-- Знаю, -- сказал я мягко.
      Я сделал паузу, пытаясь припомнить последний случай, когда в тронной зале раздавались раскаты смеха. Полагаю, это произошло тогда, когда моя последняя жена Тимов нанесла мне визит. Она лишь взглянула на меня -- поддерживаемого троном, имперского фигляра, дурачившего всех, но не ее. Никогда. Она расхохоталась, не произнесла ни слова, повернулась и вышла, ее смех и ее жесты были полны презрения. Я так и не узнал, какова была цель ее визита. Возможно, именно это она и хотела сделать: увидеть меня, засмеяться и уйти. Очаровательная женщина. Мне следовало казнить ее, когда была возможность.
      Воспоминания мгновенно улетучились.
      -- Прошло много времени с тех пор, как я слышал смех в этой зале, -- продолжил я горестно. -- Очень много времени.
      Дети спрятались за Сенной, на их лицах можно было увидеть ту странную смесь страха и вызова, на которую способны лишь дети. Я указал на них легким наклоном головы.
      -- Дай-ка я взгляну на них.
      Дрожь Сенны усилилась. Возможно, она полагала, что определенный вид наказания неминуем. Я сам внушил всем неверное представление о безопасности. Возможно, она думала, что я схвачу детей и проглочу их живьем. Кто знает, что за ужасные истории рассказывают обо мне?
      Действительно, надо бы подумать об этом. Вир Котто, мой помощник во все времена и неминуемый наследник трона, продолжает информировать меня о происходящем. Не знаю, что расстраивает меня сильнее: сплетни, которые абсолютно лживы, или же рассказы о том, что является правдой.
      Она начала подталкивать детей к двери. Она выглядывали из-за ее юбок, когда она говорила:
      -- Нам в самом деле следует...
      Самым спокойным голосом, на какой я только был способен, я сказал ей:
      -- Все в порядке. Останьтесь.
      Приятно знать, что я все еще способен успокоить чужие страхи, когда мне действительно захочется сделать это. Ее дрожь прекратилась, она перестала подталкивать детей к двери. Свои следующие слова я адресовал детям:
      -- Дайте-ка я взгляну на вас.
      Они медленно подошли ко мне. Девочка казалась угрюмой и рассерженной, мальчик пытался продемонстрировать свою храбрость. У него было чувство собственного достоинства, у этого мальчишки. Как и у его дяди. Пусть это чувство сослужит ему хорошую службу, и пусть ему не придется умереть, чтобы сохранить его. Конечно же, я знаю их имена. Я слышал, как Сенна называла их по именам. Но давайте посмотрим, как они поведут себя в беседе с самим императором Центаврианской республики.
      -- И как вас зовут, хм?
      Я не удивлен тем, что на мой вопрос ответил именно мальчик. Он выпрямился, расправил плечи...
      -- Люкко Деради, -- произнес он очень тщательно, очень формально. Этого парнишку неплохо выдрессировали. Он взглянул на девочку и добавил. -- Это моя сестра, Лисса.
      Деради. Да... да, это фамилия мужа младшей сестры Урзы. Я подождал немного, не скажет ли что-нибудь девочка, но она молчала. Первый испуг прошел, впрочем было не похоже, чтобы она особенно сильно испугалась. Но казалось, что она просто не собирается открывать рот.
      -- Она не разговорчива, не так ли? -- спросил я Люкко.
      Он покачал головой и, как показалось, немного погрустнел, словно я прикоснулся к болезненной теме.
      -- Нет, она всегда молчалива. Его голос слегка понизился, словно он делился со мной конфиденциальной информацией, которую ей не следовало бы слышать. -- Мы думаем, что, возможно, с ней что-то не так.
      Я сделал шаг вперед и схватил ее. Она даже не отвернулась. Да, она определенно не боялась меня. В моем распоряжении были целые планеты девочек, подобных ей.
      -- Или что-то очень так, -- сказал я, обращаясь к мальчику, но смотря на девочку. -- Молчаливые изменяют вселенную, Люк Деради. Говорливые могут только трепаться.
      Мне было приятно, что использование менее официального имени "Люк" вызвало у него улыбку радости. Я собирался заговорить вновь, но кашель вновь зародился в моей груди, и на этот раз мне не удалось подавить его. Он овладел моей грудью и вызвал столь глубокий и мучительный приступ, что мне казалось, он вырвет легкие из моего тела. Я протянул руку и коснулся трона. Каким-то образом случилось так, что он придал мне сил, -- по крайней мере, в этот момент. Лишь Великому Создателю ведомо, сколько сил высосала из меня эта дьявольская вещь за все эти долгие годы.
      Медленно и очень болезненно приступ отступил, я увидел, что Люк смотрит на меня с откровенным скептицизмом.
      -- А вы действительно император? -- спросил он.
      Я не могу винить парнишку. Императору следует казаться величественным, производить впечатление, а не быть увядшим стариком.
      -- Иногда я спрашиваю об этом самого себя, -- сказал я и увидел озадаченное выражение на лице мальчика.
      Я должен сделать заметку на будущее: дети обычно не реагируют на иронические комментарии. Я кивнул и, отбрасывая все, что могло бы сойти в эти дни за привычную Моллари фривольность, заверил его:
      -- Да... я император. Вот, видишь...? -- я стукнул по нагруднику. -- Это печать Центаврианской республики. Лишь император может носить ее. Так что либо я император, либо я в большой опасности... -- эти слова зазвенели в моих ушах, и я добавил, -- либо и то, и другое.
      Как только глаза мальчика увидели нагрудник, он уже не мог оторвать взгляд от сверкающей пластины. Так что я снял ее, поманил Люка пальцем и сказал:
      -- Иди сюда. Глаза Сенны расширились, когда я повесил нагрудник на шею Люка и подтянул его, чтобы он не слишком сильно болтался. -- На следующие пять минут ты -- император того, что прежде было обширнейшей Центаврианской республикой. Ты сможешь отдать один приказ. Любой, какой ты пожелаешь. Постарайся, чтобы он принес людям пользу. Что же ты хочешь?
      Даже задавая этот вопрос, я продолжал ощущать всю иронию происходящего. Что вы хотите?
      Годы тому назад, настолько много лет тому назад, что я не могу сосчитать, на Вавилон-5 прилетел незнакомец. Многие верят, что зло всегда выглядит злом, но истинное зло в действительности очень приятно и обходительно. Его звали Морден, и он был чрезвычайно обаятелен, -- похож на торговца, который знает, что владеет товаром, необходимым другому. И он спросил меня: "Что вы хотите?"
      И я сказал ему.
      Великий Создатель, я сказал ему и получил в точности то, о чем просил. И объятый пламенем мир за окном -- результат этого ответа.
      Я подумал о моих словах, обращенных к Мордену, но быстро отбросил их. Вместо этого я сосредоточился на мальчике. Я не должен отвлекаться. У меня еще будет достаточно времени, чтобы остановиться на Мордене позднее. По крайней мере, я надеюсь, что времени хватит.
      Люк отнесся к этому моменту с такой серьезностью, которую я считал невозможной для мальчика его возраста. О, если бы только я поразмыслил бы так над тем же самым вопросом десятилетия тому назад... А затем он сказал с полнейшей серьезностью:
      -- Расскажите мне что-нибудь интересное, какую-нибудь историю.
      Его требование оказалось для меня полнейшим сюрпризом. Не знаю, чего именно я ожидал в конце этой импульсивной маленькой игры: богатства, игрушек, славы. Дети ведь легкомысленны, что привлекает их? О чем они могут фантазировать? Но... историю?
      Мне показалось, что эта простая просьба поведала мне обо всей жизни парнишки. Однообразная жизнь с постоянной нехваткой внимания со стороны родителей. Желание разделить свои выдумки с кем-то,... с любым... даже с увядшим стариком, который случайно оказался императором.
      Сенна выглядела напуганной до смерти всем этим. Почувствовав, что все зашло слишком далеко, она жестом приказала мальчику замолчать.
      -- Люк... -- начала она.
      Но я махнул ей. Императорская привилегия, что вы хотите, -- хотя формально власть находилась в руках ребенка. Хотелось бы мне знать, что произошло бы, если бы вместо меня все это время правил ребенок.
      -- Нет, нет, все в порядке, -- заверил я ее. -- Он значительно лучше справился с этим вопросом, нежели я сам. -- Я внимательно посмотрел на мальчика. -- А что за историю ты хотел бы услышать?
      К моему изумлению -- точнее, я был просто потрясен, -девочка прошептала что-то ему на ухо. Она сделала это с удивительной серьезностью и настойчивостью, а парнишка, как мне показалось, был очень раздосадован тем, что она выбрала подобный момент для выражения своего желания. Он незаметно покачал головой, и сказал, хотя я не был до конца уверен, обращается ли он ко мне или к ней:
      -- Я хочу историю о великих битвах, войнах и подвигах, героях и простолюдинах.
      Я пришел к выводу, что он обращался ко мне, и серьезно кивнул.
      -- Понятно. А что хочет твоя сестра?
      С притворством, на которое способны лишь дети, он ответил:
      -- Ничего.
      Этим менее чем искренним ответом он заработал удар острым локотком. Его сестра, которая могла бы стать благословенно молчаливой женщиной (я почти уверен, что это свойство моментально испарится при достижении возраста, когда мужчины предпочитают более молчаливых), совершенно очевидно, не собиралась быть излишне скромной в вопросах, касающихся ее желаний. Мальчик раздраженно вздохнул.
      -- Она сказала, что хочет услышать правдивую историю.
      Я понял его досаду. Для него "правдивый" было равнозначно уроку истории, а вряд ли есть что-нибудь более скучное для ребенка, нежели история. Полеты фантазии значительно предпочтительнее для тех, кто не может порвать с реальностью.
      Бедный, неопытный парнишка. У него еще не было возможности осознать, что правда может быть значительно более устрашающей, более волнующей и более трагичной, нежели все, что способны придумать самые изобретательные писатели-фантасты.
      И затем я понял. Вот он -- путь историка -- открылся мне, указанный детьми. Возможно, сам Великий Создатель возжелал, чтобы я оставил для грядущих поколений свои повествования. Но сейчас я смотрел в лицо моей публике, моим слушателям, моим читателям. И я осознал всю глупость моих прежних планов. Я собирался начать свой рассказ с Вавилона-5. Но если я просто впихну детей в самый центр лабиринта политических козней, союзов, замыслов и планов, что сплелись воедино на обреченной космической станции, они никогда ничего не поймут. Это слишком сложно. Я сказал, что парнишка станет императором на пять минут. Пять минут? Чтобы рассказать обо всем, что случилось на Вавилоне-5, мне понадобилось бы пять лет.
      Нет, нет. Если мне предназначено стать летописцем событий, которые привели к установлению мира в галактике, -предварительно чуть было не взорвав ее, -- начать мой рассказ можно только с одного места. И это место, конечно же, -- в начале...
      -- Отлично, -- сказал я им. -- Я подарю вам то, что вы оба пожелали.
      Это заявление обострило интерес обоих детей, которые, судя по выражению их лиц, были уверены, что подобное невозможно.
      -- История о великих свершениях. Об армиях Света и солдатах Тьмы, о тех местах, где они жили, сражались, любили и умирали. О великих империях и ужасных ошибках. -- Я сделал паузу, продемонстрировав, что старый Лондо Моллари склонен к драматизированию. -- Правдивая история.
      Во всяком случае, в этот момент я полностью завладел их вниманием. Даже Сенна выглядела заинтригованной, мгновенно позабыв о своей дрожи, как только ее естественное любопытство овладело ей. Женщина, внимающая каждому моему слову. Да, это тоже пробуждает милые сердцу воспоминания...
      -- Видите ли, -- сказал я им, приближаясь к теме рассказа, -- я был там, в начале Третьей эпохи. Она началась с появления людей, как вы знаете. Они были самыми молчаливыми, и, как я упоминал раньше, они изменили вселенную. Но, сделав это, они заплатили ужасную цену. Это началось тридцать пять людских лет тому назад...
      Вавилон-5.
      Эпизод 209: Нашествие Теней
      Описание
      Пролог
      На Приме Центавра император готовится к отлету с родной планеты. Его первый министр собирается лететь вместе с ним - в связи со слабым здоровьем императора, но Турхан запрещает ему делать это: ведь первый министр второе лицо в Республике, и должен остаться на случай возникновения кризиса.
      И м п е р а т о р: То, что я должен сделать, нельзя больше
      откладывать.
      До отлета император рассказывает премьер-министру, как высоко он ценит сделанное им и как редко высказывал свою благодарность. Император покидает тронную залу в сопровождении четырех центаврианок, чьи лица закрыты вуалью.
      Посол Г'Кар пытается убедить Шеридана, что приглашение центаврианского императора на Вавилон 5 неприемлемо для нарнов из-за того, что его род сделал по отношению к их родине. Шеридан объясняет Г'Кару, что этот император решил изменить политику по отношению к нарнам. Шеридан полагает, что Г'Кару следует воспользоваться возможностью начать диалог с императором, но нарн отказывается слушать капитана. Г'Кар уходит, но Шеридан просит его не делать то, о чем впоследствии он пожалеет.
      Г' К а р: Уже слишком поздно, капитан. Слишком поздно.
      Действие первое
      Конвой центаврианских кораблей проходит через зону перехода, и тут на станцию прилетает гость, который часто наведывался на Вавилон 5 в течение последних месяцев. Сотрудник службы безопасности спрашивает, может ли он чем-нибудь помочь ему, но, увидев Гарибальди, человек отвечает, что он уже нашел все, что искал, и уходит.
      Лондо встречается с Рифа, который подробно объясняет, что он должен сделать при встрече с императором Центавра, который даст аудиенцию Моллари. Лондо должен будет произнести тщательно обдуманную речь, в которой будет говориться о слабости центаврианского правительства и необходимости перемен. Выступление будет содержать предсказания в сфере экономики и армии, заранее подготовленные лордом Рифой. План Рифы был таков: заставить всех думать, что император слаб и близорук.
      Лондо отдает себе отчет, что эта речь не поможет ему приобрести благосклонность императора и его советников, но Рифа объясняет, что здоровье императора очень слабое, он долго не проживет. Рифа убеждает Лондо, что если они не воспользуются представившейся сейчас возможностью, то в нужный момент они окажутся не в том положении. Рифа уходит, чтобы Лондо мог изучить свою речь.
      Вир, который слышал разговор, очень обеспокоен ситуацией и говорит об этом Лондо.
      Л о н д о: Ну что ж, впервые у нас есть что-то общее.
      Корабль императора подлетает к станции и пришвартовывается. Все офицеры Вавилона 5 в парадной форме находятся в Доках, чтобы приветствовать главу Центаврианской республики. Император предлагает Шеридану обменяться рукопожатием в знак дружбы и сотрудничества.
      После завершения вступительной церемонии, император говорит капитану, что он находится под впечатлением их решимости достичь мира во всей Галактике. Шеридан предлагает начать экскурсию по станции, но Турхан прерывает его и спрашивает доктора Франклина о после Коше, ибо он никогда не видел ворлонца. Ему было бы интересно познакомиться с ним, поскольку центавриане посылали много экспедиций к границам Ворлона, но ни одна из них не вернулась.
      Г'Кар связывается с Кармоком, представителем правительства Нарна, который сообщает ему, что Кха'Ри одобрил план Г'Кара. Посол спрашивает, в какой момент лучше всего осуществить задуманное, и Кармок говорил, что это следует сделать во время торжественного приема. Кармок спрашивает, уверен ли Г'Кар в том, что хочет реализовать свой план, но Г'Кар настаивает.
      Г' К а р: Странное чувство, Кармок, - внезапно узнать, что все решения
      в твоей жизни лишь вели тебя к этому моменту. Больше нет ни сомнений,
      ни неопределенности. Будущее теперь определяется лишь тремя
      возможностями...
      Он открывает ящичек, расположенный рядом с ним, и достает блестящий кинжал.
      Г' К а р: В момент, когда я нанесу удар, мы оба - император и я
      умрем. Либо он умрет и я проведу свою жизнь в тюрьме. Либо же я
      потерплю неудачу и буду убит. Впервые в жизни мой путь ясен.
      Действие второе
      Шеридан присоединяется к императору в Наблюдательном куполе. Турхан спрашивает, почему Шеридан решил вступить в Вооруженные Силы Земли. Капитан отвечает, что он сделал это по собственному выбору, ибо пошел в армию еще до войны, когда не была объявлена мобилизация, - он хотел изменить свою жизнь. Шеридан спрашивает, почему это важно для Турхана. Император отвечает, что ни разу за всю свою жизнь не смог сделать выбор сам, поскольку все его действия были предопределены заранее, и он даже не думал, что может поступить иначе. Хотел бы он знать, что произошло бы, если бы он хоть раз поступил именно так. Шеридан предлагает ему свое видение этой проблемы:
      Ш е р и д а н: Вот почему мой отец учил меня жить каждую секунду так,
      словно это последний момент моей жизни. Если любишь, люби без оглядок.
      Если сражаешься, сражайся без страха. Он считал, что так поступают
      воины.
      Шеридан признает, что у него было лишь несколько разочарований, а император говорит, что у него разочарований значительно больше, что он позабыл о большей части своей жизни.
      Т у р х а н: Прошлое нас искушает, настоящее приводит в
      замешательство, будущее пугает, и жизнь вытекает из нас, капля за
      каплей, которые исчезают в этой бескрайней пустоте.
      Однако у него все еще есть возможность совершить нечто, что изменит ситуацию, и он не даст ей ускользнуть.
      Человек, прилетевший на Вавилон 5, стоит в коридоре, внимательно наблюдая, как Гарибальди знакомит своих офицеров с планами службы безопасности на приеме в честь императора.
      Когда начинается торжественная церемония, Г'Кар находится в своих апартаментах, подготавливаясь к реализации своей задачи.
      Г' К а р (диктуя компьютеру): Я решился на это, не получив разрешения
      от своего правительства и даже не поставив его в известность. Как и
      моего атташе, На'Тод, которую нельзя обвинить в соучастии.
      Ответственность лежит лишь на мне. Я прошу, чтобы мои останки и личные
      принадлежности были отосланы на Нарн и переданы моей семье. Моя личную
      копию Книги Г'Квана я оставляю На'Тод: рано или поздно она познает
      истину.
      Во время приема Шеридан спрашивает у Ивановой о центаврианках под вуалями, которые сопровождают императора. Иванова объясняет, что они телепаты, приставленные к нему и постоянно поддерживающие с ним связь. Две постоянно путешествуют с ним, а две остаются дома. Поскольку все четыре телепата могут слышать и видеть все, что видят и слышат остальные, император оказывается осведомленным о происходящем дома, а придворные могут знать, что делает император. Иванова спрашивает Шеридана, знает ли он, чему будет посвящена речь императора. Шеридан говорит, что не знает, но очень хотел, чтобы Г'Кар пришел на прием. При этом он замечает, что посол Кош отсутствует. Но тут появляется Г'Кар, которого они не ожидали увидеть, и обещает Шеридану, что внимательно выслушает речь императора.
      Примерно в это же время человек, следящий за Гарибальди, наконец-то схвачен. Гарибальди требует ответа, почему тот следил за ним. Незнакомец заявляет, что ему необходимо поговорить с Майклом, но, прежде чем он успевает объясниться, приходит несколько сотрудников службы безопасности. Несмотря на попытки заставить его заговорить, незнакомец продолжает молчать. Охранники уводят его.
      Император и его свита идут на прием, и Г'Кар достает кинжал, который он принес с собой. Это видит Деленн и пытается подойти к Г'Кару, но он уходит в сторону.
      В коридоре лицо императора неожиданно искажается, он хватается за грудь и падает на пол. Все центавриане, включая телепатов, в замешательстве. Доктор Франклин бежит на помощь.
      На Приме Центавра двое оставшихся телепатов заходят в тронную залу и подходят к премьер-министру, который разговаривает с двумя минбарцами и землянином. Премьер-министр в смятении встает, словно он уже знает о случившемся на Вавилоне 5.
      В Медотсеке Франклин разговаривает с императором, который лежит на постели. Турхан передает через него важное сообщение - это сообщение он не может доверить ни одному центаврианину.
      Лондо и Вир вновь встречаются с лордом Рифой. Рифа сообщает Лондо, что их политические соперники готовятся захватить власть, как только умрет император. Но Рифа хочет предотвратить это. Он говорит Лондо, что им нужно нечто совершенно особенное, какое-то действие, доказывающее, что их сторона обладает реальной силой. Лондо вспоминает, как очень давно Морден сказал ему кое-что.
      Л о н д о: Он сказал: "Лишь выберите цель"...
      Рифа спрашивает, что Лондо имеет в виду, и тот отвечает.
      Л о н д о: Я полагаю, на границах Центавра в квадранте 14 есть
      нарнская колония.
      Одно лишь упоминание о колонии вызывает сильное беспокойство у Вира, но Рифа и Лондо не обращают на это внимания. Рифа объясняет Лондо, что эта колония - наблюдательный пост, в течение многих лет использовавшийся нарнами для шпионажа, но планета должна перейти к центаврианам.
      Л о н д о: Ну что ж, давайте заберем ее назад!
      Рифа заявляет, что для этого потребуется серьезно подготовленная атака, будет много жертв, но Лондо говорит, что он позаботится об этом сам, и просит Рифу отправить несколько центаврианских военных кораблей в квадрант 14. Рифа не понимает, зачем, но Лондо говорит, что этого будет достаточно. Рифа, все еще не понимая, обещает выполнить его просьбу и уходит. Лондо поворачивается к Виру:
      Л о н д о: Найди мистера Мордена. Приведи его сюда.
      Вир умоляет Лондо передумать и прислушаться к тому, что он скажет. Если Лондо решит поступить именно так, он уже не сможет повернуть назад. Лондо заявляет, что у него нет выбора, и говорит Виру, что если тот не отправится на поиски Мордена, он найдет его сам.
      В и р: Нет. Нет, я пойду. Я пойду и приведу его сюда. Но придет день,
      и я напомню вам об этом разговоре. И возможно, тогда... тогда вы
      поймете.
      Л о н д о: Я и так понимаю... прекрасно понимаю. Но на этот раз завтра
      начнется война с нарнами. Да простит меня Великий Создатель простит.
      Действие третье
      В своих апартаментах Г'Кар вновь разговаривает с Кармоком. Он рассказывает ему о своем разочаровании - ему так и не представилась возможность убить императора. Тут раздается звонок в дверь - это Франклин. Г'Кар радостно сообщает Кармоку, что, возможно, вскоре у него появится другая возможность, и быстро заканчивает разговор.
      Он разрешает Франклину войти. Тот говорит послу, что беседовал с императором несколько минут тому назад. Г'Кар спрашивает, как самочувствие императора, и говорит, что собирался навестить его. Доктор говорит, что император передал сообщение для него. Вначале Г'Кар отказывается слушать, но изменяет свое решение, когда Франклин говорит:
      Ф р а н к л и н: Он хотел извиниться.
      Франклин продолжает:
      Ф р а н к л и н: Он проделал этот путь, рискуя своим здоровьем и
      подвергая опасности свою жизнь, чтобы на нейтральной территории
      извиниться перед нарнами за все злодеяния, которые центавриане
      совершили по отношению к вашему народу. За все, что сделала его семья.
      Он сказал: "Мы были неправы, Ненависть между нашими народами никогда
      не подойдет к концу, если кто-то не скажет по доброй воле "я виноват",
      и не попытается найти способ наладить общение, способ искупить вину.
      Он сказал, что это единственное решение, которое он принял сам за всю
      свою жизнь, и теперь, как ему кажется, оно выскальзывает из его рук.
      Эта новость поразила Г'Кара - он признается, что даже не мог предположить, что император прилетел на станцию с подобной целью.
      Ф р а н к л и н: Уверен, что вы не предполагали. Возможно, это самая
      большая трагедия во всей этой чертовой истории.
      Лондо спит. Во сне он слышит свой собственный голос:
      Л о н д о: Сохраните ее, Г'Кар, и очень скоро у вас не останется
      планеты, которую надо защищать.
      Он видит множество нарнских истребителей, уничтожающих станцию вблизи Рагеша 3.
      Через пару секунд картина исчезает, и вместо нее...
      Лондо видит большую пылающую звезду, из которой появляется гигантская
      рука и тянется к чему-то... - Лондо видит с орбиты Приму Центавра
      Лондо стоит в песчаной пустыне и видит, как несколько кораблей Теней
      пролетают над его головой.
      Лондо стоит, одетый очень торжественно, и склоняет голову. На него
      надевают корону.
      Много позднее Лондо сидит на троне в белых императорских одеждах. Он
      стар и болен. Зала пуста и в ней почти нет украшений. Рядом стоит
      старый нарн, он весь в черном. Это Г'Кар.
      Лондо снова видит руку, которая вытягивается все дальше и дальше,
      пытаясь ухватить что-то...
      Затем он видит Г'Кара, также постаревшего на двадцать лет, его левый
      глаз закрывает черная повязка. Лондо и Г'Кар борются, стараясь
      задушить друг друга. Лондо уступает, он начинает падать назад,
      словно...
      Лондо просыпается. Он не понимает, что происходит и где он находится. Он берет часы, чтобы проверить время.
      Л о н д о: Началось...
      На нарнской колонии в квадранте 14 все спокойно, а несколько кораблей патрулируют пространство вокруг нее. Неожиданно, без всякого предупреждения, три корабля Теней появляются вблизи планеты и открывают огонь по нарнским кораблям. Нарны отчаянно сражаются, однако им, судя по всему, не удается даже зацепить врагов. Корабли Теней приближаются к планете, уничтожая всех и все на своем пути. Небольшие звездолеты нарнов напрасно пытаются защитить колонию. Когда три корабля Теней подлетают к планете, появляется четвертый, чтобы помочь им напасть на колонию и станцию, вращающуюся вокруг планеты. Когда сражение окончено, четыре черных звездолета исчезают - как обычно, просто растворяясь в пространстве.
      Рифа и Лондо гуляют по станции. Лондо говорит Рифе, что достаточно скоро нарны узнают о случившемся, так что центаврианские корабли могут начать войти в квадрант. Рифа заявляет, что он должен действовать быстро, есть кое-что, о чем он должен позаботиться дома. Он говорит, что есть одно препятствие, которое необходимо убрать, но не уточняет, о чем идет речь, несмотря на вопросы Лондо. Рифа уходит.
      Тут же появляется Г'Кар и обращается к Лондо угрожающим тоном. Лондо пытается объясниться, но не успевает - нарн перестает притворяться и уводит его к бару, где покупает для него выпивку.
      Г' К а р: Я услышал кое-что, что заставляет меня думать, что после
      всего случившегося для нас еще жива надежда. Я полагал, что ваш народ
      способен лишь на убийства и боль. Но, по-видимому, в ваш генетический
      код заложена искра благородства и порядочности. Это шаткое основание,
      но я даю вам кредит, и это лишь начало!
      Бармен приносит напитки, Г'Кар поднимает бокал.
      Г' К а р: Никогда не думал, что скажу это, Моллари, но... за здоровье
      вашего императора! И, возможно, за ваше здоровье!
      Лондо болезненно реагирует на тост и благодарит нарна, - он не может скрыть своего смущения.
      Л о н д о: За императора? Спа... спасибо.
      Оба пьют.
      Несколько крупных центаврианских линкоров создают точку перехода вблизи разрушенной колонии в тот момент, как к планете подлетают небольшие нарнские корабли и видят, что произошло с колонией. Они не знают в точности, как это случилось, но замечают центаврианские боевые линкоры. Нарны связываются со своим правительством и готовятся к нападению на центавриан. Начинается сражение, несколько нарнских кораблей уничтожено.
      Премьер-министр стоит у трона и размышляет. Наконец он поворачивается, собираясь уйти. Однако его останавливают четверо центавриан. Они ничего не говорят. Премьер-министр пытается позвать гвардейцев, но не успевает - один из напавших вонзает в него кинжал, и министр падает на пол. Он мертв.
      Гарибальди сидит в своем кабинете, он очень устал. В кабинет заходит сотрудник и сообщает, что задержанный хочет поговорить с ним. Вначале Гарибальди отказывается, но офицер говорит, что, по словам пленника, это очень важно. Гарибальди приказывает привести его. Когда незнакомец входит в кабинет, Майкл предупреждает, что у него есть только пять минут.
      Н е з н а к о м е ц: Меня послали найти вас. У меня есть для вас
      послание.
      Он кладет на стол Майкла инфокристалл.
      Н е з н а к о м е ц: Полагаю, это все объяснит.
      Вначале Гарибальди не хочет смотреть запись, но, наконец, вставляет кристалл в проигрывающее устройство. На экране возникает лицо посла Джеффри Синклера.
      С и н к л е р: Здравствуй, старый друг. Давно мы не виделись.
      Действие четвертое
      С и н к л е р: Я доверил это послание своему товарищу, который
      поклялся доставить его тебе любой ценой - включая его собственную
      жизнь. Моя деятельность на Минбаре подразумевает нечто большее, чем
      просто представлять Землю. Президент пока не знает об этом, и...
      думаю, что не стоит рассказывать ему. Приближается великая тьма,
      Майкл. Многие минбарцы ожидали ее прихода очень давно.
      В командной рубке Иванова сообщает Шеридану, что они перехватили незакодированное сообщение, посланное с Нарна Г'Кару, в котором говорится о нападении на нарнскую колонию в квадранте 14. Эта новость расстроила и разозлила Шеридана.
      С и н к л е р: Тот, кто передаст тебе это послание, - один из моих
      рейджеров. Среди них есть минбарцы. Но большинство - люди. Их
      доставили сюда для того, чтобы научить совместным действиям и
      подготовить к борьбе, что впереди.
      Гарибальди останавливает запись, и рейнджер объясняет, что они находятся на Вавилоне 5 уже почти два месяца. Он говорит, что рейнджеры - это настоящая армия, которая постепенно растет. Гарибальди спрашивает, не их ли оружие переправляют через станцию, тот заявляет, это не их оружие, однако у рейнджеров есть друзья, о которых он не будет говорить. Гарибальди вновь включает запись:
      С и н к л е р: Пока их задача - патрулировать границы, слушать,
      наблюдать и вернуться с докладами, которые слишком важны, чтобы