Ник медленно кивнул:

– Я понимаю. Что ж, ладно. Иди сюда, я расскажу тебе о том, что ты хочешь знать.

Когда она приблизилась, он протянул руку и стал гладить ее грудь.

– Расскажи мне о тех играх, в которые вы с ней играли, – прошептала Линн.

Ник взял обе ее груди в свои руки, подержал их, словно взвешивая, по очереди поцеловал удлиненные соски и тихим голосом начал:

– Одну из ее любимых игр мы называли «на пляже». Она надевала бикини, солнечные очки и ложилась на кровать, над которой горела кварцевая лампа. Я выходил из душа, в одних плавках и весь мокрый, словно только что вышел из моря, и она просила меня натереть ее кремом для загара, начиная со спины. Она любила, чтобы я стягивал с нее трусы и натирал зад. Время от времени я засовывал в нее палец. Ей это нравилось.

– А вы ездили с ней в отпуск, на настоящий пляж?

– Только раз. Было замечательно, но ей хотелось переживать это снова и снова. Правда, через некоторое время я устал от этой игры.

Линн почувствовала, что ей нужна более сильная стимуляция. Сняв с себя платье, она осталась в одних похожих на купальные трусиках.

– Представь, что мы сейчас на пляже, – сказала Линн мужу. – Можешь натереть мне грудь маслом. Там в ванной кое-что есть.

Ник с радостью повиновался. В ванной он нашел ее любимый гель для тела. Попав на кожу, похожий на мусс гель быстро превратился в экзотически пахнущую жидкость. Закрыв глаза, Линн с легкостью представила себя на залитом солнцем пляже. Теперь она знала, что чувствовала Дженни.

– Ну хорошо, – пробормотала Линн, почувствовав, что остальные части ее тела тоже требуют внимания к себе, – теперь расскажи мне о другом. О ее белье, например. Любила ли она надевать белье, когда вы занимались любовью?

– О да! У нее есть черное кожаное бикини, которое она несколько раз надевала. Еще есть кожаный ошейник с заклепками.

– Это любопытно. Она тобой помыкала?

– Что-то вроде этого. Когда она была в этой одежде, она всегда хотела быть наверху.

– Вот так?

Линн проворно выскользнула из-под него и зажала его ноги своими.

– Не совсем! – засмеялся Ник. – Для начала надо хотя бы раздеться.

– Это можно легко исправить.

Она сняла с него рубашку и брюки, оставив только трусы. В них Ник казался более возбужденным, чем обычно, но Линн понимала, что должна проявить сдержанность, если хочет узнать побольше о нем и Дженни.

– И что же она делала?

– Скорее, она заставляла делать меня. Например, тереть ее вот здесь.

Протянув руку, он нащупал сквозь ткань трусов набухший клитор Линн и начал массировать его.

– А что еще она надевала? – слабым голосом спросила Линн.

– У нее есть розовое бархатное боди. Нам обоим оно нравилось, так как застегивалось на лобке тремя кнопками и я легко мог попасть внутрь. Оно было ей немного мало, поэтому сиськи из него выпирали. Глядя на них, я просто кончал.

Линн поняла, что Нику нравится ей все это рассказывать. Она победоносно улыбнулась – инстинкт ее не подвел. Если она заставит Ника раскрыть все тайны его сексуальной жизни с Дженни, то полностью его удовлетворит. Никакая женщина больше не будет иметь над ним власти. Эта мысль воодушевила ее еще больше. Быстро сняв трусы, Линн ввела в себя огромный член Ника и, зажав его между ног, нагнулась вперед. Он сразу начал жадно лизать ее сосок.

– А теперь скажи мне, Ник, как тебе больше нравится – быстро или медленно?

– И так, и так. Обычно она начинала медленно, а потом ускоряла движения.

Линн с готовностью подчинилась. Сначала она действительно еле двигалась, и хотя страсть требовала от нее ускорить движения, Линн старалась держать себя в руках. Ник говорил ей, что Дженни обычно не скоро кончает, а иногда не кончает вообще, и Линн хотелось знать, что она при этом чувствует.

– Ты разговаривал с ней, пока вы трахались? – спросила она.

–Да.

– О чем?

– Иногда о тебе.

Линн была так обескуражена, что чуть не выпустила его из себя. Ей просто не приходило в голову, что Дженни тоже может проявить любопытство. Она сжала мышцы, чувствуя, как по нервным окончаниям словно пробегает электрический ток.

– Ладно, представь себе, будто я Дженни, – наконец сказала она. – Что бы ты сказал ей обо мне?

На лице Ника появилась улыбка. Схватив груди Линн, он притянул ее к себе и, по очереди засовывая себе в рот ее соски, обсосал их словно вишни.

– Спроси меня ласково.

– Пожалуйста, Ник, скажи мне, какова твоя жена в постели?

– Я скажу, если ты дашь мне потом поводить хреном между твоими роскошными грудями.

По телу Линн пробежала дрожь. Она выдавила из себя согласие, и Ник продолжил обхаживать ее груди, время от времени приподнимая вверх свой пенис.

– Ну прежде всего она очень легко возбуждается.

– Легче, чем я?

– Да. Она быстрее кончает, иногда не один раз. И она любит сверху, снизу и сбоку. Но мы никогда не играли в те игры, в которые мы играем с тобой. Это всегда был только секс, и ничего больше.

– Но ведь тебе нравится то, что мы делаем, правда, Ник?

– О да! Ведь говорят, что сознание – это главная эрогенная зона, не так ли?

– А ты думал когда-нибудь о ней, когда мы занимались с тобой любовью?

– Иногда.

– Ты представлял себе, что я – это она?

– Это было бы трудно представить.

– Почему?

– Ну, для начала, у тебя груди больше. И ты больше разговариваешь со мной. Она же предпочитала погружаться в свой собственный мир.

– А у нее были какие-то фантазии?

– Не знаю, я никогда не спрашивал.

– Ну, готова спорить, что были! – засмеялась Линн. – Готова спорить, что она представляла тебя Томом Крузом или кем-нибудь еще.

– Может, ты и права. Мне это не важно. Половину того времени, что я был с ней, я думал о тебе – когда мы встретились, конечно.

Настроение Линн упало. Ей не хотелось вспоминать о тех неприятных днях, когда она подозревала, что у Ника кто-то есть, но не знала этого наверняка.

Что ж, теперь ее очередь.

– А ты совершенно уверен, что твоя жена никогда не симулировала оргазм? – сладко улыбаясь, спросила она.

Ник явно смутился.

– Насколько я знаю, ей не надо было этого делать.

– Да, но откуда ты знаешь?

– По крайней мере она никогда не жаловалась.

– А!

Он больно ущипнул ее за соски. Линн почувствовала, как поднимается вихрь желаний, который обыкновенно уносит ее к вершинам наслаждения, но постаралась взять себя в руки. С помощью Ника она сейчас исследовала характер Дженни, и это означало, что она сама меняется в сексуальном отношении. Как именно, Линн пока не могла сказать, но этот процесс захватывал. Застыв на месте, она ждала, пока набежавшая волна ощущений схлынет. Руки Ника медленно прошлись по ее груди и животу и обхватили ягодицы.

– Скажи мне, – снова начала Линн, – она чувствовала то же самое, что я, – я имею в виду внутри?

– Не совсем. Я думаю, она легче на меня настраивается. Когда я входил в нее, она всегда была очень мокрой, в то время как ты часто бываешь зажатой.

Линн сжала мышцами его член.

– Вот так?

– М-м!

– А она любила работать губами?

– Да.

– Она проглатывала?

– Иногда.

– А ты что предпочитаешь, только честно – в рот или между грудями?

– Я должен выбрать?

– Я просто хочу узнать, что тебе больше нравится.

– Оба способа хороши. Кстати, ты мне кое-что обещала.

Линн слезла с него и встала на колени, поддерживая руками сведенные вместе груди. Ник поместил свой член в ложбинку между ними. Линн стала массировать его грудями, но чувствовала себя неуютно и не особенно возбуждалась. Тогда она сообразила, что должна лечь и дать Нику поработать самому, что было не в пример легче.

Скоро он уже двигался взад-вперед между двумя полусферами. Прижав голову к подбородку, Линн как можно дальше высунула язык, чтобы попробовать лизнуть головку его члена. Она была липкой от сока. Сжимая груди, Линн чувствовала, как движения Ника начинают эхом отдаваться внизу. Когда Ник начал спускать, она подалась вперед и захватила его член в рот, желая ощутить во рту соленую струю. Такого, мстительно подумала она, ты никогда бы ему не сделала, мисс Большие Сиськи!

Когда Ник пришел в себя, Линн попросила его оказать ответную любезность.

– Иногда мне кажется, что Дженни это нравится больше всего, – сказал он ей, бросая прощальный взгляд на груди Линн и утыкаясь носом в ее холмик.

Почувствовав прикосновение его прохладного языка, Линн со вздохом откинулась на спину. В другое время она, желая более сильных ощущений, сама стала бы двигаться, но сейчас она лежала совершенно расслабленно. Ей требовалось знать, каково это – быть пассивной, как Дженни. Ведь, вероятно, когда женщину трудно возбудить, она желаннее для мужчины.

Некоторое время ей было тяжело вот так лежать, уверяя себя, что не следует ничего делать, поскольку она не должна ему ничего больше доказывать. Вспомнив о том, как отчаянно она пыталась удовлетворить его в последние месяцы брака, Линн вновь почувствовала прежнюю боль. Ничего, теперь она сможет на законных основаниях им повелевать, так как он снова предпочел ее любовнице.

Ощущения, которые порождали в ней язык и губы Ника, были довольно слабыми, но Линн сказала себе, что должна научиться сдерживать свои неукротимые желания, чтобы в полной мере вкусить изысканные наслаждения плоти. Она знала, что ее клитор напряжен, но без прямой стимуляции он пока что оставался лишь источником приятного тепла. Вздохнув, Линн погладила голову Ника, как это – она видела – делала Дженни, и тот стал ласкать ее груди.

Вскоре Линн совершенно растаяла, купаясь в море чувственности, которое безостановочно носило ее по своим волнам. Время от времени Ник просовывал в нее палец, и тогда у входа собиралась лужица жидкости, которую он слизывал, но она натекала снова и снова. Нежные части тела Линн на ощупь напоминали теплый бархат – и снаружи, и внутри. Тут язык Ника коснулся ее клитора.

По телу Линн пробежала судорога, она вскрикнула, но Ник тут же отстранился, и Линн снова погрузилась в то расслабленное состояние, в котором пребывала. Однако теперь она испытывала сексуальный голод, потребность ускорить события. Она заставила себя лежать неподвижно, надеясь, что Ник снова вернется к центру ее удовольствий.

Он не заставил себя долго ждать. Когда он снова погрузил в нее палец, Линн ощутила, что его язык раздвигает наружные губы и подбирается к ее жаждущему клитору. Тот встал ему навстречу, пульсируя от страсти, и Линн погрузилась в такой головокружительный вихрь ощущений, что у нее перехватило дыхание. Понимая, что сейчас ей нужно больше стимуляции, Ник интенсивно лизал ее, и Линн знала, что больше не стоит себя сдерживать.

Первые судороги оргазма застали ее врасплох. Учащаясь, по всему телу побежали горячие волны пульсации. Экстаз длился дольше обычного. Словно со стороны, Линн услышала, как кричит: «О, Ник, это восхитительно!» – и его довольное хмыканье.

После этого они забылись мертвым сном. Проснувшись среди ночи, Линн вспомнила, что произошло, и тут же заснула снова. Утром, почувствовав, как Ник тычется носом в ее грудь, она проснулась окончательно. Бросив взгляд на будильник, она поняла, что забыла его завести и что сейчас, возможно, уже довольно поздно.

– Боже! Мне через десять минут надо выходить из дома! – воскликнула она и бросилась в ванную.

После этого у Линн уже не было времени рассуждать о том, что произошло между ней и Ником. На студии Джонатан встретил ее известием, что техники и администрация пришли к соглашению, но, чтобы выпустить очередную серию по графику, придется два съемочных дня совместить в один. Поскольку студийное время оставалось прежним, нельзя было допускать ошибок, так что всем пришлось сосредоточиться на своем тексте. Благополучно пройдя два своих эпизода, Линн вздохнула с облегчением – переснимать их не пришлось.

Когда этот напряженный день подошел к концу, Линн нетерпеливо устремилась домой. У нее все же остался на душе неприятный осадок, легкое предчувствие какой-то беды, и Линн нужно было еще раз убедиться, что все в порядке. Ролевая игра, которую устроили они с Ником, помогла заглушить ее ревнивые чувства к Дженни, но даже теперь Линн не чувствовала себя в полной безопасности. Нужно было за кофе или за обедом спокойно обсудить ситуацию и прийти к новому соглашению, которое поставило бы крест на Дженни. Возможно, пока ее муж работает в одной фирме со своей любовницей, Линн всегда будет волноваться.

В доме было тихо, хотя Линн приехала почти на час позже обычного. Машины Ника нигде не было видно. Прежние сомнения с удвоенной силой нахлынули на Линн. Войдя на кухню, она ахнула от изумления. На табурете лицом к двери молча сидела Дженни.

– Какого черта вы тут делаете? – грубо сказала Линн, в которой закипел первобытный гнев самки, защищающей свою территорию.

– Послушайте, Линн, я прошу прощения. Я понимаю, что для вас это шок, но я хочу с вами поговорить.

– А где Ник?

– В пабе. Это он предложил, чтобы я встретилась с вами. Наедине.

В одежде Дженни выглядела совсем по-другому. Сегодня на ней был элегантный синий костюм с глубоким вырезом, и Линн не могла оторвать глаз от ее роскошной груди. Вспомнив вчерашние игры в постели, Линн слегка покраснела.

– Может, хотите выпить? – предложила Дженни. – Я принесла вина.

Со смущенной улыбкой она протянула бутылку австралийского шардоннэ.

– Я лучше выпью чаю, – зло ответила Линн.

До предела возбужденная, она отправилась ставить чайник. Линн уже планировала, что она сделает, если Дженни начнет заявлять какие-то права на Ника. Нет, она не уступит без боя – причем в буквальном смысле слова. Женщину не так уж трудно повалить на пол. Линн с удовольствием представила себе, как она оттаскает соперницу за волосы и размажет ей по щекам красную губную помаду.

– Вы не возражаете, если я налью себе вина? Я не пью чай.

Пожав плечами, Линн стала объяснять, где стоят бокалы, но Дженни уже подходила к посудному шкафу.

– О, конечно, вы же знаете, где что лежит! Я и забыла.

Дженни посмотрела на нее сочувственным взглядом.

– Мне очень жаль, Линн. Я понимаю, как вам нелегко, но поверьте, сейчас у вас более сильная позиция, чем у меня. – Налив себе вина, она залпом выпила бокал. – Это все пьяная отвага! – с кривой улыбкой добавила она.

Против своего желания Линн начала испытывать к ней нечто вроде симпатии. При других обстоятельствах они, пожалуй, могли бы подружиться. Налив себе чашку чаю, она подошла к двери и, стоя там, сделала глоток. Чай оказался чересчур слабым.

Дженни посмотрела на нее своим открытым взглядом.

– Я не стану ходить вокруг да около. Ник сказал, что вы интересовались мной. Это можно понять. По отношению к вам я испытываю то же самое. Мы обе любим Ника…

– Если вы собираетесь предложить нечто вроде соглашения «пятьдесят на пятьдесят», то зря теряете время! – отрезала Линн.

– Не совсем так. Это идея Ника, но он хотел, чтобы высказала ее я. Вы знаете, что такое «менаж а труа»?

Линн посмотрела на нее с недоверием:

– Он это предложил?

– Только если вы захотите. Он хочет, я тоже, но, понятно, мы все трое должны быть согласны, и, я полагаю, нужно выработать определенные правила. Вам не надо решать прямо сейчас, но я буду благодарна, если вы все обдумаете. Это было бы идеальное решение.