Мальчик, которого перед этим Зарид сбила с ног, ощетинился, как котенок.
      – Ты не знаешь, с кем разговариваешь! – взвизгнул он. – Это Кольбран. Он вышибет тебя из седла прежде, чем ты будешь включен в списки участников!
      – Джейми, – резко произнес Кольбран. – Оставь нас.
      Мальчик вызывающе взглянул на Зарид и отвернулся.
      – Простите его, – обратился Кольбран к Сиверну. – Он очень молод, и это его первый турнир.
      Сиверн промолчал, не отводя взгляда.
      Кольбран улыбнулся Зарид, и она чуть не упала с коня. Его улыбка напоминала луч солнца в дождливый день.
      – Я вовсе не хотел оскорбить вас. Желаю удачи! Зарид смотрела, как он отошел, как легко вскочил в седло. Его белый конь был также украшен белой тканью с серебряными розами.
      Она все еще, склонив голову, наблюдала за Кольбраном, когда Сиверн ударил ее по плечу с такой силой, что чуть было не вышиб из седла.
      – Прекрати так смотреть, – проворчал он. Зарид постаралась подчиниться, но это было нелегко. Она продолжала смотреть на Кольбрана. Перед ним шли шесть человек с арфами. За ними шестеро трубачей. Следом шесть рыцарей на белых конях везли оружие Кольбрана. Кольбран ехал один, его оруженосец и сопровождавшие его слуги остались позади.
      Все люди Кольбрана, начиная от музыкантов и кончая рыцарями, носили белую одежду, отделанную серебром. Зарид решила, что их выход выгодно выделяется на фоне предыдущих красочных представлений. -Девушка вздохнула – не только сам Кольбран был прекрасен, но и его лошадь, и его одежда, и его…
      – Поехали, – сказал Сиверн. По его голосу Зарид поняла, что он сердится. Она выпрямилась. «Лучше пройти через это вместе», – решила она.
      Сиверн был зол. Их имя назвали последним, и он видел, что многие зрители уже покидали трибуны. Наступало время обеда, и они, взглянув на Перегринов и увидев, что на пышное зрелище здесь нечего рассчитывать, решили, что Перегрины не стоят их внимания.
      Его гнев все рос. Эти люди судят о мужчине не по умению владеть оружием, а по блеску его одежд. С каких это пор человека оценивают по нарядам, а не по делам?
      Милосердие Кольбрана, оказалось последней каплей. Сиверн дождаться не мог списков участников. Он представлял, как вышибет этого жалостливого парня из седла и посмеется над ним.
      Сиверн подал своим людям знак следовать за ним и ждал сигнала герольда, приглашающего Перегринов проехать перед трибунами. Он заметил, что герольд дожидается, пока семья Маршалла покинет трибуну.
      Когда Сиверн увидел, что леди Энн уже встает с места, он решил не ждать более. Даже если никто больше не захочет смотреть на него, пусть посмотрит хоть она. Разве не была ему обещана награда за то, что он спас ей жизнь?
      Швырнув шлем наземь, Сиверн пришпорил коня, не обращая внимания ни на крики герольда, ни на хохот окружающих, и поскакал по направлению к прелестной леди Энн.
      Заслышав топот копыт его боевого коня, все замерли на местах. Сиверн заметил, что рядом с леди Энн стоит какой-то мужчина, но не обратил внимания на него. Он наклонился вправо и, сжав ногами бока коня, обхватил правой рукой талию леди Энн и поднял ее. Он пытался поцеловать девушку, но после многочасового пребывания в шлеме под палящими лучами солнца его лицо стало таким потным, что губы лишь скользнули по щеке Энн.
      На противоположном конце турнирного поля он остановил коня и с видом победителя опустил девушку на землю.
      – Я получил обещанную награду! – громко произнес Сиверн, обращаясь ко всем присутствовавшим.
      Глаза леди Энн лихорадочно блестели, казалось, она собиралась что-то сказать, но он, не дожидаясь, уехал. Позже она сможет сколько угодно шептать ему признания в любви. Он ехал, не оглядываясь, и не видел лиц окружающих, но смеха не было слышно. Он-таки заставил их замолчать.
      Увидев, как брат, нарушив все правила церемонии, поскакал вперед и умыкнул леди Энн буквально из-под носа ее отца, Зарид принялась молиться, чтобы Бог послал ей мгновенную смерть.
      Что случилось с Сиверном? Зарид почти ничего не знала о правилах турнира, но понимала, что его поступок просто ужасен. Да, ужасен. Они тихо проехали бы мимо трибун, возможно, над их бедной одеждой посмеялись бы, но теперь…
      Зарид взглянула на леди Энн, которая стояла там, где Сиверн ее оставил, и сжимала кулаки. Она видела, что девушка в бешенстве, да в таком, что способна убить любого.
      Люди вокруг молчали, они были слишком ошеломлены, чтобы издать хотя бы звук. Затем слева от Зарид раздался громкий, самодовольный смех, и, повернувшись, она увидела Джейми. Он был в чистенькой, аккуратной белой тунике и штанах. Наконец-то Зарид нашла, на кого излить свой гнев…
      Она направила коня в его сторону, склонив знамя Перегринов так, словно это было копье. Глаза мальчишки в ужасе расширились, и он бросился бежать.
      Длинное знамя тащилось по земле, путаясь в ногах коня. Конь споткнулся, и Зарид, подавшись вперед, перелетела через его голову и плашмя приземлилась на спину. На несколько секунд она потеряла способность дышать и мыслить и лежала, глядя в небо.
      Первое, что она услыхала, – взрыв смеха.
      Над ней наклонился Джейми. Он хохотал, упершись ладонями в колени. Ему вторили, остальные.
      Зарид не могла пошевельнуться.
      – Прекратите! – раздался чей-то голос, и, взглянув наверх, она увидела наклонившегося к ней Кольбрана. В белом с серебром наряде он казался ангелом.
      – Ты ранен, мальчик?
      Зарид покачала головой и улыбнулась, когда он протянул руку, чтобы помочь ей встать.
      – Вот и хорошо, – улыбнулся в ответ Кольбран. – Дай-ка я осмотрю тебя.
      Он взял ее за плечи и повернул, отряхивая от пыли. Его прикосновения казались такими приятными, что Зарид готова была умереть от счастья. Она взглянула ему в лицо, в эти голубые-голубые глаза, и почувствовала, что у нее подкашиваются ноги.
      – Мне кажется, что ты все-таки ранен, – заключил Кольбран и поднял ее на руки.
      Это уж слишком.
      Зарид потеряла сознание.
      Энн Маршалл умылась холодной водой и посмотрела в металлическое зеркало, висевшее на стене. Лицо стало красным – она нещадно терла его, стараясь смыть следы прикосновения Сиверна. У нее болели ребра там, где он схватил ее, кожа была содрана прикосновением его доспехов.
      В ушах все еще звенел хохот – люди смеялись, когда.., когда… Она не знала как назвать Сиверна. Он унизил ее, выставил на посмешище перед сотнями людей. Даже мерзкий старик, муж Кэтрин, смеялся над ней.
      Взглянув в зеркало, Энн увидела, что ярость в ее глазах уступила место слезам. О, если бы она могла остаться во Франции вместе с матерью! Если бы она могла не приезжать в эту варварскую страну, где мужчины мало чем отличаются от животных! Если бы…
      Она не успела закончить свою мысль. Дверь ее комнаты распахнулась, и вошел отец. Он даже не постучал. Хью Маршалл никогда не выказывал ни малейшего уважения к своим дочерям.
      – Гости обедают внизу и хотят видеть мою незамужнюю дочь, – сказал он.
      – Мне нехорошо, – честно призналась Энн. – Я не смогу есть.
      – Ты будешь есть, даже если мне придется силой заставить тебя. Мне не нужна дочь, которая дуется из-за того, что до нее дотронулся мужчина.
      Энн даже забыла о своем дурном настроении.
      – Мужчина? Этот варвар, язычник? Ты назвал это животное мужчиной? Собаки, и те способны чувствовать больше, чем он!
      – Ты не способна отличить мужчину от собаки, – фыркнул Хью. – Вы, женщины, превратили турниры, служащие для подготовки к войне, в показы мод. Если предоставить вам выбор победителя, им станет тот, у кого больше всего перьев на шлеме да золота на сбруе. А этот мальчишка Перегрин…
      – Перегрин? – задохнулась от возмущения Энн. – Так это он? Мне стоило самой догадаться. Это брат мужа бедной леди Лианы. Неудивительно, что…
      – Они женаты всего два года, а она уже родила ему сына и на подходе второй. У этих Перегринов всегда рождаются сыновья.
      – В жизни есть вещи поважнее сыновей! – огрызнулась Энн.
      Хью Маршалл шагнул к дочери, но Энн заставила себя не отшатнуться.
      – Я не собираюсь воротить от него нос. И, возможно, тебе придется присоединиться к леди Лиане и рожать сыновей от Перегрина.
      – Нет! – У Энн перехватило дыхание. – Пожалуйста, – начала было она, но смолкла. Она ни о чем не станет просить своего отца. Энн расправила плечи. «Вспомнив – подбодрила она себя, – против его силы надо использовать свой ум». – Если тебе нужны глупые внуки, то, конечно, ты должен выдать меня замуж за этого человека. Разумеется, король захочет видеть за своим столом одного из Перегринов. То, что мы сегодня видели, не оставляет никаких сомнений в том, что при дворе он будет как нельзя кстати. Возможно, это не имеет для тебя значения, и тебе будет приятно посмотреть, как над твоими внуками смеются, и ты попросишь его величество пригласить этого невежу ко двору.
      Хью смотрел на дочь. Он не выносил умных женщин и не терпел, если они говорили что-нибудь, чего он не в силах был понять. Ее мать была точь-в-точь такой же, ее язычок работал вдвое быстрее, чем его мозги. Когда она попросила его разрешения вернуться к своим родным во Францию, он очень обрадовался.
      Но нельзя давать понять своей чересчур умной дочери, что ее речи смутили его.
      – Если я увижу, что ты выказываешь нерасположение к этому человеку, тебе придется пожалеть об этом, – предупредил Хью дочь и быстро вышел. Надо выдать эту ведьму за самого сурового мужчину, чтобы не отбилась от рук, – подумал Хью. Ей нужен мужчина, который укоротит ее язычок. Но она знает, как Хью хочет иметь внуков. Ему не суждено было увидеть сыновей, и теперь он надеялся, что дочери подарят ему внуков. Здесь, как ни горько было признать это, девчонка была права. Он не хотел бы, чтобы его внуки стали посмешищем на турнирах. А при виде этих неумытых Перегринов даже король неодобрительно прищелкнул языком.
      Хью скривился. Чертова девка! Если он и ненавидел кого-либо сильнее, чем умных женщин, так это женщин, которые оказывались правы. Он быстро спустился по лестнице. Через три дня он найдет девчонке мужа и избавится от нее. Пусть муж разбирается с ней, а с него уже достаточно ее острого язычка.
      Энн облегченно вздохнула, избавившись от отца. Ей удалось взять его в руки – но ненадолго. Быстро приводя себя в порядок, она думала о том, что не всегда сможет найти нужные слова, чтобы успокоить его. Отец столь же глуп, как и зол, и в один прекрасный момент может оставить в стороне все доводы разума и действовать по-своему. Энн знала, что ей нужно выбрать себе мужа и заставить отца одобрить этот выбор. Нужно найти человека, который вытеснил бы из мыслей отца этого грязного Перегрина.
      Она взяла трехфутовый головной убор, сделанный в форме конуса и надела его так, чтобы острием он смотрел назад. Цепочка, поддерживавшая убор, врезалась ей в лоб, но боль вскоре стихла. Энн приколола мягкую, тонкую шелковую вуаль и кинула на себя последний взгляд в зеркало. Она хотела выглядеть как можно лучше, ибо отправлялась на охоту. Охоту за мужчиной.
 

***

 
      Зарид очнулась в своем шатре. Девушка лежала на походной койке и сквозь откинутый полог могла видеть небо. Солнце было уже низко. Она чувствовала себя такой слабой, что даже не пыталась встать. Последним, что ей удалось вспомнить, был Кольбран, поднимающий ее на руки.
      Зарид улыбнулась, глядя вверх и вспоминая его лицо, его запах, звук его голоса, его…
      – Ну вот ты и очнулась.
      Зарид неторопливо повернула голову, чтобы взглянуть на говорящего. Свет падал сзади, поэтому рассмотреть его как следует было трудно.
      – Есть здесь что-нибудь съедобное? – спросила она. – Я голодна.
      Мужчина усмехнулся.
      – Выставлять себя дурой, несомненно, очень тяжкий труд.
      – Дурой? – Зарид недоуменно покосилась на него. Лицо казалось знакомым, но узнать его она не могла. Мужчина повернулся к Зарид спиной, и она услышала стук тарелок и звук наливаемой в кружку воды. Девушка думала о Кольбране. Он, наверное, приснился ей. Живой человек не может быть таким.
      – Ешь. – Мужчина поставил перед ней деревянную тарелку с мясом и хлебом.
      Взяв ее, Зарид оперлась на локоть и принялась есть. Мужчина присел на табурет рядом с койкой. Снаружи слышался лязг оружия.
      – Началось! – сказала Зарид, садясь. – Турнир начался, и я могу понадобиться Кольбрану. – Она попыталась встать, но мужчина толкнул ее ладонью в грудь и Зарид плюхнулась обратно.
      – Что ты себе позво… – Тут, впервые разглядев этого человека, Зарид замолчала. Ее глаза расширились. Младший Говард!
      – Ты? – задыхаясь, произнесла она, и рука ее потянулась к спрятанному в сапоге ножу.
      – Там ничего нет, – тихо сказал он. – Я забрал все твое оружие и с удовольствием присмотрю за ним. Нагнув голову, девушка ударила его в грудь.
      – Уф-ф, – тихо произнес он и, крепко схватив ее, без труда удержал в руках.
      – Сиверн! – закричала она. Его рука закрыла ей рот.
      – Твой брат на поле. Равно как и слабак Кольбран, – добавил он после паузы.
      Зарид прекратила сопротивляться.
      – Кольбран не слабак!
      – Как много ты знаешь! Наверно, сотни раз видела, как он сражается, а?
      – Пусти меня. Мой брат изрубит тебя на мелкие кусочки. Он…
      – Да-да, я это уже слышал.
      Зарид поняла, что он играючи борется с ней, как отец мог бы развлекаться с ребенком. Но его руки гладили ее ноги и бедра. Оттолкнув его изо всех сил, девушка упала на койку. Закинув голову, она смотрела на него.
      – Возьми меня и прекрати охотиться за моими братьями. Я пойду с тобой и останусь в плену, если ты пообещаешь не трогать моего брата. Я.., я сделаю все, чего ты захочешь, если ты помешаешь своим людям напасть на брата.
      Тирль долго глядел на нее, зная, что девушка говорит совершенно искренне. Несмотря на мальчишескую прическу и одежду, она была истинной женщиной, способной пожертвовать всем ради тех, кого любит.
      – Я здесь не для того, чтобы причинить кому-нибудь вред. Твой брат уверен, что меня зовут Смит и что я послан сюда леди Лианой.
      Зарид в изумлении уставилась на Тирля, закрывая и открывая рот, словно рыба, выброшенная на берег.
      – Так тебя послала Лиана? – спросила она, не веря своим ушам.
      – Ну конечно, нет. Ешь, а я расскажу тебе все.
      – Я не приму пищи из рук Говарда.
      – Как хочешь. Но ты можешь проголодаться, ведь я буду в течение трех дней заботиться о тебе и твоем брате.
      – Заботиться? Говард, заботящийся о Перегрине? Ты хочешь отравить нас. – С этими словами она попыталась подняться, но Тирль толкнул ее, и девушка не стала сопротивляться.
      – Где Сиверн? – прошептала она. – Если ты ранил его, то Роган…
      – Что за кровожадная девица! Я никого не ранил. Твой братец на турнирном поле ждет, когда придет его очередь выбить из седла какого-нибудь дурака.
      – Он тебе еще покажет, – пообещала Зарид. – Ты видел, что может сделать клинок Перегрина. – она намекала на рану, нанесенную ему в лесу.
      – Мне все еще больно. Ты мне многое должна – и за это, и за спасение доброго имени твоего брата.
      – Перегрины ничего не должны Говардам, – заявила Зарид.
      Снаружи донесся шум. Тирль повернулся посмотреть, в чем дело, и Зарид, соскользнув с койки, ринулась к вы-, ходу. Тирль подставил подножку и подхватил ее прежде, чем девушка упала.
      – Куда это ты собираешься?
      – К брату. Я хочу убежать от тебя. Все рассказать королю.
      – Если ты позовешь брата и он убьет меня, безоружного, то мой брат сотрет с лица земли ту кучу камней, которую вы называете замком, и перебьет всех Перегринов. – Тирль устало посмотрел на Зарид. – Иди. Зови брата. Пусть он убьет меня, но, умоляю тебя, дай ему меч поострее – я не хочу долго мучиться.
      Зарид стояла, понимая, что проиграла эту войну, не успев вступить в бой. Да, он был прав. Если Сиверн убьет его, все Перегрины погибнут.
      Девушка опустилась на край койки.
      – Чего ты хочешь? – тихо спросила она.
      – Я хочу помочь, – быстро проговорил Тирль. – И для этого пришел сюда. Я догадывался, что вы явитесь на турнир в лохмотьях.
      – Мы не носим лохмотьев, – возмутилась Зарид. Он скривился, взглянув на ее поношенную засаленную тунику.
      – В лохмотьях, – повторил Тирль. – Несколько дней назад я послал человека к моему брату подобрать одежду. Жалко, что он не вернулся вовремя, чтобы предотвратить вчерашнее позорное зрелище, но, тем не менее, сейчас твой брат одет прилично.
      Зарид постепенно оправлялась от шока, вызванного появлением Говарда. Она подошла к выходу из шатра и выглянула. На краю поля стоял Сиверн. Поверх доспехов на нем была черная бархатная туника, и – хотя Зарид не могла точно определить с такого расстояния – она, судя по всему, была отделана золотом.
      – Мой брат, – четко и раздельно проговорила девушка, – мой брат носит одежду, которую дал ему Говард?
      – Да, но он не знает об этом. Он уверен, что это дело рук его милой невестки. Зарид села на койку.
      – Расскажи мне все, – тихо попросила она.
      – После того как вы вчера выставили себя дураками, посмешищем перед этим ничтожным, жеманным слабаком Кольбраном, я…
      – Когда мне понадобится мнение Говарда, я спрошу сама. Говори, что за хитрость ты придумал.
      – Хитрость? Я? Я был добр и благороден, в то время как твой Кольбран… Ну ладно, я все тебе расскажу. После того как ты потеряла сознание, я пришел на помощь и забрал тебя у этого бесхребетного…
      – Ты дотрагивался до меня? Говард дотрагивался до меня?
      – Я Дотрагивался до тебя еще в день нашего знакомства.
      – Мне нужно вымыться.
      – Сделанного все равно не исправишь…
      – Продолжай, – резко оборвала его Зарид. Тирль улыбнулся. Страстная девица…
      – Шатра Перегринов не было поблизости, поэтому я отнес тебя…
      – К Кольбрану? – с интересом спросила она.
      – Ну уж нет. Скорее я бросил бы тебя в гадючье гнездо.
      – Вместе с Говардом я бы согласилась там очутиться.
      Тирль фыркнул.
      – Я знал, что мне многое нужно успеть сделать, а ты могла мне помешать, поэтому я напоил тебя…
      – Ты отравил меня, – шепнула девушка. – Сколько мне осталось жить? Я должна предупредить брата. Или он уже мертв?
      Она почти выбежала из шатра, но Тирль перехватил ее, сгреб за плечи и наклонился к ней.
      – Ты что, не слышала? Все живы. Я пришел сюда не для того, чтобы вредить вам. Я дал тебе сонное питье, чтобы спокойно сделать все, что надо, без твоего вмешательства.
      – Без боязни, что я подниму тревогу. – Она вырвалась.
      – И это тоже. – Его голос стал мягче. – Садись и ешь.
      – Я не буду есть того, к чему прикасался Говард! Тирль взял ее тарелку, стоявшую на койке, отломил кусочек хлеба и съел его, затем отрезал мяса.
      – Еда не отравлена.
      Зарид, несмотря на сильный голод, не верила.
      – Зачем ты пришел? – повторила она.
      – Я… – Тирль и сам не знал, зачем пришел. С одной стороны, он хотел положить конец вражде, но, с другой, понимал, что если бы не эта маленькая злючка, ему было бы наплевать на то, что происходит между Перегринами и его братом. Тирль и сам не знал, чем эта девушка так привлекала его. Вокруг было много женщин красивее ее, богаче, и, уж конечно, намного дружелюбнее настроенных. "Тем не менее он был здесь и знал, что уехать не сможет.
      – Я хочу прекратить фамильную вражду, – наконец признался он.
      – Прекратить… – В изумлении Зарид села на койку.
      – Видишь ли, мой брат одержим враждой. Твоя семья, как я понял, мало в чем уступает ему. Не спорь! Это единственное, о чем ты способна говорить. К тому же я видел, как вы добровольно сделались затворниками в своем разрушающемся замке, Зарид была удивлена. Она знала, что младший Говард слабак и трус, но неужели, ко всему прочему, он еще и глуп?
      – Так ты предлагаешь прекратить сражаться? Собираешься вернуть нам земли, похищенные твоими родичами, и отдать моему брату Рогану герцогский титул, принадлежащий ему по праву?
      – Нет, зачем же, – начал Тирль, и в этот момент его осенило:
      – Я прекращу эту вражду, заключив брак между двумя представителями наших семейств. Мы соединим наши земли.
      – Ты что, прячешь где-нибудь сестру, которую хочешь выдать замуж за Сиверна? Ты попытаешься всучить моему красавцу-брату какую-нибудь слюнявую идиотку?
      Тирль улыбнулся.
      – Нет. Я подумал, что, возможно, сам женюсь на тебе.
      Зарид, одновременно попытавшаяся и вздохнуть, и рассмеяться, закашлялась.
      Тирль похлопал ее по спине и протянул кружку вина, разбавленного водой. Она залпом выпила его, пытаясь отодвинуться от Тирля.
      – На мне? Женишься на мне? – наконец проговорила девушка. – Мне выйти замуж за Говарда? Тирль смешался.
      – А на что еще ты можешь рассчитывать? У тебя нет приданого. – Он оглядел ее с головы до ног. – И ты еще не созрела для брака.
      – Созрела достаточно, чтобы хотеть замуж. – Зарид взглянула на него. – И как ты думаешь должны отнестись мои братья к тому, что я выйду замуж за Говарда? Да Роган будет…
      – А все-таки ты представила, как Сиверн женится на моей сестре. – Тирль заговорил о браке неожиданно для себя, но, раз уж предложение сделано, ему не хотелось выслушивать насмешки. К тому же идея ему понравилась. Он представил ее худенькое хрупкое тело в своих объятиях…
      Зарид поняла, что этот человек глуп.
      – Если бы мой брат женился на женщине из семьи Говардов, она жила бы с нами. А если я выйду за тебя, второго сына, я буду вынуждена жить под одной крышей с Оливером Говардом и подчиняться ему. Ты думаешь, он будет хорошо обращаться со мной? Или ему больше понравится мучить меня?
      Тирль вздохнул. Он уже слышал, как довольно посмеивается Оливер, обрадованный, что женщина из дома Перегринов поселится под его крышей. Да, то что станет с Зарид, лишь подольет масла в огонь старой распри, а вовсе не погасит ее.
      – Так ты пришел просить моей руки? – смеялась Зарид. – А как ты обманул моего брата?
      – Я уже говорил тебе. Я привез одежду. – Настроение Тирля резко изменилось. Он никогда раньше не предлагал женщине стать его женой и, конечно, никогда не получал отказа. Чего еще может желать женщина? Он – брат герцога, он красив, он…
      – Ты не мог рассчитывать на то, что я столь глупа, что соглашусь на брак с тобой. Это то же самое, что стать пленницей Говардов. Я хочу знать правду. Зачем ты явился сюда?
      Тирль постарался оправиться от нанесенного ему оскорбления. Он усмехнулся и пожал плечами.
      – Я сказал тебе правду. Я действительно пытаюсь прекратить вражду. Я устал от ненависти и надеялся, что, возможно, смогу подружиться с твоим братом.
      – Подружиться? Как может Говард стать другом Перегрину?
      – Я уже кое-чего добился. Я привез одежду и прекрасные посеребренные доспехи твоему брату, они мои, но мы с ним почти одного размера. – Этими словами он хотел дать Зарид понять, что вовсе не такой слабак, каким она его считает, но девушка, казалось, не услышала.
      Она встала и отошла.
      – Ты принес одежду и доспехи – одежду и доспехи Говарда! – и мой брат, не спрашивая ни о чем, принял их? – Зарид начинала сомневаться в Сиверне. Брат говорил, что много бывал на турнирах – и, однако, ничего не знал о шествии, которым открывался турнир. Он хвастался, что, прекрасно разбирается в женщинах, – и не понял, что леди Энн будет отвратительно его поведение…
      – , Это оказалось легче сделать, чем я думал. Кажется, твой брат ожидал посыльного от леди Лианы.
      – Он не ждал, Лиана… – Но тут Зарид остановилась. Она вовсе не собиралась что-либо говорить своему врагу. Верить чужакам – это совсем не похоже на Сиверна, но, возможно, на него так подействовало вчерашнее унижение.
      Зарид вскинула голову.
      – Так ты будешь слугой у моего брата? Ты говоришь об этом? Он будет звать тебя Смитом, а ты – человек богатый, ведь все земли моей семьи принадлежат тебе. И ты будешь готовить нам еду? Может, ты и ночные горшки будешь выносить?
      – Я прослежу за тем, чтобы ваши ленивые слуги делали все, что нужно. Зарид не верила.
      – Ты собираешься предать нас. Теперь Говардам известно, что я не мальчик.
      – Я никому не сказал об этом. И ни одна душа не знает, что я Говард.
      – Кто-нибудь узнает тебя, скажет, что ты Говард, и Сиверн убьет тебя, а твой брат…
      – Замолчи! – прикрикнул на нее Тирль. – Я вовсе не такое чудовище, каким ты считаешь меня. Я обычный человек и не хочу посвятить всю жизнь ненависти. Увидев возможность подружиться с Перегринами, я воспользовался ею. Меня здесь не знает никто, кроме Энн, а она… – Он спохватился, что сказал слишком много, больше, чем хотел.
      – Энн? Леди Энн? Та самая, на которой собирается жениться Сиверн?
      – Энн не выйдет замуж за неотесанного простофилю вроде твоего брата. Она скорее…
      Зарид сильно ударила Тирля по лицу. Пощечина получилась полновесной.
      – Ах ты, маленькая… – с этими словами Тирль двинулся к ней.
      – Ты уже проснулся? – У входа стоял Сиверн, пытаясь увидеть Зарид в полумраке шатра. – Ты уже познакомился со Смитом? Его прислала Лиана. – Он подошел к койке и взял тарелку, но прежде чем успел откусить кусок, Зарид выхватила ее.
      – Это мое, – заявила она. Сиверн был в замешательстве.
      – Ну, хорошо. Смит, дай мне поесть.
      – Нет! – вскрикнула Зарид, роняя тарелку. Содержимое полетело на пол, когда девушка кинулась к столику с едой, пытаясь опередить Тирля.
      – Да что с тобой такое? – нахмурился Сиверн.
      – А… – Она не знала, что ответить.
      – Наверное, мальчик хочет сказать, что эта еда не так хороша, как та, что предлагают Маршаллы. Это мясо все покрыто застывшим жиром, а в зале подают горячие супы.
      Сиверн по-прежнему выглядел удивленным. Такая забота вовсе не в духе Зарид. Мясо не червивое, хлеб можно разжевать, для Перегринов этого вполне достаточно.
      – Я хочу, чтобы тебе досталось все лучшее, – заявила Зарид. – Чтобы тебе хватило сил сражаться. Сиверн потрепал ее по волосам.
      – Хорошо. Я пойду в зал. А ты останешься здесь вместе со Смитом и разберешь одежду, присланную Лианой. Посмотри, что-нибудь найдется и для тебя.
      – Моя одежда достойна Перегрина. – Она посмотрела на черную шелковую тунику Сиверна. На подоле были вытканы золотые и серебряные драконы. – Нам не пристало выглядеть павлинами.
      Сиверн хмуро взглянул на сестру.
      – Не позорь меня! Смит, присмотри за моим оруженосцем. – С этими словами он повернулся и покинул шатер. Зарид посмотрела на Тирля.
      – Единственный раз в жизни мне выпала возможность посмотреть мир – и я попала во власть Говарда. Мне придется не отходить от тебя ни на шаг, чтобы ты не мог повредить моему брату.
      – Ни на шаг? – переспросил Тирль и улыбнулся. Такая перспектива его устраивала.

Глава 5