16

Длинный лимузин плавно катил по Вестсайду, через Кросс-Бронкс-экспресс-шоссе, а оттуда — по дороге, пересекающей Новую Англию. Стоял пасмурный, ветреный осенний день. Лейси, облаченная в джинсы, ковбойские сапожки и кремовый ирландский свитер ручной вязки, сидела на переднем сиденье, рядом с шофером Эдуардом, держа добермана на поводке. Уолтер Моретти в своем неизменном плаще сидел на заднем сиденье с тюком грязного белья. Тошнилка лишь раз попытался цапнуть зубами детектива-итальянца, а в пути пса лишь дважды стошнило — да и то потому, что укачало, хотя шофер ему явно понравился. Так что подобное распределение мест оказалось самым разумным.

В общем, полуторачасовая поездка из Нью-Йорка оказалась весьма утомительной; да еще детектив то и дело повторял, что должен был сопровождать их на собственной машине, и мистер Эскевария будет страшно недоволен, что он не последовал его указаниям.

К северу от Уилтона лимузин свернул с шоссе. Дальше дорога пролегала среди полей Коннектикута, разделенных невысокими каменными стенами, обозначающими границы владений миллионеров. Через несколько миль «Роллс-Ройс» свернул на частную дорогу, по обе стороны которой стояли вековые дубы. Дорога вела к массивным кованым воротам, находящимся под неусыпной вооруженной охраной. Охранник тотчас же телефонировал об их прибытии на главный пульт загородного дома, принадлежащего президенту и председателю совета директоров фирмы «Эскевария энтерпрайсиз, Инк.». Когда машина подкатила к крыльцу огромного каменного особняка в английском стиле, остановившись позади ярко-красного «Феррари», владелец дома уже дожидался прибывших.

Лейси тотчас же заметила, что фигуру Майкла облегает безупречный твидовый сюртук, выгодно подчеркивающий его широкие плечи и узкие бедра. Кроме того, на нем была черная кашемировая водолазка, галифе и начищенные до зеркального блеска английские сапоги для верховой езды. Свет пасмурного осеннего дня падал на строгие черты его лица, ветер трепал темные волосы. Во всем этом великолепии Майкл выглядел таким красивым, что Лейси вопреки собственному желанию ощутила прилив нежных чувств. Неудивительно, что ее жизнь обратилась в полнейший хаос! И что со дня встречи с ним она ведет себя как безумная и совершает необъяснимые поступки. Какая женщина сможет устоять при виде такого мужчины?

Заметив Уолтерд Моретти, сидящего на заднем сиденье с тюком грязного белья, Майкл нахмурился.

— Ну, вот мы и приехали! — произнесла Лейси, чувствуя себя неловко. Потом мысленно поклялась, что уж на этот раз полторы тысячи долларов и объяснения непременно выплывут на свет, и рывком открыла дверцу лимузина.

О Тошнилке она вспомнила чересчур поздно; как только дверь машины распахнулась, пес стремительно выскочил наружу, лязгая зубами и рыча на высокого человека в английской одежде для верховой езды. Злоба буквально душила добермана; если верить утверждениям его психиатра, такое состояние пагубно отражается на нервной системе животного. Плюхнувшись на все четыре лапы, пес сгорбился, кашлянул, и его вырвало прямо на носки зеркальных сапог.

— Боже мой, — только и проговорил Майкл Эскевария, глядя на ноги.

— Не шевелись! — закричала Лейси, бегом бросаясь вверх по ступенькам крыльца. — Он не кусается, его только рвет!

Тут же споткнувшись о Тошнилку, она всем телом растянулась на земле.

— Мистер Эскевария! — завопил Уолтер Моретти, прижимая к груди тюк с грязным бельем. — Я вам все объясню! Это вина мисс Кингстоун. Я делал только то, что она мне приказывала.

— Майкл, — пробормотала запыхавшаяся Лейси, глядя прямо в его расширившиеся серо-стальные глаза, — я вытру твои сапоги, честное слово. Не волнуйся.

Теперь Майкл уже держал ее обеими руками, крепко сжимая за плечи и заглядывая в лицо.

— Это совершенно несущественно, — с явным усилием проговорил он. Шофер Эдуард поспешно оттащил Тошнилку назад. — Ты очаровательна. Что ты сделала со своими волосами?

Майкл коснулся ее золотистых волос, обрамляющих тонкий овал лица.

— Раньше я всегда была такой. — Лейси тряхнула головой, и длинные золотисто-пепельные пряди рассыпались по плечам. — У меня прямые волосы. Они почти не вьются. Я сменила прическу, когда стала моделью.

Ее новый облик явно пришелся Майклу по душе. Замерев в его объятиях, Лейси ощутила аромат шведского одеколона. Поежившись от удовольствия, она вдруг услышала, как в его груди бьется сердце.

— Мне нравится эта прическа, — не в силах отвести от Лейси глаз, сказал Майкл. — Она делает тебя другой. Более красивой, если это возможно.

Не успела Лейси открыть рот, чтобы сообщить ему, насколько это приятно слышать, как к ним подошел симпатичный молодой человек, напоминающий киноактера. Быстрым движением открыв альбом с образцами краски, он приложил один из них к волосам Лейси.

— К сожалению, подобрать тон ваших волос крайне трудно, — объяснил он, сравнивая образец с волосами Лейси. — Это и не «Жемчужная Басра», и не совсем «Шампанское Северных морей». — Как только Майкл отпустил Лейси и отошел, молодой красавец быстро пожал ей руку. — Я Джордж Свитингс, мисс Кингстоун, торговый представитель «Импорт моторс, Лтд.», Гринвич, Коннектикут.

— Что он делает? — изумилась Лейси.

— Пытается подобрать краску под цвет твоих волос, — хладнокровно ответил Майкл Эскевария. — Для заказанного тобой «Феррари-Тестароза».

— Ты шутишь?! — Неужели он понял буквально все, что Лейси наговорила в пятницу вечером, пытаясь привлечь его внимание. — Боже милостивый… Ты хоть знаешь, сколько «Феррари» стоит?

Скрестив руки на широкой груди, Майкл бросил на нее невозмутимый взгляд.

— Около восьмидесяти семи тысяч, не считая налогов. Да будет тебе известно, Лейси, я никогда ничего не покупаю, не узнав предварительно цену.

У Лейси перехватило горло. Она еще не оправилась от шока, когда продавец из Гринвича указал на стоящую у крыльца спортивную машину:

— Не хотите ли осмотреть? Пока она красная, точнее, это оттенок «Алый Кувейт», в остальном же машина готова к пробной поездке, можете проверить, как она слушается руля.

— Мистер Эскевария! — отчаянно воззвал Уолтер Моретти, перекрывая яростное рычание Тошнилки, рвущегося с поводка к торговцу автомобилями. — Куда мне положить это белье?

— Нет, просто невероятно! — охнула Лейси, как только к ней вернулся голос. — Это ужасно смешно, правда? Хорошо, а где же белый какаду? А как насчет шубы до пят из русского соболя?

— Начнем вот с этого, — сказал Майкл Эс-кевария, беря Лейси под руку и направляясь с ней к дому. Слегка зацепившись за собачий поводок, Лейси тут же наткнулась взглядом на коробки, сложенные на полу просторного холла.

На коробках были написаны названия фирм «Санбим», «Вэринг» и «Проктор сайлекс». Некоторые из них были открыты и демонстрировали разнообразные кухонные комбайны различных цветов, а также их аксессуары. Позади комбайнов стояли открытые коробки покрупнее, где блестели хромом и стеклом микроволновые печи. А из глубины холла доносились хриплые крики:

— Урк? Урк?

— Это немыслимо! — вскрикнула Лейси.

— На рынке оказалось куда больше моделей кухонных комбайнов, чем можно было себе представить, — заметил Майкл. — И микроволновых печей. Из «Блумингдейла» прислали на пробу все это. Выбирай. — Одним широким жестом он охватил все коробки сразу.

— Ты не имеешь права так поступать со мной! — вспылила Лейси.

— Из «Магазина птиц Мортона» в Уэстпорте прислали замечательного какаду с зеленовато-желтым хохолком, — спокойно продолжал Майкл. — Этот вид пользуется у них наибольшей популярностью.

— Нет! — Лейси тотчас догадалась, что он собирается сотворить в присутствии Эдуарда, частного детектива да вдобавок торговца спортивными автомобилями из Гринвича. Но она тоже не дура. — Фу, как это низко и грязно! Ты же знал, что все это только шутка!

Лейси подняла кухонный комбайн цвета авокадо над головой, и Уолтер Моретти и торговец автомобилями торопливо попятились к дверям.

— Лейси, не делай этого, — спокойно произнес Майкл. — Лучше поставь его на место.

— Дррянная птичка, — раздался хриплый голос из дальнего угла холла.

— Значит, ты задумал унизить меня? — Лейси с трудом удерживала комбайн над головой. — Чтобы продемонстрировать им, что ты платишь своей потаскушке! Но я не шлюха, хоть ты и пытаешься меня ею выставить! Даже платья и драгоценности были оскорблением сами по себе, но кухонные комбайны и микроволновые печи — это уж слишком!

— По-моему, ты сама сказала, что тебе нужен кухонный комбайн и что у каждого в кухне должна быть микроволновая печь, — твердо стоял он на своем. — Лейси, я хотел дать тебе все, что ты пожелаешь. Я же говорил, тебе достаточно лишь сказать, что именно.

— Не нужен мне твой дурацкий «Феррари», — с возмущением закричала Лейси. — Я не возьму ни твоих комбайнов, ни твоих печей — вообще ничего, слышишь, Майкл?! Можешь забрать своего какаду и…

— Лейси, — нахмурился он, — если тебе не нужны эти вещи, тогда скажи, что ты все-таки хочешь?

— Ты меня не проведешь! — Лейси запустила комбайн в Майкла, но он увернулся, и чудо-техника с грохотом разбилась о стену. Возмущенная Лейси замерла на месте. Напрочь позабыв о своих благих намерениях, она выпалила: — А не лучше ли тебе вернуться в свой любимый отель в Талсе и подцепить там другую? Именно так ты обычно поступаешь! Давай, покажи своим приятелям, как ты поступаешь на самом деле — цепляешь проституток в барах! Ты законченный выродок, Майкл Эскевария! — издевательски закончила она.

И тут же в его глазах полыхнула ярость; в Антарктику снова пришла зима.

— Ты сама не знаешь, что несешь. — Майкл явно старался говорить потише, чтобы остальные не слышали. — Я не имею дела с проститутками. Мне плевать, веришь ты или нет, но до того я ни разу не платил за секс!

— Мне ты вовсе не то сказал! — Он прав; Лейси ничуть не намерена ему верить. — Ты схватил меня, чтобы я не улизнула, и затолкал в лифт прежде, чем я успела сказать хоть слово. Ты заставил, меня пойти с тобой! Сказал: «Покупаю», — вот что ты сказал! Ты сказал…

— Я знаю, что я сказал! — рыкнул Майкл, хватая ее за руку. — Откровенно говоря, я вовсе не обязан перед тобой отчитываться, но так получилось, что в тот вечер я заглянул в бар проверить финансовый оборот. Я всегда так делаю, когда бываю там. А когда вошел, то обнаружил тебя — торгующую собой.

— Ах, вот как?! — воскликнула Лейси. — Не пытайся выкрутиться! Ты сказал: «Покупаю!» Как будто ты можешь купить все, что тебе вздумается!

У Майкла на виске пульсировала голубая жилка, губы его сжались в ярости.

— Посмотри на меня, Лейси. Неужели я похож на мужчину, который только деньгами может заманить женщину в постель? Отвечай! — тряхнул он ее руку.

Лейси глубоко вздохнула. Боже милостивый, он прав! Достаточно взглянуть на него, чтобы понять, насколько он прав.

— Так зачем же тебе надо было тратить полторы тысячи долларов, когда ты мог найти другую женщину. — Лейси сглотнула. — Бесплатно! Наверно, ты был не в своем уме.

— Да, ты права, я не в своем уме, — еще крепче сжав ее запястье, прорычал Майкл. — Меня охватило безумие с того самого мгновения, когда я вошел в бар и увидел тебя — одетую как шлюха, но с лицом ангела.

— Да это же была шутка! Я не могла быть в другом платье, поскольку демонстрировала его в шоу для западных штатов…

— Ты была прекрасна, — хрипло выдохнул он. — При виде такой красоты цена уже не имеет значения.

Лейси не унималась. Значит, снова все сначала!

— Слушай, я не экземпляр твоей коллекции! — Она резко выдернула руку. — Деньги у меня с собой. Тебя ждет сюрприз, Майкл Эскевария! Что ты скажешь, когда я верну тебе твои полторы тысячи долларов?

По его суровому лицу промелькнуло какое-то неуловимое выражение и тут же исчезло.

— Я хочу пригласить тебя покататься верхом.

— Я не хочу кататься верхом. Не пытайся изменить тему разговора! Ты считаешь, что я вру, не так ли? В общем, я устала мотаться туда-сюда! Я не буду твоей содержанкой, ты не имеешь права так со мной обращаться. Я не позволю лишить себя работы в «Капризе». И я не буду потакать твоим прихотям! — сорвалась она на крик. — Вот!

Майкл Эскевария наклонил темноволосую голову, нежно обнял Лейси и негромко проговорил:

— Нет, будешь, Лейси. Ты поедешь верхом. Лошади уже оседланы.

Их уста соединились, прервав ее протесты. Язык Майкла ласкал ее крепко сжатые губы, убеждая их разомкнуться в ответном поцелуе. Лейси закрыла глаза и, обняв Майкла, прижалась к нему. Поцелуй сразу же стал более жарким и жадным. Лейси даже изумилась внезапной вспышке чувств, напоминающих пение скрипок симфонического оркестра.

— Ну как, Лейси? — хрипло пробормотал он в ее полуоткрытые губы.

— А где тут ездят верхом?

Спустя полчаса, осторожно выпутывая светлые пряди волос Лейси из ветвей, Майкл сказал:

— Лейси, когда ты рядом со мной, привычный ритм моей жизни нарушается.

— Ты же сам говорил, что тебе нравится, когда мои волосы распущены и развеваются по ветру, — с улыбкой ответила она. Эту ветку Лейси заметила не сразу, а лишь оказавшись под ней. Она ехала на рослом охотничьем жеребце, править которым было не так уж легко. Кроме того, Майкл сам настаивал, что все это необходимо — «Лютеция», опера, а теперь верховая езда. При первой встрече он кружил ее по пентхаузу под звуки вальса из «Доктора Живаго».

«Разве можно забыть такой вечер?» — думала она, разглядывая его длинные густые ресницы, пока Майкл осторожно освобождал очередную прядь ее волос из спутавшихся ветвей.

— Я плохо держусь в английском седле. Дома папа всегда позволял нам пользоваться ковбойскими седлами.

— На Лонг-Айленде? — сверкнул Майкл глазами из-под черных бровей.

— Мы с сестрами всегда хотели быть ковбоями. Точнее, бандитами, — рассказывала Лейси, в двадцатый раз натягивая поводья, чтобы по милости жеребца не лишиться волос. — Все остальные девочки в Ист-Хэмптоне брали уроки верховой езды, у них были модные английские сапожки для верховой езды, черные жокейские кепочки и сюртучки от «Лорда и Тейлора». Но у моего отца тогда на это не было денег, так что мы с сестрами слонялись по округе в старых джинсах и ковбойских шляпах, старательно подражая Клинту Иствуду. Папа купил нам ковбойские седла. А на следующий год моя старшая сестра Фелисия стала королевой домоводства, а еще через год — кандидаткой на титул «Мисс Вселенная», и походить на Клинта Иствуда стало довольно трудно, — развела Лейси руками.

— Но ты прекрасно держишься в седле, — он улыбнулся, — когда не виснешь на деревьях. А каким образом твой отец оказался без денег? Мне помнится, ты говорила, что он адвокат. — С этими словами Майкл высвободил из ветвей последнюю прядь волос.

— Он прекратил свое участие в крупной адвокатской фирме на Манхэттене. — Лошади столкнулись, и Лейси оказалась лицом к лицу с Майклом. — И затем не очень удачно вложил деньги; в итоге пришлось перебраться обратно в Ист-Хэмптон, где папа и открыл небольшую юридическую контору. Со стороны мы как будто преуспевали — большой дом, прислуга, — но на самом деле все обстояло совсем не так. Мы действительно нуждались в деньгах и вещах, полученных в качестве призов на конкурсах красоты, хотя избегали рассказывать об этом окружающим.

Майкл Эскевария будто родился в седле; Лейси еще ни разу не видела человека, который бы так хорошо ездил верхом. В журнале «Народ» сообщалось, что в юности Майкл работал конюхом; будучи бездомным, он и спал в конюшне. Неудивительно, что он так хорошо держится в седле. Что же касается того, как три красивые девочки Кингстоун боролись ради награды за титул королевы красоты, вряд ли есть смысл рассказывать Майклу Эскевария. Он-то отлично понимает, что такое отсутствие денег.

— Когда я стала фотомоделью, папа велел мне откладывать заработанные деньги в банк, на учебу в колледже. Первые годы я неплохо зарабатывала. — Наконец, выехав из дубовой рощи, Лейси пришпорила коня, послав его в галоп.

— Догоняй! — внезапно выкрикнула она, оглянувшись через плечо.

На отсутствие реакции Майкл пожаловаться не мог, но на сей раз замешкался, задержавшись на месте. Затем его белые зубы сверкнули в озорной улыбке, и Лейси поняла, что погоня началась.

Лошади мчались по нарядному осеннему лесу, шурша опавшей листвой. Угодья Майкла Эскевария простирались на много миль по полям и пастбищам, кое-где пересекаемым извилистыми проселками; земельный участок был просто грандиозен, особенно если учесть его близость к Нью-Йорку, где любой клочок земли стоил буквально целое состояние.

Для того чтобы управлять жеребцом, лавируя между деревьями на извилистой тропе среди внезапно вырастающих каменных изгородей вокруг пастбищ, требовалось немалое мастерство. По доносящемуся сзади топоту Лейси догадывалась, что Майкл уже близко. Ее жеребец то и дело взбрыкивал, стараясь освободиться от узды, и Лейси стоило больших трудов удерживать его. Уже в последнюю минуту она услышала тревожный крик Майкла, увидела стремительно надвигающиеся закрытые ворота пастбища и подалась вперед, сжав коленями бока скакуна.

Конь плавным движением взмыл вверх, перелетел через ворота и каменную стену, лишь на мгновение замедлив бег, когда оказался на идущем вниз склоне. Быстро натянув поводья, Лейси остановила его. Вороной Майкла приближался с громовым топотом.

— Черт возьми! — рявкнул Майкл. Лейси показалось, что лицо его слегка побледнело. — Ты что, сумасшедшая? А может быть, ты специально это делаешь?! Ты… ты же не знаешь, что с той стороны стены! — Успокаивая своего вороного, вскидывающего голову, Майкл мрачно признал: — Ты прекрасная наездница. Иначе не смогла бы взять это препятствие.

— О, ему очень нравится брать барьеры, не так ли? — сияя от восторга, сказала Лейси, наклонившись и похлопав коня по шее. — Пожалуй, охотничьи скакуны мне по душе. Да и английские седла не так уж плохи.

— Лейси! — Серые глаза Майкла приняли какое-то необычное выражение. — Если я когда-либо позволю тебе…

— Что, Майкл? — вкрадчиво спросила она, любуясь тем, как он выглядит. — Позволишь что?

— Мне кажется, — он не сводил с нее глаз, — что ты либо сумасшедшая, либо у тебя больше мужества, чем у большинства мужчин. Ты не похожа… ни на одну знакомую мне женщину, поверь мне. — Положив руку на луку седла, он склонился к Лейси. — Я по-прежнему не понимаю, почему родители позволяли тебе творить, что только вздумается.

— Ох, Майкл, что ты этим хочешь сказать? — вздохнула Лейси.

— Профессия фотомодели чертовски трудна и опасна для молодой девушки, — отрывисто бросил он. — Даже для такой… независимой, как ты. Лейси, почему родители не уделили тебе чуть больше внимания? Ты же знаешь, какие волки охотятся за красивыми женщинами, — не унимался он. — Они ведь и тебя подстерегали, я прав, да?

— Так тебя это волнует?! — воскликнула она. — Боже милостивый, Майкл, я могла сама позаботиться о себе. Все обстояло не так скверно, как тебе кажется.

Убирая волосы с лица, Лейси сообразила, что сейчас не самая подходящая минута для рассказа о происшествии с Питером Дорси. Лошади беспокойно приплясывали, норовя опять сорваться в галоп.

«Да настанет ли когда-нибудь эта подходящая минута?» — в отчаянии подумала Лейси.

Обед на двоих был накрыт в небольшой комнате в стиле Тюдор, перед потрескивающим в камине огнем, а не в столовой для официальных приемов. Ощущение уюта, удаленности от всего мира придавал моросящий во дворе дождик. К обеду Майкл переоделся в смокинг «Сэвил Роу», пробудивший в ее душе целый шквал воспоминаний. На Лейси были бежевые крепдешиновые брюки с бежевой шелковой блузкой и черный бархатный жакет из магазина Альтмана. Тошнилке было дозволено присутствовать в комнате во время обеда, но, когда дворецкий наполнял бокалы «Ауфштадлер-Реном» урожая семьдесят восьмого года к pateencroute[10] из утиной печени, добермана охватил приступ отчаяния. Он сожрал лежавший на кофейном столике журнал «Тайм» и тотчас же исторг его на лежавший перед камином коврик из овчины.

— Терпеть не могу неврастеников, — произнес председатель совета директоров, холодно взирая на добермана. — Вообще-то этот коврик имеет совсем другое назначение.

— Немного холодной воды и порошка для мытья посуды… — поспешно начала Лейси, но Майкл уже встал из-за стола, отшвырнув стул.

Великан в смокинге «Сэвил Роу» подошел к двери, распахнул ее и энергичным жестом указал на коридор. Поджав хвост, Тошнилка кротко вышел из комнаты.

— Как тебе это удалось?! — воскликнула Лейси. — Невероятно! Я ни разу не видела, чтобы Тошнилка вел себя как положено, особенно когда ему велят что-то сделать!

— Устрашение, — буркнул Майкл, возвращаясь к поданному дворецким супу из курятины. — Этот корпоративный прием почти безошибочен.

К несчастью, во время бифштекса а-ля Веллингтон они затеяли громкий спор о внешней политике республиканцев.

— Да о чем ты говоришь? — в конце концов крикнула рассерженная Лейси. — У республиканцев нет никакой внешней политики и никогда не было! Боже милостивый, тут и говорить не о чем!

Пристально взглянув на нее, Майкл спокойным тоном произнес:

— Лейси, никто не спорит со мной подобным образом, кроме тебя.

Лейси ответила ему таким же взглядом:

— Это оттого, что меня нисколько не пугают твои корпоративные приемы!

Но спорить ей тут же расхотелось. Вместо этого Лейси начала длинный рассказ о том, как ее средняя сестра Шерити подожгла крышу родного дома самодельной ракетой, начитавшись книжек о жизни доктора Годдарда[11].

— Тогда, — пояснила Лейси, — никто еще и не догадывался, что Шерити собирается стать астрофизиком.

Лейси начала рассказывать о том, как ист-хэмптонские пожарные мчались к парадному крыльцу их сада через клумбы с розами, а Майкл смотрел на нее с тем же странным выражением лица.

— Обычно застольные беседы с большинством женщин кажутся мне пыткой, — не к месту перебил он Лейси.

— А я-то думала, тебе интересно послушать о моей семье, — вздохнула она. — Я это рассказывала, чтобы поднять тебе настроение. Ладно, я могу и помолчать. А что уж такого мучительного в беседах с женщинами?

— Скука, — бесцветным голосом изрек он. — Но они хоть в спор не лезут.

— Значит, ты хочешь вернуться к обсуждению республиканцев или послушать о моей сестре Шерити. Если о сестре, тогда я продолжу. Она уже получила степень доктора, занимаясь астрофизикой, и, наверно, станет астронавтом, единственным астронавтом, принимавшим участие в борьбе за титул «Мисс Америка» в 1980 году.

Подняв брови, он пару секунд молча смотрел на Лейси.

— Ты поражаешь меня, — сказал Майкл. — Никак не пойму, когда тебя следует воспринимать всерьез. Мне очень понравился рассказ о твоей сестре. — Он полез в карман смокинга и достал серебряный портсигар. — Продолжай.

— Неправда. На самом деле тебе он вовсе не понравился. — Она не подымала глаз от тарелки. — Я не понимаю, Майкл, с какой стати ты все время продолжаешь меня подбадривать, если это так выводит тебя из состояния равновесия?

Он закурил сигару и выпустил длинную струю дыма, продолжая разглядывать Лейси.

— Меня это вовсе не выводит из себя, — наконец изрек он. — На самом деле, я едва дышу от восторга, дожидаясь, когда смогу услышать еще что-нибудь о первой «Мисс Америка в космосе». — Увидев, как напряглась Лейси, он торопливо добавил: — Если это рассказываешь ты.

— Хм-м, — отозвалась она, но на самом деле почувствовала себя лучше.

После обеда Майкл предложил ей осмотреть его коннектикутский особняк. Лейси пришла в восторг от столовой, библиотеки и кухни на первом этаже, буквально сверкавшей чистотой. Обстановка, сохранившаяся от прежних владельцев, оказалась разностильной, но довольно уютной. Лейси надеялась, что Майкл Эскева-рия не станет превращать дом в дорогие ультрасовременные апартаменты; но, как только он раскрыл рот, надежды ее рухнули.

— Мой друг дизайнер, — сказал Майкл, — вскоре собирается заняться новым оформлением особняка.

Лейси почему-то заподозрила, что этот друг-дизайнер — женщина.

«Настало время действовать, — решила она. — Надо огорошить Майкла радостной вестью, что я люблю его, а уж там видно будет».

На втором этаже были расположены спальни с окнами, выходящими на английский парк, с поблекшими ситцевыми шпалерами на стенах. Затем Майкл показал ряд свежевыкрашенных и еще не обставленных комнат, находящихся в глубине дома.

— О, как мило! — воскликнула Лейси, входя в просторную светлую комнату, где на одной из стен была нарисована пастелью радуга в стиле Питера Макса. — А что будет здесь?

Сама она сразу предположила, что это будет комната для игр.

— Детская, — бросил Майкл, закрывая дверь.

В коридоре Лейси задержалась, чтобы взглянуть на Майкла. Смокинг он снял еще внизу, в каминной комнате. Теперь рукава его дорогой рубашки были закатаны по локоть, открывая взору сильные загорелые предплечья, напоминающие о первых шагах его карьеры в качестве портового грузчика и строительного мастера. Лейси мечтательно отметила, что сейчас он выглядит особенно привлекательным — черные волосы лежат волнами, а серые глаза сияют, сгущающийся сумрак несколько сгладил его резкие черты.

— Дети? — шепнула она. Какая замечательная мысль! Она вполне соответствует желанию самой Лейси.

— Это на будущее, — отозвался Майкл.

«Чудесно, — подумала Лейси. Теперь она не сомневалась, что любит Майкла Эскевария сильнее, чем способна полюбить любого другого мужчину на свете. От переполняющих душу чувств глаза ее засияли, словно звезды. — Я смогу сделать его счастливым. Красивый дом… А теперь еще и дети… Он пока не знает этого, но я смогу дать ему все, о чем он мечтал».

Ласково взяв ее за руку, Майкл повел Лейси по коридору. Следующая комната оказалась спальней с грандиозной кроватью эпохи освоения Америки — на четырех столбиках, с балдахином и шелковым стеганым одеялом. Мебель — комоды и стулья — радует глаз теплыми тонами вощеной сосны и грецкого ореха; в небольшом очаге уютно потрескивает огонь. Покрывала уже откинуты, видны домотканые неотбеленные льняные простыни.

Лейси тут же поняла, что мебель для спальни выбирал сам Майкл Эскевария. Эта спальня характеризует его как человека, в юности натерпевшегося лишений, не имевшего ни крыши над головой, ни любящей семьи и до сих пор нуждающегося в них.

— Замечательно, волшебно! — воскликнула Лейси. Пожалуй, обстановка даже свидетельствует о хорошем вкусе. На самом деле она многое говорит о личности хозяина. Кровать широка, тепла и достаточно просторна, чтобы вместить целую ораву ребятишек, если тем вздумается заползти в воскресенье утром под одеяло к родителям. И комната, и кровать буквально созданы для любви.

«Так чего же тянуть?» — подумала Лейси, бросаясь в его раскрытые объятия.

— Лейси, — пророкотал черный кугуар, прижимая ее к себе, — пойдем!

17

Лейси поняла, что любит Майкла сильнее, чем можно себе вообразить. Все, что стало ей известно в Коннектикуте, лишь усилило это волшебное чувство; она твердо пообещала себе устранить все недоразумения. Быть может, Майкл уже любит ее, но еще сам этого не знает! Встретившись с ним глазами в спальне, Лейси забыла обо всем на свете, мечтая лишь раствориться в теплых, нежных, страстных чувствах, переполняющих душу. Ей хотелось дать Майклу такое счастье, какого он не знал прежде: ни в тяжком детстве, ни теперь, когда он своим трудом заработал миллионное состояние. Хотелось сделать для него что-то хорошее — например, оформить коннектикутский дом, а то и нью-йоркские апартаменты, устроить все так, чтобы стало уютнее. Хотелось любить его до скончания дней. Выйти за него замуж и рожать ему детей.

— Майкл, дорогой! — воскликнула она в порыве радости. — Я хочу любить тебя сама, если позволишь!

Это был отчаянный шаг, но она предусмотрительно перечитала «Радость секса», на сей раз не испытав такого шока, как пять лет назад. Кроме того, она не сомневалась, что Майкл будет просто потрясен.