Глава 6

— Когда я и Зейн стояли перед священником, — медленно сказала Дара, — для меня это не было шуткой, хоть мы только что встретились. Я верила в каждое произносимое мной слово, включая «пока смерть не разлучит нас».

Трудно сказать, кто из мужчин был больше шокирован ее откровенностью: дед или муж. Не давая им возможности возразить, она решительно продолжила:

— Пусть я романтичная и сентиментальная и даже «тепличный цветок», как ты, дедушка, всю жизнь называл меня, но я действительно чувствую, что Слим прав: это судьба.

— Дорогая! Принцесса!.. — Доналд побледнел, словно только сейчас понял, что потерпел поражение. — Не может быть…

— Может. — Дара снова посмотрела в глаза Зейна. — Я понимаю, у нас скоропалительный брак, но это вовсе не значит, что ничего не получится.

Зейн кивнул. Его лицо оставалось серьезным и немного мрачным.

— Ты хорошо подумала? Потому что, как только мы…

— Минуточку! Минуточку! — Доналд подпрыгнул на стуле. — Дара, поверить не могу, что ты решилась на это безумие.

— Решилась. С открытыми глазами. Ты даже не представляешь, насколько я полна решимости. — И Зейн не понимает, подумала она, зная, что очень скоро ее симпатия к нему расцветет в нечто большее. Она еще не могла даже мысленно произнести слово «любовь», однако всем сердцем чувствовала, что их ждет нечто необыкновенное.

Лицо Доналда исказилось страданием. Он помотал головой, словно стряхивая наваждение, затем с явным усилием взял себя в руки и посмотрел на внучку.

— Я не хочу терять тебя, моя малышка, хотя и понимаю, что это не навсегда. Дара тихо застонала.

— Дедушка, неужели ты меня не слышишь?

— Обстоятельства меняются. Рано или поздно ты образумишься, и я искренне хочу облегчить тебе возвращение домой.

— Ты опять меня не слушаешь.

— Слушаю. Теперь выслушай ты меня. Я дам тебе шесть месяцев… нет, пусть будет год. Если за это время ты передумаешь, я приму тебя в лоно семьи, не задавая никаких вопросов. Я да же отменю оговорку о разводе в твоем трастовом фонде.

— Какой трастовый фонд? — Дара недоверчиво улыбнулась. Голова кружилась, и деньги казались мелочью по сравнению со всем остальным. Она никогда бы не подумала, что может быть так равнодушна к деньгам. — Ты же сказал, что я не увижу ни цента. Помнишь?

— Да, — согласился Доналд. — Скорее всего, не увидишь, но я вот что скажу: даю тебе срок до… — он сверился со своими часами, внушительным золотым хронометром, из тех, что показывают все: от температуры до времени в любой точке земного шара, — до 15 декабря следующего года. Думаю, года тебе будет достаточно, чтобы образумиться и признать свою ошибку. После этого тебе придется смириться со всеми условиями, поставленными твоим отцом. Я и пальцем не пошевелю.

Дара жалела старика, однако каждое его слово лишь утверждало ее в принятом решении.

— Дедушка, можешь взять все мои деньги сейчас. Я не вернусь.

— Никогда не говори «никогда», Дара. Многое может случиться за год. — Доналд запихал папки обратно в портфель и тяжело поднялся. — Помни, что я люблю тебя. Все, что я делал… все, что я делаю, — только ради твоего блага.

— Я тоже люблю тебя, дедушка, но все, что ты делаешь, ты делаешь ради собственного блага, а не моего. Я должна найти свой путь в жизни.

Неожиданно ее глаза затуманились, и она заморгала, скрывая слезы.

Доналд направился было к двери, но остановился и повернулся к Зейну.

— Будьте добры к ней, пока она с вами, и не забывайте: она вышла за вас замуж, разочарованная в другой любви. Если вы посмеете обидеть ее, вам придется иметь дело со мной.

— Не волнуйтесь, не обижу, — ответил Зейн, насмешливо подчеркивая свой западный акцент. — Однако у меня предчувствие, что все равно придется иметь с вами дело… сэр.

У Дары тоже было такое предчувствие, но почему-то оно ее больше не пугало, она испытывала невыразимое облегчение.

Зейн пристально посмотрел на нее, нахмурив лоб, и она робко улыбнулась.

— Ты был великолепен. Я не могла бы мечтать о лучшем защитнике.

— Благодарю, — резко ответил он, — но ты могла бы помечтать о лучшем муже, так как я понятия не имею, каким должен быть муж. Я вообще не собирался жениться. Когда наступят тяжелые времена, а, поверь мне, они обязательно наступят, вспомни, что это — твое решение. Я просто плыву по течению.

Высказав свою точку зрения, Зейн ушел в спальню и закрыл за собой дверь, оставив новобрачную в размышлениях о том, встанет ли ее мир обратно с головы на ноги, и если встанет, то надолго ли.

И в эту ночь Зейн спал на диване в гостиной, предоставив спальню Даре, а она полночи металась в огромной постели, задавая себе один и тот же вопрос: как быть, если утром Зейн скажет, что передумал и ни при каких условиях не хочет оставаться ее мужем?

Еще одно страшное подозрение потихоньку поселялось в ней, и она решила при первой же возможности рассеять свои сомнения.

Тихий стук в дверь разбудил ее на следующее утро, и она села в кровати, отбросив с лица спутанные волосы, невыспавшаяся, измученная. Стук повторился, и она осторожно сказала:

— Войдите.

В дверях появился Зейн, босой, в одних джинсах. Дара ничего не могла с собой поделать и уставилась на его великолепное тело.

— Доброе утро, — пробурчал Зейн. — Просто иду мимо, — сообщил он, исчезая в ванной комнате.

Дверь захлопнулась. Дара тихо вздохнула, откинулась на подушки и стала ждать возвращения мужа.

Послышался шум льющейся воды, а несколько минут спустя Зейн вышел — снова в джинсах, — вытирая мокрые волосы белоснежным полотенцем, прошел к дорожной сумке в углу и достал клетчатую рубашку.

Дара все так же не отводила от него глаз, пока он натягивал через голову рубашку, не расстегнув пуговиц. Она должна поговорить с ним, но удачно ли выбран момент? С другой стороны, какой смысл тянуть и томиться в неизвестности? Уж если придется возвращаться к деду с повинной, то, может, чем скорее, тем…

— Что? — спросил он враждебно. Дара вздрогнула и перевела взгляд с потрясающего тела Зейна на его не менее потрясающее лицо.

— Прости, ты о чем?

— Почему ты разглядываешь меня, словно обезьяну в зоопарке? Что у тебя на уме, леди?

— Я просто хотела спросить… Зейн подошел к кровати.

— Спрашивай!

Она не просто спросила, она выпалила свой вопрос:

— Ты… ты голубой?

Зейн уставился на нее изумленными глазами, словно она спросила, не марсианин ли он.

— Я — что?

— Голубой? — Теперь, когда дело было сделано, Дара почувствовала себя лучше. — Я, конечно, не думаю так, но… но мы женаты и… и прежде, чем я распрощаюсь с надеждами на счастливый брак… — Ее храбрость неожиданно растворилась без следа.

— Почему тебе это пришло в голову? Дара пожала плечами.

— Ну, мы женаты два дня… и две ночи. Однако ты спишь там, а я сплю здесь и…

Зейн метнулся к ней так быстро, что она и опомниться не успела. Он сел рядом с ней, схватил ее в объятия, перевернулся, и она растянулась на его длинном мускулистом теле.

— Если ты можешь спать, то мне остается только завидовать, — пробормотал он и поцеловал ее.

Сжимая одной рукой ее голову, а другой — талию, Зейн целовал ее так, как никто никогда не целовал. Она даже не надеялась, что ее могут так целовать.

Когда он наконец отпустил ее и встал с кровати, Дара не могла пошевелиться и только завороженно смотрела на него.

— Да, забыл ответить на твой вопрос: я не голубой. — Зейн ухмыльнулся, белые зубы сверкнули в улыбке. — Я просто осмотрительный или по крайней мере пытаюсь быть осмотрительным. Твой дедуля был прав, когда сказал, что ты сейчас разочарована, а я — только замена. Из-за этого… и из-за того, как быстро все случилось, мы не знаем, что будет через год. Могу обещать одно: будет тяжело. И если ты решишь, что овчинка не стоит выделки, я не хочу «остаться на мели», образно говоря.

— Я не передумаю, — тихо сказала Дара. Ей хотелось коснуться кончиками пальцев своих дрожащих губ, но она удержалась.

— Понимаю. — Его улыбка стала более непринужденной. — Твой дедушка был прав еще кое в чем. Ты понятия не имеешь, во что ввязалась. Тебе это может не понравиться.

У нее мурашки побежали по коже.

— Почему? Что ты пытаешься мне сказать?

— Что ты действительно не представляешь реальной жизни. — Зейн поколебался, затем присел на край кровати, но не дотронулся до Дары. — Если ты останешься со мной, я увезу тебя в Колорадо, но это моя территория, и тебе придется приспосабливаться к моему образу жизни, а не наоборот. Если ты считаешь, что будет легко, подумай получше. Ты также должна понять, что у меня не будет ни времени, ни желания нянчиться с тобой.

— Я вовсе не хочу, чтобы со мной нянчились, — пылко возразила девушка. — Я взрослый человек, и абсолютно новая обстановка — именно то, что мне нужно. Я не буду тебе обузой, вот увидишь!

— Фермерская жизнь сурова, — безжалостно продолжал он. — Бесконечна работа. И для женщин, и для мужчин. А когда у меня выдается свободное время, я уезжаю на родео.

— Я буду ездить с тобой. Он покачал головой.

— И не надейся. Я должен быть полностью сосредоточен на соревнованиях, а не беспокоиться о тебе. И между прочим, ковбои, случается, погибают.

Как ни печально, но это она уже поняла.

— Я знаю, что многому должна научиться, но я не слабая и не дура, несмотря на все, что говорит дедушка.

— Давай заключим договор. Не будем больше упоминать твоего деда. У нас довольно забот и без него.

— Хорошо. — Дара облизнула губы. — Э… о том, что я спросила… прости, но… но ты привел меня в полное замешательство, когда не… ну, ты понимаешь, когда ты не…

— Понимаю, дорогая. Иногда я сам себя привожу в замешательство.

Он легко коснулся ее щеки и тут же отдернул руку, словно сожалея о своем порыве. Дара понимала, что Зейн прав. Физическая близость на этом этапе только осложнит их отношения. Хотя они и женаты, знакомство и ухаживания еще впереди. Остается лишь восхищаться его силой воли.

Зейн откашлялся.

— Значит, мы понимаем друг друга? Дара глубоко вздохнула.

— Конечно.

— Сегодня — последний день родео. Завтра рано утром мы уезжаем. Очень рано. Только ты и я. И Скаут. Слим приехал со мной, но он планирует завернуть в Вайоминг, погостить у своего старого приятеля.

— Хорошо, — согласилась Дара. Она чувствовала себя совсем растерянной и согласилась бы на что угодно.

— Я позвоню домой и предупрежу. Скажу им, что возвращаюсь с женой.

— Понимаю.

Ничего она не понимала. Она даже не знала, какая у него семья. Родители? Братья? Сестры? Ничего не знала.

— Прекрасно. — Зейн встал. — Я пока закажу кофе. Увидимся через несколько минут. Оставшись одна. Дара выпрыгнула из постели и замерла посреди спальни, пытаясь обдумать слова Зейна… но почему-то могла сосредоточиться только на его поцелуе.

— Джейк? Это я, Зейн.

Голос брата пробился сквозь потрескивание на линии.

— Привет, братик! Как сражения?

— Если ты имеешь в виду родео, то ничего особенного. Как у вас?

— Сумасшедший дом, как всегда.

— Как Кейти, дети?

— Кейти — прекрасно, но малыши сведут меня с ума. Мисси позавчера свалилась с пегой кобылы. Ума не приложу, как ей это удалось.

— Ей всего только пять! — запротестовал любящий дядюшка. — Она ушиблась?

— Пострадало только ее самолюбие. Мы совершили непростительную ошибку: смеялись над ней, и теперь она говорит, что никогда больше не сядет на лошадь. Ты можешь себе это представить? Ребенок живет на ранчо и говорит, что покончил с лошадьми.

— Это пройдет. — Зейн улыбнулся, вспомнив, как его прелестная племянница топает ножкой и всегда добивается своего. — А Шейн?

— Не зря же его называют кошмарным сорванцом, — мрачно ответил Джейк.

Зейн расхохотался. Он обожал детей брата и его жену. Если бы ему встретилась такая же надежная и здравомыслящая девушка, как Кейти, он, вероятно, давно уже женился бы…

Звуки за закрытой дверью спальни вернули его к реальности. Девушка, которую он встретил, совсем не похожа на Кейти и никогда такой не будет.

Джейк прервал ход мыслей Зейна:

— Итак, вернемся к моему первому вопросу — как у тебя дела? Возвращаешься домой с побрякушками?

— Я возвращаюсь домой с женой, — выпалил Зейн. О Господи, может, надо было поаккуратнее?

Его заявление было встречено гробовым молчанием. Зейну показалось, что волосы на его голове встают дыбом. Наконец Джейк осторожно засмеялся:

— Это какая-то шутка или что?

— Не шутка.

— Черт побери! Кто, что, как… Потрясающе, Зейн! Я уже подумывал, что ты никогда не женишься. Она с тобой? Можно с ней поговорить?

— Угомонись, Джейк. — Зейн переложил телефонную трубку из одной вспотевшей руки в другую. — Она принимает душ. Мы скоро приедем. Я просто хотел попросить тебя подготовить для нас старый дом.

— Эту развалюху? А почему бы вам не жить в большом доме с нами? В таком хлеву нельзя жить, парень! Там же грязь по колено. Никто не убирал дом с тех пор, как…

— Неважно, — оборвал брата Зейн. — Просто замени газовый баллон, постарайся, чтобы генератор работал и вода в трубах не замерзала. Я не прошу тебя делать генеральную уборку.

— Мы лет пять использовали дом как общежитие для сезонных рабочих, — не сдавался Джейк. — Там нельзя жить. Как можно привозить новобрачную в… А, понимаю. Вам нужно уединение.

— Можно и так сказать, — согласился Зейн.

— И все равно…

— Джейк, ты можешь просто сделать то, что я прошу?

Вопрос прозвучал как приказ, потому что терпение Зейна было на исходе.

— Ладно, ладно, не кипятись. Мы с Кейти сходим туда и сделаем все возможное.

— Черт побери, сделай только самое необходимое. И, пожалуйста, не говори ничего Кейти. Иначе она сотрет пальцы до костей, а у нее и без того полно дел.

— Ну, не знаю, братишка, — засомневался Джейк. — По-моему, это несправедливо. Привозить молодую жену в такой кошмар. Да любая из наших крепких деревенских девчонок упала бы в обморок, не успев переступить порог. Ты уверен, что твоя жена справится с таким сюрпризом?

— Не о чем беспокоиться, — насмешливо сказал Зейн. — Миссис Зейн Фарли может справиться с чем угодно. Неужели ты думаешь, что я женился бы на «тепличном цветке»?

Не дожидаясь ответа, Зейн повесил трубку. С чем, с чем, а уж с ним самим миссис Зейн Фарли прекрасно справляется, хотя и не подозревает об этом. Когда он вошел в спальню и увидел ее, сонную, разрумянившуюся и чертовски аппетитную, в центре огромной кровати, то чуть не потерял свое хваленое самообладание. Холодный душ помог немного, но в тот первый момент…

Трясясь от хохота, Зейн опустился на диван и обхватил голову руками. Голубой!

Господи, она все поняла с точностью до наоборот. У него действительно проблемы, но не эти.

Самое важное — держать себя в руках. Если Дара собирается сбежать, то чем скорее, тем лучше. Не хватало еще, чтобы она болталась рядом, пока он не влюбится и не займется с ней сексом. Никакого секса, пока не выяснится, выйдет ли из нее жена фермера и ковбоя.

Он привезет ее в родовое гнездо Фарли и там быстро поймет, что она собой представляет.

Дверь спальни распахнулась. Дара стояла босиком, в махровом халате. Она наклонилась, обматывая мокрые волосы бледно-розовым полотенцем. Халат распахнулся, обнажив нежные крепкие груди.

Дара быстро выпрямилась, увидела, что Зейн смотрит на нее, и вздрогнула.

Мгновение они оба молчали, потом Дара тихо рассмеялась и запахнула халат.

— Я думала, что ты ушел.

— Мне надо было позвонить.

— Ах да. — Она закусила нижнюю полную губу. — М-мне тоже. Моя сестра…

— Которую сломал твой дед?

— У меня только одна сестра. Странно, что ты помнишь. Я имею в виду — о ее положении.

— Как я мог забыть? Я не хочу, чтобы подобное случилось с тобой, и сделаю все, что в моих силах.

Почему он признался ей в этом? Однако она кажется довольной.

— Так ты из-за этого остался со мной, — задумчиво проговорила Дара, протянув к нему изящную руку. Правую. С бриллиантовым кольцом, которое подарил не он.

— И поэтому тоже.

— А еще почему? — (Он протянул свою руку, и их пальцы соприкоснулись. Даже такой легкий контакт потряс его.) — Зейн. Почему мы вместе?

Сверхчеловеческим усилием воли он опустил руку и сказал без всякого выражения:

— Если честно, я не знаю.

Это была ложь. Он поспешил отодвинуться подальше от Дары, потому что знал: он хочет ее. Если бы он был в ней уверен… Однако, учитывая обстоятельства их знакомства, он ни в чем не мог быть уверен.

— Белл, это я, Дара.

— Дара, милая! Я не ждала, что ты позвонишь. Ведь у тебя медовый месяц. Как поживает Блейк? Или это глупый вопрос?

— Спросить ты можешь, но мне нечего ответить. Его здесь нет.

— Нет? Он вышел за чем-нибудь?

— Он вышел навсегда. Дедушка до него добрался.

Тон Белл резко изменился.

— Ох! А как же ты? Прости, я не должна была упоминать медовый месяц. Я не представляла…

— Но у меня действительно медовый месяц. Поэтому я и звоню тебе.

Рассказывая сокращенную версию случившегося, Дара думала о сестре. Белл уже тридцать один год, и она полностью зависит от их деда и будет зависеть от него всю свою жизнь. Ее решимость не повторять судьбу сестры усилилась.

— Ну вот, Белл, главное я рассказала. Мой ковбой красив, смел, силен, и дедушка не смог сдвинуть его ни на дюйм.

— Но ты же его совсем не знаешь! Дара, я боюсь за тебя.

— Ты знала Тревора почти год, а что получилось? Знаешь, друг Зейна сказал, что это судьба, и я… я тоже так думаю.

Белл прошептала:

— Я что-то такое слышу в твоем голосе… Дара, ты уже влюблена в него? Дара вздрогнула.

— Не знаю. Может быть, хотя это противоречит здравому смыслу. Во всяком случае, я думаю, что он самый замечательный из всех мужчин, которых я встречала. Когда дедушка вытащил свою чековую книжку…

— Боже? Прямо у тебя на глазах?

— Да. Зейн так оскорбился! Я думала, он разобьет деду нос. Зейн увозит меня на свое ранчо в Колорадо. Невероятно романтично, правда? Он крупный скотовод, и я буду вести его дом, устраивать приемы…

— Конечно, дорогая.

Дрожащий голос сестры отрезвил Дару.

— Прости, Белл, не хочу бросать тебя, но я должна освободиться от дедушки прежде, чем он сделает что-нибудь ужасное.

Господи, она еще больше все испортила. И чуть не добавила: «прежде, чем закончу жизнь, как ты».

Но Белл все равно поняла.

— Я счастлива за тебя, — сказала она более ровным голосом. — Ты права. Ты должна использовать свой шанс. Мне не повезло, но я ошиблась в мужчине. Думала, что знаю его, а совсем не знала. Разве может быть хуже?

Действительно, может ли? Дара быстро попрощалась с сестрой, пообещав часто звонить, повесила трубку и долго стояла посреди спальни, погруженная в свои сумбурные мысли. А потом отправилась на поиски незнакомца, который был ее мужем, правда, только по документам.

Глава 7

Дара и Зейн Фарли покинули Лас-Вегас на следующее утро. Только Дара не назвала бы это утром. К ее ужасу, они выехали задолго до рассвета. Зейн разбудил ее ни свет ни заря, схватил ее чемоданы и выволок из шикарного номера Гранд-отеля, даже не дав времени наложить макияж.

Закутавшись в жакет из мягкой кожи, Дара заснула в углу кабины пикапа с огромным прицепом. Несколько минут спустя автомобиль остановился. Дара смутно слышала какую-то возню, затем рывок, но даже не открыла глаз. Она не «жаворонок», и чем скорее Зейн это поймет, тем лучше.

Прислонившись к дверце, сложив ладошки под щекой, Дара погрузилась в сладкий сон, а когда проснулась, не сразу поняла, где находится.

Зейн сидел за рулем и улыбался ей. Он выглядел абсолютно бодрым, энергичным и очень, очень привлекательным.

— Доброе утро, солнышко, — сказал он хрипловатым ласковым голосом. Дара вздохнула.

— Ты уверен, что доброе?

— Эй, оглянись вокруг. Какая красота! Дара последовала его совету, но увидела лишь серые небеса, чахлые кусты и голые деревья. Ничего красивого.

— Я не так представляла себе Неваду.

— Естественно. Мы в Юте, — совершенно серьезно объявил Зейн.

— Юта? А что случилось с Невадой?

— Не волнуйся, она на своем месте. Лас-Вегас всего в часе езды от границы с Аризоной.

— Аризона! — Дара обмякла на сиденье. Тогда что мы делаем в Юте? Я проспала целый штат?

Зейн расхохотался:

— Судя по твоей реакции, ты не сильна в географии.

— Вполне логичный вывод. Я никогда не была в этой части страны, разве что пролетала на самолете.

— Тогда ты получишь колоссальное удовольствие. Не зря мы называем эти места Божьей страной.

— Поверю тебе на слово… А у нас есть какое-нибудь питье? У меня в горле першит.

— Кофе в термосе у тебя под ногами. А в коробке между нами пончики. Дару передернуло.

— Я не ем пончики. — Она открыла термос и, не найдя кружки, налила дымящуюся жидкость в пластмассовую крышечку. — А где сахар и сливки?

Зейн изумленно уставился на нее.

— Ты забыла, где находишься?

— Прости. — Дара глотнула, обожгла язык, но ей стало лучше. Кофе согрел желудок, и она почувствовала себя человеком. Почти. И попыталась снова:

— Итак, мы в Юте и держим курс на… Куда мы едем?

— Мы въехали в Юту с юго-запада, пересечем весь штат и доберемся до восточной границы Колорадо. Но это потребует времени и сил. Сейчас мы направляемся по Пятнадцатому шоссе к его пересечению с Семидесятым. Семидесятое тянется почти до самого Дальнего, который находится в горах недалеко от Денвера.