– Я с удовольствием поеду с тобой. А пока ты будешь занят с клиентами, я схожу пообедать.
      – И я тоже! Просто умираю с голоду, – с готовностью подхватил Джаред. – А после обеда можно будет встретиться и поболтать. – Он встал рядом с «кузиной» и жестом защитника положил руку ей на плечи.
      Гренвилл недовольно переводил взгляд с Иден на Джареда. Было совершенно очевидно, что хотя он и считает присутствие Макбрайда лишним, однако не хочет показаться неучтивым.
      – Эта встреча действительно очень важна, – сказал адвокат. – Клиенты, интересующиеся покупкой дома, прилетели с другого конца Америки специально для того, чтобы осмотреть дом. Мы встречаемся в клубе. – Гренвилл взял Иден за руку и осторожно попробовал увести ее от «кузена».
      Но Джаред лишь крепче сжал плечи Иден. Тогда она все же решила проявить инициативу.
      – Я с удовольствием поеду с тобой, – сказала она Гренвиллу, и тот, удовлетворенно кивнув, сел в машину. Но Макбрайд продолжал удерживать Иден рядом с собой.
      – Я не хочу, чтобы вы оказались в большой компании незнакомых людей, – негромко объяснил он ей. – Пока все происходящее не разъяснится, вам нужно побыть в изоляции.
      – А вы тоже там будете, в моей изоляции? – насмешливо спросила Иден. – Знаете, мистер Макбрайд, я начинаю думать, что ваше настойчивое нежелание отпустить меня куда-то с Брэддоном вызвано не столько профессиональной осторожностью, сколько другими – более личными – причинами.
      Джаред возмущенно выпрямился, отпустил плечи Иден и произнес:
      – Знаете, мисс Палмер, такое отношение…
      Воспользовавшись свободой, Иден быстро юркнула на переднее сиденье машины. Понимая, что Гренвилл постарается уехать как можно быстрее и без него, Джаред дернул заднюю дверцу и плюхнулся на сиденье. Там уже сидел Реми. Брэд вопросительно взглянул на Иден, но та лишь пожала плечами. Она боялась, что, попытайся она избавиться от агента, тот пойдет на крайние меры и расскажет Гренвиллу, какую именно организацию он представляет и чем вызвано его нежелание выпускать Иден из поля зрения.
      Десять минут спустя они свернули на широкую дорогу под указатель «Королева Анна». Никаких рекламных надписей о том, сколько именно домов продается и имеются ли причалы для яхт. Отсутствие рекламы свидетельствовало о респектабельности и высоких ценах на недвижимость; здесь не могли появиться случайные покупатели, а неслучайные были настолько богаты, что прекрасно знали, на что они могут рассчитывать за свои деньги. Они ехали мимо полей, перемежавшихся рощицами деревьев, и Иден прекрасно понимала, какого труда стоили эти красоты.
      – Весной эти луга покроются полевыми цветами, – мечтательно проговорил Гренвилл. – Выглядит очень естественно, правда? На самом деле на создание этих просторов ушли годы труда.
      – Полевые цветы не так-то просто укоренить, – заметила Иден. – Нужно расчистить почву от растений-конкурентов, а потом подкармливать ростки, пока они не укоренятся как следует.
      – Именно так. – Брэддон нежно улыбнулся ей, радуясь, что рядом с ним понимающий человек.
      – А когда вы начнете строительство? – спросила Иден, оглядывая простирающиеся вокруг красоты.
      – Я расцениваю твои слова как комплимент нашему дизайну. Мы продали уже восемьдесят два процента домов, и шестьдесят процентов всех построек закончено.
      – Но где же они? – Иден недоуменно огляделась. Машина как раз поднялась на небольшой пригорок, и Гренвилл заглушил мотор.
      Глазам зрителей открылся чудесный вид на Арундел-Саунд – канал, соединяющий множество озер и речек с океаном. Канал был пресноводным в своем начале и соленым – перед слиянием с океаном, и это место идеально подходило для рыбалки и лодочных прогулок. Прямо напротив Иден и ее спутников на берегу канала возвышался большой красивый дом, полускрытый старыми деревьями. Справа и слева, не слишком близко, располагались другие дома. Рядом с каждым имелся большой участок земли и деревья.
      – Как красиво! – восхитилась Иден.
      Больше всего ее поразили деревья – огромные, мощные, придававшие домам такой вид, словно те стоят здесь уже много лет. Иден и прежде видела площадки, подготовленные под строительство коттеджей. Но всегда они были абсолютно ровными и лишенными любой растительности. Так проще для строителей – можно не думать о том, что сломаешь какую-нибудь ветлу или клен. Грузовики и прочая тяжелая техника не слишком поворотливы. Как копать ямы под фундамент, если можно повредить корни? Лишь там, где ничего не растет, нельзя ничего сломать.
      – Либо местный строительный подрядчик – фанат партии «зеленых», либо он смертельно тебя ненавидит, – сказала она Гренвиллу.
      – И то и другое, – хмыкнул тот. – Правда, к концу строительства осталась в основном ненависть. Скажу больше – я умудрился кое-где сохранить и кустарники. Для этого мне пришлось огородить их специальными деревянными барьерами. Конечно, это не добавило мне популярности среди строителей.
      – Да уж, могу себе представить, – сочувственно кивнула Иден. – Но знаешь, это, – она указала на открывающийся вид, – того стоило. Думаю, ты и сам так считаешь. Наверняка проект собрал уже несколько призов и наград.
      – Угадала, – скромно склонил голову Гренвилл, но Иден видела, что он доволен тем, какое впечатление произвело на нее увиденное.
      Спустившись с пригорка, они обнаружили парковку. Гренвилл поставил автомобиль на место, где красовалась табличка «Для директора». Когда они вышли из машины, Макбрайд схватил Иден за руку и негромко сказал:
      – Не отходи от меня. Я ни на секунду не должен выпускать тебя из виду.
      Иден успела лишь кивнуть, потому что Гренвилл уже стоял рядом.
      – Боюсь, я не смогу уделить тебе столько времени, сколько мне бы хотелось, – вздохнул он. – Сегодня тут будет очень много народу. Не возражаешь, если я тебя кое-кому представлю?
      – Конечно, нет. – И адвокат повел Иден к административному зданию. Реми и Макбрайд шли следом.
      Иден заранее приготовилась к тому, что увидит внутри. Огромные пространства и высоченные потолки наверняка подавляюще действуют на входящего в это здание человека. Но, едва переступив порог, она поняла, что ошиблась и недооценила автора проекта здания. Огромные окна давали много света и позволяли любоваться прекрасными видами канала, на водной глади которого там и тут белели паруса яхт, но не было чувства превосходства пространства над человеком. Помещение казалось уютным, во многом еще и благодаря мебели, весьма нетрадиционной для общественного здания. В просторном помещении расположилось множество стульев, диванчиков, кресел и разномастных столиков, явно купленных на аукционах и уличных распродажах, а затем отреставрированных. Все здесь создавало атмосферу домашнего уюта и живого тепла.
      – Кто все это сделал? – спросила Иден, и Гренвилл улыбнулся – он понял, что именно она почувствовала.
      – За два года мы не пропустили, наверное, ни одного аукциона в Северной Каролине и южной Виргинии. Мы – это я, моя дочь и моя помощница, Минни. Ты с ней еще познакомишься. У нее удивительно наметанный на старинную мебель глаз. К тому же она умеет торговаться. Вообще-то, – Гренвилл оглянулся и понизил голос, – мы начали ездить по аукционам, чтобы сэкономить деньги. Сначала мы собирались закупить новую мебель и добавить только несколько старинных элементов, чтобы придать декору шарм, так сказать. Но Минни купила старый диванчик, в который просто влюбилась, муж ее подруги перетянул его, а потом она нашла стулья. С этого все и началось. Тебе нравится?
      – Очень!
      Улыбаясь, Брэддон нежно взял ее за руку.
      Иден счастливо улыбалась в ответ. Чем больше она узнавала этого человека, тем больше он ей нравился. Она оглянулась, чтобы посмотреть, какое впечатление здание произвело на Макбрайда. Но тот стоял с неподвижным лицом, и глаза его напряженно обшаривали комнату – этот человек на работе, и ему нет никакого дела до интерьера. Реми же вообще куда-то исчез.
      – Нам пора, – сказал Гренвилл. В это время распахнулась одна из дверей, и Иден увидела молодого человека.
      – Наконец-то! – воскликнул тот, стремительно приближаясь к гостям. – Мы уже боялись, что вы бросили нас на растерзание клиентам. – Он перевел взгляд на Иден. – Вы, должно быть, Иден Палмер. – Молодой человек протянул руку: – Я Дрейк Хотон, работаю с Брэддоном над этим проектом.
      – Дрейк слишком скромен, – вмешался Гренвилл. – Он и есть наш архитектор.
      – Просто я перенес на бумагу замыслы Брэддона.
      Улыбаясь, Иден пожала Дрейку руку. Почему-то она решила, что он похож на молодого миссионера. Наверное, Гренвиллу хотелось, чтобы его дочь вышла замуж именно за такого человека – возможно, он даже рассматривал Дрейка Хотона как кандидата в зятья. Вся компания перешла в другую комнату. Джаред следовал за Иден по пятам. Помещение во многом повторяло первое, но в глубине его виднелись распахнутые двери в зал, где двигались люди. Они смеялись, переговаривались и явно чего-то ждали. Среди них сновали официанты с подносами, на которых Иден разглядела шампанское и закуски.
      – Прошу меня извинить, – сказал Гренвилл, и выражение его лица изменилось. Только что он был мил и улыбался, теперь… теперь он улыбался еще шире. Только это была уже другая улыбка – улыбка продавца. Он вошел в зал, и люди оживились, пожимая ему руку, смеясь его шуткам, улыбаясь его комплиментам.
      – Он великолепен, правда? – шепнул архитектор на ухо Иден. – Брэддон-торговец. – Потом внимательно посмотрел на нее и сказал: – Так, значит, вот вы какая.
      Иден не знала, что на это ответить. Было очевидно, что сплетники славного города Арундела уже повенчали ее с Брэддоном. Иден еще не поняла, что она чувствует по этому поводу – радость, что их союз можно считать сложившимся, или раздражение от того, что кто-то все решил за нее?
      Она так и не успела придумать подходящий ответ, потому что Макбрайд, которому надоело стоять в качестве мебели, громко кашлянул. Дрейк Хотон уставился на него с искренним удивлением, но потом, сообразив, протянул незнакомцу руку:
      – Вы, видимо, тот человек, который искал распределительный щиток.
      – Джаред Макбрайд. – Небольшая рука Дрейка – тонкие белые пальцы архитектора – почти полностью скрылась в ладони Макбрайда. – Готов поспорить, что вы принадлежите к одной из старинных семей Арундела.
      – Так и есть. У меня тройная фамилия. Угодно ли вам узнать мое полное имя?
      – Нет, – равнодушно обронил Макбрайд, и Иден заметила, как тень скользнула по лицу архитектора. Она прекрасно поняла, что это значит: агент Макбрайд идентифицирован как «дурно воспитанный янки», что автоматически ставит на нем клеймо человека, с которым нет ни смысла, ни желания общаться.
      На какой-то момент повисло неловкое молчание – мужчинам нечего было сказать друг другу. Впрочем, непохоже, чтобы Джаред испытывал неловкость или замешательство. Он внимательно смотрел в сторону распахнутых в зал приемов дверей.
      – Не будем вас больше задерживать, Дрейк, – улыбнулась Иден. – Вас ждут, поспешите же.
      Молодой человек колебался, поглядывая то на Иден, то на двери. Он ждал, что дама объяснит, почему она приехала в обществе этого грубияна, своего соседа, который еще недавно оказался в больнице по ее же милости. Но Иден не собиралась повторять дурацкую историю о внезапно обретенном кузене. Так и не получив объяснений, архитектор улыбнулся и извиняющимся тоном сказал:
      – Я, пожалуй, действительно пойду. Брэд будет выступать через несколько минут, а потом всех ждет ленч.
      Когда молодой человек скрылся в зале, Иден повернулась к Джареду:
      – Господи, где вас воспитывали? Вы вели себя как невежа и грубиян! Что вам сделал этот милый молодой человек?
      – Ненавижу снобов, а мальчишка – образчик этого порока. Этакий пуп земли, шишка на ровном месте.
      – Ничего подобного. Вы его увидели всего пару минут назад и не можете судить о нем объективно. Он был очень любезен…
      – Ну конечно! «Угодно ли вам узнать мое полное имя?» – передразнил Джаред. – Кто так изъясняется в наши дни?
      – К сожалению, мало кто. Я была бы не против хоть изредка встречать образцы такого высокого стиля в тех рукописях, что мне приходится читать. Значит, вы так напали на бедного юношу только потому, что он получил прекрасное образование и у него хорошие манеры? А у вас нет ни того ни другого? Ох, только не надо рассказывать мне, что вы бросили школу, чтобы податься на свою героическую…
      Иден не закончила фразы, потому что Макбрайд уставился на нее, яростно вращая глазами. Иден вздохнула. Неужели этот параноик думает, что в здании стоят «жучки» и кто-то может узнать страшную тайну о том, что Макбрайд – агент ФБР?
      – С вами невозможно разговаривать, – в сердцах заявила она. Потом продолжала, понизив голос почти до шепота: – Если человек получил приличное образование и умеет пользоваться столовыми приборами, вы моментально называете его снобом. Знаете, я была бы счастлива, если бы моя дочь вышла замуж за такого милого юношу, как Дрейк Хотон. Думаю, и Брэддон Гренвилл хотел бы видеть в зятьях Дрейка, а не Реми.
      – Чем тебе не понравился Реми? Лично мне парень пришелся по душе. А уж с трактором он управляется так, словно родился в кабине.
      – Но и мне тоже Реми очень понравился. И я ровным счетом ничего против него не имею.
      – Значит, это только Гренвилл считает, будто человек, который ездит на тракторе, недостоин быть мужем его дочери? Неужели он действительно предпочел бы видеть зятем этого женоподобного…
      – Здравствуйте, – произнес голос за их спинами.
      Спорщики обернулись и уставились на миниатюрную молодую женщину, незаметно возникшую рядом. У нее были смеющиеся голубые глаза и копна рыжих кудряшек.
      – Надеюсь, я вам не очень помешала. Меня зовут Минтон Норфлит, но все называют меня Минни, я помощница Брэддона.
      Минни произнесла эту небольшую речь, улыбаясь и неотрывно глядя на Джареда. Тот тоже с интересом разглядывал незнакомку. Увиденное ему явно понравилось, что неприятно задело Иден.
      – Да-да, – сказала она громко. – Брэд говорил о вас.
      – Правда? – промурлыкала Минни, по-прежнему не сводя дразнящего взгляда с Джареда. – Надеюсь, он сказал что-то хорошее, потому что я действительно просто замечательная.
      – Уверен, что это так, – негромко и со значением отозвался Макбрайд.
      Иден решительно шагнула вперед, встала прямо перед Минни и протянула руку:
      – Я Иден Палмер.
      – Очень приятно. – Минни пожала протянутую ладонь, даже не взглянув на Иден. – А это?..
      – Я Джаред Макбрайд, кузен Иден. Остановился в ее доме, в Фаррингтон-Мэноре. Хотите, набросаю вам на карте местности, где это?
      – Я знаю, где находится Фаррингтон-Мэнор, и – такое вот совпадение – всегда мечтала увидеть этот дом изнутри.
      – Тогда я приглашаю вас сегодня на ужин, – неожиданно заявил Джаред, глядя на молодую женщину поверх макушки Иден.
      – Сегодня никак нельзя, – быстро вмешалась Иден, делая круглые глаза и надеясь, что Макбрайд придет в себя и вспомнит, что в доме все вверх дном, перевернута мебель, вспороты диванные подушки да и вообще… вообще, как он осмеливается приглашать людей в ее, Иден, собственный дом?
      – Я с удовольствием приду, – кивнула Минни. Она пожала протянутую Джаредом руку и не торопилась ее отпускать.
      Наконец Джаред отнял руку и повернулся к Иден:
      – Думаю, вам найдется, о чем поговорить. Если я понадоблюсь, мисс… Иден, я всегда рядом. – С этими словами он направился в сторону зала.
      – Кто он? – спросила Минни, восхищенно глядя вслед Джареду. – То есть я знаю, что это тот самый человек, которого вы отправили в больницу… все в Арунделе знают эту замечательную историю. Но я думала, он какой-нибудь замшелый пенек, а он тако-ой! Так кто он?
      – Мой кузен по материнской линии, – пробормотала Иден, мучительно покраснев. Но потом ей пришло в голову, что если Минни и Макбрайд займутся друг другом, то она получит свободу от навязчивого агента. Иден воспрянула духом. – Он раньше служил в полиции, но вышел в отставку и теперь просто не знает, чем себя занять.
      – Я могла бы подсказать ему пару нескучных способов провести время, – фыркнула Минни, потом вдруг махнула рукой и совершенно другим тоном сказала: – Не обращайте на меня внимания. Просто у меня не было мужчины уже три месяца, и я начинаю с вожделением поглядывать на столбики своей кровати – они, знаете ли, такие резные, такие шершавые… Он женат?
      – Нет.
      Женщины обменялись вполне дружескими улыбками, а потом Минни спросила:
      – Вы ведь в курсе, что Брэд попросит вас выступить?
      – Выступить? В каком смысле? Надеюсь, это не значит, что мне предстоит произнести речь?
      – Именно так. Ох, что за наказание! Иной раз Брэддон забывает о самых важных вещах! Представьте, вчера вечером он пришел домой…
      – Вы живете с Брэдом?
      – Не в том смысле, о каком вы подумали. Наши отношения носят чисто платонический характер. Ну вы же жили в одном доме с миссис Фаррингтон.
      – Она была старой женщиной, а Брэд…
      – Красавчик? – Минни хмыкнула. – Для вас, возможно, это и так, но для меня он что-то вроде дедушки. Слушайте, леди, мистер Гренвилл живет один-одинешенек в огромном доме, а у меня есть маленькая дочка, и я воспитываю ее одна. У меня хватило глупости выйти замуж за человека, в которого я влюбилась во время океанского круиза. Все случилось за неделю. А через два месяца после рождения дочки мой благоверный сбежал со своей секретаршей. Что мне оставалось делать? Я вернулась в Арундел. Брэд помог мне получить развод и выбить алименты у семьи моего бывшего мужа. Он также помог мне оформить единоличную опеку над ребенком и вернуть девичью фамилию. Наверное, вы заметили, что в Арунделе лучше жить под правильным именем. Мне пришлось очень несладко, когда я осталась одна с ребенком на руках.
      – Я знаю, каково это.
      – И я не могу вспомнить точно, как это получилось, но в конце концов я оказалась в этом огромном доме и теперь занимаюсь всеми делами Брэддона. И вот что я вам скажу – если вы решите выйти за него замуж, я буду просто счастлива. Тогда я смогу наконец переехать в маленькую квартирку, где будут стеклопакеты на окнах и ни одной старой скрипучей рамы. О чем это я? Ах да! Сейчас важно вот что – Брэддон хочет, чтобы через полчаса вы произнесли речь. Вчерашний разговор с вами о ландшафтном дизайне его чрезвычайно воодушевил. Конечно, люди могут найти дизайнеров на стороне и пригласить их для оформления садов, но Брэддон боится, что тогда… – Она заколебалась, подыскивая нужное слово.
      – Думаю, он боится, что какой-нибудь шустрый парень убедит их приделать к дому, выдержанному в стиле восемнадцатого века, японский садик и сад камней, а у соседа в садочке появятся гномики на клумбах.
      – Вот-вот, Брэд говорил то же самое. Знаете, вы просто повторяете его слова. Вы уверены, что не являетесь родственниками с мистером Гренвиллом?
      – Абсолютно. Но духовное родство я не исключаю. Так, может, вы хотя бы намекнете мне, о чем, собственно, я должна говорить? И почему Брэд сам не сказал мне о предполагаемом выступлении?
      – Возможно, он просто испугался, что вы запаникуете и откажетесь. Что касается темы вашего выступления, то, думаю, Брэддон хочет, чтобы вы убедили этих людей принять идею сада восемнадцатого века, который по стилю подходил бы домам и всему поселку. Хотя я полагаю, что им абсолютно наплевать, какие возле их домов будут сады. Они все равно станут там играть в гольф и пить джин. Главное, чтобы им не нужно было ухаживать за клумбами и полоть грядки.
      – Может, мне стоит побеседовать с Дрейком? Он архитектор и, как я поняла, помощник Брэддона.
      Минни презрительно фыркнула:
      – Не верьте этому хлыщу. Он стал архитектором, потому что его отец этого хотел и заставил сына пойти в архитектурный колледж. А в «Королеве Анне» малыш Дрейк оказался только потому, что Брэд приятель его отца.
      Времени у Иден было в обрез. Значит, посоветоваться ей не с кем, все придется решать самой. А ведь ей нужно заставить богатых и избалованных клиентов выложить свои деньги, купить ее идеи. Иден вдруг вспомнила свои редакторские будни. Только теперь она поняла, каково приходилось тем беднягам-авторам, когда за три минуты они должны были убедить ее принять к рассмотрению плоды их трудов.
      – Мне нужна ручка, бумага и какое-нибудь тихое местечко, где я могла бы хоть немного сосредоточиться.
      Минни вручила ей симпатичный блокнот бледно-голубого цвета, на обложке которого было вытеснено «Королева Анна». Иден отошла в уголок, открыла блокнот, вынула ручку и, уставившись на чистый лист, попыталась привести в порядок мысли. Она не боялась и умела выступать, но обычно этому предшествовала тщательная подготовка. Теперь же ей предстояло выйти к публике с экспромтом. «Итак, сад восемнадцатого века. Что я помню о концепции садоводства того времени? Нет, важно не то, что я помню, а то, что мне больше всего нравится. Что так привлекает меня? Почему я хочу заставить других людей увидеть и полюбить эту красоту?» Внятно сформулировать свои мысли оказалось нелегко: слишком много лет прошло с тех пор, как Иден занималась садом.
      Она грызла ручку и вспоминала все, что случилось после ее приезда в Арундел. Змеи в спальне, разгромленный дом… двое мужчин, ворвавшихся в ее жизнь. Нет-нет, сейчас все это лишнее, об этом можно будет подумать потом. Иден закрыла глаза. Сады восемнадцатого века. Что было главным? Борьба за независимость? Не то. Может быть, стремление придать жизни упорядоченность? Разве не это так привлекало ее в концепции садоводства того времени. Конечно, как же она могла забыть! Приручить природу – вот каков был лозунг того времени, и они много говорили об этом с миссис Фаррингтон. Улыбаясь, Иден начала быстро писать.

Глава 10