Глава 1

Лес сомкнулся вокруг пестрой вереницы повозок, коней и людей. По одну сторону стояли четыре добротных фургона, и неподалеку от них щипала траву скотина. А два экипажа, в прошлом, видимо, вполне приличных, теперь едва держались на своих высоких колесах. Усталые женщины были заняты приготовлением ужина, мужчины присматривали за животными. Поблизости, так, чтобы быть в поле зрения взрослых, играли дети.

— Слов нет, как я рада, что жара, наконец, немного спала. Я так скучаю по морю! — Миссис Уотсон стояла, ухватив себя за поясницу, чтобы хоть немного поддержать живот и малыша, который вот-вот должен был появиться на свет. — А где Линнет, Миранда? — обратилась она к женщине, стоявшей по другую сторону костра.

— Опять играет о детьми. — Невысокая женщина говорила с ярко выраженным английским акцентом, и ее четкая речь разительно отличалась от неразборчивой речи ее попутчицы.

— Ах да, теперь я вижу. — Миссис Уотсон прикрыла глаза рукой от ярких лучей заходящего солнца.

— Кто ее не знает, нипочем не сумел бы понять, где дети, а где Линнет. — Миссис Уотсон смотрела на девушку, сложившую руки лодочкой, в свои двадцать лет та была не выше подростков, свободное платьице скрывало изгибы ее тела, те самые округлости, которые побуждали ее старшего сына так часто наведываться к фургону Тайлеров. — Знаешь, Миранда, тебе и Амосу следовало бы поговорить с Линнет. Пора бы уж ей завести кого-нибудь всерьез, а не чесать язык просто так.

Миранда Тайлер улыбнулась.

— Можно, конечно, попробовать с ней поговорить, только у Линнет своя голова на плечах. Но, признаться, я не очень уверена, что среди молодых людей найдутся охотники взять на себя ответственность за мою дочь.

Миссис Уотсон, отвернувшись, смущенно прыснула.

— Боюсь, ты права. Не то чтобы в Линнет что-то не так, она очень даже хорошенькая. Все дело в том, как она смотрит на мужчин — этаким открытым прямым взглядом, — да и вообще, создается впечатление, что она может позаботиться о себе и сама. Ты не возражаешь, если я присяду передохнуть? Спина просто разламывается от боли.

— Конечно, нет, Эллен. Вот Амос вынес для меня табурет.

Широко расставив ноги, беременная женщина села, стараясь удерживать в равновесии свой огромный живот.

— Так на чем я остановилась? — Она либо не замечала, либо делала вид, что не замечает недовольного выражения на лице Миранды. — Ах, да! Я говорила о Линнет, о том, что она отпугивает мужчин. Однажды я пыталась втолковать ей, что мужчинам нравится воображать себя невесть кем. А теперь погляди-ка на ту девицу, на Пруди Джеймс.

Миранда послушно подняла голову, оставив на минуту горшок о бобами. — Как ни посмотришь, рядом с ней толкутся молодые люди, — продолжала Эллен. — Она твоей Линнет и в подметки не годится, однако парни не отходят от нее. Помнишь, на прошлой неделе Пруди укусила оса? Так сразу четверо мальчишек примчались помогать ей.

Миранда Тайлер взглянула через опушку на свою дочь, и ее губы тронула нежная улыбка. Ей вспомнилось совсем другое. Например, тот случай с малышом Паркеров — он ушел из лагеря без взрослых и заблудился. Именно Линнет разыскала его и, ведь рисковала собственной жизнью — в любой момент нависающие обломки скал могли раздавить ее, спасла все-таки перепуганного насмерть малыша. И пусть миссис Уотсон сколько угодно твердит о всяких там Пруди и прочих бойких девицах.

— Естественно, я ничего не имею против Линнет, она столько раз выручала меня, такая помощница, просто мне хочется… ну, мне хочется видеть ее счастливой, чтоб у нее был суженый.

— Спасибо за заботу, Эллен, однако я уверена, что в один прекрасный день Линнет найдет себе мужа, и не сомневаюсь, что она выберет только того, кто ей по душе. Пожалуйста, извини.

Внезапно оборвавшийся собачий лай, наверное, заставил бы их насторожиться, но и этот единственный сигнал тревоги остался неуслышанным из-за веселого смеха детей, которые, сложив ладошки лодочкой, в азартном нетерпении ждали, в чьей руке незаметно спрячется наконец долгожданный наперсток.

Индейцы давно оценили преимущества внезапного нападения, а потому атаковали в тот момент, когда усталые путники предавались отдыху, совершенно забыв про опасности, их окружавшие. С дозорными разделались очень просто: одним взмахом клинка перерезали горло, так что ни один не успел издать ни звука. Теперь оставалось заняться женщинами, юнцами и детьми. Больше всего индейцев интересовали дети, и двоих молодцов отрядили для того, чтобы они связали и охраняли детей.

Подобно всем остальным Линнет пребывала в шоке. Резко обернувшись на чей-то приглушенный крик, она увидела, как Пруди Джеймс тяжело повалилась на землю. Потом все обратились в бегство, безуспешно пытаясь спастись от индейцев, которые, казалось, были вездесущими.

Линнет заметила также, как ее мать сделала шаг вперед. Вытянув руки, Линнет бросилась бежать. Надо успеть ее перехватить, удержать, и тогда все обойдется.

— Мама! — закричала она. Что-то ударило ее по ногам, и Линнет со всего размаху упала ничком так, что твердая земля вышибла из нее дух. Оглушенная ударом, она пыталась преодолеть дурноту, на какое-то мгновение поддавшись страху оттого, что ей нечем было дышать. Она моргала глазами — все вокруг кружилось. Повернув голову, Линнет почувствовала во рту вкус крови: при падении зубы рассекли ей губу. Мать тихо лежала на земле около костра рядом с миссис Уотсон. Можно было подумать, что они дремали, настолько естественны были их позы. Можно было… если бы не растущая лужица из вязкой и красной жидкости.

— Линнет! Линнет! — раздалось где-то за ее спиной, и тотчас грубая рука заставила Линнет подняться и подтолкнула по направлению к детям. Улисс Джонсон подбежал к ней и крепко прижался к ее ногам; слезы мальчика намочили ей юбку, он весь дрожал от ужаса. Один из индейцев отбросил мальчика от Линнет. Когда Улисс упал, индеец так сильно ударил его по руке, что мальчик взвыл от боли.

— Нет! — Линнет подбежала к мальчику, бросилась перед ним на колени и нежно вытерла с его лица грязь. — Я думаю, они просто хотят забрать нас с собой. Будь молодцом, Ули, ладно? Что бы ни случилось, мы будем вместе. Если мы будем их слушаться, они не станут обижать нас. Понимаешь, Ули?

— Да, — быстро ответил он. — Моя мама…

— Знаю…

Один из индейцев, подтолкнув ее, завел ей руки за спину и крепко связал веревкой из сыромятной кожи, которая больно впивалась в кожу. Линнет старалась не смотреть вправо, где свершилось кровавое побоище и где лежало тело ее матери, и еще она старалась не думать об отце, который был в дозоре. Она смотрела прямо перед собой, туда, где находились шестеро детей.

За какие-то считанные минуты их жизнь круто переменилась — навсегда. Индеец потянул Пэтси Гэллэхер за связывающие ее узлы, чтобы заставить встать на ноги, при этом тонкий кожаный ремешок больно врезался ей в запястья. Она с криком упала, увлекая за собой Ули. Улисс опять заплакал. Дети, все до единого, не спускали глаз с костров, которые принялись разжигать индейцы, и с кровавого месива, бывшего когда-то их родителями.

Линнет запела. Сначала тихо, однако постепенно ее пение становилось все увереннее, и сначала один детский голосок, а затем все остальные подхватили:

"О череда веков, прервись и упаси меня».

Они поднялись на ноги и, спотыкаясь и то и дело падая, медленно зашагали в лесную чащу, связанные в единую цепочку.

Линнет держала на руках безвольное тело Улисса, который пребывал в какой-то полуобморочной дреме. Они брели вот уже третий день. Отдыхать им давали мало, кормили и того меньше. Двое самых маленьких ребятишек выглядели так, словно находились на краю гибели, и Линнет уговорила главаря индейцев позволить ей нести мальчика на спине. Она пошевелила пальцами ног, рассматривая волдыри и множество порезов. Ее мучил голод, однако Линнет отдала Улиссу полпорции грубой маисовой похлебки, но он хныкал и просил еще. Линнет погладила его лобик — у мальчика начинался жар.

Пятеро угрюмых индейцев отдавали команды и любой ценой добивались их исполнения. Стоило Линнет замедлить шаг — пятилетний Улисс был тяжелым, — они принялись подгонять ее острыми палками, не позволяя ей сбиться с прежнего темпа. Она настолько устала, что теперь не могла заснуть, все ее тело болело.

Один из индейцев повернулся к ней, и Линнет поспешно закрыла глаза. Вот уже несколько раз она замечала, как они показывали на нее пальцами и при этом о чем-то толковали. Она не сомневалась, что речь шла о ней.

Еще не наступил рассвет, а семерых пленников уже подняли на ноги и заставили снова идти целый день напролет. Перед заходом солнца индейцы привели их к ручью, вода в котором доходила до пояса, и загнали туда всех до одного.

— Я боюсь, Линнет. Я не люблю воду, — жаловался Ули.

— Я понесу его, — жестом показала Линнет индейцу, стоявшему в конце очереди. Тот перерезал кожаный ремешок, и Улисс забрался ей на спину.

Дети почти уже достигли другого берега, когда Линнет вдруг поскользнулась и упала в воду. Не мешкая, один из индейцев перерезал веревку, связывавшую ее с остальными, — индейцы не желали рисковать и терять всех пленников только из-за того, что один из них того и гляди утонет. Линнет с трудом вытащила бьющегося в истерике сопротивляющегося Улисса на берег, а когда ей это наконец удалось, она бессильно повалилась навзничь, стараясь отдышаться после невероятного физического напряжения.

— Линнет! О чем они говорят? — требовательно спросила Пэтси Гэллэхер.

Линнет подняла глаза и увидела, что двое индейцев, отчаянно жестикулируя, показывали на нее пальцами. Затем они позвали своего предводителя, и его лицо исказилось гневом. Почти до беспамятства изнуренная сражением о Улиссом, Линнет не сразу сообразила, что индейцы показывали на ее грудь. Прилипнув к телу, мокрая одежда ясно обозначила ее полные груди. Линнет тут же прикрыла их сложенными крест-накрест руками.

— Линнет! — закричала Пэтси, увидев, как к ней направляется один из индейцев, его свирепое лицо не предвещало ничего хорошего.

Линнет быстро заслонила лицо, защищаясь от первого удара, но от страшных тычков под ребра уберечься было невозможно. Удары сыпались градом, и Линнет скорчилась от боли.

Индейцы изрыгали ругательства в ее адрес. Вдруг чья-то рука перевернула ее на спину. У Линнет перехватило дыхание — ведь вся ее грудь была истерзана и, возможно, переломаны ребра. Индеец сорвал с нее одежду — теперь она лежала перед ним обнаженная до пояса. То, что предстало его взору, похоже, разозлило его еще больше. С удвоенной силой он ударил ее кулаком, но Линнет так и не успела почувствовать, что удар пришелся ей в челюсть.

— Линнет, очнись же!

Линнет слегка пошевелилась, стараясь понять, где она находится.

— Линнет, мне позволили ухаживать за тобой. Сядь и надень это. Это рубашка Джонни.

— Пэтси? — прошептала Линнет.

— О, Линнет, ты выглядишь ужасно! Все лицо опухло и… — Девочка всхлипнула и, усадив подругу, стала просовывать ее руки в рукава рубашки из грубой полушерстянки. — Линнет, скажи хоть что-нибудь. С тобой все в порядке?

— Кажется, да. И они позволили тебе прийти ко мне? Я думала, меня бросят здесь. На что они так рассердились?

— Мы с Джонни вот что подумали. Они, наверное, решили, будто ты ребенок, а когда обнаружили, что это не так…

— Но почему все-таки они позволили тебе прийти ко мне?

— Не знаю, но мы все уверены: если бы не ты, мы не перенесли бы всего этого. Возможно, индейцы тоже поняли это. Ах, Линнет, мне так страшно!

Пэтси обняла Линнет за шею, и та вынуждена была стиснуть зубы, чтобы не показать, как ей больно.

— Мне тоже страшно, — прошептала Линнет сквозь зубы.

— Тебе? Ты никогда ничего не боялась. Джонни утверждает, что ты самая смелая на свете!

Линнет улыбнулась девчушке, хотя ей было больно даже улыбаться.

— Это я так выгляжу, а "внутри у меня все обрывается от страха.

— У меня тоже.

Пэтси помогла Линнет добраться обратно до лагеря индейцев, благо, эта девушка была маленькой, не больше двенадцатилетней девочки. Дети приветствовали ее слабыми улыбками и в первый раз попытались преодолеть безумный страх.

Ранним утром следующего дня они добрались до стана индейцев, до места их постоянного обитания. Грязные, одетые в лохмотья женщины выбежали приветствовать своих мужчин и тянули руки к детям. Жестикулируя, показывая пальцем сначала на свою грудь, а затем на ее, предводитель индейцев подтолкнул Линнет к группе женщин, Одна из них с диким воплем разорвала на Линнет рубашку и ударила ее в грудь. Наклонившись вперед, Линнет закрылась руками, а женщина захохотала. Линнет подняла глаза и увидела, что детей куда-то уводят. Они громко взывали о помощи, и Линнет попыталась было побежать за ними, однако индианки, хохоча и больно щиплясь, остановили ее. Одна вцепилась ей в косы.

Предводитель снова что-то оказал, и индианки, недовольно ворча, отпустили Линнет. Одна из них стала подталкивать Линнет в спину. Это продолжалось до тех пор, пока Линяет не поняла, что ей следует идти к какому-то убогому шалашу из травы и сучков. Там невозможно было даже встать: место было только для ночлега, устроенного для двоих. Индианка сопровождала Линнет до самого шалаша. В руках у нее была глиняная плошка с каким-то месивом, пахнущим протухшим жиром, и индейская женщина стала размазывать этот омерзительный жир по лицу Линнет, потом намазала все ее туловище, а затем начала втирать эту гадость в волосы Линнет. Та сидела тихо, стараясь не стонать, и молча проливала слезы, когда грубые пальцы сильно нажимали на слишком болезненные места.

Затем ее оставили одну. В полном одиночестве она прислушивалась к звукам, раздававшимся снаружи, — к неистовым воплям индейцев, праздновавших удачную вылазку.

— Вот, выпей это. — Сильные руки приподняли Линнет и крепко прижали к ее губам железную кружку. — Да не спеши так, захлебнешься!

Линнет сонно заморгала — оказывается, она спала. Все пространство маленького убежища заняли широкие плечи какого-то мужчины. Дрожащие отблески костра, полыхающего снаружи, высветили ожерелье цвета слоновой кости, плотно облегающее его шею, и почти обнаженное тело. Мужчина осторожно привалился спиной к деревянной опоре и, прежде чем втереть бальзам в раны, взял Линнет за запястья и внимательно осмотрел ее руки.

— Теперь понятно, почему они приняли тебя за ребенка, — сказал он глубоким низким голосом.

— А вы говорите по-английски, — промолвила Линнет на своем четком английском. Он приподнял бровь.

— Конечно, не так хорошо, как ты, но, по-моему, довольно сносно.

— А я вас видела. Я полагала, что вы индеец, и, видимо, ошиблась. У вас, наверное, голубые глаза, я угадала?

Он удивленно посмотрел на нее, изумленный ее выдержкой.

— А где дети? Почему мы здесь? Они… убили всех остальных?

На минуту мужчина отвел глаза, чтобы не видеть ее скорбного взгляда, поражаясь, что даже в такой момент она способна думать не о себе, а о других.

— Это шайка отступников, здесь собралось всякое отребье, изгнанное из различных племен. Они берут в плен детей, а затем продают их другим племенам, и тамошние индейцы приобретают и взамен собственных пропавших сыновей и дочерей. Поначалу они и тебя приняли за ребенка и не очень-то обрадовались, увидев, что обознались. — Его глаза непроизвольно остановились на ее груди. Конечно, Бешеный Медведь мог бы многое сказать по поводу ее женских прелестей…

— А что… что они намерены делать с нами дальше?

Он внимательно смотрел на нее, и взгляд его голубых глаз был напряженным.

— Что касается детей, то за ними станут присматривать. А вот ты…

Линнет сглотнула слюну и прямо посмотрела ему в глаза.

— Я хотела бы знать правду.

— Мужчины сейчас заняты азартной игрой, и ты достанешься победителю в качестве приза. Ну, а потом…

— В качестве приза? То есть я должна буду выйти замуж за одного из этих индейцев? Его голос стал очень мягким.

— Нет, они не собираются жениться на тебе.

— О! — Нижняя губа Линнет задрожала, и ей пришлось ее прикусить. — А вы почему здесь?

— Моя бабушка принадлежала к индейскому племени шоуни. Один из здешних мужчин — мой кузен. Они просто снисходительно терпят мое присутствие. Я только что вернулся с севера, где ставил капканы.

— И вы ничем не можете нам помочь? Я правильно поняла?

— Боюсь, что ничем. А теперь я должен идти. Хочешь еще воды?

Линнет покачала головой.

— Спасибо, мистер?..

— Мак. — Он собрался уходить. Какая она молоденькая и как сильно ее избили.

— Спасибо, мистер Мак.

— Просто Мак.

— Мак? Это ваша фамилия или имя? Он озадаченно уставился на нее.

— Что?

— Мак — это первое или второе имя? Он был удивлен.

— Ты просто невероятная женщина. А какая, черт возьми, разница?

Она часто-часто заморгала, словно после его резких слов собиралась заплакать, хотя даже побои не выдавили из ее глаз ни слезинки.

Мужчина покачал головой.

— Меня зовут Девон Макалистер, однако все величают меня Маком.

; — Спасибо за воду и за то, что вы составили мне компанию, мистер Макалистер.

— Не мистер Макалистер, а просто Мак! — Девчонка начинала раздражать его. — Послушай, я не хотел… — Он умолк, заслышав шаги снаружи.

— Вам нужно идти, — прошептала Линнет. — Думаю, им не понравится, что вы пришли сюда.

Он вновь удивленно взглянул на нее и вышел из шалаша.

Мак побрел в лес. Какая нудная девчонка, он ни разу таких не встречал, и, что бы там ни говорил Бешеный Медведь, на взрослую девушку она ничуть не похожа. Индейцы рассказывали, какая она отчаянная — почти всю дорогу тащила на себе самого маленького из детей. Мак видел этого малыша: должно быть, он ничего не весит!

А какая у нее выдержка! В прошлый раз одна похищенная девушка буквально билась в истерике. Он и той пытался помочь, но она так орала, что ему едва удалось унести ноги — его едва не застукали. Вспоминать о перепившихся индейцах не хотелось. Та девчонка, которую они заловили в прошлый раз, умерла от потери крови.

Он вновь подумал о девушке, которая с таким кротким видом сидела сейчас в шалаше. Никаких воплей и слез, ей главное — что с ребятишками. А каким тоном она его поблагодарила — словно их беседа велась в модной гостиной какой-нибудь богачки.

Он представил себе ее большие, светящиеся во мраке глаза, и какого они, интересно, цвета? А потом он вспомнил, какая маленькая у нее рука. Дьявольщина, подумал он и обреченно вздохнул. Очень может быть, все это закончится его собственным смертным приговором…

Он опять вошел в шалаш — она была еще там, сидела, смиренно сложив руки на коленях.

— Что случилось, мистер Макалистер? Мне кажется, вам не следовало бы возвращаться.

Он усмехнулся, обнажив белые зубы, и покачал головой.

— Скажи, ты умеешь читать?

— Конечно. А что?

— Если я уведу тебя отсюда, ты научишь меня читать?

— Безусловно, — прошептала она, и по ее дрожащему голосу он понял, какой на самом деле ее мучил страх.

Это только усилило его восхищение.

— Тогда все в порядке, постарайся успокоиться. Мне потребуется довольно много времени, и, кроме того, я ведь могу и проиграть.

— Проиграть? Что это значит?

— Ты должна довериться мне, только и всего. А теперь постарайся заснуть, до утра ничего не произойдет. Но завтра — молчи и делай все, что я скажу. Договорились?

— Договорились, мистер Макалистер.

— Да не называй меня так! Она слабо улыбнулась.

— Я сделаю все, что ты скажешь. Девон. Он хотел было возразить, но понял, что это бесполезно.

— Наверняка все это только сон, и очень скоро я проснусь. Ты в самом деле бесподобная женщина, самая восхитительная из всех, кого я встречал. — Бросив на нее последний взгляд, он удалился.

Линнет не спалось. Она уже полностью смирилась с грядущим кошмаром, однако этот большой человек вселил в нее некоторую надежду, и Линнет почти сожалела об этом. Раньше ей было легче. Наконец наступила утренняя заря, в шалаш вошла одна из индианок и жестом приказала Линнет следовать за ней, потом несколько раз больно ущипнула ее.

Снаружи их поджидала целая толпа женщин. Они смеялись над ней и всякий раз, когда у Линнет подкашивались ноги, били, чтобы она не вздумала упасть. Они почти волоком дотащили Линнет к дереву и, заломив назад ее руки так, что они сомкнулись вокруг ствола, крепко-накрепко связали их. Вокруг она не заметила ни одного из детей.

К ней направились двое индейцев в набедренных повязках, чуть прикрывавших ягодицы, тела их были слегка умащены маслом. Взгляд Линнет был прикован к высокому мужчине с голубыми глазами — только теперь ей удалось хорошенько разглядеть Девона. Он шел чинным шагом, словно был совершенно уверен в том, что он хозяин этой земли, под темной кожей на его сухощавом теле играли мускулы.

Девон тоже смотрел на женщину, ради которой пошел на смертельный риск, но сие зрелище не доставило ему особого удовольствия. Ее утонченные черты никак не вязались с разбитой скулой, с глубоко запавшими глазами и с тем отвратительным запахом, который источали намазанные протухшим медвежьим жиром волосы и кожа Линнет. Однако направленные на него девичьи глаза были ясны, и цвет их был просто необыкновенный — красного дерева, что ли?

Не успел Девон приблизиться, как одна из индианок сорвала с нее рубашку, обнажив груди Линнет. Чтобы хоть чуть-чуть прикрыть наготу, девушка наклонила голову. Почувствовав, что Девон уже стоит перед ней, она, преодолевая стыд, подняла глаза, но на него взглянуть так и не решилась. Вместо этого она посмотрела на женщину, стоявшую рядом с ней, — та хохотала, показывая пальцем то на Девона, то на Линнет.

Тогда Линнет взглянула, наконец, в лицо Девона и заметила, как, прежде чем встретиться с ней глазами, он слегка мотнул головой в сторону хохочущей индианки. Это сразу прибавило Линнет силы, которая как будто струилась к ней от этого человека.

— Не бойся, — сказал он, положив руку ей на плечо. — Индейцы рассказали мне, какая ты смелая. — Опустив руку, он накрыл ладонью одну из ее грудей. Линнет испуганно вздрогнула и затаила дыхание, однако он продолжал смотреть ей прямо в глаза.

Наконец он отвел руку и усмехнулся.

— Надеюсь, обычно ты следишь за собой лучше. Не думаю, что я мог бы выдержать присутствие такой учительницы, от которой пахнет так, как от тебя сейчас.

Она выдавила из себя слабую улыбку, однако прикосновение его руки настолько ошеломило ее, что Линнет была уже почти неспособна реагировать на что-нибудь еще.

Девон запахнул рубашку Линнет, кивнул старухе и пошел прочь, чтобы занять свое место рядом с другим индейцем. Старуха захихикала и показала пальцем сначала на Линнет, потом на этого индейца. Однако тот посмотрел на старуху злыми глазами и вдруг, плюнув на землю под ноги Линнет, повернулся к ней спиной.

Линнет долго не могла понять, что происходит, пока мужчины не расположились перед ней лицом друг к другу на травянистой опушке. Затем они связали свои лодыжки куском ремешка из сыромятной кожи так, что ни один из них не мог удалиться от другого больше чем на один ярд. А когда каждому дали по ножу, у Линнет перехватило дыхание.

Мужчины замахнулись друг на друга, и первым пролил кровь индеец: сверкнувшим под солнцем ножом он рассек руку Девона от плеча до локтя. Девон, казалось, даже не заметил этого и, в свою очередь, быстрым и легким движением полоснул соперника по животу.

Человек, рискнувший ради нее собственной жизнью, силой и грациозностью был похож на дикого зверя. В данный момент он не был ни белым, ни индейцем — в нем как бы слились воедино изощренность белого человека и гармоничное слияние с природой, присущее индейцам.

Девон нанес удар по плечу противника в опасной близости от его шеи, и все это время на густую траву стекали капли его крови. Индеец сделал выпад, и Девон отпрыгнул в сторону, резко отставив ногу назад. Оба упали и покатились по траве. Ножи скрылись где-то между их телами. Вот Девон оказался внизу, и соперники замерли без движения.

Все разом затихли; казалось, даже в лесу все застыло. Линнет боялась вздохнуть, удивляясь тому, как у нее еще бьется сердце.

Индеец шевельнулся, и Линнет заметила торжествующую улыбку на лицах окружавших ее женщин. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем индеец свалился, наконец, с Девона. Только тут Линнет сообразила, что это Девон столкнул с себя безжизненное тело соперника. Не веря собственным глазам, Линнет увидела, как Девон перерезал ремешок возле своей лодыжки, вскочил на ноги, и вот он уже направляется к ней… Он рассек узел, связывавший запястья девушки, и холодно приказал:

— Ступай за мной. — В его голосе звенел металл.

Запахнув рубашку о оторванными пуговицами, она из последних сил старалась поспеть за быстро шагающим Девоном. Он рывком бросил ее на седло и, быстрый как молния, взлетел на спину большой гнедой лошади, устроившись позади Линнет. Его руки сомкнулись вокруг нее; одной он ухватился за поводья, а другой поддерживал Линнет за талию. Ей удалось взглянуть на кровоточащую рану на его левой руке — слава Богу, неглубокая.

Они неслись во весь опор, настолько быстро, насколько это было под силу лошади, несущей на себе двух ездоков. Линнет, стремясь поменьше обременять своего спасителя, пыталась сидеть прямо. Солнце давно уже перевалило за полдень, когда они подъехали наконец к какому-то ручью и остановились. Девон снял ее с седла и поставил на землю. Линнет связала на животе концы рубашки.

— Как ты думаешь, они преследуют нас? Склонившись над ручьем, он ополаскивал холодной водой свою руку.

— Едва ли. Однако лучше не искушать судьбу. Это не обычное индейское племя, у этих людей нет чести. Если бы шоуни договорились со мной об условиях игры, они бы наверняка их придерживались, а за здешних людишек сложно поручиться, по крайней мере я бы не стал.

— Позволь мне. — Линнет оторвала лоскут от нижней юбки и, окунув его в воду, стала обмывать рану. Перевязывая руку, она подняла глаза на Девона и только теперь заметила, что он смотрит на ее груди, так как завязанные узлом полы рубашки почти не прикрывали ее тело. Линнет инстинктивным движением запахнулась. Он отвел взгляд.

— Не беспокойся. Я пока еще не докатился до уровня Бешеного Медведя, хотя внешне, возможно, и похож на его соплеменников.

Она была рада, что он нарушил неловкое молчание.

— Ты действительно похож на них. Девон, только глаза у тебя другие. А когда ты спишь, тебя, наверное, вообще не отличить от индейца.

Он никак не мог привыкнуть к тому, что его называют по имени — Девон. Насколько он помнил, его сроду никто так не называл.

— Я приму это во внимание, когда буду устраиваться на ночлег. А теперь пора двигаться в путь. Интересно, сумеем ли мы до наступления темноты оторваться от них еще на несколько миль.

Он подошел к лошади и, вытащив из сумы несколько кусков вяленого мяса, протянул Линнет.

— Индейцы прозвали тебя Маленькой Пташкой. Это прозвище тебе в самый раз. Я уверен, твои косточки ненамного больше птичьих.

— Маленькая Пташка, — повторила она весело, словно он пошутил.

— То, что тебе дали прозвище, — большая честь, — пояснил он, сажая ее на лошадь. — Пленников им жалуют нечасто. — Он опять обхватил ее руками и взялся за поводья. — А вообще-то как тебя зовут?

— Линнет. Ты едва ли поверишь, но в Англии так называют коноплянок.

— Ты хочешь сказать…

— Ну да, это и в самом деле маленькая птичка.

Девон расхохотался. Смех его был таким глубоким и звучным, что Линнет спиной чувствовала, как он отдавался в его груди.

— Ты просто…

— Можно мне продолжить? Невероятная женщина! И не так важно, что ты при этом имеешь в виду.

— Должен признаться, по-другому про тебя просто не скажешь. Самая необычная из всех известных мне женщин.

Линнет и сама не знала, почему это заявление так порадовало ее. Однако очень порадовало.

Глава 2

В полном молчании они ехали до наступления сумерек и остановились, наконец, у какого-то ручья.

— Здесь мы заночуем, — сказал Девон, протягивая ей руки, чтобы помочь спуститься с лошади.

Линнет сама слегка поразилась той беспечности, с какой она приняла предложенную ей помощь.

— Оставайся здесь, а я пройдусь по окрестностям, чтобы убедиться в том, что нас не выследили. Тебе ведь не страшно будет одной? — Вопрос прозвучал настолько нелепо, что насмешил даже самого Девона.

Некоторое время Линнет просто отдыхала. Она яростно чесала голову, чтобы унять зуд, и потом с отвращением разглядывала черную грязь под ногтями. Вздохнув, Линнет огляделась, высматривая хворост для растопки костра.

Вернувшись, Девон увидел расседланную лошадь и вполне благоустроенное пристанище.

— Я долго не решалась разжечь костер — боялась, что он нас выдаст.

— Молодец. Однако, по моему разумению, люди Бешеного Медведя слишком ленивы для того, чтобы преследовать нас. Они заполучили детей, а это, собственно, все, что им было нужно.

— Бешеный Медведь… Это был тот человек, которого ты…

— Нет, то был Крапчатый Волк. — Подбрасывая дрова в огонь, он пристально взглянул на Линнет.

— Сожалею, что из-за меня тебе пришлось…

— Давай не будем об этом говорить. Что было, то было. А теперь подойди ко мне и позволь взглянуть на рану у тебя во рту.

Преодолев разделявшие их несколько футов, Линнет уселась перед Девоном, и он осторожно ощупал каждую косточку на ее лице, держа его в своих больших и сильных ладонях.

— А теперь открой рот.

Она повиновалась, глядя на его лоб. Он же тем временем осматривал зубы Линнет.

— Хорошо. Кажется, они ничего не повредили. А как насчет всего остального? Нигде не болит?

— Ребра. Но это, должно быть, от ушибов.

— На всякий случай давай посмотрим. Сдается мне, что если бы даже их все переломали, ты все равно и не охнула бы.

Девон приподнял полу ее грязной рубашки и пробежался своими жесткими пальцами по ее хрупким ребрышкам. Закончив осмотр, он отпустил ее и присел на корточках.

— Кажется, все кости тоже целы. Ты выглядишь настоящим ребенком, хотя я точно знаю, что это не так. Мне удалось добыть пару пташек. Давай-ка приготовим их и добавим тебе немного веса.

— Пташек? — спросила Линнет, снова завязывая узлом полы рубашки. — Однако я не слышала выстрелов.

— Кроме ружья есть и другие способы игры под названием «охота». Начинай готовить, а я пойду немного ополоснусь.

Линнет задумчиво посмотрела на воду.

— Мне тоже хочется искупаться. Девон покачал головой.

— Чтобы смыть с тебя весь этот жир, по-моему, одной водой не обойдешься.

Линнет взглянула на свою разорванную в клочья рубашку и потемневшую, лоснящуюся от жира кожу.

— Я очень ужасно выгляжу?

— Хуже любого пугала. Линнет нахмурилась.

— Не понимаю, зачем ты так рисковал из-за меня. Ведь тебя могли убить. Девон.

— Я и сам не могу понять, — совершенно искренне признался он, передавая ей добычу. — Ты хоть готовить-то умеешь?

Впервые она улыбнулась ему, обнажив прекрасные, довольно мелкие зубы.

— Вот тут я могу тебя обрадовать — умею. Ее улыбка заставила Девона вспомнить о том, что Линнет женщина, хотя слой черной грязи на ней надежно, казалось бы, охранял от подобных мыслей. Быстро отвернувшись, он схватил переметные сумы и направился к ручью.

Когда Девон вернулся, Линнет поразилась происшедшей в нем перемене. На Девоне были темно-синие хлопковые брюки и голубая рубашка из толстой домотканой материи, которая плотно обтягивала его широкие плечи. Вместе с короткой набедренной повязкой и костяным ожерельем все то, что делало его похожим на индейца, почти исчезло, однако остались орлиный нос, строгий профиль и черные волосы. Сидя по другую сторону костра, он улыбнулся Линнет.

— Теперь я снова цивилизованный человек. Линнет коснулась своих волос, намертво прилипших к голове.

— Чего не скажешь обо мне!

— Если уж я сумел примириться с этим зловонием, то тебе и подавно придется сделать то же самое.

Они жадно набросились на дичь, которая оказалась просто восхитительной на вкус после всякой бурды из сушеной кукурузы. Девон набрал листьев и устроил два ложа на расстоянии нескольких футов друг от друга. Одеяло он отдал Линнет.

— Наверное, ты его потом нипочем не отчистишь, после того как оно побывает на мне, — засмеялась Линнет.

Девон пристально посмотрел на нее — в лунном свете грязь на ее лице была менее заметна.

— Отчего же… — тихо сказал он.

Линнет взглянула в его глаза и на какое-то мгновение почувствовала страх перед этим человеком, которому была так многим обязана. Устраиваясь поудобнее, она старалась не смотреть на него, но прежде чем ей удалось осмыслить причины своего страха, она уснула.

Проснувшись, Линнет обнаружила, что она одна, но тут же треснувший сучок заставил ее обернуться. Из-за деревьев вышел Девон, держа в руках убитого кролика.

— Вот и завтрак, — усмехнувшись, сказал он. — На этот раз поваром буду я.

Она улыбнулась ему в ответ и направилась к ручью, решив все-таки попробовать отмыться. Но скоро поняла, что это напрасная затея. Грязь не смывалась, а лишь размазывалась по лицу. Безнадежно махнув рукой, Линнет вернулась к их бивуаку.

Девон встретил Линнет улыбкой, но тут же принялся хохотать как безумный, однако увидев, что Линнет вот-вот разрыдается, разом умолк. Подойдя к ней, он вытянул из-под ремня полы рубашки и стал вытирать ей лицо.

— Можешь мне, конечно, не верить, но, по-моему, стало еще хуже. Надеюсь, у нас в Шиповнике все-таки поймут, что ты человек, а не зверь.

Она виновато потупилась.

— Извини меня за такой гнусный вид. Это ужасно!

— Да перестань! Лучше садись и ешь. Я уже привык к тебе.

Она послушно впилась зубами в ножку кролика. Вытирая с подбородка сок, Линнет снова улыбнулась.

— Может быть, теперь мне стоит поохотиться за зверюшками: глядишь — повезет, и я кого-нибудь из них до смерти испугаю.

Девон расхохотался.

— А что, неплохая мыслишка!

Почти весь следующий день они провели в седле, и Линнет изо всех сил старалась не заснуть.

— Ты, небось, жутко устала, — заметил он ближе к вечеру.

Линнет пожала плечами.

— Бывало и хуже.

— Ну что ж, тогда очень хорошо, что вчера нам удалось проехать так много. Сегодня вечером мы уже будем в Шиповнике.

— В Шиповнике?

— Так называется местечко, где я живу. Сто акров прекрасной земли. Наверняка ты такую никогда не видела. Как раз на границе с Камберлендом. — И Девон протянул Линнет кусок вяленого мяса.

— Ты живешь там один?

— Ну что ты, это уже, можно сказать, целый город. — Линнет почувствовала смех в его голосе. — Там еще живут Эмерсон, Старк и Такер с семьями. Хорошие ребята, они тебе понравятся.

— Мне тоже придется там жить?

— Конечно. А как иначе ты научишь меня читать? Ты ведь не забыла о нашем уговоре?

— Ну, думаю, это будет нетрудная работенка. — Она улыбнулась ему, потому что, вообще говоря, ей ничего другого не оставалось.

В местечко, которое Девон назвал Шиповником, они прибыли поздно вечером. Линнет уже просто изнемогала от усталости. Она успела только мельком оглядеть несколько хижин, стоявших на опушке, потому что Девон уже протягивал к ней руки, она бессильно упала в его объятия. Он не стал опускать ее на землю, а без малейших усилий понес дальше.

— Девон, пожалуйста, не надо, я сама. Просто я немного устала.

— Я вообще удивляюсь, как ты еще можешь бодриться после всего, что тебе пришлось вынести. Гэйлон! — заорал он через голову Линнет. — Отопри, мне надо войти!

Дверь открылась, и перед ними предстал толстый хмурый старик.

— Зачем ты шляешься здесь в такую позднятину и что тебе вообще нужно?

— Не что, а кто.

Толстяк поднес фонарь к лицу Линнет — она зажмурилась от яркого света.

— Что-то не очень!.. — объявил старик.

— Меня зовут Линнет Бланш Тайлер, мистер Гэйлон, и я рада познакомиться с вами. — И Линнет протянула ему руку.

Старик удивленно уставился на нее: эта грязная девчонка, лежащая в объятиях мужчины, ведет себя так, словно находится на приеме у президента. Он с сомнением взглянул на Девона — тот ухмыльнулся.

— Не правда ли, в ней что-то есть? Я это сразу понял, когда нашел ее в плену у Бешеного Медведя.

— У Бешеного Медведя?! Да он не отпустил бы ее ни за какие коврижки!

— Само собой. И чтобы заполучить ее, мне пришлось поплатиться раненой рукой.

— Девон, пожалуйста, опусти меня на землю. Гэйлон в недоумении посмотрел на нее.

— С кем это она разговаривает?

— Со мной, — смущенно ответил Девон. — Она называет меня Девоном.

— С какой стати?

— Да потому, старый ты олух, что меня зовут Девон Макалистер.

— Хм… Вот не знал! На моей памяти ты всегда был Маком.

— Поговори лучше с ней на эту тему, — заметил Девон, ставя Линнет на ноги. — Быстренько ступай и приведи сюда Агнес. Девчонка ей понравится: и то, что она англичанка, и вообще…

— Так вот почему она так смешно говорит.

— Конечно, поэтому. А теперь ступай за Агнес, да поторапливайся!

Девон подвел Линнет к креслу у камина, и она с наслаждением опустилась в него. Никогда еще она так не уставала…

— Агнес мигом будет здесь, она позаботится о тебе, — заверил ее Девон, разводя огонь.

И действительно, почти тут же появилась женщина — по крайней мере Линнет так показалось, потому что ее вывели из дремотного состояния. Женщина была высокая и розовощекая, поверх ночной рубашки она накинула на себя мужскую куртку. Она была такой чистенькой, что Линнет почувствовала себя еще грязнее, чем была на самом деле.

— Мак, что это Гэйлон пытается втолковать мне? Линнет поднялась с кресла.

— Боюсь, что это из-за меня столько хлопот. Девон отбил меня у каких-то индейцев, и теперь, как это ни ужасно, всем придется из-за меня беспокоиться.

Агнес ласково улыбнулась этой грязнушке, и Девон с Гэйлоном заговорщически переглянулись.

— Вот уже несколько дней ей толком не давали ни поспать, ни поесть, и вообще ей пришлось много чего пережить, — объяснил Девон.

— Судя по ее виду, она перенесла куда больше, чем тебе ведомо, вот что я тебе скажу. Я забираю ее с собой. Как тебя зовут?

— Линнет Бланш Тайлер, — усмехнувшись, сказал Девон. — Присматривай за ней, иначе оглянуться не успеешь, как она начнет хозяйничать в твоем доме.

Линнет смущенно разглядывала свои ноги.

— Пошли, Линнет, и не обращай внимания на этих мужланов. Сначала поспишь или поешь?

— Мне бы помыться!

— Я тебя прекрасно понимаю! — засмеялась Агнес.

Спустя пару часов Линнет скользнула под одеяло; ее волосы и тело были наконец чистыми — она скребла их до тех пор, пока Агнес наконец не заставила ее остановиться. Линнет съела яичницу из четырех яиц и два огромных куска слегка обжаренного хлеба, намазанных свежим сливочным маслом. И теперь она лежала в чистейшей ночной рубашке, на целые мили длиннее ее самой, и спала.

Когда Линнет проснулась, в доме было тихо, но она поняла, что день уже в самом разгаре. Потянувшись, Линнет коснулась своих волос, чтобы убедиться в том, что они все еще чистые, затем выскочила из постели, подползла к краю сеновала и выглянула наружу. Дверь открылась, и вошла Агнес.

— Итак, ты проснулась. Все жители Шиповника просто умирают от желания увидеть, что же такое Мак привез в свой дом. Я была у Такеров, и их Каролина одолжила мне для тебя чистую одежду. Спускайся вниз, и мы посмотрим, подходит ли она тебе.

Линнет спустилась по лестнице, поддерживая длинную ночную рубашку.

Агнес протянула ей платье.

— Как я и думала, в груди его придется немного отпустить. Ты пока присядь и перекуси, а я сделаю несколько швов. Я скоренько.

Линнет принялась за кукурузные лепешки с медом и бекон, а Агнес колдовала над платьем из набивного ситца.

— Ну вот и готово. Давай-ка посмотрим, что получилось. — Она помогла Линнет надеть платье и улыбнулась. — Думаю, Мак сильно удивится, когда увидит, кого он с собой привез.

— Неужели я так сильно изменилась?

— Золотко мое, кукла, сделанная из дегтя, смоляной голыш — и тот выглядит не таким безобразным и черным в сравнении с тем, что мне пришлось увидеть вчера вечером. Дай-ка я тебя причешу.

— Агнес, у тебя и так из-за меня столько хлопот.

Позволь мне хоть чем-то тебе помочь. И спасибо тебе огромное.

— Ты уж вчера целый вечер благодарила меня. У меня никогда не было дочери, поэтому эти, как ты говоришь, хлопоты мне только в радость. — Агнес отступила назад, любуясь своей работой.

Тяжелые локоны Линнет каскадом ниспадали ей на спину — темное золото перемежалось с более светлыми прядями, кое-где отливавшими рыжиной. Густые темные ресницы над большими необычного цвета глазами — от них невозможно было оторваться, каждый наверняка захотел бы понять, какого все же они цвета, эти огромные глаза…

Агнес любовалась женственной стройной фигуркой Линнет, плотно прилегающее платье так ловко ее облегало.

— Теперь тебе наверняка придется дать Коринн отступного.

— А кто такая Коринн?

— Это старшая из дочерей Старков. Она еще с двенадцати лет приударяет за Маком, и теперь, когда она уже почти его изловила, вдруг появляется некая особа вроде тебя.

— За Маком? Ах да, за Девоном. Разве он не сказал вам, что привез меня сюда только для того, чтобы я научила его читать?

— Это Девона-то? Ну и ну! Я и сама могла бы научить его… Впрочем, это неважно. Пошли скорее. Мне не терпится увидеть его физиономию.

Дом Агнес Эмерсон находился примерно в миле от того места, где расположилась фактория Девона и другие постройки, и через каждые несколько ярдов Агнес и Линнет натыкались на тех — в основном это были ребятишки, — кто сгорал от желания увидеть девушку, которую Мак привез с собой. Все утро они слушали рассказы Мака, расцвеченные яркими подробностями, которыми сдабривал их неугомонный Гэйлон.

— Она совсем не похожа на ту девушку, о которой рассказывал Мак, — раздался за спиной Линнет чей-то голос.

Она обернулась и увидела мальчика лет семи, с чумазым лицом. Из его кармана точно хвост свешивался длинный обрывок веревки.

— А что он говорил? — спросила Линнет.

— Он говорил, что ты очень смелая, что никогда еще не встречал таких смелых женщин. Линнет улыбнулась.

— Он просто не очень хорошо знает меня. Это я от страха — так перепугалась, что боялась даже пикнуть. Тебе было бы куда интереснее послушать про то, как он дрался с Крапчатым Волком.

— Мак дрался с индейцем?

— Вне всяких сомнений.

— А почему ты так забавно говоришь?

— Я родом из Англии.

— А, понятно. Ну, мне пора идти. Пока. Агнес обняла Линнет.

— Идем, идем. И нечего глазеть на нее так, словно она какая-то диковина, — прикрикнула Агнес на детей, которые продолжали не отрываясь смотреть на Линнет. — Пойдем покажемся Маку.

Бревенчатый дом был большим и по форме напоминал букву «Г». Линнет только теперь сообразила, что это торговая лавка. И как она вчера сразу не догадалась? Девон стоял к ней спиной и беседовал с хорошенькой темноволосой девушкой, обладающей к тому же весьма соблазнительной фигурой.

Умолкнув на середине фразы, девушка изумленно уставилась на Агнес и Линнет, появившихся в дверном проеме. Девон наконец обернулся, и глаза его стали круглыми.

— Ну, что ты теперь скажешь? Немножко отличается от той вонючей кучи тряпья, которую ты передал мне вчера вечером? — Глаза Агнес искрились улыбкой.

Девон лишился дара речи. Линнет оказалась хорошенькой, очень, очень хорошенькой: точеное личико, огромные глаза, такой маленький и аккуратный носик, а на нежных губах играла едва заметная усмешка. Он не знал почему, но у него появилось такое чувство, словно его предали. «Почему эта девчонка не сказала, что она так чертовски хороша?» — в приступе не праведного гнева подумал он. Могла бы, по крайней мере, предупредить…

— Мне кажется, ты лишила его голоса. А это Коринн Старк, она частенько наведывается сюда, в лавку Мака. — Голос Агнес поведал всем о том, что она думает по поводу развязного поведения Коринн.

Девон отвел взгляд от женщин, принявшись изучать большой стол, заваленный звериными шкурками.

— Агнес, почему бы тебе не отвести ее в хижину Старого Льюка? Если там хорошенько прибраться, то, думаю, Линнет могла бы остановиться у него.

Линнет вопросительно взглянула на Агнес. Она не могла понять, что она такого сделала, что Девон стал избегать ее. Однако Агнес не спускала глаз с затылка Девона.

— У меня слишком много дел в моем собственном доме. Веди ее туда сам и сам показывай ей хижину Старого Льюка.

Коринн, улыбаясь, тут же повернулась к Девону.

— Я пойду с вами. Мак. Агнес сурово усмехнулась.

— Сказать по правде, Коринн, милочка, у меня возникли большие сложности с новым стеганым одеялом, для которого твоя мамаша одолжила мне выкройку, и она сказала, что только ты сумеешь мне помочь.

— Я могу зайти к вам попозже в любое время. — В глазах девушки мелькнул холодок.

Агнес смотрела на нее пронизывающим взглядом.

— Однако у меня, в отличие от тебя, нет столько свободного времени, так что ты мне нужна именно сейчас.

Поверженная, Коринн недовольно надула губки и, метнув на Девона последний взгляд, последовала за Агнес, стараясь не встречаться глазами с Линнет.

Оставшись наедине, они молчали. Девон по-прежнему стоял спиной к Линнет. Она подошла к нему.

— Девон?

Он повернулся и уставился в какую-то точку над ее головой.

— Если мы собираемся осматривать хижину, лучше не откладывать это на потом. Работа не ждет.

Он вышел из лавки и понесся вперед, не обращая никакого внимания на Линнет, которая никак не могла приноровиться к его широченным шагам.

Глава 3

В хижине был настоящий кавардак. Она находилась в нескольких ярдах от лавки Девона. Сквозь дыру в крыше пробивался солнечный свет, на камине, как на насесте, устроились куры, а в распахнутые окна так и прыгнули несколько белок. Девон шуганул кур, и они взмахами крыльев подняли жуткую пыль.

— Ну вот мы и пришли. Не богато, но если хорошенько потрудиться, то жить здесь можно. Тебя ведь не испугает немножко трудной работенки, а? Такую леди, как ты?

Линнет только улыбнулась ему в ответ, и он вспомнил о тех двух ночах в лесу, которые им пришлось провести вдвоем. Наверное, это к лучшему, что тогда она выглядела не так, как теперь… Девон отвел глаза.

— Девон, ты сердишься на меня?

— Почему это я должен на тебя сердиться? Вроде бы не за что. Говорят, ты понравилась даже Джесси Такеру, а этот малец на дух не переносит женщин. Нет, мне не за что на тебя сердиться. — Он присел на лавку, подняв облако пыли.

Линнет невольно заморгала.

— А как твоя рука?

— Просто замечательно.

— А ты не хочешь, чтобы я взглянула на нее?

— Я не какой-то там маменькин сынок и не нуждаюсь во всяких нежностях. В особенности от…

Линнет отвернулась, не в силах понять причину его раздражения и в то же время совершенно не чувствуя обиды.

Девон изучал носок своего ботинка, злясь на себя за дурацкое поведение и еще больше злясь на Линнет, поскольку именно она вывела его из равновесия.

— Черт возьми! — рявкнул он.

— В чем дело?

Девон оглядел грязную хижину.

— А чем ты тут будешь питаться? Ты подумала об этом?

— Нет, не подумала. У меня еще не было возможности подумать хоть о чем-нибудь. Ведь обо мне все заботились. И долго заботились. Сначала ты, а потом Агнес. Конечно, это ты попросил Агнес…

Девон перебил ее:

— Насколько я понимаю, мы договорились о следующем: я освобождаю тебя из лап Бешеного Медведя, а ты учишь меня читать. Однако теперь я оказываюсь в этой хижине, но я вовсе не намерен кормить и одевать тебя.

— Я на это и не рассчитываю. Ты и так сделал уже слишком много.

Девон смотрел на плотные клубы пыли, пронизанные солнечными лучами, вившиеся вокруг Линнет, и на огромные глаза, ничуть не дивящиеся тому, что он готов заставить ее голодать, и еще в них можно было прочесть, что она никогда и ничего больше не попросит — ни у него, ни у кого другого, а довольствуется только тем, что люди сами ей предложат.

Линнет улыбнулась, и ее глаза заискрились от солнечного света.

— Кто тебе готовит еду. Девон? Вздрогнув от неожиданности, он отвлекся от своих мыслей.

— Гэйлон. Если то, что он делает, можно назвать приготовлением пищи. А иногда местные женщины из сострадания приглашают меня поужинать.

— Я хочу заключить с тобой сделку.

— А какой заклад ты можешь предложить под эту сделку? Даже платье, которое ты носишь, не принадлежит тебе. — Его взгляд невольно прошелся по всей ее фигуре, и Девон признался себе, что ни на ком другом это платье не сидело бы так хорошо.

— Я умею готовить. Скажем, ты поставляешь продукты, а я готовлю для тебя пищу; ты достаешь материал и нитки, а я шью для тебя новые рубашки и пару платьев для себя самой. По-моему, это будет честная сделка.

"Более чем», — подумал он.

— А кто станет доставлять дрова для очага?

— Я сама. Я сильная.

О ней можно было сказать что угодно, но сильной ее никак не назовешь. Покачав головой, он улыбнулся.

— Бьюсь об заклад: если тебя пропустить через кучу навоза, ты выйдешь оттуда благоухающая так, словно прошла через заросли роз.

Линнет тоже ответила ему улыбкой.

— Чего только не говорили о моей внешности за последние несколько дней, но к чему я действительно приложила руки, так, по-моему, только к этому, — и она положила обе руки себе на голову. — Как замечательно чувствовать себя опять чистой и ощущать на себе чистую одежду. — Линнет погладила чуть выгоревшую ситцевую юбку. — Ты до сих пор ничего не сказал. Девон, по поводу того, как я выгляжу. Тебе нравится? Разве тебя не удивило, что я больше не похожа на смоляную куклу? А ведь была похожа — так сказала Агнес.

Линнет стояла всего лишь в нескольких футах от него, и, когда она отвела от своей головы густую прядь, волосы рассыпались, ярко блеснув на солнце.

— Как приятно, когда не боишься испачкать руки, касаясь собственных волос!

Девон не смог удержаться. Протянув смуглую руку, он тронул блестящие пряди, перебирая их пальцами.

— Никогда не думал, что они светлые. Они были такими черными.

Девон тут же выпустил шелковистую массу, но, взглянув Линнет в лицо, он увидел, что она улыбается, и от его злости не осталось и следа.

— Линнет, я сразу бы не догадался, что ты и есть та самая девушка, похожая на смердящий черный комок, которую я обнаружил в шалаше. А теперь, когда все позади, давай наведем здесь порядок.

— Ну нет! — быстро сказала она. — Теперь, когда все дела улажены, мы можем отправиться за детьми. Мак решил, что он ослышался.

— За детьми?

— Конечно! За детьми, захваченными Бешеным Медведем. Не можем же мы оставить их там.

— Постой! Подожди минуту! Ты не понимаешь, о чем говоришь! У нас уговор с индейцами: мы не трогаем их, а они — нас, и мы живем-поживаем в мире.

— В мире! — задохнулась Линнет. — Они убили моих родителей, а теперь у них в руках дети. Я должна использовать любую возможность, чтобы освободить их. Детей нужно вернуть их родителям.

— Ты?! Ты должна освободить их? Или ты забыла, что они собирались сделать с тобой?

— Нет, не забыла, — пролепетала она еле-еле. — Но я также очень хорошо помню кровь моих родителей. Нельзя допустить, чтобы детей воспитывали в подобном духе!

Девон шагнул ей навстречу.

— Послушай меня, женщина! У этих детей будет хороший дом, и нет ничего плохого в том, что их станут воспитывать на индейский манер. А что касается тебя, то по нашему уговору ты должна научить меня читать. Больше мы ни о чем не договаривались. Мало того, что ради какой-то незнакомки я рисковал своей жизнью, а теперь меня хотят заставить снова рисковать ею из-за горстки чужих детей. — Девон повернулся, собираясь выйти из хижины.

— Одолжи мне винтовку и коня, я поеду сама. Я прекрасно стреляю. Я победила на соревнованиях в Шотландии и…

Девон посмотрел на нее так, словно она повредилась в уме, и вышел.

Некоторое время Линнет стояла не шелохнувшись, не зная, за что взяться, а затем, вздохнув, стала прибираться. Это был один из аргументов, с помощью которых она намеревалась добиться своего, однако не все сразу. Линнет всерьез не верила, что индейцы действительно станут обижать детей, но одно она знала твердо: дети должны вернуться к своим родителям.

— А платьице, как я вижу, в самый раз, — раздался от дверей молодой девичий голос. На вид девочке можно было дать лет четырнадцать, она была такая же невысокая, как Линнет, веснушчатая и непривлекательная.

Линнет улыбнулась ей.

— Спасибо, что ты одолжила его мне. Боюсь, что к вечеру оно загрязнится. Меня зовут Линнет Тайлер. — И Линнет протянула девочке руку. Та, удивленно поморгав, наконец улыбнулась и потрясла протянутую ей руку.

— А меня Каролин Такер.

— Такер? Наверное, это твоего брата я видела сегодня утром?

— Что ли Джесси? Он рассказывал о вас. Вам помочь?

— Нет-нет! Я как раз только собиралась навести здесь порядок. Теперь это мой дом, — добавила она гордо.

Каролин мимо Линнет бросила скептический взгляд на ветхое сооружение, определенно усомнившись в том, что здесь вообще можно жить.

— Ладно. Мне все равно нечего делать, — сказала девочка, приподнимая другой конец скамьи, которую Линнет пыталась вытолкнуть наружу.

Вскоре появились восьмилетние двойняшки Старков — Юбраун и Лисси. Сгорая от нетерпеливого желания поскорее познакомиться с девушкой Мака, они трясли одинаковыми каштановыми косичками, крутили курносыми носами. Если миссис Эмерсон считала, что эта девушка — подружка Мака, значит, так оно и есть. Так и надо этой Коринн, чтобы не задавалась!

По Шиповнику быстро распространились слухи о том, какая прелесть эта Линнет, и вскоре большинство молодых людей под разными предлогами стали заглядывать к тем, кто трудился в хозяйстве Старого Льюка. Линнет едва успевала подносить им очередной ковш с водой, которую она черпала из родника, расположенного в сотне ярдов от дома. Она так и застыла над водой, когда вдруг прямо перед собой увидела две ноги, хотя ни один звук не предупредил ее о том, что кто-то к ним приближается. В памяти сразу же всплыли воспоминания об индейцах и то, что она тщательнее всего прятала от себя в глубине души, — вид ее несчастной матери в последний момент перед уходом Линнет из родных мест. Сердце Линнет бешено заколотилось. Она подняла глаза, но почти не разглядела лицо человека: солнце за его спиной ослепило ее. Линнет поднялась.

— Привет, меня зовут Линнет Тайлер. — Она протянула ему свою руку, в то время как он безмолвно глазел на нее, слегка приоткрыв рот. Росточком он был мал, едва ли выше ребенка, однако мощный и мускулистый, жесткие волосы стояли торчком; рот у него был слишком широк, что несколько портило его лицо, однако в целом это оказался довольно приятный молодой человек.

— Ты и есть та самая девушка, которую Мак привез с собой, — констатировал он бесстрастным, но приятным голосом.

— Совершенно верно. А вы кто? — Она все еще держала руку протянутой.

— Уорт, мэм. Уорт Джеймиссон. Я живу на ферме в пяти милях отсюда. И сегодня решил наведаться в магазин.

Линнет сняла его правую руку с бока, в который оная была уперта, и пожала.

— Рада с вами познакомиться, мистер Джеймиссон.

— Зовите меня просто Уортом, мэм.

Линнет с непривычки трудно было освоиться с манерой всех американцев с первого же знакомства обращаться ко всем на «ты».

— Ты живешь в хижине Старого Льюка?

— Да.

— Послушай, дай-ка мне эту штуку. Вы слишком маленькая, чтобы носить такие тяжести. — И он забрал из ее рук бадью, доверху наполненную водой.

Линнет улыбнулась.

— Спасибо. Не понимаю, правда, почему все считают, что я такая уж беспомощная, однако должна признаться, что это приятно.

— Мисс Линнет, ты самая хорошенькая из знакомых мне девушек. Она рассмеялась.

— Благодарю вас не только за помощь, но и за комплимент. А теперь позвольте забрать у вас эту бадью. Мне еще предстоит вымыть полы.

Уорт не только не отдал ей бадью, но и внес ее в дом, а поставив на пол, еще с минуту все разглядывал и только потом вышел. Минут пять спустя Линнет" с удивлением заметила его на крыше — он заделывал дыру. Улыбаясь, она помахала ему рукой и снова принялась за мытье полов.

— Привет, Мак! Ты видел, что творится у хижины этой малышки? Собрала вокруг себя весь поселок — каждый рвется ей чем-нибудь помочь, — заявил Долл Старк, усевшись в свое любимое кресло у камина, в котором в этот раз не было огня.

— А то как же, видел, — неохотно отозвался Девон из другого конца лавки.

Гэйлон перестал обстругивать ножом брусок, который и так уже был крохотным.

— Ей удалось даже Уорта Джеймиссона загнать к себе на крышу.

— Уорта? — переспросил Долл. — Как?! Да этот малый пуглив, как трехдневный жеребенок. Как ей удалось заставить его взглянуть на нее, а уж о работе я не говорю!

Гэйлон снова взялся за ножик.

— Она свое дело знает. Даже нашему старине Маку пришлось подраться с одним из выродков Бешеного Медведя, чтобы спасти ее от индейцев. И, должен тебе доложить, то, что Мак увидел потом, пахло совсем не так приятно, как нынешним утром.

— Вам что, больше нечего обсуждать, кроме Линнет? — спросил Мак из-за прилавка, подняв голову от открытой бухгалтерской книги.

Скроив изумленные мины, Гэйлон и Долл переглянулись.

— Мы можем поговорить и о погоде, это уж завсегда, но это и вполовину не так интересно, как малышка, которую ты сюда привез, — стоял на своем Гэйлон. — Эй, Мак, пока не вернулся Корд, ты бы лучше выжег на ней свое клеймо!

— Корд? — тупо переспросил Девон.

— Ну да. Корд, — продолжал Гэйлон. — Ты ведь слыхал о нем, не так ли? Это тот парень, который прошлой зимой увел от тебя маленькую Трулок.

— Что-то я ничего такого не припоминаю. И не думайте, что Линнет принадлежит мне только потому, что я привез ее сюда.

У Долла дрогнули уголки рта.

— Конечно, нет! Да и как иначе, если каждый мужик — от семи до семидесяти лет — буквально роет носом землю вокруг нее!

Девон с силой захлопнул книгу.

— Если вам обоим нечего больше делать, почему вы не хотите присоединиться к ним?!

— Да я бы пошел, но боюсь, она и меня заставит работать, как тех дураков. Я давным-давно уже не в том возрасте, чтобы можно было приударить за кем-нибудь, а что касается работы, то мое правило избегать ее, а не наоборот, — И Долл тайком искоса взглянул на Гэйлона.

Мак направился к дверям.

— Тогда, я думаю, мне лучше уйти. Для разнообразия подышу свежим воздухом, а заодно побуду немного в тишине.

— Ступай-ступай, мальчик. Да не забудь прихватить гвозди. Я слыхал, им гвозди нужны, — крикнул Долл в захлопывающуюся дверь.

Улыбаясь остротам стариков. Девон достал кусок бечевки. Солнце клонилось к закату и нужно было подумать об ужине. Мысль о том, что ему предстоит ужинать с Линнет, заставила его улыбнуться еще шире.

Двумя часами позже Девон, держа в руках двух кроликов, подошел к дверям Линнет и постучал. Дверь распахнулась, и Линнет, с испачканной щекой, встретила Девона улыбкой.

— Мы только что закончили, — сказала она, протягивая руку, чтобы забрать кроликов. Пальцы ее слегка дрожали.

Однако Девон не дал ей кроликов, а, взяв ее за плечо, подвел к скамейке у очага.

— Передохни чуток. Я сам все приготовлю.

— Девон, но мы так не договаривались. О чем они только думают? Заставляют тебя работать целый день — подай им то, подай им это, — а потом бросают тебя одного, а сами идут наслаждаться домашним ужином! — Линнет слегка улыбнулась.

— Не серчай. У них и в мыслях нет ничего плохого. Просто так уж заведено: каждый первым делом печется о себе.

— Только не я. Ох, Девон, еще и я на твою шею.

Совсем тебя измучила, да?

— Чепуха. Скоро мы будем квиты. Как только ты начнешь вдалбливать буквы в мою тупую башку.

— О! — Линнет выпрямилась на скамейке. — У нас же с тобой урок…

— Очень мне нужен учитель, который еле жив от усталости!

— Ты лучше посмотри на каминную полку.

Он встал и увидел деревянную дощечку с нацарапанными углем буквами.

— Здесь написано «Девон». Надеюсь, я правильно написала твое имя.

— А ты что ли не уверена? — скептически вопросил он, словно глубоко в ней разочаровавшись.

— Слова, особенно фамилии, имеют свои правила написания и пишутся по-разному. Я могу только примерно знать, как пишется твоя фамилия. Может, у тебя есть свидетельство о рождении?

— Свидетельство о чем? — Девон осторожно опустил дощечку в карман.

— Это такой листок бумаги, на котором доктор пишет, когда именно ты родился.

Девон попробовал кроликов, которые жарились на огне, — сок капал прямо в пламя.

— Когда я родился, никаких докторов и в помине не было, только моя мать да соседка. Однако у меня есть Библия, и там вроде сделана какая-то пометка.

— Наверное, это то, что нам нужно. Ты не мог бы завтра прихватить ее, если ты, конечно, собираешься отложить занятия?

— Собираюсь. Я не пережил бы, если бы ты заснула прямо в середине Макалистера. А теперь давай-ка попробуем этих кроликов.

Линнет встала и, слегка зевнув, выпрямилась, чтобы сбросить усталость со своих гудящих плеч. Девон отвернулся, опасаясь, что пуговки на лифе ее платья разлетятся в разные стороны. Он не раз задавался вопросов: понимает ли Линнет, что она уже взрослая женщина?

— Скажи, как тебе понравился Шиповник?

— Здесь все так ко мне добры. Даже не знаю, чем им отплатить. Ты знаком с человеком по имени Уорт Джеймиссон?

— Конечно. — Девон впился зубами в сочного кролика.

— Расскажи мне о нем.

— Он живет сам по себе, тихо. Настоящий трудяга. Здесь появился два года назад, отгородил земельный участок и теперь целыми днями трудится на нем. Все делает собственными руками. Ну а раз в месяц наведывается в лавку, чтобы закупить, что ему нужно. — Девон нахмурился. — А почему он так тебя интересует?

— Да потому, что он хочет, чтобы я вышла за него замуж.

Девон чуть не подавился кроликом.

— Что?! — завопил он так, что изо рта полетели брызги.

— Я отвечаю на твой вопрос: Уорт Джеймиссон интересует меня, потому что он просил моей руки.

Девон заскрипел зубами.

— И ты как ни в чем не бывало сидишь тут, облизываешь пальчики и эдак между прочим сообщаешь, что какой-то малый сделал тебе предложение! Или ты уже настолько привыкла получать брачные предложения, что даже не думаешь о них?

— Нет, — серьезно ответила она. — Ты преувеличиваешь. Их было не так уж и много.

— Не так уж и много! А сколько, по-твоему, «много»?

— Честно говоря, их было всего два, если не считать Уорта. Одно предложение я получила в Англии, правда, от весьма немолодого джентльмена, а второе мне сделали на борту судна, направляющегося в Америку. Тот человек теперь, по-моему, живет в Бостоне.

— Черт возьми! Ну ты и штучка!

— Ты хочешь сказать, что я самая невероятная женщина, а? — невинным тоном опросила Линнет. Они уставились друг на друга и рассмеялись.

— В Кентукки не так уж много женщин. Могу себе представить, сколько ты еще получишь здесь предложений. — Он бросил на нее оценивающий взгляд. — По твоей милости тут теперь все пойдет вверх дном. Ты кончила есть? Я хочу вынести кости. И вообще, мне пора идти. — У двери Девон задержался. — Ну и что же ты сказала Уорту?

— Спасибо.

Он повернулся к ней лицом, его опять переполнял гнев.

— Спасибо?! И это все?..

— Со стороны мужчины весьма благородно сделать женщине предложение. Ведь это означает, что он готов провести с ней всю свою жизнь.

— Я не нуждаюсь в лекциях по поводу брака! Какой ты дала Джеймиссону ответ? Кроме своего «спасибо»?

— Ты хочешь узнать, согласилась ли я стать его В ответ он лишь молча сверлил ее глазами. Неторопливым движением она сняла со своих волос пушинку.

— Я сказала, что пока недостаточно хорошо его знаю. — Линнет улыбнулась Девону. — Можно мне с утра заглянуть к тебе в лавку? Хочу купить кое-что из одежды. Надо бы вернуть Каролине ее платье.

— Безусловно. — Теперь, после своей вспышки гнева, он чувствовал себя как-то глупо. — Спокойной ночи, Линнет.

— Может обсудим завтра, как освобождать детей, — устало заметила она.

Его глаза опять сверкнули гневом. — Ты можешь обсуждать. А у меня очень много более важных дел. — И Девон с силой захлопнул за собой дверь.

Глава 4

— Доброе утро. Девон.

Он оторвал взгляд от гроссбуха и улыбнулся ей.

— Это она? — донесся шепот одного из двух мужчин, сидящих возле камина.

— Линнет, деточка, ну-ка иди сюда, — встрепенулся Гэйлон.

— Эй, вы, оставите вы ее когда-нибудь в покое? — спросил Девон. — У нее и без того дел хватает, чтобы точить лясы с субчиками вроде вас.

— И что тебе неймется, парень? — спросил Гэйлон. — Или ты встал не с той ноги?

Тут к Гэйлону наклонился Долл и что-то ему шепнул, после чего оба старика дружно захохотали, да так, что чуть не надорвали животы, то и дело похлопывая себя по ляжкам.

Девон сердито зыркнул на них и снова обернулся к Линнет, однако она уже направлялась к гогочущим шутникам.

— Позвольте представиться. Меня зовут Линнет Бланш Тайлер, к вашим услугам, — и она сделала глубокий реверанс.

Разом умолкнув, они вытаращили глаза.

— Сроду не видал ничего подобного! — заявил Долл. — Это что же такое ты только что отмочила?

— Реверанс. Чем ниже реверанс, тем большее уважение он выражает. Смотрите, — продолжала демонстрировать она, — это реверанс для барона, чуть пониже — для герцога, а теперь — для короля!

— Ну-ну, это действительно чисто сделано. Так, говоришь, ты из Англии?

— Да.

— Да, в Англии понимают толк в воспитании, — изрек Долл. — Оно и понятно, почему все мальчишки по твоей милости просто из кожи вон лезут.

Скромно проигнорировав это замечание, Линнет принялась изучать деревянную фигурку, стоявшую на каминной полке. Это была необычайно тонко вырезанная, высотой около четырех дюймов статуэтка. Она изображала старика с опущенными плечами; в каждой линии сквозила усталость.

— Это ваша работа? — обратилась Линнет к Гэйлону.

— Не-а, Мака. Все, что здесь стоит, он вырезал собственными руками.

— Девон? — Линнет посмотрела в ту сторону, где среди больших мешков с мукой прятался Девон.

— Это она имеет в виду Мака, — пояснил Гэйлон своему приятелю. — Это работа его, это точно.

— Какая красота! — Линнет не заметила, как старики обменялись понимающими взглядами. — Извините, пожалуйста, но мне надо купить немного ткани. — Линнет неохотно поставила статуэтку обратно на каминную полку.

— Ты уже всем успела рассказать об Англии? — сердито спросил Девон.

— Девон, не знаю почему, но ты всегда на меня сердишься.

— И я не знаю. На меня словно что-то находит. Ну ладно, — заторопился он, — так чего ты хотела?

— Что-нибудь на платье и на рубашку для тебя.

— Не нужна мне никакая рубашка.

— А по-моему, нужна. И еще вспомни наш уговор. Я же не могу просто так взять у тебя отрезы, а мне необходимо вернуть Каролине платье. Так что мне обязательно нужно сшить тебе рубашку.

— Не знаю, как тебе, Гэйлон, — донесся до них голос Долла, — а мне кажется, что я тут вроде бы как пятое колесо в телеге. Да, сэр, вот такое у меня ощущение.

Гэйлон, откашлявшись, сказал:

— Понял. Уж не проверить ли нам, как чувствуют себя новые свинюшки Такера?

— Верно! Мне страсть как охота на них полюбоваться! — И старики побрели прочь из лавки. Девон злобно посмотрел на закрытую дверь.

— Почему у тебя такой странный взгляд?

— Ты что, ничего не понимаешь? — рявкнул в ответ Девон. — Я вырвал тебя из рук этих убийц-индейцев, и этого оказалось достаточно, чтобы нас всем миром обженили и уложили в постель. Небось, уже и имена придумали для наших детишек! Милые наши горожане!

— А как ты думаешь, какие?

Он резко обернулся, обдав ее яростным взглядом.

— Что?!

— Я только спросила, какие имена они выбрали для наших детей?

Девон понял, что она шутит, и тут, наконец, до него самого дошел весь комизм создавшейся ситуации. Немного успокоившись, он покачал головой.

— Не обращай внимания. Девон, люди есть люди. Ничего другого и нельзя было ожидать. Тебе не о чем беспокоиться.

— Ну да. Особенно с тех пор, как ты стала проявлять такой интерес к Уорту Джеймиссону. Она немного помолчала.

— Как ты думаешь, Уорту что-нибудь известно об индейцах? Может быть, он поможет мне спасти детей.

— Джеймиссон?! — снова взвился Мак, брызгая слюной. — Этот мальчишка вырос на ферме в Пенсильвании. Он и след бизона вряд ли распознает, не то что шайку индейцев.

— Ну а кто, по-твоему, мог бы мне помочь?

— Никто тебе не поможет! — почти закричал Девон. Его привел в бешенство взгляд Линнет: она смотрела на него так, словно ему ничего не стоило вызволить из плена шестерых ребятишек. — Лучше выбрось эту дурь из головы. А теперь иди сюда и выбери, что тебе нужно.

— Благодарю вас.

— Привет, Мак, — услышала Линнет женский голос. Со своего места она не могла видеть кто это.

— Привет, Уилма. Как поживаешь?

— Прекрасно. Я слышала, у тебя нелады с Коринн?

Девон искоса взглянул на Линнет, копошившуюся за его спиной, но та не поднимала глаз.

— Чем могу служить?

— О, не беспокойся, я просто зашла еще разок взглянуть на эту зеленую ленту. Да, вчера я видела твою маленькую англичанку, она действительно хороша, ты прав. Хотя Коринн, скорее всего, так не считает. Как ты думаешь, моей Мэри Линн эта лента понравится?

— Я думаю, она найдет ее просто замечательной. — Девон вышел из-за прилавка и, взяв Уилму Такер под локоть, стал деликатно подталкивать ее к выходу. — Она очень подходит к ее глазам.

— Так у нее же карие глаза! — возмутилась женщина.

— Ну и что? Сама подумай: коричневый и зеленый очень хорошо сочетаются. — Девон, можно сказать, вытолкал женщину из лавки и закрыл дверь.

— По-моему, я нашла то, что мне нужно. — Линнет положила на прилавок два рулона ткани. — Девон, тебе понравилась бы рубашка из этого голубого материала?

— А то нет! — Он двинулся к двери.

— Тогда мне надо снять с тебя мерку.

— Это еще для чего?

— Для твоей рубашки.

Девон только покорно вздохнул и стал наблюдать за тем, как она отрывает узкие полоски тряпицы, спрятанной за прилавком.

— Подойди-ка ко мне. — Линнет поманила его пальчиком к камину. — Встань сюда.

Забравшись на стул, она приложила полоски к его плечам, потом измерила длину будущей рубашки.

— Ты хотя бы знаешь, что делаешь?

— Конечно. Больше мне ничего не нужно, — ответила она. Девон повернулся к ней, и их лица оказались в каких-то дюймах друг от друга.

— Мак…

Но тут Девон резко повернулся, заслышав голос Коринн.

— Доброе утро, Коринн.

— Привет, Коринн. — Линнет спустилась со стула. — Мне пора уходить. Увидимся за ужином, Девон.

Закрывая за собой дверь, Линнет услышала, как Коринн сказала:

— Что она имела в виду? Что значит «увидимся за ужином»?!

— Линна! Линна! Ты уже встала?

Линнет открыла дверь. Джесси Такер, курносый, весь усыпанный веснушками, улыбался ей во весь рот. Линнет с ужасом посмотрела на его карман — там копошилось что-то живое, и оно старалось вылезти наружу.

— Доброе утро, Джесси.

— М-м-м… смешно говоришь. Видать, только выбралась из постели.

— Ты тоже смешно говоришь. А из постели я выбралась довольно давно.

Он вошел, не обращая ни малейшего внимания на ее слова.

— Что ты скажешь о моем доме?

— Дом как дом, — как-то рассеянно заметил он, усаживаясь на скамейку. — Хочешь, побродим по Шиповнику? Я тебе все покажу.

— С величайшим удовольствием, только ненадолго. Мне нужно сегодня сшить рубашку для Девона.

— Почему ты называешь его Девоном, ведь его зовут Мак?

— А почему ты зовешь меня Линной, ведь мое имя Линнет? — Джесси пожал плечами.

— Иногда ты мне нравишься, а иногда ты просто девчонка!

— По-моему, это в своем роде комплимент. Позволь мне перекусить что-нибудь, а потом уж пойдем.

— Моя мать заставила меня притащить тебе целую корзинку еды. Как узнала, что я собираюсь к тебе, сказала: «Хоть этим подслащу пилюлю». Что бы это значило?

— Это значит, что ты невероятно шустрый молодой человек. Джесси, когда мы выйдем на улицу, отпусти, пожалуйста, того монстра, который ерзает в твоем кармане.

Мальчик проказливо усмехнулся.

— Конечно. А ты будешь вопить, если я покажу его тебе?

— Мне бы хотелось надеяться, что нет. Я думаю, что ожидание всегда страшнее действительности.

— Чего-чего?

— Пойдем посмотрим, что прислала твоя мама. Я умираю от голода.

Джесси показал Линнет то, что он считал наиболее значительным в Шиповнике: обнаруженный им родник, следы оленя, два птичьих гнезда, известные только ему, и покинутая нора дикого кота. Около полудня Линнет покинула Джесси, чтобы вернуться в свою хижину и заняться шитьем. Войдя в свой домик, она улыбнулась — за время ее отсутствия кто-то в нем побывал, не иначе как Девон. Повсюду стояли мешки с различными крупами и сушеными яблоками, а еще она увидела шматок сала, бекон, связки сушеной рыбы и бочонок с солеными огурчиками. Внутри камина висели четыре кролика, и около только что разведенного огня высилась большая куча поленьев и щепы. Перед тем как приняться за рубашку, Линнет любовно коснулась каждого из гостинцев.

Кто-то постучал в дверь, и сидевшая у огня Линнет отозвалась:

— Войдите! Это был Девон.

— Как можно приглашать в дом неизвестно кого? Ты должна держать дверь запертой и открывать ее, только выяснив, кто пришел. Найдутся и такие, кто не прочь ворваться к хорошенькой девочке, живущей в одиночестве.

— Спасибо.

— За что это ты меня благодаришь?

— За то, что ты назвал меня хорошенькой.

Он лишь покачал головой.

— Я принес Библию, как ты просила. А что это так хорошо пахнет?

— Твой ужин. Ты сначала хочешь поесть или позаниматься?

— И сначала, и после. — Девон улыбнулся. — Если ужин на вкус так же хорош, как и этот запах, я предпочел бы поесть и до и после.

— Прекрасно, я сейчас.

Линнет доверху наполнила миску ароматным тушеным мясом, черпая увесистые куски из железного котелка, висящего над огнем. В боковом отделении камина виднелся свежеиспеченный, покрытый золотистой корочкой хлеб. Отрезав от батона толстый кусок, она густо намазала его свежим душистым сливочным маслом. Ужин дополняла кружка прохладного молока.

— Откуда у тебя все это? Я не присылал ни масла, ни молока, ни лука с картофелем. — Он набросился на мясо.

— Странная вещь. Девон: часов эдак с двенадцати в мою дверь то и дело кто-то стучал, а когда я открывала, никого не обнаруживалось, но всякий раз я находила всякие продукты. Какая-то мистика просто.

— Мистика? — переспросил он с набитым ртом.

— Наконец двое из моих благодетелей все-таки не стали убегать, им захотелось поболтать. Это были близнецы Старки.

— Которые из них? — перебил он.

— А сколько их?

— Два набора. Эстер опять готовится рожать, и все уверены, что снова будет двойня. Такое впечатление, что Долл Старк по одному просто не умеет. Так продолжай рассказывать, мы остановились на продуктах.

— Юбраун и Лисси объяснили мне, что все это предназначается для тебя. Они узнали, что я готовлю для тебя, а ты так много сделал для их семьи, что им хочется хоть чем-то отплатить тебе.

Девон смущенно потупился, но тут же усмехнулся.

— Если они чувствуют себя в таком долгу передо мной, чего же так долго позволяли мне довольствоваться стряпней Гэйлона?

— Я уверена, что обычно щедрость не бывает совершенно бескорыстной, и этим, видимо, в какой-то степени объясняется гнев Коринн. — Линнет пристально взглянула на Девона, но тот молчал, полностью сосредоточившись на еде. — Я намереваюсь поближе познакомиться с этой молодой особой. Она действительно такая грозная?

Он усмехнулся, отламывая от батона большой кусок.

— Если ты собираешься повоевать с ней из-за меня, то дай мне знать. Я с удовольствием понаблюдаю. Линнет холодно взглянула на него.

— Едва ли мы доставим тебе это удовольствие. А теперь, если ты кончил объедаться, может быть, приступим к уроку?

Девон насмешливо поднял одну бровь.

— Давай приступим. Я всегда готов. Линнет взяла Библию и открыла ее в середине, тут же наткнувшись на листок с тщательно изображенным родословным деревом.

— Взгляни-ка, Девон, здесь изображена вся ваша родословная'. Вот твой отец — Слейд Роулинс Макалистер, а вот мать — Джорджиана Симингтон Макалистер.

— Джорджиана?

— Мне кажется, она носит очень хорошее имя.

— Носила. Она умерла, — грустно сказал он.

— О, извини. Ну конечно, здесь и даты указаны. Она умерла три года назад, в тот же год, что и твой отец. — Линнет взглянула на него. Девон сидел к ней боком, упершись локтями в колени и крепко стиснув пальцы. — А вот и ты — Девон Слейд Макалистер.

— Слейд? Так это же имя моего отца.

— И, кажется, твое тоже. А это кто? Кевин Джордж Макалистер.

— Мой брат.

— Я и не знала, что у тебя есть брат.

— Никогда не слышал, чтобы ты опрашивала об этом. А нельзя ли на этом остановиться и оставить в покое мою семью?

— Смотри, Девон! Вы родились в один и тот же день — десятого января тысяча семьсот пятьдесят восьмого года. Вы же были близнецами.

— И остаемся ими до сих пор, насколько мне известно. Если бы я знал, что в этой книжке так много всякой всячины, я бы оставил ее дома.

— Ну ладно. — Линнет стала закрывать книгу, но тут новое имя привлекло ее внимание. — Корд Макалистер. Это имя я вроде где-то уже слышала. Скорее всего, это твой двоюродный брат.

— Да, Корд — мой кузен.

Линнет поразило, как вдруг напрягся его голос. Она закрыла книгу, не желая долее копаться в семейной истории Девона, поскольку поняла, что он почему-то воспринимает это очень болезненно, и решила приступить к столь знакомому ей роду деятельности — к преподаванию.

— Ну а как твои успехи с моим первым заданием? Девон взял у нее из рук кусочек угля и на каменной стене очага старательно вывел: «Девон». На лице его сияла победная улыбка.

— Я тренировался!

— Это великолепно. Девон! Ты способный ученик.

— Не так уж это и хорошо, — пробормотал он. Линнет строго посмотрела на него.

— Если кто-то делает тебе комплимент, надо сказать «спасибо». Пусть даже похвала покажется тебе неискренней, возражать ни в коем случае нельзя.

— Ты, кажется, и впрямь собираешься изображать из себя учительницу? Линнет терпеливо ждала. Наконец он улыбнулся и сказал:

— Спасибо на добром слове. А теперь научи меня чему-нибудь еще.

— С радостью, — ответила она, тоже улыбнувшись.

Линнет подбросила в огонь еще одно полено. Она провела в Шиповнике всего две недели, а у нее было такое чувство, словно она живет здесь всю жизнь. Она успела со всеми подружиться и уже любила этих людей — со всеми их достоинствами и недостатками. И они отвечали ей взаимностью.

Линнет сердито сунула в огонь кочергу…

…Кроме Коринн Старк! Эта девчонка не упускала случая позлословить в адрес Линнет. Она даже пустила слушок, будто то, чем по вечерам занимаются Девон и Линнет, не имеет ничего общего с уроками чтения.

Линнет мысленно рассмеялась: она никак не могла понять, кого жители Шиповника пытались защитить — ее от Девона или своего любимца Мака от хваткой бабенки. Четыре вечера подряд их донимали неожиданные гости, которые чего только ни придумывали, чтобы оправдаться за бесцеремонное вторжение. Наконец Девон не выдержал и высказался начистоту по поводу их тайных домыслов, добавив, что не их это забота, неважно, верны их домыслы или нет. При этих словах Линнет залилась стыдливым румянцем. В конце концов их оставили в покое, и Девон делал большие успехи.

Линнет любовно разгладила юбку своего нового платья — одного из двух; а еще у нее теперь были два фартука, шаль и ночная рубашка. Девон же шутил, что у него теперь больше рубашек, чем у всех мужчин в Шиповнике вместе взятых, но она-то знала, что на самом деле он доволен.

Ее мысли прервал стук в дверь. На пороге стояла Уилма Такер, вид у нее был очень взволнованный, она нервно теребила пальцы, чуть их не ломая.

— Я беспокоюсь о Джесси, — сказала она. — Он у тебя?

— Его здесь нет, — нахмурилась Линнет. — Проходите и присаживайтесь. У вас такой расстроенный вид.

Уилма закрыла лицо руками.

— Джесси исчез. Или сбежал, или его похитили. Не знаю, что и думать. Вчера вечером, когда я заглянула к нему, мне показалось, что он в постели, однако сегодня утром я увидела, что это была всего лишь куча одежды. Его не было дома всю ночь. Кто-то похитил моего единственного сына, — запричитала она, залившись слезами.

Линнет попыталась не выдать своего собственного страха.

— Оставайся здесь, а я позову Девона. Он что-нибудь придумает.

— Мака нет. Еще до восхода солнца он ушел на охоту. Сначала я пошла к нему, потом вспомнила, что его нет, и решила пойти к тебе — ведь ты его женщина и все такое…

Линнет растерянно захлопала глазами: женщина Девона — впервые ей заявляли об этом так открыто.

— Мы поищем его. — Линнет набросила на плечи шаль. — Пошли к Старкам, а потом надо найти Агнес. Уж Агнес-то знает, как поступить. Ты слышишь, Уилма? А где Флойд? — Она вдруг вспомнила об отце Джесси.

— Ушел вместе с Маком на охоту. Линнет схватила Уилму за руку — ей уже едва удавалось сдерживать свой страх.

— Может быть, Джесси ушел вместе с отцом?

— Нет. Джесси и Флойд ужасно повздорили. Флойд приказал Джесси остаться и помочь Джонатану на ферме, но ведь ты же знаешь Джесси.

Линнет воззрилась на женщину. Да, она знала Джесси. Он хотел пойти с отцом на охоту, но ему не разрешили, и тогда он решил сбежать из дома и заранее привел постель в соответствующий вид, чтобы никто не мог догадаться о его отсутствии.

— Уилма, сейчас же ступай к Агнес, надо начинать поиски.

Вспомнив о детях, захваченных Бешеным Медведем, Линнет почувствовала, как ее страх все растет и растет. В памяти непроизвольно всплыл облик матери: она лежит около костра, а вокруг головы растекается красное пятно… Ее начала охватывать паника. Джесси, несмотря на всю его бойкость, был всего лишь маленьким мальчиком, ему грозила смертельная опасность.

Линнет чуть ли не силой вытолкнула Уилму за дверь.

— Иди к Агнес, пусть она поднимает людей, — повторила она.

— А ты куда?

— Я иду искать Джесси. Я знаю несколько мест, где он может быть. — Линнет шагнула в холодный ноябрьский воздух и пошла по направлению к лесу.

Сердце ее бешено колотилось.

Глава 5

Девон вернулся только перед заходом солнца. Бросив взгляд в сторону хижины Линнет, он улыбнулся, пытаясь угадать, что ему приготовили на ужин. Придержав на миг лошадь, он подумал о том, как приятны эти вечера, проведенные наедине с Линнет. Она такая смешливая, и у нее такой хорошенький ротик… Он приказал себе не думать об этом и, усмехнувшись, проследовал к своей лавчонке.

— Вернулся, парень? — спросил Гэйлон.

— Да. Мы с Флойдом привезли тушу оленя. Моя половина осталась на улице.

— Слыхал о сегодняшнем переполохе? — спросил Гэйлон.

— Что за переполох?

— Потерялся Джесси Такер. Девон уставился на старика.

— Потерялся? И его еще не нашли?

— Нашли! Он спал в дровяном сарае, там его мамаша и застукала. Надо думать, Флойду теперь будет о чем потолковать с сыночком.

— Джесси это заслужил, — сказал Девон, тут же представив, какие опасности подстерегали мальчика в лесу.

— Это точно. Поднял на ноги весь Шиповник, паршивец, все утро коту под хвост.

— Ну что ж, я рад, что с ним все благополучно. Тащи сюда тушу и разделай ее, ладно? Я жутко голодный.

— Опять собираешься к своей малышке, а? — усмехнулся Гэйлон. — Когда ты, наконец, женишься на ней и навсегда останешься там? Она ведь наверняка умеет не только читать да стряпать.

— Все, что касается Линнет, — мое дело, и советчики мне не нужны — ни ты, ни кто-либо еще. — Он строго взглянул на Гэйлона, а потом расплылся в широкой улыбке. — Разворачивать конфетку не менее приятно, чем ее лопать, я просто-напросто растягиваю удовольствие.

— Это, конечно, замечательно и стоит того, — серьезно заметил Гэйлон, — однако на твоем месте я…

— Ты — это не я, — огрызнулся Девон, — и едва ли станешь мной. Я что тебя просил? Притащить оленя, а с женщинами я как-нибудь сам разберусь.

— Одно хочу сказать: больно уж она хорошенькая. Мало ли что с ней случится… Поговаривают, Уорт Джеймиссон так и вьется вокруг нее.

Девон зыркнул на старика свирепым взглядом.

— Ты гонор-то спрячь, — одернул его Гэйлон, — я тебе просто советую, я ведь знаю вас, молодых самцов. Сам таким был когда-то и воображал, что я ой какой умник. — И старик закрыл за собой дверь.

Девон вышел следом за ним и, подойдя к стоявшей позади дома бочке с дождевой водой, стал смывать с себя грязь, в которой извозился на охоте. Вытирая свои мускулистые плечи, Девон подумал, что старик в сущности прав. Однако так ли уж много значила для него Линнет? Ну да, ему очень нравилось быть с ней рядом; когда ее плечо нечаянно касалось его. Девон испытывал нечто такое, что приводило его в замешательство и смущение. Черт возьми! Даже сейчас, при одном воспоминании о ней, вон что с ним творится. Девон широко улыбнулся, сверкнув в лунном свете белизной зубов. Уорт Джеймиссон. Совсем еще мальчишка. Ему ли тягаться с ним, взрослым мужчиной. Нет, Джеймиссон Мака не тревожил.

Девон взглянул на звезды — был довольно поздний час. Обтерев ладони о бедра. Девон направился к хижине Линнет и был немало удивлен, когда, постучав в дверь, не получил ответа: обычно она уже поджидала его. Он толкнул незапертую дверь.

— Линнет?

Ему тут же стало ясно, что ее нет.

— Черт возьми! — выругался он и сам поразился, насколько скверно сразу стало у него на душе. На обратном пути в лавку он ее тоже не встретил. Он пошел на задворки.

Там, стоя на коленях, с ножом в руке священнодействовал над оленем Гэйлон.

— Ты не видел Линнет?

— Сегодня я вообще ее не видел. Но мы с ней довольно часто целый день не видимся. Попытай счастья у Эмерсонов. Возможно, Линнет решила, что ты сегодня вечером не вернешься.

— Но я же сказал ей…

— Она могла забыть, парень. Ты ведь не единственный в ее жизни.

Девон с угрозой взглянул на него, но Гэйлон только рассмеялся и вновь склонился над тушей. Расседлав уставшего коня. Девон снова вывел его из стойла и, вскочив на голую спину животного, поскакал к хижине Эмерсонов.

Линнет у них не было, и никто из них ее сегодня не видел. Тогда Девон помчался к Такерам.