Первые числа января 2006 года. Горная Чечня

      В наглухо закупоренном помещении без окон находились двое: мужчина и женщина. Оба были грязны, истощены и одеты в ветхие лохмотья. Тем не менее в запавших глазах пленников горело безумное веселье. Они хохотали, приплясывали, подмигивали друг другу и нестройным хором распевали какую-то песенку...
      – Стадия первая, эйфория, – сказал невидимый комментатор. – Начинается вскоре после поражения объекта. Продолжается пять-шесть минут. Затем наступает вторая стадия, не столь приятная...
      Мужчина и женщина вдруг замерли, переменились в лицах. В глазах у них появилась растерянность, быстро перешедшая в смертельный ужас. Они зашатались, упали на пол и начали содрогаться в чудовищных конвульсиях, цепляясь за шеи скрюченными пальцами и безуспешно пытаясь схватить ртами воздух...
      – Как вы видите, вторая стадия сопровождается сильнейшими болями во внутренностях и удушьем, – произнес тот же голос. – Позвать на помощь объект не может. Правда, помощь ему и не нужна. В смысле – бесполезна.
      Постепенно судороги несчастных сделались слабее и наконец вовсе прекратились. Синие лица исказились в жутких гримасах. Тела застыли в нелепых позах...
      – Абзац! – пакостно хихикнул голос. – За все про все сорок пять минут. А трупы, кстати, уже не заразны. Микробы, сделав свое дело, погибли вместе с носителями. Вон посмотрите, это я там в кадре!
      В комнате открылась герметичная дверь, к мертвецам приблизился плешивый очкарик и, улыбаясь, сел женщине на голову.
      – Впечатляет. – Шамиль выключил видеоплеер, задумчиво пожевал губами и обернулся к тому самому очкарику, неловко примостившемуся рядом на подушке: – У меня к тебе два вопроса: сколько всего изготовлено ампул и на какое количество народа их хватит?
      Плешеган торопливо ответил.
      – Да, этого вполне достаточно, – кивнул Шамиль. – Ты хорошо потрудился, Маршавин. Я тобой доволен.
      Блеклая физиономия очкарика расползлась в угодливой улыбке.
      – Вы переведете деньги на мой счет?! Или наличными?! Хотя... Миллион долларов удобнее, конечно, на счет! А главное, безопаснее! И вам, и мне! Могу повторить номер, если вы запамятовали! – брызгая слюной, зачастил он. – Я полагаю...
      – Помолчи, – остановил его Шамиль и поинтересовался ровным тоном: – Ты как назвал свою отраву?
      – Собачий оскал! – захихикал Маршавин. – Видели рожи подопытных?! О-о-очень похоже!!! Хотя можно и по латыни. Например...
      – Не надо латыни, – покачал головой вождь мятежников. – Название мне нравится.
      Он громко хлопнул в ладони. На пороге возникли два дюжих, бородатых гвардейца.
      – Расстрелять, – не повышая голоса, приказал Шамиль.
      – А?!! Что?!! Как?!! – потрясенно залепетал очкарик и, будучи схвачен под руки, отчаянно возопил: – Вы-ы-ы-ы!!! Вы гарантировали мне безопасность!!! Дали слово джигита!!! И я...и я...
      – И ты дурак, – презрительно фыркнул безногий вождь. – Обман неверного не является грехом. Эти деньги пригодятся для дальнейшей борьбы с твоими соплеменниками. Доллары нам нужны, а вот ты – уже нет. – Равнодушно отвернувшись от зашедшегося в истерике предателя, Шамиль взял со столика четки и принялся не спеша их перебирать.
      Маршавина между тем бесцеремонно выволокли на улицу. Спустя короткий промежуток времени там сухо треснул одиночный выстрел...

Неделю спустя. Равнинная Чечня

      – Этот тип сам напросился со своими услугами. Как сообщает наш источник, он раньше работал в столичном НИИ, каким-то образом (вроде бы случайно) получил первые образцы, возмечтал разбогатеть и через людей в диаспоре предложил Безногому разработать для него новое бактериологическое оружие огромной мощности, удобное в использовании и экологически чистое. Тот с ходу согласился. Ботаника тайно переправили в Веденский район...
      – Ботаника?! – приподнял брови и.о. премьера.
      – Так русские называют ученых-задохликов, – едва заметно улыбнулся силовик.
      – Понятно, продолжай.
      – Так вот, переправили его, предоставили необходимое оборудование и подопытных рабов, посулили миллион долларов, пообещали полную безопасность, и Ботаник не подвел. Оружие получилось что надо! Его микробы, будучи выпущены из ампул, начинают бурно размножаться, их число растет невероятными темпами, однако вне тела человека они живут не более суток. А в теле – менее часа, пока не убьют зараженного. Безногий назвал оружие «Собачий оскал».
      – Чем же оно «чистое»? – перебил и.о. премьера.
      – Мертвецы уже не заразны. А те микробы, что не нашли себе жертв, погибают спустя двадцать четыре часа, – терпеливо разъяснил силовик.
      – Ах, в этом смысле, – и.о. премьера почесал бороду, – тогда ясно. Ну а как насчет мощности?
      – Содержимое всего одной ампулы, если его правильно использовать, способно уничтожить за день несколько миллионов человек.
      – Да ну? – встрепенулся и.о. – Круто! И сколько у Безногого таких ампул?
      – Источник говорит, около двух десятков. Точной цифры он не знает. И еще, на днях Безногий отправляет эмиссара в Россию. Тот должен передать «Собачий оскал» одной из диверсионных групп в Н-ске. Очевидно, первая акция намечена именно там.
      – Совсем спятил этот козел, – мрачно сказал и.о. премьера. – В Н-ске живут более ста тысяч нохчей. Их он тоже угробит до кучи?!
      – Похоже на то, – криво усмехнулся силовик. – Безногому терять нечего. Слишком плотно мы его обложили!
      – Плотно... обложили, – угрюмо проворчал и.о. премьера. – И вместе с тем он до сих пор жив! Почему твой источник только стучит?! Почему он хотя бы не отравит Безногого, как в свое время отравили Хаттаба?! Ведь я же щедро заплачу. Это известно всем. Или он боится?
      – Конечно, боится, – фыркнул силовик. – У Безногого звериное чутье. Ты же знаешь, Рамзан, со дня убийства твоего отца мы не раз пытались ликвидировать этого ублюдка, но... безрезультатно! Все наши агенты были разоблачены и умерли в мучениях. Не иначе сам шайтан ему помогает!
      Рамзан в ответ громко скрипнул зубами и стиснул кулаки. В глазах его полыхнула лютая ненависть. Побелевшие губы прошептали чеченское проклятие. Дожидаясь, пока он успокоится, силовик деликатно отвел взгляд в сторону. На некоторое время в кабинете установилась тишина.
      – Личность эмиссара известна? – подавив вспышку гнева, спросил и.о.
      – Да.
      – И кто он?
      – Турпал Абаев, дальний родственник Безногого.
      – Д-а-а-а, тот еще шакал, – вновь накаляясь яростью, прошипел Рамзан. – Говорят, он как-то причастен к взрыву на стадионе... весной две тысячи четвертого?!
      – Говорят, – не стал перечить силовик.
      И.о. премьера забористо выругался и, не удержавшись, треснул кулаком по столу. Полированная поверхность дала глубокую трещину. Стоявшая на краю ваза с фруктами опрокинулась на пол. Груши, персики и мандарины покатились по ковру.
      «Эк его разобрало, – подумал силовик. – Слишком горячий парень, но... с большими перспективами!»
      – Надо предупредить русских, – принял решение Рамзан. – Но... очень аккуратно, чтобы не сорвалось. И у нас, и у них «течет» по-страшному! У тебя есть люди, хорошо знающие Турпала?
      Силовик кивнул.
      – Тогда слушай внимательно... – И.о. премьера перевел дыхание и начал подробно инструктировать подчиненного...

Майор ФСБ Корсаков Дмитрий Олегович, 1976 года рождения, русский, беспартийный, неженатый

      На скованных морозом улицах было немноголюдно. На обочинах то там, то здесь виднелись промерзшие, припорошенные снегом автомобили. Троллейбусы и трамваи ходили редко. Городские власти экономили электричество. Птицы и бездомные животные куда-то попрятались. Давненько не бывало в Н-ске таких холодов! Природа в очередной раз осадила «яйцеголовых», рассуждающих о глобальном потеплении на планете и проистекающих из него перспективах. Вот нате вам, получите минус тридцать пять в европейской части России! Не нравится? Удивлены? Тогда не надо из себя пророков корчить!..
      Привокзальная площадь, обычно кишащая народом, сейчас казалась чуть ли не вымершей. Несколько легковушек, два микроавтобуса (оба нашей группы), десятка три пешеходов да какой-то окоченевший мент в казенном полушубке. Он бесцельно слонялся взад-вперед и периодически притоптывал стылыми ногами, словно собирался пуститься в пляс. Сидящий рядом со мной в микроавтобусе Тимур провожал блюстителя закона подозрительным взглядом. Этот кадыровский гвардеец так же, как его товарищ Руслан, болел манией преследования, а вместе они становились просто невыносимы! «Смотри, майор, за нами синяя „Вольво“ увязалась. Может быть, „хвост“?! Вон на той крыше удобная позиция для снайпера, и на соседней тоже... Та бабка на нас странно посмотрела. Надо бы ее проверить! Вдруг она маскируется под старуху, а на самом деле...» и т. д. и т. п. И шепотом на ухо: «А ты уверен в своих людях? Все ли они надежны?!» По счастью, тот, второй, находился в данный момент на перроне вместе с майором Сибирцевым и оставшийся в одиночестве Тимур предпочитал помалкивать. Благо ему уже досталось от острого на язык капитана Горошко. Я покосился на часы. До прибытия поезда и, соответственно, до начала операции оставалось несколько минут. Согласно распоряжению генерала Маркова гостя, дабы не упустить, собирались брать сразу на выходе из вокзала, когда он сядет в машину, которая наверняка за ним приедет. Басаевский эмиссар со столь опасным грузом не рискнет пользоваться такси или случайным частником. Тут, как говорится, к гадалке не ходи! Но какая из легковушек на площади предназначалась для него, никто из нас, даже сверхбдительный Тимур, определить не мог. Ни один из водителей внешне не походил на выходца с Северного Кавказа. Хотя... в диверсионной группе могут быть не только они. Последнее время среди террористов развелось немало граждан иных национальностей, в том числе славян. Недавно взяли одного такого. Детский сад взорвать собирался во славу джихада. «Шахидом» себя называл, у-р-род вонючий!!! Ладно, поживем увидим, кого нелегкая принесет. Кстати, водителя брать живым необязательно. Не было такой команды. А вот за эмиссара с нас стружку снимут, если пришьем по неосторожности. Но главное, разумеется, ГРУЗ!
      Вся эта каша заварилась сутки назад, когда в Н-ск прибыли самолетом посланцы и.о. премьера Чечни из числа кадыровских гвардейцев (те самые Руслан с Тимуром) связались лично с начальником Управления генералом Марковым и сообщили: завтра в Н-ск приезжает поездом некто Турпал Абаев, доверенный человек одноногого Шамиля. Он везет с собой небольшой контейнер с новейшим бактериологическим оружием под названием «Собачий оскал». Контейнер предназначается одной из террористических групп в городе, а его содержимого должно хватить не только на жителей Н-ска, но и на всю Россию. Гвардейцы рассказали о некоторых особенностях заразы и добавили – вакцины против нее не существует, а лица погибших напоминают морду оскалившейся собаки (отсюда и название). Получив сие «приятное» известие, начальник Управления схватился за голову и немедленно пригласил к себе моего шефа полковника Рябова, которому доверял безоговорочно. Пообщавшись тет-а-тет около часа, они вызвали вашего покорного слугу, обрисовали ситуацию, познакомили с гвардейцами, сформировали на бумаге группу захвата и приказали мне ее возглавить. Помимо десяти сотрудников нашего отдела в группу вошли Руслан с Тимуром, умевшие, между прочим, провезти в самолете по два «ствола» каждый без каких-либо «специальных разрешений». Вот и доверяй теперь хваленой электронике в аэропортах! И еще – интересно, каким образом новый паспорт с биометрическими данными помешает тому же Тимуру захватить самолет, если он вдруг захочет?! Ну прямо ума не приложу!!! Впрочем, я отвлекся... Единственной задачей обоих гвардейцев являлось поочередное опознание господина Абаева и передача оного в теплые объятия наших ребят. Во все остальное Рябов посоветовал им не вмешиваться. Но не тут-то было! Сразу по выходе из кабинета Маркова они принялись дружно страдать шпиономанией. Во время общего инструктажа постоянно лезли с замечаниями и дополнениями, а сегодня с утра пораньше окончательно довели меня до белого каления. И я уже начал крепко сомневаться в достоверности переданной ими информации. Рамзана я, правда, лично не знал, но если у него приближенные такие параноики, то и сам он, мягко говоря... Гхе, гм!!! Своими мыслями я украдкой поделился с шефом, провожавшим нас на операцию.
      «Да, Дима, горцы действительно склонны к преувеличениям, – подумав, изрек полковник. – Вполне возможно, груз Турпала не столь страшен, как его расписывает и.о. премьера. Однако что-то он все-таки везет!!! И явно что-то мерзопакостное!!! Другого от Шамиля ждать не приходится. Поэтому – задержать, контейнер изъять, а дальше... Гм! Лаборатория разберется...»
      – Первый, я Второй. «Гость» сошел с поезда. «Друг» его узнал. Встречайте, – донесся из рации голос Сибирцева.
      – Приметы те же? – осведомился я.
      – Да. Одет в белую дубленку, на голове черная папаха. В руке коричневый «дипломат».
      – Понял, отбой. – Я переключился на ударную часть группы во втором микроавтобусе. – Третий, я Первый. Как слышишь? Прием.
      – Третий на приеме, – ответил капитан Ресовский.
      – «Клиент» сейчас появится. Внешность не изменилась. Одежда – белая дубленка и черная папаха. В руке коричневый «дипломат». После подтверждения – приступайте.
      – Так точно! – по-уставному отчеканил Ресовский.
      Я взглянул на Тимура. Чеченец, не отрываясь, смотрел в окно. В глазах у него горели хищные огоньки. Усы под породистым носом слегка шевелились. Совсем как у кота, учуявшего мышь. Пальцы правой руки сжались в кулак.
      – И-ди-и-и! Иди сюда, тень дерьма больной собаки, – еле слышно шептал он на родном языке. – Иди-и-и-и, скотина! Скоро расплатишься сполна!!!
      «Эге-е! Да тут у нас клановые счеты! – сообразил я. – Теперь ретивость Рамзана абсолютно понятна. А вот история с ужасным бактериологическим оружием представляется еще более раздутой. Эти паразиты любят загребать жар руками федералов!»
      Из здания вокзала вышел плотный, чисто выбритый мужчина, зябко передернулся на морозном ветру и торопливо зашагал к красной «восьмерке» с тонированными стеклами.
      – Он!!! – выдохнул Тимур.
      – Объект подтверждаем, – сказал я в рацию.
      Шесть наших ребят во главе с Ресовским дружно кинулись на эмиссара и... все пошло наперекосяк! Опередив оперативников на какое-то мгновение, «окоченевший мент» вдруг выхватил из-под полушубка совсем не табельный «узи» и открыл по ним бешеный огонь. Его немедленно поддержал короткими очередями из «стечкина» водитель «восьмерки». Группа захвата повалилась наземь. А господин Абаев бросился наутек, на бегу грамотно качая «маятник». В правой руке Турпала невесть откуда появился пистолет.
      – Шай-та-а-ан! – прохрипел Тимур, выбил ногой дверцу микроавтобуса и ломанулся вдогонку за эмиссаром.
      – Едрена вошь! – ругнулся я, выпрыгнул следом и одиночным выстрелом в голову уложил «мента» наповал.
      Бух-бух-бух! – развернувшись на бегу, Абаев выпустил в гвардейца три пули. Мимо!
      Бух-бух! – ответил тот из «контрабандного» ствола и тоже промазал.
      Бух! – Тимур споткнулся, остановился, сделал пару неуверенных шагов и упал на мостовую.
      П-ф-ф... П-ф-ф... П-ф-ф... П-ф-ф! – захлопали «ПСС» опомнившихся оперативников. Вернее, четверых из них. Пятый лишь слабо шевелился, держась ладонями за живот, и громко стонал. Шестой вообще не подавал признаков жизни.
      П-ф-ф... П-ф-ф. – «Стечкин» водителя замолчал, а Абаев внезапно дернулся, выронил «дипломат» и рухнул как подкошенный, с размаху треснувшись черепом о крышку канализационного люка. «Живые так не падают, – угрюмо констатировал я. – Взяли, называется, эмиссара! Вот гадство-то какое!» Сунув пистолет за пазуху, я подошел к Тимуру. Он лежал лицом вниз, неловко подвернув руку с зажатым в ней подарочным «кольтом». Вокруг темноволосой головы растеклась кровавая лужица. Ступни в модельных туфлях мелко подергивались. Нагнувшись к гвардейцу, я прикоснулся пальцами к мускулистой шее. Пульс отсутствовал.
      – Двухсотый! – вздохнул я. – И куда ж тебя, дурня, понесло?!
      Ко мне подбежал запыхавшийся Ресовский. Лицо капитана было бледно. Глаза опущены.
      – Абаев мертв, – виновато сообщил он. – Водитель тоже. У нас два трехсотых... Тяжелые!
      – Кто?!
      – Лейтенанты Овчаренко и Малахов. Оба в живот, под бронежилеты.
      Завыли по нарастающей сирены. На привокзальную площадь, сверкая мигалками, ворвались три «Скорые» и резко затормозили. Из них деловито высыпали люди с носилками. Затем появились две труповозки. Краем глаза я заметил, что у выхода из вокзала возникла нездоровая суета. Изнутри, один за другим, лезли любопытные. Их бесцеремонно запихивал обратно наряд милиции, за которым наблюдал со стороны мрачный, как грозовая туча, майор Сибирцев. Рядом с ним стоял Руслан и пристально смотрел в нашу сторону.
      «И как мы проморгали того ряженого с „узи“?! – уныло подумал я. – Все карты спутал, сволочь! Недаром Тимур его подозревал... А впрочем... покойный подозревал всех подряд. Да будет земля ему пухом».
      – Контейнер обнаружили? – вслух спросил я Ресовского.
      – Так точно! – отчеканил он. – В «дипломате» лежит небольшая походная аптечка. Вероятно, она и есть контейнер.
      – Надеюсь, не трогали?
      – Мы не идиоты, – капитан позволил себе улыбнуться. – Пускай с ней эксперты разбираются. А я к этой пакости не прикоснусь ни за какие коврижки.
      – Однако придется.
      – ?!
      – Сейчас опечатаем «дипломат» с «аптечкой», возьмешь троих ребят на подмогу и доставишь «груз» в лабораторию, – разъяснил я. – Вообще-то я собирался сам отвезти, но... Видишь, как дело обернулось?! Эмиссар убит. Один из Рамзановых людей тоже. Двое наших серьезно ранены. А отвечать за всю эту историю – руководителю операции. Ох, чую, влетит мне от шефа!
      Ресовский сочувственно поцокал языком, но ничего не сказал.
      – Тебя полковник спрашивает. – Подошедший Сибирцев протянул мне «Кенвуд» и шепнул на ухо: – Он уже в курсе, зол невероятно. Держись, дружище!!!

      – Здесь, – проворчал служитель морга, неожиданно юркнул в коридор и захлопнул за собой дверь.
      Я остался один в продолговатом зале с кафельными стенами, плиточным полом, с лампами дневного света под потолком и с длинной вереницей оцинкованных столов. На каждом из них лежал прикрытый простыней труп. На обнаженных щиколотках мертвецов висели бирки с номерами. В воздухе стоял густой запах формалина.
      – Зыдраствуй, дарагой! – Один из покойников вдруг сбросил простыню, уселся на столе и уставился на меня стеклянными глазами. С дрожью в поджилках я опознал в нем господина Абаева. Волосатая грудь басаевского эмиссара была покрыта запекшейся кровью. Под левым соском зияло выходное отверстие. Пуля кого-то из оперативников попала ему точно под левую лопатку.
      – Зачэм прышол? – безжизненным голосом спросил Турпал. – Хочиш тожа умэрэт?
      – Хочет, хочет! – гнусаво донеслось с соседнего стола. – У него теперь крупные неприятности. А будут еще больше! – Из-под простыни выбрался лжемент с простреленной башкой. Сизые губы его кривились в издевательской усмешке. Из дыры в черепе вытекали мозги.
      – После разговора с начальством майор повеситься мечтает, – наябедничал он.
      – Врешь, сука! – вышел из оцепенения я. – Это тебе пришлось бы вешаться в камере. Если б живым взяли...
      В отличие от водителя, оставшегося пока неизвестным, личность «ряженого» установили быстро. Им оказался некто Глущиков Олег Юрьевич, 1970 года рождения. До недавнего времени он действительно работал в милиции (оттуда, видать, и форма), но был уволен за взяточничество и аморальное поведение. На досуге Олег Юрьевич любил «побаловаться» с малолетними проститутками обоих полов...
      – А впрочем, тебя брать живым и не собирались. – Я презрительно сплюнул под ноги. – Охота была возиться с такой шушерой!
      – Падла! Мразь фээсбэшная! – взбеленился бывший мент. – Загрызу-у-у!!! – Глущиков скатился на пол, встал на четвереньки и угрожающе зарычал.
      – Нэт, нэ ты, – монотонно возразил Абаев. – Пуст другыэ. У ных зубы лучша. – Эмиссар взмахнул рукой. Мертвецы со столов начали подниматься и... волосы у меня встали дыбом... на плечах у них вместо голов злобно оскалились собачьи морды!
      – Вызат ыго, – распорядился Турпал.
      С леденящим душу рыком толпа монстров надвинулась на меня. Глущиков торжествующе завизжал, запрыгал на четвереньках и звонко затявкал:
      – Попался! Попался! Не уйдешь! Сдыхай! Сволочь фээсбэшная!!!
      Совладав с подступившим к сердцу ужасом, я размашисто перекрестился и... открыл глаза. За незашторенным окном моего кабинета раскинулся ночной, усыпанный разноцветными огнями город. В пепельнице громоздилась гора окурков. Я сидел за столом, уткнувшись щекой в исписанные листы бумаги. С отвращением втянув носом стоялый, прокуренный воздух, я выпрямился и посмотрел на часы. Половина двенадцатого ночи. Оказывается, проспал я ровно десять минут. Но почему меня вдруг сморило? Прежде ничего подобного со мной не случалось! Денек, правда, выдался не из легких, предыдущая неделя тоже, однако отрубиться вот так вот... ни с того ни с сего... Я встряхнул головой, прогоняя остатки кошмара, и тяжело вздохнул. Старею. Совсем никудышный стал! Наверное, помирать пора... Взгляд упал на пятистраничную объяснительную, которую я только что использовал вместо подушки. Я кропал ее четыре с лишним часа, несколько раз переписывал заново, и все равно получилось как-то неубедительно, как-то туманно и запутанно. Лично я на месте начальства подобной ахинее не поверил бы. «Ну и шут с ними! – внезапно озлился я. – Плевать на них с высокой колокольни! Можно подумать, я держусь за эту треклятую работу!» В нагрудном кармане мелодично заиграл мобильник. На экранчике высветился номер Рябова. Медленно, неохотно я поднес трубу к уху:
      – Алло.
      – Ты где? – Голос шефа звучал достаточно миролюбиво. Не то что днем. Или мне показалось?..
      – У себя в кабинете. Объяснительную писал.
      – Закончил?
      – Да как вам сказать...
      – Не парься. Иди домой, – разрешил полковник. – Теперь уже не горит.
      – Не понял? – удивился я.
      – Поступили первые данные из лаборатории, – после небольшой паузы сказал Рябов. – Информация о «Собачьем оскале», как ты и предполагал, оказалась не слишком-то достоверной. А точнее – полной туфтой! Знаешь, что обнаружили в ампулах?! Возбудитель сибирской язвы! Это, конечно, болезнь страшная, но отнюдь не оружие массового поражения. И уж совсем не похоже на то, о чем толковали посланцы и.о. премьера!.. Короче, давай отдыхай. Завтра в 10.00 ко мне в кабинет. – Трубка запищала короткими гудками.
      – Фу-уф-ф! – Я утер ладонью взмокший лоб. – Кажется, пронесло! Правильно писал Лермонтов: «Не верь чечену». Даже союзнику типа Ра... Неожиданно я вздрогнул и осекся, охваченный недобрым предчувствием. Перед глазами возникли трупы с песьими харями и командующий ими Абаев. Эмиссар презлораднейше ухмылялся.
      – Господи Иисусе! – перекрестился я.
      Видение исчезло.
      «Переутомился, – решил я, – надо в отпуск отпрашиваться».
      Внизу, в вестибюле Конторы, старинные часы начали отбивать полночь...

* * *

      Утром в кабинете шефа я застал Руслана. Глаза гвардейца были сумрачны. Лицо горело. На скулах катались желваки. Когда я вошел, он тихо, зло говорил полковнику:
      – Это невозможно! Наши сведения верны на сто процентов! Наверное, в лаборатории ошиблись! Позвоните туда еще раз!
      – Уже звонил, – развел руками Владимир Анатольевич. – Они опять подтвердили – в контейнере сибирская язва, во всех ампулах. Получается, ваш агент малость преувеличил.
      – Чушь-шь-шь! – прошипел Руслан. – Такого не может быть!
      – Интересно, почему? – вежливо спросил Рябов.
      – Да потому... потому что не может! – взорвался чеченец. – Не может – и все!!!
      – Это не довод, – покачал головой полковник. – Давайте рассуждать здраво, без эмоций. Ну, предположим, агент уважаемого мной Рамзана Ахматовича сверхнадежен... Предположим! Тогда напрашивается следующий вывод – что, если «Собачий оскал» должен доставить в Н-ск кто-нибудь другой? А покойный господин Абаев выполнял...
      – Нет! – бестактно перебил горец. – Именно он и должен был привезти!.. И привез, я не сомневаюсь. А значит, – тут Руслан угрюмо потупился, – значит, контейнер подменили, – хрипло закончил он.
      – Что-о-о-о?!! – опешил шеф.
      – Подменили, – упрямо повторил Руслан, – надо спешно провести служебное расследование. Среди людей, занятых в операции, есть предатель!.. Или несколько предателей.
      – И кого же вы, любезный, подозреваете? – холодно осведомился Рябов. – Меня? Генерала Маркова? Или вот его?! – Полковник указал в мою сторону.
      – Не знаю, – хмуро проворчал чеченец. – ПОКАне знаю. Но я выведу шакалов на чистую воду. Клянусь! Есть один надежный способ!
      – Какой? – не удержался я.
      В ответ гвардеец лишь смерил меня недружелюбным взором.
      Секунд на десять в кабинете установилась гнетущая тишина.
      – Тело вашего напарника будет отправлено домой ближе к вечеру, – сменил тему Владимир Анатольевич. – Его доставят прямо в Ханкалу военно-транспортным вертолетом. Время отлета я уточню, предупрежу Рамзана Ахматовича и, разумеется, вас. Вы, кстати, полетите с гробом или как?
      – Посмотрим. – Руслан поднялся со стула. – Разрешите идти?
      – Идите, – поморщился полковник и, когда дверь за ним закрылась, резко обернулся ко мне. – Ты видел, Дима?! Нет, ты видел?!! Каков нахал!!!
      Я молча пожал плечами в смысле: «Ну а что тут поделаешь?»
      – В первую РЧВ и в начале второй воевал против федеральных сил! – продолжал распаляться шеф. – Только в двухтысячном перешел на сторону Кадырова-старшего. Между прочим, не мешало бы проверить, ЧТО он успел натворить до того... Н-да! И сейчас этот перебежчик, этот вчерашний вражина ищет измену среди нас! А их гребаный агент, видите ли, вне подозрений... О-бал-деть!!!
      – Предатели в Конторе и правда водятся, – задумчиво молвил я. – Вспомните капитана Михайлова, подполковника Злобина, генерала Кувалдина... Прочих иуд, с коими мы не раз сталкивались! Но в данном, конкретном случае он впрямь переборщил. Судите сами, «груз» я опечатал собственными руками, при куче свидетелей. Доставили его в лабораторию четверо случайно выбранных оперативников. Из лаборатории подтвердили целостность и сохранность печати... Ну какая (и где?! когда?!) могла быть подмена?! Вместе с тем один факт действительно настораживает. Встречали эмиссара уж больно основательно. Переодетого автоматчика выставили на подстраховку. Неужто они так напрягались из-за сибирской язвы, которой в любом скотомогильнике хоть завались и применить которую в Н-ске весьма проблематично. Очень странно!!!
      – В жизни немало странного, непонятного, – вздохнул Рябов. – А кроме того... Гм! Представь себе такую ситуацию: разработчики элементарно надули Шамиля с «новым, страшным супероружием». Результаты опытов на людях инсценировали (при помощи ядов, наркотиков и т. д.), а вместо мифического «Собачьего оскала» подсунули Шамилю все ту же сибирскую язву в ампулах. «Вот тебе, парень, оружие. Владей! А нам давай обещанные бабки!..» Ну, деньги-то он вряд ли заплатил. Скорее прикончил разработчиков, но на обман повелся и отправил ампулы в Н-ск, в одну из своих банд-групп. Остальное ты знаешь. Конечно, это всего лишь версия, однако она многое объясняет. – Владимир Анатольевич вынул из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой, прикуривая.
      – Многое?! – встрепенулся я. – Да она объясняет абсолютно все! Чего же вы сразу не сказали Руслану?!
      – Да он мне рта раскрыть не давал, ты же помнишь, – усмехнулся полковник. – И потом, если честно, эта версия возникла у меня в голове всего минуту назад. Раньше я подозревал либо ошибку информатора, либо отвлекающий маневр.
      – Надо предупредить Руслана, – решительно заявил я. – А то бедняга совсем сбесится!
      – Предупредим, – кивнул Рябов. – Но немного позже, когда станет ясно насчет вертолета. Тогда заедешь к нему в гостиницу и потолкуешь по душам. А заодно отвезешь на аэродром...

      Пятизвездочная гостиница «Вавилон» находилась на юго-западной окраине города. С ней так же, как с рестораном «Золотое блюдо», расположенным на первом этаже здания, у меня было связано много воспоминаний. Здесь в декабре 2003-го погиб мой друг Андрей Самохин. (Его застрелили на выходе из ресторана.) A спустя пару дней на восемнадцатом этаже в «Красном люксе» я взорвал известного террориста Султана, ликвидировал его нукеров и сполна рассчитался с убийцами Андрея.
      В августе 2004-го в «Золотом блюде» проходила операция по захвату Умара Халилова, руководителя террористической сети в Н-ске, опять-таки при моем активном участии. Охрану Умара тогда «зачистили» почти поголовно, самого его «обезручили» двумя пулями в плечи, а ближайший подельник Халилова, по прозвищу Профессор, успел покончить с собой. В общем, крови тут пролили целое озеро, а посему шикарная высотка «Вавилона» ассоциировалась у меня с чем-то вроде скотобойни и, мягко говоря, не располагала к посещениям. Вот и сегодня, узнав, что гостей из Чечни поселили именно там, я мысленно чертыхнулся и хмуро подумал: «На фига?! Как будто гостиниц в городе мало! Я, конечно, не суеверен, но... лучше бы начальство подыскало для них иное пристанище!»
      Перед выездом я позвонил Руслану на мобильник, и между нами состоялся следующий разговор:
      – Алло. Это майор Корсаков. Ты где?
      Гвардеец ( мрачно):
      – Пока в гостинице.
      – Никуда не уходи. Для тебя есть хорошая новость!
      – Шутишь?
      – Нет, правда, хорошая. И не только для тебя!
      Гвардеец ( заинтересованно):
      – Какая?!
      – Давай не по телефону. Дождись меня в номере. Буду минут через сорок.
      – Ладно...
      Служебная «Волга» затормозила у парадного входа. Возле него, на гостиничной автостоянке и дальше, стояли в несколько рядов безжизненные автомобили постояльцев. Невзирая на рекламируемую «пятизвездочность», «Вавилон» так и не обзавелся подземным гаражом.
      – Мотор не глуши. Иначе не сдвинемся потом, – сказал я водителю, зашел в вестибюль и показал охранникам свое удостоверение.
      – В триста сорок второй, к Руслану Кадаеву? – проявили осведомленность они.
      – Гм! А откуда вы знаете?
      – К нему уже прошли трое ваших сотрудников. Мы подумали – вы с ними.
      – Кто-о-о?!!
      – Фамилий мы не запомнили, но все офицеры.
      – Та-а-а-ак!!! – заскрипел зубами я. – Лифты заблокировать! Немедленно связаться с дежурным по ФСБ! При первых же выстрелах – падайте под стол!..
      Грубо растолкав оцепеневших секьюрити, я бегом поднялся на третий этаж, вынул пистолет, дослал патрон в патронник и, мягко ступая, двинулся вперед. Миссия посланцев и.о. премьера Чечни хранилась в строжайшем секрете, ими занимался исключительно наш отдел, и никаких фээсбэшников, кроме меня, тут быть не могло!
      Номер 342-й, двухместный полулюкс, находился в противоположном конце просторного, застланного ковролином коридора. Сжимая в ладони широкую рукоять «ПСС», я левой рукой толкнул незапертую дверь. В ноздри шибанул пряный, хорошо знакомый запах. Неподалеку от входа дымилась на паркете лужа свежей крови. Обстановка в комнате несла на себе отпечаток ожесточенной борьбы. Стол был переломан пополам, кресла и стулья перевернуты, на обоях виднелись алые брызги, а на диване спиной вверх лежал мужской труп с неестественно вывернутой шеей. Рядом на полу валялся окровавленный нож и на удивление чистая «корочка» ФСБ. Быстро нагнувшись, я подобрал удостоверение, но рассматривать не стал, а положил в карман и на цыпочках проследовал в соседнюю комнату, куда вела широкая, кровавая дорожка. Руслан со вспоротым животом и с двумя колотыми ранами в область груди полусидел возле открытого окна. Гвардеец умирал. Заострившееся лицо покрывала восковая бледность. На губах скопилась розовая пена. От выпадающих наружу внутренностей поднимался пар. Больше в комнате никого не было. Похоже, уцелевшие преступники сиганули в окно с третьего этажа. (Про санузел в тот момент я почему-то не вспомнил!)