Глава 1

— Я сыта этим по горло! — хлопнув дверью, в сердцах воскликнула Кейзия. — Ноги моей больше не будет в этой паршивой конторе.

Она скинула туфли, швырнула на пол прихожей сумочку и вытащила заколку из волос. Волнистые золотистые локоны рассыпались по плечам, лаская бархатистую кожу. Кафельные плитки приятно холодили ступни. Кейзия вздохнула и уставилась на свое отражение в зеркале, мысленно вернувшись к возмутившим ее событиям этого дня.

Владелец фирмы, выпускающей печатную продукцию, где Кейзия временно работала, давно положил на нее глаз. Но сегодня он окончательно вывел ее из себя.

— Зайдите ко мне на минуточку, мисс Линдон, — приторным голоском сказал он, упирая на слово «мисс».

Кейзия затравленно покосилась на табличку с надписью «Томас Митчелл. Директор», украшающую дверь, спиной к которой он стоял, и, понурившись, протиснулась мимо него в кабинет. Томас нарочно не отступил ни на шаг, чтобы она коснулась грудями его груди, и плотоядно ухмыльнулся. От него воняло дешевым одеколоном, настоянным на перегаре и поте. Директор хранил в сейфе бутылку виски и регулярно прикладывался к ней в течение рабочего дня. Сегодня было жарко, на лбу и над верхней губой у него выступила испарина. Томас Митчелл страдал ожирением и одышкой, на темечке у него образовалась лысина, но все это не мешало ему мнить себя сердцеедом. С подчиненными он держался заносчиво и грубо, поэтому все сотрудницы его презирали и ненавидели, за исключением, пожалуй, его верной секретарши. Эта сорокалетняя старая дева жила вместе с давно овдовевшей матерью и души не чаяла в своем начальнике. Очевидно, именно такой тип инфантильного и агрессивного эгоиста и был ее идеалом мужчины.

Кейзия смекнула, что Том Митчелл к ней неравнодушен, как только приступила к работе в его фирме. Работать оператором компьютера ее вынудили стесненные финансовые обстоятельства. По профессии она была актрисой, но устроиться по специальности ей пока не удавалось, а кипа неоплаченных счетов на тумбочке росла.

Кейзия облизнула пересохшие губки и прошла на кухню, чтобы приготовить чай. В доме было жарко и душно. Поставив на плиту чайник, она вышла во внутренний дворик, где был устроен маленький зеленый оазис. Здесь Кейзия сразу же повеселела и окинула взглядом свой любимый уютный уголок. Тихо журчала вода в фонтанчике у беседки, обвитой плющом, цвели цветы в горшочках и кадках, зеленели кустики. Мысленно поблагодарив свою покойную тетушку, подарившую ей этот дом, она села в плетеное кресло и вытянула ноги.

Тетушка Кейзии тоже посвятила жизнь служению Мельпомене и, зная капризный норов изменчивой фортуны актеров, вложила в этот дом все свои накопления. Она же вырастила и воспитала Кейзию, фактически брошенную еще в детстве ее легкомысленными родителями. Часто бывая с тетей в театре, девочка заразилась любовью к драматическому искусству и рано познала нравы закулисной жизни. В отрочестве она с удовольствием примеряла сценические костюмы, найденные в сундуках в чулане тетушки, а когда она окончила начальную школу, тетя отвела ее в актерскую студию своей подруги Розы Уилсон, где Кейзия получила прекрасные уроки сценического мастерства. Кейзия вздохнула, мысленно поблагодарив покойную тетушку за всю ее заботу о ней, и улыбнулась, представив, как тетя Делия поставила бы на место Тома Митчелла, будь она жива. Первое время Кейзия сильно тосковала по безвременно усопшей воспитательнице и наставнице, но время смягчило боль утраты. Теперь помочь Кейзии было некому, ей приходилось рассчитывать на собственные силы. Поэтому она сразу же оттолкнула наглого Тома Митчелла, когда он, закрыв дверь кабинета, попытался заключить ее в свои медвежьи объятия.

— Не ломайся, Кейзия! — брызжа слюной, воскликнул он. — Не строй из себя недотрогу. Знаю я вас, артисточек! Зачем, по-твоему, я взял тебя на работу? Ты ведь не имеешь диплома даже машинистки. А с компьютером управится любая выпускница средней школы не хуже тебя. Ты должна быть мне признательна!

— Я подам на вас в суд за сексуальное домогательство! — холодно заявила Кейзия, пятясь за письменный стол.

Но Митчелл умудрился схватить ее своей лапой и расстегнул молнию на ширинке. Из прорехи выскочил мясистый возбужденный пенис и уставился на Кейзию своим слезящимся глазом. Едва увидев этот грозный причиндал, Кейзия зарделась и вспотела, так что кремовая шелковая блуза прилипла к спине.

— Ну и как тебе это нравится? — осевшим голосом спросил директор, надвигаясь на нее со своей штуковиной наперевес. — Покажи, на что ты способна, и я повышу тебе жалованье. Сомневаюсь, что ты сможешь найти с твоим актерским дипломом хорошо оплачиваемую работу. Артисточек сейчас хоть пруд пруди, а на бирже занятости длиннющая очередь.

Ситуация складывалась нелепая, босс явно отстал от веяний времени, оставшись на уровне пещерного человека, но от этого Кейзии не стало легче.

С кухни донесся свисток — чайник подавал ей сигнал, что вода вскипела. Она прошла на кухню и залила кипятком пакетик с чаем, вспоминая, как директор бегал за ней по кабинету в сползающих на колени брюках и с торчащим из них членом. Кричать и звать на помощь было бесполезно, офис опустел, сотрудники ушли на обеденный перерыв. Том встал спиной к двери, перекрыв ей путь Кг отступлению, и принялся ожесточенно мастурбировать. Головка члена разбухла и побагровела.

— Не ломайся, крошка, снимай трусики и повернись ко мне спиной! — воскликнул он. — Тебе понравится.

— Катись к черту — крикнула Кейзия.

— В самом деле, мисс Линдон? — ерническим, слащавым голоском поинтересовался босс. — Как бы вам самой не пришлось вылететь отсюда, если не станете покладистее!

Головка разбухла и побагровела, готовая плюнуть в Кейзию своим молочным желе.

— Я подам на вас в суд за незаконное увольнение! — крикнула она, понимая, что не осилит долгий судебный процесс, на котором вдобавок ей вряд ли удастся что-либо доказать.

Митчелл побагровел и исторг сперму ей на юбку.

— Ах ты, похотливый козел! — в ярости вскричала она и, воспользовавшись временной невменяемостью Митчелла после эякуляции, отпихнула его и выскочила из кабинета. Разумеется, работать в этой конторе она больше не собиралась.

Возник вопрос, что делать?

Кейзия помрачнела, ибо ответа не знала. Из невеселых размышлений ее вывел звук поворачиваемого в дверном замке ключа. Затем входная дверь открылась и захлопнулась, послышались шаги по коридору. Она вскочила и выглянула из кухни. Пришел один из ее постояльцев — Саймон.

— Хотите чаю? — спросила она.

— Разумеется! — остановившись, ответил он. — Спросили бы еще, католик ли папа римский.

Кейзия покраснела под его изучающим взглядом и вновь с сожалением подумала, что природа порой вытворяет злые шутки с человеческой натурой. Она одарила этого человека чудесными карими глазами и вьющимися каштановыми волосами, высокой и стройной фигурой, симпатичным лицом с кожей оливкового оттенка, но наделила его противоестественной сексуальной ориентацией. Саймон снимал комнату вместе со своим любовником Карлом, танцором балета. Имея диплом архитектора, Саймон не утруждал себя работой и жил на неведомые Кейзии доходы.

— Почему у вас кислый вид? — спросил он. — Что стряслось?

Саймон был очень наблюдатели и безошибочно угадывал настроение Кейзии.

— Я поссорилась с директором и ушла с работы, — ответила Кейзия, наливая в чашку горячий чай.

— Наверное, приставал? — ухмыльнувшись, спросил Саймон. — Таковы уж все мужчины! У них одно на уме — как бы кому-нибудь засадить. Надеюсь, вы влепили ему пощечину?

Саймон взял у Кейзии чашку и уселся за стол, закинув ногу на ногу.

— Нет, но следовало бы его проучить, — сказала Кейзия. — Он обнаглел настолько, что стал мастурбировать в моем присутствии. Выплеснул сперму мне на юбку, мерзавец!

— Брр! — Саймон содрогнулся. — Какая гадость! Немедленно снимите ее и бросьте в стиральную машину!

Кейзия так и сделала, отправив следом за юбкой в стиральную машину блузку, кружевной бюстгальтер и чулки с поясом и подтяжками. Оставшись в трусиках, она сдернула с бельевой веревки сари и, обмотавшись им, удовлетворенно сказала:

— Вот теперь я чувствую себя человеком, пусть и безработным.

— И как же вы намерены выкручиваться? — спросил Саймон.

Они с приятелем занимали весь верхний этаж, но Кейзия была вполне довольна такими жильцами. Саймон и Карл выглядели опрятно, вели себя прилично и уважительно. Кейзия знала, что всегда могла рассчитывать на их поддержку и сочувствие. Даже ее любовник Торин не понимал ее так, как эти гомосексуалисты.

— Что-нибудь придумаю, — ответила Кейзия.

— Пора вашему дружку Тори ну устроиться на работу, — сказал Саймон. — По-моему, он засиделся на вашей хрупкой шее.

— Он пытался, вот и сейчас пошел на пробы, — вступилась за любовника Кейзия. — Четвертый канал набирает актерскую труппу для съемок нового драматического сериала.

— Не понимаю, как вам удается с ним ладить! Он тщеславнее меня, а это о многом говорит, — заметил, ухмыльнувшись, Саймон, на дух не переносивший Торина Макквейда.

— Я к нему привязалась, — со стыдом призналась Кейзия.

— У всех нас есть свои слабости, — успокоил ее Саймон. — Вы не представляете себе жизни без этого нахального паразита Торина, я — без Карла. Совершенных людей в мире нет. Но Карл трудяга, он не щадит себя на сцене. Вы же понимаете, каково ему таскать на руках балерин, когда он их терпеть не может.

— Торин тоже хочет работать, безделье его угнетает!

— И теперь вы будете унывать с ним на пару Веселенькая перспектива.

— Вы правы, я скучаю по сцене! Но устроиться в театр дьявольски сложно! — Кейзия села на табурет и тяжело вздохнула.

— Странно, — сказал, пожав плечами, ее собеседник. — Вы прекрасно выглядите. Сколько вам лет? Двадцать четыре? Самый расцвет! А мне в августе стукнет тридцать. Это ужасно, скоро я превращусь в старика.

— Не преувеличивайте, Саймон. Вы же знаете, что выглядите великолепно. — Кейзия рассмеялась. Саймон умел поднимать ей настроение.

— Жаль, вы не видели меня, когда мне было девятнадцать, — ответил Саймон, тяжело вздохнув. — Мужчины вились вокруг меня, как пчелы вокруг прекрасного цветка. Однажды я поехал на каникулы в Грецию… — Он мечтательно закатил глаза к потолку. — Я сам выбирал, кому уделить внимание.

— Это был лучший период в вашей жизни? — спросила Кейзия, поправляя прическу.

— Это был пик! Потом я покатился вниз и теперь у подножия.

В кухню ввалился Карл и, кинув на пол сумку, воскликнул:

— Опять предаешься воспоминаниям о своих похождениях в Греции? Бьюсь об заклад, что слово в слово повторю всю твою одиссею! Не верьте ему, Кейзия, он все выдумал.

— Да ты мне просто завидуешь! — огрызнулся Саймон. — Потому что своих поклонников ты можешь видеть только со сцены.

— Зато как они мне рукоплещут! — парировал Карл. — Я едва стою на ногах после репетиции. Наш новый хореограф — настоящий садист, ему только кнута в руке не хватает для полного сходства с надсмотрщиком рабов.

— Размечтался, шалунишка! — Саймон погладил его по коротко подстриженной голове. — Выпей с нами чаю, на тебе действительно лица нет.

— Но вы хотя бы занимаетесь своим делом, — сказала Кейзия, наливая ему чаю. — А я вот вынуждена прозябать в вонючей полиграфической фирме, которую вдобавок возглавляет недоумок-онанист. Нет, с меня довольно! Насмотрелась!

— Этот идиот стал мастурбировать у нее на глазах, — добавил Саймон. — Он перепачкал ей всю юбку.

— Может, набьем ему морду? — спросил Карл.

— Спасибо за сочувствие, но я не хочу, чтобы вас упрятали из-за меня за решетку, — сказала Кейзия. — Все, что ни делается, — к лучшему. Я наконец-то попытаюсь найти работу по профессии. Отсиживать задницу в конторе мне надоело.

— Вы так хотите вернуться на сцену?

— Разумеется!

— Не стану ничего обещать, Кейзия, но, кажется, смогу вам помочь Я случайно стал свидетелем разговора двух наших парней в столовой. Они говорили о том, что владелец какого-то частного театра набирает новую труппу. Им, вероятно, сказали об этом их агенты из бюро «Сцена».

— Это любопытно! — оживилась Кейзия. — Я сейчас же позвоню Чарльзу Хэгли. — Она подняла трубку и набрала номер телефона своего театрального агента. — Здравствуйте, говорит актриса Кейзия Линдон. Мне нужен Чарльз.

— К сожалению, его сейчас здесь нет. Что ему передать? — последовал ответ.

— Передайте ему, что я просила его срочно мне перезвонить!

Кейзия положила трубку и, вскочив со стула, взволнованно прошлась по кухне. Предстоящий разговор и, вероятно, встреча с агентом не случайно вывели ее из душевного равновесия. Чарльз давно уже будоражил ее воображение, хотя и был значительно старше ее: ему было за сорок. Однако Кейзия убеждала себя, что обязана хранить верность Торину, своему нынешнему любовнику, и упорно не шла с Чарльзом на сближение. Теперь, когда она все же позвонила ему, он непременно должен был ей перезвонить.

В кухню ввалился Торин и, не обращая внимания на сидящих за столом голубых, порывисто обнял Кейзию. Когда-то ей нравились его уверенные манеры и бесцеремонное поведение. Но в последнее время они начали действовать ей на нервы: уж слишком по-хозяйски вел себя любовник.

— Ну, как прошли пробы? — спросила Кейзия, встревоженная злым выражением его васильковых глаз.

— Я не дождался своей очереди и ушел из студии. Там собралось не менее полусотни неудачников, мне надоело среди них крутиться, — ответил Торин.

— Ты снова упустил свой шанс! — всплеснула руками Кейзия. — Неужели нельзя было немного потерпеть?

— Никаких шансов у меня там не было! — возразил Торин. — В чайнике еще есть кипяток? Умираю, хочу чаю! Впрочем, если в холодильнике осталось пиво…

Он достал из холодильника запотевшую банку и, открыв ее, вышел во дворик, проигнорировав Карла и Саймона. Его неприязнь к ним озадачивала Кейзию, она не могла понять, испытывает ли он к ним антипатию как к гомосексуалистам или же втайне ревнует их к ней. Ему вообще не нравилось, когда она обращала внимание на других мужчин, он хотел владеть ею один, стать смыслом ее существования.

— Пожалуй, мы пойдем к себе, — сказал Саймон. — Но если вам понадобится наша помощь, мы всегда к вашим услугам. Пошли, Карл!

— Спасибо. — Кейзия чмокнула его в щеку. — Думаю, что ничего страшного не произойдет. У Торина просто плохое настроение.

— Вот именно поэтому-то я и советую вам быть начеку. Желаю удачи с вашим агентом. Пока!

Кейзия вышла во внутренний дворик, охваченная недобрым предчувствием. Торин сегодня буквально излучал угрозу. Впрочем, он был угрюм и мрачен всегда, поэтому-то ему и поручали играть злодеев. Обладая прекрасными внешними данными, Торин не утруждал себя заботами о повышении своего актерского мастерства, уповая на удачу. И ему везло гораздо чаще, чем Кейзии: он снялся в нескольких нашумевших телесериалах, успешно выступал на сцене ирландского драматического театра, агенты часто делали ему заманчивые предложения. Успех вскружил ему голову — и в результате он оказался не у дел.

Они познакомились в пабе, расположенном неподалеку от «Ковент-Гардена», и в первую же ночь он ею овладел. Порывистый, страстный и ненасытный в любовных утехах, Торин вскружил Кейзии голову. Однако ее первый восторг вскоре сменился разочарованием: Торину ни разу не удалось довести ее до оргазма, ему мешал эгоизм. Она же не осмеливалась сказать ему об этом, будучи застенчивой и робкой по натуре. К тому же она боялась, что он бросит ее и уйдет к другой, более красивой и влиятельной, женщине. Она с радостью приняла бы предложение стать его женой, однако такового не последовало. Тем не менее Торин без тени смущения привез к ней свои вещи и обосновался в ее доме на правах хозяина.

Постоянная сексуальная неудовлетворенность мешала Кейзии собраться с мыслями и принять какое-то конкретное решение. Вот и сейчас она ощутила томление в груди и жар внизу живота. Соски ее набухли и отвердели, промежность увлажнилась, клитор затрепетал. Торин сидел на каменной скамейке под карликовой ивой, поставив банку с пивом на пол и расставив ноги. Солнце, пробивавшееся сквозь крону дерева, покрыло его причудливым пятнистым узором. Мощный подбородок и вьющиеся волосы наводили на мысль, что среди его предков были ирландцы, цыгане и испанцы. Ведь не случайно от него исходили и невероятная мужская сила, и обаятельность!

Он ни разу не поднял на нее руку, но слова Саймона странным образом взволновали Кейзию. Ей вдруг представилось, что Торин перекинул ее через колено и шлепает ладонью по ягодицам. Задний проход отозвался на эту мысль легким зудом.

Солнце припекало. Кейзии стало жарко. Заметив ее, Торин допил пиво, протянул к ней руки и, обняв ее за талию, привлек к себе. Она томно охнула и закрыла глаза, вцепившись руками в его иссиня-черные кудри. Он начал целовать ее живот. От него пахло потом и мускусом. Кейзия вспомнила один из моментов их совокупления и затрепетала, ощутив острое желание немедленно ему отдаться.

Торин взглянул на нее своими изумительными голубыми глазами, обрамленными черными ресницами, и хрипло произнес:

— Сбрось сари! Я хочу видеть тебя обнаженной.

Он нетерпеливо впился в узел у нее на животе своими длинными пальцами и стал его развязывать, громко сопя. Ткань поддалась и соскользнула с Кейзии, она осталась совершенно голой. Лучи солнца стали жечь ей спину и ноги. Торин принялся ласкать ее лобок и промежность, целовать набухшие соски. Она громко застонала, охваченная вожделением.

Тело ее расплавилось от внутреннего и внешнего жара, наружные половые губы набухли и раскрылись, по ним уже стекал сок из лона. А нетерпеливый шалун-клитор высунул головку, напрашиваясь на особое внимание. Торин же продолжал слюнявить ее груди и теребить соски. Кейзия снова застонала, изогнулась и выпятила низ живота. Однако Торин не обращал на ее телодвижения никакого внимания, впившись ртом в сосок и сжимая рукой ягодицу. Попросить же его заняться клитором она стеснялась. Наконец Торин прохрипел:

— Пошли в спальню!

Обрадованная, Кейзия улыбнулась и прильнула к нему. Джинсы, плотно обтягивающие его бедра, топорщились в ширинке. Кейзия нетерпеливо расстегнула молнию и сжала в руке плотный и горячий пенис. Ей стало стыдно за свои мысленные упреки в его адрес. Ну где еще она найдет такого же красивого и сильного любовника? Она моментально простила ему эгоизм и бесцеремонность, мечтая лишь об одном — чтобы его член поскорее заполнил пустоту ее лона.

Торин разжал объятия и, шлепнув ладонью Кейзию по заду, побежал в спальню. Когда она вошла в нее, он уже был раздет. Комната наполнилась специфическими ароматами. Не обращая на них внимания, Кейзия сдернула с кровати покрывало и прыгнула на матрац.

Торин тотчас вогнал в ее узкое лоно свой громадный причиндал и стал ритмично работать торсом. Кейзия вскрикнула от сладкой боли и закрыла глаза. Они забились в исступленной, дикой любовной пляске. Она пыталась плотнее прижаться клитором к его лобковой кости. Торин продолжал вгонять в нее свой инструмент, не заботясь о том, чтобы доставить ей подлинное удовольствие. Кейзия изогнулась дугой. Торин сжал ее груди и прохрипел:

— Скорее кончай, крошка! Я больше не могу сдерживаться!

— Помедленнее, дорогой! Я еще не созрела, — пропищала Кейзия.

— Зато я — вполне! — ответил Торин и, вогнав в нее член по самую мошонку, заржал, словно жеребец. Фаллос раздулся и, задрожав, исторг в Кейзию тугую горячую струю спермы.

Кейзия огорченно ойкнула и застыла. Сделав свое дело, Торин извлек из нее пенис и, раскинув руки, уставился помутившимся от блаженства взором в потолок.

Кейзия готова была взвыть от отчаяния: она опять не кончила, а этот хряк сейчас уснет и захрапит! Злая и расстроенная, она отвернулась и села на краю огромной кровати, не доставлявшей ей никакого удовольствия. Зачем ей эти белоснежные наволочки и кружевные пододеяльники? Уж лучше отдаваться мужчине на ковре, но получать удовлетворение, чем делать это на королевском ложе и потом мастурбировать, кусая губы и сдерживая слезы, выступившие от обиды. Где же найти партнера, который понимал бы значение клитора в интимных отношениях мужчины и женщины?

Торин уснул и, как она и предполагала, захрапел, слегка дергаясь во сне. Кейзия запустила руку в мокрую горячую промежность и начала тереть пальцем клитор, просовывая другой палец во влагалище. С губ ее сорвался сдавленный стон, на лбу выступила испарина.

Торин пошевелился во сне, и Кейзия замерла. Но, убедившись, что он не проснулся, она вновь стала массировать половые органы, ощущая сладкую боль внизу живота. По бедрам и ногам распространилось приятное тепло, по спине побежали мурашки. Дыхание стало отрывистым. Наконец у нее перехватило дух, и все завертелось перед глазами. Пронзенная ослепительной молнией экстаза, она глухо застонала и закусила губу. Стенки лона сжали пальцы, клитор затрепетал. Она принялась тереть его изо всей силы — и вдруг словно бы взлетела над кроватью и умчалась в безвоздушное пространство. Кровь ударила ей в голову, по позвоночнику промчался электрический ток, колени стали словно ватные. Она забыла о присутствии Торина и закрыла глаза, охваченная неописуемым блаженством. Рука стала влажной от соков. Пот стекал с нее ручьями. Если бы не Торин, она получила бы желанное удовлетворение гораздо быстрее. Но теперь злость на него прошла, ей все стало безразлично.

Резкий звонок телефона вернул ее с розовых пушистых облаков на грешную землю.

Звонил мобильный аппарат Торина, лежащий на столике у изголовья кровати. Кейзия потянулась было к нему, но Торин открыл глаза и, вскочив, сам схватил трубку.

— Алло? Да, узнал. Привет! Хорошо, договорились. Я буду там завтра утром. Отлично. Да, разумеется! Меня все устраивает. До свидания!

Он отключил телефон и вновь лег на кровать.

— Это насчет работы? — спросила Кейзия, устроившись рядом с ним. — Тебе дают роль? Ну, не молчи же, расскажи!

— Ты очень любопытна, моя киска! — Торин лениво улыбнулся. — Да, мне предлагают работу. Но не в театре, а в несколько иной сфере… Это звонила Аманда Кейт. Мы с ней познакомились сегодня в студии. Разговорились о том о сем, я посетовал, что не могу найти приличную работу. Вот она и предложила мне стать ее личным шофером. Я согласился. Теперь буду возить на лимузине звезду экрана.

— Кем? Шофером? — переспросила Кейзия.

— Да, моя дорогая. Водителем личного автомобиля кинозвезды. — Торин саркастически усмехнулся.

— Но почему она выбрала именно тебя? — спросила Кейзия.

— Потому что ее шофер угодил в больницу. Я просто попался ей на глаза в нужный момент. Ты же постоянно капаешь мне на мозги своими упреками, что нам не хватает денег. Разве не так? Вот я и схватился за ее предложение. Ты снова не довольна? Тебе не угодишь!

Торин резко сел на кровати, спустив ноги на пол.

— Но ведь Аманда Кейт укатает тебя до смерти! Ты забудешь дорогу домой! Она постоянно в разъездах! — воскликнула Кейзия.

— Пусть это тебя не волнует, крошка! Главное, мне будут платить приличное вознаграждение. Кроме того, я буду вращаться среди известных режиссеров. Может быть, мне предложат роль в каком-нибудь фильме. Это лучше, чем сидеть дома и ждать, пока позвонит агент!

Он говорил очень быстро и сбивчиво, но Кейзия слушала его молча и не перечила, зная, что он рассердится. Голова ее уже ничего не соображала, она была ошеломлена этой новостью. Королева «мыльной оперы» прослыла неугомонной нимфоманкой, готовой лечь под любое живое существо. Такая перспектива не казалась Кейзии радужной. На душе у нее скребли кошки.

Глава 2

— Так чем я могу быть вам полезен? Впрочем, не говорите, я попытаюсь угадать! Торин отхватил роль в бродвейском шоу, а вас снедают зависть и желание играть вместе с ним!

— Не угадали, — сказала Кейзия и невольно улыбнулась Чарльзу, от которого ее отделяли не менее двух десятков шагов. Разговор происходил в офисе агентства, на седьмом этаже престижного высотного здания на набережной Каннон.

Чарльз выглядел весьма респектабельно в своем безупречном белом костюме, сшитом на заказ. Шелковая рубашка с распахнутым воротом и модные итальянские штиблеты придавали его облику молодцеватости и элегантности.

Чарльз одарил посетительницу очаровательной белозубой улыбкой и пошел к ней навстречу, вытянув вперед руки с ухоженными ногтями.

— Вы ждете от меня новостей относительно работы. Но их у меня нет, поэтому-то я и не перезвонил вам вчера. Вы же знаете, я вам всегда звоню, когда появляется интересный вариант, — сказал он, лаская ее ироническим взглядом серых глаз.

— Я сама вчера случайно узнала об одной вакансии и решила попросить вас провентилировать этот вопрос, — мелодично ответила Кейзия, испытывая приятное волнение.

В это утро она с особой тщательностью подбирала туалет для визита в театральное агентство и остановилась на изящном облегающем платье кофейного цвета на бретельках, едва прикрывающих лямки бюстгальтера такого же оттенка. Его кружева ласкали соски, и томление, возникавшее в груди, вызывало легкое щекотание в промежности, прикрытой кружевными трусиками. Чарльз наверняка оценил бы этот гарнитур, если бы мог на него взглянуть, подумалось ей, и по спине у нее побежали мурашки.

Кейзия решила не надевать чулки на свои загорелые ноги и ограничилась тем, что аккуратно наложила золотистый лак на ногти, прежде чем надеть босоножки из мягкой кожи. В целом ее наряд больше соответствовал обстановке тропического курорта, чем будничного Лондона, хотя столбик термометра и поднялся выше тридцатиградусной отметки. Но Кейзии было в нем удобно, и это придавало ей уверенности в себе.

— Расскажите мне об этом поподробнее, — сказал Чарльз и разлил из серебряного кофейника по чашкам кофе.

Офис был обставлен с отменным вкусом: два широких кожаных дивана белого цвета, шелковистый белый ковер на полу и кофейный столик со стеклянной столешницей. Несколько антикварных безделиц придавали интерьеру дополнительную роскошь.

— Признаться, я сама осведомлена об этом лишь в общих чертах, — сказала Кейзия, присаживаясь на диван. — Один из моих жильцов. Карл, вскользь обронил, что случайно стал свидетелем любопытного разговора двух актеров. Они говорили о каком-то частном театре, где требуются артисты на временную работу. А я как раз осталась не у дел из-за ссоры со своим боссом, который меня домогался… В общем, вы понимаете, Чарльз, насколько важен сейчас для меня любой шанс трудоустроиться. Ребята, которые снимают у меня помещение на втором этаже моего дома, сочувствуют мне. Один из них — танцор балета Карл — особенно мил… Но это я так, к слову… — Кейзия окончательно смутилась и умолкла.

Чарльз окинул ее внимательным взглядом и сел рядом с ней на диван, вытянув ноги и скрестив их в лодыжках. Кейзия невольно отметила, как оттопырилась у него ширинка. От Чарльза веяло дорогим мужским одеколоном и холодной самоуверенностью роскошного сибарита, — Я знаю этих людей, мы как-то вместе обедали. Торин тоже присутствовал. Вспомнили? — промолвил он с легким сарказмом в голосе. — Так в чем заключается суть дела?

Кейзия выпрямила спину, как школьница, отвечающая строгому учителю, и промолвила, стараясь говорить спокойно:

— Хорошо. Дело было так. Я потеряла место и вернулась домой расстроенная. Карл вскользь упомянул о случайно подслушанном им разговоре двух танцоров кордебалета о том, что один владелец приватного театра набирает новую труппу. Собственно говоря, это все.

— Вот как? А фамилия владельца частного театра вам не известна? — спросил Чарльз, вскинув брови.

— Увы, нет! — всплеснула руками Кейзия.

— Он не упоминал компанию «Рейвенхерст»? Кажется, она сейчас ищет свободных артистов.

— Нет. А что это за компания? Я впервые о ней слышу! Почему вы не рекомендовали ей меня? — с едва сдерживаемой яростью спросила Кейзия. Уж не считает ли Чарльз, подумала она, что у нее не хватает таланта для этого театра?

Чарльз нахмурился. После недолгого молчания он спокойно сказал:

— Мне подумалось, что вам это не подойдет.

— Почему же? У них какие-то особые требования к актерам? Может быть, мне придется выступать обнаженной? Или участвовать в групповом половом акте на сцене? — спросила Кейзия.

Чарльз сделал строгое лицо и мягко ответил, накрыв ее маленькую ручку своей большой ладонью:

— Нечто в этом роде. Эта компания довольно-таки необычна. Театр находится в усадьбе в Дорсете. Его владелец Джерард Фарнол — эксцентричный мультимиллионер. Он сам пишет сценарии для своих спектаклей и сам же их потом ставит. Случается, он осуществляет постановку пьес других драматургов-авангардистов.

— Вы с ним знакомы и видели его спектакли? — спросила Кейзия, заподозрив, что Чарльз что-то утаивает от нее.

— Да, — кивнул он. — Я посылал некоторых своих клиентов к нему на пробы.

— И что же? — спросила Кейзия, чувствуя, что утрачивает самообладание.

Чарльз передернул плечами и пригладил свои седоватые волосы.

— Кому-то из них улыбнулась удача, кому-то — нет. За свою работу актеры получили приличное вознаграждение, но почему-то не захотели поделиться впечатлениями о пребывании в усадьбе. Но по имеющимся у меня сведениям я сделал вывод, что это нечто дикое, непристойное и возмутительное.

— Вы хотите сказать, что там не обошлось без секса?

— И не обычного, а довольно своеобразного, пикантного, так сказать.

— Боже мой! — воскликнула Кейзия и откинулась на спинку дивана. — И вы решили, что меня это не заинтересует? Любопытно, на чем основывались ваши суждения?

— Я считаю вас серьезной актрисой, достойной солидной работы, — ответил Чарльз, всплеснув руками. — Вам впору играть на сцене Королевского шекспировского театра, а не в эротических постановках Фарнола, чьи фантазии выходят за рамки приличия.

— Мне кажется, это именно то, что мне нужно, — твердо сказала Кейзия, вскинув подбородок. — Я не могу упустить шанс хорошо заработать. Вы можете рекомендовать меня ему на пробный просмотр?

Чарльз прищурился:

— Вы действительно этого хотите? Не переоцениваете ли вы свои возможности? Если Фарнол заключит с вами контракт, вам придется жить в его усадьбе и целиком посвятить себя работе над ролью. Учтите, вы не сможете ни расторгнуть договор, ни убежать. К тому же Фарнол очень требовательный режиссер.