ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Сюзанна развязала веревки, скрепляющие самую непрочную часть баррикады, и оттащила в сторону легкие камни и ветки.

Пегас, насторожив уши, наблюдал за ее работой. В темноте он белел, словно привидение. У Сюзанны мурашки побежали по коже: ей почудилось, что она чувствует на себе словно человеческий взгляд — внимательный и недоброжелательный. Ерунда, сказала себе Сюзанна: Пегас, конечно, умен, но все же не так, как человек.

Чтобы выжить в дикой прерии, коню необходимы недюжинный ум и сила. Пегас не родился вожаком; он добыл это звание в бою и вынужден был постоянно отстаивать его в жестоких схватках с соперниками.

Может быть, он понимает, что Сюзанна хочет ему помочь? Будем надеяться, что так, сказала себе Сюзанна. Она опасливо покосилась в сторону холмов. Только бы Трент не вернулся раньше времени!

Увы, Пегас оказался не так проницателен, как надеялась Сюзанна. Увидев, что она идет к нему, жеребец предостерегающе фыркнул и рванулся прочь, насколько позволяла короткая веревка. Для него Сюзанна была еще одним врагом — не больше.

— Тише, мальчик, тише… — успокаивающе заговорила Сюзанна. Сердце ее билось где-то в горле. Нет, она не боялась Пегаса, но сознавала опасность и понимала, что должна быть очень осторожна.

Жеребец наклонил голову и в первый раз встретился с ней взглядом. В глазах его мерцали лунные блики.

— Спокойно, не нервничай, — пробормотала

Сюзанна. — Я о тебе же забочусь…

Пегас снова фыркнул и попятился. Однако

Сюзанна шла вперед и бормотала какие-то ласковые слова, и конь постепенно успокоился, хотя по-прежнему тяжело дышал.

Сердце Сюзанны отчаянно колотилось, но голос звучал тихо и ласково. Она подвигалась к коню медленно, шаг за шагом. При каждом ее шаге он вздергивал голову и с шумом выпускал воздух через ноздри, но затем снова успокаивался.

Сюзанна, казалось, загипнотизировала не только коня, но и себя. Весь мир сузился для нее до размеров узкой площадки, освещенной луной. В душе осталось одно желание — успокоить жеребца, убедить его, что ей можно доверять.

И вот наконец она стояла с жеребцом глаза в глаза. Протянув дрожащую руку, Сюзанна в первый раз погладила его по серебристой изогнутой шее.

Под белоснежной шкурой вздулись могучие мускулы, но конь не отпрянул и не отдернул голову. Затаив дыхание, Сюзанна протянула другую руку к веревке. Жеребец закатил глаза и фыркнул, но не двинулся с места.

Забыв обо всем, не обращая внимания даже на болезненные свежие мозоли на ладонях, Сюзанна трудилась над узлами. Наконец терпение ее было вознаграждено — конец веревки упал на землю.

С торжествующим ржанием жеребец взвился на дыбы; копыта его нависли над головой Сюзанны. Не успев испугаться, она отшатнулась и оперлась спиной о дерево. А Пегас издал новый ликующий крик, от которого по спине ее прошли мурашки, и, повернувшись, бросился к расчищенному ею проходу.

Едва дыша, Сюзанна прислушивалась к его легкому бегу. Голова у нее кружилась от физического напряжения, но еще более — от осознания того, что она сделала.

С той стороны барьера снова послышалось ржание, но уже испуганное и гневное. Топот копыт оборвался. Сюзанна бросилась туда.

Она сразу увидела Пегаса: он лежал на боку, отчаянно молотя копытами по воздуху, передние ноги его были опутаны веревкой.

Трент стоял рядом, держа конец веревки. Он метнул на Сюзанну такой убийственный взгляд, что ей захотелось повернуться и бежать без оглядки.

Пегас не сдавался без борьбы. Даже снова привязанный к дереву, он рвался, бил копытами и пытался перегрызть веревку.

Сюзанна стояла рядом, закрыв лицо руками: она боялась даже взглянуть на Трента. Теперь, конечно, он и видеть ее не захочет — и будет прав. Ведь она предала его! Трент никогда не поверит, что Сюзанна сделала это для его же блага.

Трент молча заделал дыру в баррикаде, затем повернулся к ней — темная угрожающая тень на фоне звездного неба.

— Черт возьми, Сюзанна! — приглушенно заговорил он. — Похоже, тебя ни на минуту нельзя оставить одну!.

Сюзанна сглотнула слезы, подступившие к горлу.

— Чего ты ждешь от меня, Трент? Извинений?

Сожалений? Не дождешься! Единственное, о чем я жалею, — что ты не вернулся на пять минут позже!

Трент сухо, невесело рассмеялся.

— Мне-то показалось, что мы договорились ничего не предпринимать до завтра… — Он с негодованием потряс головой. — Но, похоже, я недооценил твоих чувств к этому проклятому жеребцу!

Внутри у Сюзанны что-то болезненно сжалось.

— Нет, Трент, — воскликнула она со смелостью, порожденной отчаянием, — ты недооценил моих чувств к тебе!

Она повернулась и пошла к догорающему костру, но не успела пройти и двух шагов, как Трент схватил ее за плечи и развернул лицом к себе.

— Объясни! — потребовал он, вцепившись ей в плечи.

— Я боялась, что жеребец убьет или покалечит тебя, — просто ответила Сюзанна.

— Я сам могу о себе позаботиться! — взревел Трент. — Черт возьми, я объездил лошадей больше, чем тебе случалось видеть!

— И одна из них заставила тебя навсегда отказаться от родео?

У Трента перехватило дыхание.

— Это Род тебе наболтал? — Он произнес это таким тоном, словно увидел рядом с собой еще одного предателя. — Черт возьми, а он-то откуда знает?

— Род ничего мне не говорил. И никто другой тоже. Просто у меня есть глаза. Я давно заметила, что от усталости ты начинаешь прихрамывать. И то и дело машинально потираешь правое колено. — Трент тяжело дышал, но Сюзанна уже не боялась его гнева. Терять ей было нечего. — Думаю, это случилось около полугода назад. Я права?

— Что за… Как ты догадалась?

— Ты не приехал на похороны Эйса.

Руки Трента бессильно упали с ее плеч; он смотрел на нее, широко открыв изумленные глаза. Сюзанна продолжала стоять перед ним в безумной надежде, что он поймет ее искренность — по глазам, по голосу, по воздуху, которым они оба дышат. —

Она нашла в себе силы продолжить разговор.

— Я даже боялась подумать о том, что с тобой может что-нибудь случиться, — призналась она. — Свобода мустангов — это для меня дело принципа, но твоя жизнь и безопасность… это больше… чем принцип. Трент, скажи, что ты мне веришь!

— Я верю тебе.

— Тогда почему сердишься? — бросилась в атаку Сюзанна. — Я не нарушала никаких обещаний. Я хотела сделать как лучше! Почему же ты и сейчас разговариваешь со мной, словно с нашкодившей девчонкой?

— Я не сержусь, — тихо ответил Трент. — Это совсем другое… Страх. Ты не представляешь, как я испугался!

И вдруг он притянул ее к себе и крепко, до боли, сжал в объятиях, хотя она и не думала сопротивляться. Даже сквозь рубашку Сюзанна слышала отчаянное биение его сердца.

Он заговорил, зарывшись лицом в ее волосы, и голос его звучал странно и глухо:

— Он же мог затоптать тебя насмерть! Когда я его увидел, первая моя мысль была, что ты лежишь там в грязи… раненая… умирающая… В руках у меня было лассо, и я бросил его — скорее инстинктивно, чем сознательно. Но если бы он ранил тебя или… — он сжал ее еще крепче, — или того хуже, клянусь, я отдал бы его на растерзание твоему отцу!

— Не надо! — прошептала Сюзанна, целуя его в шею — Сердце ее таяло от его слов. — Он не причинил вреда ни мне, ни тебе, а мы не причинили вреда ему. Ты сам однажды сказал: все хорошо, что хорошо кончается. Эта история кончилась хорошо…

— Она еще не окончена.

И он поцеловал ее — сперва нежно, потом с возрастающей страстью, затем подхватил на руки и понес к костру.

У походной постели он остановился и вопросительно взглянул ей в лицо. Сюзанна ответила ему страстным поцелуем.

Трент прерывисто вздохнул.

— Ты уверена? — спросил он хриплым, задыхающимся голосом. — Если нет…

— Я уверена, — прошептала Сюзанна и погладила его по щеке. — На этот вопрос мне легко ответить…

Опустившись на колени, Трент уложил ее на спальный мешок.

— Легко? — с улыбкой переспросил он.

Сюзанна улыбнулась в ответ и провела рукой по его упрямому подбородку.

— Конечно, легко! Ведь я безумно тебя люблю! Может быть, я полюбила тебя еще десять лет назад, в тот день на ручье Дикой Лошади… Не знаю. Важно то, что я люблю тебя, Джим Трент!

Ее слова потонули в страстных поцелуях.

На следующее утро Сюзанна проснулась не сразу; она долго лежала и потягивалась, не открывая глаз. Трента рядом не было, но Сюзанна знала, что он где-то неподалеку. Иначе с чего бы ей чувствовать себя такой спокойной, счастливой и…

И любящей. Сюзанна невольно рассмеялась; лицо ее осветилось счастливой улыбкой. Наконецто она нашла мужчину, с которым готова провести всю жизнь!

Эта мысль заставила Сюзанну сбросить остатки сна. И первое, что она увидела, открыв глаза, был, конечно, Трент.

Сюзанна призывно улыбнулась ему, но, к ее удивлению, он не ответил улыбкой.

— Хочешь кофе? — спросил он, старательно глядя в сторону.

— Д-да. — Смущенная и обескураженная, Сюзанна поспешно натянула рубашку и джинсы. Она не понимала, что произошло.

Одевшись, Сюзанна уселась на бревно. Трент принес ей кофе в жестяной кружке, и Сюзанна уставилась на нее так, словно никогда в жизни не видела подобных вещей. Затем перевела взгляд на его ботинки — и увидела, что Трент неловко переминается с ноги на ногу.

— Я… э-э… Сюзанна, я кое о чем подумал… Мне надо съездить на разведку. Я ждал только, пока ты проснешься.

Никогда прежде Сюзанна не слышала в голосе Трента нерешительности. Она подняла глаза. Он, очевидно, встревожен, даже напуган, но чем? Неужели тем, что прошлой ночью она назвала свое чувство любовью?

Черт возьми, ему-то чего бояться? Это она должна дрожать от страха! Признаться в любви человеку, который никогда не проявлял к тебе ничего, кроме чисто сексуального интереса, — это не шутка. Сюзанна дала ему в руки мощное оружие против себя. Почему же он мнется и мямлит, словно подросток на первом свидании?

— Ну вот я и проснулась, — коротко ответила она, устремив взгляд на дальние холмы. — Я подожду тебя здесь, но не беспокойся: никаких проблем не будет.

— Каких проблем?

— С лошадьми, — чуть улыбнувшись, ответила Сюзанна. — Я не собираюсь их выпускать. Поезжай спокойно.

Трент скрылся; Сюзанна долго смотрела ему вслед. Рядом с ней на бревне стыл нетронутый кофе. «Вот это и случилось», — подумала Сюзанна. Всю сознательную жизнь она ждала Мистера

Совершенство, чтобы наконец влюбиться в человека, которому, похоже, неведомо само понятие «любовь».

Все, что ей остается, размышляла Сюзанна, — это избежать лишних унижений и тихо исчезнуть до его возвращения. Она примерно знает, где находится, и без труда найдет дорогу домой. У нее есть и еда, и хорошая лошадь.

Зачем только она пообещала, что не выпустит лошадей? Иногда Сюзанна поражалась собственной глупости. Ведь никто, кажется, ее за язык не тянул. Может быть, стоит плюнуть на это обещание?

Нет, не стоит. Слишком многое теперь связывает ее с Трентом, чтобы пускаться на хитрости у него за спиной. Она никогда не предаст и не обманет его. Пусть Трент не понимает и не ценит ее чувств — она любит его и будет любить, пока жива.

Итак, вместо того чтобы бежать со всех ног, как поступила бы любая разумная женщина, Сюзанна осталась в лагере. Она прибралась и уже открыла спагетти, собираясь готовить обед, как вдруг услышала топот копыт. Кто-то во весь опор летел к лагерю.

«Господи, пожалуйста, пусть это будет Трент!»

Бог услышал ее молитву. Трент несся с такой скоростью, что сердце Сюзанны сжалось от ужаса.

Сломя голову он слетел с холма и ворвался в лагерь так, словно за ним гнался сам дьявол.

— Они сейчас будут здесь! — крикнул он.

— Кто?

— Твой отец, и с ним — половина округа. — Он обернулся через плечо, словно ожидал увидеть погоню. — Я встретил их в долине; мне удалось уйти, но по следам они нас легко найдут. Через несколько часов они будут здесь — так что поторопимся!

— Но что нам делать?

— Я все тебе объясню, пока будем седлать лошадей. Поторапливайся, милая! Времени у нас мало, но еще не все потеряно!

Несколькими часами позже в каньон ворвался Рекс с дюжиной всадников. Трент и Сюзанна ждали их.

Трент с улыбкой обернулся к Сюзанне:

— Вот увидишь, все будет хорошо. — Лицо его вдруг стало серьезным. — Скажи, ты все еще меня любишь?

У Сюзанны перехватило дыхание. С того момента, как он прискакал сломя голову, между ними не было произнесено ни одного слова на эту тему. Да они вообще почти не разговаривали, разве что обменялись несколькими словами. На большее не было времени.

Что ответить? Сюзанна не колебалась ни секунды.

— Господи! — прошептала она. Сердце было так полно любовью, что казалось, вот-вот разорвется. — Конечно, люблю!

Трент улыбнулся ярче полуденного солнышка.

— Тогда и беспокоиться не о чем. — Он обнял ее за талию и повел навстречу незваным гостям.

Рекс, красный и потный, остановил своего ширококостного жеребца в нескольких шагах от Трента и Сюзанны и воззрился на них сверху вниз.

— Разрази меня гром! — воскликнул Гленн, переводя взгляд на баррикаду у входа в каньон. — Похоже, на этот раз разбойник от нас не уйдет!

— Послушай, Рекс, — начал Трент с безупречной вежливостью, — сойди с коня, и давай поговорим спокойно. Мы оба разумные люди и сумеем найти решение, приемлемое для обоих.

Но для Рекса все обращения к разуму были пустыми словами.

— Хватит заговаривать мне зубы! — взревел он. — Сначала я разберусь с мустангами, а затем и с тобой! Подумать только — увел мою девчонку с собой в прерию, играешь с ней в какие-то грязные игры…

У Сюзанны запылали щеки.

— Никто меня не «уводил»! — крикнула она. — Я поехала с Трентом по собственной воле, можно сказать, навязалась ему! Я уже взрослая, черт побери! Мне двадцать шесть! Прекрати обращаться со мной как…

— Побереги нервы, милая, — улыбнулся Трент, затем перевел спокойный взгляд на ее отца. — Рекс Гленн, я люблю твою дочь и хочу на ней жениться — разумеется, если она согласна. А теперь предлагаю тебе забрать своих кобыл и отправиться домой. Вон они — привязаны под деревом.

Сюзанна открыла рот от изумления.

— Ты… ты меня любишь? Ты хочешь на мне жениться?

— Если не возражаешь, я предпочел бы обсудить этот вопрос наедине, — ответил Трент, и глаза его блеснули лукавой усмешкой.

Рекс, не сходя с седла, молча пожирал взглядом влюбленную пару; лицо его было непроницаемым, и даже Сюзанна, за двадцать шесть лет своей жизни хорошо изучившая отца, не могла догадаться, о чем он думает. Очевидно, заявление Трента стало для него полной неожиданностью.

— Забирай кобыл, папа, — предложила она, теснее прижимаясь к Тренту. — Ты ведь за ними приехал?

— Не только! — Рекс говорил спокойно, но конь его, почуяв раздражение всадника, затанцевал на месте. Рекс натянул поводья, выругавшись сквозь зубы. — Разберите эту баррикаду! — коротко приказал он своим людям.

— Подождите! — раздался властный голос Трента. — Я готов дать слово чести, что этот жеребец никому больше не причинит вреда. Этого тебе достаточно?

Рекс скрестил руки на луке седла.

— Нет, сынок, — отрезал он, — недостаточно. У меня с этим мустангом личные счеты. Так что, если ты не хочешь серьезно со мной повздорить… — он со значением взглянул на свою дочь, затем снова перевел взгляд на Трента, — лучше отойди в сторону.

Трент сжал кулаки, на миг показалось, что он готов к схватке, но в следующую секунду ковбой махнул рукой и безропотно отступил в сторону. С полдюжины всадников спешились и принялись за работу, через несколько минут от баррикады не осталось и следа.

Рекс поднял руку, и по его сигналу всадники ринулись в узкий проход. Один Род не поскакал за ними; он остановился возле Трента и Сюзанны.

— Черт, — начал он, — мне жаль, что так вышло… А у меня хорошие новости! Чертовски хорошие! Представляете, она согласилась!

Не дожидаясь ответа, он дал шпоры коню и исчез в каньоне.

Несколько секунд Сюзанна и Трент недоуменно смотрели ему вслед, затем расхохотались.

— Что бы это значило? — воскликнула Сюзанна, провожая Рода взглядом.

Трент поцеловал ее в макушку.

— Это он о Дженни. Видимо, она наконец дала согласие стать его женой.

— О, Трент! — Сюзанна порывисто обняла его. — Как я за них рада! — Она сморгнула сентиментальные слезы и повернулась к лагерю. — Думаю, стоит приготовить кофе для наших охотников.

— Подожди минутку, милая. Я хочу тебе коечто сказать.

Сюзанна повернулась к нему, вопрошающе открыв карие глаза. Непонятный страх сдавил ей грудь, и слова застряли в горле.

— Сегодня утром у меня было время подумать… — с расстановкой начал Трент, и в его голосе Сюзанна почувствовала нерешительность. — Так вот, во-первых, насчет моей травмы. Ты была права. С родео для меня покончено, и навсегда. Так что, если для тебя это важно, сейчас самое время…

Сюзанна невольно рассмеялась, и Трент улыбнулся в ответ.

— Так я и думал! Но я должен был об этом спросить. Большинство женщин, с которыми мне приходилось иметь дело, видели во мне прежде всего звезду родео… Хорошо, не будем больше об этом.

— Не будем, — согласилась Сюзанна.

Трент вздохнул с облегчением и, обняв Сюзанну за плечи, пошел вместе с ней в лагерь.

— Но почему ты так упорно стремился объездить Белого? — спросила она по дороге.

Несколько секунд Трент молчал, затем ответил:

— А зачем альпинисты покоряют самые высокие вершины? Твой Пегас…

— Он никогда не был моим!

— Извини. Я думал, что этот конь станет для меня последней вершиной. Ведь я бросил родео не по своей воле, и мне было чертовски тяжело сознавать, что все мои победы позади. Я решил доказать самому себе, что еще на что-то гожусь. А что может быть лучше, чем оседлать легенду? Если же Белый выиграет… что ж, думал я, велика ли потеря? —

— Джим Трент! — Сюзанна стукнула его крепким кулачком в грудь. — Не смей говорить такие глупости!

— Тогда я так и думал, — мягко ответил Трент. — Но теперь… теперь все изменилось. Теперь я знаю, зачем живу, и не стану рисковать жизнью из-за дурацких амбиций. Сюзанна… — он сжал ее в объятиях и привлек к себе, — помнишь, что я сказал твоему отцу? Конечно, мне хотелось сбить с него спесь, но не только. Я люблю тебя. Действительно люблю. Ты выйдешь за меня замуж?

В ответ Сюзанна крепко, до боли, сжала его в объятиях.

— Это так же верно, как то, что солнце всходит на востоке, — ответила она. — И что мой милый папочка часа через два появится из каньона с пустыми руками и злой как черт! Да, Джим Трент, тысячу раз да! Я стану твоей женой!

Через некоторое время из каньона и вправду появились охотники — мрачные, с ног до головы покрытые пылью и необычно молчаливые. Они не нашли в ловушке ни одной самой захудалой лошаденки, не говоря уж о чудесном белом жеребце.

Расседлав лошадей, ковбои направились в лагерь, и Сюзанна с самой приветливой улыбкой на лице принялась угощать их кофе.

— Так что же случилось? — спросила она у отца.

Рекс только руками развел.

— Господи, папа, да что же стряслось? — с самым невинным видом продолжала выспрашивать

Сюзанна.

Рекс отставил кружку и уселся на бревно.

— Исчезли! — коротко ответил он. — Все до единой проклятой лошади исчезли без следа! Точнее, следы-то остались, а вот они сами… Мы облазили вдоль и поперек весь чертов каньон! Следы копыт — повсюду, а самих мустангов нигде нет!

— Невероятно, но факт, — подтвердил Род. —

Мы знаем, что табун был там. Если бы он кудато ушел оттуда, остались бы следы… Просто чертовщина какая-то!

— Или мы все сошли с ума, — мрачно проворчал Мартин Янг.

Генри Ловелл обвел товарищей значительным взглядом.