— Я еду домой, к дедушке, в Сан-Франциско! Я устала любить мужчину, который никогда меня не полюбит!

Затем она сунула кольцо в карман джинсов, где оно тихо звякнуло, ударившись о кольцо Зейна, и вылетела из дома.

Зейн въехал во двор ранчо, выбрался из кабины пикапа и огляделся. Ни одной машины в поле зрения. Старая усадьба казалась пустынной. Наверное, Дара поехала навестить Кейти, решил он. Она скоро вернется, а когда она вернется…

Только встреча со смертью может заставить ценить то, что имеешь.

Насвистывая, Зейн открыл трейлер и стал выгружать Скаута, стараясь не задеть два сломанных пальца левой руки.

Дара добралась до Дальнего и попыталась дозвониться в дедушкин офис из телефона-автомата в закусочной Миллера, но телефонная линия была занята или отключена или Бог знает что еще. Тогда Дара попробовала дозвониться до особняка в Сан-Франциско. Белл наверняка поможет ей. Но и этот телефон не отвечал.

Несчастная, разочарованная Дара стукнула кулаком по ни в чем не повинному аппарату и совсем поникла. Она готова признать поражение и явиться с повинной, а никто не хочет хотя бы выслушать ее признание.

Одна, совсем одна, с ужасом осознала Дара. Если она сдалась, то это только ее решение, и нечего сваливать вину на деда или кого-то еще. Почти бессознательно она сунула руку в карман, нащупала оба кольца.

Как она была счастлива, как тронута, когда Зейн надел это кольцо на ее палец. А когда он надел такое же кольцо на свой палец, она наконец почувствовала, что он начинает сдаваться.

Дара нахмурилась, ощутив какую-то несуразность, и вытащила из кармана кольца, одинаковые во всем, кроме размера.

Только они больше не были одинаковыми! Одно из них не было круглым! Дара вздрогнула. Кольцо Зейна было раздавлено.

Ее воображение мгновенно заработало. Что, если какое-то огромное животное наступило на кольцо? Значит, кольцо сорвалось с пальца на землю. С Зейном могло случиться что угодно!

Дара прищурилась. Джоди вполне могла оказаться неподалеку, она просто подобрала кольцо и сунула его в карман, никому не сказав ни слова. Никто и не заметил этого.

Господи, как она может думать о Джоди! Она должна думать о Зейне. Если кольцо было раздавлено еще на руке Зейна, он наверняка ранен. Животное, сумевшее так сильно смять металл, могло сделать кое-что пострашнее, чем просто наступить на руку Зейна!

Дара с трудом подавила тошноту.

— О, Боже, — прошептала она, — не допусти этого! Если он не ранен, клянусь, я никогда больше не буду ревновать…

Как же она не поняла сразу? К черту гордость! Она должна убедиться, что с Зейном не случилось ничего плохого.

Зейн стоял в дверях кухни и ел из миски холодные кукурузные хлопья. Увидев ворвавшегося в дом Слима, он вопросительно поднял брови.

— Долго же ты собирался, парень, — взорвался Слим. — Не мог явиться на пару часов раньше?

— И что же такое важное случилось пару часов назад? — Зейн оперся левой рукой о косяк, оберегая забинтованные распухшие пальцы.

— Джоди Митчел случилась, — мрачно объявил Слим.

— Правда? — Зейн нахмурился. — И что это должно означать?

— Что твоя бывшая подружка явилась доставить неприятности — и доставила… черт побери! По крайней мере я надеюсь, что бывшая. Судя по тому, что она говорила…

Зейн поставил пустую миску на стол и подошел к старому ковбою.

— Ты же знаешь, что между мной и Джоди — и любой другой женщиной — ничего не было, после того как я женился на Даре.

— Тогда почему Джоди прикатила сюда с твоим обручальным кольцом? Она бросила его прямо в лицо Дэри. До того момента Дэри не поддавалась, но когда она увидела кольцо, то чуть не потеряла сознание. — Голос старика стал суровым и осуждающим. — Почему ты снял его, Зейн? Почему ты это сделал?

— Ты, старый койот! — Зейн сжал в кулак правую руку, единственную способную на подобный подвиг, и помахал перевязанной левой. — Я его не снимал. Его с меня сняли… около тысячи фунтов живого веса протопали по нему. Я часами ползал по арене в поисках кольца и теперь знаю, почему не смог его найти.

— Потому что Джоди тебя опередила? — с ужасом спросил Слим.

— Похоже на то. Говоришь, Дара приняла это близко к сердцу?

— Достаточно близко, если умчалась на джипе.

— Не волнуйся, она вернется, — сказал Зейн, надеясь, что так и будет. Иначе его жизнь превратится в кошмар. Он вдруг понял, что не сможет жить без нее. — Как только она успокоится… — уныло начал он.

— Может, успокоится, а может, и нет, — прервал его Слим. — Она сказала, что позвонит деду.

Мир Зейна пошатнулся. Это могло означать только одно.

— Тогда все кончено, — хрипло сказал он. — Я знал, что это ненадолго. Без любви…

— С твоей стороны — возможно, — хмуро заявил Слим. — Она сказала, что устала любить мужчину, который никогда ее не полюбит. И должен признаться, что не могу винить ее.

Зейн вздрогнул, словно от удара.

— Она так сказала?

— Что любит тебя? Да. — Слим схватил Зейна за воротник рубашки и хорошенько встряхнул. — Проснись, ковбой! Я же знаю тебя! Ты чертовски горд и не доверяешь женскому полу, даже кобылам не доверяешь. Только на этот раз ты здорово ошибся! Если бы ты видел ее, если бы слышал, как дрожал ее голос… — Слим судорожно вздохнул. — Если бы ты был здесь, я бы сам разбил тебе физиономию, Богом клянусь!

— Она тебе нравится, — произнес Зейн, удивленный пылкой речью старика.

— Еще как! Я смотрел, как она старалась, любым способом пыталась завоевать твою любовь, и не вмешивался. А теперь Дэри сыта по горло, и она уехала, а ты стоишь здесь как пень…

Слим выдохся и сурово уставился на Зейна… и понял, как ошибался. Зейну не все равно. Ему до смерти не все равно. Ни гордость, ни глубоко въевшийся страх перед серьезными обязательствами не могли сейчас остановить его.

Зейн легко стряхнул руки Слима со своей рубашки.

— Слим, старый приятель, советую тебе не встревать, пока дым не рассеется. Слим улыбнулся во весь рот:

— Это значит то, что я думаю? Зейн снял с крючка свою шляпу.

— Это значит, что я не собираюсь сдаваться без хорошей драки.

— Ура! — Ликующий голос старика донесся до Зейна, уже бегущего к пикапу.

Милях в пяти от дома Дара увидела движущееся навстречу облачко пыли. Должно быть, Слим, подумала она, едет в город за припасами. Он, наверное, удивится, увидев, что она возвращается домой. Ну и пусть. Она и на этот раз спрячет в карман свою гордость.

Вдоль грунтовой дороги тянулись дощатые изгороди, за которыми уже появились в весенней траве первые полевые цветы. Яркое солнце сияло над головой, несколько пушистых белых облаков украшали бескрайнее голубое небо.

«Боже мой! — подумала Дара. — Мало того, что я люблю Зейна, я еще влюбилась в его страну. Как чудесно жить в Колорадо и воспитывать здесь детей… если мне повезет и у меня когда-нибудь будут дети».

Несмотря на все препятствия, боль и разочарование, она чувствовала себя так, словно ей предназначено судьбой жить здесь. Даже если не получится с Зейном — от этого предположения горло ее сжалось, — она никогда не вернется к прежнему образу жизни, никогда не вернется в Сан-Франциско.

Но вдруг получится? Может, у Зейна есть объяснение? Чего бы ей это ни стоило, она должна посмотреть ему в глаза и честно сказать…

Громкий рев автомобильного гудка прорвался сквозь ее мысли, и она в панике нажала на тормоза. На нее несся красный пикап. Свернув к обочине, Дара остановила джип и замерла, судорожно дыша и продолжая сжимать руль.

Какой-то сумасшедший водитель! Что он пытался сделать? Столкнуть ее с дороги?

Пикап остановился в облаке пыли на противоположной стороне. Дверца распахнулась, высокий худой мужчина спрыгнул на дорогу и бегом бросился к ней.

Дара вылетела из джипа и бросилась навстречу любимому. Они встретились посреди дороги, между двумя брошенными автомобилями и сжали друг друга в объятиях.

— Ты вернулся! Ты вернулась! — хором воскликнули они и нервно рассмеялись. Зейн опустил голову, но Дара уклонилась от поцелуя, понимая, что если не выскажется сейчас, то не сможет высказаться никогда.

— Что случилось? Ты не рада видеть меня? — с вызовом спросил Зейн.

— Рада, — задыхаясь, сказала она, — но сначала мы должны кое-что прояснить.

Уголки его рта опустились, он крепче сжал ее плечи.

— Если ты о Джоди, я могу объяснить.

— Не о Джоди. Дело касается тебя и меня. Зейн нахмурился.

— Но Слим сказал мне, что явилась Джоди и наговорила тебе…

— Прекрати. Я же сказала, что Джоди тут ни при чем. — Дара закрыла ему рот кончиками пальцев, чтобы остановить поток слов, что оказалось ошибкой — Зейн поцеловал их. Она задохнулась и отдернула руку, а потом решительно сказала:

— Зейн, я люблю тебя.

Его глаза широко распахнулись, губы раскрылись. Когда он попытался заговорить. Дара снова рискнула коснуться пальцами его губ.

— Пожалуйста, дай мне сказать, пока я не струсила. Я не знаю точно, когда это случилось, но начинаю думать, что это началось в ту ночь в «Счастливчике гринго». Иначе почему я вообще согласилась выйти за тебя замуж?

— Я сам удивлялся, — хрипло сказал Зейн.

— Понимаю и не виню тебя за это, — быстро согласилась она. — Должно быть, ты думал, что я чокнутая…

— Нет, Дара, — прервал он, — ты не понимаешь. Я удивлялся себе.

Она замигала, поскольку он прервал ход ее мыслей.

— Но… прости, теперь я ничего не понимаю.

— Тогда я кое-что проясню… по крайней мере попытаюсь. Ты любишь меня, я люблю тебя. Я не люблю Джоди, никогда не любил, а в данный момент она даже мне не очень-то нравится. И я точно не отдавал ей свое обручальное кольцо и не пытался возобновить прежние отношения.

— О, Зейн… — Дара вздохнула и закрыла глаза.

Должно быть, он неправильно ее понял, так как вдруг встревожился.

— И насчет кольца… я могу объяснить. Я схватился с быком…

— Так я и знала. Бык наступил тебе на руку. — Дара уткнулась лицом в его грудь. — Ты ранен?

— Сломал два пальца… — Зейн чуть отстранился, чтобы заглянуть в ее лицо. — Ты знала? Кто тебе сказал?

— Никто. Я сама догадалась. Можно посмотреть?

— Конечно, только не на что особенно смотреть.

Продолжая обнимать Дару правой рукой, он протянул ей левую для осмотра.

— О-о-о… — Она коснулась его запястья, с сочувствием опустила глаза на забинтованные, толстые, как сардельки, пальцы.

— Мне сказали, что жить буду, — сообщил Зейн, прижимая ее к груди. — Я даже обрадовался, потому что получил предлог пораньше вернуться домой.

— Тебе нужен был предлог, чтобы вернуться домой? Почему?

— Потому что я вел себя как полное… — Казалось, он с трудом подыскивает слово — и достаточно крепкое, и одновременно приличное.

— Ничтожество? — услужливо подсказала Дара.

— Сойдемся на этом, если тебя устраивает, — с благодарностью согласился Зейн. — Я был полным ничтожеством, когда вернулся домой и увидел тебя, красивую, как с обложки журнала… и все те чудесные запахи из кухни… и потом мы занимались сексом…

— Это была любовь, — быстро сказала Дара, — во всяком случае, для меня. Я хотела сказать тебе, начала говорить, но пришел Слим. — Она вздохнула. — Мне хотелось задушить его за это!

— А он чуть не задушил меня, пока рассказывал о Джоди. Милая, для меня это тоже была любовь, но я боялся признаться. Я все время пытался быть сильным, потому что… проклятье, я уже любил тебя. Если бы ты бросила меня после того, как мы занимались любовью, я вряд ли справился бы с этим.

— Зейн Фарли, ты прекрасно можешь справиться с чем угодно! — Дара обхватила его за талию и поцеловала в шею. Ее голос задрожал, и она подавила слезы.

— С чем угодно, кроме жизни без тебя, Дара.

Это было сказано с таким чувством, что Дара поверила сразу и безоговорочно.

Она подняла лицо, больше не уклоняясь от его поцелуев, наконец чувствуя себя в безопасности. Как долго они целовались посреди дороги, Дара понятия не имела, но, по ее мнению, не очень долго Автомобильный гудок вернул ее к действительности. Она замигала, взглянула поверх широкого плеча Зейна и увидела еще один пикап.

Из окна высунулся улыбающийся Слим.

— Эй, вы, может, хватит стоять на общественной дороге, обнимаясь и целуясь, как подростки? Почему бы вам просто не пожениться и не вернуться домой, как взрослые?

Дара расхохоталась, но темные брови Зейна поползли вверх.

— А ведь отличная идея. — Упав на одно колено прямо в пыль, он поднес руку Дары к своим губам. — Дара, ты выйдешь за меня замуж… еще раз? — спросил он с серьезностью, противоречащей озорному блеску его глаз. — Я люблю тебя и хочу провести с тобой остаток своей жизни…

— И научить меня ездить верхом, — поддразнила она.

— Ты хочешь сказать, что этот никчемный Слим не учил тебя ездить верхом, пока меня не было?

— Я же говорила тебе: я хочу, чтобы ты учил меня всему, что я должна уметь.

— Я посрамлен. — Зейн поцеловал ее пальцы. — Так ты выйдешь за меня замуж?

— Я выйду за тебя замуж… в нашу первую годовщину в следующем декабре в Лас-Вегасе. И на этот раз ты точно будешь знать, что делаешь. И тебе нечем будет оправдываться.

— И тебе, — согласился Зейн. — Только вот Лас-Вегас… мои шансы в Национальном финале этого года стремятся к нулю. Что касается родео, это был не лучший мой год. Что касается личной жизни… — он встал с колена и легко поцеловал ее в нос, — я уже выиграл чемпионат.

— Я же говорил вам, что это судьба, — крикнул Слим. — А что касается тебя, Зейн Фарли, не пойму, почему тебя называют «быстрым, как молния». Смотри, как долго ты возился!

Когда пикап Слима умчался прочь, влюбленные даже не оглянулись.

В декабре Зейн и Дара Фарли, в девичестве Дара Линнел, вновь обменялись супружескими клятвами в Лас-Вегасе. И впервые за многие годы новобрачный был зрителем, а не участником Национального финала родео.

В церемонии принимали участие друзья и родственники: все Фарли из Дальнего и, что самое удивительное, Линнелы из Сан-Франциско.

Доналд Линнел, еще не совсем смирившийся с происходящим, не мог не признать, что Дара счастлива. Потихоньку смягчаясь, он сидел в первом ряду со старшей внучкой и правнучкой, а в его кармане лежал свадебный подарок — официальный документ, передающий Даре полный контроль над ее деньгами. Когда Доналд понял, что Дару действительно не интересуют деньги, ему стало гораздо легче расстаться со своей властью. Может, в один прекрасный день он сделает то же самое и для Белл…

С особой теплотой новобрачные приветствовали тех, кто присутствовал на их первой свадьбе ровно год назад. Только вместо захудалой часовни, напоминавшей закусочную, где подают гамбургеры и сандвичи, счастливая пара сочеталась браком в прекрасном саду, полном кактусов, украшенных разноцветными фонариками.

В темном ковбойском костюме и начищенных до блеска сапогах Зейн выглядел потрясающе. Прекрасная невеста в светлом воздушном платье, точной копии старинного наряда, была ослепительна. Слим выступал шафером, а Кейти — подружкой невесты.

Церемония — в этом все присутствующие были единодушны — была очень трогательной. У всех глаза были на мокром месте. А когда священник объявил Зейна и Дару мужем и женой, они бросились в объятия друг друга с радостью пары, преодолевшей все испытания и точно знавшей, что они навсегда останутся вместе.

Новобрачный вдруг откинул голову и издал такой счастливый крик, что все заулыбались. Затем, словно не в силах сдержать ликование, Зейн закружил невесту по саду, и взорам гостей предстали коричневые ковбойские сапоги, до этого момента скрытые длинным платьем.

Коротышка, сидевший в первом ряду, подтолкнул локтем Слима, и оба с жаром зааплодировали.

— Наша Дара — самая красивая невеста, какую я видел, — гордо сказал Слим.

— Да, — громким шепотом поддержал его Коротышка, — и держу пари, наш старина Зейн это знает! Может, он и не участвует в родео на этой неделе, но своего он не упустил. Слим, приятель, это судьба, меня не переубедишь.

Старо-новобрачные наверняка бы с ним согласились.