Он слышал, как она плачет. Прошлой ночью свидетелем этих мучительных, разрывающих сердце рыданий и просьб стал каждый, кто имел уши. И он был в их числе.
      Он не смел вмешиваться в их дела, супружеская жизнь – вещь сугубо личная, она не терпит никакого вмешательства. Но он молился, чтобы Бог смилостивился и Ричард был нежен с Изабель.
      Он не был уверен, что Господь внял его мольбам.
      Когда Изабель покинет свои покои, он будет наготове и утешит ее, если потребуется.
      Когда Изабель наконец вышла, Лангфрид понял по ее взгляду: что-то не так. Но он не знал, что именно.
      – Доброе утро, отец, – спокойно сказала она.
      – Доброе утро, Изабель, – тихо ответил отец Лангфрид.
      Изабель не остановилась, чтобы поведать ему о своей первой брачной ночи. Изабель не кинулась в его объятия, рыдая от отчаяния. С улыбкой на устах Изабель не объявила всему миру, что Ричард наконец стал ее истинным мужем. Отец Лангфрид ожидал услышать любой из этих ответов, он был готов ко всему, но не к такому ее поведению. Изабель не сказала ничего. Она молча прошла мимо него и стала спускаться по лестнице с гордо поднятой головой. Лангфрид не знал, как заговорить с такой Изабель.
      – Когда ты не пришла на утреню, я… – начал он.
      – Нет, – перебила она. Ее темные волосы развевались у нее за спиной, поднимаясь и опускаясь в такт ее шагам. – Я была очень утомлена. Но не бойтесь, я прочла утренние молитвы у себя в покоях. А Ричард пусть молится в часовне.
      Слишком резкие слова для женщины, которая лишь несколько часов назад лишилась девственности.
      – Я не мог не слышать, как ты плачешь, Изабель, – мягко сказал он, беря ее ладонь в свою в попытке заставить ее идти хоть немного медленнее. Они почти дошли до холла, а он не будет говорить с ней об этом при посторонних. – Я здесь. Все, что тебе нужно, это выплакать мне свое горе.
      Изабель повернулась к нему лицом, и он отпрянул от неожиданности. Никогда еще не видел он такого выражения лица у женщины. Но, с другой стороны, он ведь никогда не был женат. Может, так ведут себя все новобрачные?
      – У меня нет горя, которое я могла бы выплакать, – произнесла она спокойно и холодно. Ее глаза, обрамленные густыми черными ресницами, казались двумя маленькими льдинками. – Если вы хотите утешить кого-то, поищите Ричарда. Ему это нужно больше, чем мне.
      – Но, Изабель…
      – Прошу меня простить, святой отец, но у меня есть дела. Сегодня у меня много важной работы, – сказала она и быстрыми уверенными шагами продолжила свой путь по узким каменным ступенькам.
      Важной работы? Из уст Изабель эти слова звучали дико. Изабель всегда думала только о Ричарде. Что случилось вчера ночью в их брачной постели? Изабель предложила ему пойти к Ричарду, так он и сделает. Возможно, лорд Дорни с благодарностью примет утешение, которое Лангфрид стремится ему дать.
      Так должно быть.
      Ричард был в холле, но, вопреки обыкновению, не стоял в своем излюбленном углу, изучая счета вместе с Джеромом. Нет, Ричард собирался выйти во двор, его взгляд был столь же мрачным, как и его волосы, освещенные нежными лучами утреннего солнца.
      – Доброе утро, отец, – произнес Ричард. Его слова звучали не более чем скупым приветствием.
      – Доброе утро, лорд Ричард, – ответил Лангфрид. – Сегодня вы рано встали. Как обычно, вы первым пришли в часовню к утрене.
      – Эту ночь я провел в молитвах, отец, это моя традиция, – сказал Ричард, выглядывая во двор. Было ясно, что он только и хочет, что поскорее удалиться.
      – Правда? – удивился Лангфрид. – А разве вы не… мне казалось, я слышал… разве вы не исполнили свой супружеский долг?
      Ричард повернулся к нему лицом. Лангфрид подумал, что, как ни странно, выражение лица Ричарда полностью повторяет выражение лица Изабель, а он все так же ничего не может прочесть по его глазам.
      – Разве я не обещал, что сделаю это?
      – Да, но…
      – Так я и поступил. Изабель больше не девственница.
      – И все же вы возвратились в часовню? – Может, Лангфрид и не был женат, но он точно знал, что недавно женившиеся мужчины так себя не ведут.
      – Да, – просто ответил Ричард.
      – Но…
      – Извините меня, отец, – перебил его Ричард. – Но у меня много дел. Эдмунд! – позвал он через двор. – Найди Гилберта и принеси мечи для сражения.
      Ричард уверенным шагом шел через внутренний двор, облаченный в грубую одежду человека, собирающегося принять серьезный бой. Волосы на его гордо поднятой голове блестели в лучах весеннего солнца. Лангфрид стоял, разинув от удивления рот, мысли в его голове путались все больше. Изабель спешила приступить к своим обязанностям леди Дорни, Ричард рвался поскорее начать бой на мечах.
      Что произошло на их брачном ложе?
 
      Еще было раннее утро, а Ричард уже весь покрылся потом. Он сожалел, что день безветренный, а его выносливость столь невелика. Но время вкупе с хорошей тренировкой восполнят этот пробел. Он отточит навыки сражения и сумеет еще раз достичь высот мастерства, как тогда, в Молтоне. Обязательно. Он добьется того, чего хочет: однажды он уже владел этим искусством, сможет овладеть им еще раз.
      Но почему Изабель не наблюдает за его достижениями?
      Он невольно оглядывал площадку, в надежде увидеть ее силуэт. Она всегда смотрела, как он тренируется. Так было всегда, начиная с того времени, когда он был еще тощим юнцом. Всегда она стояла поодаль, наблюдая за ним, и в ее глазах читалось невысказанное желание. Он наносит удар за ударом, а Изабель нет рядом, чтобы порадоваться за него… Ричард отвел взгляд от Гилберта и начал осматриваться, надеясь все-таки увидеть ее где-то неподалеку.
      – Вы ищете противника, который далеко, в то время как рядом с вами уже есть один, – упрекнул его Гилберт, нанося удар. Ричард еле-еле успел отразить его щитом.
      Ему необходимо сконцентрироваться. Сражаясь на мечах с таким сильным противником, нельзя отвлекаться, высматривая обладательницу черных волос и полных бедер. Он не должен и не будет этого делать. Изабель придет. Она всегда приходила.
      – К нам приближаются всадники! – послышался крик сторожевого со стены.
      При этих словах Ричард представил Адама, Луи и Николаса, прибывших, чтобы заявить о своих правах на его имение. Но нет, они не настолько глупы, чтобы не дорожить своими жизнями. Даже у Николаса не хватит наглости, чтобы вернуться с Адамом. А у Луи? На что хватит наглости у Луи? Он очень плохо знал Луи, хотя Изабель… нет. Он отбросил от себя это подозрение. Никто не знал Изабель так хорошо, как он. И вчерашняя ночь – прямое тому доказательство.
      Все глаза смотрели наверх, с нетерпением ожидая следующего сообщения.
      – Это Луи. С ним еще два незнакомых рыцаря и оруженосец, – послышалось со стены.
      Луи. При звуках этого имени внутри Ричарда все переворачивалось. Луи возвратился в Дорни с двумя неизвестными рыцарями. Вернулся в Дорни или к Изабель? Ричард вовсе не был уверен, что в случае опасности Луи окажется с ним по одну сторону баррикад. Какое поручение могла ему дать Изабель, что он привез в Дорни двух странных рыцарей?
      Размышления Ричарда прервало внезапное появление Изабель: она прямо-таки влетела во двор и резво пронеслась к стене. По всему было видно, что она с нетерпением ждет, когда же наконец появится Луи со своим сопровождением. Это было оскорбительно даже для человека, кто еще недавно был монахом. Она сломя голову бежит к Луи, а его игнорирует?
      – Оудо, открой ворота! – весело прокричала она, не скрывая от окружающих своего нетерпения.
      Страж ворот, Оудо, посмотрел вниз на Ричарда, ожидая его согласия впустить Луи, как того требовала его взбудораженная жена. Ричард заметил огоньки раздражения в ее глазах и почувствовал необъяснимое удовольствие от ее гнева. Ему должно было быть стыдно за столь недобрые чувства, но, как Ричард ни силился подавить их, ничего, кроме радости от этой маленькой победы над Изабель, он не ощущал. Она хотела видеть его своим мужем и лордом, а что он будет за лорд, если так просто, ничего не выяснив, впустит сомнительных людей в свой замок?
      Кивком головы он дал свое согласие, и внешние ворота были открыты. Но внутренние ворота остались закрытыми. Всадники проехали чуть вперед, и в ту же секунду были пойманы в ловушку: внешние ворота быстро закрылись, надежно заперев людей в узкой башенке, представлявшей собой вход в Дорни, расположенный между внешними и внутренними воротами.
      Луи со своими людьми стал замечательной мишенью.
      Изабель была в ярости. Ричард, еще более довольный, чем минуту назад, не обращал на нее внимания, причем делал это с нескрываемым удовольствием.
      Он по ступеням поднялся на навесную башенку рядом с воротами и заглянул в маленькую каменную темницу, в которой оказались заточенными его «гости». Их лошади стояли вплотную друг к другу, но все же вели себя спокойно. Это говорило в пользу их рыцарских способностей, ибо только очень хорошо обученный рыцарь может так мастерски управлять лошадью, заставляя ее сохранять спокойствие, при таких обстоятельствах. Ричард наблюдал за ними в узкую щель, скрытый от их глаз каменными стенами. В том случае, если они окажутся враждебно настроенными, через эту щель будет вылита кипящая вода прямо им на головы. Глядя на Луи, Ричард почувствовал непреодолимое желание убить его своими руками прямо на месте.
      – Отличная башня, – заметил один из рыцарей.
      – Если лорд Дорни хочет, чтобы мы восхитились мастерством его каменщика или хорошим качеством скрепляющего камни раствора, я думаю, мы с таким же успехом могли бы сделать это в холле замка.
      Неизвестные рыцари были высокого роста и широкими в плечах. Сопровождающий их оруженосец также был недюжего телосложения, но в силу юного возраста выглядел не таким огромным.
      – Я думал, мы здесь нужны, – сказал оруженосец Луи.
      – Нужны для чего? – вмешался в разговор Ричард.
      – Лорд Ричард, – Луи смутился, – я вернулся…
      – Это я вижу. Другой вопрос, откуда и с кем?
      – Он не узнает вас, – сказал один из рыцарей своему таинственному спутнику.
      Второй рыцарь не проронил ни слова, резким движением поправив свой алый плащ.
      – Я вернулся из Гринфорда, милорд, – ответил Луи, покраснев. – Это – Уильям ле Бруйяр, лорд Гринфорда. Рядом с ним – Роланд Темный. А Ульрик – оруженосец Уильяма.
      – Я много слышал об Уильяме ле Бруйяре и Роланде Темном. О Гринфорде – совсем чуть-чуть, – произнес Ричард. – Что привело вас в Дорни?
      – Мы приехали, чтобы оказать вам помощь, лорд Ричард, – проговорил Уильям, поправляя шарф. – Чтобы поддержать вас.
      Ричард впился взглядом в неловко покашливающего Луи, хотя знал, что тот не может видеть его.
      – Это было ваше поручение? Найти рыцаря-сиделку, чтобы тот помог неразумному монаху управлять замком?
      – Кажется, в помощи он не нуждается, – беспечно заметил Роланд Уильяму.
      – Но, милорд, Уильям больше, чем рыцарь. Он лорд Гринфорда. Вы ведь хотите познакомиться со своими соседями? – Он произнес это как вопрос, хотя на самом деле это было не так. Луи оказался жалким лгуном. Ричард подавил растущий в себе гнев. Как мог рыцарь из его собственного замка так унизить его, подумав, что ему нужна помощь, чтобы управлять имением, которое сам Господь предопределил ему? Не таким уж никчемным человеком он себя считал.
      – Откройте ворота, – кратко скомандовал он. – И нагрейте воду для ванны.
      После этих слов Ричарда Роланд сказал Уильяму:
      – Он знает вас.
      Уильям только хмыкнул в ответ.
      Освобожденные из невольного заточения рыцари смерили Ричарда холодным взглядом. Он ответил им тем же. Лорд Дорни был одет в простую кожаную куртку, какую обычно надевают под доспехи, лоб его был покрыт потом. В руке был меч. Он выглядел достойным противником каждого, кто решится сразиться с ним, и вел себя соответственно.
      Ричард не мог не узнать Уильяма: он был необычайно красив и держался с большим достоинством. То, что лицо Уильяма ле Бруйяра необычайно красиво, а в бою он может победить самого дьявола, было всем известным фактом. Рыцарь был высок и строен, темные вьющиеся волосы обрамляли лицо, серебристо-серые глаза светились умом. Приятный, уверенный в себе человек. Уильям не сомневался в своей значительности, равно как и в том, что его высокие достоинства известны всем. Но все произошедшее сейчас было настолько комичным, что обидеться на его высокомерное поведение было просто невозможно.
      Роланд был поистине темным человеком: его глаза были такими же угольно-черными, как и волосы, а кожа от многолетнего пребывания на солнце приобрела бронзовый оттенок. Высокий и широкий в плечах, он был воином до мозга костей. Об этом говорили и его манера держать себя, и внешний вид, и грозный взгляд. Слухи о боевых подвигах Уильяма и Роланда ходили даже в монастыре среди братьев. Но вопреки россказням Роланд оказался вполне сдержанным человеком с внимательными темными глазами. Его взгляд был мягким, но прочесть в его глазах, о чем он думает, было невозможно. Да, в этом был весь Роланд – бесстрастный скрытный человек. Казалось, что он был темным даже внутри в отличие от своего совершенно светлого и привлекательного товарища по оружию Уильяма. Они очень хорошо смотрелись рядом и, если верить рассказам об их подвигах, были не разлей вода. Ричард слышал из многих уст, что они чрезвычайно честные и порядочные люди, никогда не поступающие подло по отношению к кому бы то ни было. Значит, вряд ли они пойдут на предательство по отношению к нему, Ричарду, тем более что они его едва знают.
      Но что насчет Луи? Что он знал о Луи, приведшем в его владения этих людей? Ричард посмотрел на Луи, наслаждаясь выражением робости в глазах рыцаря.
      – И что теперь? – грозно спросил Ричард.
      – Милорд? – не понял вопроса Луи.
      – Я жду объяснений.
      – Милорд, – неуверенно начал он, – я хорошо знаю Адама и Николаса. Я слышал, о чем они говорят, и решил, что вам нужна…
      – Помощь?
      – Поддержка, – поправил он. – Поддержка людей, которым вы можете доверять.
      Ричард ничего не сказал, но подумал, что вряд ли Адам с Николасом стали бы говорить о своих планах при Луи, если бы не были на сто процентов уверены, что он на их стороне. Но это он обсудит с ним позже, когда они смогут остаться наедине.
      – Я уже все уладил, – сказал во всеуслышание Ричард. – Адам и Николас покинули замок. Я являюсь истинным лордом Дорни.
      От внимания Ричарда не ускользнул румянец, покрывший щеки Луи. Он истинный лорд – значит, он разделил ложе с Изабель. И если Луи не питает к его жене никаких нежных чувств, почему эти слова заставляют его краснеть? Поклонники слетались к Изабель как мухи на мед.
      Уильям кивнул в сторону Изабель, которая стояла около башни как вкопанная:
      – Эта леди ваша жена?
      – Да, – холодно ответил Ричард.
      – Вам крупно повезло. – Уильям улыбнулся.
      Повезло? Эти слова потрясли Ричарда. Он никогда не думал, что его вынужденная женитьба на Изабель – это везение. Он просто следовал зову долга, он поступил так, как хотел Господь. Он просто смиренный раб Божий. Везение тут ни при чем.
      Или он не прав?
      – Идемте, – сказал он, стараясь не думать об этом. – Вам нужно отдохнуть с дороги. Вы всегда желанные гости в Дорни.
      В этот момент Изабель вышла вперед, чтобы поприветствовать гостей, как и подобает хозяйке Дорни. Но разве обязательно проявлять столько теплоты в отношении Луи? И Ричарду показалось, или он и в правду видел, как задрожали ее ресницы, когда ей представили Уильяма из Гринфорда? Нет, он видит то, чего на самом деле нет. Просто его жена добрая и приветливая девушка. Но то, что на него она не обращает никакого внимания, ему не показалось. Это действительно так. И он не мог не видеть ее отношения, а она, судя по всему, даже не пыталась это скрыть. Когда было такое, чтобы Изабель игнорировала его присутствие?
      Сегодня.
      Сейчас.
      И это невыносимо.
      – Изабель, – обратился к ней Ричард. Она с безразличием посмотрела на него, выражение ее лица было кислым. – Проследи, чтобы для наших гостей подготовили комнаты, и позаботься о ванне. Мы не должны ударить в грязь лицом.
      Он видел, сколько сил она приложила, чтобы сдержать вертящийся на языке колкий ответ на его приказание, и почувствовал удовлетворение оттого, что сумел задеть ее. Пусть лучше набрасывается на него с кулаками и проклятиями, вымещая на нем свой гнев и плохое настроение, чем не замечает его присутствия. И Ричард лично об этом позаботится.
      – Ульрик, – обратился к оруженосцу Уильям, – ступай с леди Изабель и захвати с собой наши вещи.
      – Слушаюсь, лорд Уильям, – спешно ответил Ульрик, бросившись вслед за быстро шагающей к башне Изабель.
      – И это весь ваш скарб? – сухо спросил Ричард, жестом указав на сверток, который нес Ульрик.
      – Лишь небольшая доля, – улыбнулся Уильям. – Чтобы захватить с собой все, что может понадобиться, пришлось бы брать вола.
      Ричард кивнул, улыбнувшись шутке. Видимо, рассказы об Уильяме ле Бруйяре были правдой.
      – Вы поженились совсем недавно? – спросил Уильям, когда они шли к башне.
      – Да, сегодня второй день, как я женат, – ответил Ричард.
      – Ах. – Уильям улыбнулся Роланду, и его глаза засветились от радости, как новенькие золотые монеты.
      Ричард промолчал. Уильям оставил последнее слово за собой, и все трое поняли это.

      Изабель поднималась по лестнице так быстро, будто за ней гналась стая волков. То, с каким наслаждением Ричард командовал ею, приводило ее в ярость. Изабель чувствовала, что еще чуть-чуть – и она просто взорвется. Она слышала, что за ней, тяжело дыша, еле поспевает Ульрик, оруженосец лорда Уильяма, и понимала, что ей следовало бы замедлить шаг, но, как ни старалась, не могла заставить свои ноги двигаться медленнее. Не могла, потому что в ее ушах все еще стояли повелительные слова Ричарда. Как будто она не знает, что требуется от гостеприимной хозяйки! Как будто она несмышленый ребенок, ждущий указаний снисходительного взрослого! Как будто она его жена…
      Наконец она добралась до комнаты на верхнем этаже. Окинув взглядом помещение, Изабель отметила, что необходимо сменить белье. Она не посещала эту комнату уже несколько месяцев и только теперь увидела, что пол покрыт толстым слоем пыли, а воздух затхлый и пахнет плесенью. Похоже, что на кровати обосновался один из котов Дорни, потому что покрывало было сплошь покрыто белой шерстью и на нем отчетливо просматривались грязные следы маленьких лапок. Да, такого она не ожидала. Изабель смутилась.
      В этот момент в покои ввалился задыхающийся и красный как рак Ульрик:
      – Большое спасибо, леди, за ваше гостеприимство.
      – Добро пожаловать, оруженосец, но позволь мне позаботиться о том, чтобы в комнате навели порядок. Я не знала, что она в таком состоянии…
      – О, леди Изабель, – сказал он, восстанавливая дыхание. – Для моего лорда Уильяма она подойдет как нельзя лучше. Все, что нужно, чтобы он был доволен, – это каждый день готовить ему ванну. Покрывало я вытряхну. Кажется, его стирали совсем недавно.
      – Это очень мило с твоей стороны, – с улыбкой заметила она. Его доброта обезоруживала. Он был довольно широким в плечах, его юное лицо было очень привлекательным. – Но все же я позабочусь о новом покрывале и хорошей уборке, прежде чем нога моего гостя ступит в эту комнату. А уж что велит тебе лорд Уильям после этого – ваше с ним дело.
      – Очень хорошо, леди, – улыбнулся он. – И, если позволите, должен сказать, что поднимались по лестнице вы довольно быстро. Сомневаюсь, что моя леди Кэтрин поверит, будто я не сумел угнаться за кем-то.
      Пришла очередь Изабель покрыться румянцем смущения. Она кивнула, виновато улыбнувшись.
      – Ты думаешь, я плохая жена? Просто я замужем всего два дня и не совсем освоилась с обязанностями леди Дорни. Если ты расскажешь своей леди о моей неосмотрительности, я погибла.
      – Леди, я не сделаю ничего, что могло бы повредить вам, – сказал он, с усмешкой глядя на нее.
      Изабель улыбнулась ему в ответ, подумав, что этот парень начинает ей нравиться. Он по-доброму относится к людям и умеет расположить их к себе, приятен в общении и имеет привлекательную внешность. Вот если бы Ричард был таким же. Если бы он смог обуздать свою гордыню. Это просто невыносимо.
      – Оруженосец, моя репутация в твоих руках, – усмехнулась она в ответ.
      В комнату ворвалась Элис.
      – Леди. – Ее грудь тяжело вздымалась. Элис изо всех сил старалась выглядеть серьезной. – Могу я помочь приготовить комнату к приходу гостей?
      Ульрик бросил на девушку внимательный взгляд. Изабель не могла не заметить это, а кокетливая Элис, видимо, именно на это и рассчитывала.
      – Принеси из сундука с бельем новое покрывало, да побыстрее, – сказала Изабель. – Эту комнату нужно проветрить и вычистить из нее всю грязь.
      Элис смотрела на Ульрика, ее красивые синие глаза изучали его лицо и фигуру, находя их очень приятными. Ульрик не покраснел, а открыто посмотрел на нее в ответ. Изабель почувствовала себя лишней.
      – Элис? – позвала она.
      – О да, сию минуту. – Девушка не могла оторвать глаз от Ульрика.
      – Вам нужно помочь подобрать покрывало? – спросил Ульрик. В его глазах плясали веселые огоньки.
      – Вы предлагаете свою помощь? – спросила Элис. – И как же вы мне поможете, если я знаю, где хранится белье, а вы – нет?
      – Я знаю, как найти то, что вы ищете, – ответил он.
      – Знаете? – улыбнулась она, пристально глядя ему в глаза. – Эти слова я слышала и раньше, но меня постигло разочарование.
      – Правда? – улыбнулся он, принимая вызов. – Я не разочарую, Элис. Мое воспитание не позволит мне этого.
      – Вы говорите о рыцарском воспитании?
      – Разве я это сказал? – произнес он хрипло.
      Элис улыбнулась и опустила глаза. Ее грудь чувственно поднималась и опадала.
      Изабель помнила это. Она помнила все. Она искала и находила его, говорила колкости и провоцировала. Она именно так преследовала Ричарда, ища удовлетворения своих страстей. Она немилосердно дразнила его, не зная меры, и наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним. А Ричард? Он вел себя совсем не так, как Ульрик сейчас. Она выслеживала его, флиртовала, наслаждалась его обществом, но, возможно, она не любила его. Возможно, ей нравился сам процесс преследования своей жертвы. Глядя, как Элис заигрывает с Ульриком, Изабель все больше утверждалась в этой мысли. Разве не с таким же удовольствием Элис флиртовала, когда ее целью был Эдмунд?
      В эту секунду в комнату вошел Эдмунд. В маленьком помещении собралось столько народу, что казалось, скоро нечем станет дышать.
      Элис не обратила на него ни малейшего внимания. Ульрик открыто стоял перед ним, на его лице не было и тени вины, которой, впрочем, он и не чувствовал. Взгляд Эдмунда стал таким же хмурым, как и у лорда Дорни.
      – Леди Изабель, – сказал он, глядя на Элис и Ульрика. – Лорд Ричард интересуется, готова ли ванна.
      – Ты же видишь, что нет! – Изабель уже устала от того, что они разговаривают так, будто ее здесь нет. – Передай своему лорду, что я сама со всем справлюсь и у него нет необходимости наставлять меня и учить, как должна поступать хозяйка замка. А лучше скажи ему, что меня всему, чему было нужно, научила в свое время леди Бертрада.
      Ей должно было быть стыдно за то, что она так открыто проявляет свои чувства в присутствии гостя, но, казалось, никто не осуждал ее за это.
      – А теперь покиньте комнату все, я хочу привести ее в порядок, – распорядилась она, разгоняя присутствующих.
      Эдмунд ушел сердитый, внутри у него все кипело. Элис вышла с улыбкой на устах, а Ульрик бодро покинул комнату, не выказав никаких эмоций. Если бы не появление Эдмунда, она была уверена, Ульрик и Элис ушли бы вместе.
      Изабель почувствовала отвращение ко всем.
      Элис должна довольствоваться человеком, предназначенным ей в мужья. Так следовало поступать и самой Изабель, но она, ослепленная Ричардом, преследовала его, в то время как он был влюблен в другую. Та самая женщина, которая наставляла ее, учила быть истинной леди, владела сердцем Ричарда.
      Срывая с кровати грязное покрывало, Изабель могла только сожалеть о том, что Бог услышал ее молитвы.
 
      – Господь исполнил желание сердца твоего. Где же твоя радость? – спросил отец Лангфрид.
      Она уже закончила подготовку комнаты, приказав слугам убирать и чистить. Изабель выговорила им за то, что они не следили за своими обязанностями держать комнаты в чистоте. Также выяснилось, что чистое белье давно закончилось, и молодая хозяйка как раз направлялась к прачке, чтобы спросить, почему та так небрежно относится к своим обязанностям, когда отец Лангфрид остановил ее.