…Поговорим еще об одном «батьке».

Тут, конечно, меня могут попрекнуть. Дескать, другое государство. Хоть и ближнее, но все же зарубежье. Это он у них там – «батька», а у нас и своих хватает.

Так– то оно так. Но не совсем.

Наши коричневые не случайно поднимают его на щит – есть за что. А если учесть возможное объединение двух наших стран, перспективы возникают и вовсе захватывающие: этот периферийный «батька» вполне способен сыграть роль фюрера на пространстве в 1/6 часть мировой суши.

«У него дубинообразный большой палец – это свойственно упрямцам, волевым людям. Он предпочитает давить не интеллектом, а силой, „дубинкой“. Узкое пространство между линиями головы и сердца – свидетельство чрезвычайного догматизма. Судя поруке, где-то в 20лет у него произошел слом психики. Где-то в 30 лет у него развилось болезненное воображение, человек начал мыслить химерами.

Линия любви обычная. Нет «пояса Венеры», придающего мужчине чрезмерную сексуальность. Ногти короткие, как у очень вспыльчивых людей. Вторая фаланга у всех пальцев короткая – у человека мало логики. Третья фаланга всех пальцев, отвечающая за духовность, такая короткая, что место есть только для ногтя. Культура и все её проявления его не интересуют».

Есть такая наука – хиромантия: по форме и линиям руки определяются характер человека и его судьба. Может – Чушь, а может, и нет. Во всяком случае, забавно. Вышеприведённая цитата – результат таких забав одного минского хироманта. Речь, как вы понимаете, идет о руке Президента Республики Беларусь Александра Лукашенко.

ХАЙЛЬ ЛУКАШЕНКО!

Она незатейлива.

Родился в 1954 году. Окончил исторический факультет Могилевского педагогического института и (заочно) экономический факультет Белорусской сельскохозяйственной академии. С 1979-го по 1991-й – член КПСС.

На общественных работах был весьма активен. Секретарь комитета ВЛКСМ средней школы. Инструктор политотдела воинской части. Секретарь комитета ВЛКСМ Могилевского горпищеторга. Заместитель командира танковой роты по политчасти в Могилевской области. Секретарь парткома колхоза им. Ленина Шкловского района.

Собственно, в подобной партийной карьере нет ничего необычного или выдающегося. Как и в том, что бывший партийный функционер вошел во власть. Нам известны примеры и похлеще. Других кандидатов для вхождения во власть, без коммунистического прошлого, до последнего времени у нас не было. Так что дело не в прошлом, а в том, как проявляется марксистко-ленинская закваска в наши дни. Бывает – не проявляется вовсе. Но не в случае Лукашенко. Недаром своими кумирами Александр Григорьевич объявил Феликса Дзержинского, Юрия Андропова и Петра Машерова.

С 1987 по июль 1994 года Александр Лукашенко – директор совхоза «Городец» Шкловского района Могилевской области. Первое и главное, что он сделал в совхозе, – построил дороги, причем провел их к каждому свинарнику. За это работники совхоза до сих пор очень ему благодарны. Что касается всей прочей деятельности директора, бывшие его подчиненные занимают круговую оборону. Молчат. Один – пожилой, правда, терять нечего – все-таки разговорился:

«Александр Григорьевич был очень хороший руководитель. Приедет, например, на свинарник, но сразу в него не заходит, а минут 30 посидит за кустами, посмотрит как идет работа, а потом – р-раз, и заходит».

Школа «железного Феликса».

Есть, правда, еще более глухие сведения – о применении Александром Григорьевичем его «дубинообразного большого пальца» по прямому назначению. Иначе говоря, о том, что директор совхоза Лукашенко любил применять силу к своим подчиненным. Особенно почему-то к механизаторам. Или, чтобы совсем уж попроще, не прочь был врезать. И не в смысле пьянства, а в смысле – по морде. Хотя, повторю за классиком, у механизаторов скорее все-таки лица, чем морды. Но Александр Григорьевич различия не делал. Лупил всласть. За что, говорят, получал выговоры по партийной линии, а однажды вроде бы по факту избиения механизатора на директора совхоза «Городец» даже заводилось уголовное дело.

Но следов нынче не осталось. Ни на лицах, ни в бумагах. А бывшие лукашенковские подчиненные молчат, будто воды в рот набрали. То есть фактов избиения они не отрицают, но под магнитофон или видеокамеру говорить об этом не хотят ни в какую. Может быть – боятся. А может – одобряют: народу ведь время от времени нравится, когда его лупят. И не важно, по лицу или по морде.

В конце 80-х годов Лукашенко стремительно начал свое политическое восхождение. Правда, первый блин оказался недопеченным: на выборах народных депутатов СССР в 1989 году он проиграл во втором туре Ке-бичу с разницей в 1% голосов. Однако дальше все пошло по нарастающей.

С 1990 года Александр Лукашенко – депутат Верховного Совета Белоруссии. В избирательной кампании упирал на критику КПСС, чего не делал тогда только ленивый. Но поскольку КПСС Лукашенко ругал как бы изнутри, оставаясь при этом «настоящим ленинцем», то среди депутатов он организовал фракцию «Коммунисты за демократию», весьма близкую по взглядам с одноименной фракцией В С России.

Обратите внимание на это обстоятельство. Добиваясь власти, коммунисты любят порассуждать о демократии. Урвав кусок пирога, они быстро прихватывают все остальное и о демократии больше не вспоминают.

Путь «батьки» Лукашенко – лучшее подтверждение этой закономерности.

В борьбе за президентское кресло Александр Лукашенко организовал две кампании и в обеих сыграл в одни ворота – уверенно и расчетливо.

Прежде всего: он оказался единственным депутатом Верховного Совета Белоруссии, кто не голосовал за ратификацию Беловежских соглашений. Лукашенко именно не голосовал, хотя не возражает, если при нем говорят, будто он голосовал «против». Скорее всего на том заседании он или воздержался, или вообще отсутствовал. Но впоследствии, когда распад СССР поверг в уныние «прогрессивную общественность всего человечества», в глазах этой самой общественности Лукашенко обрёл некое преимущество, которым он не преминул воспользоваться.

Еще больше очков он набрал, став в 1993 году председателем временной комиссии ВС по борьбе с коррупцией. Комиссия была создана для изучения деятельности коммерческих структур, появившихся при органах власти Белоруссии.

Коррупция в российской Империи так же перманентна, как и революция, – что-нибудь одно непременно присутствует. И с той, и с другой ведется постоянная борьба, хотя и не слишком успешная. С коррупцией, к примеру, раньше боролись цари, потом – президенты: СССР и РФ. Думы тоже боролись – и боярская, и сословная, и разночинная, и нынешняя. Вспомните: в начале перестройки самыми главными борцами были Гдлян и Иванов, однако на поверку выяснилось, что ничего, кроме громкоголосых заявлений, у них нет. Хотя нас убеждали в наличии неких ужасно разоблачительных материалов, хранящихся где-то в сейфах – чуть ли не в Швейцарии.

Так до сих пор и хранятся. Небось, уже и проценты неплохие набежали.

Потом вице-президент Руцкой объявил о своих 11 чемоданах, полных разоблачений. Насчет чемоданов не знаю, они-то, может, и были. А вот разоблачения оказались блефом.

Это я не к тому, что коррупции у нас нету. Или что ее нет в братской Белоруссии. Коррупция как раз есть. И будет. И потому шумно рекламируемая борьба с ней – всегда беспроигрышная карта.

Лукашенко выиграл. И не просто выиграл, а (используя спортивную терминологию) победил за явным преимуществом. На президентских выборах 1994 года он набрал более 80% голосов (его главный соперник, Вячеслав Кебич, получил менее 15%). Накануне выборов Лукашенко во всеуслышание называл своего конкурента «главой промосковской мафии». Стало быть, выражал неутоленное желание поиграть на струнах независимости и «самостийности». Позже, когда стало ясно, что скорое всеобщее благоденствие, которое обещая Лукашенко своим согражданам, более всего похоже на лозунг Хрущева «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!», в ход пошли идеи «братства славянских народов» и «единого рублевого пространства». Но Россия не торопилась и не торопится: рубль, как и Боливар, двоих вряд ли выдержит.

В случае прихода к власти Александр Григорьевич пообещал: посадить за решетку всех коррупционеров, за полгода обуздать инфляцию и компенсировать жителям Белоруссии денежные сбережения, потерянные в результате реформ. О борьбе Лукашенко с коррупцией мы еще поговорим. О прочем же говорить нечего.

Ощущая за свей спиной «широкую поддержку масс населения», Лукашенко в конце 90-х изготовился к новым свершениям. Но Александру Григорьевичу сильно мешала Конституция, принятая в 1994 году. И тогда президент Белоруссии затеял всенародный референдум. Жителям республики предлагалось высказать свое отношение к новой Конституции, «исправленной и дополненной» лично президентом. Основной Закон имени Лукашенко прошел на ура. Полномочия, которые при этом получил «батька», не снились даже знаменитым диктаторам XX столетия.

Например, президент в Белоруссии определяет состав Конституционного суда, членам которого теперь, конечно же, в голову не придет озаботиться законностью президентских указов (за один лишь 1995 год прежний состав Конституционного суда признал неконституционными 13 указов Лукашенко). Принципа разделения властей не существует. «Народные избранники» лишены контрольных полномочий, Лукашенко оставил им лишь право регистрировать президентские распоряжения. Что еще более важно, депутаты теперь полностью лишены возможности контролировать операции исполнительной власти с бюджетом. Впрочем, бюджетов в Белоруссии как минимум два: один – так сказать, для общего пользования, второй (по сообщению «Белорусской деловой газеты») – некий особый президентский фонд, по размеру вполне сопоставимый с бюджетом республики. В Минске это фонд называют по-разному: кто – «черной кассой», а кто – «общаком».

После референдума в Беларуси практически ничего не осталось от независимости судебной власти. По мнению моих белорусских коллег, в хозяйственных спорах между предпринимателями и государством суд практически всегда выносит решения в пользу последнего. Руководствуясь при этом, вероятно, хорошо известным негативным отношением Лукашенко к частной собственности. Точно так же можно заранее быть уверенным в обвинительном приговоре суда участникам уличных акций протеста. Этих акций «батька» сильно не любит.

И, наконец, из нового текста Конституции исчезла статья, устанавливающая процедуру импичмента. В России, например, эта процедура хоть и чрезвычайно усложнена, но все-таки возможна. В Беларуси ее теперь просто не может быть, потому что не может быть никогда.

Так президент Лукашенко обезопасил себя от любых возможных неожиданностей.

Неограниченная президентская власть в Беларуси – не единственный результат референдума. Республика оказалась в международной изоляции, она не признана в Европе, а в мире с ней решили «подружиться» лишь несколько диктаторских режимов.

Впрочем, в самой Беларуси референдум, судя по имеющимся у меня данным, прошел не столь гладко, как об этом говорят Александр Лукашенко и его «имиджмейкеры». В частности, социологи обнаружили фальсификацию в ответах как минимум на два вопроса референдума. Так, на вопрос: «Выступаете ли вы за то, чтобы руководители местных органов исполнительной власти избирались непосредственно жителями соответствующей административно-территориальной единицы?» – согласно сведениям белорусского Центризбиркома, лишь около 30%, принявших участие в референдуме, ответили «да», остальные – соответственно, подавляющее большинство, – сказали «нет», тем самым предоставив президенту единоличное право назначать и снимать своих наместников. Однако независимая социологическая служба получила совсем другой результат: почти 80% участников референдума ответили на вопрос положительно, пытаясь отстоять возможность самим выбирать себе начальников.

Не менее важен и другой вопрос: «Согласны ли вы с тем, что финансирование всех ветвей власти должно осуществляться гласно и только из государственного бюджета?». По данным независимых социологов, почти 80% голосовавших ответили «да». По данным того же Центризбиркома – лишь 32%. Следовательно, финансирование всех ветвей власти (в том числе и судебной) может осуществляться негласно и вовсе необязательно из госбюджета. А откуда же? Уж не из президентского ли «общака»?

Если это – не коррупция в государственном масштабе то я, по-видимому, чего-то не понимаю.

«Первой ласточкой» оказалась женщина: глава Национального банка Беларуси Тамара Винникова. Она была арестована без видимых причин и спустя 10 месяцев так же неожиданно освобождена. Ей инкриминировалось злоупотребление служебным положением (выдача доверенности на право валютного кредитования одному из заместителей), а также получение подарка в виде сервиза. Для 10 месяцев содержания под стражей – не слишком много. При этом «делом Винниковой» занимались 26 следователей сводной бригады Прокуратуры, МВД и КГБ.

В Минске ходил упорный слух о том, что истинная причина ареста Винниковой – в ее женской несговорчивости. Дескать, слишком уж явно симпатизировал президент Лукашенко симпатичной банкирше, а она, якобы, столь же явно эту симпатию проигнорировала.

Но это всего лишь слух. В действительности же, по-видимому, арест Тамары Винниковой объясняется двумя причинами. Одна – явная: за мизерные зарплаты и непомерно высокие цены кого-то нужно было привлечь к ответу. И, уж конечно, не Лукашенко. Один из главных банкиров республики, кокетливая женщина, жесткая в бизнесе, делавшая деньги не ради денег, а ради дела, Винникова как нельзя лучше подходила на эту роль.

Вторая причина не столь явная. Белорусские журналисты считали, что арест Винниковой являлся началом окончательного закрепления единоличной власти Лукашенко. Президенту необходимо было любыми средствами избавиться от тех, кто имел реальные возможности – в том числе и с помощью денег – влиять на ситуацию в стране. Кроме того, Винникова, по-видимому, немало знала. Она – из того же «могилевского клана», что и Лукашенко. Людям из этого клана, соратникам президента, отданы были на откуп практически все самые доходные сферы бизнеса в республике. Вероятно, на каком-то этапе председатель правления Национального банка Беларуси почувствовала себя излишне самостоятельной, повела себя независимо от клана, за что и поплатилась. При этом она, насколько мне известно, прекрасно была осведомлена, к примеру, о том, из чего и как создавался пролукашенковский «общак», об участии в нем фонда Махмуда Эсамбаева и о многом другом. А большие знания – большие печали. Вот и пришлось Винниковой печалиться. Правда, из-под стражи ее все же освободили: то ли компромата не хватило, то ли стало хлопотно держать в тюрьме столь заметную фигуру. К тому же за новыми фигурантами дело не стало.

Собственно, повод, чтобы заявить о своих диктаторских полномочиях, Лукашенко не требовался: он вполне мог обойтись безо всякого повода. Но тут весьма кстати случилось убийство Евгения Миколуцкого – главного президентского наместника в Могилевской области, друга Лукашенко. И не просто друга, а – соратника, члена все того же «могилевского клана». У «батьки», как когда-то у Сталина после убийства Кирова, руки оказались развязаны. И «батька» не преминул этим воспользоваться. А для начала заявил: «Будем мочить!» Во всеуслышание.

Кого– то это напоминает, не правда ли?

Сравнение Миколуцкого с Кировым не случайно. Оба – видные представители кланов: один – партийного, другой – территориального. Не исключено, что и причины смерти обоих могут быть схожими. Во всяком случае, такая версия имела в Белоруссии многих сторонников. Так или иначе, но Лукашенко уже через пару дней после убийства обнародовал указ «О неотложных мерах по борьбе с терроризмом и другими особо опасными преступлениями».

Ничего чрезмерного в новом указе не содержалось. Напротив: основные его положения – не так чтобы совсем уж забытые старые. Например, к терроризму отнесена «угроза насилия в отношении народного дружинника в связи с выполнением им общественного долга». Было. Крикнул в сердцах милиционеру или дружиннику: «Убью, гад!» – терроризм. И срок. Немалый, между прочим. А ежели кто на митинге или еще где заговорит о неминуемой в будущем ответственности Лукашенко за содеянное, – тоже терроризм. Потому как, согласно указу, это есть не что иное, как угроза насилия в адрес должностного лица.

Или вот «заведомо ложное сообщение о готовящемся взрыве или пожаре». Решили детишки школу прогулять, а чтобы от родителей не попало, позвонили в милицию: мол, бомба. Хулиганство, конечно. Нужно карать. Рублем. Или – что там в Беларуси? – зайчиком. А пойдут детишки по лукашенковскому указу как «террористы». Как при Сталине.

А еще очень выгодно обнаружить «угрозу насилия в целях дестабилизации общественного порядка и запугивания населения». При таком подходе демонстрация, скажем, легко превращается в акт террора. Было бы желание. А желание было, есть и будет.

Однако указ – это лишь теоретическая база. До практики, как известно, проходит какое-то время. А оно не терпело: Лукашенко понемногу начинал терять наиболее верных своих приверженцев – аграриев. Или колхозников, что, впрочем, одно и то же. Как их не называй, самая нищенская зарплата – у них, самый большой процент скрытой и явной безработицы – тоже у них, и они же, сельские жители, более всех обделены достижениями цивилизации. Стало очевидно, что без виновных не обойтись.

И тогда в служебный кабинет министра сельского хозяйства и продовольствия Беларуси Василия Леонова вошли сотрудники Совета безопасности и надели на него наручники. Сцена, надо полагать, была эффектная.

Леонову предъявили обвинение в хищении в особо крупных размерах. На его имущество был наложен арест, агентство «Интерфакс» сообщило, будто при обыске у Леонова изъято большое количество денег и ценностей. А Лукашенко поспешил заявить, что у министра «пять квартир и четыре дома».

Что касается хищения, то речь вроде бы идет о 30 миллионах белорусских рублей, выделенных Лукашенко для закупки зерна на Украине. Сделка сорвалась, но кредит и пени были возвращены. А по поводу квартир и ценностей было известно, что Леонов с женой и дочерьми (вместе с их мужьями) живут в доме под Минском; во время обыска в этом доме были найдены около двухсот долларов, а также «ценные изделия из дерева». Что за изделия, выяснить не удалось.

Зато известно другое. В своей докладной записке Леонов назвал цифру потерь, которые понесли белорусские сельскохозпроизводители-экспортеры в связи с валютной политикой президентской команды. В результате удержания цен на продукцию прямые убытки составили более трех триллионов белорусских рублей.

Но, пожалуй, главная причина ареста Василия Леонова – его сдерживание предела сфер влияния на продовольственном рынке республики. Министерство, руководимое Леоновым, добилось жесткого контроля за производством спирта, а также за его транзитом через территорию Белоруссии. Спиртовой бизнес – один из самых прибыльных в республике. Ведение контроля и регламентирования оппоненты Леонова расценили как его попытку взять спиртовой бизнес под личный контроль.

Есть и еще одно немаловажное обстоятельство, которое, на мой взгляд, сыграло решающую роль в скандале с Василием Леоновым. Этот человек, бывший первый секретарь Могилевского обкома партии, – создатель того самого пресловутого «могилевского клана». У Леонова – давно сложившиеся прочные связи с номенклатурой, хорошо налаженные контакты с российской левой оппозицией и прекрасное знание аппаратных игр. Не случайно именно Леонов в 1995 году пробивал в российском правительстве нефть и газ для Беларуси. Через него же решались многие вопросы, связанные с Украиной. Стоит упомянуть и о том, что именно Леонов в свое время помог Лукашенко войти в «могилевский клан» и неоднократно прикрывал некоторые неблаговидные дела директора далеко не процветающего совхоза «Городец». Леонову неоднократно приходилось поправлять «главного специалиста по привесам, надоям и урожаям». Лукашенко публично называл его своим учителем.

Александр Григорьевич оказался неблагодарным учеником. По-видимому, причин для столь черной неблагодарности было две. Во-первых, несмотря на свое партноменклатурное прошлое, Леонов оказался убежденным рыночником. Именно в его министерстве, как утверждали мои белорусские коллеги, была подготовлена первая комплексная программа реформирования. Первые попытки перевода целых отраслей на новые технологии также были предприняты в министерстве Леонова. А некоторые ученики, в особенности – бездарные, со временем становятся ревнивыми к успехам своих учителей.