Утром в пятницу, мы собрались за завтраком. Станислас-сибарит в коротком шелковом английском халате, ноги, в отутюженных Анной брюках, положены одна на другую. Он сидел за столом, читал газету и поигрывал домашней туфлей, ему страсть как не хватало сигары. Я смотрела на него, пока Анна подавала кофе.
      Наконец он с хрустом свернул газетные листы и взглянул на дымящуюся чашку кофе.
      Пробежал глазами по столу с кремовой скатертью.
      – Сливки, – небрежно бросил он.
      – Да, мой господин, – я схватила сливочник, стоящий рядом с моим локтем, нарушающим правила поведения за столом. Перегнувшись через стол, я плеснула добрую порцию в чашку Станисласа.
      – Да… – протянул он, – девушек можно вывезти из деревни, но деревню из девушек…
      – Прошу прощения, сами мы не местные, – съязвила я, прекрасно понимая, что делать этого не стоило.
      – Саша, – скорбно сказал он, – я ни за что не поверю, что ты вдруг забыла все, о чем тебя учили дома и в школе. Чего ты добиваешься?
      – Твоего внимания. Видишь, цель моя достигнута, ты соизволил заговорить со мной.
      – Я всего лишь поинтересовался новостями, – сказал он, ткнув указательным пальцем в "Financial Times".
      – Видел бы ты себя со стороны.
      Станислас взял чашку, подцепил двумя пальцами подогретый круассан, и смешно оттопырив мизинец, надкусил его. Я прыснула.
      – Что здесь смешного? – манерно произнес он.
      – Сейчас ты похож на гея, – он кокетливо повел плечами, а я расхохоталась. – Ты издеваешься надо мной, мне приходиться отвечать смехом.
      – Ладно, шутки в сторону. Позволь тебя спросить, на правах твоего гражданского мужа, – оговорился он, – каким образом ты собираешься добраться на нашу сходку?
      – За мной приедет Казбек, – мое сердце подпрыгнуло, и застряло в горле. – Я оставила его в качестве личного телохранителя и помощника.
      – Вот как… – на скулах Станисласа заходили желваки. – И какие функции выполняет твой личный телохранитель?
      – Не придуривайся, – заняла оборону я. – Такие же, какие выполнял при твоем отце.
      – Ого! – вцепился в мои слова Станислас. – Насколько я помню, при моем отце он славился тем, что одаривал весь женский коллектив "Хадраш текнолоджи" своим вниманием. Легенды говорят, что ваш Казбек гиперсексуальная, но неразборчивая личность. На твоем месте я бы затребовал справки о состоянии его здоровья. В стране гуляет СПИД!
      – Это что, одно из проявлений зависти к мужским качествам Казбека? – черти тянули меня за язык.
      – Тебе знакомы эти качества?!
      – Сумасшедший!
      Станислас ударил кулаком по столешнице.
      – Всё! Поедешь со мной. Свою жену я отвезу сам, тем более что нам в одно место.
      – Да, мой господин.
      – Вот именно.
      Я оставила последнее слово за ним, подошла к Станисласу сзади и поцеловала в макушку.
      – Я в спальню, пора одеваться.
      – Подожди, я с тобой, – он схватил меня за шелковую полу пеньюара и потянул к себе, пеньюар сполз с плеч и обнажил часть спины.
      – Только никаких сексуальных домогательств! Будет смешно, если директора обоих корпораций опоздают на встречу, тем более приедут вместе! О нас будут шептаться.
      – На здоровье… – замурлыкал довольный Станислас.
      Подъехали кортежем, мы со Станисласом на "Мицубиси", за нами Казбек на представительном черном "Майбахе", римейке послевоенной "Победы".
      – Дорогая, надеюсь после "конференции" мы вместе отправимся домой? – спросил Станислас, мягко сжав мою ладонь.
      – Нет, любимый, мне нужно будет обсудить итоги, как ты назвал… конференции, с моими коллегами. Подозреваю, ты запланировал то же самое?
      – Итоги предсказуемы, считаю обсуждать нечего, так что прямо отсюда и в кроватку, – его руки проникли в мое распахнутое пальто.
      – Евгений слышит твой бред, – прошипела я, отталкивая его наглые пальцы.
      Станислас рассмеялся. Евгений вышел из машины и открыл дверь с моей стороны. Я ступила на мощеную глазурованной плиткой площадку у центрального входа в наш офис. Станислас хлопнув дверью, обошел "Мицубиси" и, свернув руку калачиком, предложил ее мне. Я положила кисть на болотного цвета, кашемир его нового пальто.
      – Теперь от танго переходим на быстрый вальс. Раз – два – три, раз – два – три, – шутил Станислас.
      – Прошу тебя, будь серьезней, – одернула его я, – мы же договорились!
      – О"кей, не переживай, я буду паинькой, – пообещал он.
      Мы вошли в здание и направились в мой кабинет, сбросив верхнюю одежду на руки дежурного охранника. В кабинете вкусно пахло колумбийским молотым кофе, дымок от сигарет тянулся к приоткрытому окну, звякнула о фарфор серебряная чайная ложечка.
      Все были в сборе. Команды обоих противников расположились друг против друга на противоположных сторонах стола переговоров. Еще раньше мы решили пригласить на встречу корпоративных юристов, первых лиц служб безопасности, главных экономистов, ведущих специалистов и кадровиков. Сев напротив Станисласа, я с любопытством рассматривала его помощников.
      Ба, знакомые все лица! "Дяденька" в костюме из благородной сине-черной фланели, в белоснежной рубашке и с желтым топазом золотыми запонками. Красавец! Я подмигнула ему, он, как филин, сморгнул одним глазом и улыбнулся уголком рта, "ну, здравствуй, племянница"! Остальных я видела впервые. Игорь Александрович Ставицкий взял слово и начал представление.
      Когда он представлял меня как генерального директора "Хадраш текнолоджи", восемь пар глаз устремили свой взор кто на меня, кто на Станисласа, последний лукаво блеснул зелеными глазами и широко улыбнулся мне. Я со страхом подумала, "вот сейчас он сморозит какую-нибудь пошлость, насчет проведения переговоров в одной постели, или, что после первоклассного кунилингуса, все вопросы у генерального директора отпали сами собой, и пора расходиться по домам". Слава богу, он промолчал!
      "Дяденька", в миру Герман Генрихович Гринев, руководил службой безопасности "Глоуб Коммьюникейшн", о чем и поведал изумленной публике в моем лице. Разыгрывая спектакль с погонями и слежками, Станислас задействовал главные силы своего ведомства, Гринев был наперсником и держателем тайны главы "Глоуб". Интересно, рассказывал ли Гринев своему дружку Станисласу, как хвалил "сиськи" и хлопал по заднице его незаконную жену, если нет, то дополнительный козырь припрячу в рукаве, иногда полезно внести смуту во вражеский стан.
      – Мы собрались для того, что бы урегулировать наши непростые взаимоотношения, – начала я. – Наше предложение, заключить пакт о взаимном ненападении.
      – "Глоуб Коммьюникейшн" не империя зла, – тут же ввернул Станислас. – Нападать мы не собирались.
      – Ни для кого не секрет, что делались попытки промышленного шпионажа, – напомнила я.
      – Попытки делались с обеих сторон, – отмахнулся Станислас.
      – Хорошо. Признаем, – я сделала примирительный жест. – Также нам хочется быть уверенным, что не будут делаться попытки вербовки кадровых специалистов.
      Считайте, что наше уверение в этом у вас уже есть.
      – Кадры надо привлекать уровнем оплаты труда, – наставительно произнес Станислас, преподав мне урок менеджмента. – Насильно их не удержите. Если кто из ваших специалистов сочтет работу в "Глоуб" привлекательной, я гнать их не стану.
      – Я говорю про умышленные ходы, – оговорилась я.
      – Подобных акций не планировалось, – Станислас усмехнулся и положил правую руку на грудь в области сердца. – Смею уверить вас в нашей порядочности. Мы не разбойники с большой дороги, как может показаться. Мы белые и пушистые.
      – Переманивание клиентов… – начала я, но Станислас не дал мне продолжить.
      – Это уж совсем никуда не годится. А как же законы конкуренции? Я что должен отказать клиенту только потому, что ранее он пользовался вашими услугами? Чушь, Александра Сергеевна!
      – Станислас Владимирович вы не хотите мирных отношений между нашими корпорациями?
      – Очень даже хочу! Мечтаю о прекрасных отношениях между нами! Только не надо фанатизма и бредовых идей! А дружить мы обязательно будем, буду заскакивать к вам на кофе. У вас чудесный кофе! Угостите, не откажете?
      – На кофе мы не экономим. У вас, видимо, жесткий режим экономии?
      – Вопросик-то с подвохом. Вас так интересует наша экономическая политика? Мы открыты, можем рассказать, так сказать поделиться передовым опытом. Приходите, угостим чаем. На заварке мы не экономим.
      – Непременно. Я у вас еще не была…в "Глоуб".
      – Милости просим.
      В этом раунде Станислас победил. Он выглядел убедительно, немного снисходительно и слегка иронично. Я как запутавшаяся школьница, пытавшаяся ответить на пятерку, но не дотянувшая, недожавшая и сломленная напором опытного и коварного преподавателя, доказавшего, что претендовать на "отлично" не стоит, когда материал не изучен до конца. Я старалась выглядеть оптимистично, предоставила слово противнику, стремясь в прениях взять реванш.
      – Не во всем соглашаясь с Александрой Сергеевной, мы не преследуем цель свести на нет, усилия, прилагаемые выборным комитетом вашей компании. На существующем ныне рынке наши компании занимают главенствующее место и, учитывая родственные связи и многое другое нас связывающее, ваше предложение принимается нами с легкою душою и добрыми намерениями. Но. Конкуренция есть конкуренция. Александра Сергеевна, не далее, как несколько дней назад, убеждала нас, что вам есть, чем нас удивить. Что ж, перчатка брошена. Будем соревноваться. Главное участие, но победит сильнейший. Наградой победителю прошу определить слияние компаний, то есть усиление наших сил на рынке, сосредоточение в одних, как покажет соревнование – мудрых руках.
      Станислас, прежде чем сесть, предоставил слово мне. Мне ничего не оставалось делать, как принять вызов и предложение Станисласа. Еще не хватало участникам совещания решить, что "Хадраш текнолоджи" боится соревноваться с "Глоуб" даже ценой такой ставки! Я была уверена в нашей победе, мы были стабильней, финансово состоятельней и сплоченней. К тому же, провозглашенная Станисласом награда победителю была аппетитным куском, у меня текли слюнки от предвкушения надкусить до крови и проглотить "Глоуб Коммьюникейшн".
      – Согласна с Станисласом Владимировичем, честное соревнование решит наши проблемы, я тоже считаю, что слияние компаний лучший путь выживания на все увеличивающемся рынке компьютерных технологий. Вместо изматывающей борьбы друг с другом мы могли бы иметь шанс конкурировать у себя в стране и за рубежом.
      – Итак, – снова взял слово Станислас, после того как я умолкла и вернулась в кресло, – если среди нас есть персоны не согласные с выдвинутыми предложениями, прошу высказаться.
      Станислас внимательно посмотрел на присутствующих. Была некоторая растерянность от величины объявленной ставки, но не согласных не было.
      – Александра Сергеевна, наши юристы подготовят договор, и… – он взглянул на привлекательную молодую женщину, с короткой стильной стрижкой, и она подняла вверх три сжатых пальца -…через дня три мы будем иметь удовольствие ратифицировать его.
      От исходящей от него самоуверенности и моей, навязанной им, ролью второго плана, я решила немного осадить его. Перебросившись словом со своим юристом, я заявила:
      – Станислас Владимирович, столь серьезный вопрос требует большего времени для рассмотрения. Наше слово – пять дней.
      – О"кей. Не будем устанавливать сроков. Александр Петрович – обратился он к моему юристу, – надеюсь, вы, и Ольга Вячеславовна найдете общий язык. Мы вас не торопим. А сейчас, – Станислас потер ладошки, встал, давая понять, что встреча окончена, и обратился к сотрудникам "Хадраш текнолоджи", – разрешите похитить Александру Сергеевну, у нас, видите ли, сын на грудном вскармливании.
      Он довольный расплылся в улыбке, когда я вскочила подброшенная его фразою, зацепив носком туфли соседнее кресло. Суматоха, вызванная мной, была им подогрета, он бережно взял меня под руку и сказал:
      – Осторожней, дорогая, еще полчаса у нас есть.
      Я распекала Станисласа всю обратную дорогу. Он смотрел на меня снисходительно, словно на маленькую девочку, не понимающую, о чем она говорит.
      – Я просила тебя, и ты мне обещал! Ну, кому интересно, что я до сих пор кормлю юниора грудью?
      – Дорогая, я очень горд этим обстоятельством, ну не сдержался… И, потом, неужели ты думаешь, что кому-то из наших компаний неизвестно о наших отношениях?
      – Да ну и черт с ними! Просто не надо было говорить!
      – Детка, ты не понимаешь, что подобные "мелочи" в глазах наших подчиненных делают нас человечней, ближе к ним, понятней и благотворно влияют на внутри корпоративные отношения.
      Спорить с ним было бесполезно. Он схватил мою голову, крепко сжал ее ладонями.
      – Как мне хочется иногда посмотреть, что у тебя внутри!
      – Мозги.
      – Какие мысли тебя посещают чаще всего? Что ты думаешь обо мне?
      – Без комментариев.
      – Ты меня любишь, Саша?
      Я молчала. Он потряс мою голову, я чувствовала, что ладони сжимаются все сильней и сильней.
      – Люблю, – сердито сказала я.
      – Неужели для тебя настолько тяжело сказать правду? Ведь ты сказала это, лишь для того, что бы я отвязался? – он отпустил меня и разочарованно произнес. – А я все-таки надеялся…
      – Ты такой… С тобой не знаешь, шутишь ты или нет? Я не хочу, что бы мои признания были высмеяны тобой. От того и предпочитаю помалкивать.
      Станислас замкнулся. Обедали мы в полном молчании, лишь с юниором Станислас был весел. Когда я уложила юниора спать, Станислас оделся и покинул наш дом, бросив мне в дверях:
      – Вернусь поздно.
      "Опять напьется, Рамзес для Станисласа плохая компания!" подумала я. Если бы я знала, чем закончится для меня внезапная, после многих лет, встреча университетских друзей!
      Станислас вернулся поздно, но был совершенно трезв, что внушило мне более серьезные опасения. "Не завел ли себе любовницу? – метались мои мысли. – Или вернул кого-нибудь из бывших?". Ситуация с Натали, когда я нежилась на итальянской Ривьере и попросту упустила Станисласа, встала передо мной в своей ужасающей реальности. Все, что за этим последовало, вспоминалось, как страшный сон. Не допустить повторения! От страха сердце сбилось с ритма и забухало, разрывая грудную клетку. Я подкралась к двери спальни Станисласа и прислушалась.
      Стук сердца заглушал все остальные звуки. Я решилась и дернула дверную ручку.
      Она не поддалась. Закрылся! Я начала громко стучать в дверь спальни.
      – Тише, Александра, ты разбудишь юниора, – приглушенно прозвучал голос Станисласа из-за двери.
      – Открой немедленно!
      – Что-нибудь случилось? – он приоткрыл дверь, и я прилегла на нее плечом, не давая ему шанса вновь закрыться.
      – Не смей закрываться в нашем доме!
      – Я имею право на уединение, – спокойно возразил Станислас, но дверь придерживал.
      – Это моя спальня. Ты имеешь свою. Если ты там закроешься, я пойму тебя правильно.
      – Черта лысого!
      – Александра! Ты больна? Если нет, то я не понимаю, что случилось с твоими манерами. Сегодня утром, ты ужасно вела себя за столом, вечером ты ломишься в мою спальню и выражаешься как ломовой грузчик!
      – Я боюсь, – прошептала я.
      – Чего? – удивился Станислас, не отпуская двери.
      – Боюсь, что ты свяжешься с какой-нибудь… женщиной, и все повториться снова!
      – Господи, да что повториться-то? – он терял терпение от непонимания моих страхов.
      – То, что было с Натали…
      Станислас резко распахнул дверь. Я ввалилась внутрь, и была поймана его руками.
      – Сашка, да ты что! – взволнованно сказал он. – Успокойся! Ничего подобного, никогда в твоей жизни не повториться, я тебе обещаю!
      – Ты мне и тогда обещал, что она меня не тронет…
      – Обещал. Если бы не твоя настырность, я бы обещание сдержал, – и успокаивающе продолжил. – Успокойся, дорогая, тебе ничего не угрожает.
      Я всхлипывала, пытаясь унять истерику. Он гладил меня по волосам и плечам.
      – Хочешь, выпьем вина? – спросил Станислас, слушая мои смолкающие рыдания.
      – Хоо-чуу, – проревела я.
      – Пойдем в столовую, у меня припрятана бутылочка японского сливового вина, – он разговаривал со мной как взрослый с ребенком. – Сладкого.
      – Для кого припрятана? – полюбопытствовала я.
      – Для моей девочки, – ответил Станислас.
      – Не хочу в столовую, хочу к тебе в спальню, – капризничала я, принимая игру.
      Станислас сглотнул, чувствовалось, как внутри его происходит борьба. Наверное, он задумывал, в назидание мне провести ночь одному, и сейчас я ломала его планы.
      – Хорошо, подожди меня минуту, я схожу за вином, – решился он, и отправился в столовую.
      Я прошмыгнула в ванную Станисласа, и когда вышла оттуда лишь в редких каплях воды, нестертых горячим полотенцем, он уже ждал меня, прикрыв бедра частью шелкового покрывала, на котором возлежало его тело. Я подошла к нему, он откинул шелк и с манящим движением пальцев произнес:
      – Иди ко мне.
      Я прилегла рядом и прижалась к его нагому телу.
      – Какая ты влажная и прохладная… – зашептал он в мое ушко.
      – Зато внутри я влажная и…горячая, – многообещающе ответила я.
      – Боже, Александра, ты крутишь мной, как хочешь, – возбужденно простонал он, – играешь на струнах моей души!
      – В необычном месте находится твоя душа! – со смехом воскликнула я. – Или мне приходится брать только низкие ноты?
 

 
      – Володенька! – звала Варвара Станисласовна юниора. – Володенька, ну не капризничай, выходи.
      Они гуляли во дворе нашего дома, под бдительным оком охраны и с сопровождением бонны, сменившей няню по мере взросления юниора. Трех лет от роду наш сын имел непростой характер, и умело прятался как от бонны, так и от Барбары, любившей повозиться с внуком. Отца он обожал, меня, за строгость, побаивался, но считал своею собственностью, Барбара являлась лицом, беспрекословно выполняющим его требования.
      Наши семейные отношения нельзя было назвать идеальными, мы иногда ссорились, однажды, в пылу жесткой ссоры, Станислас пригрозил мне разводом, но, поскольку мы не были женаты, угрозы его остались невыполненными. Несмотря на то, что я начинала наше соревнование с приличной форой, каким-то странным образом "Хадраш текнолоджи" вдруг увидела впереди себя быстро удаляющийся круп "Глоуб Коммьюникейшн" издевательски помахавшей нам хвостом. Станислас оказался не только компьютерным, но и финансовым гением. Начал он с того, что организовывал общие для наших корпораций праздники. Спортивные, календарные, просто барбекю и open air-бары с танцполом. Наш персонал быстро перезнакомился, а так как в "Глоуб Коммьюникейшн" работало величайшее количество прелестных особ, все холостые мужчины "Хадраш текнолоджи" в скором времени оказались женатыми. Первому браку я обрадовалась, затем, когда свадебные торжества приняли систематический характер, я встревожилась. И не напрасно. Мужья стали перебираться в "Глоуб", где Станислас предлагал молодоженам элитное жилье в рассрочку. Об этом, отдельный разговор.
      Однокурсник и собутыльник моего благоверного, Рамзес, кроме армии "солдат" поддерживающих интересы "семьи", имел и вполне легальный бизнес. Практически любое финансово благополучное частное предприятие входило в сферу его интересов.
      На заре возмужания малого бизнеса в нашем областном центре, Владимир Станисласович решил проблемы с резвыми ребятками, воспользовавшись услугами силовых структур, ярким представителем которых являлся господин (тогда еще товарищ) Ставицкий. Я полностью была избавлена от проблем связанных с подобными личностями. Знакома с Рамзесом я не была, да и не торопилась быть представленной, даже в качестве жены Станисласа. Несколько раз я заявляла, что не интересуюсь их "шашнями", и теперь кусаю локти. Моя недальновидность и то, что я недооценила союз своего муженька с Рамзесом, привело к моему полному "банкротству".
      Когда Станислас объявил, что оформил бумаги на приобретение земли, на которой догнивает деревня-призрак Житино, я, довольно усмехаясь, сказала:
      – Тебе, любимый, деньги девать некуда!
      Тогда же Станислас признался, что дом моих родственников, в котором мы прятались от "погони", он реставрирует и сделает нашей загородной резиденцией. Против дачного домика я не возражала, ведь я выросла в деревне и иногда скучала по деревенскому укладу, запахам крестьянского дома, ароматам свежевыпеченного хлеба и молока. К тому же Житино недалеко от Коровинского и мы с юниором запросто ходили бы к Анастасии пешком. Я одобрила приобретение Станисласа, но более им не интересовалась, слишком была занята в "Хадраш текнолоджи".
      Мои братья иногда заезжая к нам говорили мне, что рядом с Коровинским идет строительство, что часто видят в селе Станисласа, и он заглядывал в гости.
      – Станислас решил выстроить загородную резиденцию, – отвечала я. – Зная его, могу поспорить, что отцовской она не уступит. Пусть потешится. Чем меньше он уделяет внимание "Глоуб", тем лучше для меня.
      Станислас изредка рассказывал, как идет стройка, и спрашивал, хотела бы я принять участие в разработке дизайна. На его вопросы я всегда отговаривалась тем, что у него прекрасный дизайнер и не доверить оформление Сауду было бы с нашей стороны большой глупостью. Я говорила это с осторожностью, боялась обидеть Станисласа отсутствием интереса и недостатком времени, но он спокойно принимал мои отказы и даже был этому рад. Вот где бы мне насторожиться!
      Но, меня волновало лишь состояние дел в "Глоуб Коммьюникейшн", я частенько наведывалась в офис к Станисласу, немного шпионила, когда он выходил из кабинета.
      В прочем, ничто не внушало мне опасений, иногда я даже поражалась, до чего Станислас легко относится к бизнесу. Все, что мне дается огромным трудом, у него получается с первой ноты, с полу взгляда и полу фразы. Прав был Сикорский, когда сказал, что Станислас может узнать информацию по запаху, не открывая файла.
      Раньше я делала попытки забраться в постель с ноутбуком, но Станислас пресек их, пригрозив разбить все домашние компьютеры, до смерти надоевшие ему в офисе.
      Итак, ранней осенью, когда мои наилучшие сотрудники стали покидать "Хадраш текнолоджи", как птицы покидающие родной край ради южного тепла, я всполошилась.
      Очередную жертву Станисласа я пригласила присесть и попросила рассказать, чем его так привлекает работа в "Глоуб Коммьюникейшн".
      – Платят больше.
      – Намного? – спросила я, зная, что разница минимальная. Мы с Станисласом долго соревновались, но я решила не доводить гонку зарплат до маразма и уступила ему.
      "Неужели была не права?" – подумала я.
      – Да нет, не намного. И еще отпуск… больше.
      – На два дня, – защитила я, мою вторую уступку Станисласу.
      – Александра Сергеевна, скажу вам, как на духу. Запилила меня моя Алла, и зарплата в "Глоуб" больше и отпуск длиннее и работать вместе удобней! Нет уж сил сопротивляться! А тут еще и с жильем…
      – Не верю. Не верю Евгений Борисович, что вы свою точку зрения отстоять не можете.
      – Отстаивал, как мог, но когда Станислас Владимирович семьям своих сотрудников предложил корпоративное жилье, житья мне не стало. Да и права Алла, надо жить отдельно, а не с тещей или свекровью. -мКорпоративное жилье? "Глоуб" ведет строительство в городе? Не слышала… – пробормотала удивленная я.