- Отдать швартовы!
      Бадуре, шедший последним, отдал носовой фалинь. Если они ожидали, что Шазиен рванет к противоположному берегу со всех плавников, то глубоко заблуждались. Плывун медленно и изящно перевернулся в воде, подцепил упряжь и вальяжно отплыл метров на десять от причала.
      - Славная битва! - возвестил он, высовываясь из воды. Запрокинув голову, зауроптероид проревел приветствие. Чубакка заслушался, ревниво сверкая глазами из-под длинной челки. - Шазиен салютует вам!
      - Спасибо, - с подозрением отозвался Хэн. - А в чем задержка?
      - Мы ожидаем Касаракса, - церемонно сообщил плывун.
      Взорваться Хэн не успел, его опередили. Поверхность воды раскололась, из глубины всплыл еще один зауроптероид. Плывун был помельче размером и посветлее шкурой, но покрыт шрамами почти так же густо, как и старый самец. И он верещал, свистел и пыхтел.
      - Пользуйся их языком, женщина, - строго сказал Шазиен. - Эти люди друзья Шазиена. А эта козявка с волосатым лицом может кому угодно отвесить хорошую плюху, верно?
      Покрытая шрамами самка перешла на общегалактический стандартный язык, но оборотов не сбавила:
      - Ты что, действительно схватился с Касараксом? - взвизгнула она.
      - Никто не говорит Шазиену, где он плавает, а где - нет.
      - Тогда мы, все остальные, поддерживаем тебя! - воскликнула самка. - Мы проследим, чтобы приятели Касаракса не вмешивались.
      Она нырнула; плотик закачался на высокой волне.
      - Бросай якорь! - заорал Хэн. - Глуши мотор! Это, как его, суши весла! Я что-то не . слышал, чтобы ты говорил еще об одной драке.
      - Гонки, - успокоил его Шазиен, с интересом разглядывая разбушевавшегося кореллианина. - Простая формальность. Если Касаракс хочет очиститься перед Законом, он должен доказать, что спор шел о праве проезда через чужую территорию.
      - Если он сможет найти пассажиров, - возразил Хэн. - Смотри!
      У Касаракса явно наблюдались проблемы с пассажирами. Если сначала народ на причале с сомнением рассматривал небольшой отряд Хэна, то теперь им совсем не хотелось вмешиваться в спор двух плывунов. Очнувшийся главарь банды тоже сомневался.
      Касаракс терял остатки терпения. Наконец он так высоко выскочил из воды, что едва не оказался на пристани. Люди попятились. Бородач чуть не упал вновь, когда на него надвинулась зубастая, пыхтящая пасть плывуна.
      - Сделаешь как я скажу! Тебе от меня никуда не спрятаться, даже если ты выроешь убежище под собственным домом. И если ты подведешь меня, я выкопаю тебя оттуда, как камешек! И пока я буду этим заниматься, ты все время будешь слышать меня!
      Нервы бородача не выдержали. Он полез на плот, следом забралось еще несколько человек, но их пришлось подгонять. Липа у всех были белые и испуганные.
      - Мой племянник умеет уговаривать, - с одобрением заметил Шазиен.
      - Племянник?! - не поверила ушам Хасти.
      - Это верно. Год за годом я побеждал каждого претендента на мое место, но в конце концов мне надоело быть первым. И я отправился на север, туда, где тепло, а рыбы вкусные и упитанные. Касаракс слишком долго творил что хотел, отчасти и по моей вине. Хотя, по-моему, береговой народ считает наши разборки глупостью.
      - Еще одна победа во имя прогресса, - пробормотал Бадуре.
      Касаракс подтащил свой плот к Шазиену.
      - Не тревожьтесь, - сказал своим пассажирам старый плывун. - Плавучий народ не будет вас трогать, так что не надо использовать оружие, иначе речь пойдет о жизни и смерти. Таков Закон.
      - А тех ребят это тоже касается? - поинтересовался Хэн, но было уже слишком поздно.
      Дядюшка уплыл поговорить с племянником. Банда на втором плотике то ли не слышала о Законе, то ли считала, что Хэн не слышал. Но только гарпуны, багры и прочие колюще-режущие предметы они притащили с собой в изобилии.
      Оба плывуна кружили в воде, рыча друг на друга. До Хэна долетел обрывок фразы - Шазиен вдруг перешел на стандартный:
      - Держись подальше от моего фарватера!
      - А ты - от моего! - вернул ему Касаракс.
      Оба схватили упряжи. Плавники заработали на полную мощность; забурлила вода. Люди на обоих плотах попадали на палубу, цепляясь за леера.
      Касаракс и Шазиен шли голова к голове, время от времени подгоняя друг друга ехидными выкриками. Хэн прикрывался ладонью от брызг и клочьев пены и напряженно думал, что, может быть, все-таки стоило пойти пешком. И почему он всегда думает о последствиях, когда становится слишком поздно?
      9
      Тросы пели туго натянутой тетивой. Плоты подпрыгивали на мелкой волне. Хэн крепко держался за леер и пытался надеяться на лучшее. А попутно удивлялся: как это не случилось наводнения? Озеро просто кишело зауроптероидами, приверженцами Касаракса и друзьями Шазиена. Длинные чешуйчатые шеи разрезали воду, во все стороны летели брызги от плавников.
      - Чуи! Мешок!
      Своевременно: мешок вместе с сидящим внутри Скинксом медленно сползал к краю плота. Бадуре успел дотянуться раньше вуки, схватил мешок, цепляясь ногами за пиллерс. Скинкс чуть было не вывалился наружу; глаза руурианина блестели больше обычного. Прежде, чем его успели остановить, Скинкс забрался Бадуре на голову и подбросил пустую фляжку вверх. Теми ножками, которыми он не держался за Солдата, он размахивал в воздухе.
      - Йи-хо!!! Ставлю на нас пять дрийт! - заявил он, внимательно посмотрел на плот Касаракса и добавил: - И еще пять на них!
      Собственно, Хэна не сильно тревожили неожиданные прыжки и развороты плота, гораздо больше его волновал тот факт, что он участвовал в не совсем обычных гонках. Оба плывуна шли голова в голову. Поначалу Касаракс пару раз вырвался вперед, но Шазиен подналег и сравнял счет.
      Тогда Касаракс сменил тактику. Он подрезал Шазиена, поднырнул под его упряжь и резко дернул шеей. Бородач с серьгой в ухе поднял над головой топор с широким полукруглым лезвием; кажется, мальчики Касаракса вознамерились взяться за дело всерьез. Хэн выдрал из кобуры бластер. Узкий Луч ударил в лезвие топора, посыпались искры. Бородач с испуганным воплем отшвырнул топор и пригнулся. Зато кто-то другой подхватил оружие и с размаху опустил на перлинь, как раз когда оба плота столкнулись. Второй выстрел был потрачен впустую, да и первый, в общем, не повредил топора, хотя именно на это Хэн и надеялся. Может, топор был сделан не на Деллалте. Например, завезен с планеты, где уважают добротное прочное оружие. Как бы то ни было, но лезвие с легкостью рассекло перлинь. Плот Шазиена опасно накренился.
      Топор вернули хозяину, и бородач тут же нацелился на второй трос. Хэн снова прицелился, но тут Шазиену пришло в голову сменить курс. Оставшийся перлинь перехлестнуло через леера второго плота, попутно подцепив ноги бородача. Тот обрушился в воду. Но и Хэн не удержал равновесия: подошвы скользнули по мокрой палубе, бластер выбило из руки при падении.
      Трудно было сказать, с чего вдруг в бородаче проснулся такой энтузиазм, что он развил бурную деятельность. Ему удалось уцепиться за целый перлинь. Топор он утопил и теперь пилил трос ножом.
      Некоторое время расстановка сил была следующей: бородач трудился над тросом, Хасти орала, чтобы никто не стрелял, Хэн искал и никак не мог найти пистолет, Чубакка и Бадуре голосили дуэтом что-то неразборчивое, Боллукс бережно, точно добрая няня, укачивал в металлических руках попискивающий мешок с заботливо упакованным туда профессором...
      У кореллиан практически все лучше, чем у всех остальных рас в Галактике. По крайней мере, так они утверждают. Но вот чем они точно не отличаются, так это долготерпением. И терпение у Хэна лопнуло. Он сбросил куртку, обложил верещащую девицу, описал, что он с ней сейчас сделает, так красочно и подробно, что Хасти испуганно захлопнула рот, и полез по перлиню к бородачу. Рубашка неприятно намокла и холодила спину. Бородач перестал возиться с тросом и принялся размахивать ножом, вознамерившись то ли не подпустить Хэна к себе, то ли порезать его на мелкие кусочки.
      От одного из выпадов Хэн не уберегся, и острие ножа чиркнуло его по подбородку. В азарте кореллианин даже не заметил этого, зато увернулся от следующего удара и исхитрился выбить у бородача оружие. Нож отправился на дно следом за топором. Бородач выпустил трос и вцепился в пилота, Хэн от неожиданности разжал руки. Вода в озере была обжигающе ледяная.
      Мгновенно перехватило дыхание, захотелось с воплем выскочить на поверхность. Вместо этого кореллианин нырнул - чем глубже, тем лучше. Одежда поволокла его вниз, он не сопротивлялся. Он услышал глухой удар, поднял голову, силясь во взбаламученной темной воде разглядеть, что творится наверху. Бородач раскроил голову о передок плота и камнем пошел ко дну. Хэн дернулся было к нему, но разглядел густой темный след, тянущийся за бандитом.
      Сверху промелькнула квадратная тень, кореллианин вынырнул, отплевываясь и судорожно хватая ртом воздух. Он протянул руку, чтобы поймать край плота, промахнулся и понял, что сейчас наверняка утонет.
      Но тут его крепко взяли за шиворот.
      Чубакка единым движением втащил своего капитана на плот. Хэн смахнул слипшиеся мокрые пряди с глаз и стал рассматривать развернувшееся перед ним эпохальное полотно. Оба плывуна стряхнули с шей упряжи и сошлись в решающей битве. Над водой разносилось натужное пыхтение, перемежаемое щелканьем острых зубов, громким треском - когда кому-нибудь из противников удавалось боднуть другого - и плеском воды.
      Плоты раскачивались на высокой волне. Парни с соседнего плота сумели выудить бесчувственное тело предводителя (видимо, кто-то нырнул за ним следом, не иначе) и теперь приводили бородача в сознание. Джедай в помощь.
      Крепкие, негнущиеся пальцы сильно сжали плечо кореллианина.
      - Не сомневаюсь, вам хочется... э-э... как вы однажды выразились, сэр, подержать в руке эту штуковину, - с сомнением в тоне прогудел Боллукс. - Я поймал ее до того, как она упала бы за борт. Вы были так заняты, что не услышали, как я вас окликал, сэр.
      Хэну в ладонь легла знакомая рукоять тяжелого бластера. Не отрываясь от битвы титанов, Соло чистосердечно пообещал дроиду удвоить зарплату, проигнорировав факт, что в жизни не выплатил Боллуксу ни кредитки.
      Касаракс взвыл; он не сразу сумел вырваться из клыков старого плывуна, но все же вырвался. По чешуе текла кровь. Не обращая внимания, Касаракс снова пошел в атаку. Два тела плотно переплелись в воде; плывуны кусались, били ластами и хвостами. Касаракс чуть было не располосовал дядюшке глотку, Шазиен увернулся, нырнул и наотмашь хлестнул племянника по голове хвостовым плавником. Касаракс закричал от боли.
      - Держитесь! - взвизгнула Хасти. Она единственная смотрела в другую сторону.
      Плот резко накренился - кто-то наподдал им снизу. Один из приятелей Касаракса, молодой, самоуверенный самец, вцепился клыками в корму. Плот затрещал, во все стороны полетели щепки. Юный плывун отодрал приличный кусок, выплюнул дерево и вновь жадно разинул пасть. Хэн, бормоча проклятия, перевел бластер на максимальную мощность.
      - Не убивай его! - вновь заверещала Хасти. - Они все на нас кинутся!
      Как только ретивый юнец сжует плот, они все окажутся в воде, и тогда на них точно кинутся.
      - А что ты предлагаешь, конфетка? - рявкнул Хэн не хуже зауроптероида. Укусить его в ответ?
      Хасти замотала головой.
      - Они с этим справятся лучше, - она тыкала пальцем в других плывунов, идущих наперерез.
      Один из них - похоже, та самая самка, что беседовала с ними у пристани, шлепнул ластом, подняв волну. Плот выровнялся. Но упрямая тварь опять ухватила зубами корму.
      Фокус в том, чтобы задержать дыхание, пока не подойдет помощь. Любимая поговорка инструктора, обучавшего сопливых кадетов азам выживания в космосе. Хэн отобрал у Хасти кулек с едой.
      -Чуи!
      Больших объяснений не потребовалось. Вуки протянул длинную лапу и удержал приятеля, уже почти вывалившегося за борт. Молодой красавец-плывун вновь оскалился и выпустил фонтанчик.
      Хэн размахнулся. Пакет с жирной вязкой жвачкой приземлился в нужное место и в нужное время - прямо в дыхало, когда юнец делал вдох.
      Плывун замер, выпучив глаза. Хэн мог только предположить, в какое отделение носоглотки попал липкий комок, но зауроптероид вздрогнул, напрягся и выдал такое колоссальное апч-чхи!!!, что Хэна чуть было вторично не сдуло в воду.
      Словно торпеда, подружка Шазиена боднула головой в бок задыхающегося юнца. Теперь уже две пары плывунов принимали участие в битве. Кипела вода, сверкала чешуя, плывуны кусались, ныряли, трубили. Если дед проиграет, думал кореллианин, завороженный масштабным сражением, до берега добираться придется вплавь. А рыбы. сегодня кусаются!
      Оба самца были основательно потрепаны и покусаны, в шкурах и плавниках появились свежие прорехи. Старший двигался, пожалуй, помедленнее, измотанный юным неистовством племянника. Но, распахнув зубастую пасть, он первым ринулся в новую схватку. К удивлению всех присутствующих, Касаракс пошел ко дну.
      Шазиен был не прочь закрепить успех, но не уследил за, исчезнувшим в темных водах противником и теперь бесцельно кружил. На крики своих пассажиров он не обращал внимания, а может быть, просто не слышал из-за боевых воплей сородичей. Касаракс незаметно подплыл снизу и слева - со стороны слепого глаза, - выпрыгнул из воды, метя клыками в основание черепа дядюшки.
      Смертоносные челюсти клацнули в воздухе. Шазиен отдернул голову и изо всех сил боднул племянника в грудь. Громкий хруст эхом отразился от скалистых берегов озера. Касаракс не успел даже охнуть, как старый плывун крепко взял его зубами за горло.
      - Вот старый пройдоха! - Бадуре с гиканьем заколотил кулаком по настилу плота.
      Чубакка и Хасти на радостях обнялись, а Хэн просто сел на плот и облегченно расхохотался.
      Шазиен еще некоторое время полоскал племянника в воде, не разжимая клыков, но и не сжимая их окончательно. Наконец поверженный Касаракс заскулил жалобно и виновато. При звуках ритуального признания поражения битва, кипевшая вокруг них, прекратилась сама собой. Хэн был вынужден признать, что Плавучий народ действительно почитает Закон. Когда все участники схватки отцепились Друг от друга, был выпущен и Касаракс. Молодой самец вяло помахивал плавниками, а дядюшка шипел и свистел ему яростные назидания. Напоследок он крепко наподдал племяннику плавником.
      Касаракс понуро пошлепал к берегу. Следом приверженцы Шазиена погнали своих недавних противников. Сам старый плывун неловко развернулся к плоту с пассажирами. Теперь чувствовалось, что ему больно; драка закончилась, и он мог позволить себе расслабиться. Из вполне серьезных ран текла кровь, но он бодро подмигнул пассажирам единственным глазом и спросил:
      - Ну что, как вы здесь?
      - Я хлебал водичку, - напомнил ему Хэн. - Ты тащил плот, чтобы надрать хвост главарю местной банды. И к тому же заехал ему прямо в нос. Спасибо.
      Старый плывун громко булькнул; Хэн заподозрил, что дед веселится.
      - Случайность, крошка! Не говорил ли я, что Закон запрещает нам вмешиваться в ссоры людей? - плывун снова булькнул, навалился широкой грудью на корму плотика и стал толкать его к берегу.
      - А что будет с твоим племянником? - поинтересовался Хэн.
      - О, он хотел сделать озеро своей собственной лужей. Раньше или позже его бы из-за этой глупой мысли убили, а он слишком ценен, чтобы так просто терять его. Вскоре мне понадобится помощник; он подойдет. Эти юные дураки всегда лопаются от осознания собственной гениальности, когда подбираются ко мне со стороны слепого глаза.
      - Я бы не стал доверять ему, - предупредил Хэн.
      - Да ты и так никому не доверяешь! - буркнула Хасти себе под нос, слишком громко, чтобы считать случайностью.
      - Зато, в отличие от некоторых, мне никто не вставлял пера в... парировал Хэн.
      - О, с Касараксом все будет в порядке, - перебил его Шазиен. - - Он просто думал, что хочет, чтобы мы боялись его. Ему станет лучше, если вместо этого мы станем его уважать. Просто вокруг него вечно вертятся дурные личности.
      Берег быстро приближался. Шазиен добрался до него, лишь пару раз ударив ластами, затем нырнул под плот и вытолкнул его на песок. Из воды рядом с берегом вынырнула еще одна голова - спасшая их самка приплыла посмотреть, как они выгружаются. Бадуре перенес Скинкса, руурианина сильно мутило.
      Самка была озабочена. Она внимательно посмотрела на каждого из пассажиров, пока ее взгляд не уперся в Хасти. Девица откинула капюшон, и ее рыжие волосы стали видны всему миру.
      - На этот раз поездка была посерьезнее, человек? - заметила самка.
      Хасти недоуменно оглянулась.
      - Разве не тебя недавно вез Касаракс? - спросила самка. - Прости, но твои волосы и это... как вы зовете? да, одежда - они те же самые.
      - Ланни, - осипшим голосом пробормотала Хасти. - Это ее одежда...
      Сообразив, что от Хасти сейчас мало толку, Бадуре спросил, что делала та пассажирка.
      - Ходила и задавала вопросы о горах, - если бы зауроптероиды могли пренебрежительно пожимать плечами, самка так бы и поступила. - Потом помахала маленькой машинке в воздухе, потом уехала.
      Хэн стащил с ног сапоги, вылил из них воду. Внимательно посмотрел на горы. Горы были как горы.
      - А что там? - спросил он.
      - Ничего, - сказал Шазиен. - Обычно люди туда не ходят. Немногие возвращаются. Они говорят, там только пустошь.
      Плывун с интересом разглядывал Чубакку, с остервенением вытряхивающегося из плаща. Блестящий корпус Боллукса привел старика в восторг.
      - Я слышал об этом, - согласился Бадуре, чтобы отвлечь плывуна. - Хэн, лагерь расположен по ту сторону гор, но я уже готов идти кружным путем. Я вот что подумал:
      почему Ланни заинтересовалась горами?
      Хэн натянул сапоги. Встал.
      - Давай выясним, - предложил он.
      10
      От озера местность морщилась складками холмов, поднимаясь к далеким горам; склоны поросли голубоватым пружинящим под ногами мхом. Идти было удобно, а опасения Хэна, что на мягкой растительности останутся их следы, не подтвердились.
      Припасы тоже не стали проблемой. Рабочие с этого берега озера - все как один принадлежащие к банде Касаракса, - разбежались, увидев поражение своего предводителя. Только пятки сверкали во всех направлениях. Похоже, парни опасались кровной мести со стороны обиженных бандой. Хэн усадил Боллукса и Хасти рассчитывать десятидневный переход через горы, накинул еще пару дней на всякий случай, - а сам вместе с Бадуре взялся обшарить брошенные пакгаузы.
      Они отобрали несколько банок маринованных речных креветок, пакеты с той самой едой, которую Хасти купила на том берегу и название которой так и осталось загадкой, копченую рыбу, вяленое мясо, сушеные овощи и какие-то твердые темно-красные колбаски неизвестного происхождения. По привычке Хэн преисполнился к ним подозрением, но Чубакка на пробу сжевал пару колбасок, цапнул третью и заявил, что без них не тронется с места. Они прихватили даже пластиковые пузыри с водой, хотя рассчитывали отыскать питье в горах. Хэн сверился с картой и выяснил, что родников в этом районе хватает. Нашлась и теплая одежда. Хэн первым делом раздобыл себе сухой комбинезон, а промокшие шмотки запихал в вещмешок. Врожденная практичность заставила и Хасти сменить наряд - ей нашли костюм, подходящий для подростка. Еще запаслись теплыми спальными мешками.
      К общей печали, ни ездовых животных, ни транспорта здесь не водилось. Не унывал только Хэн, заявивший, что незнакомому ему лично зверю он доверяет не больше, чем постороннему флаеру. Они с Хасти даже поспорили немного на эту тему. Резко повысилась популярность Боллукса, когда выяснилось, что он может нести значительный груз, а еды и питья ему не требуется вовсе. Пока Хасти восхищалась дроидом, Хэн приволок бухту прочной веревки и навьючил ее на Боллукса. Другой экипировки для восхождения найти не удалось. Не было также аптечки, оружия, боеприпасов, печки, навигационных приборов и биноклей. Компенсацией за отсутствие последних решили считать оптический прицел от бластера Соло, а вместо палатки взяли тент, найденный в одном из зданий.
      Все-таки совсем уж безоружными они не были. Разложили на конторке арсенал, отобранный у мальчиков Й'уоч. Правда, Скинкс решительно отклонил саму идею в кого-то стрелять, а программа Боллукса запрещала ему пользоваться оружием. Хэн гордо отказался, оставшись верным лазерному пистолету. Чубакка то же самое сказал про самострел. Так что Бадуре и Хасти поделили арсенал на двоих. Солдат взял шоковое ружье и пару длинноствольных пистолетов. Хасти украсила себя дезинтегратором, бластером и дротиками с ядовитыми наконечниками. Чуть позже выяснилось, что заряд в бластере почти на нуле, потому что Хэн воспользовался им, чтобы перезарядить свой пистолет.
      Взбираясь на очередной холм, они старательно прятались от посторонних глаз с озерного берега, хотя Хэн сомневался, что кто-нибудь станет тратить время, высматривая их оттуда. Сейчас городские умы были заняты крушением Касаракса и прекращением рэкета.
      Ветер с гор приглаживал упругий сизый мох и трепал волосы, одежду и шерсть путешественников. Вокруг было пусто и голо.
      Шествие возглавлял Чубакка; он нюхал воздух и ступал с легкостью, удивительной для существа его размеров. Отстав от него на десяток шагов, топал Боллукс. Он приоткрыл грудную заслонку, чтобы Синий Макс тоже мог посмотреть, что творится вокруг.
      Следом шли Бадуре и Хасти - бок о бок. За ними полз Скинкс, груженный только музыкальными инструментами, потому что ни один из рюкзаков не подходил ему ни по размеру, ни по устройству. Да и все равно он не поднял бы большой груз. Руурианин и так не поспевал за остальными.
      Завершал группу Хэн. Время от времени он оглядывался по сторонам и поправлял сползавшие лямки нескольких рюкзаков, связанных вместе. Думать он старался только о сокровищах, но открытое пространство и сильный ветер отвлекали и делали его счастливее, чем он намерен был признавать. Он обожал свободу космических перелетов, но - сидя в рубке, а не запертый внутри герметичных стен. Оказывается, он почти забыл про ветер.
      Все утро они двигались с неплохой скоростью, хотя Хэну приходилось останавливаться и проверять, нет ли сзади погони. Заодно он пытался сориентироваться по карте. Но бело-голубое солнце Деллалта карабкалось вверх по небосклону, а погони все не было, поэтому они пошли медленнее и ровнее, решив сохранить силы для долгого путешествия.
      Скинкс отстал; он хотел поговорить. Похоже, профессор уже оправился от перепоя, зато начал разочаровываться в человеческой манере путешествовать.
      - Может, сыграешь? - предложил ему Хэн. - Все равно мы ползем по открытой местности, словно жук по навесу. Немного музыки нас не убьет.
      Скинкс охотно послушался. Оказалось, что он мог передвигаться при помощи только "задних" конечностей, не слишком теряя в скорости. Передними он достал рожок, флейту и тимпаны. Почему-то из всех мелодий на свете он выбрал бравурный марш, больше подходящий для парада, а не перехода по пересеченной местности.
      Тимпаны держали ритм, басовито трубил рожок, визжала флейта. Хэн шага не прибавил, но музыка ему понравилась.
      Бадуре расправил плечи, зашагал энергичнее; он даже втянул живот и засвистел в такт мелодии. Хасти улыбнулась Скинксу и тоже пошла быстрее.
      Чубакка, наоборот, старался не слишком спешить и приноровиться к общему ритму, хотя вуки, как правило, не объединяются в группы. Изменив привычному скользящему шагу, он неуклюже перебирал лапами и тем не менее все время убегал вперед. Зато Боллукс чувствовал себя лучше всех. Он сразу же попал в такт, механические ноги, не сбиваясь, топтали землю.
      В такой манере они перевалили через холмы.
      Когда голубоватое солнце пошло на закат - небо из темно-синего превратилось в ярко-красное, - они уже довольно высоко забрались в горы. Далеко внизу под ногами рассыпались огоньки города. В зарослях голубоватого мха появились проплешины, выступили валуны, позже превратившиеся в небольшие скалы. Под одной из них они устроились на ночлег. Там было можно по крайней мере укрыться от ветра. Топлива для костра все равно не было.
      Хэн сбросил поклажу, размял плечи и вынул из кобуры бластер.
      - Пойду осмотрюсь. Первую вахту стоит Чубакка, после того, как поест. Бадуре, ты - второй, я - третий. Скинкс будет дежурить перед рассветом. У всех все в порядке?
      Бадуре как-то незаметно уступил Хэну лидерство и не делал ни замечаний на эту тему, ни попыток вернуться во главу отряда. Тут было кому пускать дым.
      - А как же я? - ровным голосом осведомилась Хасти.
      - Ты приготовишь нам завтрак, - согласился кореллианин. - Так что не чувствуй себя обиженной. Будет ли смертельным оскорблением и напряжением наших отношений просьба одолжить твой хронометр?
      Стиснув зубы, Хасти запустила в Соло хронометром, Хэн поймал его и удалился.
      - Всегда пожалуйста! - проорала ему в спину девица и повернулась к Бадуре. - Кого он из себя строит?
      - Ловкач-то? - задумчиво отозвался Бадуре. - Ему не привыкать командовать... Знаешь, девочка, он ведь не всегда был лоботрясом и контрабандистом. Ты что, не заметила? - Старый солдат усмехнулся и покачал головой. - Он до сих пор их носит. Хасти задрала брови: что носит?
      - Лампасы на брюках. Не обращала внимания? За красивые глаза и длинный язык кореллианские "Кровавые полосы" не получишь.
      Хасти молча переваривала сообщение. В результате вопросы размножились:
      - А за что он получил? И почему ты зовешь его Ловкачом?
      - Первый вопрос ты задашь ему самому, а прозвище... Давно это было.
      Вокруг Бадуре быстро образовался кружок внимательных слушателей. У Скинкса в глазах сверкал интерес первооткрывателя. Хасти, делая вид, что плевала она на заносчивого и взбалмошного кореллианина, кипела от любопытства. И Боллукс с Синим Максом хотели послушать рассказку на сон грядущий.
      Быстро холодало. Бадуре поплотнее запахнул пилотскую куртку. Скинкс свернулся в клубок, выставив наружу усики; из оранжевой шубки блестели глаза. Хасти куталась в плащ. Чубакка жевал колбаски с непроницаемой мордой.
      Бадуре начал как положено - издалека.
      - Когда-то я был строевым офицером, даже кое-какие награды имею, но потом схлестнулся с начальством не по делу, - он вздохнул, вспоминая. - Короче, списали меня в Академию подтирать носы малолеткам. Комендант нам достался еще тот, совсем гироскопы у мужика посрывало. И вот ему в голову пришла светлая мысль взять наш тренировочный корабль - а имели мы тогда разваливающуюся орбитальную баржу У-33, такую старую, что ей для взлета и посадки требовалась полоса, - и начинить его всякой электроникой, чтобы можно было вызывать любую неполадку. И все это безобразие называлось "моделированием реальных стрессовых ситуаций". Я сказал коменданту, что на этом корыте и ломать-то ничего уже не надо, на него опасно даже смотреть, но меня не послушали. Программу одобрили. Во время первого полета этого драндулета меня назначили инструктором. Комендант тоже решил прокатиться и даже сказал прочувствованное слово перед стартом. Изобразил из себя этакого ветерана.
      И вдруг в середине его речи из строя раздается голос:
      "Прошу прощения, сэр, но основная последовательность взлета У-33 имеет не четыре фазы, а три".
      Гробовое молчание на полчаса. Комендант краснеет, раздувается, успокаивается и орет: кто это сказал - два шага вперед! И из строя шагает это ходячее недоразумение, длинный, тощий, как жердь, нескладный, сплошные мослы и два уха, плюс неуставная ухмылка шире тех самых ушей.
      Комендант приходит в себя и холодным, как пермофрост, голосом объявляет:
      "Раз кадет Соло у нас такой ловкач, он первым и сядет в кресло пилота".
      Мы грузимся, Хэн поднимает нашу старушку, а ухмылка у него становится все шире и шире, хотя я, честно говоря, думал, что дальше уже просто некуда. Потом-то я узнал, что он налетал на У-33 столько часов, сколько наш комендант за столом не сидел у себя в кабинете. Наше корыто было проверено на сто два процента, но что-то пошло не так, и что-то у него в утробе все-таки долбанулось, так что в следующую секунду мы уже ни о чем не думаем, только о том, как бы нам удержать в воздухе эту дуру. Хэн хочет нас сажать, но я беру управление на себя и выясняю, что шасси не выходят. Тогда я запрашиваю землю, чтобы сажали нас лучом захвата. Делаю заход, ничего не получается, потому что аппаратура не срабатывает, ни основная, ни аварийная. У коменданта истерика. На поле выезжают аварийные и пожарные машины, а я начинаю понимать, что им останется только гасить пожар и определять, кому какая часть тела принадлежала, потому что мы сейчас на это поле кувыркнемся. И посреди этого безобразия я слышу все тот же наглый голос: кадет Соло возвещает, что у нашей У-33 просто-напросто заклинило створки люков, на У-33 всегда такое случается, этим-то они и прославились. Если бы я мог отодрать хоть одну руку от рычагов, я бы его убил, наверное. Но я не могу и просто говорю, не желает ли кадет Соло оторвать свою задницу от противоперегрузочного кресла, залезть в трюм и уговорить посадочное оборудование работать как надо. Малыш мне в ответ: мол, ни к чему это, мы и отсюда справимся, пара маневров, и все будет в порядке, он, видите ли, раньше всегда так поступал. Комендант уже зеленый и стучит зубами, но ухитряется сказать, что наша машина слишком неповоротливая для воздушной акробатики.
      Я вижу, что Хэн уже открывает рот, и говорю:
      "Вы, сэр, надеетесь, что сможете сами посадить наш драндулет? Я лично не могу, потому что понятия не имею, о каких маневрах говорит этот ловкач. Ему самому придется подержаться за рычаги".
      Пока комендант ловит отвисшую челюсть, я ему напоминаю, что он все-таки офицер. Либо пусть сажает эту дуру самостоятельно, либо пусть мальчишка делает, что предложил. Комендант затыкается, зато поднимается гвалт среди кадетов. Парни понимают, что что-то произошло, и нервничают.
      И тогда Хэн говорит по интеркому следующее, я специально запомнил слово в слово:
      "По приказу коменданта мы отрабатываем по всей форме экстренную аварийную посадку. Все действия пилота находятся под строгим контролем. Остальным кадетам - разобраться по порядковым номерам и выстроиться в очередь в кабину. А пока пристегните ремни. На борту попрошу не курить".