Глава 9.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ РУКОВОДИТЕЛЯ ЭКСПЕДИЦИИ

Сообщение о победе итальянской экспедиции на К2 явилось большой неожиданностью для всех альпинистов, пожалуй, за рубежом даже большей, чем в самой Италии, потому что все были уже уверены в безуспешности попыток итальянской экспедиции. Телеграмма, сообщившая о победе итальянцев над К2, обрушилась на мировую альпинистскую общественность, как гром среди ясного неба.

Сейчас можно говорить о самых различных точках зрения и мнениях о нашей победе. Мне кажется достаточным, если я укажу на основные положения, обеспечившие, на мой взгляд, наш успех. Указывая эти положения, я хочу доказать, что недоверие, которое многие питали к нашей экспедиции, было необоснованным и объясняется прежде всего неосведомленностью о нашей подготовке, о нашей организации и ударной силе штурмового состава экспедиции — положение, которое нам даже при неблагоприятных условиях позволило оперативно менять планы.

Второе положение еще проще — экспедиция была организована прежде всего для того, чтобы совершить восхождение на К2, а не для того, чтобы предпринять попытку. Но и это объяснение нуждается в расшифровке, так как это была только одна из предпосылок успеха, правда, очень важная, если не главная. Поэтому я и хочу здесь подробнее остановиться на этом.

Самым важным фактором нашего успеха был, безусловно, организационный принцип нашей экспедиции. По своему плану и его выполнению наша экспедиция носила характер «тяжелой» экспедиции, т. е. она была оснащена в расчете на длительное пребывание на высотах выше 5000 метров, и, кстати сказать, наш базовый лагерь находился именно на высоте 5000 метров.

Разница между «тяжелыми» и «легкими» экспедициями заключается не только в весе имущества, продовольствия и снаряжения, но и в длительности их проведения. Легкие экспедиции имеют, как правило, ограниченное время, рассчитанное на два-три месяца работы. В это время экспедиция должна выполнить свою задачу. Во многих случаях эти сроки совпадают со сроками хорошей погоды, типичными для центральных и восточных Гималаев. Летний муссон со свойственной ему непогодой и невозможность что-либо делать зимой ограничивают время действия экспедиции двумя-тремя месяцами весной и столькими же, если не меньше, осенью. Следовательно, экспедиция должна уложиться в это сравнительно короткое время. Все экспедиции планируют свое время нахождения в горах именно в такие сроки, имея соответственно материальные запасы на это время.

Экспедиция может заранее устанавливать сроки своего пребывания. Так делали многие экспедиции. Все они рассчитывали запасы продовольствия только на этот срок. Такие экспедиции имеют то преимущество, что организационно они значительно проще, обходятся дешевле и ее участники заняты меньше времени. В таких экспедициях альпинисты действуют, как правило, ударным способом, не уделяя особого внимания подготовке пути между лагерями, обеспечивают лагери только самым необходимым для штурма вершины, поэтому в случае неудачи не могут повторить штурм из-за отсутствия резервов.

Как правило, в таких экспедициях альпинист, вышедший из базового лагеря, возвращается к нему уже только после попытки штурма вершины. Таким образом, в базовом лагере имеется очень незначительный запас продовольствия и снаряжения, несколько палаток и в нем находится один, максимум два человека, один из которых обычно является врачом.

Высотные лагери тоже в большинстве случаев временные (пока альпинист находится на данном этапе) и переносятся выше по мере продвижения штурмовой группы. Можно сказать, что по мере подъема альпинистов по маршруту нижние лагери перестают существовать и тем самым ликвидируется «мост» между штурмовой группой и базовым лагерем. Правда, кое-где по пути остается легкая палатка, даже маленький запас продовольствия для кратковременного пребывания, но фактически между штурмовой группой и базовым лагерем, в случае отступления, не имеется связи и резервов, кроме перильных веревок. Спальные мешки, кухонное оборудование и прочее следует за альпинистами во время подъема, причем точно по числу восходителей, без резервов. При этом палатки, спальные мешки и т. д. должны быть изготовлены из очень легкого материала и, следовательно, защищают альпинистов от холода и непогоды хуже, чем изготовленные из более тяжелого материала.

Такие экспедиции имеют немного времени, мало продовольствия и имущества. И можно сказать, что зачастую они действуют под лозунгом: «или пан, или пропал».

По сравнению с такими экспедициями наша экспедиция была организована по-другому. Исходя из того, что в западном Каракоруме практически не имеется периода летнего муссона, я разработал план экспедиции — в данном случае теоретический, — предусматривающий летний период восхождения. Это давало возможность выбрать лучшее время для окончательного штурма. Чтобы не переутомлять альпинистов продолжительной нагрузкой, мною была предусмотрена длительная акклиматизация, уютная, располагающая к отдыху обстановка, хорошее и разнообразное питание в базовом лагере, который предполагалось использовать как для отдыха, так и для восстановления сил. Для удобства сообщения весь путь между базовым и высотными лагерями намечалось оборудовать постоянными веревочными перилами, что обеспечивало безопасность и в случае необходимости срочный спуск.

Для каждого лагеря было предусмотрено такое количество палаток и различных материалов, что несколько человек могли находиться там довольно длительное время.

Все намеченное было планомерно выполнено вплоть до лагеря VI; только три верхних лагеря, т. е. лагери VII—IX, не были обеспечены предусмотренными планом материалами в связи с тем, что длительный период непогоды задержал транспортировку грузов и вынудил нас уменьшить запасы материалов в этих лагерях. Тем не менее в них находился достаточный запас, позволяющий при хорошей погоде предпринять попытку штурма вершины.

Изменения первоначального плана обеспечения стали необходимы в тот момент, когда напряжение альпинистов в связи с непогодой достигло предела, они не могли длительное время оставаться в лагере VI и нужно было атаковать вершину при первой возможности. Если попытка не увенчается успехом, — спуститься в базовый лагерь или даже ниже. Не говоря об этом отступлении, которое диктовалось исключительно неблагоприятными метеорологическими условиями, подъем на вершину был совершен в соответствии с нашим первоначальным планом.

Система работы тяжелой экспедиции, разумеется, требует транспортирования большого количества грузов к базовому и промежуточным лагерям, требует значительно больше времени и средств, чем легкая экспедиция. Каждый должен понять, что такая экспедиция, как наша, представляющая собой большое мероприятие, — всегда должна быть в состоянии использовать появившийся вдруг период хорошей погоды для внезапного штурма вершины.

Жизнью подтверждено, что наша экспедиция была в состоянии выдержать исключительно плохие метеорологические условия и выйти победительницей. И если бы нам не удалось победить вершину 31 июля 1954 года, мы предприняли бы новую попытку в сентябре. Возможность второй попытки в сентябре предусматривалась без учета наступления периода плохой погоды, а только из тех соображений, что альпинистам, имевшим чрезвычайно большую нагрузку в течение двух месяцев, необходимо предоставить достаточно времени для отдыха. Для этой цели планировалось создание специального лагеря для отдыха, расположенного значительно ниже базового. В этом лагере альпинисты, несшие во время первой попытки основную нагрузку, могли бы восстановить силы, необходимые для второй попытки.

Этот резервный вариант программы был построен на прочной основе, что подтверждается 12 днями хорошей погоды в августе — сентябре, которую использовали участники научных экскурсий.

Если учесть, что весь путь по ребру Абруццкого от подножья плеча до вершины плеча К2 был технически подготовлен, т. е. повсюду были перила и крючья, и наши альпинисты на основе своего опыта и знания пути могли легко, за три дня, выйти на плечо и что во всех лагерях имелось достаточное количество продуктов снаряжения, а в базовом лагере — запасы всего необходимого на несколько месяцев, то этого времени было достаточно для повторного штурма вершины.

Должен еще раз повторить основное положение, которое легло в основу организации экспедиции: мы не предусматривали попытки восхождения. Все было направлено на то, чтобы совершить восхождение почти любой ценой. При этом, конечно, предусматривалась максимальная безопасность для альпинистов. Я не хочу критиковать легкие экспедиции, так как они имеют свои преимущества.

Другое обстоятельство, обеспечившее успех нашей экспедиции, нужно видеть в «людских материалах». Все альпинисты (за исключением Абрама, который был на Кавказе) впервые принимали участие в экспедиции и имели только опыт восхождения в Альпах. Все они проявили чудеса стойкости и упорства, когда в непогоду и при бушующем ветре, с опасностью для жизни отвоевывали у ребра Абруццкого метр за метром, доставляли в этих условиях в высотные лагери продовольствие и материалы и оборудовали весь путь крючьями и веревочными перилами. Отдельные альпинисты, и среди них особенно Компаньони и Лачеделли, показывали сверхчеловеческие способности и выносливость. Благодаря исключительно хорошим товарищеским отношениям, упорной тренировке, железному здоровью и отличной подготовке в тренировочном лагере Компаньони и Лачеделли были в состоянии выносить невероятную нагрузку. Возможно, что по нашему итальянскому характеру мы могли бы делать попытку восхождения ударным способом, но я думаю, что при метеорологических условиях этого года мы не достигли бы успеха.

В нашем положении было важно проявить физическую и моральную выдержку. Мы выдержали и победили.

Для нашей выдержки необходимо было убеждение, что неблагоприятные обстоятельства не могут быть бесконечными и залогом успеха является упорство до конца. В этом отношении идеальным примером физической и моральной устойчивости являлся Компаньони, на которого я мог положиться в самых сложных случаях.

Весь наш коллектив состоял из людей, которые дружно и целеустремленно отдали все силы во имя победы.

Важным обстоятельством, способствовавшим нашему успеху, было отличное качество нашего снаряжения и продуктов питания. Нет надобности еще раз повторять, с какой аккуратностью и кропотливостью проводился отбор снаряжения — палатки, веревки, одежда, ботинки и т. д., — как отбирались продукты питания и решался вопрос их упаковки, какие проводились испытания с горючим. Итальянские предприниматели и рабочие проявили в большинстве случаев большую инициативу и добросовестность при изготовлении снаряжения для нашей экспедиции. Недостатки, которые имели отдельные предметы, явились причиной той поспешности, с которой они подчас изготавливались. Отдельные предметы снаряжения приходилось изготавливать в рекордные сроки. Таким образом, нашим успехом мы частично обязаны и нашей промышленности, нашему техническому персоналу и рабочим, которые с энтузиазмом работали для нас, не считаясь со временем, руководимые только одним стремлением — сделать в срок все необходимое для экспедиции снаряжение.

Расположение, любовь и энтузиазм, которые проявил рабочий класс к нашему мероприятию, подтверждались многочисленными письмами и записками, которые мы часто находили в наших материалах. «Рабочие фирмы Х передают вам самые лучшие пожелания успеха», — было написано в одном из писем. «Будьте мужественны — и вы победите», «С храбростью — к победе», — говорилось в записках.

Эти письма и записки с добрыми пожеланиями мы очень ценили, ценили также письма и открытки, которые поступали в наш адрес в большом количестве со всех концов Италии и от итальянцев, живущих за границей. Эти письма и записки убедили нас, что несмотря на нездоровую атмосферу и недоверие, которым вначале была окружена экспедиция, любовь и чистосердечность нашего народа были с нами, и в конечном итоге вся Италия надеялась на благополучный исход нашего мероприятия.

Это помогло нам в суровой борьбе сохранить силы и уверенность, которые были так необходимы для победы.

Глава 10.

ВОЗВРАЩЕНИЕ АЛЬПИНИСТСКОЙ ГРУППЫ

В ночь с 31 июля на 1 августа в лагере VIII никто не сомкнул глаз. Радость победы взбудоражила всех, обоим нашим героям — победителям вершины, несмотря на страшную усталость, обморожение конечностей, не дали уснуть ни на минуту. Компаньони обморозил три пальца левой руки, Лачеделли — большой палец левой руки. Носильщик хунза Махди во время страшного холодного бивуака под лагерем IX обморозил пальцы на ногах.

Планом восхождения на К2 предусматривалось, что после победы над вершиной все альпинисты и носильщики немедленно возвращаются в базовый лагерь, оставляя во всех верхних лагерях все имущество, чтобы не рисковать людьми при спуске: жизнь и здоровье людей — несравнимо дороже, чем самое дорогое снаряжение.

Утром 1 августа все быстро покинули лагерь VIII и начали спуск. Между тем погода стала ухудшаться, в любую минуту могла подняться буря и спускаться нужно было как можно скорей, а спускались они очень медленно. Вдруг Компаньони, от усталости с трудом державшийся на ногах, поскользнулся на твердом снегу, потерял равновесие и упал. Не имея сил и возможности закрепиться, он пулей пролетел более 200 метров вниз по крутому склону по направлению к сбросу, обрывающемуся более чем двухкилометровой стеной на ледник Годуин Оустен. Он несомненно упал бы после двухкилометрового полета на ледник, если бы на его пути не встретился снежный надув. Компаньони со всего размаха въехал в снег, приостановив стремительное движение, и его жизнь чудом была спасена.

Этим случаем была закончена цепь приключений во время восхождения на К2, и все вышли к перилам, по которым быстро и безопасно дошли до вершины ребра и в первой половине дня спустились в лагерь IV, сразу же поступив в распоряжение врача экспедиции, который тут же на месте обработал обмороженные конечности.

Из лагеря IV спускались медленно, так как носильщик Махди нуждался в постоянной врачебной помощи. В связи с этим замедлением спуск группы альпинистов был задержан на один день.

Мы, находившиеся в базовом лагере, Цанеттин, Анджелино, Виотто, Ата Улла и я, не имея никаких сообщений сверху, жили догадками. Штурмовая группа, видимо, не имела времени установить с нами связь, а другие альпинисты в лагерях на ребре были лишены возможности сообщить нам что-либо, так как не имели связи с группами из лагерей VIII и IX. Это объясняется тем, что наши портативные радиостанции действовали только на прямой видимости, между так как лагерь VIII был скрыт от остальных лагерей плечом ребра.

Весь день 31 июля мы провели в тревожном ожидании. Постоянно дежурили у радиостанции и вели беспрерывное наблюдение через подзорную трубу за плечом ребра.

Последнее сообщение сверху, как я говорил, мы случайно получили от носильщика, спустившегося несколько дней назад в базовый лагерь после падения.

Таким образом, случилось так, что в течение четырех дней — до 1 августа — мы не имели никаких вестей сверху. Единственным успокоением было то, что погода в эти дни стояла на редкость хорошая. В случае происшествия к нам кто-нибудь бы спустился, чтобы нас проинформировать.

Около 9 часов утра 1 августа наблюдатели обнаружили двух альпинистов, спускающихся с плеча, час спустя — еще двух и за ними еще нескольких человек. Видимо, штурм вершины был завершен, но с какими результатами?

Весь день мы наблюдали за спуском альпинистов, а когда они подошли к лагерю, начали пускать ракеты, чтобы обратить их внимание.

Как бы сейчас ни обстояло дело, одно было ясно: если вершина не взята, то в ближайшие дни не может быть и речи о повторении попытки. Почти два месяца альпинисты в исключительно тяжелых метеорологических условиях подготовили путь по ребру Абруццкого, и даже самые сильные из них нуждались в хорошем и длительном отдыхе. План штурма пришлось неоднократно изменять, потому что длительные периоды непогоды задерживали транспортировку грузов и, несмотря на наличие подъемников, в значительной степени облегчающих доставку грузов, в высотных лагерях ощущался некоторый недостаток в снаряжении. Приходилось уменьшать продовольственные и кислородные запасы в верхних лагерях; количество грузов, предназначенных для переброски на плечо, пришлось уменьшить до предела. Туда было доставлено лишь то, что обеспечивало только одну попытку штурма двумя альпинистами. Ввиду чрезмерной усталости альпинистов единственным выходом была бы организация «молниеносного штурма» при условии, что погода продержится еще некоторое время.

Если попытка штурма вершины сейчас не удалась, то у нас осталась еще одна возможность, которую я уже продумал, — совершить попытку в сентябре при возможной частичной замене чрезмерно уставших и изнуренных длительной тяжелой работой альпинистов. Но все это вызвало бы цепь серьезных осложнений.

В течение дня мы несколько раз поднимались по средней морене до верхнего конца ледника Годуин Оустен, откуда хорошо виден путь спуска с К2. Мы были убеждены, что несколько человек все же должны спускаться. Но прошла середина дня, а никто не пришел со сведениями сверху. Мы были поражены этим и одновременно стыдились самих себя за то, что не сразу решились подняться по ребру навстречу, даже подвергаясь риску, что в палатках наших товарищей не найдем места для ночлега.

И вот в то время, как мы кончали обедать, внезапно раздались возбужденные голоса. Мы выскочили из палаток и увидели вдали двух альпинистов, которые, часто отдыхая, спускались с морены. Мы побежали им навстречу, в спешке спотыкаясь о камни, и, наконец, добежали до них. Один из товарищей бросился мне навстречу и с радостью закричал:

— Победа, победа, да, да, победа!

Со слезами на глазах мы обнимали Рея и Флореанини, которые спустились первыми, чтобы передать нам долгожданное сообщение о результатах штурма и состоянии участников.

— Все здоровы и в целости? — спросил я тревожно.

— Все в порядке! Все находятся сейчас в пути между лагерями V и IV и будут здесь, наверное, завтра!

Я был слишком возбужден, чтобы уснуть в эту ночь. Почти до самого утра я находился в большой общей палатке и ожидал следующих сообщений. Под утро я ушел в свою палатку и только закрыл глаза, как услышал, что меня кто-то зовет:

— Вы идете навстречу спускающимся? — обратились ко мне.

— Конечно, сейчас, — крикнул я и выскочил из мешка, который не успел еще нагреться.

Ночью выпал снег и морена исчезла под двухметровым слоем свежего снега. Ущелье ледника Годуин Оустен было закрыто морем облаков. Идя по обычному пути, маркированному флажками, мы направились к лагерю I, прошли зону трещин и сераксов, вышли на боковую морену, по которой поднялись до вертикально поднимающихся скал, и только хотели выйти из-под стены, как услышали страшный шум, идущий, как нам показалось, с другой стороны ущелья.

— Лавина! — крикнул кто-то. — И какая большая…

Туман закрыл изрезанные склоны Броуд-пика, откуда часто сходят лавины, и мы не могли видеть, откуда она идет. Только мы хотели продолжать свой путь, как вдруг перед нами в воздухе пролетели громадные глыбы скал и льда. Как снаряды, врезались они в сераксы и морену, разбивая вдребезги все встречавшиеся на пути препятствия. Парализованные неожиданностью и страхом, мы остановились. Сойди лавина на несколько минут позже, она закрыла бы нас всех. Между тем мы на этом месте никогда не наблюдали камнепада и лавин, хотя в течение нескольких месяцев почти ежедневно проходили этот путь в обоих направлениях.

Мы осторожно продолжали наш путь и, когда, наконец, дошли до места, откуда тропа сворачивает к лагерю I, посмотрели вверх, не спускается ли кто-нибудь, но никого не было видно.

Укрывшись от ветра и начинающегося снегопада среди больших камней, мы ждали несколько часов, а под вечер вернулись в базовый лагерь, строя тысячи предположений о причинах задержки наших товарищей в высотных лагерях.

Через полчаса после возвращения в лагерь один из балти доложил о приходе двух альпинистов. Мы выбежали им навстречу. Это были Компаньони и Лачеделли с обожженными солнцем лицами, с которых местами сошла кожа. Несколько пальцев на их руках были забинтованы.

Мы обнимались без слов, ком в горле мешал нам говорить. Молча взяли их под руки и пошли в общую палатку. Компаньони и Лачеделли были очень голодны, их мучила неутолимая жажда: последние три дня, сколько бы они ни пили, они не могли напиться! В горле все потрескалось, и питье давало удовлетворение только на короткое время.

В этот вечер мы их не расспрашивали: они слишком устали и скоро впали в глубокий сон.

Во второй половине дня 3 августа в базовый лагерь пришли Бонатти и Галотти и немного спустя Махди с остальными носильщиками, которые немного задержались в лагерях на ребре Абруццкого. Вечером все участники экспедиции собрались в базовом лагере. Я был искренне рад, что снова весь состав моей большой семьи находится со мной в палаточном городке, раскинутом на серединной морене ледника Годуин Оустен под гигантскими стенами побежденной исполинской вершины К2.

Так закончилось восхождение, участники которого долго страдали из-за шалостей погоды и все время находились в сильном напряжении. Восхождение на К2 окончилось благополучно, но экспедиция еще не выполнила своей задачи. Нам еще предстояло закончить программу научной работы, которая входила в общий план деятельности экспедиции. И этой работе с моими коллегами из научной группы я посвятил следующие два месяца.

Утром 3 августа я направил Садыка в Асколи с поручением нанять 60 носильщиков для транспортировки альпинистских грузов в Скардо и переноски базового лагеря в Урдукас. Часть из оставленного снаряжения предназначалась для небольшой группы, с которой я намеревался совершить несколько исследовательских переходов в районе бассейна Балторо. 4 августа полковник медицинской службы Ата Улла покинул базовый лагерь, чтобы возвратиться в Равалпинди. За три тяжелых месяца, проведенных высоко в горах Балторо, Ата Улла стал моим хорошим другом и помощником. Его решительность и особая активность значили для нас много. Особенно большую помощь он оказал нам как радиоспециалист в установлении связи. В первую очередь ему мы обязаны установлением радиосвязи с Равалпинди и Скардо, откуда мы получили важный для нас прогноз погоды. Когда 4 августа он ушел из базового лагеря, где мы прожили два месяца, у меня было такое чувство, что меня покинул хороший друг.

Но сразу после выполнения альпинистской задачи заняться научными исследованиями мне не удалось: нужно было снять базовый лагерь, обеспечить возвращение альпинистов на родину, рассчитаться с носильщиками и т. д.

В базовом лагере мы оставили одну палатку с большим запасом продуктов, так как теперь они нам не требовались. Транспортировать их вниз было бессмысленно: в населенных пунктах вдоль нашего пути мы оставили такое количество продуктов, которого хватит с избытком.

В связи с тем, что Махди нужно было нести на носилках, а Галотти тоже не мог идти без посторонней помощи, по крайней мере при спуске с ледника Балторо, нам пришлось ждать колонну носильщиков, которых должен был нанять Садык. В лучшем случае они могли прибыть в лагерь не раньше 12 августа. Следовательно, я имел возможность провести исследования в верховьях ледника Балторо и своевременно прибыть в Урдукас, чтобы проводить альпинистскую группу на родину.

1 августа мы безуспешно пытались установить связь со Скардо и передать сообщение о победе над К2. Плохая погода вызвала такие помехи, что в Скардо нас не услышали. Многочисленные попытки установить связь 2 августа тоже не увенчались успехом, и только 3 августа Ата Улла удалось передать короткое сообщение, составленное на наиболее распространенном иностранном языке в Пакистане — английском, которое было адресовано моему доверенному лицу в Милане — доктору Витторио Ломбарди, и в переводе на итальянский язык означало: «Победа 31 июля. Все благополучно, находимся в базовом лагере».

Позже я узнал, что в Милане сообщение было получено 4 августа утром. Но еще 3 августа в 13 часов наша лагерная станция приняла радио Пакистана, которое передавало весть о покорении К2. В этот день всем членам экспедиции было вручено распоряжение №13, в котором говорилось:

«31 июля в 18 часов наш флаг и флаг дружественного нам гостеприимного Пакистана взвились на второй вершине мира, на вершине, до этого никем не взятого К2.

Да преисполнит радость наши сердца, мои дорогие товарищи!

Вашими заслугами сегодня наша родина, Италия, одарена грандиозным успехом, который, если удастся передать через нашу лагерную радиостанцию, станет темой для прессы и общественности всего мира.

Вы честно заслужили этот успех, и вся Италия готовится чествовать вас, смелых героев нашего народа.

Усилия, которые мы проявили в двухмесячной отчаянной борьбе против немилостей погоды и трудностей подъема на вершину, чтобы совместной напряженной работой осуществить план штурма сурового гиганта, показывают, какие дела могут совершать итальянцы, если их воодушевляет твердая воля к победе.

Я благодарю вас от всего сердца.

После стольких месяцев совместных лишений и пережитых опасностей узы дружбы связали нас навечно, и я, старший из вас по возрасту, чувствую привязанность к вам, как отец к своим сыновьям.

Скоро вы возвратитесь на родину, где вас ожидают заслуженные чествования. Вы возвратитесь к своим семьям, которые перенесли тревогу за вас, но тем не менее мужественно и с надеждой ожидали успешного окончания нашего мероприятия. К нашему сожалению, наше счастливое возвращение омрачено потерей нашего дорогого друга, нашего хорошего товарища Марио Пухоца, покоящегося рядом с нашим главным лагерем среди этих чудесных гор, которые в течение двух месяцев дарили нам большие радости и большое горе. 27 июня, вы помните, мы обещали ушедшему от нас товарищу, что посвящаем ему победу над К2, победу над той вершиной, ради которой он пожертвовал собою. Мы с честью выполнили свое обещание.