Глава шестая

Элизабет ворвалась в гостиную, сжимая в кулаке скомканное письмо. Ее глаза горели.

— Хоксли! Этот… этот изверг, этот самонадеянный, бесчувственный, безмозглый изверг!

Сзади послышался мягкий голос:

— Безмозглый?

Элизабет немедленно пришла в себя и, смутившись, обернулась на голос.

— О, тетя Юнис, извини, но я просто потеряла голову, прочтя письмо герцога. Он приказывает мне ждать инструкций от этого… безмозглого Хоксли! — Она упала на стоящий рядом стул и добавила: — Ты, наверное, считаешь, что я оставила все свои манеры в Шотландии?

Юнис, усмехнувшись, пожала плечами.

— А почему бы и нет? Ведь говорится же, что гость всегда должен оставить в доме хозяев хороший подарок! Я вижу, ты расстроилась из-за письма. Что же он такое там написал? — От улыбки морщинки у глаз тетушки обозначились сильнее. — Уж не посылает ли тебя лорд Хоксли на этот раз в Индию, моя дорогая?

Элизабет расхохоталась во все горло, и тетка тоже засмеялась, заразившись ее весельем.

— Ой, тетя, я совсем забыла, какое ты сокровище! Нет, пока не в Индию. Я должна ждать, сидя в своей комнате, пока не услышу каких-нибудь указаний от Хоксли. Герцог даже прислал охрану, чтобы я не вздумала ослушаться! А я не лакей, чтобы мне приказывать! — Она выпрямилась и подвинулась на краешек стула. — Я передам курьеру соответствующий ответ и немедленно отошлю его обратно в Лондон!

Юнис подошла к Элизабет и погладила ее по плечу.

— Давай пожалеем курьера, моя дорогая; его надо сначала накормить и уложить с дороги спать. Ты успеешь дать ответ завтра.

Она вышла из комнаты, оставив Элизабет наедине с ее грустными мыслями.

«Так я и знала, что он все разрушит! — кипела она. — Как раз, когда я все обдумала и готова была принять решение относительно своей дальнейшей судьбы… .Не буду я его дожидаться и не позволю совать нос в мои дела!»

Вернулась Юнис в белом халате, наброшенном на будничное платье, и широкополой соломенной шляпке.

— Я буду в саду, — жизнерадостно произнесла она. — Почему бы и тебе немного не прогуляться, чтобы успокоиться? Мы сможем наконец побеседовать наедине…

Когда Элизабет вышла в сад, чтобы узнать, почему тетка хочет поговорить с ней без свидетелей, Юнис сидела на низком стульчике и рисовала маленькие дикие маргаритки, которые росли вдоль тропинки.

— Они растут, только если рядом не копать землю. Эти маленькие ребятки появились в этом году что-то очень рано. А вечером они засыпают — прямо как дети.

Как чудесно было слышать спокойный голос тети! Элизабет всегда любила, когда она рассказывала о цветах. Юнис была прирожденной художницей и могла часами бродить по полям и лесам, чувствуя себя гораздо уютнее с цветами, чем с людьми.

Юнис поднялась и сунула уголек и блокнот для эскизов в карман своего халата.

— Прогуляемся? — предложила она.

Они направились в сторону леса, Юнис изредка прерывала молчание, чтобы показать Элизабет какой-нибудь ранний цветок.

— Это пушистый розовый цветочек клубники. Что-то он хилый, бедняжка. Взгляни на эти нарциссы, им нравятся солнечные места в лесу. Вообще-то, еще слишком рано для некоторых цветов. Подожди, сейчас я покажу тебе очень красивую полянку.

И действительно, скоро они увидели кустики необыкновенно красивых ранних цветов самых разнообразных оттенков. Они тихо постояли на поляне, потом Юнис произнесла:

— Ты так похожа на свою мать! Я просто изумилась, когда ты вернулась из Шотландии. Прямо как привидение увидела… Она ведь была самой близкой моей подругой, и я была очень счастлива, когда она вышла замуж за моего брата…

Она взглянула на племянницу и сразу пожалела о своих словах: Элизабет изо всех сил старалась сдержать слезы. Юнис взяла ее за руку, и они продолжали свою прогулку по сосновой роще.

— Тетя, — Элизабет наконец решилась задать вопрос, который не давал ей покоя много лет. — Почему я ношу твою фамилию, а не фамилию отца?

— Так хотел герцог, — поколебавшись, ответила Юнис. — Когда-нибудь, я думаю, он сам объяснит тебе причину. А пока… расскажи-ка мне о Шотландии. Не о природе — об этом я потом расспрошу тебя подробно. Расскажи о себе. Что ты там полюбила, а что нет? И рада ли ты, что вернулась? А может, тебе не нравится мое излишнее любопытство?

Улыбнувшись, Элизабет поспешила успокоить тетю:

— Ну, что ты! Очень даже нравится! А что мне действительно не нравится, так это быть вдали от тебя и Мэриан. Это было очень больно. Я думала, что никогда не перестану скучать по дому. Сначала мне не нравилась еда и непривычный акцент и хотелось лишь одного: чтобы меня оставили в покое, хотя все были со мной очень любезны.

Она рассмеялась, с удовольствием вспоминая недавнее прошлое.

— Жена доктора Камерона, Маргарет, — просто душка, и в конце концов я не смогла устоять перед ее обаянием. Заметив, что я скучаю, она убедила меня, что ей совершенно необходима моя помощь. На самом же деле, она может все прекрасно сделать сама и работает без устали. Они с доктором окружили меня необыкновенной теплотой и заботой. Доктор быстро обнаружил мою главную слабость — любопытство — и тоже заверил меня, что завален работой и нуждается в помощниках.

В голосе Элизабет зазвучал истинный энтузиазм:

— Медицина — это такой трудный предмет! Его можно изучать бесконечно: столько замечательных открытий делается буквально каждый год. Но, тем не менее, многие врачи лечат примитивно, по-старинке. А хороший врач должен просто помочь организму, а потом дать ему возможность самому справиться с болезнью. — Она улыбнулась Юнис. — Точно так, как делаешь ты, тетя. Ты освобождаешь растение от сорняков, подкармливаешь его, а остальное делает сама природа.

Юнис нахмурилась:

— Все это прекрасно, моя дорогая. Но как они могли разрешить молодой незамужней девушке принимать роды?! Меня это просто шокирует!

— Но ведь, когда женщина выходит замуж, у нее уже нет времени учиться чему-то! — Элизабет рассмеялась при виде растерянности тетки. — А впрочем, я тебя понимаю. Здесь многие были бы шокированы. Мы все, англичане, считаем, что мы — центр вселенной, а на деле шотландцы гораздо более образованны во многих областях. Кстати, им не кажется, что женщины глупее мужчин; маленькие девочки учатся по тем же учебникам, что и мальчики. — Она широко улыбнулась. — Вот это мне пришлось по душе! Там никто не относится к женщинам как к тряпичным куклам.

Элизабет перевела дыхание и продолжала:

— Вообще, шотландцы никого не считают людьми второго сорта. Им даже рыжие нравятся! Например, у Маргарет волосы того же цвета, что твои маки, а на лице едва ли найдется свободное от веснушек место. Но ты бы видела, как ее обожает муж!

Дорожка привела их к широкой поляне у ручья, и они остановились полюбоваться водой. Юнис обняла себя руками за плечи, не отрывая глаз от бурлящих водоворотов.

— Я не очень люблю приходить сюда: все никак не могу забыть то ужасное происшествие с Мэриан…

Элизабет перебила ее, решив отвлечь от страшных воспоминаний.

— Тетя, зачем ты позвала меня на прогулку? Что тебя беспокоит? — Юнис не сразу ответила, и Элизабет высказала свою догадку: — Это связано с Мэриан, ведь так? Она меня тоже беспокоит, но я не знала, замечает ли еще кто-нибудь, как этот слизняк Стэнли крутится вокруг нее…

Лицо Юнис просветлело.

— Меня беспокоит именно это, моя дорогая! Поразительно: ты всегда понимаешь меня раньше, чем я сама о чем-нибудь подумаю. Мэриан помолвлена с чудесным человеком, который сражается за родину. Он уверен, что его невеста ведет себя так, как подобает девушке в ее положении. Мэтью ужаснулся бы, если бы увидел, как она флиртует с этим недостойным лордом Стэнли! О чем она думает, танцуя с ним подряд несколько танцев и принимая его у себя, когда он только пожелает?!

Элизабет по старой привычке тут же встала на защиту Мэриан:

— Может, ей просто льстит его внимание, тетушка, и больше она ни о чем не думает? После ее сезонов в Лондоне ей, наверное, все здесь кажется скучным. Она сама не понимает, что делает.

— Ты поговоришь с ней, Элизабет? Я пыталась, но она обижается и отказывается обсуждать эту тему.

— Ой, тетя! Не могу же я, не успев вернуться домой, начинать читать ей нотацию о том, как следует себя вести! Она решит, что я вмешиваюсь в ее личные дела, и будет, в общем-то, права.

— Я понимаю, что это будет неприятный разговор: когда Мэриан злится, она похожа на мокрую кошку. Но я не нахожу нужных слов, и она не принимает меня всерьез! А вот Стэнли нашел к ней подход… Я ему ни капельки не доверяю!

Понимая, что не сможет ни в чем отказать тете, Элизабет вздохнула:

— Хорошо, я поговорю с ней в гостиной после чая.

Элизабет вставила кончик иглы в туго натянутое полотно, сделала несколько стежков и прочно закрепила нитку. Но потом отложила свое вышивание, как будто свободные руки могли помочь ей в предстоящем разговоре.

Она привыкла считать Мэриан доброй девочкой, всегда готовой посочувствовать тем, кому было больно или кто оказался в беде. Но при этом она могла быть упрямой как осел, если дело касалось ее друзей, невзирая на то, что некоторые из них оказывались совсем не стоящими ее внимания. Конечно, они с Юнис испортили Мэриан, избаловали, по глупости стараясь оберечь ее от жизни…

Вернувшись из Шотландии, Элизабет обнаружила, что с Мэриан теперь можно разговаривать, только если тема разговора касалась ее самое — если кто-то восхищался ее лицом, нарядными платьями или очаровательными манерами. Но стоило направить разговор в другое русло, как внимание Мэриан исчезало, как подводный ручей.

Элизабет с любовью взглянула на свою прелестную кузину. Ее золотые кудри, освещенные утренним солнцем, были похожи на венец, а Мэриан казалась олицетворением настоящей английской девушки из хорошей семьи — даже когда она вертелась на стуле или болтала глупости. Сама мысль о том, чтобы огорчить ее, казалась просто жестокой. Но огорчить придется, и именно ей, прежде чем малышка успеет выскочить из комнаты, хлопнув дверью.

«Ну, давай, Элизабет!» — подбодрила она себя.

— Мэриан, ты уже два года помолвлена с Мэтью. Ты что, хочешь пожертвовать им ради этого дамского угодника лорда Стэнли?

Элизабет едва удержалась от улыбки, когда Мэриан быстро вскинула голову, отчего сразу стала похожа на лисицу, услышавшую свору гончих. Она всегда казалась загнанным животным, если кто-то позволял себе не соглашаться с ее суждениями, и бросалась защищаться.

— И вовсе он не дамский угодник, Элизабет! — фыркнула она. — Просто лорд Стэнли одевается по самой последней моде, что ты тоже могла бы оценить, если бы сама вращалась в обществе.

Ну, это еще легкий укус, к чему-то подобному Элизабет была готова.

— Мои бедные неискушенные мозги все-таки кое-что соображают, и гораздо больше, чем тебе хотелось бы, Мэриан. А что касается вкуса лорда Стэнли, не говори мне, что пуговицы размером с блюдца и узкий бордовый жилет делают его более достойным человеком. Он боится даже лишний раз повернуть голову, чтобы не остаться слепым из-за своего воротника!

Мэриан упрямо сдвинула брови:

— Он мягкий, приятный человек! И понимает меня так, как никогда не понимал Мэтью…

— Что ты имеешь в виду? То, что он постоянно читает тебе стихи? Или что приносит подарки каждый раз, когда приходит? Ты мне напоминаешь маленькую сороку, собирающую комплименты и блестящие безделушки!

Лицо Мэриан потемнело.

— Ты просто завидуешь, что я всегда нравлюсь мужчинам! Вспомни: даже твой драгоценный лорд Хоксли рисковал своей жизнью ради меня! А ведь ты, кажется, была так увлечена им…

Она поднесла к лицу свою изящную руку с наманикюренными пальчиками, делая вид, что рассматривает их, а на самом деле поглядывала на Элизабет из-под густых ресниц, как бы оценивая удар, который только что нанесла.

Элизабет тяжело сглотнула, заставляя себя сохранять спокойствие. «Помни, что поставлено на карту! — приказала она себе. — Речь идет не о твоих чувствах, а о будущем Мэриан».

— Мэриан, как ты думаешь, что лорд Стэнли делает в этой Богом забытой маленькой деревне, когда в Лондоне вот-вот начнется бальный сезон? А не может случиться, что он просто убежал от своих кредиторов?

Мэриан немедленно парировала этот удар.

— Он приехал, чтобы повидать свою мать. А остался потому, что нашел здесь приятное общество! Почему ты всегда должна все испортить своим критиканством?! Что плохого, если он сказал мне несколько любезностей и уделил немного внимания?

— А что еще может предложить тебе лорд Стэнли, кроме любезностей и внимания, Мэриан? Когда ты так неосмотрительно позволила ему привезти тебя на бал, он рассказал тебе хоть что-нибудь о своем доме или семье? А когда он уговаривает тебя прогуляться по саду, он делится с тобой своими планами, своими надеждами?

Мэриан подняла голову, выставив вперед упрямый подбородок. «Держись! — сказала себе Элизабет. — Наступает момент сокрушительной контратаки!»

— А кто поручил тебе читать мне нотации? Уж, конечно, не старый герцог. Если ты даже попросишь его о чем-нибудь, он просто отошлет тебя к своему распрекрасному внуку. А если бы Натан действительно был таким прекрасным, то служил бы в действующей армии и воевал, как мой Мэтью!

Элизабет побледнела, но заставила себя проигнорировать и этот укол.

— Ах, значит, он до сих пор «твой Мэтью?»

— А я и не говорю, что разрываю помолвку! Я только сказала, что лорд Стэнли меня развлекает. Я давно не слышала таких остроумных рассказов. Я боюсь, что превращусь в настоящую провинциалку, живя здесь, а он знает, как вести себя в обществе! И вообще, Элизабет, странно, что именно ты взялась учить меня хорошим манерам. Ведь тебя отослали в Шотландию, наверное, не просто так, а в наказание за что-то! А сейчас ты тайком возвращаешься домой, да еще за тобой тянется хвост сплетен, что ты там к тому же и роды принимала!

«Растоптала и переступила», это так называется, — подумала Элизабет. — Наша маленькая лисичка в мое отсутствие стала кусачей!»

— Хорошо, пусть моя репутация погублена. Но значит ли это, что ты должна теперь погубить свою? Разве лорд Стэнли предлагал тебе выйти за него замуж? Он старается увидеться с тобой наедине, без твоей горничной, чтобы обсудить предстоящую семейную жизнь? Или он предпочитает обсуждать исключительно поэзию и украдкой целоваться с тобой?

— Во всяком случае, его интересует еще кое-что, кроме севооборота, урожая и дренажных работ! Что хорошего меня ждет, если я стану женой фермера?

— Мэтью не фермер, Мэриан. Он солидный человек, землевладелец, из всеми уважаемой семьи. Кроме того, он — лучший друг лорда Хоксли. Откуда, ты думаешь, люди, владеющие землей, получают деньги? С этой самой земли. Если он не станет о ней заботиться, то скоро ему нечего будет предложить тебе. Ах, Мэриан, тетя Юнис рассказала мне, что Мэтью завоевал твое сердце с первого взгляда. Разве он не уделял тебе все свое внимание, когда ухаживал за тобой? Я знаю, что ты скучаешь по лондонскому обществу, но я уверена, что ты скучала и о Мэтью эти два года! Неужели ты разлюбила его?

Подбородок Мэриан задрожал, и ее прекрасные глаза наполнились слезами. Она послала Элизабет уничтожающий взгляд и вынула кружевной платочек.

— Я не буду больше отвечать на твои вопросы! Ты хочешь слишком много знать! — Встав, она собралась выйти из комнаты — изящная и элегантная даже в гневе — и напоследок зло бросила через плечо: — Я буду встречаться с кем хочу и когда хочу! А мои чувства к Мэтью абсолютно тебя не касаются. Если мне захочется немного повеселиться с друзьями, то я именно так и сделаю! Я не собираюсь переходить допустимых границ, не в пример тебе. Но мне уже девятнадцать лет, и я не буду ждать Мэтью до старости и скучать, пока он решил поиграть в солдатики!

Элизабет осталась неподвижно сидеть в пустой комнате. Плотнее закутавшись в шаль, она медленно поднялась со стула, пытаясь сдержать слезы. Стычки с Мэриан всегда кончались тем, что она чувствовала себя униженной, поэтому никогда и не испытывала особого желания лишний раз вступать с ней в спор.

Лучше всего сейчас немного прогуляться. Элизабет медленно прошла мимо конюшен и остановилась на краю огороженного забором пастбища. Облокотившись на деревянные ворота, она подставила лицо теплому солнцу, пытаясь взять себя в руки и успокоиться.

Не ухудшила ли она положение еще больше тем, что вызвала Мэриан на разговор? Если окажется, что Мэриан все-таки назло ей остановила свой выбор на Стэнли, сможет ли она простить себе это? Элизабет глубоко вздохнула, стараясь унять тревогу. Что же ей теперь делать? А самое главное — что будет делать Мэриан?

Обычно после таких ссор Мэриан осуществляла какую-нибудь мелкую месть, но потом задумывалась, сдавалась и в конце концов делала так, как ее просили, — с таким видом, будто это было ее собственное решение. Но до тех пор она может успеть наделать глупостей.

Может быть, попросить лорда Хоксли отослать пока Мэриан куда-нибудь в Индию или Шотландию? Или хотя бы в Лондон…

В этот момент Элизабет поняла, что ей нужно делать. Она должна вырвать Мэриан из-под влияния лорда Стэнли! А Лондон — такая приманка, против которой Мэриан не сможет устоять. Она сама отвезет тетю с кузиной к Хоксли, и он организует для Мэриан еще один сезон в Лондоне.

Тут Элизабет вспомнила, что ей приказано оставаться в Пэкстоне и ждать дальнейших указаний от Хоксли… Но все ее существо противилось этому. В конце концов, она не преступница, и никто не имеет права заставлять ее делать то, чего она не хочет! Элизабет глубоко вдохнула чистого воздуха, и настроение у нее улучшилось. Когда у человека появляется цель, это просто замечательно!

Она с удовольствием представила себе выражение лица Хоксли, когда они трое явятся в Лондон, чего он уж никак не сможет проигнорировать.

Глава седьмая

Пэкстон — Лондон, апрель 1812 года

Элизабет направилась к дому, решив в последний раз поговорить с Мэриан. И когда только она успела стать такой упрямой, а главное — набраться такого высокомерия? Раньше Мэриан заперлась бы с ней в спальне и устроила бы допрос, потребовав от нее всех пикантных подробностей о рождении детей. Она бы пролистала все книги и журналы Элизабет по медицине в поисках рисунков, от которых сама же пришла бы в ужас и, может быть, даже упала в обморок. Мэриан всегда жаждала драм и была готова в любой момент вступить с кем-нибудь в конфронтацию, если компания друзей ей наскучивала. Но за напускной загадочностью всегда просвечивало природное простодушие. Что же заставило Мэриан так перемениться? Почему она так вдохновенно флиртует с лордом Стэнли — этим щеголем, над которым раньше она только посмеялась бы?

Стэнли совсем не был похож на того белокурого голубоглазого героя, о котором всегда мечтала Мэриан. Он был просто смазливым красавчиком с подложными плечами и осиной талией, к тому же носил высокие каблуки и пудрил лицо.

Будучи ветреной и капризной, Мэриан, тем не менее, всегда испытывала к Элизабет нежные дружеские чувства. Что же изменило планы и мечты Мэриан? Не может быть, что дело только в лорде Стэнли. Элизабет твердо решила выяснить все это. Она вошла в дом, с силой захлопнув за собой дверь — под стать грубым манерам Хоксли. Ничего удивительного, что он так делает: оказывается, очень приятное ощущение!

Появился Чилтон, без сомнения ожидая увидеть вражескую армию, которая посмела наделать столько шума.

— Мисс Элизабет?

— Да, Чилтон. Пожалуйста, распорядитесь, чтобы в комнаты тети Юнис и Мэриан принесли чемоданы. И позовите горничных, чтобы они начали паковать их вещи для продолжительного пребывания в Лондоне!

Чилтон никак не выразил своего удивления, но позволил себе заметить:

— Думаю, что камеристка мисс Вайднер еще не поставлена в известность. Должен ли я сам сообщить ей об этом или подождем, пока мисс Вайднер сделает это?

— Не стоит, — рассеянно ответила Элизабет, стараясь понять, кого имеет в виду Чилтон: на ее памяти у Мэриан не было никакой камеристки.

Заметив усмешку, промелькнувшую в глазах дворецкого, Элизабет вспомнила об их старинной игре и внимательно взглянула на стоящего перед ней человека.

За время, проведенное ею в Шотландии, Чилтон заметно постарел. Седых волос стало гораздо больше, а лучики около глаз превратились в глубокие морщины. Все еще прямой и полный энергии, он был старым другом, который все годы, проведенные Элизабет в Пэкстоне, удивительным образом поддерживал ее, вместе с другими стараясь отвлечь от грустных мыслей, скрашивая ее дни неожиданными сюрпризами.

Его твердая рука поддерживала Элизабет, когда она, визжа, скатывалась по перилам вниз, а его серьезный голос подсказывал ей, как надо разговаривать со слугами. Сколько раз приносил он подносы, с напыщенным поклоном приподнимая крышки с блюд, на которых дымились ароматные кушанья! А однажды он принес ей на подносе крошечного котенка, но вынужден был унести его обратно, когда глаза Элизабет покраснели и зачесались и она стала чихать.

У них выработалась некая система: пока они разговаривали, как подобает слуге и хозяйке, их глаза говорили совсем другое. Вот и сейчас, судя по его глазам, Чилтон мог рассказать что-то очень интересное… Мог, но не хотел? Во всяком случае, игра началась, и теперь была ее очередь.

— Сомневаюсь, что камеристка Мэриан в курсе, поскольку я еще ничего не говорила самой Мэриан. И ты догадался об этом, судя по дьявольскому огоньку в твоих глазах! — она нахмурилась и спросила: — А кто камеристка моей кузины? Я даже не знала, что такая существует в этом доме.

— Эту камеристку прислала сюда леди Лоуден, а зовут ее Оакс. Кстати, она слегла в постель, когда вы приехали, и до сих пор еще не поправилась.

— Сестра тети Юнис прислала сюда камеристку из Лондона?

— Я думаю, леди Лоуден желала бы, чтобы мисс Вайднер продолжала и дальше усваивать лондонские тонкости поведения.

Элизабет остановилась, чтобы обдумать эту новую для себя информацию. Какие тонкости поведения?! Самые последние фасоны можно было посмотреть в журнале мод, который получала Мэриан, и никакие лондонские тонкости не могли заменить нежную привязанность и теплоту, которые воспитала в обеих девочках Юнис. Что-то здесь не так! Может быть, Элизабет наконец сумеет разгадать причину перемены в поведении Мэриан?

Почему все-таки Чилтон улыбается? И почему она, вернувшись домой три дня назад, до сих пор ничего не слышала о серьезно заболевшей служанке? Выяснение этой детали оказалось шагом в нужном направлении.

— Значит, у Оакс слабое здоровье?

— Нет, напротив, она очень крепкая женщина, мисс Элизабет. Возможно, было холодно в тот день, когда вы приехали, и она подхватила простуду…

— Нет, я помню, что было солнечно! Неужели я привезла из Шотландии какую-нибудь заразу, которую она и подхватила? Хотя, не помню, чтобы везла что-нибудь, кроме небольшого чемодана и огромного количества историй…

— Вот уж, кто любит истории, так это наша Оакс! И акценты: она прямо помешана на том, чтобы определить, откуда приехал человек.

— Но при чем тут акценты?

— Вы уж меня извините, мисс Элизабет, но, когда вы разговариваете, у вас проскальзывает небольшой шотландский акцент. Несколько дней дома — и, я уверен, он исчезнет.

Элизабет была поражена. У нее акцент?! Но это же здорово! Вот разозлится Хоксли, когда вместо маленькой послушной кузины встретит незнакомую шотландскую красавицу! Ну, пусть не красавицу… Все равно!

А камеристка Мэриан явно сочла ее дикаркой! Элизабет весело рассмеялась и присела на ступеньки. По вполне понятным причинам она не могла пригласить Чилтона присесть рядом с ней, но их словесное состязание продолжалось.

— Я все поняла, Чилтон. Конечно, глупо считать, что наши разговоры в гостиной не разносятся по всему дому и не становятся достоянием его обитателей. — Она на минуту замолчала, чтобы до него дошел смысл ее слов. — Возможно, она просто боится акушерок?

— Сомневаюсь, что ее вообще можно чем-нибудь напугать, мисс Элизабет.

«Бедная Оакс! — подумала Элизабет. — Как же она, должно быть, шокирована, что ей придется жить под одной крышей с дикой шотландкой, которая к тому же умеет лечить людей! Она, наверное, считает меня почти колдуньей…»

Довольная, что теперь ясно представляет положение вещей, она взглянула на Чилтона с огоньком озорства в глазах.

— Тогда, наверное, бедняжка подавлена тем, что заболела какой-то неизвестной болезнью. Может быть, мне стоит навестить ее? Я научилась лечить многие женские болезни! Как ты думаешь, Чилтон? Я вовсе не хочу видеть, как она страдает, когда, возможно, один мой визит к ней ее вылечит, и она сможет сразу же приступить к своим обязанностям.

— Вы хотите, чтобы я передал ей ваше желание?

— А ты хотел бы это сделать?

— Очень, мисс Элизабет! — Чилтон направился в заднюю часть холла, которая вела на половину слуг, но задержался на мгновение и обернулся, блеснув глазами. — Добро пожаловать домой, мисс Элизабет!

— Итак, тетя, ты сама видишь, что мне просто необходимо срочно поехать в Лондон. Но не могу же я приехать в дом герцога только с гувернанткой: в доме двое мужчин, которые на деле приходятся мне всего лишь дальними родственниками, хотя герцог по доброте душевной и заставляет меня называть его дедушкой.

Элизабет произнесла эти слова с самым серьезным видом, спрашивая себя, что ответит, если Юнис напомнит ей, что она только что приехала из Шотландии без всякого сопровождения.

Но тетке явно было не до того. Ее рука с чайником застыла в воздухе, и в чашке Мэриан оказалось лишь несколько золотых капель.

Элизабет чувствовала себя виноватой, что не договорилась с Юнис заранее. Но на простодушном лице ее тетушки можно было сразу же все прочесть, и Мэриан немедленно догадалась бы, что это заговор. Но, кажется, Юнис наконец все поняла и не возражала, хотя Элизабет прекрасно знала, что она страшно боится продолжительных контактов со своей сестрой, которая подавляла ее. А мысль, что весь город кишит такими дамами, как леди Лоуден, внушала ей необыкновенный ужас.

Что касается Мэриан, Элизабет надеялась, что нашла удачный предлог, чтобы ее кузина добровольно оставила лорда Стэнли и поехала в Лондон, не уронив собственного достоинства. Она взглянула на Мэриан в тот момент, когда Юнис протягивала своей дочери чашку с ароматным чаем.

Лицо Мэриан выражало самые противоречивые эмоции, и у Элизабет появилось желание заглянуть, как когда-то, в ее мысли. Это было так соблазнительно, так просто сделать! Но ей не хотелось нарушать собственный запрет. Впрочем, Элизабет не пришлось долго ждать, чтобы узнать, что происходило в хорошенькой головке Мэриан.

— Очень любезно со стороны герцога Стэндбриджа пригласить нас в Лондон, Элизабет. Но мы же не можем оскорбить чувства тети Сильвии и остановиться у герцога, а не у нее!

Глаза Мэриан говорили красноречивее любых слов. Было ясно, что ей очень хочется вернуться в лондонский высший свет, причем именно под покровительством герцога, избежав тем самым тягостной опеки леди Лоуден. Но говорить об этом прямо она не могла, поэтому Элизабет пришлось прийти ей на помощь.

— Думаю, что смогла бы подыскать себе достойную компаньонку, Мэриан. Но если вас с тетей не будет рядом, боюсь, что сделаю что-то не так. — Мэриан сразу согласилась с этим заявлением, и Элизабет не удержалась от небольшой мести: — С другой стороны, годы, проведенные в Шотландии, многому меня научили. Вероятно, я не должна заставлять вас жить у герцога, чтобы не огорчать леди Лоуден.

Ей трудно было сохранять невозмутимый вид, видя реакцию Мэриан, пришедшую в ужас, и Юнис, которая едва не захлебнулась чаем. Лучше поскорее покончить с этим и не мучить свою кузину.

— Но, если вы все-таки мне позволите, я попрошу герцога написать леди Лоуден, — добавила она. — Надеюсь, он сможет ей объяснить, что вам удобнее жить со мной.

Мэриан великодушно кивнула:

— В таком случае, мы согласны. Тем более, что ты нуждаешься в нашей помощи…

— Но, Элизабет… — вмешалась Юнис в робкой надежде, что ей удастся остаться дома. — Зачем я вам нужна в Лондоне?

Обе девушки сердито насупилась и переглянулись, впервые за весь день обнаружив полное взаимопонимание, и Элизабет вежливо произнесла:

— Тетушка, ты же не хочешь, чтобы Мэриан и я поехали в Лондон без подобающего сопровождения!

Мэриан улыбнулась Элизабет, как в былые времена, и Юнис ничего не оставалось, как согласиться.

Убедить Тарра, несчастного курьера-охранника, оказалось гораздо труднее. Он продолжал настаивать, что получил приказ охранять Элизабет, и явно был готов привязать ее к какому-нибудь тяжелому предмету, но не знал, как это лучше сделать. Три решительно настроенных женщины носились вверх-вниз по главной лестнице, еще большее количество слуг сотрясали своими ногами черную лестницу; все они мелькали у него перед глазами, и никто не хотел его слушать.

Элизабет сжалилась над вконец растерявшимся человеком и послала за Чилтоном.

— Чилтон, господин Тарр нуждается в твоей помощи. Герцог дал ему довольно трудное поручение следить за моей безопасностью. По его мнению, мне не следует отправляться в Лондон, но поскольку я решительно намерена ехать туда, не можешь ли ты как-нибудь облегчить его задачу?