Иден хотела еще что-то сказать, что-то важное, но краем глаза уловила промелькнувшую за порогом гостиной тень и осеклась.
      – Давай возьмем наши бокалы и выйдем на улицу, – предложил Гренвилл. – Я еще разок взгляну на чертову лужайку, которую мне приходилось когда-то стричь. А потом пройдемся по саду, и ты расскажешь мне о своих планах.
      – У меня еще не было времени, чтобы как следует осмотреться, а потому о планах, пожалуй, говорить преждевременно. – Иден вздохнула, вспомнив, что единственная ее прогулка по саду состоялась сегодня днем, когда она несла Макбрайду суп, а потом вела немощного инвалида в свой дом. И, подумав об этом человеке, она сразу поняла, что за тень мелькнула у порога гостиной – ее постоялец торчал под дверью, подслушивая, о чем она говорила с адвокатом. Как долго он, интересно, слушал? И – что гораздо важнее – зачем он это делал? Профессиональная привычка? Извращенный интерес? Разве мама в детстве не объяснила ему, что подглядывать и подслушивать плохо?
      – Я с удовольствием прогуляюсь, – кивнула она Гренвиллу, но фраза получилась слишком громкой и излишне эмоциональной. Наверное, она хотела дать знать Макбрайду, что его присутствие не осталось незамеченным. Иден встала из-за стола и заметила отражение Макбрайда в стеклянной дверце шкафа. Он не выглядел ни виноватым, ни смущенным. Просто кивнул и улыбнулся, признавая, что теперь они оба знают, кто за кем следит.
      Иден подавила первый порыв и не стала затевать ссору или выяснять отношения немедленно. Ей не хотелось вмешивать в это дело Брэддона, и она решила, что разберется с Макбрайдом позже.
      Брэддон наполнил бокалы, Иден взяла его под руку, и они вместе покинули дом. Слушая Брэда, Иден вдруг осознала, что тот знает о миссис Фаррингтон гораздо больше, чем хочет показать. Одна фраза заставила ее вздрогнуть:
      – Что ты сказал?
      – Не думала, что я в курсе, да? – хмыкнул он. – Я сказал, что помогал миссис Фаррингтон доставать серебро из тайников в стенах и полах. Я пользовался ломом, а она ворчала, что я разворочу полдома. Заставляла меня вкалывать, как будто я был рабом на плантации. Прежде чем начинать ремонт, миссис Фаррингтон решила извлечь все из тайников внутри дома. Должен сказать, что вы, дамы, проделали огромную работу по сокрытию ценностей от загребущих рук Алистера.
      – Так это ты нашел сервиз Пола Ревира!
      – Это случилось тогда же, но нашел его не я. Я лишь организовал для миссис Фаррингтон консультацию специалиста и продажу.
      – Должно быть, она очень хорошо к тебе относилась, если доверила секреты тайников и продажу наследства семейства Фаррингтон.
      Гренвилл усмехнулся и склонился к Иден так, что его губы почти коснулись ее ушка.
      – Она не показала мне, что спрятано в саду. Сказала только, что там тоже есть тайники и что делали их вы обе. Но доставать ли те вещи – твое дело.
      Иден рассмеялась. Ей все больше и больше нравился этот человек. Она уже начала понемногу доверять Брэду. Возможно, стоит рассказать ему о подсматривающем и подслушивающем мистере Макбрайде? Но что тогда сделает Гренвилл? Вполне возможно, вернется в дом и набьет морду этому не в меру любопытному типу. Посмаковав некоторое время эту мысль, Иден все же ее отвергла, однако твердо решила, что прикажет Макбрайду убираться из поместья сегодня же вечером. После того как Брэд уедет. Что этот бывший коп себе позволяет, в самом деле? Организовал за ней слежку! Неблагодарный и подлый…
      – Что ты сказал? Я отвлеклась.
      – Да, ты сегодня немного рассеянна, – заметил Гренвилл. – И почему ты хмуришься, глядя на дом?
      – Увидела тень в окне. И лишь потом вспомнила, что это бедняга Макбрайд.
      – Я все же думаю, что ты зря пригласила его погостить в поместье.
      – Он пробудет здесь лишь до тех пор, пока не оправится от ран, которые я же ему и нанесла. – Иден постаралась, чтобы эта фраза прозвучала намеренно сухо, давая понять, что никому не позволит лезть в её дела и оспаривать принятые ею решения. Поставив таким образом Гренвилла на место, она решила поменять тему: – А скажи, что бы ты сделал с садом?
      Они остановились у садовой ограды. Вскоре после рождения Мелиссы Иден нашла в одной из книг несколько листков с набросками. Это были всего лишь начерченные от руки планы, но бумага выглядела такой старой, что она решила разобраться подробнее, боясь упустить что-нибудь важное. Книга, в которой лежали наброски, была издана в 1930 году, но сами листочки явно выглядели намного старше.
      Когда Иден показала наброски миссис Фаррингтон, та улыбнулась и сказала, что ее отец искал эти бумажки много лет, хотя скорее всего сам и сунул их в книгу. Это оказались планы для сада, нарисованные Джосаей Алистером Фаррингтоном в 1720 году, когда дом был только-только построен. Отец рассказывал Элис, что сад простоял нетронутым до 1840 года, когда его дед приказал разбить клумбы и засадить их пестрыми однолетниками. Во время Первой мировой войны большинство садов в округе были распаханы и засажены хлопком, после войны окрестности просто зарастали сорняками, и лишь иногда чья-нибудь трудолюбивая жена делала грядку-другую для овощей и цветов. Но семьи беднели, наемный труд дорожал, и сады по большей части стояли заброшенными. К тому моменту как Иден попала в Фаррингтон-Мэнор, от былого великолепия садов остались лишь жалкие крохи. Когда Иден обнаружила давно утерянные планы восемнадцатого века, миссис Фаррингтон предложила девушке заняться восстановлением сада. Иден была молода и полна сил, Мелисса росла беспроблемным ребенком, и молодая женщина с энтузиазмом занялась изучением принципов и основ садоводства, как его понимали в восемнадцатом веке. Она проштудировала три книги по этому вопросу, которые нашлись в доме хозяйки, и тогда миссис Фаррингтон позвонила в книжный магазин и заказала все имеющееся по данной теме.
      С этих книг и началось увлечение Иден, которое переросло в настоящую страсть. Она читала, рисовала, впитывала принципы садоводства восемнадцатого века – до того самого дня, вернее ночи, когда им с Мелиссой пришлось покинуть Арундел.
      И все же кое-что было сделано. Миссис Фаррингтон наняла Тодди, который когда-то работал в их семье. Иден с Тодди воссоздали первый из садов, нарисованных Джосаей Алистером Фаррингтоном в 1720 году.
      Площадь сада составила пятьдесят квадратных футов. Дорожки, выложенные кирпичом, делили его на четыре части. В центре имелась круглая площадка, украшенная фонарем, вокруг которого группировались кусты жасмина, посаженные в кадки. У основания кадок рос розмарин, а края клумбы были обсажены яркими однолетниками.
      Иден прекрасно помнила, как хорош был сад, но теперь здесь царило запустение. Весна смогла разбудить лишь самые неприхотливые растения, а все остальное пространство покрывал толстый слой мульчи.
      – Мне понадобился месяц, чтобы его очистить, – сказал Брэд. – Сад так зарос, что я должен был прорубать себе дорогу в чаще кустов. Пришлось воспользоваться бензопилой.
      Иден задумчиво посмотрела на адвоката и решила, что это было эффектное зрелище. С бензопилой, голый по пояс, кожа блестит от пота… Что ж, таким она не отказалась бы увидеть Брэддона Гренвилла.
      – О чем ты думаешь? – поинтересовался Брэд и, когда она не ответила, продолжил: – Ты спрашивала, что бы я сделал с этим садом. Пожалуй, я наполнил бы его высокими растениями в центре, чтобы к краям высота понижалась и не мешала видеть все-все цветы. В тех квадратах, где много солнца, я посадил бы буддлеи, чтобы привлечь бабочек, а с разных сторон от них сделал бы куртинки гвоздики, корепсиса, очитка и монарды…
      Иден слушала его и улыбалась. Боже, как давно она не слышала таких дивных слов! Только теперь она начала понимать, почему была так несчастна в Нью-Йорке, среди мира, созданного из железа, стекла и бетона.
      – Ты тоже любишь бабочек, да? А что ты скажешь про фенхель?
      Гренвилл улыбнулся в ответ. Общее пристрастие сделало их ближе, и адвокат был очень этому рад.
      – Как же без него! Но фенхель – сладкий укроп – придется сажать в горшки, иначе он заполонит весь сад.
      – Вот только никаких ядовитых растений я сажать не буду, потому что ко мне будет приезжать внук.
      – Конечно, – подхватил Брэд. – Никаких ядовитых цветов. Может, и мой мальчик зайдет как-нибудь к тебе в гости.
      – А у тебя есть внук?
      – Ну да, сынишка Кэмден. Его зовут…
      – Постой! – Иден, смеясь, вскинула руку. – Позволь мне угадать. Гренвилл Брэддон, а дальше не знаю.
      – А вот и нет! – засмеялся Брэд. – Его полное имя Фаррингтон Гренвилл Робишо. Робишо – это фамилия человека, за которого моя дочь вышла замуж.
      – Только в Арунделе мальчика могут назвать не Алекс, не Джо, а Фаррингтон. – Иден помолчала, а затем добавила: – Знаешь, а миссис Фаррингтон была бы довольна. Ведь имя ее рода продолжает жить.
      Они еще немного поговорили о местных традициях, а потом Брэд неожиданно спросил:
      – Пойдешь со мной в пятницу на наш ежегодный праздник?
      – Ты приглашаешь меня на свидание?
      – Да. Я заеду за тобой на своей любимой машине – у меня есть «шевроле» пятьдесят седьмого года. Мы отправимся на праздник, а потом куда захочешь! – Брэд вопросительно приподнял брови и взглянул на Иден в ожидании ответа.
      – Звучит заманчиво, так что я принимаю приглашение. А где ты живешь? – вдруг спросила она.
      – Угадай, – сказал Брэддон, и они оба расхохотались. Конечно, он живет в доме семьи Гренвилл. Этот огромный и не слишком красивый дом возвышался на углу Гренвилл-стрит и Принцесс-стрит. В восемнадцатом веке на этом месте возвели небольшое изящное здание, но в 1850-х годах оно сгорело. Гренвилл купил еще четыре соседних участка, снес стоявшие там дома и построил огромное здание – нечто среднее между стилем королевы Анны и викторианским – с роскошными лестницами, застекленной верандой и массой других архитектурных излишеств.
      – Ты просто обязан устроить мне экскурсию, – заявила Иден. – От чердака до подвала. Я очень хочу рассмотреть твой дом.
      – Добро пожаловать в любой день. Счастлив буду стать твоим гидом. – Брэд галантно поцеловал ей руку. Иден осторожно, стараясь, чтобы жест не выглядел демонстративным, отняла руку и тут же заметила движение в окнах второго этажа. Она нахмурилась. Брэд пристально наблюдал за ней, ожидая, что она скажет. Вздохнув, Иден спросила:
      – А у тебя есть сад?
      – В некотором роде, – скромно улыбнулся он. – Викторианские затеи, так что приходится соответствовать стилю дома.
      Иден засмеялась, поняв, что это ложная скромность и что фотографии сада Брэддона Гренвилла наверняка не раз появлялись на страницах модных журналов.
      – Все время, пока я жила у миссис Фаррингтон, меня интересовали сады восемнадцатого века, – задумчиво сказала Иден. – Но если бы у меня была возможность, я хотела бы изучать садоводство более широко, как искусство.
      – Вот как? А тебе нравится эпоха королевы Анны? Что ты знаешь о ней?
      – О королеве? Это была не очень счастливая женщина. Она провела на троне девять лет и большую часть этого времени была либо очень пьяна, либо беременна.
      – Ах, ну да, я и забыл, что в колледже ты изучала историю. Но я говорю не о королеве.
      – Да? Тогда о чем же?
      – О новой застройке. Там, где строится новый район, течет речушка, названная в честь твоей беременной и нетрезвой королевы. И району решили дать то же название. Вдоль реки строятся две сотни домов, все по высшему классу.
      – Я впервые об этом слышу, – сказала Иден, стараясь не смотреть на окна дома, откуда за ними продолжал следить Макбрайд.
      – Это такое тихое местечко для богатых людей. Там будут бутики, спа, салоны красоты… Все что нужно для комфортной жизни. А еще медицинское обслуживание по высшему разряду. Самое главное, что эти дома будут выглядеть близко к оригиналам восемнадцатого века. И они потребуют настоящих садов, а не каких-нибудь вечнозеленых кустиков, посаженных вдоль подъездной аллеи. Сады должны будут соответствовать стилю домов. Полагаю, это придется по вкусу нашим клиентам. – Некоторое время Гренвилл колебался, потом, внимательно взглянув на Иден, закончил: – Может быть, ты хочешь принять участие в создании этих садов? Как профессионал.
      – А чей это проект?
      – Ну, все как обычно. Есть группа инвесторов, и я один из них. Я возлагаю на этот проект большие надежды. Видишь ли, наша молодежь в последние годы довольно активно покидает Арундел, потому что здесь нет работы. Богатые люди принесут с собой деньги, им потребуются разного рода услуги, все это создаст много рабочих мест. Представляешь, у нас в городе было два бакалейных магазина, и полгода назад один из них закрылся – мало покупателей. Если мы ничего не предпримем, скоро Арундел превратится в город-призрак. Тут останутся одни старики.
      Иден слушала с удивлением. Она видела, что Гренвилл очень серьезен и что эта проблема глубоко волнует его. Сама она и не предполагала, что в городе существует подобная ситуация. Ей-то это место всегда казалось раем.
      – Так каким будет твой ответ – да или нет? – не отступал Гренвилл.
      – Я пока не знаю. Мне и в голову не приходило заниматься дизайном садов профессионально. Даже этот сад я не планировала. Просто следовала первоначальному наброску.
      – Ну-ну! – Брэд покачал головой. – Не надо скромничать. Я прекрасно представляю, какую работу тебе пришлось проделать, чтобы приспособить тот старый рисунок к современному миру. Миссис Фаррингтон рассказывала мне, как тщательно ты изучала книги по садоводству. Я даже знаю, что у тебя был целый альбом с набросками. А главное – я знаю, как тебе все это нравилось. Миссис Фаррингтон рассказывала, что вы с Тодди целыми днями пропадали в саду. И не одно лето.
      – Тодди был так стар, что иногда мне казалось, будто он помнит и восемнадцатый век. Мы пользовались найденными набросками и его воспоминаниями.
      Гренвилл улыбнулся, и Иден заметила, что в уголках его глаз собрались симпатичные морщинки.
      – Не надо меня обманывать. Не забывай, что миссис Фаррингтон все мне про тебя рассказала. Кстати, все книги по садоводству, что нашлись в доме, я сложил в большой шкаф в спальне миссис Фаррингтон.
      Иден улыбалась. Наверное, впервые после ее приезда в Арундел это была настоящая улыбка. Не просто дань вежливости, но отражение того, что происходит в душе. Боже, как ей не хватало этого все годы, прожитые вне Арундела! Какое счастье – говорить с человеком, который тебя знает, разделяет твои увлечения и понимает тебя!
      И ведь именно сейчас Иден вдруг оказалась в одиночестве, которое означало свободу. К этому ей еще придется привыкать: сколько Иден себя помнила – всю жизнь, с подросткового возраста – она была мамой. Иной раз ей было обидно до слез, когда она видела девочек-подростков, которые спешили к автобусу, чтобы провести свободный день на пляже. Никогда, ни разу в жизни не проводила она на пляже целый день. Сначала ей не позволяли родители, которые считали это недопустимой вольностью, а потом у нее появилась дочь, и не было рядом надежного плеча, на которое можно было бы опереться, с кем эту ответственность можно было бы разделить.
      Единственной отдушиной в жизни Иден был сад, и она целиком отдалась его изучению и обустройству. Дочка играла рядом, а Иден работала. Работала целыми днями.
      Частенько к ним присоединялась миссис Фаррингтон. Она сама, конечно, не работала, не будучи в силах удержать лопату, а может, просто считала физический труд ниже своего достоинства. Но старая леди усаживалась на красивый садовый стульчик и что-нибудь читала вслух. Иден, Мелисса и Тодди были ее благодарной аудиторией.
      Сейчас, слушая Гренвилла, Иден чувствовала, что его речи, само его присутствие пробуждают в ней воспоминания о тех счастливых днях. И ведь он предлагает ей нечто волнующее и захватывающее, интереснее самого безумного приключения: проектировать сады. Получать за это деньги. Как это странно – ей предлагают плату за то, что она с удовольствием делала бы бесплатно, за то, что она так любит делать.
      – Ты предлагаешь мне создавать сады? – прошептала она, все еще не веря в такую возможность.
      Но Гренвилл кивнул вполне буднично и сказал:
      – Ну да, сады. Что-то вроде того, который окружает Беллтауэр-Хаус.
      – Беллтауэр-Хаус? – Глаза Иден округлились, и она искоса взглянула на Брэддона, чтобы убедиться, что он не шутит. Беллтауэр-Хаус был построен в восемнадцатом веке и по праву считался одним из самых красивых зданий в Америке. В 1950-х силами местных активистов была проведена реставрация здания, и с тех пор дом поддерживается в прекрасном состоянии. Первоначально перед ним построили автозаправку, но вскоре ее снесли, и вокруг дома был разбит классический сад восемнадцатого века. Он был воссоздан по эскизам и записям того времени, и все растения, посаженные а саду, были характерны именно для этой эпохи.
      – Видишь ли, – не спеша продолжал Гренвилл, – люди, на вкус которых мы ориентируемся, богаты и избалованны. Среди них много политиков и звезд. Они были везде и видели буквально все на свете. Мы думаем, что им понравится исторический аспект, который мы придаем всему району, и сады, как мне кажется, должны подчеркивать эту тему. От тебя же ожидают прежде всего проектов и руководства работами, самой копать и сажать тебе не придется. Для этого есть специальная компания, занимающаяся ландшафтным дизайном. Ее создали местные ребята.
      – Ребята?
      – Ладно, не придирайся! Это взрослые, и они носят фамилии Дрейк, Минтон, среди них даже есть один Гренвилл… почти Гренвилл. Это муж моей дочери. Если за ними как следует присматривать, то они справятся. И я думаю, из тебя получится прекрасный руководитель. Только пообещай мне быть с ними построже.
      – Минуточку, давай-ка без шуток. Если я правильно поняла, ты просишь меня возглавить фирму, занимающуюся ландшафтным дизайном, у которой есть контракт на обслуживание приблизительно двухсот домов?
      – Именно так.
      – А скажи-ка мне, эта замечательная мысль только что пришла тебе в голову или ты уже давно вынашиваешь такой план? – Иден внимательно смотрела на адвоката.
      Гренвилл грустно взглянул на нее, покачал головой и тихо ответил:
      – Если ты хочешь спросить, не для того ли я за тобой ухаживаю, чтобы заполучить в свой проект специалиста по садам восемнадцатого века, то мой ответ будет нет. Одно с другим не связано. И все же я не могу не признаться, что мне совершенно необходима твоя помощь. Не веришь, что дела так плохи? Тогда скажи, когда ты разговаривала с Кэмден, моей дочерью, она улыбалась?
      – Нет.
      – Это потому, что она несчастна. Моя девочка вышла замуж за здорового и красивого парня из Луизианы на последнем курсе колледжа. И сразу же забеременела. Вообще-то я думаю, что забеременела она еще до свадьбы, но это не так уж важно. Они вернулись в Арундел вместе, и я сразу же понял, что парень не собирается работать. Он увидел дом, оценил наше положение в обществе и решил, что может отдыхать до конца жизни. Я не раз пытался объяснить ему, что семейное благосостояние продержалось столько веков именно благодаря тому, что все мы работали, как черти, но он меня просто не слышит. Тогда я спросил, что он умеет делать. Он заявил, что в Луизиане помогал отцу в ландшафтных работах. Откровенно говоря, я думаю, что они просто копали канавы. Но Кэмден плакала и требовала пристроить ее муженька к делу, поэтому я уговорил партнеров позволить моему никчемному зятю возглавить фирму. И что же он делает? Он нанял самых отъявленных негодяев в городе, а теперь ждет, что я потрачу полмиллиона долларов на оборудование и позволю ему заниматься садами. Да он ромашку от лютика не отличит! Как такой человек может создать красивый сад, не говоря уж о том, что для финансового успеха нам необходимо создать нечто действительно стоящее?
      И вот теперь я в безвыходном положении, – мрачно продолжал Брэд. – Инвесторы угрожают мне финансовыми санкциями, если Реми – мой зять – все испортит. Моя дочь ходит за мной по пятам, плачет и ждет, что я совершу чудо и ее бездарный муж превратится в талантливого бизнесмена. А этот оболтус заявляет, что он и пальцем не шевельнет, пока я не куплю ему минимум половину оборудования, которое он видел в магазине Джона Дира.
      – Ага, теперь я понимаю ход твоих мыслей! – Иден скрестила руки на груди и возмущенно уставилась на Брэддона. – Ты это здорово придумал: свалить все проблемы со своих плеч на мои, предоставив мне разбираться с заказчиками, твоим зятем и проектами садов!
      – Это так. – Гренвилл горько усмехнулся. – Ты, наверное, мысли читать умеешь. Когда я тебя увидел, то сразу понял, что если ты не сможешь навести у нас порядок, то никто не сможет.
      Иден рассмеялась и немного расслабилась.
      – Значит, твой зять из Луизианы? А акцент у него есть?
      – Еще какой. Иной раз я с трудом понимаю, что он говорит. Слушай, я знаю, что идея была дурацкая, но я действительно подумал, что тебя это может заинтересовать. – Голос его звучал устало, и было понятно, что Брэддон не надеется получить согласие Иден на участие в проекте.
      – Мне надо подумать, – уклончиво сказала она. – Ты сказал, что все мои старые книги в спальне?
      – Там и альбомы, и записные книжки. А ты не могла бы принять решение к десяти часам завтрашнего утра?
      – А что должно произойти завтра в десять?
      – Я встречаюсь с Реми в магазине Джона Дира.
      Иден расхохоталась. «Подумать только, – сказала она себе, глядя на удивленного Гренвилла, который никак не мог взять в толк, с чего она так веселится. – Как же похожи семьи! От проблем в семье не деться никуда и никогда. Вот я сбежала из Нью-Йорка, оставив там дочь, зятя и их будущего ребенка, и думала, что забуду на некоторое время о семейных неурядицах. Как бы не так! Теперь мой ухажер и поверенный предлагает мне принять участие в его собственных семейных разборках, отягощенных к тому же немалым финансовым интересом. Это словно нырнуть в бассейн с разбегу. М-да…»
      – Магазин техники по-прежнему находится на Беркшир-стрит?
      – Да.
      – Завтра в десять мы встретимся там, и я поговорю с твоим зятем.
      Брэддон порывисто схватил ее за руки:
      – Иден, я так тебе благодарен! Я… – Он замолчал, перевел дыхание и улыбнулся. – Я боюсь поверить окончательно, но мне кажется, что все, рассказанное о тебе миссис Фаррингтон, – правда.
      Он сказал последние слова очень негромко и почти нежно. Иден ясно видела, что Гренвилл собирается ее поцеловать.
      Он уже склонил голову, но Иден отступила на шаг, и момент был упущен. «Я так не хочу, – подумала она. – Когда придет время, он меня поцелует, но это должен быть поцелуй страсти, а не благодарности».
      – Сейчас нам лучше попрощаться, – заявила Иден. – Я должна просмотреть книги и решить… решить, хватит ли у меня наглости и безумия, чтобы принять твое предложение о работе.
      – Хорошо, как скажешь. – Гренвилл послушно отпустил ее ладони и выудил из кармана ключи от машины. – Тогда до завтра.
      У машины он обернулся и помахал рукой. Заурчал мотор, и красные огоньки стоп-сигналов подмигнули с поворота.
      Иден осталась одна посреди залитого лунным светом сада. Как холодно, удивилась она. А ведь еще минуту назад воздух казался ей очень теплым. Она поспешила в дом.
      В доме было очень тихо, но Иден знала, что в этой тишине скрывается человек. Макбрайд. Иден помнила свое намерение выкинуть шпиона из дома, но сейчас ей не хотелось тратить на это время и силы. Она мечтала принять душ, забраться в кровать, обложиться книгами по садоводству и хорошенько обдумать предложение Гренвилла о работе. Господи, да она уже много лет не читала ничего о ландшафтном дизайне и садоводстве. Вспомнит ли она то, что заучила когда-то? Достаточно ли ее знаний, чтобы спроектировать настоящий сад? Ведь это наука, требующая серьезных знаний. Высота растений, уровень кислотности почв, время цветения, прищипывание… массу всего нужно учитывать, если создаешь сад. Да и сможет ли она поладить с Реми, зятем Гренвилла? Господи, да она со своим-то не смогла найти общий язык, а теперь придется руководить чужим!
      Иден убирала кухню и готовила чай, но мысли ее были далеки от домашней работы. Когда наконец пришло время подняться наверх, Иден малодушно взглянула в сторону диванчика. Может, остаться здесь и не начинать неприятного разговора, которого так хотелось бы избежать? Когда она решила, что переселит этого человека в свой дом, мысль эта казалась здравой и доводы в пользу подобного поступка весьма весомыми. Но сейчас… сейчас она не могла припомнить ни одного. Неужели она действительно думала, что нуждается в защите от Брэда? Иден улыбнулась. О нет, ей не нужна защита от человека, который ей нравится. А мистер Брэддон Норфлит Гренвилл ей действительно нравится, и она рассчитывает на приятное продолжение знакомства. Но для этого надо как минимум избавиться от соглядатая.
      Иден остановилась у первой ступени и взглянула вверх. «Это будет не самый приятный разговор, но я должна быть тверда», – сказала она себе.

Глава 6