— Спасибо, Энди, мне очень хорошо, хотя немного и непривычно.

— Ничего, зато потом у вас возникнет ощущение сказочной легкости. Грязь убирает все морщины, обновляя кожу. Лично я принимаю эту процедуру ежедневно, — сказал Энди.

— Она сказывается на вас очень благотворно, — заметила Тамзин. Энди действительно выглядел великолепно, оставалось только сожалеть, что ей не доведется этим воспользоваться.

— Наш святой долг заботиться о своем теле! — с энтузиазмом воскликнул врач. — Красота — это сокровище, которое нужно холить и лелеять. Такова моя философия! Как вы думаете, сколько мне лет? — Энди картинно подбоченился.

— Двадцать четыре? — наугад сказала Тамзин.

Он взглянул на свое отражение и поправил прическу.

— Мне скоро исполнится тридцать, но ведь я не выгляжу на свой возраст, не так ли? Секрет в том, что я постоянно о себе забочусь.

— А сколько мне здесь лежать в таком виде? — спросила Тамзин, подумав, что похожа сейчас на невесту Франкенштейна.

— Еще полчаса, лапочка! Потом я вас сполосну, и вы будете сиять. Я вижу, вы записаны на процедуру ароматерапии? Ее тоже провожу я, траволечение — мой конек. К концу курса вы преобразитесь.

— Нужно извлечь из нашего пребывания здесь максимальную пользу для здоровья, дорогая, — подала голос Дженис, лежащая на соседней кушетке в том же виде, что и Тамзин: похожая на мумию.

— Я вас оставлю на минутку, — сказал Энди, намазывая кремом руки. — Когда я вернусь, я угощу вас травяным чаем.

Едва он исчез, Тамзин заметила:

— Как он похож на Тэга своими манерами!

— Все гомосексуалисты чем-то похожи на женщин и на мужчин, — зевнув, отозвалась Дженис. — Они какие-то бесполые. Жаль, что под рукой нет настоящих самцов.

— Это верно, — сказала Тамзин, с тоской вспомнив, что Гай ей так и не позвонил, хотя и обещал.

Она проснулась в чудесном настроении и с предчувствием чего-то необыкновенного, выпила бокал грейпфрутового сока, посетила гимнастический зал и сауну, затем позавтракала. И все это время она ждала, что Гай позвонит ей и пригласит на ужин. Однако он так и не позвонил.

Почему? Она слегка повернулась на бок. В чем она допустила промах? Он, как ей тогда показалось, говорил искренне, что хочет вновь с ней увидеться. Посоветоваться с Дженис она не решилась, боясь, что подруга поднимет ее на смех. Пусть уж лучше никто не знает, что Гай Вентура ее отверг.

После окончания процедуры в кабинет заглянула Инга.

— Ну как самочувствие? — спросила она.

— Прекрасное, — ответила Тамзин. — Хотя и слегка вялое.

— Ничего, джакузи тебя освежит! Следуй за мной! — сказала Инга, похлопав ее по плечу.

— Нет, я пропущу эту процедуру, у меня от нее голова болит, — сказала Тамзин, только что принявшая душ. — Мне никто не звонил?

— Нет. А кто должен тебе позвонить? Надеюсь, ты не ждешь сюда делового звонка? Здесь ты должна только отдыхать.

Тамзин ничего не ответила, но закусила губу. Настроение у нее упало.

Из других врачебных кабинетов и помещений для различных процедур слышались обрывки веселых разговоров и смех. В зале для игры в сквош кто-то бил мячиком о стенд. В раздевалке гимнастического зала группа культуристов обсуждала за чаем, сколько фунтов веса им удалось сбросить и какие лучше использовать упражнения для тех или иных мышц. Все были настроены бодро.

Инга пригласила подруг в свои апартаменты. Впервые попав в них, Тамзин утратила дар речи от роскошной обстановки: антикварной мебели, великолепной драпировки, ворсистых ковров, прекрасных цветов. Интерьер подействовал на нее как наркотик.

— И на этом ты спишь? — спросила она, дотрагиваясь до атласного покрывала и скользя взглядом по пурпурным завесам кровати. — Мне кажется, что я очутилась в сказке!

Инга гортанно рассмеялась и погладила ее по спине:

— Конечно, дорогая! Я с удовольствием разделю это ложе с тобой, если хочешь. Когда-то на нем спал французский вельможа. И не одна девственница лишилась на нем невинности. А сколько потомков его первого владельца было здесь зачато! Эта кровать пропитана сексуальной энергией нескольких поколений! Между прочим, на ней помещается сразу несколько человек. И все чувствуют себя комфортно.

— Идеальное место для оргии, — подытожила ее монолог практичная Дженис, тиская свои груди.

— Это верно, — кивнула Инга, поглядывая на Тамзин. В глазах ее сверкали похотливые искорки.

Тамзин эта затея не импонировала, она думала о Гае, вспоминала его ласки, скучала по его пенису. Его молчание становилось невыносимым, она готова была сама позвонить ему и выяснить, что случилось, хотя это и противоречило ее принципам.

Она подыскивала тысячу оправданий для его поведения: возможно, он увлекся музицированием и позабыл обо всем на свете, может быть, что-то разладилось в его творческих планах или же его расстроил его дирижер.

Но все это было самообманом, и она это понимала. Его поступок был нетактичным, эгоистичным, грубым и демонстрировал его безразличие к чувствам других людей. В такой ситуации было бы разумно вычеркнуть его из памяти.

Инга включила стереосистему и стала танцевать медленный сексуальный латиноамериканский танец. Мелодия навевала воспоминания о море, тропических пальмах и песчаных пляжах, нежные женские голоса завораживали и уносили в мир фантазий.

Слегка расслабившись, Тамзин прошла следом за Ингой и Дженис в ванную, отделанную кафелем и зеркалами в пышном египетском стиле. Сама ванна была круглой, краны — позолоченные. Откуда-то лилась негромкая музыка.

Дженис сбросила халат и, поводя пышными бедрами, первой залезла в ванну. Тело ее загорело в солярии и гармонировало с позолотой фурнитуры и зеркальных рам. Клитор озорно выглядывал из срамных губ, свидетельствуя о неуемном сексуальном аппетите его обладательницы.

Инга вручила Тамзин бокал с шампанским, затем передала такой же Дженис и, наполнив третий бокал для себя, произнесла тост:

— Желаю вам удачи, девчонки! Пусть сбудутся все ваши мечты.

— Не знаю, что сказал бы Энди, если бы увидел, что я употребляю алкоголь, — хихикнула Тамзин. — Он утверждает, что из-за него лопаются сосуды на лице. Мы с ним пили травяной отвар. — Она залпом осушила бокал, Инга снова наполнила его игристым вином.

— Уверяю тебя, что Энди вовсе не ангел, в чем ты скоро убедишься, — сказала Инга. — Пей, иначе нам не видать удачи.

Она опустошила бокал, поставила его на полочку и, развязав поясок халата Тамзин, стала раздевать ее. Оставшись голой, Тамзин залезла в воду и вскоре забыла о Гае.

Инга наблюдала за ней, медленно расстегивая пуговицы своей элегантной бежевой шелковой блузы. Под ней оказался атласный лифчик коричневого цвета, сквозь кружева которого проглядывали торчащие розовые соски. Затем она сняла длинную юбку, и оказалось, что под ней нет трусов.

Тамзин закрыла глаза и расслабилась, наслаждаясь приятным ощущением от соприкосновения кожи с мрамором и клитора — со струйками воды. Вскоре ее охватила нега.

Расставив стройные загорелые ноги, Инга стала поглаживать руками свои тугие ягодицы и бедра, ее мышцы напряглись. Тонких чулок почти не было видно, их прочно держали резинки, пристегнутые к поясу золотисто-табачного цвета. Промежность ее была абсолютно гладкая, волоски аккуратно удалены с лобка и срамных губ, между которых расцветал ее любовный бутон.

Она приблизилась к Тамзин, растревоженная ароматом ее нектара, та открыла глаза. Соблазнительная щель между наружными половыми губами Инги притягивала ее взгляд словно магнит. Тамзин захотелось пощупать это, понюхать и полизать.

Чувственные ноздри Инги раздулись, выдавая охватившее ее возбуждение. Властный взгляд говорил о серьезности ее намерений. Каждым своим движением она давала понять, что добьется своей цели. Парализованная невидимой силой, исходящей от нее, Тамзин застыла в трепетном ожидании, смирившись с уготовленной ей ролью рабыни. Краем глаза она видела, как Дженис, усевшись на корточки над тугой струей воды, блаженствует, полуприкрыв осоловевшие глаза и глупо улыбаясь.

Между тем Инга повернулась лицом к зеркалу и, сняв бюстгальтер, стала поглаживать груди, любуясь своим отражением. Она пошире расставила ноги и, взяв с полочки тюбик пурпурной губной помады, намазала ею кончик клитора: он заблестел, как рубин. Это переполнило чашу терпения Тамзин.

Она вылезла из ванны и, встав на колени перед Ингой, погладила мокрыми ладонями ее ноги. Инга закинула голову и выпятила груди с призывно торчащими алыми сосками. Дыхание ее участилось. Тамзин погладила пальцами ее срамные губы, и сердце ее бешено забилось. Охваченная страстью, Тамзин просунула руку в половую щель Инги — ладонь стала мокрой и горячей.

Инга шире раздвинула ноги и выпятила лобок. По розовым половым губам тек ароматный сок. Тамзин смочила в нем средний палец правой руки и стала водить им по клитору Инги, испытывая неописуемый восторг.

Ей казалось, что она ласкает самое себя, поэтому движения ее были умелы и расчетливы. Она разнообразила движения, то убыстряя, то замедляя ее темп, терла чувственные места так, чтобы доставить партнерше максимальное удовольствие.

Когда клитор высыхал, она смазывала его головку нектаром, струящимся из влагалища. Когда он перенапрягался, она переключалась на обрамляющие его складки. Потом, выдержав нужную паузу, она терла бутон страсти с удвоенной силой. Инга стремительно впадала в экстаз.

Охваченная сексуальным волнением, Тамзин даже не обернулась, когда услыхала, как заохала и застонала Дженис. Но подруга не угомонилась, удовлетворив себя: она подкралась к Тамзин и сжала ладонями ее соблазнительные ягодицы. Ловкие пальчики Дженис пощупали тугое кольцо ануса и начали поглаживать половые губы подруги. А ее указательный пальчик безошибочно определил местонахождение клитора и принялся его тормошить.

Тамзин вздрогнула и сдавленно прошептала:

— Подожди, пока не надо!

Дженис поняла и перестала теребить ее чувственный бугорок.

Между тем Инга впала в экстаз: поглаживая груди, она ритмично мотала головой из стороны в сторону. Оргазм должен был охватить ее с минуты на минуту.

— Быстрее, я хочу кончить! — простонала она, поводя животом и бедрами. — Сильнее три клитор, умоляю!

Тамзин чувствовала, как пульсирует ее собственный клитор. Лицо Инги исказилось, она изнемогала от похоти. Тамзин принялась тереть ее клитор изо всех сил, Инга вскрикнула и задергалась, словно пронзенная молнией. Погладив ее утомленный источник наслаждения, Тамзин оставила его в покое, зная по своему опыту, что Инге хочется остаться на некоторое время одной.

Мужчина, наблюдавший всю эту сцену в двустороннее зеркало, одобрительно улыбнулся: Инга пока оправдывала его надежды, она умело контролировала ситуацию, исподволь подчиняя себе своевольную и строптивую Тамзин.

Ее увлечение Гаем Вентурой не на шутку обеспокоило Орландо Торна, и он принял срочные меры, чтобы положить конец этому роману. Орландо давно заприметил главного редактора журнала «Химера» и решил сделать ее своей сексуальной рабыней. А уж если он что-то задумал, то добивался осуществления этих планов.

На его чувственных губах заиграла сардоническая улыбка. Глаза жадно рассматривали все

изгибы соблазнительного тела Тамзин. Грациозная, как газель, эта женщина сводила Орландо с ума. Ее зеленые глаза, обрамленные длинными темными ресницами, напоминали ему воды бухты, на берегу которой он родился, а ее алый рот был создан для поцелуев и орального секса. Стоило только Орландо представить, как войдет в нее его член, он приходил в жуткое волнение.

Три женщины, за которыми он наблюдал, ничем не уступали трем грациям, а то, что они вытворяли под умелыми руками Инги, могло соблазнить и святого девственника. Орландо однажды овладел Тамзин, проникнув в ее спальню ночью в маске, но теперь ему хотелось большего: заставить ее сознательно отдаться ему, стать его безвольной рабыней, исполнительницей всех его низменных желаний.

Кровь закипела в жилах Орландо, когда он представил, как будет извергать сперму в ее гортань, как станет лизать ее пещеру удовольствия, теребя языком розовый пахучий бутон, обрамленный нежными лепестками, и как она будет визжать в экстазе и умолять его овладеть ею, засадить в нее пенис.

Разгоряченные подобными мыслями яички Орландо разболелись, а пенис задергался. Он рывком расстегнул ширинку, сжал в кулаке член и, не сводя глаз с Тамзин, принялся мастурбировать. Ноги его задрожали, по спине побежали мурашки. Тамзин легла на пол ванной и раскинула ноги, Дженис уткнулась лицом в ее клитор. Орландо утратил над собой контроль и стал онанировать так, словно бы хотел окатить их обеих своей спермой. Когда она вырвалась из отверстия в головке и ударилась в зеркало, он прохрипел:

— О Тамзин! — и, обессиленный, рухнул в кресло.

Тамзин яростно металась «По комнате, раздираемая противоречивыми мыслями и чувствами. Все ее приготовления к встрече с Гаем Вентурой оказались бесполезной тратой времени. Зачем она принимала грязевые ванны, делала педикюр, маникюр и макияж, а потом тщательно одевалась, если он ей все равно не позвонит? Тамзин готова была сорвать с себя свое платье цвета персика и лечь спать. Ей давно бы уже следовало спуститься вниз к ужину, но телефон по-прежнему молчал.

— Проклятие! — в сердцах воскликнула она, с тоской в глазах обнимая плюшевого медвежонка, которого взяла с собой в пансионат. — Что он о себе возомнил? Мой телефон обрывают ведущие модельеры, звезды эстрады и политики, а тут какой-то пианист не находит нужным дать о себе знать хотя бы из вежливости. Что же мне делать, милый малыш? — спросила она у своего единственного верного друга.

Ей показалось, что его глазки одобряюще подмигнули, и она решительно сняла трубку.

— Говорит мисс Лоуренс, — сказала она оператору внутреннего коммутатора. — Соедините меня с мистером Гаем Вентурой.

— Он ожидает вашего звонка? — последовал вкрадчивый вопрос.

— Да, — солгала Тамзин. — Мы с ним добрые приятели.

— Хорошо. Я сейчас узнаю, станет ли он разговаривать с вами, — сказал оператор. — Подождите минуточку.

Последовала томительная пауза. Нервы Тамзин напряглись до предела, над верхней губой выступил пот, сердце было готово вырваться из грудной клетки. Наконец в трубке раздался мужской голос:

— Алло!

— Гай, это Тамзин! Вы обещали мне позвонить, я весь день просидела в ожидании вашего звонка у аппарата! — выпалила она.

Он ответил ей не сразу.

— Вы меня обманули, Тамзин, — наконец холодно промолвил он. — Вы репортер. — Это прозвучало так, словно она зловонная кучка дерьма, в которую он вляпался по неосторожности.

— Нет, я главный редактор журнала «Химера», — возразила она, словно бы это меняло суть дела.

— Мисс Лоуренс, мне все о вас известно. Я не желаю вас видеть. Прошу и близко не подходить к моему коттеджу. Спокойной ночи!

Телефон словно умер. Но она продолжала стоять с трубкой в руке, отказываясь верить услышанному. На глазах у нее навернулись слезы: еще никто так не оскорблял ее! Какая же он все-таки свинья! Как она могла позволить ему войти в ее храм, ее драгоценное тело? Да разве только в тело? Он проник в ее мозг, в душу и в сердце, что гораздо хуже. Тамзин почувствовала, что возненавидела этого хама.

— И зачем только я тебя послушала! — в сердцах воскликнула она, обращаясь к плюшевому медвежонку, и прижала его к груди.

Но плакать Тамзин не собиралась. Отдышавшись, она бережно поставила медвежонка на подушку и, гордо вскинув голову, вышла из номера.

Столовая поражала своей роскошной обстановкой. Столы стояли между мраморными колоннами вдоль стен, оклеенных дорогими узорчатыми обоями. Потолок был разрисован искусным художником, изобразившим сцены из жизни богов на Олимпе. Ослепительно сверкали хрустальные люстры, бесшумно скользили по паркету официанты, держа в руках подносы с изысканными блюдами.

Тамзин подсела к столику, за которым сидела Инга. Позже к ним присоединился Ланс. Он с аппетитом принялся уплетать лососину и осетрину, запивая рыбу белым вином. Инга, одетая в черное бархатное открытое платье, сообщила Тамзин, что погода налаживается и ожидается приезд новых гостей.

— А мы вам еще не надоели? — спросила Тамзин.

— Боже мой, что за вопрос! Конечно же, нет! Я наметила несколько интересных мероприятий на конец этой недели — исключительно для друзей! Вы, надеюсь, присоединитесь к нам, Алекс?

— С удовольствием, если эти развлечения мне по карману, — с хитрой улыбкой на бородатом лице ответил Алекс.

— Платить вам вообще ничего не придется, все за счет заведения. Итак, в эту субботу состоится бал, а затем — конные состязания, которые продолжатся и на следующий день, — сказала Инга.

— В такую погоду? — искренне удивилась Тамзин.

— В пансионате есть крытый манеж, — ответил Ланс.

— Тогда я с удовольствием приму участие в соревнованиях! — воскликнула Тамзин, подумав, что верховая езда поможет ей забыть Гая. Она подсела к Лансу поближе и обняла его за талию. — Я умею обращаться с лошадьми, — добавила она.

— В самом деле? — Инга рассмеялась и обожгла ее каким-то странным взглядом. — Мы это проверим. Верно, Ланс?

Отведав на десерт маринованных персиков, нежирного йогурта и жареных миндальных орешков, гости перешли в оранжерею пить коньяк и кофе. Ланс и Алекс сели играть в шахматы, дамы устроились в удобных старинных креслах.

Поставив чашку на столик, Инга спросила у Тамзин:

— Как развивается твой роман с Гаем Вентурой? Ланс сказал, что ты была вчера у него в гостях!

— Все прекрасно, мы хорошо поужинали вдвоем, я осталась довольна, — спокойно ответила Тамзин.

— Он, конечно, редкий красавчик, но у него невыносимый характер, — сказала Инга. — Я уже познакомилась с ним поближе и едва не поплатилась за это. У него такой огромный пенис, что я чуть было не задохнулась, занимаясь с ним оральным сексом. А какое впечатление он произвел на тебя?

Тамзин выдержала ее пристальный взгляд и невозмутимо ответила, глядя в ее пронзительно-голубые глаза:

— Самое обыкновенное, ничего потрясающего я в нем не нашла.

Однако густой румянец на ее щеках подсказывал ее проницательной собеседнице, что она лукавит, не желая признаться, что потрясена великолепным мужским инструментом Гая. Инга перекинула ногу через колено и, покачивая ступней, обтянутой атласной туфелькой, спросила:

— Уж не пытаешься ли ты убедить меня, что между вами ничего не произошло? Кого ты хочешь обмануть, дорогая?

— Может быть, лучше оставим эту тему? — нахмурившись, воскликнула Тамзин, ставя чашечку с блюдцем на столик.

— Бедняжка, ты на него сердита? Он не был с тобой любезен? — Инга звонко расхохоталась. — Тебе срочно нужно взбодриться. Верно, Дженис? Не сыграть ли нам в какую-нибудь забавную игру?

— В какую, например? — оживилась Тамзин.

— В жмурки! — Инга снова заразительно рассмеялась. — Ну, согласна рискнуть? Или ты не любишь сюрпризов?

Тамзин сообразила, что Инга ее проверяет, и решила, что может позволить себе развлечься, раз уж все равно вечер складывается не так, как бы ей того хотелось. С Гаем Вентурой навсегда покончено, и она имеет полное моральное право поступить так, как ей вздумается.

— Хорошо, я готова принять участие в вашей игре, — сказала она. — И что мне надо делать?

— Наберись терпения, — сказала Дженис. — Ты скоро все узнаешь. А пока слушайся Ингу.

— Это верно. Будь послушной девочкой! Закрой глазки!

Инга встала, развязала черный шифоновый шарф, которым была обхвачена ее талия, и ловко завязала им глаза Тамзин.

Темнота, в которую Тамзин погрузилась, напомнила ей встречу с Майком в ее рабочем кабинете в редакции. Внизу живота возникло приятное томление, которое быстро растеклось по промежности и отдалось сладкой болью в анусе. Все ее чувства обострились, как тогда, во время незабываемого предрождественского совокупления. Тамзин замерла.

Вокруг нее таинственно перешептывались ее приятели, ее ноздри улавливали их запахи, — аромат духов Инги отличался от запаха цветочного дезодоранта Дженис, их выделения тоже пахли по-разному. Рядом с ней находились и мужчины, Ланс и Алекс, — от последнего исходил запах одеколона «Джаз Престиж». Кто-то взял ее под локоть, голос Ланса произнес:

— Пошли, Тамзин! Ничего не бойся!

Женские руки подхватили ее с обеих сторон и повели через дом. Звуки шагов гулким эхом отдавались в пустом коридоре. Сердце Тамзин замирало от тревожного предчувствия. Открылась дверь, и нога ее коснулась не ворсистого ковра, а каменной ступени. Куда они спускаются? Ей стало жутко. Каменная лестница вела в подземелье, вероятно, в подвал. Пахнуло жаром, послышался гул горящей печи. Что это? Котельная? Раздался скрип металла, лязг засовов. Неужели ее хотят запереть в темнице? Какой ужас! Где Дженис?

Чья-то рука сжала ее плечо, приказывая остановиться. Тамзин почувствовала спиной деревянную решетку. Ей развели в стороны руки и приковали к решетке наручниками. Кровь ударила ей в голову, сердце заколотилось. По коже поползли мурашки, из влагалища хлынул сок. Трусики с прорехой в промежности намокли и прилипли к ягодицам.

Послышалась чья-то тяжелая поступь, потом — цоканье стальных подков сапог по каменному полу. Неужели это Гай разыгрывает ее? Запахло кожей. Тишину нарушил голос Инги.

— Ее нужно наказать, господин! — произнесла она с несвойственной ей покорностью.

— Где же я нахожусь? — вскрикнула Тамзин, напуганная неожиданным поворотом игры. — Почему меня нужно наказывать? Что за шутки?

— Спокойно, ничего страшного с тобой не случится, — сказала Инга.

Соски Тамзин отвердели. Она тяжело вздохнула. Что это за мужчина стоит с ней рядом? Кто он такой? Что он намерен делать? Она почувствовала, как незнакомец дотрагивается чем-то твердым до ее лобка. У нее возникло ощущение, схожее с тем, которое она испытывала во время визита человека в маске. От прикосновения к ее обнаженным плечам это ощущение усилилось. Неужели это один и тот же человек? Что ему нужно? Почему он действует инкогнито?

Она принялась лихорадочно перебирать в памяти мужчин, с которыми сталкивалась в последнее время, за исключением Гая: Ланс, Алекс, Кевлин? Массажист Борг? Энди? Ни один из них не соответствовал образу таинственного садиста. К тому же Ланс и Алекс сопровождали ее в подземелье, оба одетые в дорогие вечерние костюмы, а не в кожаный наряд сексуального извращенца.

Сильные руки сжали ее щиколотки, раздвинули ноги и приковали их за лодыжки к решетке. Теперь Тамзин была абсолютно беззащитна, с ней можно было делать что угодно. Голова у нее закружилась от непривычного ощущения. В подземелье воцарилась тишина.

— Кто вы? — сдавленным голосом спросила Тамзии, ощущая необыкновенное вожделение. Она не испытывала, однако, ни робости, ни стыда и готова была отдаться на волю темных желаний господина.

— Я — твой повелитель! — ответил знакомый проникновенный баритон, тот самый, который она слышала в первую ночь своего пребывания в пансионате, когда ее изнасиловал мужчина в маске. Клитор ее затрепетал, а анус сжался, лоб вспотел.

— Зачем я здесь? — Она задергалась, тщетно пытаясь освободиться.

— Чтобы учиться! Ты находишься в исправительном учреждении для скверных девочек. У Тамзин перехватило дух.

— Не понимаю, поясните! — выдохнула она. Руки в перчатках стали ощупывать се тело. У нее задрожали коленки.

— Сейчас ты все поймешь! — пророкотал господин и задрал подол ее юбки.

Из груди Тамзин вырвался сладострастный стон: она почувствовала, как нос и подбородок незнакомца трутся о ее горячую и мокрую промежность. Ее бедра пришли в движение, рот мужчины припал к ее срамным губам, язык дразнил ее трепетный розовый бутон. Она прохрипела:

— Это вы однажды овладели мной в темноте? Почему вы так странно поступаете?

— Потому что мне так хочется, — выпрямляясь и обдавая Тамзин запахом ее же половых органов, ответил незнакомец.

— Но почему бы вам не раскрыться? — спросила она. Он запечатал ее уста жарким поцелуем, его язык проник ей в рот. Она почувствовала, что вот-вот задохнется и потеряет сознание. Страсть захлестнула ее. Утратив остатки самообладания, Тамзин ответила на поцелуй со всем своим пылом, впившись в его губы зубами. Он сжал руками ее набухшие груди. Она застонала от переполнявшего ее сладострастия, бедра ее заходили ходуном. Он стал щипать ей соски. Она завизжала.

Незнакомец отпрянул. Тамзин разочарованно застонала. Плоть ее взывала о соитии, жаждала острых ощущений. И они пришли к ней: его зубы впились в ее шею, а холодные пальцы сжали ее ягодицы. Охваченная экстазом, Тамзин пронзительно вскрикнула.

— Ты должна научиться владеть своими чувствами, скверная девчонка, — холодно произнес господин. — Здесь ты не мисс Лоуренс, а жалкая рабыня, игрушка для удовлетворения моих желаний. Говори, ты готова к этой роли? Отвечай скорее! Не заставляй своего повелителя ждать!

— Да, мой господин, — пролепетала Тамзин. Он сжал рукой ее волшебную шкатулку и, вставив в нее палец, грозно потребовал:

— Громче! Чего ты хочешь?

По спине у Тамзин пробежали мурашки.

— Я хочу учиться у вас, мой повелитель!

— Еще раз!

— Нет! — взвизгнула Тамзин.

— Ты будешь наказана за неповиновение! — Незнакомец огорченно вздохнул и ущипнул ее за клитор.

— Ох! Ах! Я на все согласна! — закричала Тамзин. Он выше задрал подол ее юбки, заткнул ее за пояс и отошел. Тамзин затаила дыхание, прислушиваясь. Холодный воздух проникал в ее разгоряченное влагалище. Внезапно что-то шлепнуло ее по заднице, Тамзин охнула от удивления. Немедленно последовал второй шлепок. Теперь она поняла, что господин бьет ее тростью. Это было не больно, а приятно. Повелитель строго спросил:

— Ты готова рассказать мне о своих низменных желаниях? Отвечай, хочется ли тебе, чтобы я поимел тебя во все отверстия? Ты мечтаешь о том, чтобы я вытворял с тобой все, что мне вздумается?

— О да, да!

— Тогда все это будет. Но лишь когда мне этого захочется. Кстати, как тебе наказание? Попка не болит?

— Я не знаю… — пролепетала Тамзин и получила еще один удар тростью по ягодицам — на этот раз чувствительный.

— А сейчас? — спросил повелитель. Тамзин закусила губу, охваченная страстью.

— А теперь? — Незнакомец снова ударил ее тростью, довольно больно.

Ощущение собственного бессилия и унизительного положения усугубило вожделение, испепелявшее Тамзин. Она терялась в догадках, что будет с ней дальше.

Господин встал перед ней и, рывком прижав ее бедра к своим, просунул руку между срамными губами. Она почувствовала, как в преддверие влагалища упирается толстая головка пениса, и закричала:

— Сними с меня повязку, я хочу тебя видеть!

— Твои желания не принимаются во внимание! — рявкнул повелитель.

— Ты меня стесняешься? Может быть, боишься? Он просунул палец ей в анус. Она попыталась вывернуться, но не тут-то было.

— Рабыня бесправна! — пророкотал господин. — Но я решил, что ты должна меня увидеть.

С этими словами он отпрянул и сорвал с ее глаз повязку. Тамзин вскрикнула. Поначалу она ничего не видела, затем глаза привыкли к полумраку. В неверном свете свечи она увидела мужчину, одетого в кожаные черные штаны, черную кожаную рубашку и сапоги. На голове у него был капюшон.

Это был абсолютно незнакомый ей человек.

— Ты удивлена? — спросил он и, взяв с полочки флакон, вылил из него немного жидкости на ладонь, приблизился к ней и стал массировать скользкими от масла пальцами ее промежность. Она начала поводить бедрами, тихонько повизгивая от удовольствия. Его средний палец проник в ее лоно, затем выскользнул из него и проскользнул в анус. Тамзин взвизгнула.

Господин расстегнул оковы и, не давая ей сообразить, что происходит, уложил ее на каменную плиту лицом вниз. Ее пронзило холодом. Господин грубо раздвинул коленом ее ноги. Тамзин замерла. Они остались в подземелье одни. Она чувствовала себя девственницей, оставленной в черном лабиринте в жертву Минотавру. Он был голоден и шумно дышал. Сжав маслеными руками ее груди, злодей в маске задрал юбку и рывком насадил ее на фаллос.

Тамзин обмякла, но стенки влагалища стиснули его великолепный инструмент. Он сжал ее бедра и снова вошел в нее. Она охнула. Господин стал ритмично работать торсом, массируя пальцами клитор. Волна неземного блаженства нахлынула на Тамзин. Она улетела в безвоздушное пространство. Оранжевые круги поплыли у нее перед глазами. Фаллос входил в нее в прежнем темпе, заполняя собой лоно так, что оно готово было треснуть. Внутри Тамзин все пульсировало и горело. Мотая из стороны в сторону головой, она дико визжала. Но повелитель продолжал молча наказывать ее. Тамзин впала в забытье.