Звездный Путь

 

 

I.

 
      Под палящим солнцем Зенекса Фалькар посмотрел на остатки своего отряда и решил что проблему можно рассмотреть по-философски
      – Убить подростка – это понятное желание, – высказался он, – но не часто для этого посылают армию солдат.
      К его удивлению, солдаты рассмеялись на эту шутку. Было удивительно что в них осталось вообще какое-нибудь веселье, потому что схватка с Зенексианами была не только жестокой, но и совершенно бесплодной. Хотя совершенно не бесплодной для самих Зенексиан.
      Выжившие солдаты были порядком потрепанны. Их бронежилеты, одежда висели клочьями. Энергия ружей практически полностью истощена, и когда они поспешно бежали с поля сражения, прорубаться к спасению (если это можно назвать спасением) пришлось в основном короткими мечами и ножами. Холодное оружие обычно висело в ножнах просто как украшение, и многие из солдат никогда раньше не держали в руках меч, разве что только чтобы отполировать для показухи. Ни один из пятидесяти солдат Фалькара не был мастером меча. И теперь изучая лица не более двадцати человек оставшихся в живых, он мог буквально читать их мысли.
      Фалькар встал в полный рост, и так как он был довольно высок, он выглядел довольно внушительно. Его кожа обладала темно-бронзовым оттенком, свойственным людям его расы. Телосложение одновременно мускулистое и гибкое. Без сомнения он обладал значительной силой, но сила эта была так равномерно распределена по всему телу, что можно было легко недооценить его способности. Его длинные черные волосы, обычно связанные в аккуратный пучок, сейчас развевались непричесанные. Отступая в спешке обычно трудно следить за личной гигиеной.
      Его глаза – черная бездна, раздувающиеся ноздри, он сухо сказал:
      – Может мы заслужили эту судьбу.
      Солдаты взглянули на него с удивлением. Если он хотел успокоить этими словами упавших духом людей, то это явно не сработало.
      – Мы правили Зениксом больше четырехсот лет, – он продолжил, – и никогда, за все это время, не было восстания, которое мы не могли бы сокрушить. Никто никогда не осмелился оспаривать нашу власть. И мы скатились до небрежности. Превратились в жутко самоуверенных потрясателей ружьями.
      Фалькар начал прогуливаться перед выстроившимся отрядом.
      – Мы пришли к убеждению, – он продолжил, – что мы способны выигрывать битву за битвой не потому что мы лучше тренированны или вооружены… а потому что нам положенно побеждать, как по праву рождения. Что ж, Зенексиане доказали нам что это не так, не так ли?
      – Этот чертов пацан, – пробормотал один из солдат
      Фалькар обернулся резко к солдату, его глаза сверкнули
      – Да, – прошипел он между зубами. – Этот чертов пацан. Этот чертов пацан, который возглавил свой народ. Который перехитрил нас в каждом сражении. Который предвидел все наши шаги, который не испугался нас, который подарил своим людям надежду. надежду, солдаты. Наихудшая идея для этих людей. Потому что за надеждой следует борьба, за борьбой – последствия. А последствия этой борьбы привели нас к тому что нам противостоит сейчас народ на грани освобождения. Мы все воюем и воюем, а они возвращаются с новыми силами и побеждают нас. И наше правительство ясно намекнуло, что Зеникс становится слишком серьезной проблемой, на которую вряд ли стоит тратить силы и время. А причина – этот чертов пацан.
      Стоя на вершине холма, Фалькар обвел рукой мрачную равнину вокруг. Она простиралась на сотни миль, казалось во всех направлениях. Твердая и потрескавшаяся земля. Низкие горы тут и там, пучки зелени, отчаянно цепляющиеся за жизнь.
      – Он где-то там, солдаты. Где-то в Бездне. Провидению было угодно дать нам возможность наконец то его поймать. Его шатл вошел в неконтролируемый штопор в том направлении в конце сражения. Он далеко от своих войск и соратников. Он один и без сомнения испуган. Но он скорее всего очень опасен, как любой раненый зверь загнанный в угол.
      Фалькар развернулся на каблуках и посмотрел на солдат в упор.
      – Я хочу его схватить. Если можно – живым. Если нет – как получится. Но если вы схватите его живьем, и он "случайно" скончается по пути, пусть все раны будут нанесены только его телу. Лицо должно остаться чистым и нетронутым, чтоб можно было легко опознать.
      Один из солдат нахмурился:
      – Я не понял – его ведь можно будет опознать по его ДНК в любом случае.
      – Да, – сказал Фалькар. – Но я имею ввиду опознать его лицо…когда его голова надета на кол на главной площади Зенекса.
      Он взглянул на равнину в последний раз и сказал:
      – Найдите его. Найдите М`к`н`зи…и давайте покончим с этим восстанием раз и навсегда.
 

***

 
      М`к`н`зи почувствовал что его рука опять занемела. Кровь на его бицепсах давно уже высохла, осколок металла нанес довольно серьезную рану и он перенес адские несколько минут пытаясь вытащить его. Но не это было главной проблемой. Вывихнутое запястье доставляло гораздо больше хлопот. Боль стала непереносимой, когда М`к`н`зи стиснув зубы ввернул его на место. Боль была настолько ошеломляющей, что он потерял сознание. Прийдя в себя несколько минут спустя, он выругал себя за такую слабость.
      Он вжался в маленький кусочек тени, который ему с трудом удалось найти, глянул на свою ладонь и попытался сжать пальцы в кулак и опять распрямить.
      – Не подведи меня, – пробормотал он про себя через потрескавшиеся губы, недовольный тем что отдельные части его тела отказывались ему подчиняться.
      – Не подведи. Он размял пальцы, затем запястье и локоть, пока наконец не получил желаемый результат. Взглянув на равнину он начал продумывать план дальнейших действий.
      Если выражение лица Фалькар было дикарским из-за стечения обстоятельств, то М`к`н`зи выглядел так все время. Его кожа тоже была бронзового оттенка, но более грубая, скорее всего из-за многих дней проведенных на открытом солнце. Волосы росли по-дикарски, непричесанно. Зенексиане вообще по репутации считались дикарями, но стоило взглянуть в пурпурные глаза М`к`н`зи, и становилось сразу понятно что он обладал недюжинным умом и хитростью. Никто не принял бы его за простака.
      Врядли кто-нибудь поверил бы что М`к`н`зи не исполнилось еще девятнадцати лет. Годы тяжелой борьбы, перенесенные им, придали ему взрослый вид, и несколько морщин уже рассекали его лоб. И что-то еще было… в его глазах. Видно было что давно он перестал быть невинным ребенком.
      Эти дикарские глаза сейчас внимательно рассматривали район Зенекса известный под названием Бездна. Примерно тридцать миль в длину, этот участок был хорошо известен жителям родного города М`к`н`зи – Калхауна. А хорошо он был известен потому, что при обычных обстоятельствах его обходили стороной. Место это было очень негостеприимным, населенным различными мелкими тварями, которые за многие годы приобрели мерзкие хищные способности, необходимые для выживания в таких суровых условиях. Кроме того погода была крайне непредсказуема, благодаря комбинации различных ветров, которые застревали в горах, окружавших Бездну, как в ловушке. Сильнейшие пылевые штормы могли начаться в любую секунду, могли лить проливные дожди – иногда дни напролет. А бывало наступит такая сушь и тишина, что казалось воды здесь не бывало никогда. В некоторых местах земля была растрескавшаяся от сухости, в других – грязевые ямы.
      Корме суровой природы было что-то еще не так с эти местом. Что-то почти сверхъестественное. Поклонники псевдонауки утверждали что где-то в Бездне существовал разрыв в реальности. Место, где много реальностей пересекалось в одной точке, где реальности дрейфовали с легкостью пыли на ветру. Другие, не помешанные на псевдонауке, просто говорили что Бездна населена приведениями.
      В любом случае, Бездна была самым непредсказуемым земельным участком Зенекса.
      Хотя современные Зенексиане обходили Бездну стороной, столетия назад она была фундаментальной частью ритуала взросления среди Зенексианской молодежи. По достижении определенного возраста, юношу или девушку отправляли в Бездну в так называемом "Поиске Вечности". Существовало поверье, что если долго бродить по Бездне, то можно было увидеть свое будущее и найти смысл жизни.
      Однако Поиск Вечности часто заканчивался трагически – Бездна не прощала ошибок. И постепенно традиция Поиска стала забываться. Но не исчезла окончательно, а вместо этого ушла в подполье. Превратилась в испытание смелости, характера… и по правде говоря самолюбия. Те кто считал что их ожидает великая судьба, решались на Поиск на свой страх и риск. Родители пытались доказать своим детям глупость и опасность этих рискованных приключений, как их родители доказывали им, когда они были детьми. И довольно часто им удавалось отговорить своих отпрысков от участия в Поиске.
      К тому времени, когда М`к`н`зи исполнилось тринадцать лет, его родителей уже не было в живых, и некому было его воспитывать (хотя по правде говоря, даже если б он были живы – врядли бы они оказали какое то влияние на него) Провозгласив громкогласно своим друзьям что его ждет великая судьба, тринадцатилетний М`к`н`зи отправился в Бездну узнавать свое светлое будущее. По (неофициальной) традиции не взял с собой никаких запасов еды, только однодневный – при обычных обстоятельствах – запас воды.
      Несмотря на строгую экономию на пятый день он допил последнюю каплю.
      Только на восьмой день его старший брат Д`ндаи нашел его – без сознания, иссохшего, бормочущего про себя. Д`ндаи принес его домой, и когда М`к`н`зи пришел в себя, он рассказал своим друзьям о невероятных видениях будущего, которые ему довелось увидеть. Освобождение Зенексианцев от Тирании Дантери. Гордые и благородные бойцы в порыве восстания. И говорил он с такой силой и убеждением, как будто эти видения были достижимыми целями. И это послужило основой для восстания.
      На самом деле он ни черта не увидел, к его величайшему разочарованию и стыду, но он ни за что бы в этом не признался. И когда его друзья настаивали на подробностях – он сочинял одну историю за другой, которые обрастали новыми "подробностями" с каждым пересказом. И вскоре сам М`к`н`зи поверил в них.
      Глубоко в душе он понимал что это не все не правда. Но как и все великие люди, он не собирался дать таким банальностям как правда встать на своем пути.
 

***

 
      Дантерийский отряд медленно подбирался к Бездне с северо-запада. Они продвигались очень осторожно, изучая буквально свой каждый шаг. Всем было известно что безжалостная Бездна не прощает небрежности.
      Фалькар с беспокойством поглядывал на небо, пытаясь предвидеть изменения в погоде. Он никогда раньше не бывал в Бездне, но знал о ее грозной репутации.
      Первый помощник Фалькара – Делина внезапно замер уставившись на экран своего сканера.
      – В чем дело? – требовательно спросил Фалькар
      Делина оглянулся и посмотрел на своего начальника с угрюмой ухмылкой.
      – Я его засек, – произнес он. Нажав несколько клавиш он продолжил:
      – Он не двигается с места, примерно сто ярдов на восток отсюда.
      – Как это не двигается?
      – Совсем.
      Услышав это, Фалькар нахмурился.
      – Не нравится мне это. Может он сидит там, зная что мы ищем его, и пытается заманить нас в ловушку.
      – Но может быть, – заметил Делина, – он просто ранен? Беспомощен? Прячется, надеясь дождаться своих друзей и даже не знает что его ищут?
      Фалькар задумчиво потер подбородок и уставился в направлении указанном сканером. Уставился с таким выражением, как будто он мог увидеть М`к`н`зи невооруженным взглядом.
      – Он знает, Делина.
      – Ты не можешь быть уверен на сто процентов…
      Фалькар перевел взгляд на Делину.
      – Когда наши войска устроили внезапную атаку на Калхаун… он знал, и защитники города отразили нас. Когда мы были на сто процентов уверены, что мы схватим его в степях Шонвина… он знал, его отряды обошли нас с флангов и уничтожили пять батальонов. Когда высшие военные советники уверяли меня что битва под Кондасином будет полной неожиданностью, что она будет величайшим военным достижением столетия…
      Лицо Делины потемнело.
      – Мой брат погиб под Кондасином.
      – Я знаю, – ответил Фалькар, – Из-за того что М`к`н`зи знал. Я не представляю себе откуда. Может он общается с духами. Может он экстрасенс. Это не важно, важно то что даже сейчас – он знает.
      – Ну и пусть! – Выкрикнул Делина с яростью. – Это ему не поможет. Если ты мне позволишь, я вырву его сердце своими собственными руками.
      Фалькар изучал его задумчиво.
      – Хорошо.
      – Спасибо, – отблагодарил Делина и отдал честь
      С новой самоуверенностью Дантери продолжили свою охоту.
      Этой самоуверенности хватило только до узкого прохода, который вел к месту где прятался М`к`н`зи. Сверху послышался легкий шорох который быстро перешел в оглушающий грохот. Подняв головы они едва успели заметить обвал, сокрушающий все на своем пути. Изо всех сил солдаты рванулись назад, пытаясь избежать ловушки. Крики и стоны обрывались, люди исчезали, смятые громадными булыжниками. Фалькар пытался отдавать приказы, но даже он не слышал своего голоса.
      Не услышал он также и предупреждающий окрик Делины. И внезапно Делина сшиб его с ног и прижал к стене. На секунду он хотел возмутится таким поведением, но только на секунду. Потому что секунду спустя камень предназначавшийся Фалькару сокрушил Делину, который не успел вовремя отскочить. В последний момент Фалькар увидел что выражение его лица было яростным… и удовлетворенным.
      Все это случилось в считанные секунды. В конце концов Дантери рванулись вперед – те кто выжил.
      И когда они думали что наконец то избежали опасности, земля провалилась у них под ногами. Фалькар бежал последним, и едва успел остановиться, услышав крики своих солдат. Последние звуки затихли в замаскированной шахте и Фалькар, по пластунски подползя к ней, увидел далеко внизу глубокую подземную пещеру и разбитые тела своих солдат. Оглянувшись назад он увидел поломанные руки и ноги торчавшие из под обвала.
      – Ублюдок, – прошипел он сквозь сжатые зубы.
 
      М`к`н`зи мысленно похлопал себя по плечу. Лучшего места для засады вряди можно было придумать. Он изучил окрестности Бездны еще во времена своего бесплодного (и как оказалось весьма полезного) Поиска Вечности. И сейчас, в поисках убежища в Бездне, он знал, что перехитрит и обгонит любую армию пытающуюся его поймать. Если эта армия настолько глупа что пытается это провернуть. Маленького взрывпакета оказалось достаточно чтобы вызвать обвал.
      А шахту с подземной пещерой М`к`н`зи нашел несколько лет назад – тогда он сам чуть в нее не упал. К счастью он был один и его веса было недостаточно чтоб провалиться сквозь шахту. Перепугался он тогда конечно не на шутку, но испугом дело и закончилось.
      Для солдат охотившихся за ним дело закончилось летальным исходом.
      Но несмотря ни на что, М`к`н`зи оставался осторожен. Он не намеревался допустить глупой ошибки, как его противники.
      М`к`н`зи вышел из своего тайника и медленно подошел к обвалу чтобы оценить его последствия. Взглянув вниз тридцать футов он не заметил никакого движения. Руки и ноги торчали тут и там, а чуть дальше виднелась громадная дыра в земле, куда попадали солдаты, оставшиеся в живых после обвала.
      Кивнув с одобрением, он решил что не стоит пока спускаться вниз – горы были его преимуществом. И он начал долгий путь домой, в Калхаун, гадая какая встреча его ожидает. Он надеялся что Дантери наконец-то выучили свой урок. Что это последнее, величайшее поражение наконец доказало им, что Зенексиане никогда не сдадутся, никогда не прекратят борьбу за правое дело. Когда нибудь это до них дойдет. Если в них эту мысль над вбить кулаками, что ж, будь по ихнему.
      Потянув носом воздух, он решил что перемена в погоде ему не нравится. У него появилось ужасное предчувствие что вот-вот разразится шторм, и он знал из собственного опыта как быстро это может начаться. Вросшие в землю камни торчали тут и там, так что было за что зацепиться не бояться быть унесенным яростными ветрами Бездны. И как раз кстати, он только что прошел мимо особенно хорошо защищенного места. Неплохо было бы вернуться назад и переждать там шторм.
      Он развернулся, и внезапно почувствовав опасность, чуть не поплатился за это своей жизнью.
      Лезвие меча, полоснуло его по лицу. Круговой удар был нацелен в его шею. Если б он внезапно не обернулся, лезвие перерезало бы его артерии. Но рефлексы спасли его, правда едва-едва. Сверкающий меч рассек его лицо, по щеке до лба, до кости. Кровь полилась фонтаном и М`к`н`зи начал бешено пятиться. Ослепленный собственной кровью, страшная боль как врыв в голове, он споткнулся и упал на раненую руку.
      И за все это время не издав ни звука.
      – Ни стона боли, – сказал Фалькар, остановившись и любуясь на свою работу. Вытерев лезвие, он продолжил:
      – Я поражен, молодой человек. Так же как и ты наверное поражен моими способностями подкрасться к тебе незаметно. С твоими дикарскими инстинктами, которыми ты так гордишься, с твоими способностями, никто никогда не застал тебя врасплох… Что ж, каково это – быть пойманным врасплох? – добавил он самодовольно.
      М`к`н`зи ничего не произнес. Он был слишком занят пытаясь не кричать от боли. Пытаясь восстановить контроль над своим телом, он выровнял дыхание, мысленно отдаляясь от поедающей его агонии, агонии затупляющей его чувства и инстинкты, агонии из-за которой становилось невозможно концентрироваться на таком простом деле, как остаться в живых. Его правая рука вымокшая в крови, он буквально не давал отвалится куску своего лица.
      – Ой, неужели я выколол тебе глаз?, – спросил Фалькар, не торопясь докончить начатое дело. Он выстрадал слишком много потерь от рук этого юнца. По своему он был рад что не убил М`к`н`зи с первого удара. Он ударил М`к`н`зи сзади из-за ярости, которую он не в силах был больше сдержать, но также и (хотя ему эта мысль очень не нравилась) из страха вступить в поединок лицом к лицу с таким опытным воином. Но теперешнее положение его очень устраивало. Оно того стоило. Он мог смотреть своей жертве в лицо и при этом не беспокоиться о последствиях.
      – Наверное мне захочется выколоть и второй. Или я предоставлю тебе интересный выбор. Убить тебя… или пощадить твою жизнь, но ослепить.
      По правде говоря, пролив столько крови и испытывая такую боль, М`к`н`зи сам не мог понять, потерял он свой глаз или нет. Вцепившись вымокшей в крови рукой в правую часть лица, он почувствовал что подошел близко к той опасной черте, за которой он может потерять сознание от этой непереносимой пытки. И он знал, что несмотря на то что Фалькар только что сказал, он ни за что не оставит его в живых. Конечно он может сначала его ослепить. Понаблюдать за ним с садистским наслаждением, и потом прикончить. Отчаянно пытаясь выиграть время, М`к`н`зи произнес:
      – Честно говоря… мне никогда не нравились мои глаза.
      – Правда? – спросил Фалькар Спокойствие голоса М`к`н`зи его немного обеспокоило. – И почему бы это?
      Тут М`к`н`зи и начал свою речь. Каждое слово давалось ему с трудом, но он говорил и говорил, при этом пытаясь сконцентрироваться, забыть про боль, затянуть время… и может просто чтобы доказать самому себе что он все еще жив.
      – Мои глаза, – он говорил, – видели как наказывали вождей восстания… как вырывали их нерожденных детей из утроб их матерей. Мои глаза видели сожженные до тла деревни. Мои глаза видели как так называемым "преступникам", арестованным за мелкие проступки, лазером отрезали руки и ноги… медленно… они молили прекратить… но их никто не слушал. Мои глаза видели как публично пытали моего… моего отца на площади, пытали за "государственное преступление", пытали по твоему приказу, ублюдок. Избитый и исхлестанный человек, когда-то гордый и благородный, кричащий от боли… Мои глаза видели шок на его лице… когда его могучее сердце перестало биться.
      … Последние слова которые он услышал перед смертью, были мои мольбы не бросать меня… обещание которое он не мог сдержать.
      Его голос задрожал и он продолжил:
      – Мои глаза видели цепи тиранов, и еще не успев повзрослеть я хотел сорвать их.
      Слова М`к`н`зи нервировали Фалькара до нельзя. Несмотря на могучий интеллект и способности М`к`н`зи обхитрить военных стратегов, Фалькар всегда представлял его себе как дикаря, выигрывающего сражения благодаря удаче и дикарским инстинктам.
      Но то что он только что услышал не походило на речь неандертальца. Какой должен быть человек, чтобы поизносить интеллигентную речь и в то же время литрами истекать кровью? Внезапно Фалькару расхотелось продолжать играть со своей жертвой. Захотелось просто прикончить это существо и все. Прикончить и отрезать голову – как трофей.
      Однако Фалькар недооценил один маленький факт, а именно что словоизлияния М`к`н`зи затянули время, и внезапно нагрянул шторм. Шторм, который М`к`н`зи предвидел, и о котором Фалькар даже не подозревал, когда внезапный порыв ветра ударил его в спину.
      Мощнейший ураган проревел над равниной, сквозь каньоны, и камнем обрушился на М`к`н`зи и Фалькара в тот момент когда Фалькар уже намеревался порубать М`к`н`зи на куски. Ветер завывал в ушах и растерянный Фалькар не знал куда смотреть и что делать. Не ожидая урагана он был захвален в расплох. в середине смерча. Он пошатнулся, смятый могучими силами вокруг него, и инстинктивно попытался прорубиться сквозь ветер своим мечем. Ветер, в свою очередь, с легкостью выбил меч у него из рук. Фалькар услышал звук падения меча о камни, рванулся в том направлении, но меча там уже не было. Остановившись, он беспомощно пошатывался, не в силах продолжать поиск.
      – Как я ненавижу эту планету!, – прорычал он, и подумал что чертовы Зенексиане могут забирать ее себе. Какое это будет счастье если ему никогда больше не придется иметь с ней дело.
      Он практически полностью ослеп, опустившись на одно колено, он яростно щурился. Склонив голову под порывами ветра, он пошарил руками вокруг себя, все еще надеясь найти свое оружие. Скорее всего ему придется охотиться на М`к`н`зи по новой, скорее всего это маленький варвар воспользовался штормом и убежал. Вечная проблема на Зенексе – ничего не решалось просто.
      И вдруг, благодаря какому то сверхъестественному чуду, его рука нащупала упавший меч. Несмотря на ветер, кричащий в его ушах, его пальцы коснулись металлического лезвия. С новыми надеждами он радостно рванулся к рукоятке.
      Внезапно лезвие приподнялось над землей, и на секунду он подумал что это ветер опять пытается унести его. Фалькар бросился в догонку… и внезапно обнаружил что лезвие торчит у него в груди – по рукоятку.
      И шепот раздался в его ухе, тихий шепот:
      – Это ты потерял?
      Фалькар попытался ответить, но из его горла раздалось только какое-то бульканье. Шторм притих, заглушенный грохотом в его голове. Он упал на спину, и последней его мыслью – и не удивительно – была та же мысль которая промелькнула у него несколько секунд назад…
      Как я ненавижу эту планету…
 

II.

 
      Пытаясь не думать от том что он делает… пытаясь не уступить боли, М`к`н`зи сжимал свое лицо в ладонях до тех пор пока не удостоверился что кровь больше не льет фонтаном из открытой раны. Правда не было уверенности, что кровь не польется опять. Уверен он был только в одном, что только его ладони на лице сдерживали кровь, и так как он прилагал все усилия стараясь не потерять сознание, он не знал как долго он сможет удерживать свое лицо как единое целое. Ему все виделось, как он падает и до смерти истекает кровью через отрытую лицевую рану.
      Он гадал увидет ли он какие-то сны в этом состоянии. И про что эти сны могут быть. Может он увидит отца и мать в дымке сновидения, с распростертыми объятиями, и они заберут его в обиталище духов (как утверждали священники в Калхауне)? Или (как сам М`к`н`зи подозревал) смерть – это всего лишь тьма и забвение? Внезапно он заметил, что его мысли становятся расплывчатыми, и сконцентрировался, приложив всю свою силу воли.
      Шторм стихал, и М`к`н`зи начал шарить одной рукой вокруг тела Фалькара, второй рукой все еще держась за свое лицо. Сейчас он был почти уверен что с его глазом все в порядке, хотя бы потому что ничего не сочилось из глазницы. Но он все еще был полуслеп и двигался в основном на ощупь.
      Засунув меч Фалькара себе за пояс, он потрогал дорого украшенную рукоятку, и решил что раз она была такой дорогой, Фалькар скорее всего происходил из императорского дома. Дотянувшись до пояса Фалькара, он обнаружил какую-то сумку пристегнутую к нему. Он потянул ее на себя, но она не поддавалась. Он рванул еще раз, на это раз используя свою боль, как каталист – и сумка с треском оторвалась. Открывая ее М`к`н`зи надеялся найти там пакет первой помощи. Вместо этого он нашел какой-то набор инструментов. Хотя будучи старшим офицером, Фалькара врядли можно было считать простым механиком, это не было полной неожиданностью. Дантери гордились тем, что они всегда готовы к любой ситуации, и конечно к простому ремонту тоже.
      Затем его пальцы нащупали вещь, которая как он сразу понял, могла бы ему очень пригодиться. Маленький лазерный сварочный аппарат, который обычно использовали для починки металлических вещей (например таких как сломанный меч или шатл с пробитым бортом).
      Конечно никто никогда не чинил кожу и плоть этим аппаратом. К несчастью М`к`н`зи собирался найти ему именно такое применение.
      М`к`н`зи присел на землю, прижавшись спиной к ближайшему камню. Вытащив меч, он засунул его рукоятку в рот и впился в нее зубами. После чего он поднес лазер к лицу и нажал кнопку. Аппарат испустил короткий интенсивный луч, который мигнул на мгновение, но сразу же стабилизировался. М`к`н`зи пробежался по кнопкам пытаясь добиться минимальной температуры луча. Но даже при минимальной температуре проспект был страшен. Однако он не мог уже остановиться, потому что кровь полилась из раны по новой. Он понятия не имел сколько крови он уже успел потерять, но он понимал, что если он не предпримет что нибудь, и скоро, без сомнения он истечет кровью до смерти.
      Одна только мысль его успокаивала, что его лицо уже настолько онемело, что он сомневался что почувствует какую нибудь боль.
      Подняв лазер к лицу и сделав несколько глубоких вздохов, он еще раз попытался сконцентрироваться. И наконец прикоснулся лучом к коже на лбу, в верхней части раны.
      В то же мгновение ему стало понятно, что он совсем еще не потерял способность чувствовать боль. Сделав резкий шипящий выдох сквозь сжатые зубы, он приложил все усилия, стараясь сдержать дрожь в руках и не отдернуть голову. Еще сильнее впился зубами в рукоятку меча. Почувствовав запах горелого мяса, он понял, что запах шел от него. И все продолжал повторять про себя Отрешись. Отрешись. Игнорируй. Боль не здесь, а далеко отсюда. Все это происходит не с тобой. Наблюдай все это дело издалека, не беспокойся. Повторяя это как заклинание, он продолжал медленно вести лазером вниз по лицу. Это оказалось очень деликатной работой, ему пришлось – полностью на ощупь – прижимать оторвавшийся кусок лица, приваривать его и стараться не полоснуть лазером по пальцам. Раз он чуть не отрезал себе большой палец.
      Он понятия не имел сколько продолжалась эта ужасная работа. Когда он закончил, лазер выпал из его онемевших пальцев. Он свалился на землю, все вертелось вокруг него. В этот момент до него дошло, что рукоятка меча все еще была зажата у него в зубах. Он разжал зубы и меч выпал. С угрюмым удовлетворением он увидел следы своих зубов на рукоятке – так крепко он сжимал свои челюсти.
      Он все еще усмехался, когда все потемнело у него в глазах, и он потерял сознание.
 

***

 
      Когда он очнулся, ему показалось что он пролежал без сознания целую неделю. Он не чувствовал своего рта, его губи распухли и полностью онемели. Слава богу наступила ночь и прохладный ветерок обвивал его, нежно, как объятия девушки.
      Его подсознание напомнило ему что пора двигаться. Сейчас он заставит себя подняться на ноги и уберется к чертовой матери из Бездны. Ночью всегда легче передвигаться. Все, вот сейчас он поднимется… только отдохнет еще немного. Он прикрыл глаза – а когда он открыл их опять – солнце показалось над горизонтом.
      И к нему подкрадывалось какое-то существо.
      Оно было мелким, торопливым, и казалось особенно заинтересованным в луже свернувшейся крови у него под головой. Как и в ране на его лице. Оно обладало твердой оболочкой, черными зрачками, и клешнями как щипцы, которые подбирались к его глазам. Еще бы несколько секунд, и оно выскоблило бы его правый глаз как мороженное пломбир.
      М`к`н`зи даже не подозревал что он все еще сжимал меч в руке. В следующую секунду его рука, движимая инстинктом, была в движении, и сверкающее лезвие обрушилось на существо с такой силой что изящно разрубило его на две части и куски разлетелись в разные стороны.
      Он ухмыльнулся угрюмо, или по крайней мере ему так показалось, потому что он все еще не чувствовал своего лица.
      Медленно, с усилием он заставил себя подняться в полный рост, его ноги подгибались под ним. Осторожно вытер запекшуюся кровь с глазницы, и с удовольствием обнаружил – после осторожного моргания – что глаз все еще на месте. Он осмотрелся по сторонам, уверенный в себе и своих способностях выбраться из Бездны.
      Этой самоуверенности хватило ровно на пять секунд, в течении которых он рассмотрел свое окружение. Он с ужасом обнаружил, что понятия не имеет где он находится.
      – Не может быть, – пробормотал он распухшими губами. – Не может быть…
      А как он был уверен что знает каждую милю, каждый метр Бездны.
      Но ведь потерял то сознание он на этом же месте… не так ли? Похоже что не так. Прокручивая в голове недавние события он начал вспоминать что были короткие моменты, когда он ненадолго приходил в сознание Похоже что даже в полубессознательном состоянии он пытался добраться домой. Как будто включялся какой-то автопилот. Но в таком больном полубредовом состоянии он совершенно сбился с пути. И все таки наверное ему повезло, он мог свалиться в обрыв. Но он потерял столько крови, что хватило бы затопить армаду, и его рана на лице мучительно пульсировала. И кажется у него начиналась лихорадка. Ну просто замечательно. И в добавок он похоже подхватил заражение крови.
      Оценив положение солнца в небе и зная что ему надо идти на восток он с уверенностью отправился на восток. Однако он не учел, что он был контужен и в состоянии крайнего шока. Таким образом, до смерти усталый, он почти целый день тащился на восток, когда внезапно вспомнил что оказывается идти надо было на запад.
      К тому времени он был не в состоянии пошевелить пальцем и лицо его было в огне. Но солнце зашло, и он понял, что ни за что не выживет еще один дневной переход в такую жару. Не мог он оставаться и на одном месте. Таким образом оставался только один выбор – ночной переход. Это вполне его устраивало, потому что – несмотря на крайнее истощение – он боялся заснуть. Боялся что он не проснется. Итак, приметив ориентир в далеких горах и ориентируясь по звездам, М`к`н`зи отправился на запад.
      Он услышал завывание шторма буквально за несколько секунд перед тем как он обрушился на землю, и времени искать убежище практически не осталось. Ветер яростно ударил в его спину и М`к`н`зи полетел кувырком на землю. Это послужило последней соломинкой и М`к`н`зи который до сих пор практически не издал ни звука, издал яростный вопль. Сколько можно было это выносить? После всего того что Дантери причинили ему, неужели боги тоже охотились за ним? Неужели ему так и не улыбнется удача?
      И боги ответили ему. К сожалению ответ ясно дал понять что он не заслужил никакой удачи. В конце концов он был еще жив. Боги, если они на самом деле существовали, позволили ему выжить, и если этого было ему недостаточно – пожалуйста тебе напоминание, как благодарен он должен быть. И сильнейший порыв ветра приподнял его над землей, его руки беспомощно хватались за воздух, который естественно был ненадежной опорой.
      – П-р-р-р-р-екрат-и-и-и! – закричал он, и действительно его полет внезапно прервался… когда ветер стукнул его о скалу. И М`к`н`зи опять погрузился в темноту.
      На этот раз темнота попыталась удержать его в себе навсегда. Казалось вечность прошла, когда он наконец то открыл глаза. Наступил день. Его температура поднялась, рана покраснела и опухла. Язык набух раза в три больше своего обычного размера и тяжелый стук в голове не думал прекращаться. В дополнении к его ране слева на лбу появился громадный синяк.
      Он понятия не имел куда надо идти, где лежало спасение, и даже что такое спасение. Его собственное "Я" стало расплываться и он с трудом удерживал в памяти свое имя, родной город, цель. М`к`н`зи из Калхауна…
      И как букашки на ветру мысли улетали перед тем как он успевал их полностью осознать. Он попытался их догнать, как будто мысль можно было ухватить руками… и упал с вершины холма, жестоко порезавшись по пути об острую гальку. Лежа ну подножия, он перестал беспокоиться и заботиться. Такая мелочь как выживание перестала его волновать.
      Может часами, а может целыми днями лежал он у подножия холма. Он не был уверен сколько, да ему и не было интересно. Все что ему хотелось это чтобы прекратился грохот в голове, прекратились жара и боль. Ну сколько он мог еще вынести?
      Он устал. Устал от ответственности за своих людей. Устал от принятия решений за всех. Всю свою сознательную жизнь он был заряжен целенаправленностью. Кто то назвал бы это фанатизмом. Другие – безумием.
      Но за фанатизмом и безумием и всевозможными другими ярлыками, лежал его собственный страх, что его "обнаружат". Что глубоко внутри он был всего лишь напуганным молодым человеком, возвысившийся по требованиям и ожиданиям других людей. И сейчас, умирая от лихорадки, он предался бывшим полуночным страхам. Боязни, что он выбрал себе цели не по зубам, боязни что он подвел свой народ.
      А как все легко начиналось. Никаких обещаний – люди пошли за ним благодаря его твердым убеждениям и немеренному обаянию. Он предсказывал победу в битвах – и побеждал. Он предсказал что Дантери перейдут от атак к обороне – и так и случилось.
      Но приближаясь с трудом шаг за шагом к намеченной цели, как это ни странно, эта цель казалась ему все более пугающей. Две пугающие мысли горели неустанным огнем внутри него. Первая – что если после всех этих усилий и жертв, конечная цель ускользнет от них в последний момент. А вторая, что если цель наконец то достигнута… что если Зенексиане отбили свою свободу у Дантери… потом что?
      Он никогда об этом не думал. И правда, сам факт, что он никогда не думал о том что случится после победы, заставил его задуматься, а верил ли он сам, глубоко в душе, что победа была на самом деле достижима.
      – Встань.
      Его глаза. моргнув, открылись на звук голоса в голове. Впервые за многие часы какой-то новый звук добавился к постоянному грохоту.
      Его отец стоял в двух шагах, следы кнута на его спине. Сквозь его голову было видно солнце, и маленькое существо проскочило через его ногу. Он не обратил на это внимания.
      – Встань, слабак, – сказал он, не шевеля губами.
      – Отстань, – сказал М`к`н`зи, – оставь меня в покое. Я спать хочу.
      – Встань. Это приказ.
      – Плевал я на твои приказы! – огрызнулся М`к`н`зи. По крайней мере ему показалось что он огрызнулся. По правде говоря, он был настолько обезвожен, губы настолько распухли и потрескались, язык лежал бесполезным куском мяса во рту, что звуки которые он издал, больше походили на неразборчивое ворчание.
      – Я умолял тебя не бросать меня! Умолял! Ну и где были твои приказы, твоя гордость, когда я нуждался в тебе? Где? Где?
      – Встань.
      – Катись к дьяволу, сказал М`к`н`зи, отвернувшись на другой бок, спиной у отцу.
      Рядом с ним лежала женщина. Обнаженная женщина, блондинка, проказно улыбаясь, водила сплетенными пальцами по его груди.
      – Вставай, засоня, – сказала она игривым тоном, но он почему то знал, этот тон не был ее обычным голосом. Этот тон был предназначен только для него, по жизни она была тверда, неуступчива. И только с ним она вела себя таким образом.
      Он сморгнул, явно растерянный.
      – Ты…?
      – Вставай, Мак. – настояла она, – Дела ждут.
      Он не мог отвести от нее взгляда. Она обладала прекрасной фигурой – плоский живот, твердая грудь. По правде говоря, М`к`н`зи никогда раньше не видел обнаженной женщины. Конечно, у него были женщины. Но обычно всегда в спешке, под покровом тьмы, практически полностью одетыми. Он никогда просто не лежал расслабившись с женщиной, чтобы можно было не думая ласкать ее… Никогда… Ни с кем…
      – О чем задумался, Мак? – спросила она.
      Он вытянул недоверчиво руку, пытаясь дотронуться до ее груди, и рука прошла сквозь нее, уткнувшись в песок. Женщина исчезла.
      Взвыв от расстройства (или скорее издав полузадушенное ворчание) он рванулся к месту где она только что лежала, как будто она могла провалиться сквозь песок, и в результате только набрал песок в глаза. Ощущение было, как будто кто-то воткнул тысячи кусков стекла в его лицо. Бешено заморгав, он наконец-то избавился от песка, но зрение его оставалось затуманенным.
      Бездна вертелась вокруг него, а на этот раз он не пытался ее остановить. Он просто немного отдохнет и все будет опять в норме. В этом он был абсолютно уверен.
      Да… конечно, просто немного отдохнуть…
      Земля оказалась мягче чем он предполагал. Все вокруг него призывало его расслабиться, просто… расслабиться. Все что от него требовалось – это расслабиться.
      – Неправильный выбор.
      Новый голос, и явно не женский. Растерянно он посмотрел в направлении голоса.
      Стоящий там человек мерцал, как издалека – во времени и пространстве. Он был одет в какую-то черно-красную форму, на груди блестящий металлический значок. Более-менее лыс, выражение лица крайне серьезное. И не смотря на это М`к`н`зи уловил сострадание на этом лице.
      – Оставьте меня в покое, – прошептал М`к`н`зи.
      – Ты офицер Звездного Флота. Неважно кто ты сейчас… важно кем ты будешь. Ты не можешь просто так свернуть со своего пути.
      М`к`н`зи понятия не имел что с ним происходит, и уж точно понятия не имел о чем это призрачное существо говорит.
      – Что за "Звездный Флот"? Что… кто ты такой? Что…?
      – Тебя ожидает великая судьба. Не упусти ее. Встань. Встань, если ты не трус.
      Злость закипела внутри М`к`н`зи. Он не знал эту тень, он не понял ни слова из ее предсказаний. Но никто не смел называть М`к`н`зи трусом. Никто
      … даже его собственные галлюцинации.
      М`к`н`зи вздернул себя на ноги, в его крови закипел адреналин. Когда он шатнулся вперед, лысый дразнильшик не исчез, как женщина. Он поплыл над землей и М`к`н`зи пошел за ним. Привидение продолжало что-то ему говорить, но М`к`н`зи перестал обращать внимание на слова – они слились в монотонный гул.
      Он услышал другие голоса, хотя не видел тех кому они принадлежали. Голоса со странными акцентами, называющие странные имена…
      … И одно слово повторялось все время. Этим словом обращались к нему, только по этому он обратил на него внимание. И это слово было…
      … Капитан.
      М`к`н`зи попытался произнести это незнакомое слово, но как и прежде его губы отказались ему повиноваться.
      Время и расстояние слились вместе и перестали существовать для него. Он все шел и шел за плывущей призрачной тенью. С каждым шагом новые силы вливались в него, отступали боль и головокружение, единственная цель занимала все его мысли – догнать привидение.
      Он вспомнил все. Рассказы о Поиске Вечности, видения будущего которые можно было отыскать в Бездне если быть готовым к ним. Видения которые он напрасно искал в своем первом визите в Бездну. И сейчас когда все, даже его собственное выживание перестало его заботить, пожалуйста, он увидел свое будущее
      Но было ли это на самом деле его будущее? Или всего лишь галлюцинации вызванные подсознанием? Это больше походило на правду. В молодости (удивительно, что девятнадцатилетний юноша думал о ней в прошедшем времени) он верил в мистику. Но с тех пор он много повидал, видел слишком много окровавленных тел. И вера его улетучилась.
      Но призрак выглядел… так реально
      И не исчезал.
      Это лысый сукин сын все еще был впереди М`к`н`зи и вел его за собой. М`к`н`зи взвыл о расстройства, на это раз это было похоже на настоящий рев, и побежал. Если б он обратил на себя внимание, он бы понял бы что это просто невозможно. Он был сильно истощен, обезвожен, потерял много крови и при этом его лихорадило. Было просто физически невозможно в таком плохом состоянии бежать под палящим солнцем, и все же М`к`н`зи бежал. И все это из-за того что это призрачное что-бы-это-ни-бы-ло дразнило его.
      – Да кто ты такой? – закричал он, – откуда? Куда подевалась девушка? Что случилось? Что случится? Черт возьми, я М`к`н`зи из Калхауна, и ты от меня не уйдешь!
      На его пути показался обрыв и если б он упал в него то переломал бы себе ноги. Пять футов в ширину и восемь в глубину, но М`к`н`зи перепрыгнул через него, не замедляясь и даже не заметив.
      И вдруг он заметил что призрак начал растворяться в воздухе. М`к`н`зи понял что призрак вот-вот исчезнет и это наполнило его еще большей злостью.
      – А ну вернись! Вернись, я сказал!
      Призрак исчез без следа… но вместо него появилось что-то гораздо более осязаемое, в сопровождении нескольких других – тоже более осязаемых.
 

***

 
      Брат М`к`н`зи – Д`ндаи кричал и бешено махал руками. Вокруг него собрались другие члены поискового отряда, который прочесывал Бездну несколько дней в, казалось бесполезных, поисках М`к`н`зи. Д`ндаи был на голову выше и в половину шире М`к`н`зи. И на несколько лет старше. Но если судить по почтению которое Д`ндаи оказывал своем брату – казалось что он был младшим братом. Но и М`к`н`зи восхищался своим братом, его уверенностью в себе, тем что Д`ндаи не завидовал его успехам.
      Громадное облегчение явно написанное на его лице, Д`ндаи издал радостный крик и широко раскрыл объятия.
      М`к`н`зи подбежал к нему… и побежал дальше.
      – Вернись, я сказал! – кричал он обращаясь к воздуху.
      Члены поискового отряда растерянно посмотрели друг на друга. С одной стороны М`к`н`зи выглядел ужасно, с другой – бежал он довольно прытко для стоящего одной ногой в могиле.
      – М`к`н`зи? – растерянно позвал в догонку Д`ндаи.
      М`к`н`зи не слышал его, а даже если и слышал – не обратил внимания. Продолжая бежать, он яростно жестикулировал, завывая:
      – От меня так легко не уйдешь!
      Когда спасатели наконец опомнились, он был уже шагов на пятьдесят позади них, быстро удаляясь.
      Они рванулись за ним из всех сил – и этого едва хватило чтобы догнать его. Д`ндаи настиг его первым и схватив его за руку, удерживая на месте прокричал:
      – М`к`н`зи!
      Он вздрогнул, впервые увидев глубокую рану на лице своего брата. Стараясь не выдать своего ужаса он произнес:
      – М`к`н`зи, это я!
      – Опусти! – закричал тот, яростно вырываясь. – Отпусти! Я хочу его поймать!
      – Да нет там ничего! Это все галлюцинации!
      – Он уходит! Уходит!
      Д`ндаи развернул его к себе лицом и прокричал:
      – М`к`н`зи, возьми себя в руки! Там ничего нет!
      М`к`н`зи опять попытался вырваться, но развернувшись и намереваясь продолжить погоню, он вдруг в испуге остановился.
      – Он исчез! Он убежал!
      Он развернулся и наградил Д`ндаи таким ударом в челюсть, что если б он был здоров, наверное снес бы его голову с плеч. Сейчас же Д`ндаи просто покачнулся.
      – Он убежал, и все это из-за тебя!
      – Хорошо, хорошо, из-за меня, – успокоил его Д`ндаи.
      М`к`н`зи взглянул на него с величайшим презрением и сказал:
      – Ну и что ты собираешься на счет этого предпринять?
      – Я заберу тебя домой… помогу тебе… вылечу тебя…
      Он приложил руку ко лбу М`к`н`зи.
      – Господи, ты весь горишь
      М`к`н`зи попытался было ответить, но в этот момент, истощение, лихорадка и все, все, все, настигли его, когда адреналин перестал подстегивать его кровь. Он попытался что-то сказать, но ему не удалось произнести членораздельного звука. Он шагнул вперед и упал в объятия старшего брата. Д`ндаи приподнял его, как будто он ничего не весил и сказал
      – Давайте убираться отсюда.
      – Ты думаешь он выживет? – спросил один из членов отряда.
      – Конечно выживет, сухо ответил Д`ндаи, быстро вышагивая по направлению к городу. – Нельзя ему умереть, у него впереди слишком много свершений.
 

III.

 
      М`к`н`зи услышал тихий приглушенный разговор за дверьми своей комнаты и медленно присел в кровати. К своему удовольствию он заметил, что впервые за много дней, не было никакого головокружения. Наконец-то он мог сфокусироваться и утих грохот в голове. Короче говоря, наконец то исчезло ощущение как будто его голова может отвалиться в любую минуту – а это значит что он пошел на поправку.
      Д`ндаи уговаривал его не вставать, отдыхать, набираться сил. Он заботился о здоровье М`к`н`зи как курица о цыплятах, и это начинало капать ему на нервы. Его инстинктивным желанием было вскочить с кровати, но Д`ндаи уговаривал его не торопиться, а М`к`н`зи всегда следовал советам такого рода с трудом. Не помогало и то что совет был в самом деле хорошим. Особенно учитывая факт, что когда он попытался вскочить с постели в первый раз, утверждая что здоров как бык, его комната, как будто только этого и ждала, наклонилась под углом в сорок пять градусов и скинула его на пол. Случилось это неделю назад.
      Сегодня комната к счастью не вертелась. М`к`н`зи прошлепал к шкафу, вытащил свежую одежду и быстро облачился. Не почувствовав ни малейшего головокружения или боли он объявил себя полностью выздоровевшим.
      Шагнув в коридор он увидел Д`ндаи совещавшегося шепотом с тремя другими Зенексианцами.
      – Ага! наконец-то проснулся!, – воскликнул Д`ндаи
      – Разве поспишь тут под вашу болтовню? – добродушно ответил М`к`н`зи. – Что происходит? О чем вы тут шепчетесь?
      Д`ндаи переглянулся со своими собеседниками и произнес:
      – Дантери прислали парламентеров.
      – Отлично, сказал М`к`н`зи, – значит так: давай ты будешь их держать пока я буду рубить им головы.
      – Они пришли под белым флагом перемирия.
      М`к`н`зи уставился на него не веря своим ушам.
      – И ты их принял? Черт, зачем Д`ндаи? Они же подумают что мы размякли!
      – М`к`н`зи, послушай…
      – Если б мы показались у них на дворе под флагом перемирия, они б пригласили нас войти, предложили присесть, и пристрелили бы не дав нам сказать ни слова. Мы должны оказать им такое же гостеприимство.
      – М`к`н`зи, с ними пришли представители Федерации.
      М`к`н`зи прислонился к двери, оценивая новость.
      – Федерации? Той самой Федерации?
      Д`ндаи кивнул, понимая что происходило у М`к`н`зи в голове.
      Отец рассказывал им истории о Федерации когда они были маленькими. Истории, рассказанные ему его отцом, а тому его отцом. Истории про громадный союз планет и великих людьми путешествующих меж звезд с легкостью, как Зенексианцы ходят по улицам. Исследователи, искатели приключений как никто на Зенексе. Иногда проскальзывали слухи что представителей Федерации видели на Зенексе, что-то рассматривающих, с кем то разговаривающих… и опять исчезавших. Как будто Федерация… изучала их зачем то. Довольно часто в эти слухи верилось с трудом.
      Но сейчас… они без сомнения были тут. И холодящая кровь мысль пришла М`к`н`зи:
      – Они присоединились к Дантери? Помогают им подавить восстание?
      В самом деле пугающая перспектива, ходило много слухов о военной мощи Федерации. Конечно часть из них могла быть преувеличением, но даже если и десятая часть из них была правдивой – у них могли быть очень серьезные проблемы.
      Д`ндаи покачал головой.
      – Наврядли, нет. Они утверждают что хотят попытаться и примирить нас.
      – Что ж,… попытка не пытка, – сказал М`к`н`зи. – Пошли поболтаем с ними?
      – Ты уверен что…?
      М`к`н`зи не дал ему задать вопрос, быстро перебив его:
      – Да здоров я, поверь мне, как бык. Пошли.
      Пройдя по короткому коридору они зашли в зал заседаний. Здание в котором они сейчас находились, было приземистым. Строительные материалы стоили недешево, да и не было желания строить такой важный объект большим, легко заметным, и следовательно легкой мишенью. М`к`н`зи уверенно вошел в зал…
      … И остановился, как вкопанный.
      Он узнал двух людей из трех, сидящих в зале. Один был членом правящего дома Дантери по имени Брагонер А вот другой…
      … Другой был лысым человеком, которого он видел в Бездне.
      М`к`н`зи не поверил своим глазам. Он еле сдержал порыв подойти и потрогать его чтобы убедиться в его реальности. Человек смотрел в упор на М`к`н`зи тем ровным пронизывающим взглядом, который так разозлил М`к`н`зи в Бездне. Рядом с ним стоял человек с коричневыми волосами и квадратной челюстью в такой же форме как и лысый незнакомец. Его М`к`н`зи никогда раньше не видел.
      Брагонер взглянул на него с ненавистью и произнес, обращаясь к своим попутчикам:
      – Ну что, капитан, убедились что Зенексианцы именно такие, как я вам описывал?
      Это слово… капитан. Оно настолько поглотило внимание М`к`н`зи, что сначала он пропустил мимо ушей самодовольный тон Брагонера. Но сразу опомнился.
      – Может мы и не обладаем вашей выправкой и родословной, господин Дантери, – произнес Д`ндаи с шутливым поклоном, – но и ваша полоса поражений нам тоже не знакома. Мы согласны заплатить первым за второе.
      М`к`н`зи пожалел что не принес с собой меч. Тот меч который он отобрал у Фалькара. Увидев Зенексианца с мечом Дантери, Брагонера наверное хватил бы удар.
      Но он напрасно беспокоился. Слова его брата взвинтили Брагонера настолько, что тот начал подниматься из-за стола Но лысый человек, стоящий рядом с ним, опустил успокаивающую руку на его плечо. Обманчиво расслабленную руку. И когда Брагонер попытался было встать, тот удержал его не прилагая особых усилий. И так как Брагонер обладал солидной мускулатурой, это означало что лысый человек был значительно сильнее чем он выглядел. И он излучал уверенность.
      – Меня зовут Жан-Люк Пикард, я капитан звездного корабля Федерации Старгейзера.
      Кивнув на человека, стоящего рядом с ним, он продолжил:
      – А это лейтенант Джек Крашер. Мы представляем Объединенную Федерацию Планет… союз космических миров.
      Крашер продолжил:
      – Мы наблюдали за вашей планетой, и осторожно контактировали время от времени. И мы считаем что ваша цивилизация готова понять и принять ОФП и ее представителей.
      – Другими словами, мы поднялись до вашего уровня, – произнес Д`ндаи, ни капли иронии в его голосе.
      Но ирония была очевидна, и Пикард вступился:
      – Мы никого не хотели оскорбить. Просто Дантери попросили нашей помощи
      … в этой трудной ситуации.
      – Какой помощи? – спросил Д`ндаи.
      – Сказать по правде, – сказал человек назвавший себя Крашером, – Империя Дантери занимает стратегически важно расположенные планеты. Федерация уже не раз обсуждала с Дантери возможность присоединиться к нам.
      – Но Дантери сомневались что от Федерации будет какая-нибудь польза, – сказал Пикард. – Однако они сильно обеспокоены недавними беспорядками на вашей планете. И их природная гордость не дает им сесть за стол переговоров с вами – Зенексианцами.
      – Да не только гордость! Если б только гордость – мы б ей поступились! – со злостью перебил Брагонер. – Дело в них! Они ж дикари! Только взгляните на них!
      Пикард глянул на них. М`к`н`зи он рассматривал с особым интересом. М`к`н`зи встретил его взгляд не опуская глаз.
      – Я видал и похуже, сказал Пикард секунду спустя. – А вы, как я понял М`к`н`зи?
      Его произношение хромало, но М`к`н`зи не стал его поправлять, просто кивнул. Вся ситуация казалась ему нереальной – стоять тут и разговаривать с существом, которое неделю назад было его галлюцинацией.
      – Ваша репутация широко известна, – продолжил Пикард, – Правда Дантери ничего хорошего про вас не говорят. Ни про кого из вас. Но честно говоря меня это и не интересует.
      Его голос обострился и приобрел более серьезный оттенок.
      – Мне безразлично, кто начал первый. Мне безразлично, кто кому за что хочет отомстить. Только одна вещь мне не безразлична, а именно как свести вас вместе за стол переговоров, чтоб вы сами смогли достичь договоренности. Понимание, компромисс, прекращение кровопролития.
      Воцарилось долгое молчание, и наконец М`к`н`зи произнес первые слова к воплотившейся в реальность галлюцинации Жан-Люка Пикарда:
      – Да пошел ты…
      Лицо Брагонера налилось краской. Крашер удивленно моргнул, непривычный к ситуации в которой кто либо, будь то юнга или адмирал, обращался с его капитаном подобным образом.
      Самого Пикарда ситуация не нисколько не смутила. Он промолчал, только подняв бровь, зная что М`к`н`зи на этом не остановится.
      И М`к`н`зи не остановился.
      – Я знаю что ты имеешь ввиду, говоря про компромисс, – сказал он безжизненно. – Обещание ограниченного присутствия на нашей планете. И отозвать его когда вам захочется. К черту ваши обещания и всю вашу ложь. Мы хотим только одного, а именно чтоб Дантери убрались с нашей планеты И никаких контактов, никаких наблюдений – забудьте о нашем существовании.
      – Я б с удовольствием, – сказал Брагонер сквозь зубы.
      – Да нет, непохоже, – сказал М`к`н`зи. Он наклонился вперед, упершись кулаками в стол, заметив при этом оценивающий взгляд Пикарда. – Я знавал таких людей как ты. Ты ничего не забываешь. И ты не успокоишься пока мой народ не будет уничтожен или порабощен. Помяни мои слова – этого не случится. Это мой народ, мои люди, и заключив какую либо сделку с тобой, я бы предал их. Мы освобождаем Зенекс для Зенексианцев. Только на такой компромисс мы пойдем. Не согласен – убирайся к черту.
      – Я Брагонер из королевского дома, – произнес Брагонер высокомерно, – и не позволю так со мной обращаться, как будто…
      – Пошел вон, – ответил М`к`н`зи и вышел из зала. У него за спиной Брагонер взорвался злобными криками. Но кричал он впустую, потому что все Зенексианцы вышли вслед за М`к`н`зи.
      Не успели они пройти несколько шагов, как сзади послышался твердый окрик Пикарда. Остановившись они развернулись. Несмотря на то что обращался он ко всей группе, смотрел он в упор на М`к`н`зи.
      – Это было глупо. – сказал Пикард. А ты вроде не смахиваешь на глупца.
      – Послушай… капитан, ответил М`к`н`зи. Ты провел тут не больше дня, а я знаю этих людей очень хорошо. Это высокомерные предатели, а нас они считают за полных идиотов. Если мы начнем им потакать сейчас, то и в дальнейшем нам придется уповать на их снисходительность. До тех пор, пока они не поймут что мы не рабы или игрушки, не будет никаких переговоров или перемирия.
      Ястребиный взгляд Пикарда сузился.
      – Мы продолжим наш разговор завтра. И я определенно поговорю с Брагонером насчет его отношения к Зенексианцам.
      – Как хочешь, – безразлично сказал М`к`н`зи.
      Пикард на секунду задумался и спросил:
      – М`к`н`зи… можно с тобой поговорить с глазу на глаз?
      М`к`н`зи переглянулся с соратниками. Д`ндаи пожал плечами. М`к`н`зи пошел в свою комнату, Пикард в след за ним. Когда они переступили порог, М`к`н`зи резко развернулся. Пикард заметил что он никогда ни на секунду не теряет осторожности – и по достоинству оценил этот инстинкт. Подойдя к М`к`н`зи, он сказал:
      – Твои люди прислушиваются к тебе. Они тебе подчиняются. Быть великим вождем один из величайших даров вселенной. Но это также и тяжелая ноша – не забывай об этом.
      – Я не забыл.
      – Ты можешь забыть, – продолжил Пикард. Я это прекрасно вижу. Я понимаю твою ярость и желание отомстить за погибших, но ярость может ослепить и увести с верной дороги.
      – Ярость движет меня вперед и помогает мне выжить.
      – Возможно. Но жизнь – это не только выживание. Да ты и сам это понимаешь, иначе никогда в жизни не добился бы таких результатов.
      М`к`н`зи медленно кивнул
      – Все что я делаю – на благо моего народа. Для меня нет ничего важнее.
      Пикард улыбнулся.
      – Вот народу и читай эти речи, это как раз то что они хотят слышать. Но мы то с тобой знаем что все что ты делаешь – все это для себя самого и никого больше. Ты принимаешь командование, ведешь людей за собой, и все это не потому что тебе этого хочется… а потому что без этого ты не можешь. Быть чем нибудь меньшим было бы для тебя невыносимо.
      М`к`н`зи растерялся, а такое с ним случалось не часто. Он опустил голову, длинные волосы скрыли его лицо.
      – Ты удивительный парень, М`к`н`зи, – сказал Пикард, – не часто я слышу имя, произносимое властями с такой завистью и злобой.. Ты столького добился.. и тебе всего – сколько? Двадцать два?
      – Девятнадцать.
      Выражение лица Пикарда не изменилось, но он не смог сдержать изумления в голосе:
      – Девятнадцать?!
      М`к`н`зи кивнул.
      – И твоя единственная цель – победить Дантери и освободить свой народ.
      – Остальное неважно, – безжизненно сказал М`к`н`зи.
      – Ну а что потом?
      – Потом? – он задумался и пожал плечами.
      – Что потом – тоже неважно.
      И Пикард продекламировал слегка опечаленным тоном:
      – И покорил он страны и народы, принцев и королей, и стали они его вассалами. И после этого он знал, что ему осталось только умереть в постели.
      Отвечая на озадаченный взгляд М`к`н`зи Пикард сказал:
      – Такая же как у тебя проблема случилась с другим талантливым молодым человеком по имени Александр Македонский. Для таких людей как он… ты… и я, сама мысль что не осталось больше миров, которые можно покорить выглядит очень непривлекательно. Другими словами я бы на твоем месте серьезно задумался о дальнейших планах.
      – Возможно люди последуют за мной и в мирное время.
      – Возможно, – согласился Пикард. – И этого тебе будет достаточно?
      – Я… – На этот раз М`к`н`зи по настоящему растерялся. – Не знаю.
      – Что ж… Когда узнаешь… поделись со мной.
      Он развернулся было чтобы уходить, но остановился на требовательный голос М`к`н`зи:
      – Чего это я тебе так интересен?
      На этот раз Пикард пожал плечами.
      – Предчувствие. Ни больше ни меньше. Но капитаны доверяют своим предчувствиям. Так они становятся капитанами.
      – Понятно. Значит если… например, у меня было предчувствие… что ты сыграешь значительную роль в моем будущем… это что нибудь означает?
      – Возможно, – сказал Пикард.
      М`к`н`зи глубоко задумался, и Пикард опять направился к двери, когда тот произнес:
      – Капитан?
      – Что?
      – Ты, это… – он прокашлялся и продолжил. – Ты случайно обнаженную блондинку с собой не привез…?
      Пикард уставился на него в недоумении.
      – Прошу прощения?
      Отмахнувшись М`к`н`зи сказал:
      – Да так, ничего.
      – Я должен сказать – это довольно любопытный вопрос
      – Да вот… – М`к`н`зи слегка улыбнулся – Своего рода предчувствие.
      Пикард задумался и ответил:
      – Я ж не сказал что всем предчувствиям надо верить Хороший капитан всегда делает правильный выбор.
      – Постараюсь это запомнить, – сказал М`к`н`зи.
      Наблюдая за уходящим Пикардом, он раздумывал от том что произошло… уверенный что сегодня произошло что-то очень важное, но не до конца улавливая что именно. Посмотрев на свою постель и вспомнив слова Пикарда об Александре Македонском… он выскочил из комнаты со всей скоростью на какую был способен.
 

 

I.

 
      Солета в десятый раз проверяла показания трикодера, изучая образец таллонианской почвы. Они были не такими как она ожидала, но это не расстроило ее, а скорее заинтересовало. Прилетя на Таллон, она понятия не имела что она обнаружит в своих исследованиях, дошедшие до нее слухи возбудили в ней непомерное любопытство.
      Если б кто то наблюдал за ней сейчас, он был бы очарован ее экзотической красотой. Ее лицо было слегка треугольных пропорций, глубокие глаза пронизывающе синего цвета. Густые черные волосы были собранны вулканской булавкой, прикрывая изящные заостренные уши
      Она приземлилась в этом районе, потому что он был довольно заброшен, далеко от Тала – столицы. Но даже на таком расстоянии императорский дворец виднелся на горизонте. Как на картине в наступивших сумерках янтарные шпили дворца ясно проступали на фоне розовых отсветов таллониансого неба. Одно можно было точно сказать про таллонианский правящий класс – они придавали глубокий смысл слову "показуха".
      Слабый ветерок обдувал ее "раскопки". Посредине стояла маленькая палатка, которую при необходимости можно было легко уложить в рюкзак, стены палатки вяло трепыхались на ветру. Солета не намеревалась надолго задерживаться на Таллоне, понимая что это было бы не умно. По правде говоря, даже такая короткая остановка не могла считаться умнейшим поступком в ее жизни.
      Но она не могла остановиться. Так ее заинтриговали слухи дошедшие до нее о Таллоне, что ей настоятельно захотелось пробраться тайком на главную планету Таллонской империи и убедиться воочию. Что она, собственно говоря, и предприняла – и довольно успешно. Ее одноместный шатл, оборудованный самыми современными антирадарами, позволил ей приземлится на Таллон никем не замеченной. Теперь оставалось только закончить работу и убраться в освоясии пока не…
      Земля задрожала у нее под ногами. На секунду она подумала было что это землетрясение, но потом до нее дошло откуда раздавался этот звук. Всадники. Оседлавшие таких тяжелых монстров, что под из копытами содрогалась земля. И судя по интенсивности звука они направлялись в ее сторону.
      Она была настолько поглощена своими исследованиями что абсолютно не обратила внимания на них. Недопустимая небрежность, своим обостренным слухом она должна была услышать их задолго до того как она почувствовала дрожание земли. Однако ругая себя ничего не добьешься.
      Обычно она содержала свой рюкзак в образцовом порядке – коробка или кулек для каждой вещи. И если б у нее было хоть немного времени, она продолжила бы эту традицию. Однако времени оставалось мало и она просто побросала свои пожитки в рюкзак, не заботясь где что. В принципе можно было бы побросать все и бежать, но ей очень не хотелось расставаться с найденными результатами. Как всегда наука – на первом месте.
      Забросив рюкзак на плечи, она рванулась к своему шаттлу…
      … И остановилась.
      Шаттл исчез.
      Сощурив глаза, она заметила нос шаттла едва торчавший над землей. Он погрузился почти полностью во что-то похожее на яму с зыбучим песком… яму такого размера, что она без труда поглотила бы целый корабль.
      Уставившись на яму, она задумчиво произнесла:
      – А ведь ее тут раньше не было. Если бы она тут была, я б на нее не приземлилась.
      Внезапно подняв глаза, она обнаружила пятерых всадников на вершине ближайшего холма верхом на тяжелых шестиногих монстрах с черной блестящей шкурой. Один из всадников оказался совсем еще юной девушкой застенчиво прячущейся за…
      Да, это была явно интересная личность. Он властно удерживал бразды своего "коня" одной рукой, уверенный что животное не осмелится его сбросить. Трудно было оценить его рост верхом, но Солета дала ему не меньше шести футов. Его кожа обладала темно-красным оттенком свойственным правящей расе Таллона. Его голова была наголо выбрита и маленькая спиральная татуировка виднелась у него на лбу. Маленькие глаза и выдвинутая вперед челюсть. Остроконечная бородка придавала ему слегка сатанинский вид.
      Кожа застенчивой девушки рядом с ним была слегка светлее, и не смотря на густые желтые волосы у нее на лбу так же прорисовывалась маленькая спираль.
      Никто из них однако не проронил ни слова. Зато заговорил их лидер, широкоплечий таллонианец, который казалось вот-вот проломит спину своему животному. Властно, он произнес:
      – Я таллонский канцлер Йоз беру тебя под стражу.
      Его телохранители мрачно уставились на Солету, недовольные одним ее присутствием.
      И как будто он не произнес ни слова, Солета повторила, показывая на свой провалившийся корабль:
      – Раньше ее там не было. Этой ямы. География так быстро не меняется.
      Йоз уставился на нее как будто она сошла с ума.
      – Я сказал что беру тебя под стражу. Подчинись.
      – Не могу, – отрезала она, – я занята.
      Властный человек сидящий рядом с девушкой улыбнулся.
      – Ну вы ее совсем запугали, велики лорд канцлер. В любую секунду сейчас она начнет просить пощады.
      – Не беспокойтесь лорд Кван. Сейчас она быстро забудет про свою наглость.
      – А я и не беспокоился, – ответил тот, – в худшем случае она заменит вас на посту канцлера.
      Йоза это нисколько не позабавило. Злобно, он потребовал от этой несносной женщины:
      – Как тебя зовут?
      – Солета. И пожалуйста не мешайте мне – не видите я работаю. Это очень интересный феномен с научной точки зрения, и знаменитая таллонская негостеприимность может подождать.
      И она начала расстегивать свой рюкзак, намереваясь достать трикодер.
      Раздосадованный Йоз подстегнул своего монстра и подъехал поближе к Солете. Та только взглянула на него нетерпеливо и сказала:
      – Да уйди уже.
      – Нет ты послушай…, – начал он было.
      С нетерпеливым вздохом Солета протянула руку и слегка прикоснулась к шее животного. Оно вскрикнуло от неожиданности и завалилось на бок придавив канцлера Йоза под собой.
      К своему удивлению Солета услышала что девушка испустила подавленный смешок. И стоило ей отвлечься как один из телохранителей поднял свой фазер и выстрелил в нее в упор. Ощущение было как будто она попала между молотом и наковальней. Свалившись на землю и все еще пытаясь определить в уме – а чем это собственно в нее выстрелили – она потеряла сознание. Последние слова которые она услышали были голос Квана говорящего:
      – Вы и в правду показали ей свою сильную сторону. Может она должна и вправду заменить вас на вашем посту…
 

II.

 
      Уставившись на окружавшие ее четыре стены ее камеры, Солета задумалась от том сколько по праву полагается страдать на благо науки. К сожалению непохоже было что лежавший рядом скелет собирается отвечать на ее вопросы.
      Она подозревала что Таллонианцы подкладывали скелетов своим заключенным для пущей драматизации. Или просто чтоб запугать. Потому что иначе это не поддавалось никакой логике.
      Сама камера была по уродски примитивна. Каменные стены и выстланный соломой пол сильно контрастировали с другими значительно более современными комнатами во дворце. Издалека Солета своим острым слухом улавливала звуки празднования. Правящая семья Таллона устраивала одну из своих знаменитых "показух".
      – Жалко что меня не пригласили, – сказала она сухо ни к кому не обращаясь.
      Пробно, она подергала узлы, которыми она была привязана к стене. Ее не приковали цепями, хотя это больше подходило бы под окружающую обстановку мрачного подземелья. Гораздо проще, какая то изолированная проволока. Которая однако оказалась довольно эффективна. Надежно вделанная в стенку она явно отказывалась помогать Солете в ее усилиях освободиться. Другой конец был привязан к ее наручникам – ключ от которых был надежно спрятан у стражников за дверью. Ограниченная в своих движениях она не могла смести волосы с глаз. Пропала ее булавка и она понятия не имела потеряла ли она ее в пустыне или кто-то ее стащил. Эта потеря опечалила ее, хотя булавка ничего особенного не стоила, за многие годы она к ней сильно привязалась.
      У нее перестало болеть в груди. Теперь она понимала что выстрелили в нее примитивным, но очень эффективным ультразвуковым дизраптором.
      Она услышала приближающиеся шаги. Она слышала их и раньше за те два дня, которые она провела в этих застенках. Солета размышляла о том пройдут ли они мимо, как и раньше или нет. На этот раз шаги замедлились и остановились около ее двери. Послышался шорох, звук электронного ключа в замке, и дверь распахнулась настежь. В дверном проеме появился тот самый охранник, который бросил ее в эти застенки по приказу небезызвестного канцлера Йоза. Рядом с ним стояла личность, которую Солета не могла хорошо разглядеть. Он был одет в какую-то робу, на голове капюшон.
      – Вот привел тебе для компании, – произнес охранник. – Можете сгнить тут вместе.
      Солета ничего не сказала. Похоже было что эта ремарка не нуждалась в ответе.
      Охранник выглядел разочарованным, наверное надеясь что она начнет просить, умолять или как то еще добиваться от него освобождения. Жалко конечно, раньше ему бывало удавалось вынудить отчаявшихся женщин – заключенных оказывать ему кое-какие… услуги. Ну и черт с ней. Если она такая упрямая – она его больше не интересует. И к тому же если она сломается потом – его победа покажется еще слаще.
      Он подтолкнул закутанную фигуру в противоположный угол камеры и прикрикнул:
      – Сядь! – многозначительно похлопывая по рукоятке своего дизраптора.
      Новичок с послушно подчинился и охранник защелкнул на его запястьях наручники похожие на Солетыны. Охранник удовлетворенно кивнул и затем обратился к Солете:
      – Да кстати, если тебе это интересно, тебя сегодня осудили.
      – Уже осудили? – сказала Солета спокойно. – Что-то я не припомню суда
      – А тебя там и не было. По таллонианским законам если осужденный не присутствует на суде, процесс протекает гораздо более гладко. Иначе все затормозилось бы во много раз.
      – Ну куда уж мне стоять на пути знаменитого таллонианского правосудия. И конечно меня признали виновной.
      – Тебя обвиняют в нелегальном проникновении на Таллон. Ты сейчас на Таллоне – и это неопровержимое доказательство. И конечно наказание – смертная казнь.
      – Ну естественно. И можно подать апелляцию?
      – Естественно. Таллонианские законы строги, но мы в конце концов не варвары. И кстати прослушивание твоей апелляции будет происходить завтра.
      – Ага. Ну и ты конечно потом прийдешь и расскажешь мне как я там выступила.
      Он почтительно кивнул и вышел, захлопнув за собой дверь.
      Солета развернулась и, уставившись на сидящую в тени фигуру, спросила:
      – А ты кто такой?
      Тот промолчал. А когда заговорил, в его голосе звучали спокойствие и легкая ирония.
      – Гость, такой же как и ты. А ты, как я понимаю, знаменитая "Солета"
      Солета спросила, не скрывая удивления:
      – Откуда ты меня знаешь?
      – Ты успела прославиться на этой планете. По видимому достоинство нашего многоуважаемого канцлера довольно сильно пострадало от твоих рук. Си Кван рассказывает об всем кому не лень. Ему вероятно доставляет большое удовольствие – как это говориться – сбивать спесь с канцлера Йоза.
      Он замолчал. Потом спросил:
      – Можно поинтересоваться – а ты как тут оказалась?
      Она вздохнула.
      – Любопытство ученого. Бродя по космосу, я набрела на довольно странные данные о поверхностной структуре планеты Таллон. Довольно уникальные геофизические показания высокого уровня.
      – "Бродя"?
      – Ну да.
      Он кивнул в тени своего капюшона.
      – Ты вулканка. Вулканцы обычно бесцельно не "бродят". Их жизнь обычно протекает более целенаправленна.
      Она промолчала. Потом сказала:
      – Я не… чистокровная вулканка. Моя мать с Вулкана… а мой отец – ромуланец.
      Она пожала плечами – чисто человеческий жест.
      – Сама не знаю зачем я тебе все это рассказываю. Наверное потому что ты последний человек с которым я могу нормально поговорить. И мне нечего скрывать.
      – Правда. – он задумался. – Далеко от дома ты забралась, Солета.
      Приподняв брови она сказала с оттенком в голосе который выдавал ее печаль, как никогда:
      – Нет у меня дома. Когда-то, наверное Звездный Флот был моим домом.. А сейчас…" – она пожала плечами.
      – Ага, – сказал незнакомец.
      – Что значит – "ага"?
      – "Ага" – значит охранник возвращается как я и предполагал.
      Что то в голосе ее сокамерника почти околдовывало своей определенностью. Солета, большей частью утратившая уверенность в себе… не могла не восхититься этим человеком, обладающим такой железной волей. И правда – секунду спустя открылась дверь и охранник быстро проскользнул в камеру. Он взглянул на Солету и незнакомца – никто не отводил глаз. Солета стояла, но охранник был все еще вне пределах ее досягаемости. А что касается незнакомца, он просто сидел на полу с таким безмятежным спокойствием, что казалось он собирается просидеть так до скончания века. Охранник начал что-то искать на полу и в своих карманах.
      – Проблемы? – спросила Солета, хотя ее это нисколько не интересовало.
      – Не твое дело, – отрывисто проворчал охранник.
      И тут незнакомец сидящий на полу поинтересовался:
      – Ты случайно не это потерял?
      Охранник взглянул на него – и у него отвисла челюсть. У заключенного в руках был электронный ключ, открывающий двери… и наручники.
      Не успел он моргнуть, как заключенный был уже на ногах. Казалось никто не может двигаться с такой скоростью. Прошло не больше одной – двух секунд пока до охранника дошло как он вляпался, а незнакомец был уже в движении. Солета не верила своим глазам – казалось незнакомец даже и не думает торопиться. В одно мгновение он сидел на полу, а в следующее его руки рванулись к охраннику с быстротой молнии, и Солете показалось что он хочет его задушить. Солета не собиралась его оплакивать. Конечно она не смогла бы провернуть это сама, до даже если б на ее мосте постарался кто-то другой она б не проронила и слезинки.
      Но охранник не умер. Его голова дернулась в ответ на движение умелой руки на его шее. Его руки рванулись и рефлекторно схватили запястье незнакомца, но было уже поздно. Закатив глаза и не проронив ни звука, охранник кулем повалился на пол.
      – А ведь это был щепок нерва, – сказала Солета.
 
      Незнакомец не ответил сразу, вместо этого он быстро пересек камеру и отомкнул ее наручники. Потирая запястья, она потребовала:
      – Да кто ты такой?
      Он снял свой капюшон и Солета уставилась на него. Он мог бы сойти за таллонианца. Темно красная, почти бордового цвета кожа, брови дугой – все это было явно таллонианским. Длинные волосы обрамляли его лицо и она вопрошающе взглянула на них. В ответ на ее немой вопрос, он слегка раздвинул свои волосы и Солета увидела явно заостренные уши. Вулканец. Пожилой вулканец. Его лицо говорило от том, что он повидал в галактике множество причин и возможностей забыть про логику и отдаться хаосу… но он противостоял этим искушениям.
      – Этот цвет кожи… – произнесла она.
      – Простая маскировка чтобы слиться с толпой. Однако попав… в затруднительное положение, ты поставила меня перед моральной дилеммой. Я мог бы оставаться незамеченным… в толпе… но при этом пришлось бы позволить тебе погибнуть. Эта тюрьма очень хорошо охраняется, поэтому единственный способ попасть в тюрьму и оказать тебе посильную помощь, было раскрыв себя как незаконно пребывающего на Таллоне и дать себя аррестовать.
      – Как тебя зовут:?
      – Спок.
      Она уставилась на него с изумлением, и то что она была не способна скрыть это изумление явно доказывало что она не была чистокровной вулканкой. Чистокровная вулканка просто подняла бы брови озадаченно и все.
      – Неужели тот самый Спок? Cпок капитана Кирка?
      Спок в свою очередь приподнял бровь одновременно с любопытством и юмором.
      – А я и не знал что меня считают его собственностью.
      – Я… прошу прощения.
      – Твое извинение, без сомнения искреннее, но в нем нет необходимости.
      Он быстро осмотрелся.
      – Логика подсказывает что нам нет смысла тут задерживаться. Я считаю что нам надо к ней прислушаться и покинуть это помещение.
      Солета кивнула:
      – С тобой во главе.
      – Конечно.
      Они быстро вышли из камеры, задержавшись только чтобы закрыть дверь, с охранником все еще лежащим без сознания на полу камеры.
      Осторожно пробираясь по коридору, издалека они слышали звуки веселья. Празднование похоже было в самом разгаре. Так как вокруг никого не было Солета позволила себе тихо прошептать:
      – В Академии я изучила столько много твоих приключений и достижений… что иногда бывало трудно поверить что все это произошло на самом деле.
      Прижавшись к стене он сказал:
      – Не верь тому что тебе говорили в Академии.
      – Значит этого не произошло на самом деле?
      – Нет, все это правда. Но если тебе проще не верить – значит не верь. Мне это безразлично. Меня гораздо больше заботит наш побег.
      Он продолжил осторожные перебежки, и Солета последовала за ним.
      – Ты говорил что тюрьма хорошо охраняется.
      – От вторжений извне – да. Бежать отсюда может оказаться гораздо легче.
      И правда, предположение Спока оказалось правильным. На пути им встречались посты охранников, он эти охранники были расслаблены и не готовы. На их памяти никто никогда не пытался бежать из тюрьмы, и они даже не могли себе представить, что кто то может попытаться бежать сейчас. Что ухудшало положение, звуки вечеринки, проходящей не очень далеко от тюрьмы почти опьяняли их, особенно звуки женского смеха – мягко говоря отвлекали от выполнения своих обязанностей.
      И эта небрежность стоила им. Спок и Солета не без труда подкрадываясь к охранникам сзади, быстро и эффективно расправляясь с ними. Спок наблюдал за движениями Солеты с молчаливым восхищением. Она двигалась без единого звука, казалось она плыла в воздухе не касаясь пола. Однако щепок нерва не давался ей с такой легкостью и уверенностью как ему. Спок так натренировался в этом приеме, отключал своих противников просто проведя пальцами в нужной точке на шее. Солете же приходилось хватать свои жертвы почти звериной хваткой. Ее не интересовали тонкость и деликатность этого знаменитого вулканского приема. Один раз она заметила что Спок наблюдает за ней и спросила:
      – Проблемы?
      – Раздвинь средние пальцы на ноль целых пять десятых сантиметра. Это позволит тебе отключать сознание твоих противников ровно на ноль целых восемь десятых секунды быстрее.
      Они свернули за угол и внезапно столкнулись с охранником лицом к лицу. Тот раскрыл было рот чтобы заорать и поднять тревогу. Но правая рука Солеты рванулась вперед с такой скоростью и силой, что звук сломанной челюсти эхом раздался по всему коридору. Охранник покачнулся и бесчувственный свалился на пол.
      – Конечно, – продолжил Спок, как будто ничего не случилось, – грубая сила тоже может пригодиться.
      – Спасибо, – поблагодарила Солета.
      У нее уже был один дизраптор, снятый с одного из предыдущих охранников. Она сняла второй с пояса только что поверженного охранника и протянула его Споку. Тот посмотрел на него с отстраненной брезгливостью, как будто не думая что он сможет найти ему применение, но все же взял его и спрятал в своей робе.
      Пользуясь короткой передышкой, Солета спросила:
      – Как ты здесь оказался? Ты же сейчас работаешь дипломатом, а у Федерации нет никаких дипломатических связей с Таллоном. Ни у кого нет таких связей. Что ты тут делаешь?
      – С недавнего времени я работаю именно в таких ситуациях где нет никаких дипломатических связей. Есть связи или нет их не означает что нет заинтересованности. А Федерация считает Таллонскую империю… интересной. Про нее ходит много разных слухов, и Федерация решила, что кто-то похожий на таллонианца мог бы принести пользу, проведя… расследование.
      – Значит ты шпион, – сказала Солета.
      – Нет конечно. Я всего лишь агент другого государства, работающий в подполье на чужой территории, под прикрытием собирающий информацию, которая может пригодиться моему начальству.
      – Значит ты шпион, – повторила Солета.
      Спок спокойно взглянул на нее.
      – Если бы я был шпионом, – сказал он, – ты бы все еще была бы в заперти в той камере. Я подвергаю свое задание опасности, спасая незнакомую женщину, которую ее собственная небрежность довела до беды.
 
      – Ясно, – вздохнула она, – упрек понятен. Так как мы улетим с Таллона?
      – Я подготовил нашу транспортировку.
      – Какую транспортировку?
      – Быструю.
      Солета поняла что он не собирается вдаваться в подробности. Если ей не повезет и ее опять поймают, он не хотел рисковать возможностью, что ее могут заставить рассказать об этой транспортировке… Она кивнула, не расспрашивая дальше.
      Удаляясь все дальше и дальше от подземелья, Солета не переставала удивляться богатству ее окружения. Таллонская королевская семья была классическим правящим классом. Древние вазы и гобелены украшали стены, тут и там стояли богато украшенные стулья, вероятно предназначавшиеся для усталых путников, путешествующих по громадному дворцу.
      Звуки празднования гремели теперь оглушающе и Солета подумал что Спок наверное сошел с ума. Неужели он намеревается нагло показаться среди празднующих? План этот привлекал ее своей дерзостью, это означало что они спрячутся – у всех на виду. Неординарный план, он может даже сработать.
      Но скорее всего нет.
      Оказалось что Спок и не думал показываться всем на глаза. Солета увидела еще один коридор пересекающий их путь. Спок указал на него и Солета последовала за ним быстрым шагом.
      И вдруг из-за угла выступил Си Кван.
      Спок и Солета остановились как вкопанные. Си Кван тоже замер. Одет он был по другому, тогда в пустыне он был в кожаной верховой форме, сейчас же на нем была роскошный праздничный костюм и накидка на плечах. И дизраптор на поясе.
      Солета не стала дожидаться, пока он его вытащит. В ее руке оказался дизраптор снятый с одного из охранников, и нацелен он был Си Квану прямо в грудь.
      – Не двигайся или я буду стрелять, – проронила она отрывисто.
      – Что, серьезно? – он спросил с нескрываемой иронией.
      Его тон не понравился Солете и это послужило достаточной причиной чтобы нажать курок.
      Но ничего не случилось
      Растерянно, она посмотрела на показатель энергии. Пистолет был полностью заряжен.
      Как будто читая ее мысли, он спокойно произнес:
      – Срабатывает только на генетический код хозяина. Специально для таких вот ситуаций.
      И конечно его собственный дизраптор выстрелит без проблем. И не было никаких сомнений, что у него было достаточно времени вытащить его и нажать курок – Солета и Спок были слишком далеко чтобы что-нибудь предпринять, разве что пресмыкаться и просить пощады. Но никто из них не был пресмыкающимся.
      Он держал их железной хваткой. Они понимали это, он понимал это, и он понимал что они понимали.
      И все же Спок заговорил с таким спокойствием как будто все было под его контролем:
      – Наше заключение не принесет не какой пользы. Советую отпустить нас немедленно.
      – Неужели? – спросил Си Кван, – я сомневаюсь что ваше мнение совпадает с мнением нашего дорогого канцлера.
      Не успел Спок ответить, как Солета выпрямилась в полный рост (и все еще на голову ниже Си Квана).
      – Если хочешь знать мое мнение – ваше так называемое "цивилизованное общество", какое угодно, но только не цивилизованное. Ваша ксенофобия будет вам погибелью.
      – Солета… – предостерег Спок.
      Не обращая на него внимания, она продолжила:
      – Ваша империя не протянет и двадцати лет, не способная содержать сама себя она падет. Поступай как хочешь – сигналь тревогу или пристрели нас на месте. Но запомни что за нашим падением рано или поздно последует твое.
      Си Кван поедал ее глазами с нескрываемым любопытством. Может ей это и показалось, но уголки его рта загнулись в легкую улыбку. И его рука потянулась к дизраптору – Спок и Солета замерли. Спок посмотрел на нее и почти неуловимым кивком дал понять что она должна броситься в право с линии огня, а он в свою очередь влево. Может тогда он промахнется по кому-нибудь и не все еще будет потерянно.
      Не коснувшись пистолета Си Кван засунул руку в карман. Вытащив что-то оттуда в сжатом кулаке, он раскрыл ладонь. Солета с удивлением увидела что это ее булавка.
      – Моя сестра взяла ее, не сказав мне. Я сказал ей что принцессе так себя не полагается вести и собирался ее вернуть. Спасибо что сократили мне путь. И он бросил булавку Солете.
      Ловко поймав ее и все еще не веря своим глазам, она сказала:
      – Я не ожидала что увижу ее когда-нибудь.
      – Жизнь – это не ожидания. Смерть – это ожидание. Жизнь полна сюрпризов.
      Оценив ситуацию, Солета приняла борцовскую стойку – руки согнуты в локтях, ноги на ширине плеч. Спок взглянул на нее с чувством, которое у вулканцев сходило за растерянность.
      – Что это ты делаешь?
      – Если он захочет атаковать в рукопашную…
      Си Кван рассмеялся.
      – Захватывающая перспектива, но в этом нет необходимости.
      И отступив в сторону он сказал:
      – Проходите.
      Солета склонила голову.
      – Что-о?
      – Проходите, продолжайте свой побег. Вы не должны встретить больше препятствий. Улетайте. Промолчав, он продолжил с едва скрываемой иронией:
      – Хотя может быть вы предпочитаете прорываться с боем, тогда я к вашим услугам.
      Немедленно Спок ответил:
      – В этом нет необходимости.
      Твердой рукой ведя за собой Солету, он прошел мимо Си Квана, стоящего в стороне со сложенными руками.
      Они прошли несколько шагов по коридору и он окликнул их:
      – Погодите.
      Они обернулись и Си Кван, сняв свою накидку, кинул ее Солете. Та инстинктивно поймала ее, глядя в растерянности то на накидку, то на Си
      Квана. Тот показал что она должна завернуться в нее с головой.
      – Это облегчит ваш побег.
      Солета больше не могла сдерживаться.
      – Почему? – спросила она требовательно. – Почему ты нам помогаешь?
      Он улыбнулся.
      – Типичный ученый. Ни во что не верит просто так, всему должно быть объяснение, даже простой удаче.
      Задумчиво потерев подбородок, он продолжил:
      – Ваш побег раздосадует нашего канцлера. Надеюсь этого объяснения достаточно. А теперь уходите… пока я не передумал.
      Они не стали ожидать этой возможности. Через десять минут они оказались за пределами дворца. Проходящий мимо патруль не обратил на них внимания, скорее всего даже не подозревая что они сбежавшие заключенные. Хотя возможно Си Кван и тут приложил руку. В любом случае Солета и Спок и не думали жаловаться на такое стечение обстоятельств.
      Они бежали поедающими расстояние шагами, пока дворец не остался далеко позади. Спок замедлил шаг, и Солета в след за ним.
      – Си Кван, это было полной неожиданностью
      – Когда я был "собственностью" капитана Кирка, неожиданности были обычным делом.
      Она внутренне содрогнулась.
      – Прошу прощения за ту ремарку.
      – Твое извинение…
      – Знаю, знаю, искреннее, но в нем нет необходимости.
      Солета вздохнула.
      – Так каким образом мы покинем эту планету?
      – У меня все приготовлено. Частный корабль, делающий грузовые перевозки. Полезный корабль, если хочется пересечь границу незаметно для патрулей. Вскоре капитан всретит и сопроводит нас.
      Она развернулась к нему лицом.
      – Спок. Спасибо за помощь. Наверное благодарность, как и извинение тоже искреннее, но в нем нет необходимости, но все же…
      Спок промолчал и выдавил из себя:
      – Пожалуйста..
 

III.

 
      Си Кван стоял в окне высокой башни наблюдая за убегающими пленниками. Благодаря отличному зрению он не потерял их из вида даже на таком большом расстоянии.
      Скорее всего кто-то скоро обнаружит поверженных охранников. Си Квану было их нисколько не жалко, если их расхлябанность довела их до того, что пара пленников расправилась с ними без особых проблем, им не стоило даже и приходить в сознание. Скорее всего их прогонят со службы тоже. А ему придется серьезно подумать о полной замене охраны замка.
      Хотя с другой стороны, хотя он никогда бы в этом не признался, он был доволен что охранникам не удалось задержать беглецов. Иначе Си Квану не удалось бы развлечься отпуская их.
      Все-таки, почему он их отпустил? Он сам был не уверен. Может по той простой причине которую он высказал беглецам – он недолюбливал канцлера – и это еще мягко сказано.
      Или это было всего навсего благодарность Солете за то что она рассмешила его сестру Калли? Когда Солета опрокинула "лошадь" канцлера, Калли залилась очень редким для нее заразительным смехом. Си Кван очень любил этот смех, а слышал его так редко… Да, наверное все таки это было главной причиной.
      Но у всех этих событий была и темная сторона – Солетино предсказание… Что там она сказала – Таллонская империя падет через двадцать лет? У него было очень неспокойно на душе из-за этого предсказания. Очень даже неспокойно.
      Но ведь это было всего лишь в теории, правда? И не очень то правдоподобной теории.
      Заметив движение около себя он развернулся.
      – Сестричка. Что ты тут делаешь?
      Калли потянула его за плащ.
      – На вечеринке все удивляются куда ты пропал.
      Си Кван поклонился в пояс.
      – Я всего лишь ожидал быть удостоенным честь сопровождать тебя
      Она взяла его под руку и сопровождая его в направлении звуков веселья спросила:
      – А где твоя накидка?
      Он улыбнулся, лицо Солеты предстало перед его мысленным взором, и произнес:
      – Я подарил ее… другу.
 

 

I.

 
      Селар почти не запомнила перелет с Энтерпрайза на Вулкан. Все ее внимание было безраздельно поглощенно бурей происходившей внутри нее, дикими порывами, тягой, которая заставила ее лететь домой со всей скоростью на которую транспорт был способен.
      Она чувствовала странное раздвоение, причем одна половина наблюдала за другой с отстраненным интересом. Тот спокойный бесстрастный профессионализм, который служил ей так хорошо при диагнозе многих пациентов, теперь оценивал ее собственное состояние. Вот оказывается что значит быть в Пон Фарре, размышляла вулканская доктор. Очень… интересный феномен. Ускоренное сердцебиение, прерывистое дыхание, любопытный стук в ушах, который кажется заглушает все пять чувств. И невозможно думать ни о чем кроме секса.
      Селар знала о непреодолимом сексуальном желании свойственным всем вулканцам, даже видела его эффект. Но ей всегда казалось что она сама не будет настолько подвержена этому первобытному инстинкту. На самом деле такое поверье существовало среди многих вулканцев. Они были так горды и уверены в силе логики, что несмотря на глубокие познания в своей собственной анатомии, эти вулканцы с трудом понимали логические аспекты Пон Фарра. Главная же проблема заключалась в том что Пон Фарр не поддавался никакой логике.
      Даже обнаружив у себя первые признаки Пон Фарра Селар не распознала их как таковые. Конечно фраза "Врач, исцели себя сам" звучала прекрасно в теории, но на практике врач часто не могла объективно рассудить что происходит с ее собственным телом. Что явно и произошло с Селар.
      И случилось это в очень неудобное время. Ей нравилось служить на Энтерпрайзе, она с нетерпением ожидала грядущих приключений. Но подавить свои собственные биологические нужды она была не в силах. Труднее всего было скрыть правду от Беверли Крашер. Селар не преподнесла ей откровенную ложь, вместо этого она сказала что ее ожидают важные дела на Вулкане, дела которые не терпят отлагательства, и ей придется уйти в длительный отпуск. И несмотря на то, что Беверли тоже была врачом, Селар не смогла заставить себя высказать правду о Пон Фарре не-вулканке. Так просто не поступали.
      Конечно Крашер была далеко не глупа. И вполне возможно, что она догадывалась о чем идет речь. Но даже если и так, она понимала трудности Селар и ее нежелание делиться подробностями, и не стала расспрашивать.
      И Селар получила без проблем отпуск и транспортировку на Вулкан.
      К несчастью Волтак был главной проблемой. Волтак, ее муж, о котором у нее сохранились только смутные воспоминания.
      Несмотря на свою тягу, несмотря на страстное желание, что-то в устрашающее гнездилось недрах Пон Фарра. Первородный страх. Никогда, никогда в своей жизни доктор Селар не чувствовала себя такой уязвимой. Всегда она была очень одаренной и способной. Сейчас же, когда ей казалось что все ее нутро было открыто всем на показ, ее тянул к мужчине которого она практически не знала. Ну да, конечно же они поддерживали переписку, когда их занятые жизни это позволяли. У Волтака была своя жизнь и свои цели. Работая археологом он часто забирался в раскопки, связь с которыми была в лучшем случае проблематична.
      Несмотря на то, что это чувство было детским, младенческим по сути, Селар казалось что с ней поступили очень несправедливо. Как и большинство вулканцев она была довольно замкнутой личностью. И теперь у нее отняли ее уединение, не будет никаких барьеров, не зачем спрятаться, она будет полностью открыта мужчине, с которым она едва знакома.
      Вот это ее и пугало. Обычно она справлялась со страхом без проблем – когда она была в нормальном состоянии. Теперь же она с трудом справлялась с обыкновенными чувствами, не говоря уже о всепоглощающем ужасе.
      Последующие часы слились в розовый туман. В порту ее встретил Гинив, старый друг, принявший на себя обязанности "друга невесты". Он сопроводил ее в большой зал, где ее родители по обычаю отсутствовали. Считалось неприличным для родителей видеть своих детей, в такие периоды, когда первобытная обнаженная сексуальность управляла их всеми эмоциями.
      Селар почувствовала присутствие Волтака еще не увидев его. Обернувшись она увидела его, входящего с другой стороны комнаты.
      Высокому и сильному Волтаку удавалось сохранять достоинство, несмотря на то что он тоже был в тисках Пон Фарра. Казалось он излучал свои чувства, притягивая ее как магнит. Селар была не в силах противостоять этому влечению, да и не было у нее желания сопротивляться. Хотела она только его и его одного.
      – Волтак, – произнесла она низким и напряженным голосом. – Я услышала зов. Я пришла.
      Взглянув в его глаза, она с изумлением поняла, что до того как он ее увидел, его терзали такие же сомнения и страхи. Странно, но ей никогда не приходило в голову, что ее мужчина будет подвержен тем же слабостям что и она. Волтак был таким же гордым и уверенным вулканцем как и она сама, и без сомнения испытывал те же эмоции.
      Все эти беспокойства как рукой сняло стоило им взглянуть друг другу в глаза. Когда они были еще совсем маленькими детьми, их соединили в брачной церемонии, которую они теперь почти не помнили. Но теперь все встало на свои места и невидимая связь которая крепла с годами овладела их сердцами и умами.
      Селар любила его. Любила его, хотела его, отчаянно нуждалась в нем. Ее жизнь была неполноценной без него. Она понятия не имела были ли эти чувства настоящими, или они родились в пылу Пон Фарра. В конечном счете это ее не волновало. Она хотел только почувствовать тело Волтака прижавшееся к ее телу, хотела слиться с ним воедино и выполнить обязательство возложенное на них биологией их расы.
      Позабыт был ужас. Только страсть и нужда. Почему? Да потому что это был единственный логический выход из положения.
 

***

 
      Комната Воссоединения принадлежала семье Волтака в течении многих поколений. Когда кто-нибудь из них вступал в супружескую связь, Воссоединение происходило именно тут.
      В отличии от многих помещений на Вулкане, эта комната была красиво украшена и уставлена роскошной мебелью. Приятный полумрак и комфортабельная температура. Ничто, ни малейшая деталь не отвлекали их друг от друга… хотя принимая во внимание их физическое и душевное состояние, даже фазерный выстрел и то вряд ли бы достиг этой цели.
      Волтак втянул Селар в комнату и закрыл тяжелую дверь. Они застыли не касаясь друг друга, стараясь сконцентрироваться хоть на секунду на чем то еще кроме страстного желания… хотя ни за что в жизни они бы не задумались зачем они это делают.
      – Мы же не звери, – выдавила из себя Селар, – мы разумные, целесообразные люди.
      – Правда, – с готовностью согласился Волтак, – ну и что?
      – А то… – на секунду она позабыла что хотела сказать, – да, так вот, вместо того чтобы сразу подчиниться первобытным инстинктам, давай… сначала… поговорим.
      – Да, конечно… Я ничего не имею против.
      На самом деле было похоже что Волтак готов землю грызть. Но он собрал свою волю в кулак.
      – О чем говорить будем?
      – На отвлеченные, научные темы. И постепенно перейдем на… физиологические аспекты наших взаимоотношений, спокойно, как взрослые.
      – Я полностью согласен., Селар.
      Они присели рядышком на кровать и Волтак вытянул вперед два пальца руки. Селар повторила его жест и коснулась его пальцев.
      Это было всего лишь простым прикосновением, но оба они почувствовали как удар током. Селар с трудом сдерживала дыхание. Это безумие. Она же рациональная вулканка, серьезная и трезвомыслящая. И то что какие-то первобытные инстинкты сорвали с нее все чем она гордилась, все что составляло ее уникальность, казалось ей крайним безумием. Все это было крайне… нелогично.
      – Так… расскажи мне, Селар, сказал Волтак, – его голос такой же прерывистый как и у Селар. – Как ты считаешь, твои медицинские способности пригодились на Энтерпрайзе? Или быть может… ты принесла бы больше пользы
      … занимаясь научными исследованиями, как ты хотела в начале.
      Селар кивнула, стараясь не забыть о чем был вопрос.
      – Я… удовлетворена. Я приняла… правильное решение.
      Ее пальцы взлетели вверх и слегка коснулись его подбородка.
      – А ты… ты… когда-то хотел заняться преподаванием, но до сих пор работаешь… археологом.
      Он поглаживал нежную дугу ее уха, его голос спокоен, но с великим усилием.
      – Это нелогично учить других науке которая мне приносит глубочайшее удовлетворение.
      Он замер, и произнес:
      – Селар?
      – Да? – ответила она низким и горловым голосом.
      – Я не желаю больше заниматься разговорами.
      – Я тоже так считаю.
      В считанные секунды, эффективно и в образцовом порядке они обнажились. Он притянул ее к себе, его пальцы коснулись ее висков. Ее пальцы так же легли на его виски и их мысли слились воедино.
      В повседневной жизни Вулканцы прохладны и отстраненны. Но слияние мыслей это полная противоположность той замкнутости и логике, которой они так гордятся. Как будто природа и эволюция нарочно усилили телепатические их способности, чтобы компенсировать замкнутость и невидимые барьеры которыми Вулканцы окружают себя. И несмотря на то что обычно они держатся отстраненно друг от друга, слияние мыслей позволяет им прорваться сквозь замкнутость и устранить эти барьеры гораздо более эффективно чем другим расам. Из-за этого Вулканцы считаются парадоксальной комбинацией замкнутости и интимности.
      И особенно глубоко эта интимность выражалась в паре занимающейся любовью.
      Их мысли осторожно соприкоснулись, притянутые взаимными силами и слабостями. Волтак увидел глубоко в сердце Селар сострадание и заботу о всех живых существах, скрытые за показной вулканской холодностью,, и он впитал эти чувства. Селар почувствовала его страсть и любовь к прошлому и будущему и открыла ему свое сердце.
      И их мысли обединились глубже и глубже, далеко за пределы простого слияния, и их сознания и тела слились воедино. Они предстали перед мысленным взором Селар как нечто настолько единое, что невозможно было определить где кто. Прерывисто дыша, свободная ото всех ограничений, она позволила радости соединения охватить все ее существо… радости и экстаза и жара, жара во всему телу, в груди…
      … ее груди…
      … и жар стал непереносим, и внезапно случилось что-то страшное… Господи, случилось что-то ужасное…
      … ее грудь запылала как в огне. Эйфория, то прекрасное горячащее кровь чувство соединения быстро покидало ее. Острая боль, как удав охватила ее тело, и она не могла ни вдохнуть ни выдохнуть.
      Ее спина изогнулась в агонии, отчаянно задыхаясь, она пыталась вдохнуть втянуть воздух, но ее легкие отказывались подчиняться, а ее сознание отчаянно кричало – У тебя сердечный приступ! Она услышала крик, полный мучительной боли, который отразился во всем ее теле и душе, и внезапно она поняла что происходит. Дело было не в ней. Волтак. У него острый инфаркт.
      И ее сознание слито с его воедино.
      Ее тело отказывалось ей подчиняться. Селар попыталось сдвинуться с места, вырваться, сконцентрироваться. В отчаянии она попыталась вытолкнуть Волтака из своего сознания чтобы прекратилась эта непереносимую боль. Но Волтак, чувства которого были обнажены с первобытной ясностью из-за соединения, сопротивлялся совсем не по-вулкански. Он был напуган, полон смертельного ужаса. И потому вместо того чтобы помочь Селар прервать телепатическую связь, он ухватился за нее отчаянно, как утопающий. И невозможно убедить утопающего, что его единственный шанс спастись, это выбросить спасательный круг.
      Спокойно! мысленно закричала она, Спокойно! Но в теперешнем состоянии Волтак был абсолютно неспособен найти внутреннее спокойствие, эту интеллектуальную точку опоры с которой начиналась вся логика.
      И Селар увидела его мысленным взором. Он предстал перед ней окруженный надвигающейся тьмой, щупальца которой тянули его вниз и вдаль. Парализованная ужасом, острая боль разрывающая ее грудь, Селар не знала что делать – дотянуться до него, как подсказывали ей чувства, или прервать контакт, и попытаться спасти его, как подсказывала логика.
      Начав выходить их слияния, Селар внезапно поняла свою ошибку, потому что Волтак воззвал к ней, Моя Катра…
      Его душа. Его вулканская душа, его сущность, его существо. При обычных обстоятельствах слияние мыслей сохранило бы его катру и принесло бы ее в хранилище душ его предков. Но обстоятельства сейчас были далеко не обычные.
      Но принять в себя его катру значило смириться с его смертью, а доктор Селар и слышать не хотела о том что не осталось никакой надежды спасти Волтака. Она же доктор в конце концов, и если только она смогла бы сбросить с себя проклятые путы этого паралича мыслей и тела, она применила бы весь свой опыт и знания.
      Слабеющим голосом он повторил, катра, и она поняла что его уже не спасти. Слишком поздно. И Селар, которая секундой раньше пыталась вырваться на свободу, отчаянно рванулась ему навстречу. Она уже практически "видела" его протянутую руку, в его ладони блестело что то маленькое и драгоценное. Селар протянула мысленную руку, уже почти дотянувшись до него. Еще несколько секунд и…
      … и тьма поглотила его, и смерть окружила их обоих. Смертельный холод пронзил Селар, и на мгновение бездна разверзлась перед ней и она увидела то что за чертой, и это ужаснуло ее. Если жизнь наполнена вещами, людьми и событиями, то смерть это абсолютная пустота. Абсолютная пустота и заброшенность. И из этой тьмы что-то посмотрело на нее и вытолкнуло ее назад, втянув Волтака и его душу туда куда она не могла уже достать. Слишком поздно.
      Его катра, его сущность и жизненная сила потухла как свеча на ветру. Селар взывала к нему снова и снова, взывала в агонии одиночества, взывала во тьму, разъяренная этой бездной, глубоко чувствуя его смерть и затухание его жизненной силы, бешено хватаясь за нее как будто пытаясь ухватиться за дым – и с таким же успехом.
 
      Нет, пожалуйста не надо, вернись, вернись ко мне…
      Голова Селар внезапно стукнулась обо что-то, и острая боль в груди внезапно прекратилась. Постепенно прийдя в себя она обнаружила что упала с кровати. С трудом поднявшись на дрожавшие ноги она увидела Волтака лежащего на кровати с открытыми глазами, и в этих безжизненных глазах отражалась пустота.
      Она позвала его, попыталась массажировать его сердце, как будто одной силой воли она могла вернуть его к жизни, поделиться своей жизненной силой.
      … И постепенно…
      … постепенно…
      … она остановилась. Остановилась, поняв что он мертв и никакие усилия не вернут его.
      Ее глаза наполнились слезами. Вытерев их, она собрала свою волю в кулак, вспомнив о годах обучения на Вулкане и в Звездном флоте. Ее дыхание выровнялось, сердцебиение успокоилось, и по часам она засекла время смерти.
      И доктор Селар спокойно одевшись, подумала про себя что сегодня произошло нечто важное, гораздо более важное чем очередное соединение для продолжения рода.
      Она получила хороший урок, о том какая это глупость позволить себе отдаться своим чувствам. Конечно она понимала это и раньше, изучая историю. Но на это раз она испытала все это на себе. Она оказалась уязвимой, допустив кого-то в свои мысли и душу. Без сомнения это Пон Фарр втянул ее, но это уже прошло. Из-за ее инстинктов человек, которого она любила, не только расстался с жизнью, но и потерял свою душу.
      Никогда больше, ни при каких обстоятельствах не подастся она чему нибудь хоть отдаленно напоминающему чувства. Она станет настоящей вулканкой и отличным врачом. Профессионализм станет целью ее жизни. Потому что для Селар любовь, нежность и уязвимость, не были больше просто неудобствами. Они стали равносильными смертельному приговору. А первейшая клятва врача это не приносить вреда.
      И Селар приготовилась претворить эти принципы в жизнь.
      На всю оставшуюся жизнь.
 

 

I.

 
      О.К.К Энтерпрайз 1701-Е полз сквозь пустоту космоса как черепаха. Любому наблюдателю сразу стало бы понятно почему могучий корабль двигался с менее чем нормальной скоростью – он был окружен дюжиной маленьких медленных кораблей. Кораблей, способных на минимальную сверхсветовую скорость, причем у одного перегретый двигатель не функционировал вообще и его пришлось взять на буксир.
      Глядя на экран, командор Вильям Райкер прокомментировал:
      – Мне иногда кажется что я утка с утятами.
      Дэйта отвернувшись от своего пульта посмотрел на Райкера с таким озадаченным выражением лица, что Пикард с трудом сохранил серьезное выражение лица.
      – Дэйта, не спрашивай! – взмолился он.
      – Не спрашивать, капитан?
      – Да, Дэйта. Не спрашивай мистера Райкера начнет ли он крякать, ходить в перевалочку, нести яйца или выращивать перепонки между пальцами. Ответ на все эти вопросы – нет, не начнет
      – Спасибо, сэр, – ответил Дэйта спокойно, – в любом случае задавать вопросы уже нет необходимости, так как вы перечислили все возможные варианты которые пришли мне в голову.
      Пикард открыл было рот чтобы ответить, но сразу же закрыл его. Райкер обменялся широкими улыбками с психологом Дианой Трои.
      – Хотя, – добавил Дэйта задумчиво, – легкая перевалочка в правду наблюдается.
      Лицо Райкера сразу же омрачилось. Не помогало и то что Диана улыбалась сейчас так широко, что казалось ее лицо треснет.
      – Мистер Дэйта, да будет вам известно что я никогда не "переваливался", не "переваливаюсь" сейчас и никогда не буду "переваливаться".
      – Сэр, вы покачиваетесь при ходьбе, – ответил Дэйта непреклонно, по видимому понятия не имея какая картина при этом приходит в голову, – своего рода ритмическое движение из стороны в сторону, которое при определенных условиях называется –…
      – Никак не называется, – произнес Райкер отрывисто.
      – Если вам угодно, я могу продемонстрировать, – начал Дэйта полувстав с кресла.
      Одновременно, Райкер и Пикард воскликнули:
      – Не надо!
      Удивленный бурной реакцией Дэйта опустился обратно в кресло.
      – В этом нет необходимости, – произнес Пикард откашлявшись и стараясь говорить солидно. – Я видел… походку… мистера Райкера много раз, и со всей уверенностью могу заявить что командор не покачивается.
      – Понятно, сэр, – сказал Дэйта.
      – Отлично. Я рад что этот вопрос разреш…
      – Хотя это больше похоже на важничание чем на ходьбу в перевалочку.
      Райкер почувствовал отдаленное громыхание в висках.
      – Я не переваливаюсь… и не важничаю… я просто… хожу.
      Он взглянул на Диану в поисках утешения, а она вместо этого произнесла:
      – Э-э, по правде сказать ты и вправду немного важничаешь, Вилл.
      – И ты, Брут?
      – И это нормально! Мне всегда казалось что это неотъемлемая часть твоего очарования. Внешнее отображение твоей самоуверенности, твоих способностей и твоего звания.
      Райкер выпрямил осанку и спокойно произнес:
      – Хорошо. С этим я могу смириться.
      И очень тихим голосом, так чтобы только Райкер мог ее услышать Трои добавила:
      – Конечно в свою очередь это может быть фасадом за которым скрывается неуверенность в своем…
      Райкер бросил на нее кипящий взгляд, но не успел он ответить, как лейтенант Криситан Айри за штурвалом оглянулся через плечо и доложил:
      – Капитан, мы подлетаем к станции Глубокий Космос Пять. Время до стыковки – две минуты. Слава Богу, подумал Пикард, а вслух произнес:
      – Свяжись с ними и доложи о нашем прибытии.
      – Пространство буквально напичкано ионными следами в этой области, – добавил Айри секунду спустя. За последние двадцать четыре часа тут побывало около тридцати – сорока кораблей. На станции наверное толпы посетителей.
      Райкер взглянул на Пикарда.
      – Опять беженцы?
      – Без сомнения, – подтвердил Пикард. После нашего прибытия дела примут
      … интересный оборот.
 

***

 
      Пикард никогда раньше не видел космическую станцию настолько набитую людьми и кораблями. Корабли были везде, пристыкованы абсолютно на всех портах. Некоторые ждали своей очереди. Другие уступали свое место, чтобы все могли воспользоваться услугами станции. Энтерпрайз своими размерами подавлял все другие корабли. Из-за этого он не мог подлететь к станции и оставался на орбите вокруг нее, на расстоянии доступном для транспортеров, но достаточно далеко чтобы избежать столкновения с маленькими кораблями.
      Лейтенант Пейж, сидящий за тактическим пультом сказал:
      – Сэр, я пытаюсь вызвать ГК5, но в эфире столько болтовни, что мне никак не удается пробиться.
      – Не удивительно, столько кораблей вокруг. Наши сведения о беженцах с Таллона явно не точно отражают теперешнее состояние дел.
      – Сэр, нас вызывают.
      – На экран.
      Экран моргнул и изображение ГК5 сменилось лицом, которое Пикард явно не ожидал тут увидеть. На него уставилось каменное лицо адмирала Эдварда Джеллико, на котором казалось навсегда застыло выражение вечного неодобрения. Пикард увидел что Райкер тут же напрягся.
      Взаимоотношения Джеллико с Энтерпрайзом никогда не отличались взаимной любовью. Не любил он и Пикарда лично. Райкер как-то высказал предположение, что это не из-за того что Пикард был плохим офицером или что-то в этом роде, а скорее из-за зависти которую Джеллико испытывал к уважению, которое Пикард завоевал как в начальниках так и подчиненных. Однажды Джеллико даже временно командовал Энтерпрайзом, и все это время не переставал ругаться с Райкером.
      Джеллико был эффективен в выполнении поставленных задач, но он отличался от Пикарда коренным образом. Люди подчинялись Джеллико, потому что он был их начальником, а они выполняли приказы. Подчиненные Пикарда следовали его приказам потому что им самим так хотелось и никакими криками или показной властностью Джеллико был не в силах изменить этот факт.
      Что добивало Джеллико это то, что он был довольно ограниченной личностью. Он понимал что может дойти до предела своих способностей и не дальше. Пикард же казалось не имеет границ. Джеллико не мог этого ему простить.
      Райкер усмехнулся про себя, заметив что лысеющая голова Джеллико уже практически лишилась волос. Принимая во внимание факт, что сам Пикард был лыс довольно давно, было непонятно, почему это доставило ему такое удовлетворение. Взглянув на Пикарда, он увидел что спокойное выражение его лица нисколько не изменилось. Какие бы мысли и выражения в отношении к Джеллико не гнездились в его голове, он не подавал никаких внешних признаков. Он напоминал Райкеру профессионального игрока в покер. Поднявшись в полный рост и сцепив за спиной пальцы рук, Пикард ровным голосом поздравил:
      – А я и не знал, что тебя назначили командором Глубокого Космоса Пять. Мои поздравления, адмирал Джеллико, в связи с повышением и новым заданием.
      Джеллико это нисколько не позабавило, что в принципе было обычным делом. Его ничего никогда не забавило.
      – Это не повышение, капитан, – отчеканил тот, делая ударение на звании Пикарда не из уважения, а явно давая понять кто тут главный. – Хотя я прохлаждаюсь тут уже так давно, что это становится похоже на правду. Где тебя черти носили? Мы ждем вас тут уже три дня.
      – Конечно мы могли бы прибыть и гораздо быстрее, – ответил Пикард, нисколько не обеспокоенный тоном адмирала, – но для этого пришлось бы бросить корабли, которые мы сопровождали. И так как нам полагается оказывать гуманитарную помощь, то было бы трудно оказать эту помощь, если бы мы бросили тех, кому помощь предназначается.
      Джеллико отмахнулся нетерпеливо:
      – Хорошо, хорошо, верю. Теперь подготовь парадную комнату для нашей встречи, и приготовься транспортировать нас на борт.
      – Сюда, на Энтерпрайз, сэр?
      – По моему я выразился достаточно ясно.
      – Но нас предупредили что встреча произойдет на станции…
      – Сделаешь как я сказал. Станция превратилась в дурдом. Таллонские беженцы повсюду, комнаты битком набиты. Они заселили даже зал заседаний!
      – У-у, эти мелкие нуждающиеся людишки, – пробормотал Райкер.
      Ему казалось что он прошептал эти слова и Джеллико его не услышит, но тот пригвоздил его своим взглядом как кинжалом.
      Понимая что последующая перебранка вряд ли поможет делу, Пикард быстро вступился:
      – Без проблем, адмирал. Комната будет готова к тринадцати ноль ноль, если это вас устраивает.
      Джеллико скривился, что у него сходило за одобрение.
      – Устраивает, – проворчал он и отключился.
      – Ну просто здорово, – сказал Райкер, – как раз тот кто нам нужен чтобы превратить трудную ситуацию в еще более трудную.
      Пикард задумался на секунду и сказал:
      – Придется проинформировать нашего гостя об изменении в планах.
      Уже заходя в лифт он обернулся.
      – Крепись, Вилл. Мы выдержали атаку Боргов. И уж точно мы сможем выдержать адмирала Джеллико.
      И вышел.
      Райкер обернулся к Трои и заметил:
      – Да, но к сожалению нам не разрешается применять фазеры и торпеды на Джеллико.
      – Правила и уставы бывают довольно не к месту, – посочувствовала Трои. Затем ее лицо просветлело.
      – Не беспокойся, может ты его запугаешь своим важничанием.
      Райкер едва сдержал свой ответ, но про себя подумал – Некоторые из нас уверенны в себе по хорошим причинам, уважаемый психолог. У других, например у тех, кто неспособен пилотировать Энтерпрайз больше двух минут, не разбив его при этом, таких причин нет
      Даже без слов, Диана почувствовала его эмоции и нахмурилась.
      – С тебя сарказм так и прет.
 

***

 
      Пикард позвонил в дверь и голос изнутри пригласил:
      – Войдите.
      Дверь открылась и он вошел в комнату для гостей. Комната была практически полностью погружена во тьму, свет исходил только от освещенного зеркала и свечи. У стены в задумчивой позе сидел человек.
      – Посол Спок, – сказал Пикард. – Мы прибыли на место назначения.
      Спок взглянул на него, казалось с трудом отрываясь от своих размышлений, но ничего не сказал.
      – Адмиралу Джеллико захотелось провести встречу на борту Энтерпрайза, – продолжил Пикард, – по-видимому станция Глубокий Космос Пять переполнена беженцами.
      – Правда? – произнес Спок, – Место встречи не имеет значения.
      Легкая дрожь пробрала Пикарда и с содроганием он подумал… если бы Борги ассимилировали Вулкан, заметил бы кто-нибудь хоть какую-то разницу?
      – Что-нибудь потребуется перед встречей?
      – Нет.
      – Хорошо. Я пошлю кого нибудь за вами когда встреча начнется.
      Спок склонил голову.
      Пикард удивился больше всех, когда обнаружил Спока на корабле встретившем Энтерпрайз. Спок выполнял важное задание на Ромуле, и то что Федерация потребовала его присутствия на Таллонском Съезде, показывало как серьезно они относятся к падению Таллонской империи. Споку стоило больших усилий незаметно исчезнуть с Ромула. И все же он был одним из немногих, кто хоть как-то был знаком с Таллоном. И естественно его присутствие требовалось на съезде.
      И сейчас он сидел уставившись на Пикарда. Невероятно, казалось после всех испытаний которые Пикард перенес в своей жизни, можно было подумать, что простой взгляд вулканца не поставит его в такое неудобное положение. Тем не менее ему казалось что надо хоть… что-то… сказать чтобы нарушить тягостное молчание.
      – Нам хоть дорогу облегчили, – попробовал он.
      Спок промолчал, а затем сказал:
      – Капитан…
      – Да, посол?
      – Вулканцы не занимаются пустыми разговорами
      – А, – все что Пикард смог произнести. Он кивнул, развернулся и пошел к выходу. И тут Спок его остановил:
      – Капитан…
      Пикард обернулся приподняв бровь.
      – Я обнаружил, – продолжил Спок легким юмором наблюдая за самим собой, – что мне… нравится… снова работать с вами. Человек бы сказал "с нетерпением жду возможности продолжить наше сотрудничество".
      Он задумался.
      – Очаровательно.
      – Посол, Галактика полна очарования.
      – Это точно.
      – Знаете что, посол, – продолжил Пикард, – мистер Дэйта, который до недавнего времени обладал еще меньшими эмоциями чем вы, недавно заполучил их. Вам будет интересно поговорить с ним о его новых ощущениях. Они тоже довольно… очаровательны.
      – Я подумаю над этим предложением, если будет возможность.
      – Я постараюсь вам эту возможность предоставить. О, и знаете что, посол?
      Он задержался в двери.
      – Да?
      – Это, – и он показал пальцем на них обоих, – и был пустой разговор.
      И улыбнувшись он вышел в коридор, оставив посла сидеть в темноте.