– Ты считаешь меня уродиной. Конечно, я не такая красивая, как ты, Сиверн, Зарид или Иоланта, но бродячие певцы сочиняли песни о моей красоте.
Роган хотел сказать, что за деньги можно сочинить все что угодно, но вовремя одумался.
– Не такая красивая, как я? Или Сиверн? Ну, насчет себя спорить не стану, но что касается Сиверна, то, по-моему, свинья и то красивей.
– Про меня тогда и говорить нечего, – всхлипнула Лиана.
– Мне кажется, что сейчас ты красивее, чем когда я увидел тебя впервые.
Лиана шмыгнула носом и подняла голову.
– Что это значит?
– Не знаю. – Роган провел рукой по ее волосам. – Когда я увидел тебя в церкви, то подумал, что ты похожа на маленького бледного кролика. Я бы ни за что не отличил тебя от других девчонок. А теперь… – Он взглянул ей в глаза. – Теперь мне приятно на тебя смотреть. Я.., много думал о тебе в эти дни.
– Я думала о тебе каждый день и каждую минуту. – Лиана обхватила его руками. – О Роган, можешь говорить обо мне что угодно: что я дура, что я строптивая, что путаюсь у тебя под ногами, но, пожалуйста, никогда не говори мне, что я уродина.
Роган прижал ее к себе.
– Никогда нельзя так открываться. Люди обязательно используют твои слабые места, чтобы причинить тебе зло.
– Но я тебе доверяю.
Роган почувствовал, что ее доверие – тяжелая ноша и ответственность. Он слегка отодвинулся.
– Обещаю говорить тебе, что ты красивейшая из женщин, если ты не будешь ронять мой престиж перед рыцарями.
Теперь Лиана пришла в недоумение.
– Кто, я? Да мне такое и в голову не придет!
– Ты заступалась за моих крестьян.
– Но ведь ты наказывал невиновных!
– Ты пыталась сжечь мою постель.
– Но ты находился там с другой женщиной!
– Ты Отвлекала меня от дел своими разносолами, музыкой и улыбками.
Лиана улыбнулась ему – теперь она знала, что правильно выбрала себе мужа.
– И еще ты отказалась подчиняться мне на глазах у моих людей.
– Когда?
– В то утро, когда напали Говарды.
– Я просто…
– Ты просто совала нос не в свои дела, – сурово сказал Роган. – Тебе там нечего было делать. Если бы я не напился в ту ночь, тебя могли бы…
Он не договорил. Не хотел признаваться ей, что Говарды чуть не похитили ее, – из-за его пьянства.
– Так что могло произойти?
Выражение лица Рогана изменилось, и Лиана поняла, что он что-то скрывает.
– Что бы со мной могло произойти? Роган отодвинулся и встал с кровати.
– Если мой болван-братец не пришлет нам еды, я его сначала сожгу на костре, а потом повешу.
– Так что со мной могло случиться из-за твоего пьянства?
Лиана обернулась простыней и последовала за Роганом в уборную. Ее не остановило даже то, что он начал мочиться.
– Отвечай! Роган поморщился.
– Если я когда-нибудь поймаю лазутчика Говардов, и нужно будет устроить ему допрос, отдам его тебе.
– Так что со мной могло случиться?
– Тебя могли похитить! – рявкнул Роган и вернулся в комнату.
– Зачем я им понадобилась? – прошептала Лиана.
Роган сердито натягивал штаны.
– Говарды всегда хотели отобрать то, что принадлежит Перегринам: наши земли, наши замки, наших женщин.
– Давай сделаем им подарок – отдадим им твоих Дней недели.
Рогану ее шутка не показалась забавной. Тогда Лиана подошла к нему и обняла за шею.
– Так ты бесился в то утро из-за того, что Говарды хотели меня похитить? Это значит, что ты меня любишь?
– У меня нет времени на любовь. Одевайся. Сюда может войти Сиверн.
Лиана дала простыне соскользнуть на пол и прижалась бюстом к его груди.
– Роган, я тоже тебя люблю.
– Ничего себе! Ты не разговаривала со мной несколько недель. Превратила жизнь обитателей замка в ад. Крысы завелись даже в комнате Зарида. Я так отощал от плохой еды, что меня не узнает собственный конь. Нет, мне жилось гораздо лучше, когда ты не говорила, что любишь меня.
Но его объятия противоречили смыслу сказанного.
– Сиверн меня кое-чему научил, – сказала Лиана. – Клянусь, что никогда больше не оставлю тебя в одиночестве. Если ты меня обидишь, а это наверняка случится еще не раз, обещаю объяснять тебе, чем именно ты сделал мне больно. Но никогда больше я не буду от тебя замыкаться.
– Дело не во мне. Просто нужно кормить рыцарей как следует и…
Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его.
– Нет, Роган, дело именно в тебе. Я никогда тебя не предам, как предала Жанна. Даже если Говарды меня схватят, я не перестану любить тебя.
– Никогда больше Говарды не похитят женщину из рода Перегринов! – прорычал Роган.
– А я теперь Перегрин? – с улыбкой спросила Лиана.
– Более или менее. Хоть и довольно странный, – неохотно ответил он.
Лиана прижалась к нему и не видела, что Роган улыбается с закрытыми глазами. Ему совсем не понравилось то, как не хватало ее общества, легкомысленной болтовни в минувшие дни. До сих пор Роган обходился без жены и, как он считал, жил совсем неплохое Потом рядом появилась Лиана – сначала робкая и незаметная, затем разжегшая настоящий пожар – причем в буквальном смысле. С тех пор все изменилось. Никогда Роган не придавал значения удовольствиям, досугу, нежности. И вот появляется какая-то девчонка, заводит свои собственные правила, и он поразительно быстро к ним привыкает.
Роган отодвинулся и взял ее лицо в свои ладони.
– Полагаю, что мой глупый брат запер нас здесь с одной-единственной надеждой – что ты устроишь уборку в его комнате и снова договоришься с пекарем.
– Правда? А кто должен убедить меня все это сделать?
– Очевидно, я, – предположил Роган. – Ты ведь сказала всем, что мы с тобой однажды провели целый день в постели. Придется теперь отвечать за свои слова.
Они долго и неспеша занимались любовью, благо первая, жадная страсть уже была утолена. Роган и Лиана исследовали тела друг друга руками и языками, а потом нежно и сладостно испытали миг взаимно! о наслаждения. Лиана и не подозревала, как внимательно наблюдает за ней муж, как хочет доставить ей удовольствие, как наслаждается сам их любовью.
Потом они просто лежали, обнявшись, прижимаясь друг к другу.
– Что нам делать с твоим братом – повесить его или целовать ему ноги? – прошептала Лиана.
– Повесить, – твердо объявил Роган. – Если на замок нападут…
Лиана потерлась об него бедром.
– Если на замок нападут, ты все равно ничего не сможешь сделать – слишком выдохся.
– Ах ты, непочтительная девчонка! Надо тебя как следует поколотить.
– Кто же меня будет колотить? – с нахальным видом спросила Лиана. – Уж во всяком случае не глава рода Перегринов, потерявший последние силы.
– Я покажу тебе, кто потерял силы, – прорычал Роган и вскарабкался на Лиану. Она захихикала.
В это время раздался громкий глухой звук. Роган накрыл Лиану своим телом и оглянулся назад.
– Наконец-то мой проклятый братец прислал нам поесть! – Он тут же слез с Лианы и бросился к свертку, который Сиверн спустил им через узкую бойницу.
– Значит, еда тебя интересует больше, чем я? – обиделась Лиана.
– В настоящий момент безусловно.
Роган принес сверток, и они стали есть. Когда хлебные крошки сыпались на обнаженную грудь Лианы, Роган слизывал их языком.
Они провели в постели весь день. Лиана заставила Рогана рассказывать про его жизнь, детство, ранние мечты. Ей казалось, что он никогда в жизни ни с кем не разговаривал так открыто и откровенно.
На закате Лиана предложила использовать часть ее приданого на перестройку замка Морей. От возмущения Роган не сразу нашелся, что сказать.
– Это не земли Перегринов! Говарды захватили наши…
– Да-да, знаю. Но вы живете здесь уже два поколения. Наши дети станут третьим. А что если понадобится еще пять поколений, чтобы отвоевать ваши родовые земли? Неужели нашим потомкам придется жить в замке, где протекает крыша? Да и потом здесь так тесно! Было бы неплохо пристроить с юга еще одно крыло – настоящие комнаты с обшитыми деревом стенами. И еще построить часовню, и…
– Ни за что! – Роган соскочил с кровати и свирепо посмотрел на жену. – Я не стану вкладывать деньги в эту дыру. Лучше дождусь, пока верну себе владения, украденные Говардами.
– А до тех пор ты будешь тратить каждый грош на то, чтобы продолжать войну? – вспыхнула Лиана. – Ты ведь и на мне женился только из-за того, чтобы получить деньги на войну.
Роган хотел крикнуть, что, конечно, именно из-за этого он на ней и женился. Но выражение его глаз изменилось.
– Я женился на тебе потому, что ты прекрасней всех женщин, – нежно сказал он. – Включая и мою предыдущую жену. "
Лиана разинула рот. Потом выпрыгнула из кровати, бросилась мужу на шею, обхватив его талию ногами.
– Мой прекрасный супруг! Я так тебя люблю! Роган крепко обнял ее.
– Но деньги я буду тратить так, как сочту нужным.
– Конечно-конечно. Я – жена послушная и ни за что не осмелюсь с тобой спорить. Только позволь я все-таки расскажу тебе, как мне хотелось бы перестроить замок.
Роган застонал.
– Сначала ты лишаешь меня общества моих женщин, потом вешаешь на шею целую свору рыжеволосых ублюдков, а теперь хочешь отобрать деньги, ради которых я так долго и тяжело трудился.
– Ах, ты тяжело трудился! – вскричала Лиана. – Да ты даже не появился на свадебном пиру, который я так тщательно и долго готовила. Ты оскорбил мою мачеху!
– И правильно сделал. Ее следовало бы как следует отшлепать по заднице.
– Наверное, ты бы с удовольствием это сделал, – сухо заметила Лиана.
– Да я бы и пальцем ее не коснулся, – тихо ответил Роган, разглядывая жену в свете уходящего дня. – Давай сядем за стол. Мой брат-висельник спустил нам ужин.
Ночь они провели в объятьях друг друга. Перед сном Роган прошептал, что «подумает» насчет достройки замка. Лиана поняла, что одержала великую победу.
Когда она проснулась утром, то увидела, что Роган с насупленным видом смотрит куда-то в сторону. Лиана приподнялась на подушке и увидела, что дверь камеры открыта. Зрелище показалось ей поистине удручающим.
– Давай ее снова закроем, – прошептала она.
– Нет. Нужно вернуться в мир и терпеливо сносить насмешки.
Лиана впервые подумала о том, в каком невыигрышном положении оказался лорд, запертый со своей строптивой женой, как какой-нибудь преступник.
Впрочем, времени размышлять на эту тему у них не было – в комнату вбежала Габи, скороговоркой сообщая различные новости. Оказывается, Сиверн распространил слух, что Роган сам приказал запереть его в темнице вместе с непокорной женой – дабы дать ей хороший урок. Поэтому репутация лорда не пострадала.
– А как же моя репутация? – насупилась Лиана.
– Все считают, что вы покорная жена, – строго сказала Габи.
– Я? Покорная жена?
– Не нужно ее так называть, – обеспокоился Роган. – Иначе нам не видать спокойной жизни. Я не хочу, чтобы мне поджигали постель.
Габи решила оставить при себе мнение относительно поведения своей госпожи. Сама она завоевала любовь мужа лишь благодаря самоотверженной любви и считала само собой разумеющимся, что остальные жены должны вести себя так же.
Лиана неохотно покинула узилище. Находясь здесь, она поняла нечто очень важное. Оказывается, многое, чему женщины придают большое значение, для мужчин ничего не значит. Роган вовсе не хотел назвать ее уродиной, он" не считал ее некрасивой.
У Лианы было ощущение, что мост преодолен и она ступила на безопасную почву. Казалось, впереди им ничто не угрожает.
Глава 17
Следующие шесть недель Лиана провела в состоянии истинного счастья. Она и Роган боялись, что обитатели замка станут над ними смеяться, но совершенно не учли при этом одного обстоятельства: рыцари и слуги так довольны, что на столе опять вкусная еда, а из комнат исчезли крысы, что не стали ломать голову о причинах перемен.
Замок Морей действительно изменился. Подданные больше не спорили с Лианой и не противились ей, а склонялись в почтительном поклоне, когда она проходила мимо. Сиверн вел себя как сущий ангел, а Иоланта взяла за правило делить трапезу с владельцами замка. Но лучше всех вел себя Роган. Он смотрел на Лиану с обожанием и удалялся в Угрюмую комнату, лишь когда нужно было что-то оттуда взять. Каждый вечер он проводил в солярии с Лианой и ее свитой. Сиверн часто присоединялся к ним, сопровождаемый Иолантой и Заридом.
Однажды утром Лиана поняла, что ожидает ребенка. Она всегда считала, что женщина в первые месяцы беременности чувствует себя очень плохо, но сама не испытывала никакого Недомогания. Она не чувствовала усталости; не испытывала каких-либо неудобств – разве что одежда вдруг стала тесновата. Лиана положила руки на твердый, увеличившийся живот и представила себе рыжего младенца.
– Миледи, с вами все в порядке? – спросила Габи.
– Все чудесно. Никогда не чувствовала себя лучше. Что это ты делаешь?
Габи держала в руках корзинку, наполненную какими-то травами.
– Лорд Роган и Бодуэн боролись и упали в заросли крапивы. Я хочу приготовить бальзам, чтобы смазать им обожженную кожу.
Лиана нахмурилась. Крапива – это, очень неприятно. Она помнила, что возле отцовского замка росла одна трава, из которой получалась прекрасная мазь от ожогов. Кажется, такая же растет и в окрестностях замка Морей. Где было это место? Милях в двенадцати от замка. Если поехать верхом, то до вечера можно успеть обратно. А вечером она смажет мазью горящую кожу мужа и расскажет ему о ребенке.
Лиана отпустила Габи. Выбраться из замка будет непросто – Роган отдал строжайший приказ, чтобы она не выходила за ворота без охраны. После нападения Говардов он и вовсе запретил ей покидать территорию замка.
Лиана взглянула на свое парчовое платье и улыбнулась. Если она выберется наружу, переодевшись крестьянкой, ей нечего бояться. Лиана порылась в сундуке и нашла платье, в котором ходила на деревенский праздник. Теперь осталось лишь прикрыть волосы, ссутулиться и украсть лошадь.
Час спустя она уже скакала галопом на восток. Позади остались и замок, и деревня, до поляны, на которой росла заветная трава, было уже рукой подать. Ветер дул Лиане в лицо, скакать в седле было сущим наслаждением. Лиана расхохоталась, подумав о младенце, зреющем в ее чреве.
Она была так поглощена своим счастьем, что не сразу заметила всадников, появившихся из леса. Они окружили ее со всех сторон.
– Смотрите-ка, – сказал один из них. – Крестьянская девчонка на таком прекрасном скакуне.
Лиана сразу поняла, кто это. Пятеро богато одетых всадников держались так надменно, что сразу стало ясно – они служат какому-то могущественному господину. Наверняка это – слуги Говардов. Оставалось надеяться лишь на то, что они ее не узнают.
– Я украла эту-лошадь, – захныкала Лиана. – Пожалуйста, не говорите моей госпоже.
– А что ты нам дашь за это? – игриво спросил молодой красавец.
– Что угодно, сэр, что угодно! – со слезами воскликнула Лиана.
К группе присоединился еще один всадник. Этот был старше, с седеющими висками, крепким телом и изборожденным морщинами лбом. В молодости он, очевидно, тоже был красив.
– Сбросьте девчонку с коня. Я возьму его себе, – приказал он. – Лошадь принадлежит Перегринам, значит, это наша добыча.
Лиана против воли бросила на незнакомца злобный взгляд. Может, это и есть Оливер Говард, укравший первую жену Рогана? Она стала спешиваться, но двое всадников схватили ее с двух сторон и зашарили лапами по груди и бедрам. Лиана забилась в их руках, и капюшон упал с ее головы. Длинные золотистые волосы рассыпались по плечам.
– Гляди-ка, – хмыкнул один из всадников, хватая ее за волосы. – Я бы не прочь позабавиться с этой конокрадкой.
– Ну-ка веди ее сюда! – приказал старший. Лиану подтащили к его коню. Она смотрела себе под ноги.
– Подними лицо, – приказал он. – Делай то, что тебе говорят!
Лиана с вызовом подняла лицо, скрывая свой страх Мужчина внимательно вгляделся в нее. Морщины его разгладились, он откинул голову назад и громко расхохотался.
– Что ж, леди Лиана, позвольте представиться. Я – Оливер Говард. Большое вам спасибо за чудесный подарок. Только что вы подарили мне то, о чем я мечтал всю жизнь, – вы подарили мне Перегринов.
– Никогда! Роган ни за что не уступит.
– Даже в обмен на вас?
– Он не сдался, когда вы схватили Жанну. Не сдастся он и из-за меня.
Она надеялась, что голос ее не дрожит, хотя внутренне вся трепетала. Что решит Роган, когда узнает, что ее взяли в плен. Вдруг он подумает, что она тоже предаст его, как предыдущая жена?
– Взять ее! – приказал Оливер Говард своим людям. – Эй ты, посади ее на коня перед собой. Если сбежит, ответишь своей шкурой.
У Лианы не было сил сопротивляться. Она сама навлекла на себя беду – винить некого.
Рыцарь, посадивший ее перед собой, прошептал ей на ухо:
– Говарды испытывают слабость к женщинам Перегринов. Может, вам выйти замуж за одного из них? Разведитесь с Перегрином и тоже станете женщиной семьи Говардов.
Она не ответила, чем немало развеселила своего конвоира.
– Впрочем, это не важно, – рассмеялся он. – Лорд Оливер все равно сообщит вашему мужу, что вы согласны перейти на нашу сторону. Мы, Говарды, победим.
Лиана сказала себе, что Роган ни за что в это не поверит, но все-таки ей было очень страшно.
Они скакали два дня. Во время привалов Лиану связывали и прикручивали к дереву, а "рядом всегда находился часовой.
– Почему бы.вам не приставить ко мне сразу двух часовых, – издевательски сказала она Оливеру Говарду. – Я такая могучая, что могу разорвать веревки, и тогда вашим людям не поздоровится.
Оливер не улыбнулся.
– Вы из рода Перегринов, а они – народ коварный.
Откуда мне знать, не поможет ли вам дьявол освободиться.
Он отвернулся и скрылся в одной из трех палаток, раскинутых под деревьями.
Ночью пошел дождь. Часовые сменялись каждый час, но никому не пришло в голову отвязать Лиану и отвести ее в сухую палатку.
К утру она вымокла, замерзла и выбилась из сил. Рыцарь, сидевший позади нее в седле, сегодня помалкивал, и Лиана позволила себе немного расслабиться – откинулась назад и уснула. Проснулась она лишь на закате, когда отряд уже достиг бывших перегриновских владений.
Башни замка стали видны за милю, и с Лианы мигом слетел сон. Никогда еще она не видела такой твердыни. У нее просто не хватало слов описать размах и мощь замка – огромный, величественный, гигантский. Нет, это не давало представления о крепости Говардов. Сначала показались шесть «небольших» башен, охранявших проезд от внешнего ряда стен к самому замку. Каждая из этих «башенок» была больше, чем главная башня замка Морей.
Внутри самого замка башни были куда выше – Лиана только успевала задирать голову. Впереди она увидела еще одну стену, над которой возвышались черепичные крыши.
Перед рвом, по ширине напоминавшем настоящую реку, им пришлось остановиться. Здесь находился деревянный мост, который в случае осады ничего не стоило разрушить. Потом они миновали еще один ров, с каменным мостом, потом еще один, с деревянным, и оказались в узком тоннеле. Сверху в потолке были расположены бойницы, откуда во время штурма на головы нападавших лили горящее масло.
Потом стало светлее – оказалось, что впереди еще один ров с деревянным мостом. Наконец показались ворота внутренней цитадели, расположенные между двумя высокими, массивными башнями. Проход защищала железная решетка с шипами, вокруг ощерились узкие бойницы.
Центральная площадь цитадели представляла собой просторную травянистую поляну, по краям которой жались к стенам прочные постройки. Здесь было чисто и богато.
Впереди показался еще один тоннель, тоже охраняемый двумя башнями. Таких башен не было и в замках графа Невилла. Отряд въехал в замковый двор. Повсюду каменные здания со стеклянными окнами: часовня, солярий, Большой зал, многочисленные провиантские склады, откуда слуги выносили бочки с вином и мешки с припасами.
Лиана смотрела во все глаза. Она и не представляла себе, что на свете может существовать такая роскошь и такой размах. «Так вот ради чего вели свою нескончаемую войну Перегрины, – подумала она. – Из-за этого-великолепия уже три поколения Перегринов кладут свои жизни. Вот почему они так ненавидят Говардов».
Теперь она понимала Рогана лучше. Неудивительно, что он относился к маленькому замку Морей с таким презрением. Весь замок, вместе со стенами, мог бы три раза поместиться в одном лишь внутреннем дворе твердыни Говардов.
Конечно, Рогану надлежит жить здесь, подумала она. Масштаб и мощь этой крепости были бы ему под стать.
– Отведите ее в северо-восточную башню, – сказал Оливер Говард; Лиану стащили с лошади и отволокли через просторный двор к высокой, массивной башне, расположенной в северо-восточном углу замка. Лиану вели по каким-то каменным лестницам, мимо многочисленных комнат, очень чистых и ухоженных.
На самом верхнем этаже перед окованной железом дверью конвоиры остановились, открыли тяжелый замок и втолкнули молодую женщину внутрь. Она оказалась в маленькой комнате, в одном углу которой находилась грубая деревянная кровать, а в другом – маленький столик и стул. В северной стене находилось окно. Выглянув оттуда, Лиана увидела кольца стен. По парапетам расхаживали многочисленные дозорные.
– И все это против горстки Перегринов, – с горечью прошептала Лиана.
Она приложила руку ко лбу – почему-то кружилась голова. Минувшую ночь Лиана провела под дождем, привязанная к дереву, и совершенно выбилась из сил. Она добрела до кровати, легла, натянула на голову одеяло и немедленно уснула.
Проснулась она на следующий день, поздним утром. Хотела подняться, но покачнулась и чуть не упала. Когда же приложила руку ко лбу, то почувствовала, что он горит огнем. Пока она спала, в комнату кто-то заходил на столике стояли вода, хлеб и сыр. Воду Лиана жадно выпила, но к еде даже не притронулась. Она подошла к двери и заколотила в нее кулаками.
– Я должна поговорить с Оливером Говардом! – закричала она.
Никто не ответил. Лиана опустилась на холодный каменный пол. «Нельзя спать, – подумала она. – Если кто-то войдет, нужно потребовать встречи с Оливером Говардом, нужно убедить его вернуть ей свободу. Если Роган и Сиверн попытаются проникнуть в эту неприступную твердыню, то наверняка погибнут».
И все же Лиана уснула. Проснулась она вновь в кровати, раздетая и обливающаяся потом. Оказывается, в комнату опять кто-то заходил, но Лиана не проснулась. Она встала, пошатываясь, добрела до стола, налила себе воды и чуть не уронила кружку – так ослабели руки. Потом снова рухнула на постель.
На сей раз Лиана проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечи. С трудом она разомкнула веки и увидела перед собой Оливера Говарда. В комнате было темно, тускло горела свеча, и лицо владельца замка расплывалось у нее перед глазами.
– Ваш муж не желает вашего возвращения, – злобно сказал Оливер. – Требования о выкупе остались без ответа.
– Зачем вам отнимать у него последнее, – прошептала Лиана пересохшими губами. Когда Оливер Говард не ответил, ода продолжила. – Нас женили по сговору. Муж наверняка рад, что избавился от меня. Если бы вы спросили у крестьян, то узнали бы, как скверно ему со мной жилось.
– Я все знаю. Даже про то, как он отправился вместе с вами на деревенский праздник без оружия. Жалко, не знал этого раньше, а то обязательно схватил бы его. Схватил и убил бы точно так же, как он убивал моих братьев.
– А перед этим вы убивали его братьев. Лиана говорила еле слышно. Она настолько ослабела, что не могла приподнять голову.. Но желание спасти Рогана оставалось таким же сильным.
– Можете меня отпустить или убить – ему все равно, – сказала она. – Делайте, что хотите. Роган с удовольствием женится на новой наследнице. Только решайте скорее.
«Главное – скорее, – подумала Лиана. – Пока Роган не напал на крепость».
– Посмотрим, действительно ли ему нет до вас дела." – Оливер махнул рукой одному из своих людей. Лиана увидела; как блеснули ножницы.
– Нет! – вскрикнула она и попыталась отшатнуться, но ее крепко, держали.
Горячие слезы потекли по лицу, а слуга обрезал ее пышные локоны до самых плеч.
– Это была моя единственная краса, – прошептала Лиана.
Оливер и его слуги даже не взглянули на нее. Они вышли из комнаты, причем старший Говард нес отрезанные волосы сам.
Лиана долго плакала, не решаясь коснуться своей обезображенной головы.
– Теперь он ни за что не станет любить меня, – повторяла она.
Перед рассветом она провалилась в забытье, а когда проснулась, то сил встать и напиться уже не было. Она уснула опять.
Очнувшись, Лиана почувствовала, что к ее пылающему лбу кто-то приложил холодную ткань.
– Успокойтесь, – прошептал чей-то тихий голос. Лиана открыла глаза и увидела женщину с каштановыми волосами, в которых пробивались серебряные нити. Глаза у нее были мягкие и кроткие, как у лани.
– Кто вы?
Женщина смочила материю и стерла с лица Лианы пот.
– Вот, попробуйте. – Она приложила ложку с напитком к губам больной. – Я Жанна Говард.
– Вы! – поперхнулась Лиана. – Убирайтесь прочь. Вы предательница, лгунья, дьяволица из преисподней. Женщина чуть улыбнулась.
– А вы – настоящий Перегрин. Бульон выпьете?
– Только не из ваших рук. Жанна молча смотрела на Лиану.
– Наверное, вы хорошая пара Рогану. Неужели вы в самом деле подожгли ему постель? И повесили на лицо вуаль из монет? Это правда, что вас с ним насильно заперли в комнате?
– Откуда вы все это знаете?
Жанна со вздохом встала и подошла к столику.
– Неужели вам не известно, как неистово ненавидят друг друга Говарды и Перегрины? Они знают друг про друга все на свете.
Несмотря на жар и слабость, Лиана внимательно изучала Жанну. Так вот какова она – женщина, из-за которой произошло столько зла. Самая обычная внешность, рост средний, волосы каштановые…
Волосы! Лиана поднесла руку к голове и горько заплакала.
Жанна обернулась к ней и с жалостью посмотрела, как пленница держится за свои обрезанные волосы. Выражение лица Жанны изменилось, и она села на край кровати.
– Вот, поешьте. Вам нужно подкрепиться. Волосы отрастут, а в жизни встречаются вещи и похуже. Лиана захлебывалась от рыданий.
– Волосы были моей единственной красой. Роган не станет больше любить меня.
– Любить? – поморщилась Жанна. – Все равно Оливер его убьет. Какая вам разница, будет вас Роган любить или нет?
Лиана собрала последние силы и выбила кружку из руки Жанны.
– Убирайтесь отсюда! Это из-за вас все произошло. Если бы вы не предали Рогана, он был бы другим.
Жанна устало подняла кружку, поставила ее на столик и вновь села рядом с Лианой.
– Если я уйду, сюда никто больше не придет. Оливер запретил слугам ухаживать за вами. Но мне они мешать не смеют.
– Из-за Оливера? Потому что вы его любимая женушка? – ядовито спросила Лиана. – Та самая женщина, которая предала моего мужа?
Жанна встала и подошла к окну. Когда она повернулась к Лиане, ее лицо выглядело намного старше.
– Да, я предала его. Единственным оправданием мне может служить то, что я была глупой и наивной. Меня отдали Рогану в жены еще совсем ребенком. Я столько мечтала о замужней жизни. В раннем детстве я стала сиротой и воспитанницей короля. Выросла среди монахинь, без любви, без заботы, без ласки. Я думала, что муж будет меня любить и наконец-то у меня появится настоящий дом. – Она помолчала и продолжила гораздо медленнее. – Вы не видели старших братьев Рогана. После свадьбы они превратили мою жизнь в сущий ад. Для них я означала лишь деньги, на которые можно продолжать войну с Говардами. Если я говорила, никто меня не слушал. Если я приказывала что-нибудь слугам, они не подчинялись. Мне приходилось жить в такой грязи, что это не поддается никакому описанию.
Лиана почувствовала, что ее гнев, проходит. Жанна, несомненно, говорила правду.
– Роган иногда являлся ко мне по ночам, но большую часть времени проводил с другими женщинами. – Жанна смотрела куда-то в с гену. – Это было ужасно. Для этих грубых, свирепых красавцев я ровным счетом ничего не значила. Пустое место, я просто не существовала. Они разговаривали друг с другом, не обращая на меня внимания. Если я оказывалась у кого-то из Перегринов на дороге, меня просто отпихивали в сторону. А какие они были свирепые! – Жанна передернула плечами. – Когда одному нужно было позвать другого, он просто швырял в него боевым топором. Я не понимаю, как они вообще дожили до зрелого возраста. – Жанна взглянула на Лиану. – Когда мне рассказали, что вы подожгли его постель, я подумала, что вы поступили правильно. Такой язык для Рогана вполне понятен. Наверняка он вспомнил о своих старших братьях.
Лиана не знала, что сказать. Разумеется, Жанна не лгала. Лиана и сама знала, каково это – когда тебя не замечают. Да, она сумела найти общий язык с Роганом, но если представить, что кроме него были бы еще какие-то старшие братья… Лиана спохватилась. Ни в коем случае нельзя вставать на сторону этой изменницы.
– Скажите, а все это, – она махнул рукой в сторону окна, – окупило ваше предательство? Двое братьев погибли, пытаясь вернуть вас. Вам приятно было слышать, что они умерли?
Жанна рассердилась.
– Они не пытались вернуть меня! Они не узнали бы меня, если бы встретили. Нет, им нужно было отомстить Говардам. Когда я жила у Перегринов, каждый день я слышала о том, какие Говарды мерзавцы. А здесь я каждый день слышу, какие негодяи Перегрины. Неужели эта омерзительная вражда никогда не кончится?
– Ваше предательство подлило масла в огонь, – прошептала Лиана, чувствуя, что силы ее оставляют.
Жанна успокоилась.
Вы правы. Но Оливер был так добр ко мне, а этот дом показался… – Она взмахнула рукой. – Здесь играла музыка, звучал смех, служанки склонялись передо мной в реверансе. А Оливер был такой заботливый…
