Городская мэрия представляла собой монументальное четырехэтажное здание с часами на остроконечной крыше и неоновой пятиконечной звездой над главным входом. На площади, между мэрией и гостиницей, продолжал работать «цветочный» ларек, упомянутый в первой главе. Возле него, не таясь, тусовались компании наркоманов. Да и вообще – сейчас площадь выглядела совсем иначе, нежели днем. Повсюду валялись использованные шприцы и презервативы.
      На «кремлевской» брусчатке то там то здесь виднелись лужицы блевотины. Десятка два раскумаренных особей различных полов и возрастов совокуплялись на лавочках возле фонтана.
      Брезгливо поморщившись, я без остановки миновал сие безобразие, завернул за угол здания и затормозил напротив черного входа на служебной автостоянке, где в настоящий момент стояло всего два автомобиля – темно-вишневый «Форд» и «Мерседес» со стальным отливом. В ту же секунду рядом с «моим» джипом возникли два плечистых мужика в однотипных костюмах. Один, постарше, держал в руке рацию.
      – Дух Египта к Анубису, – опустив боковое стекло и старательно подражая голосу покойного, бросил я.
      – Дух Египта к Анубису, – автоматически продублировал охранник в рацию, положил ее в карман и вдруг спохватился: – Почему вы в маске, на чужой машине?! Да и говорите вы как-то странно!..
      Оба, словно по команде, сунули руки за пазухи.
      «П-ф-ф… П-ф-ф… – опередил их именной "ПСС" "почетного члена". – П-ф-ф… п-ф-ф, – две следующие пули уничтожили камеры наружного наблюдения…»
      – Ишь отъелись, сволочи! Диету соблюдать надо, – проворчал я, запихивая тяжелые тела: одно под «Форд», второе под «мерс». Потом огляделся по сторонам, ничего подозрительного не обнаружил, подошел к неприметной железной двери (выкрашенной под цвет фасада), набрал заученный наизусть код и шагнул внутрь. За дверью располагался небольшой холл с плиточным полом и завешанными красным шелком стенами. Напротив входа стоял стол с монитором и со стаканчиком недопитого кофе. Дежурного за столом не было, а на экране рябили черно-белые точки. «Смылся после того, как отключились камеры, – подумал я. – Интересно, далеко ли?!»
      Неожиданно материя на одной из стен чуть шевельнулась. Я моментально рухнул на пол, одновременно метнув туда нож. Послышался короткий хрип, похожий на всхрап, и, обрывая телом ткань, в холл вывалился толстый тип с автоматом в руках. В горле, чуть ниже кадыка, у него торчала рукоять боевого ножа с именной надписью «Дух Египта». За спиной упавшего открылся неширокий, тускло освещенный коридор.
      «Не соврал Вий, – довольно улыбнулся я. – Пока все в точности соответствует его описанию: а если так, то следующий пост (три автоматчика) – в двадцати шагах отсюда, за поворотом, у лестницы».
      Перекрестившись, я осторожно двинулся вперед по коридору и вскоре услышал нервные голоса. Остановившись за углом, я прислушался. Обсуждалось недавнее побоище у дома Ворониных.
      – На дворе и на улице изодранные в клочья трупы. Дракула обезглавлен. От омоновцев остались обугленные головешки! Пятеро соседей убиты осколками. Остальные разбежались кто куда. Те немногие, кого удалось поймать – охвачены паникой и единодушно твердят: боя как такового не было! Просто разверзлась земля и пал огонь с неба! – с нескрываемым страхом рассказывал один.
      – Неужто они никого не видели из наших врагов? – стараясь казаться спокойным, спросил второй.
      – Никого!!! Только бабка Салтычиха утверждала, будто незадолго до тех кошмарных событий заметила смутную тень без лица, промелькнувшую у нее под окнами!
      – И к-к-кто э-т-то?! – третий собеседник сильно заикался. То ли с перепугу, то ли из-за врожденного дефекта. – С-с-сал-лты-ч-чиха д-должна з-знать! Она ведь оп-пытная к-колдунья!
      – Старая ведьма стала бормотать об Ангеле Смерти, о Каре Небесной. Люди начали психовать, и старшему группы пришлось пристрелить ее, – неохотно ответил «первый».
      – Т-с-с-с! – вдруг прошипел «второй». – Рядом находится посторонний! Я чую его запах!
      Одновременно клацнули передернутые затворы автоматов.
      «Проклятый мутант, в рот тебе дышло! – мысленно выругался я. – Теперь туда нахрапом не сунешься. Встретят кинжальным огнем в упор!.. Может, гранатой их накрыть?! Гм!!! Не хотелось бы поднимать шум раньше времени. Жаль, иного выхода нет! Или… "Ангел Смерти"… "Кара Небесная"… и… Ага!!!»
      – Ты почуял запах Смерти, червь! На колени, ничтожные. Неужто вы собрались противиться Высшей Силе?! – загробным тоном изрек я, безбоязненно покидая укрытие. При виде меня трое охранников у дверей лифта – здоровенные, матерые мужики лет по сорок – разом побледнели, затряслись в ознобе и безвольно опустили укороченные милицейские автоматы.
      – На колени, рабы! – грозно повторил я. – Перед вами тот Ангел Смерти, имя коего вы помянули всуе. Подобные вещи даром не проходят!
      – О-ох! – выдохнул самый здоровый из них и, закатив глаза, упал в обморок. Его сосед начал медленно опускаться на колени, что-то шепча побелевшими губами. А еще один (очевидно, наиболее здравомыслящий) замер в напряженном раздумье. Не дожидаясь, пока он раскусит обман, я повел стволом «вала».
      Т-р-р! – короткая очередь перечеркнула жизнь «здравомыслящего».
      Т-р-р! – вторая, такая же, отправила в ад коленопреклоненного.
      А лежащему в обмороке я с размаху всадил в сердце именной нож «Дух Египта».
      «Минус пять», – подвел я первоначальный итог, прицельными выстрелами уничтожил камеры наблюдения и на минуту задумался. До места, где морили жаждой священника, оставалось четыре лестничных пролета, подземный коридор и два поста охраны – один у лифта в подвальном этаже, второй – непосредственно у камеры. Особенно опасным представлялся первый из них. И по расположению, и по количеству стражей. (Аж целых пять рыл с «АК-74-У».) Поэтому скрепя сердце я решил все же использовать одну «эфэшку». Но не собственноручно, а… при помощи мертвецов устроив «фокус-покус», которому меня научил Логачев. Я взял два трупа, поставил их в кабину лифта, соорудил между ними нечто вроде растяжки (подробности, извините, опущу. Васильич запретил разглашать. – Д.К.) и, соблюдая ряд предосторожностей, отправил кабину в подвал. А сам, перепрыгивая через ступеньки, понесся туда же вниз по лестнице. «Фокус-покус» заключался в следующем: когда двери раздвинутся – покойники выпадут из лифта, а «эфэшка» с выдернутым кольцом покатится прямо под ноги встречающим…
      Миновав три пролета, я притормозил и продолжил спускаться медленно, на цыпочках, держа в каждой руке по пистолету. (Один «Дух Египта», второй – караимовский.)
      Бу-бух – приглушенно рвануло в подземелье и сразу вслед за тем кто-то там нудно, протяжно завыл. Отбросив предосторожности, я бегом спустился к посту номер четыре и увидел следующую картину.
      На квадратной, выложенной черной плиткой площадке лежали четыре мертвеца. (Не считая двух «доставщиков».) Судя по позам, они заранее рассредоточились напротив дверей лифта, с оружием наизготовку и благополучно пали жертвами моего коварства. Пятый, издававший вой, завалился за вделанную в пол тумбочку с чудом уцелевшим телефоном и держался обеими руками за обильно кровоточащую промежность.
      П-ф-ф! – сработал пистолет Караимова.
      Тупоносая девятимиллиметровая пуля разнесла череп свежеиспеченному евнуху. Вой прервался. На всякий случай я произвел контрольные выстрелы в головы его товарищей и тут вдруг пронзительно заверещал телефон.
      Секунду поколебавшись, я снял трубку.
      – Что за шум там у вас?! – нервно пролаяло в мембране.
      – Ап-х-хчи! Лифт рухнул, – оглушительно чихнув, прогнусавил я.
      – Это ты, Леприкон? – осведомилась трубка.
      – П-х-х… да.
      – Странный голос у тебя, однако!
      – Тебя бы сю… апх-чи!.. да.
      – Действительно, – успокоился сатанист. – Представляю, какого вам сейчас. Ремонтников вызвали?
      – Ап-х-х-хчи, угу.
      – Ладно. Позже созвонимся. – В мембране запищали короткие гудки.
      «Слава богу, не раскусили!» – перекрестился я и нашел глазами решетчатый люк на потолке. Высоко подпрыгнув, сдвинул его в сторону. Снова подпрыгнул, подтянулся на руках и очутился в подобии тоннеля полтора на полтора метра. Со слов покойного Вия я знал – он является частью вентиляционной системы здания. Кроме того, по левой от меня стенке тянулись какие-то кабели и провода. Стараясь держаться от них подальше, я пополз на четвереньках вперед. «Дорога» шла сильно под уклон. Камера, к которой я направлялся, находилась метрах в ста от известной читателю площадки, в самой глубине подземелья. (Минимум на два этажа ниже уровня с лифтом.) И, вероятно, по этой причине пост номер пять так легко поверил в басню о рухнувшей кабине. «Всего их там трое, – думал я, – вооружены пистолетами и дубинками. Очередная решетка расположена неподалеку от двери. А та, к сожалению, не бронированная. Просто обита жестью. Значит, гранату использовать нельзя. Отец Александр может пострадать при взрыве… Придется свалиться им на головы и уничтожить в рукопашной… если раньше не подстрелят. Решетки-то плохо смазаны, скрипят, заразы… Господи, помоги!!! Не за свою дрянную шкуру прошу, а за верного служителя твоего, терзаемого слугами бесовскими!!! Господи, сделай их глухими или… или не знаю как, но помоги!!!»
      …Внезапно тоннель круто пошел вниз. Едва ли не под откос! Я в буквальном смысле проехал метров двадцать по гладкому серебристому металлу, с трудом затормозил у последней решетки и тут же услышал шаги, матерную брань не по теме, а просто так (знаете, как некоторые придурки вставляют ее через каждое слово?! – Д.К.)… и скрип несмазанных дверных петель. Посмотрев сквозь прутья, я увидел распахнутую настежь дверь камеры и трех стоящих возле нее бугаев с тупыми, злобными мордами. Один, саженного роста, держал в волосатых лапищах музыкальный центр и колонку усилителя.
      – Эй, ты, проклятый поп, не сдох еще? – поставив на пол и то и другое, пробасил он. – Не желаешь с нами разговаривать? Ну тогда послушай музычку. Мы люди добрые. Развлечем тебя, правда не псалмами…
      Два других охранника издевательски заржали.
      – Сегодня у нас в программе группы «Саториал» и «Коррозия металла» , – продолжал между тем самозваный диджей. – Включаем усилитель на двести ватт и… слушай, рожа христианская! Тебе понравится! Разрешаю даже поплясать. Гы-гы-гы!!! – Тут он нажал кнопку, и… мне показалось, что подземелье расколется на куски от раскатов тяжелого рока и истошных воплей бесноватых певунов.
      «Если бог решает кого покарать, то лишает его разума,» – вспомнил я известную поговорку, хищно усмехнулся, спокойно отодвинул решетку и молча бросился на сатанистов с ножом в одной руке и с пистолетом в другой. Нападение застало их врасплох, и расправа над охранниками заняла в общей сложности секунды три-четыре. Одному я перерезал глотку, второму проломил висок рукоятью пистолета, а третьего сбил с ног подсечкой и добил ударом ступни в горло.
      П-ф-ф… п-ф-ф – две девятимиллиметровые пули вывели из строя музыкальный центр. Бесовская «музыка» оборвалась. Переступив через трупы, я зашел в ярко освещенную камеру. Примерно треть ее занимал огромный, наглухо закупоренный аквариум из пуленепробиваемого стекла, наполненный прозрачной, кристально-чистой водой. Благодаря специальному приборчику она то колыхалась, то громко булькала и неумолимо тянула к себе. Стены, потолок и каменный пол были выкрашены в нежный, зеленовато-голубоватый цвет и пестрели изображениями рыб, водорослей, кораллов… В результате создавалось впечатление, будто находишься в сказочном подводном царстве.
      В углу, на охапке гнилой соломы, лежал изможденный оборванный человек с воспаленными глазами, запавшими щеками и свалявшейся бородой. На теле из-под лохмотьев виднелись многочисленные язвы, струпья и ожоги – следы упоминавшихся ранее пыток. В общем, выглядел узник ужасно, и я с большим трудом опознал в нем отца Александра, фотографию которого постоянно носил в нагрудном кармане.
      При виде меня сухие, потрескавшиеся губы слегка шевельнулись.
      – Кто вы? – скорее угадал, чем услышал я.
      – Человек, православный. Остальные подробности потом. Попейте сперва, батюшка. – Я отстегнул от пояса заранее припасенную солдатскую флягу, приложил горлышко к губам протоиерея Воронина и добавил: – Вода святая, из вашего дома.
      Перекрестившись непослушной рукой, он принялся жадно пить и мгновенно осушил флягу до дна.
      – Спаси вас, господи! – окрепшим голосом поблагодарил он и тут же добавил: – Извините, вы случайно не знаете, что стало с моей семьей?!
      – Полный порядок! – улыбнулся я. – Ваша жена с детьми в надежном месте, далеко от этого забесовленного города. Сейчас я отведу вас к ним. Идти можете?
      – Попробую. – Священник сделал попытку подняться и… задавив стон, рухнул обратно на солому. Только теперь я заметил, что левая нога у него сломана, а правая ступня представляет собой сплошной ожог.
      Где-то далеко наверху протяжно завыла сирена тревоги.
      «Быстро сориентировались, – раздраженно поморщился я. – Обратный путь будет не из приятных».
      – Оставьте меня! Спасайтесь сами! – словно прочитав мои мысли, тихо сказал отец Александр. Он поднял правую руку для благословения и… потерял сознание.
      – Ну уж нет! – проворчал я, взваливая на плечи худое истерзанное тело. – «Оставить»… «Спасаться». Вы, батюшка, меня с кем-то перепутали!
      Поддерживая левой рукой бесчувственного Воронина, я положил палец правой на спуск «вала», вышел в коридор и едва не столкнулся с четырьмя вооруженными мужиками в милицейской форме. Слуги дьявола и впрямь не теряли даром времени…

      Т-р-р-р-р-р-р – длинная шелестящая очередь от бедра перерезала их пополам. Громко призвав на помощь Ангела-Хранителя и Силы Небесные, я бегом припустил по уходящему вверх коридору. Дальнейшие события я помню смутно. Как будто действовал не самостоятельно, а кто-то могущественный управлял мною. (Совсем как при лечении матушки Ксении!) Помню лишь, как в меня стреляли и я стрелял… из автомата, в единственной свободной руке, не целясь. Однако пули врагов неизменно пролетали мимо, а мои выстрелы разили сатанистов наповал. Теперь, анализируя на досуге те события, я четко осознаю – иначе, как вмешательством Всевышнего, это не объяснишь!
      «Очнулся» я уже возле джипа, бережно устроил отца Александра на заднем сиденье, для профилактики метнул эфэшку в открытую дверь черного входа, запрыгнул на водительское кресло и до отказа выжал газ. Полностью рассвело. Но солнце не спешило баловать Сосновск своими лучами. Город утопал в сероватой, мглистой дымке, и невольно создавалось впечатление, будто он затянут пороховой гарью. Улицы были пустынны и безлюдны. Преследовать несущийся с бешеной скоростью джип никто не пытался. Вскоре дома закончились, и машина выскочила на К…е шоссе. (То самое, по которому мы с Песцовым недавно прибыли сюда.) Промчалась по нему километра три и… вдруг на сердце у меня заскребли кошки. «Слишком гладким получается отход! Ни малейших препятствий! А учитывая, КАК я разворошил здешний гадюшник, – такого в принципе быть не может. Нелюди как пить дать устроили засады на всех выездах из Сосновска. И мы, получается, движемся прямиком в одну из них!»
      Вышеуказанные мысли промелькнули в голове за долю секунды. Я плавно притормозил, съехал с шоссе в бор, аккуратно пропетлял метров сто между деревьями и остановился под сенью старой раскидистой сосны. Отец Александр по-прежнему находился без сознания. На всякий случай я отнес его подальше от джипа, аккуратно уложил в сухую канавку, прикрыл ветками, на вырванном из блокнота листке написал короткую записку, свернул ее трубочкой, сунул в остаток нагрудного кармана лохмотьев и тенью скользнул прочь, стараясь «забирать» ближе к дороге. На вооружении у меня оставались три «эфэшки», четыре именных ножа «Дух Египта», его же «вал» и «ПСС», караимовский «макаров-особый» и достаточное количество патронов ко всем стволам. Своим оружием я по-прежнему предпочитал не пользоваться, и оно мирно покоилось в багажнике джипа…
      …(Подставлять так подставлять! Пускай как следует перегрызутся между собой и облегчат работу спецгруппе Логачева. – Д.К.)…
      Метров через триста я услышал едва различимый шорох, укрылся за ближайшей сосной, замер и тщательно прислушался. Ничего! Вместе с тем я почти физически ощущал постороннее, враждебное присутствие. Отлично замаскировались, мерзавцы! Глазами не найдешь. Но не беда. Рано или поздно у вас должен произойти сеанс связи. Тогда волей-неволей засветитесь!..
      Прошло пять минут, пять с половиной, шесть…
      – Первый – Анубису. В секторе чисто. Продолжаю наблюдение, – вдруг услышал я тихий шепот в пяти шагах от себя и только теперь смог определить местонахождение засадника. Одетый в желто-зеленый лохматый камуфляж, он полностью слился с грудой опавшей хвои в небольшом овражке.
      – Понял! – очевидно, выслушав инструктаж, вновь шепнул сатанист. – Огонь сразу на поражение. Второй подстрахует из огнемета. По исполнении доложу. – Обостренным до предела слухом я уловил, как он отключил рацию, и с места, без разбега прыгнул ему на спину.
      Благодаря жестокой логачевской школе наша «схватка» заняла от силы пару секунд.
      – Где «второй»?! – прошипел я в лицо поверженному противнику (парализованному тычком пальца в один из нервных узлов, но не лишенному дара речи ) и приставил остро заточенное лезвие к его шее. – Считаю до трех: раз… два…
      – Тридцать метров… дальше по шоссе, – натужно прохрипел он.
      – Его задача?!
      – Когда я расстреляю джип, он выйдет на дорогу и пустит в машину струю пламени.
      – Сколько, по-вашему, человек в джипе?
      – Начальство считает – пятеро.
      – Уточни!
      – Один эфэсбэшник, два предателя и спасенный ими поп.
      – А дети священника и второй эфэсбэшник?
      – Анубис говорит – в городе. Подробностей не знаю. По ним работают другие!
      – Гм, допустим. Ну а группа поддержки у вас есть? На случай, если кто-то из пятерых чудом уцелеет. – Я прижал лезвие чуть сильнее к коже. Из неглубокого пореза выступили капли крови.
      – Да!!! – сатанист позеленел от ужаса.
      – Где?! И не вздумай врать, скотина!!!
      – В балке!.. На той стороне шоссе!.. Прямо напротив огнеметчика!!! – Деморализованный «язык» с треском нагадил в штаны.
      – Сколько там рыл, засранец?!
      – Восемь… восемь с автоматами! – глаза пленника не отрывались от ножа.
      – Молодец. Ты заслужил легкую смерть. – Резким движением я воткнул ему клинок в яремную вену , оставил нож в ране (дополнительная «улика») и, проигнорировав спрятанный под камуфляжной тряпицей ПКМ, прокрался к позиции огнеметчика. В отличие от покойного коллеги тот не счел нужным особо маскироваться. Тощий, рыжий, в спецназовском камуфляже, он небрежно прикрылся двумя сосновыми ветвями, привалился спиной к придорожному валуну и с мечтательным выражением на прыщавой физиономии поглаживал ладонью лежащий рядом огнемет.
      Очевидно, представлял, как, широко расставив ноги, поливает огненной струей расстрелянную машину с умирающими людьми внутри. Весь такой гордый и беспощадный. Белокурая (пардон, рыжая) бестия, блин!
      – Антикрайс, суперстар… Антикрайс, суперстар , – тихонько мурлыкала «бестия» себе под нос.
      Меня аж передернуло от омерзения.
      «Сейчас ты встретишься с папашей твоей "суперзвезды". Но ваше знакомство, козел, не доставит тебе удовольствия», – подумал я, занося руку для броска.
      – На! – Очередной нож с именной надписью «Дух Египта» проткнул худосочную шею почти насквозь. С застывшим на губах беззвучным криком огнеметчик завалился на бок. Я на секунду замер в раздумье.
      Балка должна быть прямо напротив, но отсюда ее не видно. Незаметно пересечь шоссе не получится. Изрешетят из восьми «калашей». А беспомощный, искалеченный отец Александр останется один в лесу и снова (и к гадалке не ходи!) попадет в грязные лапы бесовских отродий, а те…
      «О нет!!! Господи!!! Помоги!!! Направь мою руку!!!» – горячо взмолился я, поднялся во весь рост и одну за другой метнул навесом оставшиеся у меня «эфэшки».
      Прогремели подряд три взрыва, вздыбились перемешанные с мясом фонтаны земли. На асфальт шмякнулись: покореженный автомат, чья-то оторванная нога. И одновременно с той стороны дороги понеслись отчаянные, болезненные вопли. «Ага!!! Вот где они сидели!!! Слава Тебе, Господи!!!» – стремительным броском преодолев шоссе, я увидел спрятавшуюся у края дороги балку с группой поддержки. Вернее, с тем, что от нее (от группы) осталось. Расшвыренные взрывными волнами шесть стопроцентных трупов (даже пульс проверять не надо!) и двое покалеченных: один с кровавыми культяпками вместо ног, второй со вспоротой осколком брюшиной. Они-то и издавали упомянутые выше вопли.
      Т-р-р… т-р-р – прикончил я обоих и, не теряя попусту времени, бегом вернулся к нашему джипу. Священник уже пришел в чувство, каким-то образом выбрался из канавки и, стоя на коленях (это при сломанной-то ноге и прочих травмах! – Д.К.), молился тихим голосом:
      – Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой и уповаю на Него, Яко Той избавит тя от сети ловчи, и от словесе мятежна, плещма своима осенит тя, и под криле Его надеешися: оружием обыдет тя истина Его. Не убоишися от страха ночнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща и беса полуденнаго. Падет от страны твоея тысяща, и тма одесную тебе, к тебе же не приближится, обаче очима твоима смотриши, и воздаяние грешников узриши. Яко ты, Господи, упование мое, Вышняго положил еси прибежище твое. Не приидет к тебе зло, и рана не приближится телесе твоему, яко Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою, на аспида и василиска наступиши, и попереши льва и змия. Яко на Мя упова, и избавлю и: покрыю и, яко позна имя Мое. Воззовет ко Мне, и услышу его: с ним есмь в скорби, изму его и прославлю его, долготою дней исполню его и явлю ему спасение Мое… Господи! Помоги верному рабу Твоему воину Димитрию! Укрепи его в брани и даруй ему победу над слугами дьявольскими! – завершив девяностый псалом Давида, возвысил голос он… (Как выяснилось позже, отец Александр очнулся через несколько секунд после моего ухода и с тех пор непрестанно молился обо мне. – Д.К.)
      – Я вернулся, батюшка. Надо ехать, – осторожно сказал я.
      При виде меня Воронин счастливо улыбнулся и возвел глаза к небу:
      – Благодарю Тебя, Господи, что не отринул ты прошения недостойного протоиерея Александра!
      «Ничего себе "недостойного"! Да он же… Он же почти святой», – подумал я, перенес священника в машину, отыскал в кармане чудом сохранившийся шприц-тюбик с промедолом, сделал ему укол в сломанную ногу, уселся за руль, вывел джип на шоссе, развил прежнюю скорость и вдруг встрепенулся:
      – А откуда вы узнали мое имя?! В записке я подписался просто «Д.К.»
      – Оно мне во сне приснилось, за два дня до похищения. И лицо ваше тоже, хотя оно и скрыто до сих пор маской.
      – То есть как?! – опешил я и механически стащил с головы опостылевшую «собровку».
      – Вот-вот, то самое лицо! – обрадовался Воронин. – А в целом сон был таков: по дороге в храм меня схватили слуги бесовские, утащили в грязное подземелье и стали всячески терзать, вопя: «Отрекись от Распятого! Отрекись!!!» Так продолжалось бесконечно долго. А потом, когда мучения сделались совершенно невыносимы, все вокруг залило неземным, божественным светом, и я увидел рыцаря на белом коне: с православным крестом на сияющих доспехах, с мечом в правой руке и с копьем в левой.