Король помнил детали каждого убийства, которые он совершил, что сказала жертва, когда он или она упала, даже противный запах, который испускало каждое тело после смерти. И единственным исключением было убийство Бевуса, которое, с той же самой определенностью, с которой он помнил все остальные убийства, он знал, что не совершал.
      - Ну, теперь вспомнил? - спросил Бевус, снова начав приближаться.
      - Стой! - закричал Тихиан, открывая себя жгучей энергии линзы. - Я не убивал тебя тогда - зато убью сейчас.
      Бевус остановился рядом с Тихианом и положил руку на его крыло. - Ты дурак - как ты можешь убить мертвого человека? Ты думаешь, что мы привели бы тебя в Серость, если бы ты мог повредить нам?
      - Так это вы заманили меня сюда? - прорычал Тихиан.
      - Мы позвали линзу, - подтвердил голос Кестер. - А ты пошел за ней.
      - Да, Кестер знала, что так и будет, - подхватил Бевус. - Она сказала, что это единственная вешь, которую ты ценишь больше своей жизни.
      Холодный палец царапнул по кожанному крылу Тихиана, король завыл от боли. Ощущение было такое, что Бевус оторвал кусок его кожи, но, когда король взглянул через плечо, то увидел, что это был не тот случай. Бесплотные пальцы его брата погрузились в его плоть, не разрывая ее, но оставив на теле рубец, который, кажется, была единственной травмой, которую эти пальцы могли ему нанести.
      - И ты знаешь, что самое лучшее? Я могу делать это вечно, и ты никогда не умрешь!
      Тихиан опять завыл и вцепился в лицо брата. Но его руки провалились прямо через подбородок Бевуса. Его похитители были духи, и он не мог что-то сделать с ними физически. Но, и король знал это лучше, чем кто бы то ни был, худшая боль редко бывает физической - и после тех ужасов, которые они заставили его пережить, ввергнув его в Серость, он решил заставить их страдать больше, чем они страдали при жизни.
      Тихиан взглянул в ближайшую пару глаз. Узнав голос Гракиди, юного раба, которого он однажды использовал как пример, чтобы заставить Рикуса отказаться от побега, король представил раба с пурпурной гусеницей, лежащей на верхней губе мальчика. Испуганное лицо Гракиди появилось в центре вихря и гусеница немедленно заползла ему нос. Мгновением позже кровь кровь полилась из обеих ноздрей, раб закричал от ужаса, а его вихрь скрылся из виду.
      Тихиан заставил свои губы искривиться в улыбке, без особого успеха стараясь не обращать внимание на боль от ужасных ран. - Ты видишь? Можно убить мертвого человека - снова и снова, - сквозь зубы ухмельнулся он, бросая взгляд через плечо, когда очередной разряд боли поднялся по его крылу. - Что такое несколько новых шрамов по сравнению с радостью убивать вас всех - опять и опять.
      Пока о говорил, он поймал взгляд фиолетовых глаз. Они принадлежали Деве, юной аристократке, которая любила Бевуса, и у которой не хватило здравого смысла молчать, а не кричать о своих подозрениях всем и каждому. Как только он представил себе обсидановый клинок, прижатый к ее горлу, женщина закричала и исчезла прежде, чем конец клинка проткнул ее кожу.
      Больше половины других призраков также испугались этой тактики запугивания и молчаливо исчезли в Серости. Спровадить других оказалось не так-то легко. Приняв форму, которая напоминала их бывшее тело, они толпились вокруг, вцеплялись в лицо Тихиана похожими на когти пальцами и рвали его плоть острыми зубами. Как и с Бевусом, каждая атака посылала ледяной болт боли, пронзавший его плоть, а отвратительные рубцы поднимались по всему телу.
      Вопя от боли, сражался единственным способом, каким мог, стараясь узнать каждого из нападающих и воссоздать картину их смерти. Используя силу Черной Линзы, он вообразил дюжину различных орудий убийства: кинжал, который он использовал, чтобы убить темпларов, которые привели его в пустыню, удушающие петли, которыми он душил ничего не подозревающих соперников, яды замедленного действия, которые он так изящно подливал женщинам, презрительно отказывавшим ему, редкие ядовитые жуки, которых он подбрасывал ненавистным начальникам, и даже топор, который он как-то раз использовал, чтобы выместить свой гнев на неловком слуге. После каждой атаки еще один дух вскрикивал и исчезал, так что число когтей, рвавших его тело, постепенно уменьшалось. Если бы не его собственная боль, король мог бы сказать, что встреча с духами принесла ему много удовольствия.
      Наконец, после того, как Тихиан воссоздал кинжал, который он пару часов назад вонзил в спину Кестер, осталось только два призрака: Бевус и еще один, которого он не смог узнать. Хотя его брат продолжал мучить его, медленно проводя своими когтями вдоль позвоночника, второй призрак вообще не двигался. Все это время он не говорил и не смеялся, а его крошечные черные глаза не могли помочь королю узнать его. Тихиан ломал голову, стараясь вспомнить всех людей, которых он убил и совместить их с тем, от которого он хотел избавиться, но никак не мог сообразить, кто же этот последний призрак.
      - У тебя совершенно исключительная память на убийства, - ехидно заметил Бевус.
      Король едва слышал его, качаясь на волнах боли. С головы до ног, все его тело было одним горящим от боли рубцом. Даже его крылья были настолько красны и сморщенны, что выглядели как два спинных гребня какой-то полудохлой ящерицы. Его тошнило, голова кружилась от непрерывной боли, и он был опасно близок к потере сознания.
      - Слишком плохо, что ты не можешь вспомнить, как убивал меня, продолжал Бевус. - Возможно это потому, что ты был вдребезги пьян.
      Сражаясь с болью, Тихиан представил себе огромный топор со стальным лезвием, который долгие годы был в роду Мериклов. Он был найден в пустыне, спустя несколько недель после убийства и полагали, что он и был орудием убийства.
      Бевус только засмеялся. - Это был не топор, дорогой брат, - сказал он, показывая свою наполовину перерубленную шею. - Твои друзья сделали это мне только тогда, когда я был уже мертв.
      Тихиан закрыл глаза, опять стараясь вспомнить то, что произошло той ночью. Он и два темплара вытащили смотрителя из кровати, утверждая, что у них официальное дело и они не должны платить за канков. Потом они промчались на животных по темным улицам, сбив с ног полдюжины нищих, слишком пьяных, чтобы убраться с дороги. У ночных ворот они громко похвастались стражам, что, вернувшись, они будут богачами, и потом поскакали в пусыню. После чего...
      Бесполезно. Тихиан больше ничего вспомнить не мог.
      Король взглянул на последнего призрака. - Где ты был той ночью? спросил он. - Может быть ты один из стражей моего брата?
      - Слабый дурак!
      Челюсть Тихиана отвисла, когда он сообразил, кто последний призрак. Король Калак! - выдохнул он. - Я не убивал тебя!
      - Конечно нет. Честь принадлежит этому шакалу, Агису, и его друзьям, прошипел Калак, уплотняясь и становясь твердым. Хотя он был только в шаге от превращения в дракона, когда Тихиан видел его в последний раз, сейчас он предпочел стать стариком с лысой, чешуйчатой головой и лицом, изъеденным морщинами. - Ты просто предал меня им.
      - Тогда что ты делаешь здесь? - спросил Тихиан.
      - Я пришел посмотреть, могу ли я помочь тебе, - сказал Калак. - Я думал, ты сможешь отомстить за мою смерть - но то, что я вижу, мне не нравится. Если ты не можешь даже представить себе убийство своего брата, ты никогда не убъешь Агиса.
      - Я не убивал Бевуса! - запротестовал Тихиан, его голос, наполненный болью, больше напоминал карканье. - Кого-то другого - но не его.
      - Я знаю, как это было, - фыркнул Калак. - Ты призвал мою магию
      - Король Калак, нет! - запротестовал Бевус, протягивая руку к спокойному старцу.
      Калак отбросил его руку в сторону, протом продолжал, обращаясь к Тихиану. - Когда я увидел, как ты убил своего брата, Тихиан, я решил, что ты настоящий убийца - такой же как и любой из нас со времен Раджаата, - сказал Калак. Он помедлил какое-то время, потом недовольно покачал своей древней головой и потянулся снять измятую корону с покрытой шрамами головы Тихиана. - Но я ошибся. Ты не достоен ее.
      Калак бросил корону в серую мглу, потом посмотрел обратно, на Бевуса. Если ты действительно хочешь мучить своего брата, я полагаю, что ты должен дать ему возможность уйти.
      - Почему я должен помочь ему? - спросил призрак.
      - Это не помощь, дурак. Тихиан не в состоянии вспомнить, как он убил тебя, и каждый раз он упускает возможность убить Агиса, - ухмыльнулся король-волшебник. - Если трус, вроде него, использует Черную Линзу против Борса, ничего, что бы ты не придумал, не сравнится с тем, что Дракон сделает с ним.
      Когда Калак растаял во мгле, Бевус повернулся, чтобы посмотреть на мучимую страшной болью фигуру брата. - Я думаю, что Калак недооценивает меня, - сказал он, протягивая руки к глазам Тихиана. - А ты как думаешь?
      Король отвернул голову, стараясь, несмотря на боль, сохранить голову ясной. Бевус продолжал мучить его, проводя руками круги, спровождаемые страшной болью, вокруг глазниц короля, но двигаясь достаточно медленно, чтобы Тихиан мог во время отвернуться и спасти глаза.
      Но и испытывая жуткие муки, король сосредоточился на том, как спасти себя. Он уже не пытался вспомнить, что случилось в ночь убийства Бевуса, но сконцентрировался на том, чтобы принять тот факт, что первым, кого он когда-либо убил, был его младший брат.
      Отвратительная пелена ненависти к себе обрушилась на Тихиана, и на какой-то момент он больше ощущал ее, а не терзащую его физическую боль. Он чувствовал , как лживая тьма вспухает внутри него, поднимаясь из тайника, настолько глубокого и хорошо упрятонного, что он никогда даже не подозревал о его существовании. Когда этот кошмарный секрет показался на свет, он распознал это отвратительное чудовище и, несмотря на весь ужас внушающего страх знания, принял его как часть самого себя.
      И тогда, немедленно, благостное чувство освобождения опустилось на Тихиана. Он понял, что случилось той страшной ночью, и почему с того времени все так легко удавалось ему: подъем в иерархии темпларов, упрочение семейного состояния, и даже удачный союз, который король заключил с ним. И еще он понял почему, когда он не мог чего-нибудь добиться, и ни предательство ни взятки не помогали достичь цели, он всегда получал удовольствие от последнего средства - настаивая, практично или нет, что всегда сделает это своими собственными руками.
      Теперь, когда он думал об этом, было ясно, что смерть Бевуса была начальной точкой, моментом, когда он понял, что в действительности ему надо от жизни и когда его судьба стала ясна ему.
      Король поднял руки, чтобы обнять своего брата, говоря, - Иди ко мне. Пока он говорил, он использовал Путь, чтобы изменить свое тело в призрачное подобие почтенной женщины. У нее были седые волосы, блестящие коричневые глаза, небольшой нос, высокие скулы и добрая, приятная улыбка. - Да, мой сын, - сказал Тихиан, говоря мягким голосом своей матери. - Обними меня в последний раз, прежде чем я пожелаю тебе спокойной ночи.
      Руки Тихиана обняли плечи брата, Бевус взглянул на него - ужас мелькнул в его глазах - Нет! - закричал он.
      - Да! - ответил Тихиан, прижимая свои губы к щеке юноши. Одновременно король поднял руку и призвал свой костяной стилет. Когда оружие появилось в его руке, он резко вонзил его между лопаток брата. - Спокойной ночи, Бевус.
      Глава Пятнадцатая. Возвращение Фило
      Агис швырнул сумку на землю, протянул руку и схватил Сача за узел на волосах, выдернув его из воздуха. - Где Тихиан и линза? - рявкнул он.
      - Он никогда не возвращался в этот туннель, - ответила голова. Проклятый негодяй предал нас всех.
      Агис с размаха ударил своего пленника о мерцающую стену из черной слюды. - Лжец!
      - Был бы я здесь, если бы знал где Тихиан - или линза? - возразила голова. - Я пришел сюда искать его, как и ты.
      Держа Сача за волосы одной рукой, аристократ медленно осмотрел комнату из слюдяных плит, тщательно проверяя каждый уголок и каждую нишу в поисков какого-нибудь знака, указания, что случилось с королем. Он принес с собой импровизированный факел из расщепленного гарпуна, но он не понадобился. Багровый солнечный свет, который падал из щели в крыше, окрасил всю комнату ярким розовым светом.
      - Ты только зря теряешь время, - сказал Сач. - Тихиан не здесь. Я смотрел.
      - Я посмотрю сам, - сказал Агис, тщательно осматривая каждую стену и заглядывая в каждый темный уголок. Когда он не нашел короля, он снова занялся Сачем. - Если ты говоришь мне правду, тогда объясни, как Тихиан испарился из этой комнаты вместе с линзой.
      Сач указал глазами на щель в потолке. Багровый солнечный диск висел над ними, пройдя четверть пути от восточного конца. - Может быть он вскарабкался? - предположила голова.
      Прищурившись из-за яркого света, Агис более внимательно осмотрел прорезь в потолке. Гладкие слюдяные плиты, окаймлявшие щель с обеих сторон, были наклонены почти вертикально, так что вскарабкаться по ним было очень сложно, но не невозможно. Щель была достаточно широка , чтобы человек мог, упираясь спиной в одну сторону и ногами в другую, вылезти или - в случае с Тихианом - вылететь в нее.
      - Лучше бы придумал ты другую ложь, Сач, -сказал Агис,. - Из того, что Садира рассказала мне, ясно, что линза никогда не прошла бы через эту щель.
      - Могла бы, если положить ее в эту сумку, - предположила голова.
      Агис внимательно оглядел сумку. Он уже решил сказать, что Черная Линза никогда бы не вошла в такой маленький мешок, но он видел, и не однажды, как Тихиан доставал оттуда большие предметы, так что сумка была магическая. Если бы Черная Линза была внутри, Тихиан тоже был бы здесь, - сказал Агис, невольно отметив, как сумка измята. - Он никогда не оставил бы ее.
      Несмотря на собственные слова, аристократ положил Сача на землю рядом с сумкой, поставив ногу на бестелесную голову, чтобы удержать ее на месте. Но не будет вреда, если мы это проверим. Как эта штука работает?
      - Сунь руку внутрь и представь себе линзу, - сказала голова. - Если она там, она сама придет тебе в руку.
      - Как она выглядит? - спросил аристократ.
      - Откуда мне знать? - огрызнулся Сач.
      - Раджаат использовал ее, чтобы напитать силой тебя, как одного из своих Доблесных Воинов, - напомнил Агис, одновременно нажимая посильнее ногой на голову.
      - Она большая, сделана из обсидана, и круглая, - ответила голова сдавленным голосом. - Это все, что я помню - было ужасно больно, и вся башня была полна вспышками света.
      Агис сунул сумку под локоть своей сломанной руки, готовясь сунуть свою целую руку внутрь. Но прежде, он взглянул вниз, на голову, и сказал. - Если это твой очередной трюк, я привяжу тебя к камню и брошу в Залив Горя.
      - Я хочу найти Оракул ничуть не меньше тебя, - огрызнулся Сач. - И понять, что случилось с Тихианом.
      Агис сунул руку в сумку и нарисовал в уме образ большого обсиданого шара, похожего на один из тех, которых они нашли в сокровищнице Калака, когда убили его. Мгновением позже, он почувствовал холодную, гладкую поверхность обсидана, лежащую у него на руке.
      Аристократ вытащил руку из мешка и увидел обсидановый шар, размером примерно с его голову.
      - Слишком маленький, - прошипел Сач. - Попробуй снова.
      Агис отставил шар в сторону и вернул руку в мешок. На этот раз, однако, представив себе, как Оракул выглядит, он также добавил холодную, гладкую поверхность полированного камня, надеясь что эта новая деталь компенсирует то, что он никогда не видел линзу.
      Когда ничего не появилось в его руке, аристократ пожал плечами. Ничего.
      Сач опять взглянул на потолок. - Тогда он пронес ее через эту щель, сказала голова.
      Укрепив сумку получше под своей сломанной рукой, Агис опять схватил Сача. - А что о магии, или Пути? - спросил он. - Мог ли Тихиан использовать свою силу чтобы забрать линзу отсюда, не выходя через любой выход?
      - Все возможно с линзой, - сказал Сач. - И это еще одна из причин, почему мы должны немедленно уходить отсюда.
      Агис нахмурился. - Почему ты так стремишься выдворить меня отсюда?
      - Потому что этот предатель Тихиан и так уже здорово опередил нас, прорычал Сач. - Пошли.
      Агис покачал головой. - Я так не думаю, - сказал он. - Мне, напротив, кажется, что ты пытаешься скрыть что-то от меня. Тихиан еще здесь, не правда ли?
      - Не будь смешным, - прошипел Сач. - Ты же видишь сам, что кроме нас здесь никого нет.
      - А что о Вияне? - спросил аристократ. - Я полагаю, что ты собираешься сказать мне, что ты не знаешь, где он?
      Серые глаза Сача расширились. - Предполагалось, что он наблюдает за входом в туннель, - сказал он. - Разве ты не видел его?
      - Нет, не видел, - проворчал Агис, засовывая Сача в сумку. - И я устал от твоей лжи.
      Аристократ закрыл мешок и сложил его так, чтобы зажать отверстие, затем, удерживая его коленями, смял, превратив в сморщенный комок. Наконец, он оторвал полоску со своего плаща и завязал отверстие, используя самый надежный узел из тех, которые знал. Покончив с этим, он положил его рядом с выходом, чтобы не забыть, кога он будет уходить из комнаты.
      Аристократ начал поиск опять, на этот раз более тщательно. Несколько раз он использовал свой сломанный гарпун, чтобы прочесать трещины и ниши, которые казались ему подозрительно глубокими или слишком прямыми, надеясь найти секретную дверь или тайный проход, спрятанный за ними. Дважды он даже срывал листы слюды со стены, когда свет обманывал его глаза и он думал, что заметил факел, мерцающий за ними.
      Он не нашел ничего, кроме слюды. Что бы не произошло с Тихианом, он, похоже, был не здесь - и аристократ сомневался, что он собирается вернуться. Он оглядел комнату в последний раз, потом повернулся к выходу. И именно тогда он услышал тяжелое дыхание гиганта, ползущего через тоннель.
      ***
      Поддерживая Оракул своим хвостом виверна, Тихиан продолжал лететь через Серость, выбрав то направление, в котором, как он надеялся, красное пятнышко появилось в последний раз несколько мгновений назад - или это было раньше? Король не мог ответить. Все, что ему оставалось, махать своими кожистыми крыльями, держать нос прямо вперед и надеяться, что он летит в правильном направлении.
      Спровадив своего брата и других жертв убийства, Тихиан немного отдохнул - он не знал, как долго. Его шрамы медленно исчезали, унося с собой боль. В то же время к нему вернулись силы и он был готов продолжать искать выход.
      Задача оказалась труднее, чем он ожидал. Во первых, он призвал мощь Оракула, чтобы вообразить себе отверстие мешка. Попытка с позором провалилась. Хотя он создал не менее дюжины красных кругов, напоминающих выход, после прохода через них он всегда оказывался опять в Серости.
      Затем Тихиан попробовал магию, и результаты были еще более разочаровывающими. В Серости не росли живые растения, поэтому он обратился к Оракулу за помощью. Но когда он призвал энергию в свое тело, у него начало гореть плоть на его руках. Из этого король сделал важный вывод: как мастер Пути, он достаточно опытен, и может пропускать силу линзы через свое тело без ран. Но как волшебник, он еще не в состоянии контролировать ее дикую мощь.
      В своей следующей попытке Тихиан попытался использовать Путь, чтобы сделать компасс из своего костяного кинжала. Когда он уравновесил лезвие на пальце, кончик его показал слегка влево. Ему не потребовалось слишком много времени, чтобы сообразить, что следуя ему он просто летает кругами.
      Король уже решил остановиться и попытаться придумать что-нибудь новенькое, когда он поймал глазом слабую красную вспышку. Отбросив в сторону бесполезный кинжал, он повернулся к свету и полетел так быстро, как только мог, таща за собой Оракул. Но спустя мгновение Тихиан уже не видел больше ни красного света, ни вспышек или чего-либо другого.
      Холодный палец отчаяния снова заполз в сердце короля, когда он заметил впереди, в серой мгле, маленькую темную точку. Он удвоил свои усилия и полетел к ней, махая крыльями изо всех сил. Он даже не разрешил себе мигать. Это была первая твердая вещь, которую он видел, с тех пор, как он прогнал брата, и мысль о том, что она может исчезнуть прежде, чем он схватит ее, ужаснула Тихиана.
      К его облегчению, этого не произошло. Когда он приблизился, темная точка стала пятном, потом кругом, и в конце концов он узнал ее: это была нижняя часть головы - головы без тела и с длинным пучком волос.
      - Что ты делаешь здесь? - спросил Тихиан.
      Голова медленно перевернулась и по широким скулам и жетоватым зубам король увидел, что это был Сач. Взгляд его серых глаз метнулся к линзе, и Сач сказал, - Я вижу, что ты нашел таки Оракул, хотя я и не понимаю, что ты собираешься делать с ним здесь.
      - Разве ты не должен был сторожить вход в туннель? - рассердился король, сопротивляясь порыву слишком быстро перепрыгнуть на вопрос, который действительно волновал его - как убежать.
      - Я и делал, то что должен, - проворчал Сач. - Вот почему я здесь, с тобой.
      - Что ты имеешь в виду? - спросил Тихиан.
      - Агис каким-то образом освободился и нашел комнату с Оракулом, объяснила голова. - Когда мы увидели его входящим в ограду, я полетел предупедить тебя. И все, что я нашел, был мешок - и ни малейшего следа тебя или линзы. Агис показался немного позже и сунул меня в мешок.
      - Он знает, где я - или линза?
      - Нет, он думает, что ты использовал магию или Путь, и исчез, - ответил Сач.
      - Хорошо, тогда я постараюсь его удивить, - хихикнул король. - Теперь, скажи мне, как выбраться отсюда.
      - Когда ты бросил сюда Вияна и меня, мы нашли только один способ, ответил Сач, горько посмеиваясь.
      Тихиан нахмурился. - И какой?
      - Ждать - пока кто-нибудь не вынет нас отсюда.
      ***
      Агис взглянул в туннель и увидел внушительный силуэт юного Джоорш, ползущего к нему. Хотя он был далеко не так велик, как взрослый гигант, он полность заполнял коридор. Аристократ отчетливо понимал, что даже если гигант захочет пропустить его, ему не втиснуться между огромным телом и гладкими стенами прохода - по меньшей мере без того, чтобы не вызвать тревогу у воина.
      Джоорш перестал ползти, и Агис испугался, что гигант заметил его, заглянув за угол. Хотя его сердце застучало, как военный барабан Гулгиков, аристократ заставил себя не двигаться. Если Джоорш не уверен в том, что именно он видит, последняя вещь, которую Агис хотел сделать, - привлечь его внимание к себе неосторожным движением.
      К огромному облегчению аристократа, гигант посмотрел назад, через плечо. - Я вижу Оракул, Сахем Маг'р, - позвал он. Его голос был голосом мальчика, но был так глубок, что узкий тоннель затрясся. - Красное свечение, в точности как вы говорили! По настоящему яркое!
      - Что? - грубый голос Маг'ра громом отдался в проходе, в его оглушающим реве послышалась тревога. - Ты видишь яркое свечение, Беорт?
      Беорт кивнул. - Очень яркое, - сказал он. Его тон был уже не такой радостный, как мгновение назад.
      - Что-то не так, - проворчал сахем.
      Прежде, чем юнец смог поглядеть обратно, в направлении Агиса, аристократ рванулся из своего угла. Он схватил сумку Тихиана и повесил ее на свое здоровое плечо, потом пересек крошечную комнату и встал там, где прорезь в потолке встречалась с дальней стеной. Потом он остановился чтобы вытащить свою сломанную руку из временной повязки.
      Рука была не в том состоянии, чтобы карабкаться. От локтя и вниз, она страшно разпухла и побледнела, а огромная пурпурная опухоль была прямо на месте перелома. Аристократ попытался поднять ее и понял, что мышцы не слушаются его. Поврежденная рука висела мертвым грузом.
      Быстрый взгляд на отвесную поверхность стены подтвердил опасения Агиса: он не сможет взобраться на нее с одной работающей рукой. Аристократ закрыл глаза представил здоровую, полностью функционирующую руку на ее месте. Он открыл путь в свой мистический нексус и позволил вспышке энергии подняться оттуда, пройти через его тело, потом направил эту энергию в поврежденную руку.
      Резкая боль ударила из точки перелома обратно руку, а потом в грудь. Агис сосредоточился на образе пруда в оазисе, расслабив мускулы и сознание, и разрешая страданию промчаться через него подобно ветру. Вскоре рана перестала посылать болевые импульсы, боль стала терпимой.
      Агис снова открыл глаза и попытался поднять покалеченную руку. Поток спиритической энергии пробежал по руке, подняв новую волну мучительной боли, но рука медленно поднялась в воздух. Он напряг пальцы, сжал их кулак, потом распрямил. Наконец, убедившись что, несмотря на перелом, рука работает, он полез по стене. Используя толстые плиты слюды как опору, он карабкался все выше и выше.
      Агис не вылечил свою руку, он просто использовал Путь, чтобы оживить ее, примерно так же, как он оживил мертвого медведя, когда они вошли в замок. Чтобы двигать рукой, он призывал энергию из глубины самого себя, а потом осознанно направлял туда, куда хотел. Каждое движение посылало новую волну боли в него, но аристократ почти не замечал этого. Он привык к боли. Кроме того, он был уверен, что если даст гигантам поймать себя, то в результате будет страдать во много раз больше чем сейчас.
      Когда до потолка было уже совсем недалеко, а колени Беорта скребли пол сразу за комнатой, аристократ услышал мягкое шипение одной из опор. Слюдяной лист сорвался со стены и Агис почувствовал, что начал падать. Сумка слетела его плеча, упав на пол. Не обращая на нее внимания, он схватился своей здоровой рукой за край щели, его пальцы судорожно искали другую опору. Он нашел конец другой плиты, схватился за нее и подтянулся.
      Кончики пальцев побежали по поверхности щели, найдя полость с грубыми концами. Агис быстро перенес вес на эту руку и полностью тянул себя в щель, упершись спиной в одну стену трещины, а ногами в другую.
      Как только он почувствовал себя в сравнительной безопасности на своем новом насесте, аристократ взглянул вниз, на сумку, которую он уронил. Хотя он и не знал, что Тихиан хранил внутри, было ясно, что она слишком ценна, чтобы оставлять ее гигантам. Он закрыл глаза, собираясь вернуть ее при помощи Пути. Но именно тогда смрад горячего дыхания наполнил комнату и Беорт вполз внутрь. Агис снова открыл глаза и обнаружил, что смотрит вниз, на кучу серых косичек, такую же большую, как гнездо кес'кестрела и такую же спутанную. Плечи молодого Джоорш были так широки, что он должен был повернуться боком. чтобы вползти в комнат, а руки его было длиной с обычного человека.
      - Здесь ничего нет, - закричал Беорт. Потом он заметил сумку, и бросился через комнату, чтобы подобрать ее. - Что это?
      Аристократ начал карабкаться, оставив мешок юному гиганту. Хотя он и пытался двигаться тихо, его больше занимала скорость. Даже если Джоорш услышит его, Беорт должен был бы перевернуться на спину, прежде, чем сможет засунуть свои длинные руки в щель. Аристократ поднимался спокойно и быстро, толкаясь спиной вверх на фут-полтора, а затем поднося ноги. Пока юный гигант сумел развязать узел, который завязал Агис и заглянуть внутрь, аристократ преодолел половину пути внутри расселины.
      Сунув кошель Тихиана себе в пояс, Беорт выгнул шею и взглянул в щель. Хотя он и был уже вне досягаемости от рук мальчишки, Агис полез еще быстрее. Малец прищурился в направлении аристократа, стараясь защитить свои глаза от яркого солнечного света массивной рукой. - Эй, что это? - спросил он, перекатываясь на спину. - Ты, иди сюда!
      С сердцем, бившимся как в лихорадке после тяжелого тяжелого лазания и в радостном возбуждении от удавшегося побега, Агис снова перенес внимания на подъем. Он был уже у самой вершины шахты, где серебристая слюда отражала багровые солнечные лучи с такой интенсивностью, что даже воздух, казалось, светится кроваво-красным. Еще несколько мгновений, сказал он себе, и я буду в безопасности.
      Внезапно красный свет померк. Агис взглянул вверх и увидел коричневый, припухлый глаз Маг'ра, глядящий в щель.
      - Что не так, Беорт? - требовательно спросил он. - Где Оракул?
      - Спросили у человека, - пришел ответ.
      Мальчишка указал на угол щели, туда, где Агис перестал подниматься, его ноги дрожали как от страха, так и от напряжения сохранять спину прижатой к стене прорези. Его сломанная рука, которой он не пользовался для подьема по узкой щели, висела вдоль тела.
      Глаз сахема скользнул по аристократу, потом его мясистые губы скривились в злой усмешке. Гигант сунул толстую руку в щель. Зажав Агиса между большим и указательным пальцами, он вытащил аристократа наружу. Маг'р был весь в грязи, подсохшая кровь запеклась вокруг раны, которую ему нанес Наль. Глубокая рана на огромном животе была зашита нитками, каждая из которых выглядела как карабельный канат.
      Взглянув мимо гиганта, Агис увидел, что они находятся в южном углу загородки, там, где слюдяные стены обрзовывали тупик вокруг щели, из которой его вытащили. Хотя щель и протянулась с востока на запад, по ходу движения солнца, еще и серебрянные щиты из слюды, окружающие ее, были расположены под таким углом, что отражали любые падающие на них лучи прямо внутрь.
      - Где Оракул? -спросил Маг'р, снова привлекая внимание Агиса к своему обрюзгшему лицу.
      - Он не здесь, - ответил аристократ, стараясь силой воли успокоить себя и свой голос.Чтобы ускользнуть от гиганта он должен был иметь ясную голову.
      - Я знаю, где Оракула нет! - проревел гигант, выдыхая горячий, зловонный воздух. Он сомкнул кулак вокруг тела аристократа и слегка нажал. Я хочу знать, где он есть!
      Сжав зубы, чтобы не обращать внимание на боль в сломанной руке, Агис сказал, - Я пришел сюда совсем недавно, и все, что я нашел, был пустой мешок. - Он показал на щель под собой. - Сейчас он у Беорта.
      Маг'р нахмурился, потом опустился на колени. - Беорт, дай мне мешок. Сахем протянул свою длинную руку в щель, затем снова встал на ноги, держа сумку в руке. - Он открыл ее и заглянул внутрь, потом уже собирался выбросить. - Пусто.
      - Пусто? - повторил Агис, надеясь, что юный гигант не дал Сачу убежать. Голова, лишенная тела, которая должна была находиться внутри сумки, оставалась лучшей надеждой Агиса найти следы Тихиана и линзы. - Дай мне ее.