Глава 15

– Элис! – позвала Лайонин, ежась от сквозняка. Даже тяжелые шерстяные одеяла не защищали от сырости и холода каменного донжона. – Надеюсь, ты здорова?

Она взглянула на грузную служанку, склонившуюся перед очагом, где медленно оживал огонь.

Элис обернулась и энергично закивала головой.

– А кашель твоей матушки? Ей лучше?

Элис сделала вид, будто что-то пьет, и показала на Лайонин.

– Значит, травы, которые я посоветовала, помогли ей? Я очень рада. В такую погоду нельзя болеть.

Лайонин попыталась сесть, и служанка мгновенно оказалась рядом, чтобы ей помочь.

– Я стала огромной, верно? – улыбнулась Лайонин, потирая вздутый живот. – Ранулф был бы…

Элис сжала ее худенькие плечи, нахмурилась и покачала головой.

– Ты права, не следует этого делать. Воспоминания слишком болезненны, даже сейчас. Как по-твоему, мальчик отдал кому-нибудь пояс? Когда сэр Морелл поймал беднягу, пояса при нем не было.

Элис отвернулась.

– Прошло так много времени, а от Ранулфа ни слова. Леди Маргарет утверждает, что он не ответил на ее требования. Думаешь, он не захочет платить выкуп? Я всегда была для него бременем.

Элис поджала губы и угрожающе свела брови. Лайонин слабо рассмеялась:

– Я не стану начинать все заново. Ты и без того немало наслушалась о всех подробностях моей жизни. Что мы будем делать сегодня?

Элис улыбнулась, подошла к простому деревянному сундуку, стоявшему в углу комнаты, и, открыв крышку, почтительно вынула кожаную сумку, в которой лежала драгоценная книга.

– Самый подходящий день для чтения, – согласилась Лайонин. – Скажи, мои стражи еще не забыли меня?

Элис вздрогнула и бросила боязливый взгляд на дубовую дверь.

– Элис, они не могут быть так ужасны, как ты считаешь. Я здесь уже четыре месяца, и они ничего не делают, только сидят и наблюдают за комнатой.

Элис со вздохом посмотрела на нее. Они уже обсуждали устрашающих охранников, но ни к чему не пришли.

Служанка помогла хозяйке встать с узкой постели. Беременность сделала свое дело: некогда стройная, Лайонин теперь стала отяжелевшей и неуклюжей. Элис натянула на нее свободную одежду и аккуратно расчесала густые волосы.

– Как по-твоему, может, их подрезать? Брент говорил, что многие женщины при дворе считают их чересчур длинными.

Я ведь рассказывала тебе о Бренте. Верно?

Поймав смеющийся взгляд Элис, Лайонин схватила большую загрубелую руку и приложила к щеке.

– Ну конечно, я уже успела поведать о себе все, что можно. Должно быть, тебе ужасно надоели мои истории.

В ответ Элис погладила щеку хозяйки.

– Леди Маргарет считает тебя простушкой. Вряд ли она обрадуется, узнав, как ошибалась. Проведай она, как ты умна, ни за что не поручила бы тебе охранять меня. А теперь подойди, сядь рядом, и я почитаю тебе, а потом поучу грамоте. Еще немного, и ты сама сможешь читать эту книгу. Говорила я тебе, что у Ранулфа целых шесть книг? О нет, не смотри на меня так, а то у меня мороз по коже. Клянусь, ты целый час ничего не услышишь о моем Ранулфе, но берегись, я могу припомнить что-нибудь новенькое, чего ты еще не слышала. Сомневаюсь, правда, но кто знает?

Тут тяжелая дверь скрипнула, и женщины обернулись на звук.

– Что-то ты не похожа на несчастную пленницу, – процедила леди Маргарет, садясь на стул у огня. – И мы все еще не получили известий от твоего мужа. – Она окинула Лайонин зловещим взглядом, прежде чем добавить: – Я слышала, что муж тебя безумно любил, но теперь что-то не торопится вернуть жену. Вчера прибыл мой гонец с известием, что граф Мальвуазен веселится при дворе с тамошними дамами и думать забыл про тебя. Не похож он на убитого горем мужа, тоскующего по пропавшей супруге! Может, у тебя найдется ответ на эту загадку?

Лайонин отвела взгляд.

– Нет, откуда же? – тихо ответила она. – Ведь я вовсе не утверждала, что он меня любит. Это все Амисия. Я всего лишь дочь барона, и может быть… Ранулф… – Одно его имя заставило ее сморгнуть слезы. – Ранулф нашел другую.

– Ба! – отмахнулась Маргарет, поднимаясь и подходя к окну с такими щелястыми ставнями, что холодный утренний воздух беспрепятственно проникал в комнату. – Какие бы чувства он ни испытывал к тебе, такого я не ожидала. Ты его законная жена, к тому же на сносях, и ему это известно. Если не ты, то хотя бы его дитя! Морелл собирается в Англию – узнать, почему не готовят выкуп. А что касается Амисии… Так и знала, что она мерзкая лгунья. Недаром управитель твоего мужа заявил, что надеется никогда не дождаться твоего возвращения. – При виде ошеломленного лица Лайонин она рассмеялась. – Рада, что в стенах этого старого замка еще можно услышать слово правды. Стражи изнемогают от скуки. Им не терпится повстречаться с твоим мужем, они наслышаны о его силе. Не хочешь полюбоваться, как он схватится с ними? Морелл считает, что он уложит всю четверку. А ты, как я вижу, не так уж в этом уверена. Не опасайся я потерять выкуп, с удовольствием устроила бы подобное представление, ибо он злит меня своей дерзостью, не желая отвечать на мои послания.

– Если я не имею для вас никакой ценности, почему бы не отпустить меня? Вы и без того потратились на мое содержание. А скоро на свет появится и малыш.

– Да, ты ничего для меня не значишь, но все же дорого мне обошлась, и я должна возместить расходы. Когда ты произведешь на свет ребенка, возможно, заработаешь своим телом на еду и крышу над головой. Думаю, сэр Морелл немало заплатит, если я подпущу его к тебе. Впрочем, еще можно подождать. – Она снова рассмеялась. – Твой муж, возможно, изменит поведение, прослышав о рождении ребенка.

С этими словами она покинула комнату.

Лайонин не сознавала, что по щекам катятся слезы, и не сразу ощутила, как Элис яростно трясет ее за плечи.

– Что ты делаешь? Зачем? – пробормотала она, глядя в мрачное лицо служанки. – Сердишься на меня? Что я сделала?

Элис ткнула пальцем в закрытую дверь и, нахмурившись, покачала головой. Они были вместе уже четыре месяца и неплохо научились понимать друг друга.

– Хочешь сказать, что я дура, – безапелляционно заключила Лайонин.

Элис отпустила ее, уперла кулаки в широкие бедра и с презрительным видом вытаращила глаза.

– Я всему верю. Сначала вранью Амисии, очернившей Ранулфа, теперь – измышлениям леди Маргарет. Но как насчет Уильяма де Бека? Почему управитель Ранулфа так меня ненавидит?

Элис в отчаянии вскинула руки к небу. Лайонин рассмеялась:

– Знаю, знаю, что ты скажешь! Мне трудно им не верить. Такая складная ложь!

Элис упала на колени перед графиней, сжала ее маленькие ладони и умоляюще заглянула ей в глаза.

– Да, конечно, я должна лучше соображать. Уверена… что я не безразлична Ранулфу. Но мы так мало были вместе… Он уж очень долго ненавидел меня, и теперь нелегко поверить, что он изменился. Не качай головой! Уж мне лучше знать своего мужа!

Элис нетерпеливо повела плечами, показала на живот, и Лайонин нахмурилась:

– Уверена, что я умнее будущего ребенка. Но почему же Ранулф отправился ко двору? Король Эдуард не даст ему денег на выкуп. Король желал, чтобы Ранулф женился на кастильской принцессе, – пояснила она, не сводя глаз со служанки. Та снова пожала плечами.

– Нет… ты права, Элис. Может, леди Маргарет лжет и Ранулф поехал вовсе не туда?

Элис раздраженно вздохнула, и Лайонин невольно улыбнулась:

– Знаешь, ведь я графиня, и дома все слуги относятся ко мне с почтением.

Элис положила голову на колени Лайонин, и молодая женщина принялась гладить жесткие волосы.

– Что бы я там ни говорила, – прошептала она, – ты для меня больше, чем служанка. Если бы не ты… и некому было бы часами выслушивать мои бесконечные истории, я бы давно выбросилась из окна. Не хочешь послушать еще о Круглом столе?

Элис радостно кивнула, и Лайонин начала говорить, зная, как служанка любит рассказы о турнирах, играх, вкусной еде и красивой одежде, о могучих рыцарях, врукопашную сражавшихся друг с другом. Лайонин описала каждую минуту тех памятных трех дней, но Элис обожала слушать ее. И обе знали, что это отвлекает Лайонин от мыслей о каменных стенах и лжи, окружающих ее день и ночь.

Во второй половине дня Лайонин немного поспала, а Элис хлопотала по хозяйству. Проснувшись, графиня долго еще лежала, перебирая в памяти последние месяцы заточения. Почти все время она проводила с Элис в маленькой комнатке наверху башни. И ни разу не ступала за стены замка. Вынужденное бездействие и отсутствие свежего воздуха отнюдь не улучшали ее настроения.

Только когда ее живот вырос настолько, что беременность уже нельзя было скрыть, она осмелилась покинуть тесную комнату, ибо сэр Морелл всегда маячил где-то поблизости, стараясь коснуться ее плеча, волос и улыбаясь так недвусмысленно, что у нее не оставалось никаких сомнений в его намерениях.

Лайонин с дрожью отвращения припомнила разговор, который произошел вскоре после ее появления в замке.

– Почему? Почему вы это сделали? – не выдержала она тогда.

Он, по своему обычаю, нагло усмехался, ощупывая взглядом ее тело.

– Разве огромное богатство, которое я получу от вашего мужа – недостаточная причина? Или прелестная леди Лайонин того не стоит?

Она вскинула голову и спокойно встретила его взгляд.

– Сомневаюсь. Я поступила неразумно, не поверив в мужа, но вас глупцом не считаю. Дело не только в золоте.

Морелл слегка улыбнулся и уткнулся взглядом в пустую чашу.

– Такая проницательность у столь юной особы! Рассказать вам одну историю?

Она не ответила, но он все же заговорил:

– Вы моложе своего мужа и не видели его юным. Он разительно изменился, с тех пор как узнал вас. Я был его оруженосцем, одним из нескольких, которые появились в Мальву-азене после смерти его первой жены.

Он не заметил отчаянного взгляда Лайонин и, усмехнувшись, продолжал:

– Молодой лорд Ранулф, такой сильный, суровый и мрачный… Да, история довольно проста. Я был зеленым юнцом, готовым на все, чтобы угодить господину, почти моему ровеснику. До чего же мы ненавидим людей, которым отдаем нашу невинность, если они пренебрежительно ее отвергают… Я служил ему четыре года. И этот человек не сделал меня своим стражем. Граф заявил, что все его люди должны быть так же дьявольски темны, как он сам. Понимаете, из-за светлых волос меня отбросили, как ненужный мусор!

Он яростно швырнул чашу в сторону очага, попав при этом в одну из гончих. Бедный пес с визгом подскочил и удрал из зала.

Лайонин не пошевелилась, продолжая спокойно сидеть в окружении четырех стражей.

– Но, может, дело не только в цвете ваших волос? Вероятно, он выбрал этих рыцарей, разглядев в них надежных друзей?

Морелл встал и шагнул к ней, не обращая внимания на взявшихся за оружие стражников.

– Я отдал ему все! И тогда был вовсе не таким, каким стал сейчас.

Она смело встретила его взгляд, точно зная, что Ранулф с самого начала видел Морелла насквозь. Ее муж не настолько тщеславен, чтобы отвергнуть благородного рыцаря из-за цвета волос.

– Разве вы сегодняшний чем-то отличаетесь от вчерашнего?

Лицо Морелла налилось краской. Он снова шагнул к ней, но тяжелая рука стража легла на его плечо. Он, не глядя, стряхнул неуклюжую лапищу. Все его внимание было направлено на Лайонин.

– Он заплатит за все, что сделал со мной. И твоих слов я не забуду, – хрипло выдавил рыцарь и сердито устремился к двери.

Лайонин тряхнула головой, словно желая избавиться от тяжелых мыслей, и снова погладила гигантский живот.

Элис каждый день щупала вздымавшийся бугор, желая убедиться, что малыш жив и здоров. Лайонин опасалась, что туго натянутая кожа в один прекрасный день лопнет, но Элис заверяла, что ничего такого не произойдет и младенец уже повернулся в чреве, готовый появиться на свет. Лайонин всем сердцем жаждала поскорее родить и избавиться от тяжкого бремени. И сейчас закрыла глаза при мысли о великой радости держать у груди черноволосое, черноглазое дитя.

Элис осторожно дотронулась до ее плеча, и Лайонин от неожиданности подскочила.

– Я не слышала, как ты вошла. Да, мне хотелось бы спуститься в зал. Очень нравится наблюдать отвращение Морелла при виде моего разбухшего тела. Я с радостью вечно оставалась бы в таком положении, не будь мой живот так обременителен. Как, по-твоему, ему бы надоело ждать несколько лет?

Лайонин обхватила живот и счастливо зажмурилась.

– А если там близнецы? Ранулф как-то сказал… Нет, я не заплачу, – засмеялась она в ответ на строгий взгляд Элис.

– Как! Графиня решила навестить нас? Второй день подряд! Какая честь! – приветствовала ее Амисия и улыбнулась, когда Морелл немедленно отвел глаза. – Не правда ли, она прекрасно выглядит? В этом огромном животе наверняка поместились сразу двое детей!

Морелл ответил полным отвращения взглядом и покинул зал. Амисия торжествующе усмехнулась.

Элис подвела хозяйку к стулу у очага. Лайонин расправила сюрко и оглядела зал. Часть пола была очищена от тростниковых подстилок, чтобы госпожа замка вместе с двумя рыцарями могла без помех играть в кости. Сейчас как раз наступила ее очередь бросать маленькие кубики. Смех женщины отдавался эхом под сводами зала. Время от времени она гладила бедро ближайшего партнера. Амисия подобралась поближе к игрокам.

В этот момент трое сервов внесли в зал охапки дров. Последним шел настоящий великан, и что-то заставило Лайонин вглядеться в него немного пристальнее. Элис тронула ее плечо и нахмурилась. Ей, верно, показалось неприличным, что госпожа смотрит на мужчин, низкородных крестьян.

Все трое подошли к очагу. Лайонин отвернулась и принялась рассматривать узор своего шерстяного сюрко, ругая себя за глупость. Сколько сервов она видела в жизни и ни одного не удостоила внимательным взглядом! Почему же ей так хочется увидеть лицо мужчины?

Тот взял кочергу и принялся ворошить поленья в костре. Шум снова привлек ее внимание, и она беззастенчиво вгляделась в смуглую, поросшую черными волосками руку. Он смотрит на нее, и ей лишь нужно вскинуть глаза, чтобы узреть владельца этой, такой знакомой, руки…

Очень медленно она подняла голову, боясь того, что сейчас увидит… или не увидит. И столкнулась с бесстрастным взглядом Ранулфа. Черные зрачки превратились в булавочные головки, но он не сводил глаз с лица жены, на котором сияли влажные изумруды. Мгновенно оглядев Лайонин, он, казалось, ничуть не удивился изменившейся фигуре и снова посмотрел ей в лицо.

Она пораженно застыла. Не может быть! Он пришел сюда без оружия?! Если его узнают, у него не останется шансов защититься от человека, вооруженного чеканом. Но все страхи затмила охватившая ее безудержная радость. Он готов рискнуть жизнью ради нее! Он нашел ее, он вовсе не развлекается при дворе, забыв жену! Она пыталась дать ему знак, заверить в своей любви, предупредить об опасности, ожидавшей его в этом проклятом месте.

– Меня заставили рубить дрова, – тихо пожаловался он. Лайонин представила его возмущение столь недостойным графа занятием и едва не улыбнулась, но вовремя успела принять равнодушный вид. Не успела она и глазом моргнуть, как все трое исчезли, и она осталась одна сидеть у огня.

Немного опомнившись, она зажала рукой рот в отчаянной попытке заглушить рвущийся из горла смех. И ей удалось не выдать себя: подавленный смешок сменился слезами радости и тревоги.

Она не видела его целых четыре месяца. И сколько же всего случилось за это время! Ее похитили, потребовали выкуп, но, главное, ребенок так вырос, что ему уже не сиделось в животе. Скоро он запросится на свет. Но пока она окружена свирепыми и жестокими воинами, хотя Ранулф отважился преспокойно войти в зал, не опасаясь быть узнанным. И каковы же его первые слова при встрече с женой? Его, видите ли, заставили рубить дрова! Ни ободрения, ни нежного взгляда, ни тревоги за ее здоровье, ни вопроса о младенце, который так изуродовал ее тело!

Она закрыла руками лицо, не в силах успокоиться. Худенькие плечи истерически тряслись. Он пришел. И что бы при этом ни сказал, что бы ни сделал, она все простит, потому что он явился за ней!

Элис коснулась ее плеча и вопросительно подняла брови.

Лайонин торопливо огляделась, хоть и знала, что Ранул-фа уже нет в замке.

– Далеко еще до обеда, Элис? Я страшно проголодалась! – прошептала она, ослепительно улыбаясь служанке.

Элис расплылась в улыбке, радуясь голоду хозяйки: та, по ее мнению, почти ничего не ела. Но Элис увидела и еще кое-что – счастливый блеск зеленых глаз, которые до сих пор казались потухшими.

Предвкушение встречи помогло ей высидеть весь ужин. Но по мере того как текло время, она все яснее сознавала, какая опасность грозит мужу. Ее трясло при мысли о том, как дерзко он ступил в зал, где находились хорошо знавшие его люди!

– Замерзла? – осведомилась леди Маргарет и, дождавшись, пока Лайонин покачает головой, заметила: – Надеюсь, это не роды начались? Я еще не готова быть повивальной бабкой.

– Нет, еще рано. Я просто устала носить столь тяжкое бремя. Пожалуй, мне стоит подняться к себе.

Она встала из-за стола. Элис пошла следом.

Только оказавшись в спальне, Лайонин дала волю страхам и бессильно опустилась на стул у очага. Элис с тревогой смотрела на нее, и Лайонин тщетно пыталась ее успокоить. Она не рассказала о появлении Ранулфа: эта тайна слишком опасна, чтобы доверить ее даже другу.

Она легла в постель раньше обычного в надежде, что во сне позабудет о тревогах. Элис, по ее настоянию, отправилась в деревню навестить мать и провести ночь рядом с больной. Но сон никак к ней не шел. Наконец она задремала и очнулась, когда чья-то ладонь зажала ей рот. Лайонин принялась отчаянно вырываться, царапаясь и брыкаясь.

– Успокойся, моя Львица. Не нужно сдирать с моей руки остатки кожи. Ты еще помнишь меня?

Лайонин замерла, глядя в нежные глаза Ранулфа. Он отнял руку.

– Ты меня узнала? Прошло столько времени! Я боялся, а вдруг ты…