24 октября 2006 года.

Западная Европа г. Брюссель.

      Перед входом в апартаменты Главного приглашенных тщательно проверяли сканерами, металлоискателем, просвечивали рентгеном и шепотом на ухо предупреждали:
      –  САМсегодня не в духе. Будьте с ним поосторожнее и ни в коем случае не просите включить свет!!!
      Получив подобное напутствие, приглашенные на цыпочках входили в просторный кабинет, освещенный огоньком одной-единственной маленькой свечи. На ощупь находили дорогу и, стараясь не дышать, рассаживались вдоль длинного прямоугольного стола. Так продолжалось около часа.
      – Все в сборе, – заглянув вовнутрь, почтительно доложил дворецкий. (Он же начальник Службы Безопасности.)
      – Хорошо, свободен, – хрипло донеслось с дальнего конца стола, утопающего в кромешной темноте.
      Дверь закрылась.
      – Итак, задача в целом вам ясна? и понятна, – болезненно прохрипел Главный, – осталось уточнить нюансы. Посмотрите еще раз на списки, – на стене засветились два монитора. Один огромный (два на два метра), второй значительно меньше. На каждом из них отчетливо виднелись выстроенные в колонки имена, фамилии, должности, звания приговоренных. Всего порядка двух сотен человек. Первые четыре фамилии на меньшем мониторе были выделены ярко-красным цветом.
      – Общий план остается прежним, – сообщил Главный. – Сперва уничтожаются «сторожевые псы», затем все остальные. Ликвидации осуществляются нашими штатными агентами, наемниками и людьми «Z». Первые две категории получают минимум информации, ну а третья... Гм! Сами знаете. И запомните – никаких перевербовок, попыток склонить к сотрудничеству и прочих фиглей-миглей! Только физическое уничтожение при первом удобном случае. Проще говоря – пленных не брать!Вас здесь пятеро. Четверо имеют четкие задания, полученные в запечатанных конвертах. А ты, – световая указка полоснула по лицу рослого плешивого толстяка в шелковой маске, – ты временно сдаешь свои полномочия брату Маркиону и будешь осуществлять координацию непосредственно на месте. Вопросы?!
      – Нет... нет... нет... нет... нет... – почтительно прошелестели приглашенные.
      Главный вдруг дико, надсадно закашлялся (чуть ли не до рвоты), дрожащими руками достал из тюбика маленькую таблетку, сунул ее в рот и, лязгая зубами о стекло, запил водой из стакана. Спустя секунд тридцать кашель постепенно сошел на нет. Главный отдышался, шумно высморкался, выпил еще немного воды и продолжил голосом умирающего вурдалака:
      – Однако, поразмыслив на досуге, я решил внести в план определенные коррективы. Видите четырех «красных»... – тут он непечатно выругался по-английски. – Согласно достоверной информации именно они сорвали целый ряд важнейших, тщательно подготовленных нами операций, причем действовали зачастую в одиночку в отрыве от коллектива или же использовали коллег «втемную». Эти... – Главный снова разразился бранью и проклятиями, – должны быть уничтожены первыми! А пока они живы... хоть один из них!.. Остальных не трогать, ни под каким видом! Вопросы?
      – Почему? – робко осведомился «непосредственный координатор».
      – Объясняю специально для умственно отсталых, – страшно просипел Главный: – ОНИ САМЫЕ ОПАСНЫЕ!Видя, как гибнут один за другим их друзья и коллеги по работе, они способны активно вмешаться в ход событий, даже без санкции руководства, провести самостоятельное расследование и в конечном итоге превратиться из дичи в охотников. Как уже не раз случалось прежде. ТЕПЕРЬ ПОНЯТНО?!
      – Да, – покорно кивнул толстяк.
      – Тогда все свободны!!!
      Дождавшись ухода приглашенных, Главный тяжело поднялся с места, зажег верхний свет, неуверенно подошел к зеркалу и тут же отпрянул назад с горестным вскриком.
      Из зеркала на него глянуло безобразное лицо прокаженного, на последней стадии болезни: раздутое, покрытое язвами, струпьями, гнойной сыпью и чудовищными нарывами. Всего неделю назад оно принадлежало импозантному, шестидесятилетнему джентльмену, выглядевшему не более чем на сорок. Решив выглядеть еще лучше, Главный сделал себе омолаживающую инъекцию из человеческих эмбрионов. (Да нигде нибудь, а в одной из лучших западных клиник.) И... вот результат! По изуродованным щекам Главного потекли мутные слезы.
      – Не помогает, не помогает противоядие! – простонал он, несколько раз судорожно всхлипнул, упал на карачки и зарыдал навзрыд...
      «Эк разобрало старого Вилли!» – с усмешкой подумал дворецкий в смежном помещении, спрятал за пазуху прибор, при помощи которого записал на миниатюрный диск встречу в апартаментах шефа и разблокировал камеры скрытого наблюдения...
      Несколькими часами позже, сменившись с дежурства и заперевшись в бронированном подвале у себя дома, он просмотрел и прослушал запись секретного инструктажа. Слова звучали четко, разборчиво, а вот изображения мониторных списков получились не очень. (Все-таки через стену снимали!) Правда, четыре основные фамилии читались вполне сносно. Дворецкий остался доволен. Эта, а также две предыдущие записи потянут не меньше чем на тридцать миллионов долларов! Только надо оставаться предельно осторожным и ничем себя не выдать. Иначе месть шефа будет ужасна!!!
      Спрятав сегодняшнюю добычу в тайник, он уселся на старый табурет и принялся не спеша обдумывать две вещи:
      1. Когда (завтра или послезавтра) будет удобнее и безопаснее связаться с русским резидентом.
      2. Куда смыться с полученными деньгами и как получше там замаскироваться.
      Ведь утечка-то рано или поздно обнаружится!..

* * *

      В это же самое время плешивый толстяк, уже без маски, полуприкрыв веки, вольготно развалился в кресле самолета (первый класс, разумеется!), направляющегося в Россию. В прошлом военный, он привык четко, безукоризненно и без проволочек выполнять полученные приказы. Поэтапная казнь людей, приговоренных масонским трибуналом к смерти, должна была начаться практически сразу по прилете «координатора» в Н-ск. То есть утром, 25 октября, не позже одиннадцати часов по московскому времени...

       Майор ФСБ Корсаков Дмитрий Олегович, 1976 года рождения, дважды герой России, русский, беспартийный, неженатый

27 октября 2006 г.

14 часов 45 минут.

Окрестности г. Н-ска

      «КамАЗ» неожиданно вынырнул из-за поворота и понесся по встречной полосе прямо на нас. Я, признаться честно, даже не успел удивиться, однако водитель шефа среагировал молниеносно, до отказа вывернул руль, и бронированную «Волгу» Рябова криво выбросило на обочину.
      – Развелось сумасшедших на белом свете, – недовольно проворчал Владимир Анатольевич.
      – Бух-трах-дзинь-гк-р-р-р, – донеслось с шоссе. Сумасшедший «КамАЗ» на полном ходу врезался в точно такой же с виду, но нормальный, мирно ехавший за нами.
      – Дима, посмотри, что там с людьми, – велел мне полковник и обратился к водителю: – Выезжай из грязюки обратно на дорогу, а то увязнем конкретно.
      Покинув салон, я чуть ли не по колено вляпался в раскисшее от дождей серо-бурое месиво, мысленно ругнулся, ступая, как аист, добрался до асфальтового покрытия, с горечью взглянул на испачканные брюки (только вчера купил!) и быстро зашагал к месту аварии. Позади надсадно заурчал мотор «Волги»...
      За рулем сумасшедшего «КамАЗа» сидел труп с бледным до синевы лицом, с отвисшим подбородком и застывшими, стеклянными глазами. Голова покойного безвольно свесилась на плечо. Правда, от чего наступила смерть, понять было невозможно: ни кровинки, ни царапины... А водитель нормального, пожилой мужчина с сильно кровоточащей щекой (видать, осколком лобового стекла задело), уже объяснялся с тремя невесть откуда взявшимися гаишниками: упитанными, лоснящимися, самодовольными. Приблизившись к ним, я моментально понял – мужика «грузят» по полной программе, норовя сделать из него единственного виновника ДТП. (То ли для плана, то ли с далеко идущими коммерческими намерениями.)
      – Ну-с, Дебиев Олег Сосланович, ты же б....ь, человека угробил, – вертя в руках документы «преступника», зловеще вещал усатый гаишник с погонами капитана.
      – Не жилось тебе в твоей Осетии. Прописку в Н-ске за сколько купил?.. Молчишь, сука?!! Ничего! Скоро заговорит... Нет, запоет по-петушиному! – гыгыкнул мордастый старшина. – В СИЗО языки легко развязываются. Особенно в прессхатах.
      Третий, узколицый лейтенант что-то торопливо писал на вложенном в кожаную папку листе бумаги. Очевидно, составлял протокол.
      – Я не виноват, он по встречной гнал, – без малейшего акцента сказал Дебиев, – со скоростью свыше...
      – Молчать, черножопый! – цепным кобелем зарычал капитан. – Понаехали тут. Руки и рожу на капот нашей машины, ноги широко раздвинуть. Будем тебя шмонать. Наверняка наркотики найдем или оружие!
      Я почувствовал, как внутри меня закипает холодная ярость. Ментов я всегда не слишком жаловал, а после недавних событий (см. «Операция Аутодафе») окончательно утвердился в мысли: структура эта, по размерам превосходящая российскую регулярную армию, зазря прожирает государственные деньги, и надо бы ее вовсе разогнать, оставив лишь процентов восемь действительно работающих людей, а также некоторые элитные подразделения, вроде СОБРа, «убойных» отделов и т. д. Причем минимум половину уволенных необходимо с ходу взять под стражу и, допросив при помощи психотропных препаратов, намотать им сроки от десяти лет до пожизненного (по мере заслуг). А кое-кого и просто шлепнуть, допустим, «при попытке к бегству». Но одно дело думать, а другое – видеть прямо перед собой трех бандитов в форме, нагло, средь бела дня издевающихся над ни в чем не повинным человеком...
      – Значит, властям сопротивляешься! – видя, что Дебиев не спешит становиться раком, сквозь зубы процедил «усатый». – Ну, падла, ща-а-ас мы тебя...
      – ФСБ, майор Корсаков, – громко представился я и металлическим голосом скомандовал: – Прекратить беспредел! Положить оружие на землю и сами мордами в капот. Живо!!! – одновременно я раскрыл левой рукой служебное удостоверение, а правой вытянул из-за пояса пистолет с глушителем.
      – А-а-а?! – дико вылупился капитан.
      – Повторять не буду. На счет три стреляю по конечностям, – дослав патрон в патронник, сузил глаза я: – Раз...
      Гаишники оказались на редкость понятливыми и на счет «два» послушно раскорячились у своей легковушки с мигалкой и с надписью «ГИБДД» на борту.
      – Возьмите, – я протянул Дебиеву чистый носовой платок: – Олег... э-э-э...
      – Сосланович, – подсказал он, отстранив мою руку. – Зачем зря пачкать? Лучше из аптечки обработаю. Вы не возражаете? – и направился к кабине «КамАЗа».
      – Тэ-э-э-экс-с, друзья ситные! – развернулся я к обтянутыми форменными брюками задницам: – «Скорую» вызвали?
      «Задницы» удрученно молчали.
      – Я вызвал по мобильнику, – сообщил из кабины Олег Сосланович.
      – А вы, стало быть, нет, – заключил я, отвесив капитану смачного пинка: – Вы слишком увлеклись разбоем на большой дороге, – второй пинок, сильнее первого, достался хаму-старшине. – Причем обставляете означенный разбой как служение закону и тем самым его (то есть закон) полностью дискредитируете! – Если первые два гаишника стоически перенесли экзекуцию, то лейтенант придушенно взвизгнул.
      – Какие мы нежные, – презрительно фыркнул я, – прямо как девочки. Кстати, вы в курсе, что на ментовских зонах тоже петушатни имеются?
      – Товарищ майор, не надо! – хором возопили стражи порядка. – Мы больше не будем!!! У нас семьи большие. Не сиротите детишек!!!
      – Не верю ни единому слову, – поморщился я. – И на жалость меня не возьмешь... Короче, так. Пускай потерпевший решает ваши судьбы. Как он скажет, так и будет!.. Олег Сосланович, оформлять их или как?!
      – Не надо оформлять, – отозвался из машины Дебиев. – Они еще не самые худшие.
      – Вот видите, какой он добрый, – вновь обратился я к форменным задницам, теперь испачканным грязью и заметно подрагивающим. – Я бы на его месте... А впрочем, ладно, – вдали послышались завывания сирены, и я решил сворачивать спектакль. – Приняли нормальное положение, порвали первый протокол, сожрали его на троих, начали составлять новый, а также занялись мертвецом. За все про все вам пятнадцать секунд. Время пошло!
      Гаишники проявили чудеса расторопности, и когда возле нас затормозила карета «Скорой помощи», старшина бережно укладывал на асфальт труп, лейтенант старательно писал, а капитан раздавал им цеу и украдкой оттирал «пятую точку».
      – Где пострадавшие? – обращаясь почему-то ко мне, осведомился рыжеволосый врач с такими широченными плечами, что за ними свободно могли укрыться оба прибывших с ним санитара.
      Я молча кивнул на вышедшего из кабины Дебиева и на труп с застывшим рядом старшиной.
      – Грамотно наложена повязка, – осмотрев Олега Сослановича, похвалил рыжеволосый богатырь. – У вас есть медицинское образование?
      – Сам обучился, в армии, – неохотно ответил тот.
      – А где, простите за нескромность, служили?
      – В Афганистане, в ДШБр.
      – Долго?
      – Семь лет, офицером, пока не комиссовали по ранению.
      – И куда вас? – не отставал любопытный врач.
      – Две пули в область сердца, третья – в легкое...
      Я волком глянул на гаишников и мановением пальца приказал капитану отойти в сторону.
      – Так, ты кого«черножопым» обозвал, вошь лобковая?! – прошипел я в перепуганную усатую рожу.
      – Я...
      – Молчать, чмо! Отвечать исключительно на вопросы! Итак, ты, сучий потрох, собирался ограбить боевого офицера, нашего брата по вере и инвалида афганской войны. Он-то тебя простил, а вот я не могу. Ну и что с тобой сделать, урод?!
      – Я... я готов возместить моральный ущерб! – судорожно сглотнув, выдавил старший наряда.
      – Моральный и материальный, – подчеркнуто поправил я. – С лихвой! Сколько вы хотели содрать с него в итоге? Только не ври, хуже будет.
      – Ш-штуку б-баксов, – запинаясь, промямлил капитан.
      – Заплатите три. Плюс стоимость разбитого лобового стекла и ремонта. Всего... – тут я произвел в уме некоторые расчеты. – Всего, стало быть, пять. Время на выполнение – час. Потом включаю счетчик – десять долларов за минуту просрочки. Засекаю время, – я покосился на часы.
      – Не надо счетчика, – тихо попросил усатый. – У нас... у нас с собой есть!
      – Ох, и классно же платят российским стражам порядка. Кто бы мог подумать! – иронически усмехнулся я. – Видать, совсем изоврались СМИ. Твердят и твердят, понимаешь, о бедности нашей милиции... Ну да ладно, чмырь, некогда с тобой базарить. Иди, уговаривай потерпевшего принять твою компенсацию. Не уговоришь – поедешь со мной. Ты знаешь КУДА!
      Произнеся вышеуказанную тираду, я подошел к врачу, внимательно осматривавшему тело водителя сумасшедшего «КамАЗа».
      – Странно, – заметив меня, пробасил он. – Никаких видимых повреждений. Похоже... мужик умер от страха!
      – ??!
      – Конечно, вскрытие покажет, но по ряду признаков у него обширный инфаркт.
      – Дми-и-три-ий! – не успев толком удивиться, услышал я громкий голос Рябова. – Нам пора!
      – Уже иду, еще несколько секунд! – откликнулся я и посмотрел на Дебиева с усатым. Капитан горячо, со слезой на глазах что-то втолковывал хмурому осетину.
      – Пожалели раз, пожалейте и во второй, – приблизившись к ним, посоветовал я. – У капитана безвыходное положение. Если вы откажитесь от компенсации, то ему, – я провел ребром ладони по горлу.
      – Ну хорошо, коли так, – вдруг рассмеялся Олег Сосланович, принимая из рук усатого толстую пачку денег. – Спасибо вам, майор!
      – Да не за что, – отмахнулся я. – Работа у нас такая – порядок по мере сил поддерживать и...
      – Дмитрий!!! – голос шефа прозвучал достаточно грозно.
      – Всего доброго. Возникнут проблемы – звоните! – Я вручил Дебиеву свою визитку, испепелил взглядом усатого и бегом устремился на зов полковника...
      Рябов стоял на дороге, уперев руки в боки и, как с облегчением заметил я, лишь притворялся рассерженным.
      – Долго валандался, – с напускной суровостью начал он и, не удержавшись, прыснул в кулак. – А козлов оборзевших ты лихо в стойло поставил, – шеф весело улыбнулся. – Я с большим удовольствием наблюдал твой разговор с ними... (зная, что полковник владеет искусством читать по губам, я не удивился такой постановке фразы. – Д.К.)... Однако хорошенького понемножку. Машина из грязи вытащена, пару мелких поломок Гена устранил. Пора нам и...
       Из-за давешнего поворота задом выкатилась иномарка без номеров с опущенным задним стеклом, из которого торчали два автоматных ствола.
      – Ложись! – Рябов подсечкой сбил с ног шофера и сам бросился на асфальт. Я почти одновременно распластался рядом с ним.
      – Тра-та-та-та-та-та-та.... Тра-та-та-та-та-та-та... – хищно затрещали длинные очереди. Пули разорвали воздух в тех местах, где мгновение назад находились наши головы и туловища.
      – П-ф-ф... п-ф-ф... п-ф-ф... п-ф-ф... п-ф-ф... п-ф-ф... – открыли мы с Рябовым ответный огонь.
      Один из стволов (видимо, лишившись хозяина) перестал плеваться свинцом и бессильно вывалился на багажник.
      – Тра-та-та-та-та-та-та... – злобно огрызнулся второй. На сей раз пули легли гораздо ниже, пройдя почти впритирку над нашими затылками.
      – Дави стрелка. Возьму бензобак, – бросил мне Рябов, меняя позицию. – П-ф-фф... п-ф-ф... п-ф-ф... п-ф-ф... – откатившись в сторону, я всадил четыре пули в салон, но промазал или нет, понять не сумел.
      Рябовский пистолет негромко пукнул, и иномарка исчезла в огненной вспышке взрыва. Из передней дверцы выскочил объятый пламенем человек и отчаянно вопя, закружился юлой на месте.
      – П-ф-ф, – сжалился над ним шеф. Вопль прервался, и мертвец с простреленным черепом упал догорать на грязную обочину.
      – Кажется, все, – сказал полковник, первым поднимаясь на ноги, и обернулся к месту ДТП: – Эй, вы там... Целы? Нет?
      – Капитану рикошетом ягодицу поранило, – басом отозвался врач. – Остальные в полном порядке.
      – Нашли гаишники на жопу приключений, – покачал головой Владимир Анатольевич. – Сходили, называется, на «охоту». Сперва ты их отпинал да на бабки выставил. Потом старший наряда пулю словил, и опять в задницу...
      – Ему по статусу положено, – проворчал я, с грустью осматривая основательно испорченный костюм. – Как главарю шайки с большой дороги.
      – Ха-ха, действительно, – согласился шеф. – Доля у него больше, чем у подельников, ну и расплата соответственно...
      – Поедем? – усевшись на водительское кресло, спросил прапорщик Песцов.
      – Само собой, но вот куда? – посмотрев на часы, задумчиво молвил начальник отдела. – На процесс Кашина... (см. «Операция Аутодафе») мы однозначно опоздали, да и являться в суд в таком виде...
      – Внимание, внимание, всем сотрудникам ФСБ, находящимся в квадрате восемь! – внезапно захрипела рация в нашей «Волге». – На пятнадцатом километре К...го шоссе попал в засаду кортеж генерала Нелюбина. Два подрыва... Мочат бронебойными... Охрана перебита! Срочно на помощь!!! Повторяю! На пятнадцатом километре... – рация также внезапно замолчала!
      Не сговариваясь, мы с Рябовым нырнули на заднее сиденье. «Волга» резко рванула вперед, ловко обогнула догорающую иномарку и до предела увеличила скорость.
      – Прямым текстом передали, – осевшим голосом произнес полковник. – Похоже, прямо с места происшествия. Что за чертовщина последние два дня творится?!
      – Вы о чем? – полюбопытствовал я, перезаряжая пистолет.
      – После расскажу, – Рябов открыл тайник в полу, достал оттуда три «вала» и несколько «эфэшек». – Ехать осталось минут пять. Пока есть время, вы оба слушайте и запоминайте, как будем действовать дальше...

      Следуя указаниям шефа, прапорщик Песцов погнал «Волгу» не по К-му шоссе, а параллельно, по В-му, и на пятнадцатом километре свернул на узкий, заброшенный проселок, который должен был вывести нас прямиком в центр событий. Дело в том, что полковник предполагал – нападавшие под каким-нибудь предлогом заблокировали нужный им отрезок дороги с обеих сторон. (Так, кстати, и оказалось в действительности.) А на раздолбанный, давно не езженный проселок, если и обратили внимание, то не слишком большое. Подоспели мы вовремя (бой уже близился к завершению) и благодаря уловке Рябова возникли там неожиданно, как чертик из коробочки. На пустынной дороге криво стояли два подорванных, изрешеченных пулями автомобиля с окровавленными трупами внутри, а третий с пробитыми шинами и тоже изрешеченный застыл на обочине, метрах в ста назад по ходу движения. Отовсюду слышались частые, смачные хлопки. Из придорожной канавы кто-то отвечал на них. Экономными очередями из «вала». Как позже выяснилось, на шоссе произошло следующее. Борис Иванович ехал в середине маленького кортежа в черном бронированном «Мерседесе». Точно такие же были и у охранников. Вернее, в центре он оказался в момент нападения, поскольку в процессе движения машины время от времени перестраивались и менялись местами. Нападавшие одновременно подорвали головную и хвостовую машины и сразу открыли кинжальный огонь на поражение. От неминуемой смерти Нелюбина спас его личный шофер лейтенант Кузнецов. (Царствие ему Небесное!) Он успел сделать две важнейшие вещи: фантастичным по ловкости маневром выскочил из капкана и одновременно передал по рации сигнал SOS открытым текстом. Правда, далеко уехать лейтенант не смог. И сам погиб, и машину пулями остановили. Однако своими действиями он дал возможность генералу достать из тайника «вал», занять удобную позицию на некотором удалении от подготовленной ловушки и продержаться до прибытия подмоги. Невзирая на аристократический, немного изнеженный внешний вид, Борис Иванович оказался отличным бойцом и к нашему появлению сумел уложить наповал четверых террористов. Но и те были не лыком шиты. Быстро перегруппировавшись, они начали стягивать вокруг Нелюбина смертельное кольцо. Еще чуть-чуть – и отважному генералу пришел бы конец, но тут на упомянутом проселке появилась наша «Волга», несущаяся во весь опор с жестко зафиксированным рулем, и с ходу смяла одного из убийц. Остальные тут же перенесли огонь на нового врага и... благополучно подставились под наши пули. Ни меня, ни Рябова, ни Песцова в машине, разумеется, уже не было.
      Заранее выпрыгнув на ходу, мы залегли в лесопосадках и, ориентируясь по звучным хлопкам, начали методично «гасить» нападавших.
      ...(Все-таки бронебойные патроны сыграли с ними злую шутку. – Д.К.)... Не удовлетворившись одной лишь стрельбой, мы с шефом метнули по две гранаты в места предполагаемого скопления противника, попали довольно удачно и этим фактически решили исход боя. Деморализованные остатки террористов начали беспорядочное отступление, больше напоминающее бегство, получили вдогонку еще по гранате, несколько очередей и... воцарилась тишина.
       Впоследствии оперативно-следственная группа подобрала в лесопосадках шестнадцать относительно целых трупов и фрагментно еще четырех. Из двух оставшихся в живых беглецов одного настигли вскоре «омеговцы», а вот второму каким-то чудом удалось скрыться.
      – Борис Иванович, вы живы? – выждав для верности пару минут, окликнул Рябов.
      – Жив, – спокойно донеслось со стороны дороги. – Это вы, Владимир Анатольевич?
      – Он самый.
      – А Корсаков с вами?
      – Да.
      – Так я и думал, – из канавы поднялась перемазанная жидкой грязью фигура с «валом» в руках и без опаски направилась к нам.
      – Песцов? Эй, Песцов, ты где? – позвал полковник.
      Геннадий не ответил. После недолгих поисков мы обнаружили его в кустах, недалеко от проселка, насквозь прошитого бронебойной пулей. Прапорщик был жив, но без сознания. Из раны в груди обильно струилась кровь.
      – Не повезло парню, – вздохнул Рябов. – Дима, помоги!
      Вдвоем с начальником отдела мы обнажили водителя до пояса, открыли аптечку, прихваченную мной при десантировании из «Волги», и начали оказывать ему первую медицинскую помощь.
      Генерал тем временем вышел на дорогу и с грустью осмотрел останки своих телохранителей.
      – Девять молодых, здоровых ребят... (это вместе с Кузнецовым. – Д.К.)... пропали ни за грош, а старый хрыч жив-здоров, – тихо простонал Борис Иванович. ГОСПОДИ! НУ ПОЧЕМУ ТАК?!! – Тут он украдкой смахнул слезу.
      В небе вдруг зашумела лопастями быстро снижающаяся «вертушка». Из нее высыпались восемь «омеговцев» в полном боевом снаряжении и с ходу рассредоточились согласно наработанной схеме.