Глава 11

На одно безумное мгновение Даре показалось, что она совершила страшнейшую ошибку, но потом его губы потеплели и смягчились. Застонав, Зейн обхватил ладонями ее лицо.

Дара нарочно прижалась к нему теснее, говоря без слов, как сильно хочет его. Не прерывая поцелуя, Зейн подхватил ее на руки и внес в спальню.

Он сел на край кровати, держа ее на коленях, покрывая поцелуями ее щеки, закрытые глаза, гладя ее обнаженный живот… потом его рука скользнула под футболку.

— Твой чудесный обед…

— В духовке, — тихо выдохнула она. — Он не сгорит.

— Ты уверена? — Зейн куснул ее за мочку уха. — После всех трудов и кулинарных уроков я не хотел бы, чтобы еда пропала.

— Единственные уроки, которые меня интересуют сейчас, не имеют никакого отношения к еде. О, Зейн, я так скучала по тебе! Ты не знаешь…

— Твой радушный прием дал мне некоторое представление. — Зейн погрузил пальцы в ее волосы. Он тяжело дышал, и его темные глаза горели жарким огнем. — Дара, ты уверена, что хочешь этого?

— А ты разве не хочешь? — с вызовом спросила она.

Зейн натянуто улыбнулся.

— Милая, если тебе приходится спрашивать, значит, ты действительно нуждаешься в уроках. — И, перекатившись на спину, он начал преподавать ей первый урок, а вскоре после этого — второй…

В сладком изнеможении они лежали на скомканных простынях. Тени колебались за покрытыми морозным узором окнами, приглушенный золотистый свет окутывал мистера и миссис Зейн Фарли, ставших наконец мужем и женой.

Дара была так счастлива, что боялась разрыдаться, если заговорит о своих чувствах. Как же сильно она любит этого мужчину! Все, что она испытала со времени их знакомства, — сомнения, обиды, борьба с собственной некомпетентностью — стоило этого чувства абсолютной близости.

Она обязательно скажет ему, как любит его.

От этой мысли ее сердце перестало биться. Они никогда не говорили о любви, лишь обсуждали условия договора: Зейн защищает ее от деда, а она постарается стать ему хорошей женой. Однако с самого начала Дара чувствовала, что этот брак выльется в нечто большее, и оказалась права.

Она лежала, прижавшись щекой к его груди, потом чуть повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза.

Зейн хмурился.

Почему он хмурится? Неужели сожалеет о случившемся? Господи! Она не посмеет сказать ему о глубине своих чувств, пока не удостоверится, что не оттолкнет его своим признанием.

Она застенчиво поцеловала его в грудь, что было смешно, учитывая происшедшее, и прошептала:

— С днем Святого Валентина. Зейн, я хочу тебе сказать…

— Зейн! Беда! — раздался с крыльца голос Слима. Затем последовал сильный стук в парадную дверь.

Зейн вздрогнул, как от удара электрическим током, одним стремительным движением выпрыгнул из кровати и начал собирать свою одежду, разбросанную по всей спальне.

Дара села в постели, прижимая к груди простыню, не веря своим глазам.

— Зейн, не уходи! Слим может подождать. Нам действительно необходимо поговорить…

— О чем? Мне кажется, говорить больше не о чем.

Торопливо запихивая рубашку в джинсы, он даже не оглянулся на Дару.

Ее сердце сжалось от дурных предчувствий.

— Ты не прав. — Голос дрожал, и Дара попыталась взять себя в руки. — Нам очень многое нужно сказать друг другу. Мы должны поговорить.

Зейн сунул босые ноги в сапоги.

— Ну почему женщинам всегда хочется заговорить тебя до смерти? И так все ясно.

— Зейн! У нас беда! Скаут…

— Скаут! — Лицо Зейна исказилось от ужаса. Он бросился к двери спальни. — Если что-то случится с этой лошадью…

— Ты любишь эту лошадь больше… — Дара не могла продолжать. Какой смысл говорить «больше, чем меня», когда Зейн ни словом не обмолвился о любви и явно не желал слышать ее признаний.

Да и слова ее прозвучали бы в пустоте. Парадная дверь с треском захлопнулась, тяжелые сапоги прогрохотали вниз по ступенькам, и воцарилась тишина. Какие бы вести ни принес Слим, они явно интересовали Зейна больше, чем то, что хотела сказать ему жена.

Дрожащая, удрученная, Дара выползла из постели и оделась. Она чувствовала себя раздавленной. Поражение, полное поражение. Вот чем закончился ее грандиозный план. Она оказалась там, откуда начинала, только теперь была по уши влюблена в Зейна. Если он никогда не ответит на ее любовь, ее сердце будет разбито. И дело совсем не в уязвленном самолюбии.

Так почему же она до сих пор остается здесь? На что надеется? Распростившись с остатками надежды, Дара побрела в кухню, полную изумительных ароматов.

Когда она наклонялась к духовке, чтобы проверить мясо, ей вдруг пришло в голову, что Зейн сейчас вернется. Он же не навсегда исчез. Он просто пошел проведать свою лошадь. Когда он убедится, что со Скаутом все в порядке, она услышит его шаги на крыльце. И будет готова к встрече.

Если ее прелестей недостаточно, чтобы удержать его, с иронией подумала она, то приготовленная еда удержит. Что угодно, лишь бы выиграть время, чтобы сказать ему… показать ему… Она глубоко вздохнула. Господи, нелегко будет убедить Зейна, как много он для нее значит.

— Ну, полегче, парень. Успокойся. — Зейн легко погладил дрожащие ноги лучшего коня к западу от Миссисипи. Животное дико завращало глазами, но не дернулось.

Слим нагнулся посмотреть.

— Черт побери, мы могли его потерять. Я чуть не свихнулся, когда увидел, что Скаут застрял обеими передними ногами в этой трухлявой перегородке. С чего вдруг он решил выбраться, как ты думаешь?

— Не знаю. — Зейн поднял одно копыто, тщательно осмотрел его. — Может, змея или крыса… да его просто тень могла испугать. Он иногда очень нервничает.

— Ну, тогда нам повезло, — с облегчением сказал Слим. — Когда я пытался освободить его в одиночку, он не давался. Поэтому я и пошел за тобой. — Он виновато скосил глаза на Зейна. — Прости, Зейн. Я понимаю, ты только что вернулся домой и все такое…

— Забудь, — оборвал его Зейн, опуская копыто и выпрямляясь. — Скаут, похоже, не пострадал, но, думаю, стоит показать его доку Бернсу, просто чтобы удостовериться.

— Я отвезу его, — предложил Слим. — Это меньшее, что я могу сделать после того, как…

— Я сам. — Понимая, как агрессивно прозвучали его слова, Зейн попытался смягчить отказ:

— Спасибо за предложение, но мужчина должен сам заботиться о своих лошадях.

— Это правда. — Слим оглянулся на дом. — Но мужчина также должен заботиться о своей жене, если Бог дал ему разум, конечно. Мне кажется, в этой области ты не справляешься, ковбой.

— Дара жаловалась? — резко спросил Зейн.

— Нет, упаси Бог. Она никогда ни на что не жалуется, по крайней мере я не слышал. Просто я вижу… у нее такие печальные глаза.

Зейн сам видел эту печаль и старательно ожесточал себя, чтобы не поддаться.

— Она знала, кто я, когда выходила за меня замуж.

— Когда она выходила за тебя замуж, она ничего о тебе не знала, — возразил Слим. — Черт побери, парень, почему ты не даешь девочке ни шанса? Она старается изо всех сил…

— Хватит, Слим, просто скажешь ей, куда я уехал.

Схватив Скаута за уздечку, Зейн отвернулся от старого ковбоя и повел коня к трейлеру. Но куда он мог уйти от того, что пытался сказать ему Слим?

Она старается изо всех сил.

Слим и половины не знает. Дара соблазнила собственного мужа… но даже отдаленно не представляет, что может вить из него веревки. Она может получить от него все. Все, кроме его любви.

Когда отдаешь свою любовь, становишься уязвимым, беззащитным, легкоранимым. Зейн Фарли не позволит ни одной женщине втянуть его в такие отношения.

Черт побери, он просто ковбой. Скаут всегда будет предан ему, никогда не взглянет на другого ковбоя, не предпочтет хозяину самые сочные пастбища. Вот если бы он смог найти женщину такую же верную, как его конь, может, он и захотел бы рискнуть.

Но рисковать с прелестной малышкой, которая ждет его?..

Да он скорее залезет на одно дерево с медведем-гризли.

У Дары засосало под ложечкой, когда Слим заглянул сообщить, что ее муж повез коня к врачу.

Оставшись одна, она попыталась успокоить себя: он вернется. А когда вернется, она скажет ему о своих чувствах. Обязательно скажет. И, может быть, ей удастся покорить упрямого ковбоя!

С тяжелым сердцем она собрала бумажные сердца и сделала все возможное, чтобы спасти еду. Затем села на диван и стала ждать.

Несколько часов спустя, услышав шум мотора во дворе, она вздохнула с облегчением, но не встала с дивана. На этот раз она не будет стоять в дверях, готовая броситься к Зейну. Она даст ему возможность войти, поужинать, затем скажет все, что должна сказать: «Я люблю тебя! Есть ли у меня хоть малейший шанс дождаться твоей любви? Потому что, если есть, я готова ждать вечно».

И это правда… чистая правда… если бы только… если бы только…

Стук в дверь поразил ее, как удар в солнечное сплетение. Зейн не стал бы стучать в собственную дверь, даже если бы злился на нее… а собственно, почему он должен злиться? Она же встретила его не слезами и не жалобами.

Дара быстро пересекла гостиную и распахнула дверь. На пороге с совершенно несчастным видом переминался с ноги на ногу Слим. Он облизал губы, тяжело сглотнул.

— Ну, Слим, заходи, — удивленно сказала Дара и только тут заметила, что уже почти девять часов вечера. — Что привело тебя в такой час?

— Не-ет, я лучше не буду входить. — Слим сорвал с головы шляпу и затеребил ее. — Я… это… ну… у меня вроде как послание от твоего мужа.

— От Зейна? — Дара выглянула во двор поверх плеча ковбоя. — Где он? Что происходит? Слим горестно вздохнул.

— Он уехал. Его здесь нет.

— Уехал? Куда? — Мысли заметались в ее голове, быстро сменяя друг друга.

Если это правда, я убью его! Я задушу его собственными руками!

— Кто знает?! — задал Слим риторический вопрос. — Родео — вот и все, что я могу сказать. Когда доктор сказал, что Скаут здоров, Зейн сразу решил отправиться на следующее родео. Он позвонил в «штаб-квартиру» и попросил послать кого-нибудь к тебе, ну, я подвернулся под руку, и, естественно, выбор пал на меня.

Слим уставился в пол, до крайности возмущенный поворотом событий. Дара стояла не шевелясь, мысленно повторяя: «Я не буду плакать, я не буду плакать», потом спросила:

— Он сказал, когда вернется? Слим печально покачал головой, упрямо отводя от Дары взгляд.

— Понимаю, — сказала она внешне спокойно, но внутри у нее все кипело. — В таком случае… — Дара глубоко вздохнула, распрямила плечи. — В таком случае ты должен зайти. Я стряпала целый день… — Успокойся, приказала она себе. — Я приготовила особый праздничный обед моему мужу. И пока этот обед не стал совсем несъедобным, кто-то должен его съесть!

— Да, Дэри. Конечно. Запах отменный. Я быстро со всем управлюсь. Ничего не пропадет, обещаю.

Слим поспешно вошел, словно боясь разгневать Дару еще больше, и она закрыла дверь, а затем двинулась на кухню.

Как Зейн мог так поступить с ней!

Ни одно разумное объяснение не приходило ей в голову, однако вскоре она сумела взять себя в руки. Она подумает об этом позже. Хорошо подумает и не будет действовать сгоряча.

А когда Зейн Фарли наконец заявится домой — не важно, когда это случится, — он найдет жену, терпеливо поджидающую его… и ответы на свои вопросы.

«Когда ты несчастна, время тянется ужасно медленно… просто ползет по-черепашьи», — в который уже раз думала Дара. Один день без Зейна сменялся другим одиноким днем, но почему-то ее решимость посмотреть ему в глаза и потребовать ответов не слабела, а, наоборот, росла.

Если Зейн больше всего на свете боится, что его бросят, жена не станет усугублять страх, порожденный его матерью. Пусть он не возвращается целый год, пообещала себе Дара, она все равно будет ждать.

Но как же она жаждала его возвращения! Она так надеялась, что забеременела и будет на кого излить свою любовь. Может, тогда ожидание перестанет казаться таким мучительным. Когда она поняла, что не беременна, во всяком случае на этот раз, то чуть не разрыдалась от одиночества и разочарования.

Кейти пыталась помочь, но и она не в состоянии была объяснить поведение Зейна. Через полтора месяца она высказала Даре общее семейное мнение: «Зейн чокнулся».

Дара только улыбнулась и пожала плечами. Пока уверена, что Зейн не нарушает супружеских клятв, она все вытерпит. Даже еще один телефонный звонок от деда не поколебал ее решимости.

Однажды солнечным днем в начале апреля во двор въехал чужой пикап. Дара в это время развешивала на бельевой веревке простыни. Интересно, кто бы это мог приехать к ней с визитом?

К ее изумлению, из пикапа вылезла женщина. Бросив прищепки в висевший на веревке мешочек, Дара пошла навстречу. Гостеприимство в этих горах было образом жизни. Кем бы ни оказалась незваная гостья, ей был обеспечен радушный прием.

Защищаясь от ослепительного солнца, Дара прикрыла ладонью глаза и улыбнулась.

— Здравствуйте.

Женщина тоже улыбнулась. Ей около тридцати, решила Дара. Огненно-красные джинсы обтягивали крепкое тело, полные груди растягивали клетчатую рубаху, поверх которой была накинута замшевая куртка, украшенная бахромой и бисером. Белая шляпа с загнутыми полями тоже расшита бисером.

К тому же женщина была по меньшей мере дюйма на четыре выше и гораздо ярче Дары.

Незнакомка протянула руку.

— Привет. Я Джоди Митчел.

— Дара Фарли. — Все еще озадаченная, Дара пожала протянутую руку. — Простите, мы… встречались? Может, в декабре в Лас-Вегасе?

Джоди покачала головой.

— Вы имеете в виду вашу свадьбу?

— Да. Там было так много друзей Зейна, что я не всех запомнила. Джоди рассмеялась.

— Если бы я там была, вы бы запомнили. Я действительно… подруга Зейна. — Она заколебалась, вдруг потеряв часть своей уверенности. — Он не упоминал мое имя?

Дара изумленно подняла голову.

— Не могу припомнить.

— Я наездница, участвую в родео.

— Правда? Как интересно. — Дара оглянулась на дом. — Не хотите ли зайти на чашечку кофе? Зейна нет, но…

— Я знаю, что его здесь нет, — поспешно согласилась Джоди. — Я приехала… ну, я приехала повидать вас.

— Меня? — Дара совсем растерялась. — Зачем?

— Посмотреть, какая женщина сумела подцепить на крючок Зейна Фарли.

— О, я его не…

— Конечно, подцепили. И если бы я знала, какая приманка сработает, то давно сама бы закинула удочку. — Джоди вздохнула. — Извините. Просто я так давно знаю Зейна, мы столько времени проводили вместе до тех пор… ну, вы сами знаете.

— Ничего я не знаю, — возразила Дара, однако мурашки пробежали по ее позвоночнику.

— Он никогда не говорил вам?

— О чем?

— О том, что мы с ним…

Топот копыт заставил Джоди оглянуться.

Слим влетел во двор и на скаку спрыгнул с лошади, очень ловко для мужчины его возраста.

— Джоди! Какого черта… Что ты здесь делаешь?

— Я тоже рада тебя видеть, Слим. Слим в тревоге взглянул на Дару.

— Ты уже познакомилась с женой Зейна?

— Конечно. Я как раз говорила ей…

— Вряд ли тебе есть что сказать ей. Удивленная агрессивностью старика. Дара легко коснулась его рукава.

— Успокойтесь, Слим. Джоди как раз говорила мне, что она и Зейн были… — Она стала перебирать вслух:

— Друзьями? Соседями? — И тут ее осенила последняя возможность. — Л-любовниками?

— Вот именно! — торжествующе подтвердила Джоди.

— Джоди! — Слим сжал кулаки. — Ты явилась, чтобы сказать это? Почему?

— Потому, что это правда, — заявила рыжая наездница. — Я не хотела устраивать скандал, но она спросила, и я не вижу смысла лгать.

Дара почувствовала, как пересохло в горле, в рот словно песка насыпали.

— Когда вы… когда вы с Зейном расстались? Ведь вы расстались, не так ли?

— О, конечно. — Джоди пожала плечами. — Теперь, когда вы сказали об этом, я вспомнила. Мы расстались в тот день, когда вы поженились. Или я должна сказать — в ту ночь?

Слим застонал.

— Ты ничего не должна говорить! Зачем ты явилась? Зачем пытаешься устроить неприятности? А я-то считал тебя хорошей девушкой. Джоди закатила глаза.

— Успокойся, Слим. Никаких неприятностей. Я приехала по двум совершенно другим причинам. Во-первых, хотела увидеть женщину, которая сделала то, чего не смогла сделать я, — притащить Зейна Фарли к алтарю. Я пыталась сделать это, сказала ему даже, что помолвлена с другим, и видишь, как все обернулось.

— Так вот что произошло, — прошептала Дара. — Вот почему он так странно вел себя в ту ночь.

— Возможно, — согласилась Джоди.

— А вторая причина?

— Ах да. Вот она.

Джоди сунула левую руку в карман джинсов, затем театральным жестом вытащила ее. Дара автоматически протянула ладонь.

— Я приехала вернуть это, — сказала Джоди и разжала кулак.

Поцарапанное золотое кольцо упало на ладонь Дары — обручальное кольцо Зейна.

Глава 12

— Это последняя капля! — бушевала Дара.

— Дэри, успокойся, — взмолился Слим, следуя за ней по пятам в ее бесконечном кружении по гостиной. — Ты же не знаешь, как кольцо Зейна попало к Джоди.

— И она, естественно, не потрудилась просветить меня!

Дара остановилась так внезапно, что Слим налетел на нее. Он схватил ее за плечи и держал, пока не понял, что его готовы выслушать.

— Дэри, милая, ты не дала ей ни шанса на объяснения. Я сначала подумал, что ты изобьешь ее… и она это заслужила. Поверь мне, она всю жизнь будет сожалеть о том, что явилась на «Ф-бар», и никогда больше не повторит своей ошибки. Кто бы мог подумать? Ты напугала ее до смерти!

— Скатертью дорожка, — пробормотала Дара, скрежеща зубами. Ее ногти, далеко не такие совершенные, как прежде, впились в ладони. — Как Зейн посмел так поступить со мной, со своей женой? Как он посмел скрыть от меня эту женщину?

— Кому ты веришь, Зейну или какой-то жалкой неудачнице? Скорее всего, это она навязывалась ему, а не наоборот. Черт побери, она ведь так прямо и сказала, что расставляла ему ловушки.

— Они были любовниками, — напомнила ему Дара безжизненным голосом.

— Мы не знаем это наверняка, — возразил Слим. — А если и были, то давно.

— Тогда откуда у нее кольцо, которое было на Зейне, когда он уехал? Я думала, у него есть хоть какое-то уважение к институту… институту брака… — Дара не могла продолжать. Как бы ни старался преданный Слим защитить честь друга, случившееся с мучительной ясностью доказывало неверность Зейна.

Зейн уехал в бешенстве. Почему он был взбешен, ей еще предстояло выяснить. На одном из родео он столкнулся со старой любовью, Джоди, и та с готовностью согласилась начать с того, на чем они остановились. Они возобновили старые отношения, и Зейн доказал свою любовь к Джоди, сняв обручальное кольцо, символ неудачного брака.

Ясно как Божий день. И хотя Дара обещала себе, что будет ждать Зейна, это предательство освобождало ее от всех обещаний.

Легко вырвавшись из рук Слима, Дара помчалась к парадной двери, на ходу срывая свое обручальное кольцо.

— Дэри, подожди! — крикнул Слим ей вслед. — Куда ты?

И она ответила словами, которых сама уже не ждала от себя: