Вторжение на Арканию началось без лишнего шума. Несколько датчиков звуковым сигналом предупредили об опасности, а вкрадчивый женский голос тактического диспетчера сообщил координаты вражеского флота. В обозначенном месте, заслонив собой свет далеких звезд, возник темный круг, размером не превышавший ноготь. Темная область расширилась сперва до размеров человеческой руки, затем головы. Звезды то вспыхивали, то снова гасли по мере того, как тысячи йорик-коралловых кораблей затмевали их, пролетая мимо.
      Космос пронизал поток световых точек – ярких сине-белых плазменных шаров. Он благополучно миновал заграждающее минное поле – искусственный интеллект мин реагировал только на материальные цели – и рассеялся о планетарный щит. Следом ринулись магмовые снаряды. Новейшие балморранские оборонные платформы Аркании ответили чередой скорострельных залпов низкой мощности, стараясь перехватить снаряды еще на противоположном конце минного поля. Когда разряд неосторожно задел одну из мин, та мгновенно переориентировала позицию, чтобы создать оптимальную зону поражения.
      Наконец напоминавший астероидный пояс флот выбрался на синий свет Арканианского солнца. Десятки крупных кораблей-чистильщиков взяли курс на мины, открыв носовые отсеки и выстреливая снаряды-приманки. Остаток флота, обстреливая орбитальные платформы магмовыми снарядами и гратчинами, окружил планету плотным кольцом.
      В динамике бластбота вновь прозвучал вкрадчивый голос диспетчера:
      – Всем кораблям прикрытия укрыться за платформами. Турболазеры откроют огонь через три секунды.
      Потрепанный бластбот скользнул в тень датчиков приписанной Буйным Рыцарям платформы, и на приборах Данни высветились нули. Девушка изо всех сил двинула рукой по панели управления.
      – Как можно коррелировать данные в этой дыре?
      – У тебя еще будет возможнозть, Данни Куи. – Платформа открыла огонь, расцветив космос лучами ослепляющего света. Саба, сидевшая в капитанском кресле на носу корабля, полуобернулась к девушке, сосредоточив на ней взгляд своих рептильих глаз. – Успокойся. Воспользуйся… терпением. Опазно взтупать в бой, когда злишься.
      – Я не злюсь.
      – По мне, так злишься, – громыхнул Уонтан из пилотского кресла. – И из-за этого кто-нибудь может погибнуть. Успокойся или закройся в Силе.
      – Ты начала злиться, когда Мара разсказала нам о плане Энакина, – заметила Саба. – Быть может, ты хотела полететь с ним?
      – Не говори глупостей, – бросила Данни. – Я так и мечтаю загреметь обратно в карцер к йуужань-вонгам.
      – О, да она совсем не злится, – съязвил Уонтан.
      – Она расстроена из-за мастера Ссскайуокера, – донесся голос из верхней турели. Длинный язык Ицала, высунувшись изо рта, слизнул с верхней губы белую соленую корочку. – Она считает, что он должен был сперва спросить у нее.
      Данни метнула на аркону испепеляющий взгляд.
      – Не лезь мне в голову.
      – Да причем здесь голова, у тебя это на лице написано.
      Данни не знала, как относиться к его словам – под воздействием соли он мог говорить, что угодно, – но она не могла отрицать тот факт, что раздражена.
      – Он не должен был позволять Энакину идти на такое, – процедила она. – Эти дети не знают, во что ввязываются.
      – С вокзинами необходимо покончить, – сказала Саба. – Мазтер Скайуокер наверняка обдумал возможный ризк.
      – Мастер Скайуокер не видел, как йуужань-вонги ломают волю, – отрезала Данни. – Даже представления об этом не имеет.
      – Джедаи захватят корабль прежде, чем их начнут пытать, – прошипела Саба.
      – Ну да, сразу, – буркнула Данни.
      Чешуйчатый хвост Сабы звонко щелкнул по полу.
      – Что ты от наз хочешь? Чтобы мы отправилизь за ними?
      Внезапно вспыхнувшее в Силе чувство тревоги напомнило Данни о том, что она только что сказала. Лицо Сабы было столь бесстрастным и непроницаемым, что легко было решить, будто она вообще не испытывает эмоций. И тут Данни пришло в голову, что ученицы Сабы и ее собственный сын тоже были включены в состав ударной команды. Тем не менее девушка даже не предприняла попытки извиниться, предположив, что барабелиха не поймет извинений и, возможно, сочтет их лицемерными. Данни просто кивнула.
      – Если у нас есть шанс найти их, именно этим я и хотела бы заняться, – проговорила она. – Я готова лететь за ними.
      Секунду Саба пристально изучала нее. Из динамиков вновь раздался голос диспетчера:
      – Кораблям прикрытия – полный вперед. Помните о своем участке боя и держитесь ближе к орудийным платформам.
      – Давай сперва выполним нашу задачу. – Саба указала на приборную панель Данни. – Нам нет никакого проку оттого, что мы знаем, по каким каналам йаммозк передает позлания, езли нам неизвезтен его язык. Не твои ли это слова?
      Не дожидаясь ответа, барабелиха отвернулась и отдала приказ эскадрилье начать наступление. Злость Данни улетучилась, но теперь Сила была переполнена мрачными предчувствиями – и не только Саба была их источником. Хотя на других кораблях их разговор слышать не могли, прочие Буйные Рыцари отчетливо ощущали тревогу своего лидера. Данни вдруг стало стыдно за свою злость, и она еще больше пожалела о своих бездумных словах. Когда в эскадрилье между пилотами установлена столь мощная связь в Силе, подобные эмоции могли кого-нибудь погубить.
      Сосредоточившись на приборах, Данни пообещала самой себе, что извлечет из этой битвы каждую мало-мальски полезную крупицу информации. Это было единственным извинением, которое могла принять Саба.
      Вынырнув из-под щитов платформы, они очутились не в окружении истребителей, как предполагала Данни, а попали под перекрестный огонь ракет и лазеров. Миновав минное поле, крупные йуужань-вонгские корабли замедлили ход, ведя огонь плазменными шарами и магмовыми снарядами по орбитальные платформам. Одна из старых платформ, выстроенная на Куатских судоверфях еще в эпоху Восстания и предназначенная для обмена турболазерными залпами, была задета при обстреле, и из пробоины била в космос струя борного охладителя. Прочие залпы вражеских орудий, ко всеобщему удивлению, своей цели не достигли.
      При этом разнокалиберные защитники Аркании – вооруженные силы планеты, эскадрильи добровольцев, вроде Буйных Рыцарей, маленькие ударные соединения Новой Республики, спешно высланные на подмогу местным силам, – справлялись со своей задачей на удивление неплохо. Медлительные, но мощные куатские платформы рассеивали плотные скопления кораблей противника, не давая им начать прорыв к планете. Меньшие по размеру, но более современные платформы с Балморры использовали дальнобойные скорострельные лазеры, чтобы уничтожать снаряды противника еще на подлете, и без устали стреляли залпами различной интенсивности по крупным йуужань-вонгским кораблям. Едва какой-либо из выстрелов низкой мощности достигал цели, датчики фиксировали попадание и автоматически выдавали пару разрушительных залпов из турболазеров. Эта методика работала без перебоев, и свидетельством ее эффективности все чаще становились плавающие в космосе каменные обломки.
      Но при всем при этом не было видно роев кораллов-прыгунов, атакующих платформы. Сверившись с приборами, Данни обнаружила, что все показания активности скользят почти на нуле.
      – Чего они ждут? – пророкотал Уонтан. – На моем экране – целая тьма прыгунов.
      – Может, они боятся платформ? – предположила Саба.
      – Нет, – ответила Данни, внезапно чувствуя облегчение. – Они и не собираются нападать. Это просто уловка.
      – Уловка? – Саба обернулась и метнула взгляд на Данни. – Ты не можешь этого знать.
      – Разве? – Данни указала на приборную панель, на которой все показатели активности по-прежнему колыхались в районе нуля. – Если бы атака была настоящей и мы действительно остановили бы ее, тебе не кажется, что йаммоск был бы вне себя?
      Покинув кресло, Саба подошла к Данни и заглянула через плечо.
      – В этом нет смызла. Они добилизь бы победы и с половиной своего флота.
      – Но при этом бы понесли потери, – возразила Данни. – Возможно, их ресурсы не настолько безграничны, как нам кажется.
      Немного поразмыслив, Саба перевела взгляд на Уонтана.
      – Рассчитай курс до "Затмения".
      – А как же йуужань-вонги? – вопросил пилот. – Они не дадут нам…
      – Йуужань-вонги скоро отзтупят, – бросила Саба. – Они берегут флот для чего-то еще… и мы должны предупредить об этом мазтера Скайуокера.

      Дверной клапан открылся, и Ном Анор вступил в душный, ярко освещенный Зал Славы. Мастер войны, сидевший на троне восприятия в тридцати метрах от него, был едва виден из-за слепящего света, который испускали жуки-индикаторы с темно-красными подбрюшьями. Некоторые из них медленно дрейфовали; одни зажигались, другие гасли, но большинство просто бездвижно парило в воздухе. Каждый из жуков обозначал местоположение корабля основного класса или значительного скопления менее крупных кораблей. Со стороны картина могла показаться запутанной, но внимательный слушатель мог по звуку различить принадлежность корабля той или иной стороне: низкое жужжание для йуужань-вонгских кораблей, звонкий гул для сил Новой Республики, ровное гудение для Остатков Империи, пронзительный вой для всех остальных.
      Звонко гудящие жуки со всех сторон облепляли своих издававших более низкий гул сородичей, и ситуацию в лучшем случае можно было назвать сомнительной. И если бы не кислый запах, ударивший по ноздрям Ном Анора в момент, когда он проходил сквозь строй жуков, изображавших вражеские корабли, он мог бы даже начать волноваться. Но наличие подобного запаха говорило о том, что противник дезорганизован и плохо подготовлен к битве, а стало быть, победа йуужань-вонгов не за горами. И, несомненно, исполнитель сам был причастен к подобному развитию событий, внеся смятение в Сенат. По крайней мере, Ном Анор надеялся, что именно по этой причине мастер войны выдал ему распоряжение немедленно доложить о своем прибытии… Альтернатива была слишком ужасной, чтобы даже думать о ней.
      Он миновал области, занятые неверными, и попал в стройные ряды йуужань-вонгских "кораблей", где кислый запах сомнений сменился похожим на клайриз ароматом дисциплинированности и целеустремленности. Обозначавшие йуужань-вонгов жуки не разлетались беспорядочно в разные стороны, как это было, когда он проходил мимо "республиканских" жуков, а лишь спокойно отлетали, чтобы пропустить его и снова занять положенное место.
      Из центра зала трон восприятия мастера войны стал виден куда лучше. Кресло, размерами не уступавшее спидеру неверных, стояло на шести приземистых ножках, а сотни мягких светящихся кончиков усиков безостановочно передавали команды светящимся жукам.
      Сам мастер войны восседал на нервном выступе трона: его голова была опутана чувствительными червеобразными отростками, а руки погружены в специальные управляющие мешочки, встроенные в подлокотники кресла. Хотя Ном Анору ни разу не довелось сидеть на троне восприятия, он знал, что опытный оператор был способен наладить столь чуткий контакт с креслом, что получал максимально полное представление обо всей стратегической ситуации. Каждый жук-индикатор трепыханием крыльев кодировал не только тип и название корабля, но и его эффективность в бою, а тонкие оттенки запахов говорили об эмоциональном состоянии капитана и экипажа – подобная оценка базировалась на сложной формуле, в которую, помимо всего прочего, включались опыт прошлых битв и общая тактическая ситуация. Ном Анор не рискнул бы высказать это вслух, но он сильно подозревал, что боеспособность йуужань-вонгских кораблей тут слишком завышалась, а кораблей противника – недооценивалась.
      Подмастерья, субалтерны и чтецы, привычно столпившиеся вокруг трона, на секунду расступились, чтобы пропустить Ном Анора, но лишь субалтерны и подмастерья скрестили руки на груди в знак приветствия. Чтецы – одновременно прорицатели и тактические аналитики – отвечали за сбор информации о возможностях противника и напрямую передавали свои знания рою жуков-индикаторов. Каждый из них также являлся жрецом одного из многочисленных богов обширного йуужань-вонгского пантеона, и в большей степени чтецы находились в подчинении у жрицы "Сунулока" Ваэкты, нежели у мастера войны, что и старались подчеркнуть при каждом удобном случае. Ном Анор знал, что подобный порядок вещей был для Цавонга Ла костью в горле, но мастеру войны приходилось с этим мириться, иначе бы выходило, что все прочие боги ставятся в символическое подчинение Великому Убийце Йун-Йаммке.
      Решив не обращать внимания на завистливые взгляды окружающих и не пытаться найти в них то, чего там нет, Ном Анор обошел толпу и остановился перед троном восприятия, ударив кулаком в грудь в знак приветствия.
      – Я явился сюда немедленно, прямо из причальной камеры, мой господин.
      Цавонг взглянул на него сквозь переплетение сенсорных волокон.
      – Как я и приказывал… Замечательно.
      Во рту у Ном Анора пересохло. Ни слова приветствия, ни намека на похвалу.
      – Простите, что мне потребовалось так много времени на возвращение. Я столкнулся с некоторыми трудностями, покидая Корускант.
      – Что очевидно, ведь за тобой охотились все планетарные силы обороны, – прозвучал тонкий голосок Вержер. Пробившись сквозь толчею, она остановилась меж двумя чтецами. – Тебя стоит поздравить с удачным бегством. Это было очень изобретательно.
      – Да. Планирование – залог успеха. – Ном Анор едва сдерживал рвущийся наружу гнев: ведь он был уверен, что именно Вержер стояла за попыткой покушения на Борска. Как ни посмотри, а она выигрывала от этого больше других. – Остается лишь сожалеть, что пришлось разочаровать тебя.
      – А почему твой побег должен меня разочаровать? – Вержер развела руками. – Йуужань-вонги не должны терять такого ценного работника.
      Подобная тонкая насмешка полу-язычницы привела в ярость даже такого закаленного в политических играх провокатора как Ном Анор. Вержер не только ставила ему палки в колеса всю миссию и едва не отправила исполнителя в тюрьму, но и имела наглость публично осмеивать его прямо перед лицом господина.
      – Не разыгрывай из себя невинного буниша, Вержер. – Ном Анор еле сдерживал себя, чтобы не повысить голос, но и без того ярость, клокочущая в исполнителе, была настолько очевидна, что вызвала среди окружающих тихое перешептывание. – Это тебе нужно поаплодировать за твою изобретательность. Я и не предполагал, что простое домашнее животное способно на такое коварство… и такую дерзость.
      Будь Вержер йуужань-вонгом, слова Ном Анора стали бы достаточным поводом для того, чтобы устроить над ним кровавую расправу. Но маленькое создание лишь навострило усики.
      – Ты обвиняешь меня в том, что произошло в Сенате?
      – Дерзкая попытка избавиться от конкурента, – подтвердил Ном Анор. – Удалось бы убийство или нет, неверные и мастер войны свалили бы все на меня. – Он перевел взгляд на Цавонга Ла. – Факт моего возвращения доказывает как мою значимость в деле исполнения Великой доктрины, так и мою стойкую веру в то, что мастер войны способен отличить правду от примитивных уловок.
      Клюв Вержер раскрылся, будто в ответ она хотела прошипеть что-то, но она тут же захлопнула его, внешне оставаясь абсолютно спокойной.
      – Не возлагай на меня вину за свой провал на Корусканте. Ты только выставляешь себя совершеннейшим…
      – Довольно.
      Тихий голос мастера войны вынудил Вержер примолкнуть… и, по сути, спас ей жизнь. Произнеси она это фатальное "глупцом", Ном Анор имел бы не только право, но и обязанность убить ее.
      – Меня мало волнует покушение на Борска Фей'лиа. – На губах Цавонга Ла промелькнула тень улыбки. Его рука в управляющем мешочке шевельнулась, и ножки трона подогнулись, опуская мастера войны на несколько сантиметров вниз. – До твоего прибытия, Ном Анор, мы обсуждали трогательную попытку генерала Бел Иблиса подорвать дух наших воинов при помощи ереси о близнецах-джиидаях. И как он до такого додумался?
      Ном Анор знал, что от него хочет услышать Цавонг Ла, но он был не настолько глуп, чтобы врать в присутствии мастера войны… и Вержер, готовой опровергнуть каждое его слово.
      – Я не знаю, откуда у Бел Иблиса взялись подобные идеи.
      – Тогда выдвини предположение, – рявкнул Цавонг Ла. – Это приказ.
      Во рту снова пересохло. Жуки-индикаторы, временно разорвавшие контакт с троном, стали оседать на столпившихся в зале йуужань-вонгах. Прикосновение их горячих подбрюший жалило сильнее, чем укусы, но такова была цена верной службы. Самое большее, что могли позволить себе воины, – отгонять голодных насекомых от глаз. А чтецы не отвлекались даже на это.
      – Мой господин, у людей все не так, как у нас. Близнецы для них не являются такой невероятной редкостью, как для йуужань-вонгов, – пояснил Ном Анор. За всю йуужань-вонгскую историю родилось всего несколько пар близнецов, да и те появились на свет лишь, как считалось, с благословения всевышних. В каждом из таких случаев один близнец еще в юном возрасте убивал другого, после чего взрослел и во времена тяжелейших кризисов становился во главе государства. Повелитель Шимрра самолично умертвил собственного брата-близнеца, а через некоторое время после этого ему привиделся сон, в котором предрекалось скорое нахождение новой галактики. – Их рождение не означает особой милости богов.
      – Стало быть, ты подтверждаешь, что дети Соло – близнецы? – вклинился новый голос. Его владельцем был один из чтецов, Кол Ябу из секты "Неугасимого пламени", гермафродит, чье обгоревшее тело формовщики слепили таким образом, что одним профилем он походил на мужчину, а другим – на женщину. Будучи отправителем культа "Неугасимого пламени", Кол Ябу служил близнецам Йун-Тксиину и Йун-Каа, брату и сестре, богам любви, ненависти и всех противоположностей. – Ты готов признать, что Джейсен и Джейна – и в самом деле джиидаи-близнецы, брат и сестра?
      Ном Анор попытался сглотнуть, но не смог из-за сухости во рту.
      – Я ничего не признавал, чтец. – Он бросил взгляд на Цавонга Ла и порадовался, что лицо мастера войны скрыто коконом светящихся жуков. – Наш шпион Вики Шеш утверждает, что оба Соло – близнецы, как и их мать и дядя. Быть может, ее мы и должны спросить о плане Бел Иблиса?
      Цавонг Ла избегал взгляда гермафродита, разглядывая Ном Анора.
      – Вики Шеш – либо предатель собственного народа, либо двойной агент, работающий на неверных. Я ей не доверяю.
      – В таком случае, мы можем положиться только на мнение йуужань-вонга, – согласилась с господином Вержер. В отличие других, вокруг нее не вились светящиеся жуки, вероятно, потому, что она держала их на расстоянии, постоянно отмахиваясь крыльями. – Ном Анор побывал на Корусканте. Вне всяких сомнений, прежде чем совершить побег, он должен был исследовать вопрос подобной значимости.
      Ном Анор с удовольствием заявил бы, что не успел, так как испытывал нехватку времени, но он прекрасно понимал, что ловушку Вержер не так-то легко обойти. Посчитав, что он может добиться успеха, совершив неожиданный ход, исполнитель сделал глубокий вдох, перевел взгляд на мастера войны и выложил правду:
      – Мой господин, есть множество свидетельств в поддержку заявления Шеш, и я не сомневаюсь в их правдивости. Даже в самых ненадежных источниках нет ничего, что бы противоречило этому суждению. – Когда светящиеся жуки стали разлетаться во все стороны со свирепого лица мастера войны, Ном Анор понял, что его единственный путь к спасению крайне рискован, но пойти на такой риск необходимо. – В действительности, когда мы упустили одного из близнецов – Джейсена – на Дуро, фортуна явно благоволила нам.
      Мастер войны стиснул руки внутри управляющих мешочков, отчего трон восприятия задрожал и прыгнул вперед.
      – Что ты имеешь в виду? – голос Цавонга Ла звучал низко и хрипло; мастеру войны явно не доставило удовольствия напоминание о том, как Джейсен при помощи "колдовства джедаев" лишил его ноги и предотвратил жертвоприношение Леи Органы Соло.
      Сделав глубокий вдох, Ном Анор повернулся к Колу Ябу.
      – Как бы посмотрели Йун-Тксиин и Йун-Каа на то, что в жертву был бы принесен лишь один из двух близнецов?
      Поразмыслив, гермафродит произнес:
      – Боги-Близнецы не требуют жертв, их требует Равновесие.
      – Исполнитель спросил тебя не об этом, – проревел Цавонг Ла, разглядывая жреца в негодовании. – Отвечай четко, или мне придется поискать другого чтеца, который ответил бы на вопрос.
      Глазницы Кола Ябу побледнел. Несмотря на то, что он – а может, она (Ном Анор никогда не задумывался над этим) – нес(ла) ответ только перед Ваэктой, подобный запрос мастера войны не стоило игнорировать.
      – "Оскорблены" – слишком слабое слово, чтобы описать ситуацию, мастер войны. Великий Танец богов мог стать неустойчивым.
      Поразмыслив, Цавонг Ла кивнул.
      – Так я и думал.
      – Если мне будет позволено внести предложение… – встрял Ном Анор, решив извлечь максимальную выгоду из сложившейся ситуации. – Быть может, повелитель Шимрра благосклонно посмотрит на жертвоприношение близнецов-джедаев. Можно заставить их драться друг с другом, как повелитель Шимрра сражался со своим братом – как и требуют от близнецов боги с самого начала времен.
      Цавонг Ла откинулся на спинку трона, обдумывая предложение.
      – Это будет настоящим подарком Йун-Йуужаню, не так ли?
      Чтецы промолчали: только повелитель Шимрра мог говорить с Йун-Йуужанем, самим владыкой вселенной.
      – Они никогда не станут сражаться друг с другом, – заявила Вержер, всегда готовая дать отпор идеям Ном Анора. – Они так же близки, как пилот и его корабль.
      Мастер войны избавил Ном Анора от необходимости придумывать собственный контраргумент.
      – Мы просто сломаем их, вот и все, – произнес Цавонг Ла. – Что касается их поединка, то мы вверим в руки Ном Анора обеспечение его трансляции по всей Новой Республике.
      – Как пожелаете, великий мастер войны. – Ном Анор бросил в сторону Вержер презрительную усмешку и добавил: – Ничто не ударит по джедаям сильнее, чем подобное зрелище.

      Откуда-то из глубины холодного трюма "Изысканной смерти" снова донесся срывающийся от боли голос бит, и Джейна поняла, что воксин вновь принялся за Улаху. Как и прочие джедаи, Джейна была связана, ее локти прижаты к коленям, а лодыжки и запястья прикреплены к полу липкой массой блораш-желе. Ей было слишком больно, чтобы задумываться о том, что она едва одета и вся в грязи; единственное, чего ей хотелось – это чтобы было не так холодно. Она дрожала, и из-за дрожи боль только усиливалась.
      Улаха вновь вскрикнула, и сидевшая в аналогичном положении рядом с Джейной Алима Рар пробормотала что-то невнятное распухшими губами. Джейна, которой после оглушающего визга воксина было сложно сосредоточиться на словах, наконец вспомнила о том, что они должны работать в команде, и открыла друзьям свои эмоции. Она тут же почувствовала, как Джейсен старается связать их в единое целое, призывая к взаимному доверию и дружбе, из которых могла бы черпать силы их страдающая подруга.
      За недолгое время пребывания на борту "Изысканной смерти" ломке сознания уже успели подвергнуться все, кроме Гэннера, которого держали отдельно, ошибочно принимая за лидера группы. Но, несмотря на это, Думан Ягт снова и снова пытал Улаху, оставляя бит совсем короткие промежутки времени, чтобы войти в исцеляющий транс джедая. Бедную Улаху так часто выволакивали в центр трюма для свершения очередной пыточной процедуры, что остальные джедаи старались подольше затягивать свои собственные пытки, чтобы дать ей время исцелиться. Джейна смутно помнила, что стоило ей произнести всего одно слово, и рассерженный Думан Ягт толкнул ее прямо к морде воксина – от оглушительного визга животного девушка тут же потеряла сознание.
      Когда крики Улахи стихли, Думан Ягт проговорил:
      – Привыкаем к слюне, Большеголовая? – Его любимой пыткой было подставлять рану Улахи под кислоту, капающую с челюстей воксина. – Надо бы попробовать что-нибудь новенькое.
      Улаха закричала. Джейна попыталась оглянуться через плечо, но смогла повернуться лишь настолько, чтобы увидеть Энакина, Джейсена и некоторых других, также пытавшихся разглядеть Улаху. Для нее это было самым тяжелым в ломке – прислушиваться к крикам друзей, не зная, что с ними происходит. Она ощутила, как Джейсен пытается придать девушке-бит больше сил, черпая их из эмоций друзей. Крики Улахи немного ослабли, и Думан Ягт тут же почувствовал перемену. Он всегда ее чувствовал.
      – Можешь не говорить мне, где находится база джиидаев, – заявил йуужань-вонг. – Просто признай, что она существует.
      Улаха вновь издала истошный вопль, и на этот раз Джейсен не смог унять ее боль. Джейна повернула голову в другую сторону, туда, где сидела Эрил Беса: ее тело было сведено судорогой, глаза широко распахнуты. Она стала жертвой нейротоксинов, скрытых в хвосте воксина – джедаи не знали о наличии подобного оружия в арсенале животного до тех пор, пока Думан Ягт не предложил Эрил испытать его. Поймав наконец измученный взгляд девушки, Джейна вопросительно приподняла бровь.
      Сперва Эрил недоумевающе нахмурилась, но затем поняла, чего от нее ждут, и отрицательно покачала головой. Дочь космического гонщика, Эрил родилась во время Великого пробега по галактике и провела большую часть детства, бороздя известные космические маршруты. Примерно тогда она и обнаружила в себе способность при помощью узора Силы определять, в каком месте галактики она находится. И именно она должна была подать Энакину знак, что они уже пересекли границы йуужань-вонгской территории, за которыми у них будет куда меньше шансов напороться на космическую мину или любознательный сторожевой корабль. Однако реальность шла вразрез с их предположениями, и они все никак не могли пересечь границу: вероятно, потому, что капитан "Изысканной смерти" хотел сперва вырвать у джедаев координаты их базы и тем самым представить себя в выгодном свете в глазах мастера войны.
      – Что плохого в признании? – вопрошал Думан Ягт. – Йуужань-вонгам и так известно, что база есть. Просто признайся в том, что мы уже знаем, и ты сможешь наконец передохнуть. Сможешь впасть в этот ваш исцеляющий сон.
      – Никакой… базы… нет…
      – Не лги, – тон Думана Ягта, как и прежде, оставался невозмутимым. – Дай-ка мне руку. Я поведаю тебе о нейротоксинах.
      Из носовых полостей Улахи вырвался полный ужаса выдох, но она промолчала. Джейна представила, как капитан подносит руку девушки-бит к чувствительным щетинкам на спине воксина, где Силгал обнаружила сильные нейротоксичные иголки. В грузовой капсуле имелось противоядие, но его еще не протестировали, как и все прочие вакцины, которые Силгал и Текли синтезировали еще до отлета ударной команды.
      – У тебя такая тонкая кожа, что отравление повлечет даже малейший укол, – протянул Думан Ягт. – Наши формовщики утверждают, что различные виды по-разному реагируют на токсины. Одни бьются в конвульсиях, вслед за чем погружаются в бесконечный мучительный сон, другие долго слабеют, становясь до того хрупкими, что не могут вдохнуть воздух или сглотнуть. Многие захлебываются собственной слюной.
      В воцарившейся тишине Силу наполнили боль и страх Улахи. Джейна попыталась принять часть этих негативных эмоций на себя, но она была сама слишком напугана, чтобы помочь подруге. У битов имелось всего одно легкое, и удар ножом пришелся как раз на него. Если Улахе теперь придется противостоять и нейротоксинам… Джейна хотела, чтобы бит созналась в существовании базы "Затмение". По-другому она просто не могла. Она не хотела видеть, как Улаха умирает.
      Едва открывшись этим чувствам, Джейна ощутила поток схожих эмоций от остальных джедаев. Она понимала, что желание выдать месторасположение базы – лишь первая ступенька ломки, но что плохого было в подобном признании? Скоро джедаи захватят корабль, а Улаха, по крайней мере, останется жива. Она почувствовала вспышку тревоги Алимы и некоторое замешательство, исходящее от барабелов, но в целом чувства общей массы джедаев были очевидны.
      – Большеголовая, подумай хорошенько, прежде чем ответить, – изрек Думан Ягт. – Это может быть твоим последним шансом. Ну? Есть ли у джиидаев база?
      Скажи ему! хотелось крикнуть Джейне.
      – Ты знаешь… ответ, – выдохнула Улаха.
      – Прости, Большеголовая. Этого недостаточно.
      Скажи!
      – Да! – закричала Улаха.
      Все облегченно вздохнули, но сквозь всеобщее облегчение просквозила обеспокоенность Алимы и досада барабелов.
      – Что "да"? – переспросил Думан Ягт.