Crime. Thriller. Horror - Кровавый след

Сын ничего не ответил.

– Можно я кое-что тебе расскажу? У меня есть работа, сегодня я провела замечательный день. Мне показалось, что я что-то значу…

– Ты могла устроиться на работу и оставшись дома. Зачем тебе понадобилось сбегать?

Она чуть было не вернулась в привычную колею, но вовремя остановилась.

– Как дела в школе?

– А ты как думаешь? Теперь у нас служанка, я прихожу домой, а дверь мне открывает проклятая черножо…

– Баренд!

Сын буркнул что-то невнятное.

– Где ты этому научился? – Она прекрасно понимала, откуда ветер дует. Кристо, скрытый расист, жаловался на судьбу в присутствии сына: «Теперь мы приходим домой, и дверь нам открывает проклятая черножопая. А все из-за твоей матери!» Он ни на миг не задумался о том, что в произошедшем есть и его доля вины.

– Мама, какая тебе разница?

Милла потянулась за сигаретами. Она должна сохранять хладнокровие.

– Я надеялась, что мы с тобой сможем поговорить. Спокойно, как взрослые люди, без взаимных упреков и обид. Мне казалось, если мы будем часто разговаривать, то постепенно наладим наши отношения.

– А я, значит, тебя отпугнул.

– Баренд, последнее время мы с тобой не находили общего языка. Я готова пойти тебе навстречу и все наладить. Если ты готов.

– Ты вернешься домой?

– Давай пока не будем говорить о будущем. Постараемся жить постепенно, день за днем. Для начала попробуем найти общий язык. Как ты думаешь?

Он долго молчал. Потом:

– Ладно.

11

8 сентября 2009 г., вторник

В кабинете Раджкумара Янина Менц положила работу Отчетной группы перед толстым индусом и сказала:

– Никуда не годится.

Потом она объяснила, что хочет изменить. Надо усилить акцент на предполагаемой контрабанде оружия. Она не стала рассказывать Раджу об источнике своего вдохновения. Всего час назад она прочла последнюю статью в «Бургере», в которой описывалась буря в парламенте после очередных обвинений «Демократического альянса». Представитель оппозиции обвинил правительство АНК в том, что оно продает оружие так называемым государствам-париям.

– Национальная безопасность под угрозой. Мэйниру могут предъявить обвинение в государственном преступлении, – заявил в ответ представитель правящей партии.

Янина Менц радовалась такому повороту событий; в центре внимания снова оказался вопрос о сделках с оружием. Она знала, что президенту сейчас меньше всего нужны скандалы, учитывая клеймо, которое пристало к Мо Шейку, вероятному кандидату на пост начальника новой разведывательной суперструктуры, – пусть даже всего лишь по ассоциации с его осужденным братом.

Если она все разыграет как надо, у нее появится рычаг давления.

9 сентября 2009 г., среда

День начала операции «ЭАМ»

Квинн в наушниках сидел перед мониторами. Он был один; если операция закончится неудачно, лишние свидетели ни к чему. Квинн переводил напряженный взгляд с одного монитора на другой. Он очень волновался. Операция – его идея; дело крайне рискованное. Небольшую ошибку еще можно исправить, переждать, начать все сначала. Но если все пойдет не так, как он задумал, на всей операции с Верховным комитетом можно будет поставить жирный крест. Квинн предложил поставить в стену дома номер 15 по Чемберлен-стрит жучок, электроакустический микрофон, сокращенно ЭАМ. Устройство, известное также под названием «оптический контактный микрофон», обеспечивало возможность прослушки через бетонные стены. Похожее устройство применяют сантехники, когда хотят узнать, нет ли протечки между стенами.

Весь план созрел в голове Квинна неделю назад. Он предложил поставить микрофон в кирпично-бетонную стену фасада дома номер 15. Слева от парадной двери там имелась спутниковая антенна – тарелка, установленная еще прежним владельцем. Необходимо было провести соответствующую подготовку. Информационно-технический отдел ПРА, возглавляемый энтузиастом Раджкумаром, соорудил точную копию спутниковой тарелки и кронштейна по фотографиям, снятым из окна дома напротив. Только внутри одного из шурупов, которым кронштейн крепился к стене, установили микрофон. В трубку кронштейна поставили передатчик и батарейку. Приемное устройство установили напротив, в доме номер 16А по Чемберлен-стрит.

Третий этап, самый рискованный, вот-вот начнется. Надо успеть за девять минут заменить настоящую тарелку новой.

Девять минут – на такой срок Бабу Раян, исполняющий в Верховном комитете роли мальчика на побегушках и сторожа, покидает дом каждое утро, чтобы купить молоко и газету в кафе на Виктория-стрит. Иногда он задерживался чуть дольше, если на Маунтин-стрит была пробка, но никогда не отсутствовал меньше девяти минут.

На мониторах перед Квинном застыли три разные картинки. Средний передавал изображение от дома 16А; оттуда велась запись штаб-квартиры Верховного комитета через дорогу. Рядом с домом номер 15 стоял белый автомобиль «хёндэ-элантра», принадлежащий Бабу Раяну. Второй монитор, слева, передавал изображение, которое записывалось из стоящего за углом полугрузовичка. На нем Квинн видел улицу со стороны водителя. Третий монитор, справа, показывал фасад кафе, в котором Раян каждое утро без исключения делал покупки.

Старый, побитый пикап, стоящий на углу Чемберлен-стрит и Маунтин-стрит, не передавал никакой картинки. Квинн велел пригнать его туда на всякий случай. Так сказать, страховка на случай непредвиденных обстоятельств. Если Раян вдруг вернется раньше времени, пикап на время перегородит улицу и задержит Раяна. Прибегать к этому способу Квинну не хотелось: скорее всего, экстремисты заподозрят неладное. Они и без того последнее время очень подозрительны и очень осторожны. Перестраховываются.

Картинка на центральном мониторе ожила: распахнулась дверь дома номер 15, и на крыльцо вышел Раян.

– Приготовиться, – сказал Квинн в маленький микрофон, который находился перед его губами.

Он следил, как Раян сходит с крыльца, как всегда, озираясь по сторонам. Вот он отпер дверцу «элантры» и сел в машину. Первым делом включил радио. Потом завел мотор, включил передачу.

Тронулся с места.

Квинн нажал кнопку таймера:

– Умелец, давай!

Пришел в движение полугрузовичок с рекламой несуществующей компании по установке телеоборудования на борту.

«Элантра» Раяна исчезла с центрального монитора.

Квинн посмотрел на левый монитор. Полугрузовичок повернул на Чемберлен-стрит. Машина Раяна двигалась ему навстречу. Не обратив на грузовичок внимания, Раян проехал мимо.

– Давай скорее!

Центральный монитор – дом номер 15. Квинн напряженно ждал, когда появится полугрузовичок. Шли секунды.

– Восемь минут до срока, – сказал Квинн, покосившись на секундомер.

Полугрузовичок развернулся и остановился так, чтобы видеокамера смотрела на улицу и парадную дверь, а спутниковая антенна была видна из дома 16А.

Из грузовичка выпрыгнули техник и его помощник; они бодро затрусили к заднему борту.

– Спокойнее! Не спешите. Ведите себя естественно.

Они чуть замедлили шаги. Откинули задний борт, достали телескопическую лестницу и ящик с инструментами.

Квинн нервно глянул на монитор с кафе, хотя по времени Раяну еще рано было оказаться там.

Техник с помощником отнесли лестницу и ящик с инструментами к калитке дома номер 15. Помощник открыл калитку. Лестницу пришлось разложить – антенна висела высоко. Они вдвоем прислонили лестницу к стене. Техник забрался наверх и тщательно осмотрел старые шурупы, потом крикнул напарнику:

– Дай ключ на тринадцать!

Раян еще не доехал до кафе.

Техник разъединил телевизионный кабель и начал откручивать старые шурупы, а его помощник вернулся к грузовику за новыми тарелкой и кронштейном.

– Семь минут до срока!

Машина Раяна остановилась перед кафе.

– Он чуть опережает график, сосредоточьтесь! – приказал Квинн.

– Шурупы заржавели, – сказал стоящий на лестнице техник и обратился к помощнику: – Тащи масло!

Квинн ничего не говорил. Только наблюдал. Помощник направился к грузовичку за второй лестницей. Все по плану.

Раян вышел из машины и вошел в кафе.

Квинн про себя взмолился: «Пусть там будет очередь, пусть там будет очередь!»

– С шурупами проблема, – сказал техник.

– Что такое?

– Совсем заржавели. Два вообще не выходят.

Раян скрылся в кафе. Квинн посмотрел на таймер.

– Еще минута, когда можно все отыграть назад.

– Понял. – Квинн увидел, как техник брызгает из баллончика машинное масло на шуруп. Помощник приставил к стене вторую лестницу рядом с первой.

Техник все пытался выкрутить ржавый шуруп. Напрягал все силы.

Шли секунды.

Техник еще брызнул маслом и снова попробовал выкрутить шуруп. Тот не поддавался. Техник еще раз полил маслом все шурупы – долго и щедро. Взял торцевой ключ…

Дело пошло, но слишком медленно.

– Шесть минут до срока!

Техник все возился с шурупами. У Квинна вспотели ладони. Раян еще не выходил из кафе.

– Черт! – сказал техник.

– Тридцать секунд, чтобы все отменить.

Он наблюдал, как техник возится с ключом. Наконец один шуруп поддался.

– Один есть! – Он поспешно вынул его.

Раян по-прежнему был в кафе.

Квинн подумал: может быть, на всякий случай привести в боевую готовность команду из пикапа? Надо же, никто не подумал о том, что шурупы могли заржаветь!

Нет, время еще есть. Оставим на крайний случай.

– Два есть!

– Слишком медленно.

– Погодите, я их выкручу…

– До срока почти пять минут. Точка невозврата. Ну, что решаем?

Он услышал, как кряхтит техник.

– Три готово, пошло дело!

– Понял. Давай скорее!

Раян вышел из кафе; на сгибе локтя целлофановый пакет с молоком, в руке газета, просматривает заголовки.

Не спеши, Бабу!

Квинн напряженно смотрел на центральный монитор. Техник передал старую антенну помощнику. Помощник прислонил старую тарелку к стене, взял новую, забрался наверх по второй лестнице. Встал на верхнюю ступеньку, осторожно извлек из кармана новые шурупы, по одному передал их технику. Во время репетиции они дважды роняли винты на землю, теряя драгоценные секунды.

Бабу Раян подошел к машине. Опустил газету. Огляделся по сторонам; на миг посмотрел прямо в объектив телекамеры. Вот дурак, подумал Квинн. Думает, что все видит, а сам ни черта не замечает… Передатчик установили в его машине еще месяц назад, две недели они следят за каждым его шагом, а он пребывает в блаженном неведении. Смотрит, но ничего не видит.

Раян достал ключи и отпер водительскую дверцу «элантры». Бросил газету на пассажирское сиденье, снял пакет со сгиба локтя…

– Четыре минуты до срока!

Они отстают от графика.

Раян сел в машину.

Помощник приставил к стене новый кронштейн. Техник вкрутил первый шуруп.

Раян снова повозился с радио.

Техник вставил в отверстия еще два шурупа, один за другим. В четвертом микрофон, придется работать особенно аккуратно – надо подсоединить тонкие проводки.

Техник наживил три шурупа.

Помощник спустился вниз и сложил свою лестницу.

«Элантра» Раяна отъехала от обочины.

Помощник отнес вторую лестницу в полугрузовичок.

– Микрофон пошел!

Помощник бегом вернулся за старой тарелкой.

– Три минуты до срока!

– Микрофон вошел. Соединяю!

Помощник унес старую антенну и вернулся за инструментами. Техник с трудом подсоединял проводки.

– Черт! – выругался он.

– Главное, не забудь телевизионный кабель. Микрофон можем подключить завтра.

– Я успею.

– Делай!

– Понял.

Техник подключил телевизионный кабель.

Помощник встал у подножия первой лестницы, готовясь ее унести.

– Кабель подключен.

Квинн посмотрел на часы. Через минуту Раян вывернет из-за угла.

– У вас тридцать секунд!

Он решил все же предупредить группу перехвата в пикапе.

– Группа перехвата, заводите мотор!

– Есть!

Техник снова принялся подсоединять проводки микрофона.

– Двадцать секунд.

Квинн то и дело поглядывал на левый монитор, чтобы не упустить миг, когда белая «элантра» вывернет из-за угла.

– Десять секунд!

– Черт, черт, черт!

– Девять, восемь, семь, группа перехвата, готовьтесь!

– Есть!

– Все, готово! – с облегчением выдохнул техник.

– А теперь убирайтесь оттуда! – Квинн не мог скрыть напряжения.

Техник спрыгнул на землю. Помощник подхватил лестницу. Оба побежали к полугрузовичку. Запихнули лестницу в кузов, закрыли задний борт. Побежали к кабине.

– Закройте калитку! – резко напомнил Квинн.

Техник ринулся назад.

– Не спеши!

Техник замедлил шаг. Закрыл калитку. Вернулся к грузовичку, забрался в кабину.

Все, время вышло.

Грузовичок пришел в движение.

Через десять секунд из-за угла показался Раян.

Квинн судорожно глотнул и откинулся на спинку стула. Вытер ладони о брюки.

– Группа перехвата, отбой. Господа, отлично поработали! Пожалуйста, проверьте микрофон.

В наушниках впервые послышался голос женщины-оператора из дома номер 16А:

– Микрофон в порядке.

– Молодцы! – сказал Квинн. – Отлично справились. Он снял с головы наушники и шумно выдохнул.

12

Фотокопия дневника Миллы Страхан

Дата: 9 сентября 2009 г.

Джессика пригласила меня на ужин. Она – настоящая загадка; при такой внешности могла бы работать фотомоделью.

Главное событие дня: танго. Я с ним боролась. Потом мистер Содерстром сказал, что танго – это четыре ноги, два тела и одно сердце.

– Большинство танцев, – он явно кого-то цитировал, – для людей, которые влюбляются. Танго – для тех, кто пережил любовь и еще немного злится потому, что с его сердцем так плохо обошлись.

Тогда я поняла.

10 сентября 2009 г., четверг

Все с мрачными лицами смотрели на монитор. Сидел только Раджкумар. Квинн и Масило стояли.

К дому номер 15 по Чемберлен-стрит один за другим подъезжали члены Верховного комитета. Сулейман Долли прибыл последним. Все поднимались на крыльцо, скрывались за дверью.

Благодаря жучку в кронштейне спутниковой антенны они слышали, о чем говорят люди в доме. Звук казался глухим и смазанным. Ничего, позже умельцы Раджкумара все отрегулируют. И все же они слышали, как экстремисты приветствуют друг друга, беззаботно осведомляются о здоровье.

– Пошли. Сегодня у нас короткая повестка дня. Услышав голос Сулеймана Долли, все трое слушателей насторожились. У всех вспыхнула искра надежды.

– Все понятно, Шейх, – ответил другой член Комитета.

– Почему до сих пор нет новостей? Время уже закончилось, – сказал другой.

– Мы должны просто верить, – сказал Долли.

– Аллах акбар!

– Пошли, – сказал Долли.

Квинн посмотрел на Масило.

– Это значит то, что я думаю? – спросил Раджкумар.

– Погоди, – велел Масило.

Из динамика послышалось шарканье нескольких пар ног.

– Они куда-то уходят, – сказал Радж и посмотрел на план дома номер 15, разложенный перед большим монитором. Вопрос в том, куда они идут и хорошо ли там будет работать электроакустический микрофон.

В динамиках стало тихо.

– Черт! – сказал Радж. – Они спускаются в подвал! Квинн подкрутил громкость. Послышалось шипение, слабый отзвук мужского голоса – совершенно неразборчивый.

– Сумеешь отфильтровать? – спросил Квинн. Раджкумар покачал головой и с очень недовольным видом ответил:

– Скорее всего, нет.

Они стояли и слушали до тех пор, пока не угасла последняя искра надежды.

– Да ладно тебе, Радж! – подзадорил его Масило. – Мы с самого начала знали, что шансов маловато. Они не дураки.

– Знаю, мать твою, знаю! Но нам нужен прорыв. Мы этого заслужили. Немного удачи!

– Все получает тот, кто терпеливо ждет, – изрек Тау Масило.

Раджкумар дополнил пословицу в своей обычной пессимистической манере:

– Ну да, получает… но часто слишком поздно.

11 сентября 2009 г., пятница

Янина Менц направлялась в министерство безопасности и секретности, находящееся в трех кварталах от ИРА. Министр назначил ей встречу на 11 часов.

Она шагала под дождем, расправив плечи, с уверенным видом. Она хорошо подготовилась. В портфеле у нее лежал важный доклад. Но доклад должен стать лишь последним звеном, так сказать, посадкой семени. Сначала надо подготовить почву, вскопать грядку, что куда важнее. Она заранее все спланировала, отчетливо представила, как министр, веселый, бритоголовый, официально-сердечно примет ее, предложит выпить вместе чаю. Она с благодарностью примет его приглашение. Сядет, не спеша откроет кодовый замок на портфеле, достанет папку с докладом, но будет держать ее на коленях. Министр спросит, как у нее дела, как агентство. Она ответит: «Все хорошо, спасибо, господин министр. Спасибо, что согласились принять меня по моей просьбе; я хотела как можно скорее довести дело до вашего сведения. Особенно в свете недавних событий».

Она подождет его реакции: брови удивленно поползут вверх, улыбка застынет. Потом она скажет, тщательно подбирая слова, что дело довольно щекотливое. Его… неудобно обсуждать на еженедельном совещании силовых министерств.

Она подождет, пока он усвоит ее слова. Министр – человек умный. Он непременно придет к нужным выводам. Может быть, она немного поможет ему, подчеркнув, что только ПРА имеет доступ к чрезвычайно важным сведениям (кивок в сторону лежащей на коленях папки). Что пока все относительно безопасно.

А потом она расскажет министру, что речь идет о незаконной торговле оружием.

Ей придется рассчитывать на препятствие, связанное с последним сроком, препятствие, от которого правящая партия и кандидат на пост главы новой разведслужбы не сумеют отмахнуться. И на последние обвинения, так вовремя выдвинутые оппозицией. От ее слов сердцебиение у министра точно участится. Янина Менц рассчитывала на это.

Она снова помолчит, прежде чем переходить к последнему, сложному откровению.

«Сэр, в деле замешаны мусульманские экстремисты. Все указывает на то, что они планируют устроить теракт в Кейптауне. И для этого собираются нелегально ввезти партию оружия…»

Она даст ему пищу для размышлений.

«Мы бросили на дело все имеющиеся у нас силы, потому что мы прекрасно понимаем, в какое трудное положение подобная ситуация ставит президента».

Министр поймет, что значит «трудное положение». Особенно после сделок с Ираном и Ливией.

А потом она медленно снимет папку с колен и торжественно положит ему на стол. Как будто папка очень тяжелая.

«Если после того, как вы ознакомитесь с материалами, у вас появятся вопросы, я круглосуточно к вашим услугам».

Выйдя на Парламент-стрит, Янина Менц остановилась на перекрестке и, чуть приподняв руку, в которой несла портфель, глянула на свои наручные часы. Пожалуй, еще рано… Она зашагала медленнее, крепко сжимая в другой руке зонтик, защищающий ее от холодного встречного ветра.

13

12 сентября 2009 г., суббота

– Т-ты хоть понимаешь, что все мы – изгои? – спрашивает Джессика по кличке Богиня, подливая Милле еще красного вина. Язык у нее заплетается после выпитого. – Помнишь, на сколько вопросов пришлось отвечать на собеседовании? Вся эта якобы психологическая хрень, типа «насколько вы амбициозны»? Так вот, все п-полная чушь. Их одно интересовало: изгой ты или нет. Им это нравится. Обожают тех, на кого махнули рукой, аутсайдеров. Товар с брачком, надежно изолированный от общества.

Милла, тоже не вполне трезвая, кивает в знак согласия – пожалуй, чересчур бурно.

– Вот взять хотя бы нашу группу. Все остальные – торжество политики «позитивных действий», идеальное отражение нашей «Радужной страны». А мы кто такие? Все белые, всем нам за сорок, и все мы люди конченые. Тёни уволили из ежедневки в Йобурге, потому что он у кого-то сплагиатил статейку. Причем дважды. Его за это даже третья жена бросила. Мак раньше заведовал отделом искусства в одной газете, и его застукали с мальчишкой-экспедитором. В помещении экспедиции. Ты – сбежавшая домохозяйка. Ну, и еще я… Хочешь? – Она протягивает Милле пачку длинных тонких сигарет.

– Спасибо.

Джессика закуривает первой – серьезно, сосредоточенно. Поднимает бокал:

– За нашу Скандальную группу!

Милла делает то же самое, чокается с Джессикой.

– У тебя был скандал?

– Точно, был.

Вино придает Милле смелости.

– Что ты натворила?

– Как, а ты разве еще не слышала?

– Нет.

– Странно. – Богиня обнажает в улыбке безупречные зубы. – Со мной вышло интереснее всего, я-то думала, Мак хотя бы намекнул…

– Нет-нет, – отвечает Милла.

– Ну, тогда позволь поделиться, – говорит Джессика и глубоко затягивается. – Я работала парламентским корреспондентом в «Таймс». И трахалась с одним очень крупным правительственным чиновником… Не спрашивай с кем, все равно не скажу. Наш роман продолжался два года, а потом нас застукала его жена. Закатывала истерики, швыряла мелкими предметами домашнего обихода, очаровательно угрожала смертью. Она добилась, чтобы меня уволили. Он устроил на работу в агентство… Трахался он гениально. Кстати, а ты когда последний раз?

– Я?

– Ты.

– Гениально трахалась? – Слово удивляет Миллу, как будто она не знала, что оно по-прежнему где-то обитает внутри ее.

– Да.

– Даже не знаю…

– Как это – не знаешь?

– Не думаю, что когда-нибудь трахалась гениально.

– Ни разу?

– Ну, зачем ты так… в первый раз было неплохо.

– С мужем?

– С бывшим мужем.

– У тебя что, всего один мужчина?

– Ну, знаешь… я забеременела, и нам пришлось пожениться.

– Господи Иисусе!

– Я знаю…

– Скажи на милость, почему ты не завела любовника?

– Я… в общем, я как-то не думала… не знаю.

– Ты никогда не ходила по краю?

– Нет…

– А сейчас? Ты ведь одна уже… два месяца?

– Да…

– А жизнь-то уходит.

– Наверное…

– Хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю?

– Нет!

Джессика задумчиво разглядывает Миллу.

– Люблю тех, кто махнул на себя рукой. Впереди у нас много работы.

Милла смеется.

– Придется мне познакомить тебя с радостями пумы.

– Пумы?

– Я, дорогая Милла, откровенная, беззастенчивая… нет, гордая пума! Обожаю молоденьких мальчиков. Которым чуть за двадцать. Поджарых, жилистых, голодных, бэ-о…

– Что такое «бэ-о»?

– Без обязательств. Идеальный вариант. Молодые, крепкие, выносливые, всегда готовы. И тоже терпеть не могут обязательств. Отлюби и бросай!

– А-а-а…

– Я тебе помогу…

– Нет, Джесс. Нет, нет, нет…

Операция «Шавваль»

Расшифровка аудиопрослушивания М. Страхан, Вредехук, Дейвенпорт-стрит, дом 14

Дата и время: 7 октября, 23.32

М. С.: Кристо был красивый. Знаешь, как приятно бывает в таком возрасте, если симпатичный, уверенный в себе молодой человек выделяет тебя из толпы? Подружки завидуют, охают и ахают… Я была не очень-то высокого мнения о себе, так уж устроена – и вдруг такой парень проявил ко мне интерес. Я была так… благодарна ему… Он был такой… Мне казалось, он все повидал, все знает. Ему было так легко с самим собой. Даже не знаю, была ли я когда-нибудь влюблена в него. Может, я себя обманываю… В ту ночь я напилась. Мы собирали деньги на благотворительность, устраивали всякие розыгрыши – тогда в нашем общежитии не осталось никого трезвого. Это меня не оправдывает, я бы все равно рано или поздно переспала с ним, я была готова, мне хотелось узнать, что это такое…

12 сентября 2009 г., воскресенье

Милла проснулась после пьяного забытья в одиннадцатом часу. В голове мешались обрывки вчерашнего вечера. Чувственный, пьяный голос Джессики:

«Все мы люди конченые».

«Ты – сбежавшая домохозяйка».

«У тебя что, всего один мужчина?»

«Ты никогда не ходила по краю?»

Господи, неужели она и правда принимала участие в таком разговоре?

Да, и не только. Она рассказала о своей жизни – поздно ночью, всю правду, в порыве пьяной откровенности. Джессика сочувственно гладила ее по руке и даже всплакнула вместе с ней. Теперь все вспомнилось, и Милла съежилась от унижения.

Потом пришла тревога: постойте, а как она добралась до дома? Она ничего не помнила.

Она вскочила, выглянула в окно и увидела свою машину – «рено-клио». Испытала легкое облегчение, хотя голова разламывалась по-прежнему. Снова залезла в постель, с головой укрылась одеялом. Она села за руль в пьяном виде, могла стать причиной аварии… Ее могли арестовать. Кристо, наверное, стал бы злорадствовать. Да, но как она могла подставить под удар сына? «Это про твою пьяную мамашу написали в газете?» «Про твою мамашу, которая сбежала?»

Нет, она на такое не способна!

Она лежала в постели, грызя себя, и, наконец, не в силах больше этого выносить, осторожно встала, надела халат и тапочки, поплелась на кухню и включила кофеварку. А потом подумала: что ж, зато вчера она жила. Многое потеряла, зато что-то и наверстала. Хотя бы чуть-чуть.

Расшифровка аудиопрослушивания телефонного разговора Ю.Н. Шабангу (он же Инкунзи) и А. Хендрикса.

Дата и время: 13 сентября 2009 г., 20.32

Ш.: У меня сообщение для Инкаби.

X.: Что за сообщение?

Ш.: Экспортная сделка…

X.: Да.

Ш.: Тип, который хочет купить товар, понимаешь? Он в Кейптауне. Он Инкоси…

X.: Не понимаю, что значит Инкоси.

Ш.: Инкоси значит большой человек. Начальник. Понимаешь… Мы в одной… отрасли. Ну, как еще объяснить? Мы занимаемся одним делом, этот покупатель и я… Только его бизнес в Кейптауне…

X.: Ясно.

Ш.: Мы слышали, что его зовут Птичка-Невеличка.

X.: Птичка-Невеличка.

Ш.: Да, нам так сказали. И мы считаем, что ты поможешь нам его разыскать.

X.: Ясно.

Ш.: И еще мы считаем, что товар поступит в конце месяца. В любой день после двадцать четвертого.

X.: Что еще известно о транспортировке и маршруте?

Ш.: По нашим сведениям, товар привезут в грузовике, а насчет маршрута пока точно неизвестно. Вот почему ты должен выйти на Птичку-Невеличку. Он точно знает маршрут. Уговори его поделиться с нами.

X.: Ладно.

Ш.: Я дам тебе номер. Он сменится в следующее воскресенье, и тогда я дам тебе другой.

X.: Диктуй номер.

14

14 сентября 2009 г., понедельник

В 6.46, когда Квинн завтракал с женой и двумя сыновьями-подростками у себя дома, в Клермонте, на Нансен-стрит, ему пришла эсэмэска. Квинн посмотрел на дисплей своего мобильного телефона, вышел из-за стола, направился в спальню и оттуда перезвонил Адвокату Тау Масило.

– Осман в аэропорту; он летит в Уэлвис-Бэй, – сказал он, как только Масило ответил.

– Когда у него рейс?

– Вероятно, в течение часа.

– Тогда нам лучше начать действовать.

– В Намибии у нас всего один оперативник. В Виндхуке. Сейчас позвоню ему и выясню, за сколько времени он сможет добраться до Уэлвис-Бэй.

– Спасибо, Квинн… Уэлвис-Бэй? Интересно, что понадобилось Верховному комитету в Уэлвис-Бэй?

– Почему Уэлвис-Бэй? – спросила Янина Менц в 8.41 за круглым столом у себя в кабинете.

– Они собираются доставить туда груз… Оружие, – ответил Масило.

– Это твои домыслы.

Масило ждал такого обвинения.

– Закон Оккама. Как правило, верным оказывается самое простое объяснение. После фиаско Измаила Мохаммеда Верховный комитет меньше всего хочет привлекать к себе внимание в Кейптауне. Сейчас им надо действовать осторожнее, чем когда бы то ни было. Они понимают, что здесь трудно будет принять партию оружия, а если что-нибудь пойдет не так, как они задумали, все сразу же подумают на них. Отдайте им должное. Уэлвис-Бэй – умный шаг. Охрана там не на высоте, чиновников подкупать дешевле, хорошая транспортная связь с Гаутенгом через Калахари. А если и вкрадется какая-то оплошность, почти ничто не указывает на то, что в деле замешаны они.

Менц подумала и кивнула:

– Возможно. Каковы наши действия?

– Осман летит через Виндхук, где он должен пересесть на другой самолет. Там у нас только один оперативник. Он уже едет в Уэлвис на машине; по его словам, он рассчитывает быть на месте за час до Османа.

– Когда Осман прибудет туда?

– Сегодня в час дня.

– У нас надежный сотрудник в Намибии?

– Его зовут Рейнхардт Ронн. Тридцатилетний опыт. Старый лис. В его докладах всегда есть место важным подробностям… Способен действовать оперативно.

– Где мы только берем таких людей? – Вдруг Менц нахмурилась: – Тау, если бы у нас был человек внутри их организации, мы могли бы выслать на место три наши лучшие группы, которые уже поджидали бы Османа!

Масило молча кивнул; спорить ему не хотелось. Поэтому он сменил тему:

– Мы знаем, кто должен купить партию алмазов Джонсона Читепо.

Менц не сразу удалось переключиться. Она нахмурилась, соображая. Вспомнила, кивнула:

– И кто же?

– Распределение ролей в нашем спектакле все интереснее. Инкунзи Шабангу в выходные позвонил в Комитет и сообщил новость. Очевидно, самый последний второстепенный актер – некий мистер Виллем де ла Крус по кличке Птичка-Невеличка, главарь организованной преступной группировки из Кейп-Флэтс.

– Ты шутишь!

– Иди сюда, Мак, у нас много дел, – сказала миссис Киллиан в начале одиннадцатого и подкатила свой стул к столу Миллы.