Элизабет приподняла юбки и взбежала по лестнице, остановившись у своей комнаты, где прятала капли от мигрени. Когда у Юнис болела голова, она теряла чувство времени и принимала их слишком часто, чтобы найти успокоение от страшной боли.

Элизабет поспешила в комнату тетки, оставив лишь полоску света из коридора, чтобы увидеть кровать, и тихо прошла по комнате, стараясь, чтобы не скрипел пол: резкие звуки и свет причиняли больной новые мучения.

Она налила в стакан воды, ложкой тщательно отмерила эликсир с опиумом, а затем помогла тете сесть, быстро подложив подушку под ее голову и плечи. Юнис благодарно улыбнулась, когда Элизабет протянула ей лекарство и воду.

Элизабет уже не раз приходилось ухаживать за теткой. Осторожно опустив голову Юнис на подушки, она поспешила к тазику с водой, чтобы смочить в ней мягкое полотенце. Отжав излишек воды в таз, она вернулась к Юнис и положила полотенце ей на лоб. Вздох облегчения сорвался с губ пожилой женщины, когда холод начал действовать и боль уменьшилась.

Элизабет смотрела на бледное лицо тетки с капельками пота на лбу, и ей было стыдно: ведь утром она радовалась, что Юнис нет за завтраком! Если бы это утро не было столь насыщенным событиями, она уже тогда забеспокоилась бы о Юнис и пошла проверить, что с ней.

Но даже угрызения совести не могли заглушить тревогу, которая камнем давила Элизабет. Сколько времени пройдет, прежде чем вернется Мэриан. Заставит ли она Натана пустить лошадей вскачь, чтобы произвести впечатление на окружающих? Или предпочтет элегантно и медленно проехаться в герцогском экипаже? Лишь бы ей не взбрело в голову изменить маршрут!

Элизабет представила себе лабиринт сельских дорог и извилистые тропинки, расходящиеся во все стороны. Куда могла направить Мэриан ничего не подозревающего Хоксли? Можно надеяться, что в деревню, но наверняка не напрямик, как обещала. После того как они заедут за подругами Мэриан, обитатели каждого коттеджа, выходящего на дорогу, удостоются чести увидеть, как Мэриан и ее друзья едут в компании самого маркиза Хоксли! Элизабет надеялась только, что, если они спровоцируют Натана подстегнуть лошадей, он настоит на том, чтобы сделать это на безопасном участке дороги…

Все-таки беда с этой девчонкой! Никогда не знаешь, чего от нее ожидать! Элизабет захотелось просто-напросто перекинуть Мэриан через колено и хорошенько отшлепать — такое желание не раз появлялось у нее и раньше. С другой стороны, она всегда признавала и свою вину. Зная, что Мэриан была единственной радостью Юнис, она баловала ее так же, как это делали другие. Все домочадцы предпочитали исполнять любые желания Мэриан, чтобы сохранить покой в доме и не волновать тетю Юнис. А Элизабет даже взяла на себя обязанности по управлению домом и слугами, чтобы освободить Юнис от нелегкого труда принимать решения.

Она еще раз намочила полотенце в холодной воде и снова присела около тетки. Элизабет понимала, сколь многим обязана этой доброй женщине, и старалась использовать любую возможность, чтобы хоть как-то отплатить ей.

После смерти родителей, приехав к дедушке в Стэндбридж, Элизабет хотела одного: чтобы ей позволили оставаться рядом с Натаном. Она постоянно помнила о своем сне и была готова охранять и защищать его, если потребуется. Но постепенно жизнь вошла в нормальное русло, Элизабет отослали в детскую.

Герцог надеялся, что постепенно она забудет о своей трагедии, но Элизабет проводила дни, свернувшись калачиком, вспоминая кошмарный сон. Постоянно раздумывая над тем, как можно изменить его развязку и вернуть родителей домой, она старалась подольше не засыпать, боясь возвращения этого сна. Через несколько недель у нее уже не было сил вставать по утрам с постели. Она лежала с широко открытыми глазами, уставившись в потолок.

Герцог старался окружить девочку вниманием, но от этого становилось только хуже. Что она могла сказать ему в ответ на его просьбы поделиться с ним тревогами? Ведь он мог решить, что это она во всем виновата, раз не смогла придумать, как спасти своих родителей…

Отчаявшись, герцог привез Элизабет к тете Юнис, которая сразу же окружила ее любовью, часами ни на шаг от нее не отходила, но не расспрашивала ни о чем и не пыталась успокаивать. Многие годы в ее комнате ночью не гасили свет, и никто никогда не пенял на лишние затраты на свечи. Кроме того, с ней всегда спала служанка.

Постепенно Юнис стала привлекать Элизабет к работе в своем великолепном саду. Она научила ее различать цветы и лекарственные травы, настояла, чтобы Элизабет собственными руками сажала растения в землю и потом ухаживала за ними. В тиши и покое они вместе наблюдали за чудом появления ростков из крошечных семян, за тем, как позже эти ростки превращались в чудесные цветы.

Все в доме стремились помочь недавно осиротевшей девочке. Повар зазывал ее на кухню, чтобы она помогла ему размешивать суп и добавлять специи. Слуги, которые пекли имбирные пряники, не могли обойтись без советов Элизабет. Горничные не меняли белья, пока она не шла с ними, чтобы помочь получше расправить простыни. Ее внимания требовали появившиеся на свет щенки, а если она не становилась на стул и не расчесывала гриву старой кобылы Молли, то та от стыда не могла появиться в обществе других лошадей на пастбище.

В конце концов Элизабет поправилась — как телом, так и душой. Как только она нашла в себе силы отгонять страшный сон в течение дня, то обнаружила, что обрела покой и ночью: теперь ей очень редко что-нибудь снилось.

Странно отчетливые картины будущего начали появляться в голове Элизабет еще до того, как она потеряла родителей. Но тогда у нее не было причин бояться их, тем более, что картины эти всегда были радостными. Ей казалось даже забавным знать наперед, например, какую еду принесет няня в детскую или что кобыла ее отца родит двух жеребят вместо одного.

Но после того ужасного сна Элизабет не хотела больше заглядывать в будущее. Не хотела видеть, что повар обожжет палец или что садовник случайно срежет косой хвост у ящерицы. Даже жизнерадостные картины стали казаться ей непрошеным вторжением в ее мозг, который требовал лишь покоя, а постоянное присутствие в нем чужих мыслей раздражало, как комар, жужжащий над ухом в темноте.

Постепенно Элизабет выработала целую стратегию, чтобы заглушить посторонние образы и звуки. Когда они появлялись, она сразу же принималась считать — двадцать два шага от ее комнаты до лестницы, сто четырнадцать — до обеденного стола, шесть листьев на диком маке, двадцать восемь — на желтой хризантеме… Это приносило облегчение, но не всегда: картины, которые она видела, звуки, которые слышала, обладали разной степенью яркости и силы. С некоторыми из них было очень трудно бороться.

Два дня назад ее система не сработала: видение неминуемой гибели Мэриан появилось без предупреждения и было очень ярким, наполненным звуками и эмоциями. Это случилось, когда Элизабет спускалась по лестнице, и ей даже пришлось остановиться. Ухватившись за перила, она получше всмотрелась в то, что предстало перед ее глазами, боясь ошибиться. Но ошибки не было; все заканчивалось тем, что волосы Мэриан запутывались в ветках, которые находились под водой.

Элизабет бросилась за помощью к садовнику и конюху, чтобы они вытащили дерево из-под моста, но оно крепко застряло, к тому же, там скопилось много мусора. Потребовалось бы несколько дней, чтобы обрубить ветки и вытащить его оттуда.

До того момента, пока однажды вечером она не увидела за столом Хоксли, Элизабет не могла понять, кто же был в лодке с Мэриан. Но характерный высокий рост Натана, его широкие плечи вполне соответствовали очертаниям мужчины, который был рядом с ее кузиной. И у Элизабет впервые за все это время появилась надежда что-то предотвратить. Если только она не опоздает…

Ее мысли прервал сонный голос Юнис:

— Спасибо, дорогая. Видимо, я переволновалась в связи с приездом Натана. У него все в порядке? Вы, девочки, его не обижаете?

Элизабет подняла голову и ответила с серьезным видом:

— Думаю, в настоящий момент он катает по деревне трех визгливых девчонок, тетя. Сомневаюсь, что в Лондоне можно так весело проводить время!

Юнис слабо улыбнулась:

— Ох, Элизабет, вечно ты насмешничаешь! А я действительно боюсь, что Мэриан будет вести себя недостаточно почтительно.

— Не думаю, что это нанесет большой ущерб нашему лорду, тетя. Уверена, что существует великое множество людей, готовых из кожи вылезти, чтобы выразить ему свое почтение. И это уже испортило его характер.

— Он еще очень молод, дорогая. Его резкость сгладится с годами. — Помолчав, она добавила: — Он очень добрый мальчик, и в нем это всегда останется главным, какими бы резкими ни были его манеры. — Юнис закрыла глаза и вздохнула. — Ты не могла бы немного почитать мне, пока я не засну, детка? Что-нибудь легкое и жизнерадостное…

Элизабет подавила волну паники и взяла одну из книг со стола. Почти тотчас вдали послышался шум проехавшего экипажа. Неужели это экипаж Хоксли?! Не может быть! Звуки доносились со стороны дальнего леса; той дорогой почти никто не пользуется, и она совсем заросла… Но главное — эта дорога вела к ручью!

Элизабет с трудом заставила себя открыть книгу и тихим монотонным голосом начала читать какой-то роман из жизни счастливых поселян. Юнис сначала беспокойно ворочалась в постели, но потом ее лицо разгладилось, а дыхание выровнялось. Элизабет замолчала и подождала немного. После того, как прошло несколько бесконечно долгих минут, она задула свечу и на цыпочках вышла из комнаты.

Чувствуя себя почти преступницей оттого, что оставляет тетку одну, она неслышно выбежала из дома и кинулась к ручью, не разбирая дороги. Сердце ее билось так громко, что Элизабет ясно слышала каждый его толчок; волосы рассыпались по спине, одежда облепила тело совершенно неподобающим для молодой леди образом, но она ничего не замечала. Добежав до ручья, Элизабет едва успела остановиться, ухватившись за ветку дуба, и заставила себя взглянуть вниз, заранее страшась того, что может увидеть.

Но глазам ее предстала довольно мирная картина: три девушки сидели в небольшой лодке, весело соперничая между собой за каждую крупицу внимания, которой удостаивал их лорд Хоксли. Они старались перекричать друг друга, поэтому невозможно было понять, о чем идет разговор. Неожиданно Мэриан протянула руку, чтобы сорвать цветок со свисающей ветки, но не достала и взобралась на скамейку.

А потом произошло то, что однажды Элизабет уже видела.

Как будто по подсказке суфлера, Мэриан, пронзительно вскрикнув, свалилась в воду, и ее понесло в сторону дерева, застрявшего под низким мостиком. Лорд Хоксли на секунду оторопел, потом разразился ругательствами, совершенно неподходящим для ушей оставшихся в лодке барышень, и сильными рывками весел почти догнал ее.

Казалось, что Мэриан сможет легко ухватиться за лодку, но она, видимо, растерялась, и в следующую секунду течение подхватило ее, затянуло под воду, и Мэриан исчезла.

Элизабет поняла, что никогда не забудет нескольких последующих мгновений. «Теперь все это наяву, — думала она, — это действительно случилось…» — и не могла двинуться с места. Сквозь затуманившие глаза слезы она продолжала смотреть на темную воду, терзаясь чувством вины.

Ей показалось, что она стоит так целую вечность, на самом же деле прошло всего несколько секунд. Лорд Хоксли стрелой метнулся в воду и сразу же нырнул под запруду. У Элизабет закружилась голова и перед глазами замелькали черные мушки. Наконец вода расступилась, Хоксли ухватился за веревку, и только тогда она поняла, что все это время не дышала.

Откинув голову назад, Хоксли потряс ею, вдохнув воздух и снова погрузился в воду. Теперь уже Элизабет не волновалась так сильно, как будто видела, что происходит под водой: Мэриан вцепилась в своего спасителя и в то же время пытается его оттолкнуть; Натан обвязывает ее веревкой, одним быстрым движением освобождает ее волосы, зацепившиеся за подводные ветки, тянет Мэриан за собой и выталкивает на поверхность. Через несколько секунд они уже на берегу, в безопасности, он хватает ее за плечи и трясет, пока она не выплевывает воду, которой наглоталась.

Мэриан стонала, хваталась за голову, театрально воздевала руки… Затем она заметила веревку поверх своего испорченного платья и начала пронзительно визжать. Но для Элизабет это были самые прекрасные звуки, потому что они свидетельствовали, что ее кузина жива и способна весьма экспрессивно выражать свои чувства.

Заметив, что Натан никак не может развязать узел на веревке, пытаясь при этом еще и успокаивать Мэриан, Элизабет улыбнулась и подошла ближе, чтобы помочь. В этот момент он поднял голову, их глаза встретились и она остановилась на полпути. Его взгляд жег, как уголь. Никогда раньше она не чувствовала столь тесную связь с другим человеком! Элизабет с легкостью читала его мысли, но они почему-то не казались ей чужими. А чувства его настолько переплелись с ее собственными, что она уже не знала, где чьи.

Потом Натан улыбнулся, и она ответила ему благодарной улыбкой, подумав: «Теперь он знает, что я говорила правду. Он знает мою тайну, и она не внушает ему отвращения! Как хорошо иметь друга, который тебя действительно понимает!»

Драгоценные секунды промелькнули, до них донеслись крики двух подруг Мэриан. Хоксли обернулся и увидел, что забытая лодка уткнулась в запруду. Ему снова пришлось плыть через холодный ручей, чтобы доставить перепуганных девушек на берег. Уходя, он жестом попросил Элизабет заняться Мэриан и пробормотал сквозь зубы:

— Ненавижу холодную воду!

Элизабет разгладила несуществующие морщинки на юбке и глубоко вздохнула. Прошло уже несколько часов с тех пор, как Хоксли спас Мэриан, и все это время Элизабет хотелось поговорить с ним. Сейчас наконец у нее такая возможность появилась, но все было очень странно…

Лорд Хоксли пригласил ее явиться в библиотеку! Пригласил через горничную, как какую-нибудь просительницу, ищущую работу… Лучше бы он встал посреди дома и во весь голос прокричал ее имя. Или исподволь зазвал бы ее на прогулку по оранжерее. Или, наконец, ворвался бы в ее спальню, требуя, чтобы она уделила ему время!

Впервые ей самой захотелось услышать мысли другого человека. Она бы узнала, что на уме у Натана… Но, как назло, странный дар, который она обычно проклинала, покинул ее. В богатом воображении Элизабет проносились возможные варианты их встречи, и в каждом присутствовало его одобрение и даже восхищение. Но присущее ей здравомыслие не позволяло особенно надеяться на это…

Теперь, когда Мэриан больше не угрожает опасность, чего он от нее хочет? К чему такая торжественность? Можно было просто перекинуться парой слов. В отличие от Мэриан, у нее не было надежды на то, что непрочная близость, которая появилась между ней и Натаном, что-то означает. Элизабет прекрасно знала, что ей всего шестнадцать, что она далеко не красавица, а рядом с Мэриан — просто гадкий утенок. И надо же, что при этом Хоксли вовсе не был пределом мечтаний Мэриан! А пределом ее мечтаний он был… Господи, Боже мой! Почему бы не признаться в этом хотя бы самой себе?!

Элизабет спустилась с лестницы, стараясь не поддаться соблазну запереться в своей комнате. А соблазн был велик: ей страшно не хотелось расставаться с надеждой, что наконец появился человек, с которым она могла поделиться своими мыслями; человек, который понимал ее, знал о ее несчастье и не гнушался бы этим!

Ей хотелось почувствовать себя в безопасности, ощутить поддержку Натана, уверенность, что он будет о ней заботиться, даже зная ее тайну! В себе-то она не сомневалась: знала, что навсегда сохранит в памяти эти мгновения их душевной близости.

Что и говорить, Элизабет мечтала поехать в Лондон на будущий год — но не для того, чтобы появиться в свете и быть выставленной на ярмарке невест. Она хотела просто оказаться рядом с Натаном и дедушкой, отдохнуть душой, побыть самой собой… Ну, хотя бы иногда приезжать к ним, чтобы в промежутках мечтать о новой встрече! От этих надежд у нее теплело на душе, как будто внутри расцветали яркие цветы.

Дверь из библиотеки внезапно открылась, и Хоксли протянул ей руку.

— Я услышал твои шаги, Элизабет. Входи же и перестань прятаться. У тебя такой вид, будто ты вот-вот начнешь вытирать пыль на перилах или мыть полы.

Вот и все любезности и комплименты!

— Ты так галантен, Натан! Как можно устоять перед таким приглашением?

Она вошла в комнату и остановилась в ожидании, что он будет делать дальше. Приличия требовали или оставить дверь открытой, или чтобы при их беседе присутствовал кто-нибудь еще. Но она прекрасно знала, что нечего надеяться ни на то, ни на другое.

Элизабет почувствовала неладное, когда вместо того, чтобы хлопнуть дверью, он осторожно прикрыл ее и указал на пару стульев около камина, в котором весело потрескивали дрова. День оказался все-таки холодным, с темными облаками, не позволившими летнему солнцу согреть землю.

Хоксли уселся на один из стульев и уставился в огонь.

— Все очень серьезно, Элизабет. Эти твои видения… Здесь, в Пэкстоне, ты вела довольно замкнутую жизнь, но в Лондоне все будет не так. Ты даже не представляешь, насколько опасный оборот могут принять дела, если кто-нибудь узнает о твоих… способностях.

— Неужели? — пробормотала она ехидно.

— Несомненно! — Хоксли наклонился вперед, запустив пальцы в свои черные волосы, которые, высохнув, стали похожи на кудрявую копну соломы. Эти волосы были проклятием мужчин рода Стэндбриджей и настоящим подарком для женщин. Упершись локтями в колени, он проговорил куда-то в пол: — Если об этом станет известно, то найдутся люди, которые захотят контролировать твои способности или даже уничтожить их из страха быть уличенными в темных мыслях и делах.

Он помолчал, решив, что напрасно пугает ее. Он хотел только, чтобы Элизабет осознала серьезность положения. Какие же аргументы подействуют на нее надежнее всего?

— Знатные дамы, может, и будут присылать тебе приглашения на обед, но только из любопытства: стоит одному из их сыновей проявить к тебе интерес или их дочерям предложить тебе дружбу, как они тут же покажут свои коготки. Ты можешь думать, что не в их власти сделать тебе больно, но это не так, Элизабет! Тебе будет больно увидеть, что люди, которых ты считала друзьями, вдруг повернутся к тебе спиной. Я не хотел бы, чтобы ты испытала все это.

— Уже не говоря о позоре, который может лечь на имя Стэндбриджей? — добавила она мягко, но с издевкой.

— Что?!

Хоксли выпрямился, подозрительно взглянув на Элизабет, но ее лицо не выражало ничего, кроме покорного внимания. Нахмурившись, он проворчал что-то себе под нос, но она не разобрала, что именно.

— Натан, меня совсем не обязательно представлять всем этим людям — тем более, что я вовсе не стремлюсь найти себе среди них мужа. Но не могла бы я просто провести немного времени с тобой и дедушкой? Походить по театрам, музеям, книжным магазинам…

— Ты ничего не поняла, Элизабет! Дело не в том, чтобы избегать людей, а в том, чтобы избежать проблемы, когда люди узнают о твоих способностях.

— Да почему ты считаешь, что кто-нибудь непременно узнает?! Разве ты узнал бы, если бы я не была вынуждена сама рассказать тебе об этом? Ты думаешь, догадался бы дедушка, если бы не знал, чего именно следует опасаться? Если бы он не знал никого другого, кто обладал такими же способностями?

Элизабет повернулась на стуле и посмотрела ему в лицо.

— Я прожила с этим шестнадцать лет, Натан. Абсолютно одна, никому ничего не рассказывая. И если бы не опасность, которая угрожала Мэриан, так продолжалось бы и дальше. Если мне и придется когда-нибудь вмешаться в ход событий, чтобы помочь кому-то, только я сама буду об этом знать! Разве ты не понял, что это не твои проблемы?

Неожиданно Хоксли громко расхохотался и потрепал ее по волосам, как если бы она была его любимой собакой.

— Я вижу, у маленькой тигрицы тоже имеются коготки!

Но Элизабет было не до смеха.

— Перестань, пожалуйста, Натан! В любом случае, я, скорее всего, вообще не выйду замуж. Если только не найду кого-нибудь, кому мои способности могут пригодиться. — Она не могла отказать себе в удовольствии уколоть его еще разок. — Например игрока! С моей помощью он всегда будет при деньгах и любовницах, а я буду возиться с пресловутым десятком детей…

— Элизабет! — возмутился Хоксли. — Приличные девушки никогда не говорят о таких вещах во всеуслышание! Они даже думать о них не смеют! — Он помолчал. — Вижу, что придется организовать для тебя уроки хорошего тона. Иначе светские львицы Лондона быстро выведут тебя на чистую воду.

Элизабет решила, что беседа закончена, и вздохнула с некоторым облегчением. Впрочем, у неё самой имелось несколько вопросов.

— Скажи-ка мне, Натан, как это такой человек, как ты, знающий все тонкости хорошего тона, оказался в лодке в компании трех пятнадцатилетних девочек, когда его специально предупредили, чтобы он не делал этого?

Хоксли глубоко вздохнул, а его пальцы начали выбивать дробь на спинке стула.

— Ты не знаешь, что меня считают феноменом в Военном министерстве, Элизабет?

— Неужели?

— Да, именно так! Когда дедушкины друзья-шпионы нуждаются в помощи при расшифровке каких-нибудь документов или в разработке сложной операции, они всегда обращаются ко мне. У меня уникальные мозги, способные просеять любую информацию и найти единственно верное решение! — Он взглянул на нее, подняв брови и криво улыбаясь. — Если бы ты только знала, как меня уважают! Можно сказать — преклоняются!

Элизабет еле сдерживала смех, но решила выслушать его до конца. Вместо того чтобы расхохотаться, она почтительно кивнула. Хоксли, казалось, был польщен ее реакцией и добавил с важным видом:

— Вот только Мэриан не знает, какой я умный! Наверное, стоит объяснить ей это. — Он смахнул невидимую пылинку с рукава. — Я оказался полным идиотом, Элизабет. Меня провели с самого начала. Я никогда не общался с таким детским садом и не ожидал, что они могут оказаться настолько хитрыми! Видишь ли, девочкам захотелось прокатиться на лодке. Я чуть голос не потерял отказываясь! Думаю, с этого момента началось их постепенное разочарование в лондонских джентльменах. Они стали строить недовольные гримаски и манерничать. В конце концов мне пришлось согласиться хотя бы проехаться по безлюдной дороге. Мы плутали, пока у лошадей не закружилась голова. Стали сгущаться тучи, я уже не знал, где юг, где север, что и входило в планы этих детишек.

— Но вы ведь, наверное, беседовали о чем-то?

— О да! Мэриан принялась уговаривать меня взять ее в Лондон вместе с тобой на будущий год, давая мне тем самым последний шанс произвести хорошее впечатление. Мне не хотелось слишком много говорить на эту тему, поэтому я ясным языком объяснил ей, что к чему, и сказал, что мой ответ — «нет». — Хоксли перевел дыхание. — Теперь-то я понимаю, что ей пришлось нелегко, да еще ее подружки все слышали… Но тогда я как-то не подумал об этом. Впрочем, она довольно спокойно все выслушала, как мне показалось, и вновь принялась болтать с подругами. Потом попросила меня остановиться и позволить им нарвать цветов.

Он наклонился к камину и помешал огонь, мягко посмеиваясь.

— Мне было и невдомек, что дорога эта сворачивает к ручью в том самом месте, где мы остановились. Хорошо, что я не служу в пехоте: при моем умении ориентироваться я бы сразу оказался у французов! Итак, я считал, что продолжаю охранять этот детский сад, как вдруг услышал стук весел о деревянную лодку. Подойдя поближе, я обнаружил, что в лодке сидит вся троица, весело повизгивая, что, впрочем, они делали все утро. Мне пришлось, как последнему дураку, бежать к берегу, чтобы они не уплыли без меня. Пришлось даже войти в воду! Испортил, кстати, свои сапоги…

Элизабет наконец расхохоталась, и Хоксли с удовольствием присоединился к ней. Ее сердце распирало от счастья, она поймала себя на мысли, что чего-то подобного и ждала от Натана.

Немного смущенно Элизабет произнесла:

— Я так благодарна тебе за то, что ты спас Мэриан, Натан!

Он откашлялся и кивнул, не желая долго останавливаться на своих заслугах. Она и не стала ничего больше говорить об этом, поднялась со стула и шутливо добавила:

— Мне надо идти. Если тебе удастся добраться до столовой без происшествий, то увидимся за столом.

Но прежде чем Элизабет успела сделать шаг, Хоксли схватил ее за плечи и снова усадил. Этого еще не хватало! Завтра утром она будет вся в синяках! Кроме того, ей не понравились собственные ощущения, когда он дотронулся до нее. Обычно в таких случаях она могла прочитать мысли человека, но его мысли были по-прежнему спрятаны от нее, и она ничего не услышала.

— Мы должны обсудить еще одну вещь, моя дорогая тигрица. Это очень серьезно, Элизабет, и я надеюсь на твою помощь.

Она сразу почувствовала, что дальнейшее не придется ей по вкусу, но покорно кивнула.

— Я хочу услышать конец твоего сна. Того, который приснился тебе сегодня утром. Расскажи мне с того места, когда, как ты заявила, я прятался за тобой, а ты звала меня на помощь.

О Господи! Неужели он никогда не оставит ее в покое?! И что ему дался именно этот сон? Элизабет понимала, что теперь Хоксли не отстанет: ведь он только сейчас, после случая с Мэриан, до конца поверил, что ее видения сбываются…

— Что именно тебя интересует? — обречено спросила она.

— Что ты собиралась делать, когда звала меня на помощь?

Она улыбнулась, зная, что ее ответ только позабавит его.

— Я бросилась на монстра. В тот момент я совсем забыла о тебе, но когда услышала твой голос, поняла, что ты сможешь с ним справиться. Поэтому я и позвала тебя на помощь.

— У тебя было что-нибудь в руках, когда ты бросилась на него?

Элизабет поморщилась. Сейчас, при свете дня, казалось смешным, что она надеялась справиться с монстром голыми руками. Но во сне у нее было столько энергии и сил! Она была уверена, что сможет столкнуть его в воду.

Голос Хоксли вернул ее в реальный мир.

— Расскажи-ка мне этот сон еще раз, Элизабет. Каждую деталь. Ничего не пропуская.

Нет, он никогда не отстанет, если она не исполнит его просьбу! Элизабет сдалась. Она пересказала весь сон, и Хоксли не перебивал ее, пока она не закончила. К собственному удивлению, Элизабет обнаружила, что этот откровенный рассказ принес ей облегчение и душевный покой. Можно было подумать, что именно об этом она и мечтала много лет! Впрочем, разве он не слушал ее как друг? Интересно, теперь оставит он ее в покое или нет?

Ну конечно нет!

— Значит, до сегодняшнего дня он исчезал, так и не заметив нас? Но сегодня утром ты вышла вперед — туда, где он мог тебя увидеть, — и набросилась на него? Он занес нож, чтобы ударить тебя, и ты не убежала?

— Понимаешь, я впервые почувствовала, что могу с ним справиться! И я совсем не думала об опасности. Единственное, что мне нужно было, так это столкнуть его с яхты в воду.

— Так, значит, сегодня он впервые увидел тебя… — Хоксли внимательно всмотрелся в ее лицо и спросил: — А ты не думаешь, что это видение тоже может сбыться, Элизабет? Так же, как в случае с Мэриан?

Огонь весело горел в камине, а за окном облака совсем заволокли небо; стало почти темно. В комнате висела тишина, пока Элизабет раздумывала над его вопросом. Она не придала большого значения этому видению, тем более, что, проснувшись, обнаружила в своей комнате Натана, и ей стало не до того. Сейчас она попыталась проанализировать все, что видела, и поняла, что не знает ответа.

— Просто не знаю, — откровенно призналась она. — Ты ведь разбудил меня на середине. Я думаю, что снова все это увижу, хотя может пройти довольно много времени. И вряд ли что-нибудь подобное случится на самом деле, Натан. Это ведь был не реальный человек, а я не такая глупая, чтобы драться с мужчиной, у которого в руках нож. Даже не нож, а что-то похожее на большую игрушку с золотым драконом на лезвии.

— Господи Боже! — вдруг прошептал Хоксли. — Ты сказала — «золотой дракон»?!

Он резко встал, и Элизабет испугала внезапная перемена, происшедшая в нем. Она пыталась проглотить комок в горле, но у нее пересохло во рту. Что из сказанного ею так его поразило? Ей захотелось поскорее стереть с его лица это свирепое выражение, заставить его улыбнуться…

— Что мне было пугаться, когда рядом стоял ты и кричал на него изо всех сил!

Но Хоксли не улыбнулся, а к ней, кажется, вернулась способность читать чужие мысли. Впрочем, лучше бы не возвращалась… Элизабет стала молча считать, пытаясь заглушить его ужасные мысли. «Пожалуйста, Натан, не говори ничего!» — молила она.

Хоксли повернулся к ней спиной и прошел к окну, выходящему на подъездную аллею. Он так резко рванул шейный платок, что она услышала звук рвущейся ткани и чертыхания. Бой часов из коридора проник в библиотеку, и Элизабет показалось, что они отсчитывают минуты счастья, уходящего в прошлое…

А потом Натан вернулся, присел на корточки рядом с ней и взял ее холодные руки в свои. Он поймал ее взгляд и тяжело вздохнул.

— Мне придется отослать тебя в другое место, Элизабет. Ненадолго, пока я не смогу решить некоторые вопросы.

Она уже знала, что услышит именно эти слова, но, тем не менее, не могла не вскрикнуть от боли, которую они ей причинили.

«Вот как все вышло! — думала она в отчаянии. — Мое прошлое вошло в мое будущее, и я должна смириться с тем, что всегда теперь буду одна. Зачем я тешила себя надеждой, что он примет меня такой, какая я есть?!»

Она попыталась отдернуть руки, но Натан только крепче сжал их.

— Я не могу тебе ничего объяснить, Элизабет. Но, в любом случае, все зашло слишком далеко. Ты не должна быть в этом замешана!

Он продолжал что-то говорить, но она прислушивалась не к словам, а к мыслям. Впрочем, до нее доносились лишь какие-то обрывки: «…опасно для тебя… ты должна набраться терпения…»

Вдруг Натана не стало рядом, вместо него она услышала голос своей няни, перекрывающий все звуки в комнате:

— Ну-ну, моя маленькая, все будет хорошо, если ты навсегда запомнишь, что не должна никому ничего рассказывать…

«Няня была права, — думала Элизабет, — никакая дружба не выдержит проклятия, висящего надо мной!»

Она забыла об этом, когда здесь появился Хоксли; она открылась ему, ожидая слишком многого! Теперь она будет помнить об этом всегда…