Я хорошо представляла, как Натали может соблазнять, но меня интересовало другое:
      – И как Владимир Станисласович отреагировал на это?
      – За мои выкрутасы с файлами "Хадраш текнолоджи" он меня пожурил, а сейчас лишил наследства. Говорит, не сын ты мне больше. Так что с "Хадраш" я не в теме.
      – Что делать думаешь, жениться?
      – С ума сошла! Я люблю другую женщину.
      – Любишь одну, а живешь с другой, старинная народная мужская забава.
      – Саша! – он умоляюще сложил руки. – Что я должен был сделать, выгнать ее на улицу?
      – Уйти самому, оставить квартиру ей, если ей жить негде. Покуковала бы, да и вернулась к Владимиру Станисласовичу. Плохо ли ей, молодой любовник, теплое гнездышко!
      – Саш, ну не мог я сообразить!
      – За тебя твой малыш соображал, – зло сказала я.
      Станислас покраснел, я видела это впервые.
      – Ну, да ладно, – я встала, к кофе мы так и не притронулись. – Совет вам, да любовь.
      И с улыбкой поклонилась Станисласу. Он сидел, опустив плечи. Я прошла к двери, на пороге обернулась, но, не сказав ничего, вышла.
      Слухами полнится земля. Мы не виделись и не общались четыре месяца. Мне было чем заняться, кроме как плакать по Станисласу. Я готовилась стать матерью.
      Он возник на моем пороге перед Рождеством. Мы разговаривали с Галиной в моей квартире, она собиралась уходить, приоткрыла дверь, шагнула на лестничную клетку и уперлась в грудь Станисласа.
      – Ой, вот и папаша… – ойкнула Галина и бочком протиснулась к своей двери.
      Никем не останавливаемый, Станислас прошел в мою квартиру и закрыл дверь. Я стояла и не могла ничего поделать. Глупо прикрывать живот руками. Он смотрел на выпуклый животик, на простенькое домашнее платьице для беременных, на тапочки с веселыми зайцами. Я смутилась.
      – Так, так. Не врут, значит. И когда же ты собиралась мне рассказать?
      Рассказывать я ему не собиралась, и промолчала.
      – Значит, скрыть хотела, – констатировал он.
      – Прости, как понять твой интерес? Между нами ничего нет, – сказала я, возмутившись, что он уличает меня в нечестном поступке.
      – Но было, – он вздохнул, и с укором посмотрел на меня. – Я знаю, это мой ребенок.
      – Похвальная уверенность, – съязвила я. – Ты живешь с другой женщиной, зачем тебе это?
      – Я не живу с Натали.
      – Она переехала? – не поверила я, зная правду от вездесущей Галины.
      – Нет. Она живет в моей квартире.
      – Понятно.
      – По-ня-яя-т-но, – передразнил меня Станислас, – что ж ты делаешь, Сашка?
      – Тебе лучше уйти, – посоветовала я ему, – пока еще можно остаться друзьями.
      – Я знаю, что мне лучше. Ты как с мужчиной разговариваешь? Ох, и надрал бы я тебе задницу!
      – Отстань, мне нельзя волноваться, – воспользовалась я своим положением, – и ребенку тоже, ему нужны положительные эмоции.
      – Если бы не это, – он ткнул пальцем в сторону моего живота, – я бы тебе такие положительные эмоции устроил!
      – Хорошо, – успокоила я его, – пришел, так пришел. Может, скажешь зачем?
      – Просто из вежливости пригласила бы войти, а не томила бы в коридоре, – сказал Станислас.
      Мне не оставалось ничего кроме как пригласить его в комнату. Аккуратно повесив светлую дубленку в шкаф, сняв щегольские казаки, он прошел, огляделся, сел на тахту.
      – Ничего не изменилось, – сказал он, и похлопал по мягкому индийскому пледу, приглашая меня сесть рядом. "В моем положении он меня и пальцем не тронет", подбодрила себя я. Села. Платьице собралось складочками, увеличивая живот. Я была неповоротлива, что бы было удобно, я устраивалась еще некоторое время.
      Станислас смотрел на изменившуюся фигуру, на мои попытки поместить пополневшее тело. Бог знает, о чем он думал. С кухни вернулся, спрятавшийся было, Базиль.
      Подошел к Станисласу, обнюхал.
      – Привет, – сказал ему Станислас. Базиль вспрыгнул на тахту и полез к нему на руки. Предатель! Станислас погладил подставленную для ласки кошачью голову, Базиль положил лапки на грудь Станисласа, переминая ими, замурлыкал, и выпустил коготки, цепляясь за петли джемпера Станисласа.
      – Базиль! – грозно окликнула его я, он недоуменно посмотрел, отпустил джемпер, но с рук его не сошел.
      – Ты будешь строгой матерью.
      – Я буду разумной матерью, в меру строгой, и в меру буду баловать.
      – Кого? ЕЕ или ЕГО?
      – Не знаю. Мне все равно, кто родиться. Я буду любить их вне зависимости от пола.
      – И когда?
      – В апреле.
      – У нас есть время. И на свадьбу, и на медовый месяц и подготовиться к рождению малыша.
      – Я замуж не собираюсь.
      – Хорошо. Тогда будем жить в гражданском браке. Квартиру куплю большую, с детской комнатой.
      – Никаких браков. Ни законных, ни гражданских.
      – Хорошо. Будем жить как соседи. Куплю квартиру с двумя спальнями.
      – Станислас,…я устала спорить с тобой.
      – Вот и хорошо, – он вскочил с тахты, взял меня за лодыжки, и положил их на свои колени и, поглаживая их, медовым голосом сказал, – ложись, отдыхай.
      Я запротестовала, его настойчивость утомила меня. Я выторговала его согласие оставить сейчас меня в покое, на возможность навестить меня завтра. Станислас оделся, поцеловал меня в щеку и ушел, сказав "До завтра".
      С тех пор так и повелось. Станислас приезжал в обеденное время, мы обедали в маленьком ресторанчике и немного гуляли по заснеженному парку и прощались до следующего дня. Я привыкла к его вниманию, он был нежен и заботлив. Перед выходом на улицу, зная, что самой мне сделать стало нелегко, надевал на меня меховые сапожки и застегивал молнию. Во время прогулки держал меня под руку, чтобы я не поскользнулась. Выбирал только полезные для меня блюда и до отказа забил экологически чистыми продуктами мой холодильник.
      Февральским утром, когда за окном стало светлеть и метель, казавшаяся желтой в свете уличных фонарей, приобрела свой естественный цвет, в мою дверь позвонили.
      Я взглянула в глазок, но в подъездном полумраке, разглядела только женский силуэт.
      – Почта, – сказали за дверью, чувствуя мою нерешительность.
      Я открыла. Натали. Наталья Леонидовна. Она решительно вошла в мою квартиру и брезгливо огляделась. Коридор был неширок, узкий вишневого дерева шкаф, двухметровое зеркало, окруженное яркими круглыми светильниками, овальный ковер, привезенный мною из Китая. И я. На седьмом месяце мой живот значительно увеличился, и был направлен на Натали, как крупнокалиберное артиллерийское орудие. Она остановила на мне свой взгляд, и он застыл на выпирающей части моего тела.
      – Какая же ты дрянь! – Натали кипела злобой.
      – Наталья Леонидовна, вы явились в мой дом без приглашения и оскорбляете меня! – попыталась я осадить ее.
      – Я ведь тебя предупреждала, предупреждала, тварь ты эдакая! Я ради него оставила Владимира, мне обратной дороги нет! Если ты попробуешь отнять у меня Станисласа, берегись, – она перешла на свистящий шепот, – я за твою жизнь и за жизнь твоего ублюдка не дам и ломаной полушки!
      – Что вы так нервничаете, Наталья Леонидовна? Станислас живет с вами, не со мной.
      Я вот сейчас разволнуюсь, – говоря это, я сняла чехол с мобильным телефоном с крючков для ключей, – да и позвоню ему, что бы он вас домой отвел, а то вы меня беспокоите своими угрозами.
      – Этот негодяй не появляется дома, в офисе мне говорят, что он занят или вышел, все время врут! – она задохнулась, от злости и пожаловалась. – Владимир никогда не поступал со мной так!
      – Трудно танцевать одной задницей на двух свадьбах?! – ввернула я, ничуть ее не жалея.
      – Как ты можешь судить? – она презрительно, свысока смотрела на меня. – Ты любила когда-нибудь? А тебя кто-нибудь любил?
      – Я женщина, вы никогда не замечали?
      – Не замечала, тебя трудно заметить, – она радовалась, что может напомнить мне, что я не красавица. – Владимир все твердил "она умница!", не верю – ума хватило только залететь, а это и дурочка может!
      – То, что так легко дается дурочкам, оказалось не по плечу вам. И дело тут вовсе не во Владимире Станисласовиче, – сказала я, готовая ответить на выпад, и, кивнув на свой живот, выпалила, – и как мы уже выяснили не в Станисласе. Это вы, Наталья Леонидовна, смоковница бесплодная.
      Я знала, что вызываю огонь на себя, но остановиться уже не могла. Она назвала меня "дурочкой"! Натали утробно зарычала, я ударила по самому больному месту, и кинулась на меня. Я увернулась, бросилась в ванную комнату. Натали побежала за мной и зацепилась за дверной косяк, в надежде помешать мне, закрыть дверь ванной.
      Я налегла плечом на дверь, Натали не выдержала боли прищемленной руки, выдернула ее, и я защелкнула дверь перед самым носом преследовательницы. Трясущимися руками я набирала номер Станисласа на, оставшимся чудом, в моих руках, мобильном.
      Я слышала, как разъяренная Натали мечется по моей квартире, в поисках предмета, способного помочь ей открыть дверь ванной комнаты. "А если она найдет топор, справится ли она с дверью?" в тоске подумала я. Станислас приехал быстро. Я слышала, как он стучал во входную дверь, как Натали открыла ему, как они кричали друг на друга, как хлопнула дверь. Затем шум стих, Станислас прижался лбом к двери ванной комнаты и позвал:
      – Саша! Сашенька, я отвезу ее домой. Не беспокойся, она никогда тебя не потревожит! Я отвезу и вернусь! Как ты себя чувствуешь?
      – Прекрасно. Можешь не возвращаться. Кто следующий, Раиса?
      – Саша!
      – Я серьезно. Хватит мне на сегодня, Станислас.
      – Саш, открой!
      – Нет. Иди, она тебя ждет.
      Станислас стукнул кулаком в дверь и, чертыхаясь, вышел из дома. Не завидую я Натали.
      Два дня я не пускала Станисласа к себе. Для этого мне пришлось забросить прогулки. Подниматься в квартиру я ему запретила под страхом вызова милиции.
      Станислас сидел в машине около моего подъезда и через час названивал мне на мобильный. Сначала я разговаривала с ним, увещевала, чтобы не занимался ерундой и уезжал на работу.
      – Пусти меня, я должен объяснить – он не хотел ничего слушать и просил открыть ему дверь.
      Тогда я отключила телефон.
      Утром третьего дня осады, в мою квартиру позвонили. Я взглянула в глазок и снова увидела лишь женский силуэт. На этот раз я была осторожна. На мой вопрос, знакомый голос ответил:
      – Варвара Хадраш.
      Вот это да! Станислас решил надавить на меня и подбил на это свою тетку? Я открыла дверь и пригласила Барбару пройти в дом. Она вошла и дружелюбно прикоснулась уголком губ к моей щеке в подобии поцелуя. Я спросила ее, не будет ли она "против", если мы поговорим на кухне, я угощу ее чаем. Барбара "против" не была. Но полюбопытствовала расположением моих "комнат". Я провела ее в мою единственную комнату. Она похвалила ее светлость и уют. Но, заметила, что с прибавлением семейства, эта комната превращается в гостиную, спальню и детскую, одновременно.
      – Александра, ты здравомыслящий человек, зачем с самого рожденья обрекать ребенка на жизнь в трудных условиях? И так в жизни он повстречает много сложностей.
      Я проявила уважение и внимательно слушала Барбару.
      – Купить достойную квартиру тебе может и под силу, – продолжала она, – но это истощит твой запас. Предоставь это мужчине, поверь, женщина всегда найдет, куда потратить деньги! А содержание ребенка?
      Я кивнула в знак того, что понимаю как нелегко одинокой женщине.
      – Ты же знаешь, сколько стоит достойное образование, твоя жизнь превратится в ежедневную добычу средств на существование.
      Я согласилась с ней снова, кто как не я знал о том, как дорого стоит образование, как отказываешь себе во всем, что бы оплатить семестр.
      – Семья Хадраш не из бедных, хоть и Володенька пригрозил Станисласу лишением наследства, но и без его денег у Станисласа высокий и стабильный доход.
      "Конечно Глоуб Коммьюникейшн, даже оставшись далеко позади "Хадраш текнолоджи", это тебе не коммерческая палатка, торгующая сникерсами" ухмыльнувшись, подумала я. Барбара приняла ухмылку на счет Станисласа, и вкрадчиво продолжила.
      – Я его не оправдываю, он виноват во многом, но ты должна думать в первую очередь о ребенке. Послушай меня, девочка. Я зла тебе не желаю. У меня, кроме Станисласа никого нет, он мне, как сын, а твой ребенок будет моим внуком. Так, что дочка?
      – Варвара Станисласовна, пойдемте-ка, я угощу вас чаем. У меня есть прекрасный южноафриканский сорт. Отлично поднимает настроение, снимает стресс. За чаем и поговорим.
      Барбара дала себя увлечь в кухню и устроилась за круглым столом, являвшимся моей гордостью. Мы разлили ароматную жидкость по изящным фарфоровым чашкам, и Барбара напомнила о моем обещании.
      – Вы многого не знаете о наших отношениях, Варвара Станисласовна, – начала я и вкратце рассказала, какой коварный план был у Станисласа, и какая расплата ждала меня, если бы не явление Игоря Александровича. Барбара ахала и прижимала руку к сердцу.
      – Поэтому мне нелегко верить в искренность поступков Станисласа. Но, после его появления в моем доме и настойчивых просьб иногда навещать меня, я дала ему шанс.
      Все было неплохо, до прихода Натали. Я не хочу быть объектом нападок распоясавшейся любовницы Станисласа. Она обещала "не дать и полушки за жизнь моего ублюдка".
      Барбара округлила глаза и в ужасе произнесла:
      – Это сказала Натали?
      Я кивнула головой, подтверждая свои слова.
      – Сумасшедший дом! Что она себе позволяет? Станислас давно прекратил с ней любовные отношения! – возмутилась Варвара Станисласовна.
      – Но они живут в месте! – рявкнула я, разозлившись, что все считают меня дурочкой.
      – Они живут в одной квартире. Не вместе, – уверенно сказала Барбара. – Станислас с утра до ночи в офисе, иногда остается там ночевать. Живут в разных комнатах.
      – Это вам Станислас рассказал?
      – Поверь мне, дочка, Станислас конечно кобель и у них была связь, но это все в прошлом! От того она и бесится! Все надеется на чудо, поэтому и не съезжает от Станисласа. А мальчик выгнать эту куртизанку не может, все-таки из нашего рода.
      Я представила бедного мальчика Станисласа и развратную куртизанку Натали.
      Неубедительно. Натали кокетка, но не куртизанка. Совращение Натали, Станисласом наверняка было задумано как месть отцу, бросившего его с матерью. Но, Варвара Станисласовна мыслит как мать, стараясь выгородить своего сына.
      – Уж ты прости его, Александра! – взмолилась Варвара Станисласовна, видя мою непреклонность. – Голову совсем потерял, работу бросил, все сидит под твоими окнами. Пропадет, сопьется или еще хуже…
      Варвара Станисласовна начала плакать и этого я вынести не смогла.
      – Хорошо. Я не против его посещений. Но, в остальном я пока не решила. Все будет зависеть от Станисласа.
      Варвара Станисласовна радостно всплеснула руками, вскочила, кинулась ко мне с объятьями и поцелуями, словно я уже родила долгожданного внука и наследника Станисласа. Одеваясь в коридоре, она долго благодарила меня, обещала заглянуть на чай, и еще раз поцеловав в щеку, наконец, ушла. Не прошло и пяти минут, как я услышала слабый звук остановившего на моем этаже лифта. Я уже знала кто это.
      Чувство радости от предстоящей встречи захлестнуло меня, вместе с чувством гордости за свою силу воли.
 

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая