Илья Деревянко

Поступь зверя

Все имена, фамилии, прозвища действующих лиц, равно как и названия городов, улиц, площадей, фирм, политических партий и движений, увеселительных заведений и т. д. вымышлены. Любые совпадения случайны.

Пролог

Начало июля 2005 г, г. Н-ск.

ФСБ на Лукьянской площади.

10 часов утра

«...В связи с недавним подрывом пассажирского поезда Гудермес – Москва и выявлением подозреваемых в данном преступлении в среде радикально настроенной, фашиствующей молодежи славянского происхождения, а также с проведением вышеуказанным элементом целого ряда провокаций в различных регионах России (далее подробный перечень этих самых провокаций. – И.Д.) рекомендуем незамедлительно принять экстренные меры к нейтрализации национал-экстремистского подполья, существование которого в Н-ске и других крупных городах уже не вызывает сомнений и представляет собой серьезную угрозу безопасности страны...»

– Идиоты! – ничуть не стесняясь начальника Управления, высказался Рябов. – Они там что, с ума посходили?!

– Ты не отвлекайся, читай дальше, – хмуро посоветовал Марков. – Директива спущена, сам знаешь откуда. А мы люди подневольные... – при этих словах генерал как-то странно поморщился.

«...определить источники финансирования... выяснить цели и задачи... внедрить в подполье свою агентуру... для проведения операции выделить самых опытных и квалифицированных сотрудников».

– Не буду! – полковник решительно отодвинул от себя директиву. – Со дня на день Дагестан может запылать! Завтра большая часть отдела отправляется туда в командировку (по вашему, кстати, указанию), а они тут игру в бирюльки затеяли! Выдумали «красно-коричневое» подполье, и извольте подать им лучших сотрудников. С ветряными мельницами сражаться!.. Не буду!!! А если вы, Игорь Львович, все-таки настаиваете, хоть сейчас подам рапорт об увольнении!^[1] – Рябов нашарил на столе чистый лист бумаги и авторучку.

– Не горячись, Володя, – примирительно сказал генерал. – Мне не больше твоего нравится это... гхе, гм... поручение! И не такой уж я дурак, чтобы срывать из-за него действительно важное мероприятие. Но отмахнуться от директивы я тоже не могу. Слишком уж с большой высоты она спущена. В общем, нам с тобой надо сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы... Кто у тебя в отделе самые опытные и квалифицированные? Можешь не отвечать. Майоры Корсаков и Сибирцев! Вот им и поручим прозондировать сие мифическое подполье. Все равно ребята не в форме, оба недавно из госпиталя и для серьезных дел не годятся.

– Баки будем втирать, – догадался Рябов.

– Именно, – подтвердил Марков. – Ты продолжай подготовку к командировке, планов не меняй, людей не отвлекай. Операция пойдет строго по плану. А Дима с Костей тем временем пускай в «бирюльки поиграют». Пообщаются с «радикальной молодежью», позадают вопросы, вотрутся в доверие... Короче, проведут оперативную работу. Ни фига они, естественно, не раскопают, но не беда! Главное, мы с чистой совестью доложим наверх: «Предприняли все необходимые меры, задействовали лучшие кадры, но...» Понятно?

Полковник кивнул.

– Вот и хорошо! После обеда Корсакова и Сибирцева ко мне в кабинет. Я лично их озадачу...

Глава 1

Майор ФСБ Корсаков Дмитрий Олегович, 29 лет, русский, беспартийный, не женат

По бирюзовому небу медленно проплывали легкие перистые облака. Солнце добросовестно припекало, но вместе с тем по берегу разгуливал нахальный северный ветерок, и потому люди по выходе из воды мгновенно покрывались «гусиной кожей», особенно детишки – известные любители плескаться подолгу. Мне, однако, ветерок не мешал. Напротив! С момента прихода на пляж я окунулся всего один раз и с тех пор больше не покидал своего покрывала на берегу. Вот уже два часа я лишь переворачивался с боку на бок, подставляя под горячие лучи различные части тела. А ветерок не позволял мне окончательно зажариться. Костя же Сибирцев, устроившийся рядом на надувном матрасе, в воду вовсе не заходил. Похоже, апрельского «купания» в Светлянске ему хватило надолго вперед... Вокруг было достаточно шумно: весело визжали ребятишки, в приемнике какой-то толстой тети скороговоркой излагала новости «Милицейская волна». А неподалеку от нас звонко щебетали о пустяках две хорошенькие девушки в узеньких купальниках.

– Дима, дай сигарету, – с кряхтением усевшись на матрасе, попросил Сибирцев.

– Держи.

– Спасибо. – Майор прикурил от зажигалки, глубоко затянулся, не спеша выпустил дым и посмотрел на часы. – Без пяти двенадцать, – лениво сообщил он. – Ну-с, господин И.О., каковы будут дальнейшие указания?

– Продолжаем «давить на массу», пока не устанем. Потом в шашлычную обедать, – тем же тоном ответил я.

– Одобрямс... вау-у-у! – Костя зевнул во весь рот. – Служить, сударь, под вашим руководством – сплошное удовольствие. Хотя и опасно – можно пролежни заработать!

– Настоящий воин не должен страшиться опасностей и невзгод, – с пафосом изрек я и, не удержавшись, прыснул.

К операции «Коричневая чума» мы оба относились крайне скептически, в существование национал-экстремистского подполья не верили и исходить потом в разыскном усердии не собирались. Вот прогуляемся вечером в кафе «Имперская баррикада», поглазеем на тамошних завсегдатаев и необременительно пообщаемся, с кем придется. Потом состряпаем первое донесение. А утром – снова на пляж. Благо ехать недалеко – чуть больше двух километров от Кольцевой дороги. И так далее в том же духе. Как говорится, наше дело прокукарекать, а там хоть не рассветай. Судя по всему, ничего другого Марков от нас и не ожидает. Нет, прямо он так не говорил, но... Впрочем, расскажу по порядку. Вчера днем нас с Сибирцевым неожиданно выдернули с больничного и вызвали к начальнику Управления. В кабинете, кроме генерала, присутствовал полковник Рябов. Первым делом нас ознакомили с известной читателю директивой, взяли подписку о неразглашении и сурово поручили «рыть носом землю». Правда, в глазах обоих начальников сверкали эдакие лукавые искорки, абсолютно не вяжущиеся с серьезностью момента.

– Вы наши лучшие оперативники, наиболее опытные и квалифицированные. Поэтому вам и доверили это ответственнейшее задание, – обращаясь к включенному диктофону, торжественно начал Марков. Распространялся он долго, не менее десяти минут. И по завершении вдруг хитро подмигнул. С ходу врубившись в ситуацию, мы дружно заверили диктофон, что не подведем, из кожи вон вылезем и обязательно разоблачим супостатов, ежели таковые существуют в природе.

– Правильно. Старайтесь, – благосклонно кивнул генерал. – Выбор способов и методики на ваше усмотрение. Да, еще! Ваш непосредственный руководитель, – он указал на Рябова, – отбывает в срочную командировку. Ты, Корсаков, на время его отсутствия назначаешься и. о. начальника отдела, который с завтрашнего дня полностью нацелен на операцию «Коричневая чума». Ежедневно будешь присылать мне подробный отчет о проделанной работе. Можешь использовать для нее все имеющиеся в отделе ресурсы. Итак, полдня вам на подготовку, а завтра с утра приступайте. Вопросы есть?

– Никак нет! – хором рявкнули мы.

– Тогда свободны...

– Хороши ресурсы. Два недолеченных опера (включая новоявленного и. о.), секретарша Клава и прапорщик-водитель, – шепнул мне в коридоре Сибирцев. – Щедр наш генерал. Ничего не скажешь!

– Брось, Костя. Какая разница? – также шепотом возразил я. – Операция для галочки. Неужто не понятно?! И хватит болтать. Подробности обсудим на свежем воздухе. – Я недвусмысленно указал глазами на стены, где (как повсюду в нашей Конторе) могли скрываться микрофоны...

Докурив сигарету и аккуратно затушив в песке окурок, Сибирцев вновь вытянулся на матрасе. Прошло несколько минут. Новости в теткином приемнике сменились популярными мелодиями. Со стороны водохранилища тянуло свежестью и совсем немного запахом прибрежной тины. Упомянутые ранее девушки продолжали оживленно общаться. Насколько можно было разобрать, речь шла о нюансах моды текущего сезона. Вместе с тем периодически упоминалась некая «несчастная Танюша, живущая с настоящим козлом». А также известная певица С. – «крашеная, безголосая мымра с приклеенными ресницами, утянутой кожей и вставными зубами». Танюше обе барышни выражали искреннее сочувствие, а «мымру» всячески поносили, но без особой злости. Так, чисто по-женски. Затем без какого-либо перехода они вновь возвращались к блузкам, юбкам, туфлям и лаку для ногтей. «Как только языки не устали?!» – сонно подумал я. Солнце пригревало все сильнее. Впитывая кожей ультрафиолет, я нежился, томно жмурился и чуть ли не мурлыкал от удовольствия. И тут внезапно в окружающей нас безобидный шумок бесцеремонно врезались наглые, сиплые голоса: «Слышь, Вован, клевое местечко!..» – «Ага, падаем здесь!..» – «Осторожно, блин, пиво не разбей!..» – «Да не, братуха, все путем. Я лучше башку кому разобью. А пиво – это святое!..»

На пляже появились четыре типа лет по двадцать с небольшим. С узкими лобиками, дутыми мышцами и с явной претензией на крутость. С собой они притащили широкое цветастое покрывало и две сумки. Одну – огромную, набитую пивными бутылками, другую – поменьше, с водкой и закуской. Раздевшись до плавок, типы расположились метрах в трех от кромки воды. Сноровисто расстелили покрывало, «накрыли стол», откупорили бутылки и рьяно принялись за дело:

– Эх, хорошо!.. Давай наливай по «белой». Пивком прогладим... Ну, пацаны, за нас с вами и за хрен с ними!.. Гы, гы!!!

Некоторое время пришельцы потребляли «ерш», смачно рыгая и матюгаясь в процессе. Потом, разогревшись до нужной кондиции, обратили взоры на соседей по пляжу:

– Гля, Лех, телки клевые! Неплохо бы оттарабанить их по очереди! Гы, гы! Точно! Эй мочалки, сюда! Больно не будет... А ты, бабка, закрой вафельницу. Иначе в дыню получишь... Кто сопляк?!! Ах ты, старая клизма! Ну, блин, погоди! – один из типов угрожающе поднялся на ноги и шагнул в сторону тетки с приемником. Обе девчонки съежились перепуганными мышами. Резвящаяся детвора разом умолкла. Все вокруг замерли в ожидании чего-то гнусного.

– Сядь на место, урод, не доводи до греха, – счел нужным вмешаться я.

– Чо-о-о-о-о?!! – свиные глазки возмущенно выпучились, а сам тип застыл в неудобной позе. Видать, остолбенел от подобной дерзости. – Нет, ты чо, блин, на... Чо ты сказал?!!

– Он, вероятно, глухой, – предположил Костя. – Типа инвалид детства.

– И в придачу на голову больной, – добавил я.

– Мать перемать!!! – вышел из оцепенения свиноглазый и быстро сцапал за горлышко пустую бутылку: – Щас я вас, лохи ...е...е... убивать буду, е...е...е!!!

– Не надо убивать, – милостиво разрешил Вован, похоже, главный в этой компании. – Просто отметелим до кровавого поноса. Айда, пацаны, разомнемся!

Все четверо расхлябанной походкой направились в нашу сторону. Каченные анаболиками мышцы демонстративно раздувались. Упитанные физиономии выражали самодовольство и полную уверенность в легкой победе. Да и немудрено! На первый взгляд силы действительно казались неравными. Четверо против двоих, и, главное, смотрелись мы с Костей не лучшим образом. Сибирцев страшно исхудал в госпитале. Помимо огнестрельного ранения, он разжился в Светлянске тяжелым воспалением легких. Кожа бледная, кости торчат, перебитая пулей левая нога раза в полтора тоньше правой. А я после пребывания в либермановском «аду» до сих пор не восстановил утраченные там килограммы и малость смахивал на жертву Освенцима.

– Бегите, сынки! – жалобно пискнула тетка с приемником.

– Гы-ы-ы! – радостно осклабился Вован. – Поздно бежать, не успеют! Арк-х-х-х...

Выпрыгнув со спины в стойку, я коротко саданул ему ногой в печень. С храпом, согнувшись в дугу, парень неловко повалился на бок.

– Поаккуратнее, – буркнул Костя, отвесив свиноглазому мощную затрещину. – Это же не враги. Так, щенки обнаглевшие...

Свиноглазый между тем плюхнулся на задницу и ошалело затряс головой. Двое оставшихся испуганно попятились:

– Э-э-э... вы чо... чо?! Мужики... вы...

– Идите сюда, – поманил их пальцем Костя. – Драпать не советую. Догоним!

Предоставив товарищу самому разбираться с деморализованными остатками противника, я приблизился к поверженному главарю, без труда разогнул скрюченное тело и подверг его тщательному обследованию.

– Печенка цела, – спустя секунд сорок констатировал я. – И вообще, по-моему, он больше притворяется! Может, добавить?

– Не надо! – горестно всхлипнул Вован. – Пожалуйста, не надо! Я... я очень вас прошу!

– Футы-нуты, – изумился я. – Какие мы стали вежливые. Прямо загляденье!

– Бога ради, простите! – на глазах мальчишки выступили слезы. – Я... я. – Тут он в голос заревел. Совсем по-детски.

– Ладно, живи, – сжалился я. – Но не сразу. Сперва поступишь, как твои друзья. Понятно?

– Да-а-а-а.

– Вперед!

С трудом поднявшись на ноги, Вован последовал за приятелями, которые по очереди подходили к каждой из обиженных ими женщин и в изысканных выражениях просили прощения за причиненный моральный ущерб... По окончании сей процедуры компания поспешно убралась восвояси. От волнения они даже забыли захватить недопитое пиво.

– Пойдем и мы, – взглянув на часы, предложил Сибирцев. – Где тут твоя шашлычная?..

Глава 2

г. Н-ск.

Около десяти часов вечера

Кафе «Имперская баррикада» располагалось на северной окраине города и занимало целиком невзрачный двухэтажный особнячок из грязно-белого кирпича. Местечко тут было довольно глухое. С одной стороны к кафе примыкал обширный пустырь, на котором вскоре собирались строить очередной аквапарк. С другой – не слишком ухоженный илистый пруд. С третьей – чахлый неуютный сквер. С четвертой – недавно заасфальтированное гладкое шоссе с одинокой автобусной остановкой. И лишь в отдалении, метрах в трехстах, начинались жилые дома. Оставив машину неподалеку от остановки, мы с Костей уверенным шагом направились к дверям заведения. Было еще достаточно светло, но над парадным входом уже пылала большая неоновая вывеска. На ней, помимо названия кафе, красовался некий герб. Мягко говоря, странный! Двуглавый орел, сжимающий в лапах серп и молот, увенчанный красноармейской буденовкой.

– Господи Боже! – рассмотрев вывеску, опешил Костя. – Натуральное сумасшествие! Они тут что, все со справками?

– Погоди! То ли еще будет, – криво усмехнулся я. – По слухам, там, внутри, та-а-а-кое! В страшном сне не привидится. Ты, главное, сохраняй невозмутимый вид и не падай в обморок. Не забывай, мы как бы сочувствуем этим придуркам и разделяем их бредовые идеи.

– Н-да уж, – грустно вздохнул Сибирцев. – Легенда не из легких. Кстати, ты не опасаешься за машину? (Не рискуя «светить» здесь служебную «Волгу», мы приехали в кафе на моей пожилой «девятке».)

– Смотри, Дима, от психов можно всякого ожидать, – на полном серьезе предупредил Костя. – Они же ненормальные. Запросто тачку подожгут. Лучше было такси взять!

Я в ответ обреченно пожал плечами, мол, чего уже теперь. Поздно назад отыгрывать...

Между тем маразм усиливался с каждой минутой. В дверях нас встретил юнец лет восемнадцати, в форме царского поручика, в солдатских обмотках и... в кожаной комиссарской фуражке с красной звездой на лбу. На груди у него висели рядом орден Ленина, офицерский «Георгий» и стилизованная баркашевская свастика, оформленная под медаль. Лицо молодого человека украшали чапаевские усы, явно накладные, и круглые, бериевские очочки. Как выяснилось, сей причудливый гибрид служил не только декорацией. Вдобавок по всему он собирал с входящих добровольно-обязательные взносы на издание газеты «Великодержавный интернационализм» и выдавал взамен входные билеты с изображением Сталина в шапке Мономаха. Безропотно расставшись с двумя сотнями рублей, мы наконец проникли в зал, уселись за свободный столик, заказали по кружке пива и осмотрелись по сторонам. Внутреннее убранство кафе было выдержано в том же духе махрового идиотизма. Кумачовые знамена, свастики, длинный «иконостас» соратников Ленина (все сплошь евреи), а под ним лозунг аршинными буквами – «Арийцы всех стран, соединяйтесь!». В динамиках громыхали революционные марши. Посетители, в основном сопливая молодежь, прибывали с каждой минутой. Хлебнув горячительного, они быстро хмелели, громко материли «антинародный режим» и выкрикивали различный вздор. За ближайшим от нас столиком устроилась компания из четырех ребят призывного возраста. Эти вели себя потише, пили водку не чокаясь и торжественно поминали «героев Васю и Петю, угодивших в путинский застенок». Как выяснилось из их отрывочных реплик, означенные герои закидали яйцами главу М-ского района и получили по десять суток административного ареста.

«Детский сад для умственно отсталых, – презрительно подумал я. – А еще надо в контакт с ними вступать, оперативную работу симулировать. Е-мое, ох и неохота!»

– Гляди, кто к нам пожаловал! – вдруг толкнул меня в бок Сибирцев. В зале появился давешний Вован собственной персоной. В шортах, в красной майке с портретом Чегевары и с лихо повязанной косынкой на голове. Завсегдатаи приветствовали его почтительными возгласами. Судя по всему, этот хмырь пользовался у них определенным авторитетом.

– Вот тебе контакт. Лучше не придумаешь, – хищно прошептал Костя и уставился на качка тяжелым немигающим взглядом.

Спустя пару секунд тот вздрогнул, обернулся и, узнав пляжных знакомых, смертельно побледнел. Сибирцев в ответ дружелюбно осклабился и приглашающе махнул рукой. Вован с обреченным видом приблизился к нашему столику.

– З-здравствуйте, – выдавил он.

– Присаживайся, дружище, не стесняйся, – ласково улыбнулся я. – Кто старое помянет, тому глаз вон. Пива хочешь? – И, не дожидаясь согласия, подозвал официантку: – Десять кружек «Клинского», две бутылки «белой», три порции креветок и чего-нибудь под водку.

– Только не «сухарики нордические», – неожиданно встрял Вован. – У меня от них изжога!

Минут через пять официантка принесла заказ. Мы с Костей незаметно проглотили нейтрализующие алкоголь таблетки и принялись старательно спаивать «дружищу», рассказывая на ходу незамысловатые анекдоты. Вскоре напряжение окончательно исчезло, Вован заметно захмелел и стал воспринимать нас едва ли не как старых друзей.

– А что за «сухарики нордические», от которых у тебя изжога? – полюбопытствовал я.

– Маца, – презрительно скривился парень.

– ???!!

– Ну да, маца. Вы разве не видите, какой здесь дурдом? Эти болваны орут: «Бей жидов, спасай Россию!». А сами молятся на портреты Ленина, Троцкого и прочих. И жрут мацу. Дебилы, блин!

– А ты?

– Я?!

– Ну да, ты.

– А-а-а, понятно. Я не из их компании. Просто подрабатываю тут вышибалой. Пока дебилы еще спокойные, не успели наклюкаться. Но часам к двенадцати начнут куролесить. Вот тогда и придется кое-кого успокоить. – Вован шумно отхлебнул из кружки, сунул в рот сигарету и пустился в пространные воспоминания о своих трудовых буднях. Я рассеянно слушал, а Костя прилежно «писал» его речь на карманный диктофон.

– ...конченые отморозки! – постепенно распалялся Вован. – Сейчас обнимаются, а скоро будут бутылки друг об друга раскалывать, стульями по черепушкам лупить. Революционеры, блин, хреновы! Воображают себя крутыми подпольщиками, а сами служат натуральным посмешищем для друзей хозяина кафе. За ними тут постоянно наблюдают из верхних кабинетов. Иногда вроде на камеру снимают...

– Ну-ка, ну-ка, подробнее! – заинтересовался я, подливая парню водки. В последующие двадцать минут Вован, подгоняемый наводящими вопросами, поведал немало интересного. Из его нетрезвой болтовни можно было сделать следующие выводы. Хозяином кафе «Имперская баррикада» и по совместительству лидером одноименного молодежного движения являлся некто Семен Пуримович (партийный псевдоним Эдуард Лимонадов). Вся «революционная» деятельность его подопечных сводилась, по сути, к выпуску псевдопатриотической газетенки «Великодержавный интернационализм». К мелким хулиганским выходкам в общественных местах, к периодическим заявлениям в приплаченной прессе и к безобразным, пьяным дебошам в кафе. Причем последние, как сумел вычислить Вован, исправно снимались на скрытые камеры. Зачем именно, вышибала не знал, но полагал «для смеху, посмотреть потом, поприкалываться». Помимо нижнего, общего зала, в кафе имелся верхний с отдельными кабинетами, куда посторонние (в том числе Вован) категорически не допускались. Тем не менее он пару раз видел, как туда с черного хода заходили некие солидные господа, «приехавшие на шикарных тачках». А блюда и напитки наверх подавались самые изысканные, о чем вышибале по секрету рассказал приятель, работающий на кухне. Туда же иногда отводили симпатичных девах, из числа «молодых революционерок».

– В общем фуфло, – когда Вован, покачиваясь, ушел, резюмировал Сибирцев. – Ни к каким терактам они, разумеется, не причастны. Кишка тонка.

– Среднее между цирком и публичным домом? – предположил я.

– Да, но не только, – задумчиво молвил Костя. – Видишь ли, Дима, меня весьма настораживают скрытые камеры. Чует сердце, запись ведется не просто «смеху ради». Тут нечто более серьезное, с далеко идущими целями.

– А если Вован ошибся?

– Нет, не похоже. Он...

Тут на плечо Косте опустилась толстая лапа, и сиплый голос прорычал:

– Вынюхиваете, падлы?! Жить надоело, мусора поганые?!!

У нашего стола стоял, раскорячившись, здоровенный амбал лет под тридцать. В расстегнутой до пупа рубахе, с блатными наколками на мохнатом торсе, с окурком папиросы в уголке слюнявого рта и с рожей законченного дегенерата.

– Товарищ Санчес! Ментов вычислил! – взволновано прошелестело по залу. – Ща он им покажет кузькину мать!

Шепот достиг ушей амбала. Он самодовольно ухмыльнулся, рыгнул загустевшим перегаром и попытался сдернуть Сибирцева со стула. Но безуспешно.

– Шел бы ты на фиг, болван, – спокойно сказал Костя.

– Ты-ы-ы!!! Су-у-ука!!! – зарычал оскорбленный «Санчес». Широко размахнулся и... отлетел назад, приземлившись спиной на столик «призывников». (Неуловимым движением, высвободив плечо, майор врезал ему в грудь основанием ладони, одновременно поставив подножку.) Столик с треском переломился пополам. Послышался звон бьющейся посуды. Зал отреагировал разочарованными возгласами.

– А-у-о-о!!! – взревел поверженный амбал, неуклюже выбираясь из-под обломков. Глаза у него налились кровью, на лбу налипла креветочная шелуха, а в правой руке непонятно откуда появился финский нож.

– Убью, тва-а-арь!!! – бешено прохрипел он.

– Ну, ну, полегче, щенок, – посоветовал я, делая шаг навстречу.