Глава 42

Бен Тайсон растворил дверь своего дома и пошел вдоль дорожки. Водитель джипа военной полиции отдал ему честь и открыл перед ним заднюю дверцу машины. Тайсон стянул с головы офицерскую пилотку и подсел поближе к Винсенту Корве.

Капитан Галлахер, сидевший на переднем сиденье, повернул голову и улыбнулся.

– Куда?

Тайсон молчал. В разговор вступил Корва:

– Подвезите нас к церкви.

Водитель съехал с обочины. Он медленно катил к полковой церкви, что на углу Рузвельт-лейн и Граймс-авеню.

За две минуты они добрались до здания из красного кирпича весьма внушительных размеров. Собор, построенный за короткий период, считался ровесником Форт-Гамильтона, и первое время в нем располагалась школа армейских капелланов. Тайсон и его сопровождающие подъехали к церкви с южной стороны, разглядывая широкие лужайки и клены, хранившие уже поблекнувший, но еще пышный наряд. За единственным шпилем церкви вставала подвесная башня на мосту Верразано со стороны Бруклина. Тайсон обратил внимание, что на ступенях стояло где-то около сотни человек.

Джип лихо въехал на бордюр, пересек наискось стриженный газон и остановился прямо перед входом северного административного крыла собора. Капитан Галлахер обратился к Корве и Тайсону:

– Вас просили пользоваться этим входом.

Корва ответил, ехидно усмехаясь:

– Это потому, что вы ездите по газонам и тормозите прямо именно перед ним?

Капитан Галлахер закусил губу.

– Да, сэр.

Корва ловко выпрыгнул из джипа, сгруппировавшись будто парашютист, Тайсон последовал за ним. Бодрящий воздух октябрьского утра слегка пощипывал уши и щеки. Оказавшись между стоянкой и дверью, Тайсон скользнул взглядом по толпе.

– Почему все эти люди собрались вон там?

– Потому что они не могут войти. Вход только по приглашениям. Поэтому они и стоят там.

Тайсон не отреагировал.

Корва добавил, пускаясь в подробное объяснение:

– По всему видно, что они люди военные или служащие силовых структур, поскольку сюда вход запрещен всем гражданским лицам, как и в прошлый вечер. Конечно, в их число не входят те, кто работает здесь, и те, кто проходит на процесс по пропускам.

– А нам не нужно вытребовать себе пропуска, Винс?

Тайсон сознавал, что люди, толпившиеся на узких дорожках, ведущих к церкви, смотрели в его сторону. Некоторые махали руками, другие фотографировали. Они, несомненно, подошли бы еще ближе, если бы не выставленный кордон военной полиции в этом месте лужайки.

– Пойдем, – предложил Корва. – Хватит с нас фотографий. – Он схватился за ручку двери, но военный полицейский в белом шлеме, у которого на такого же цвета ремне висела кобура с пистолетом 45-го калибра, учтиво придержал для проходивших внутрь дверь. Корва поманил Тайсона.

Войдя в длинный коридор, Тайсон снял с головы пилотку. С каждой стороны вестибюля располагались врата судилища, обозначенные красными табличками с именами слуг Господних в лице: дежурного офицера капитана Смита, раввина Эли Вейтца, майора, капеллана.

Корва потоптался у двери. Он сказал Тайсону:

– Когда мы сюда ехали, я заметил, что у главных ворот толпились тысячи людей с лозунгами «Освободите Тайсона!» и «Смерть ублюдку!». – Он выдержал паузу. – Вокруг вас такой ажиотаж, Бен. Вопросы, вопросы... Но я не вижу, чтобы кто-нибудь знал на них ответы.

– Это потому, что вопросы неправильные.

Корва постучал в дверь раввина, потом приоткрыл ее.

Раввин Вейтц, грузный мужчина с седыми колечками волос, вышел им навстречу. Он был в коричневом фланелевом костюме.

– Доброе утро, джентльмены. – Он радушно пригласил их войти.

– Очень любезно с вашей стороны предложить нам свой кабинет, рабби, – заметил Корва.

– Предложить? Я ничего не предлагал. Они сказали: «Суду нужны кабинеты». Свой я отдал защите. Поэтому я прощаюсь с вами, но прежде скажу: «Привет». – Раввин Вейтц собрал бумаги в кейс. – Как долго все это продлится?

Корва пожал плечами.

– Не могу сказать. Сегодня понедельник... Может быть, к пятнице закруглимся.

– Мне понадобится кабинет в пятницу вечером перед службой.

– Да, сэр. Я знаю.

– Разве вы не торопитесь занять место в зрительном зале? – спросил Тайсон.

Майор Вейтц подошел к двери и оглянулся.

– Они предложили мне пропуск на процесс в виде компенсации за предоставленный кабинет. Но там не будет ничего, что бы я хотел увидеть. Итак, удачи вам и да поможет вам Бог. – Раввин Вейтц исчез за дверью.

Корва расположился за столом раввина, доставая из кейса какие-то бумаги. Тайсон бросил на стол свою пилотку. Корва сказал:

– Одалживать помещение церкви для заседания трибунала – это что-то новенькое.

– Да. Довольно эксцентрично.

– Неужели они не могли выделить для суда помещение в гарнизоне, раз уж мы не захотели ехать в Форт-Дикс?

Тайсон махнул рукой.

– Да какая теперь разница? – Он подошел к окну и стал разглядывать улицу через щели в жалюзи. Вдоль Рузвельт-лейн стояли припаркованные автомобили, включая передвижные телевизионные станции. Военная полиция регулировала движение на дороге.

– Им пришлось вызвать из Форт-Дикса два отряда военной полиции, – сказал Корва, – а город выделил до ста полицейских, чтобы охранять наш с вами покой.

Тайсон с глубоким вздохом отвернулся от окна.

– Раньше мне не доводилось выходить на публичное обозрение.

– О... вам нужно привыкнуть к этому.

– Неужели нельзя было устроить закрытое слушание дела?

– Боюсь, что нет, Бен. Я бы хотел, чтобы и пресса, и пришедшие на суд гражданские лица держали всех в курсе событий. Когда армия не выдержала давления и объявила об открытом процессе, то список лиц, которые в обязательном порядке должны присутствовать на нем, заметно увеличился. Жена командира части миссис Хилл попросила тридцать пропусков. – Корва добавил: – Собор вмещает около двухсот человек, однако армия старается ограничить число зрителей до сотни.

Тайсон мрачно усмехнулся:

– Я никогда не видел столько народа даже во время воскресных служб.

– Когда проходил процесс над Колли, они выбрали помещение для пятидесяти девяти человек. И каждый день все места были заняты.

Тайсон обратил внимание, что Вейтц сварил для них свежий кофе, и налил себе в чашку.

– Вам налить?

– Нет, спасибо. Вам надо принять во внимание возможности своего мочевого пузыря. Адвокаты – несносные болтуны, так что сегодняшний процесс может затянуться.

Тайсон поставил на стол нетронутый кофе и закурил сигарету. Он взглянул на часы, потом взял наугад книгу и начал листать, пока не понял, что она написана на иврите.

– Все перед выступлением боятся, – вздохнул Корва, – но через десять минут после того, как вы войдете в зал, к вам вернется былая уверенность и все будет в порядке.

– Я и сейчас чувствую себя уверенно.

– Хорошо.

Тайсон глубоко затянулся.

– Я все жду, что кто-нибудь отменит суд.

Корва не ответил.

Тайсон вновь посмотрел на часы. Он поискал глазами пепельницу и, не увидев, бросил окурок в чашку с кофе.

Корва просматривал записи в своем желтом блокноте.

Из коридора донеслись тяжелые шаги кого-то в подкованных ботинках. Этот кто-то остановился у их двери и постучал три раза. Дверь распахнулась, и высокий молодой сержант военной полиции обратился к Тайсону:

– Сэр, следуйте за мной.

Тайсон взял свою пилотку, а Корва свой кейс.

Сержант военной полиции по фамилии Ларсон сказал:

– Вы можете оставить свой головной убор здесь, сэр.

– Что? А... – Тайсон снова положил пилотку на стол, поправил галстук, одернул мундир и только потом вышел в коридор, сопровождаемый Корвой. Сержант Ларсон опередил их, показывая дорогу.

Они дошли до пересечения коридоров и повернули налево. Сержант открыл для своих спутников дверь в конце коридора. Первым вошел Корва, за ним Тайсон.

Тайсон, ведомый Корвой, ступил на красный ковер, расстеленный перед алтарем. При его появлении зал загомонил. Корва указал на длинный дубовый стол в дальнем от алтаря углу, и Тайсон, обойдя вокруг него, опустился на тяжелый деревянный стул. Корва сел слева от него.

Тайсон огляделся и заметил, что с той стороны, откуда они входили в зал, поставили такой же длинный стол, предназначенный для присяжных заседателей. Он насчитал семь пустых стульев. Затем его взгляд привлекла задняя стена собора, отделанная панелями светлого ореха, доходившими до сводчатого кафедрального потолка. От середины стены с потолка до пола свисали вышитые золотом тяжелые портьеры. Они загораживали, Тайсон знал, пресвитерию – часть церкви, где под мощным крестом помещался алтарь. Портьеры закрывали во время иудейских служб и нерелигиозных собраний, таких как нынешнее. Тайсон обратил внимание, что алтарь не имел каких-либо отличий, поэтому его можно было принять за кафедру лектора. Не вызывало сомнений и то, что легкий камуфляж путем изменения сценического реквизита мог бы переделать это место из религиозного в мирское.

Кафедра проповедника была сдвинута со своего обычного места. Она стояла перед закрытыми портьерами и предназначалась, как Бен предположил, для военного судьи. Слева от кафедры в пирамиду поставили американский флаг, а над флагом красовалась фотография президента, прикрытая с флангов фотографиями министра обороны и министра юстиции. Тайсон предположил, что каждому социальному институту необходимы свои символы, а символы военного правосудия были менее назойливыми в отличие от символов многих других институтов.

Справа от места судьи он увидел кафедру для дачи свидетельских показаний, такую же, как в гражданских судах. Слева от кафедры поставили стол для стенографистки – опять-таки так же, как в гражданских судах.

Рядом с папертью находился стол обвинителей. За ним восседали с серьезными лицами полковник Пирс, майор Вейнрот и капитан Лонго. Стол был завален бумагами – явный намек на их кипучую деятельность, тогда как Корва даже не открыл свой кейс.

Корва проверил работу микрофона, установленного у него на столе, и, убедившись, что он выключен, сказал Тайсону:

– Я насчитал больше сотни зрителей.

– Я еще в зал не смотрел. – Тайсон только теперь стал разглядывать правый неф. Скамьи, пустовавшие во время службы, были полностью заняты, более того, люди стояли в проходах. – Наверное, кто-то подделал пропуска.

Тайсон внимательно рассмотрел хоры со сводчатыми узкими окнами из цветного стекла, сквозь которые едва проникал свет. Корва сказал ему, что места на хорах зарезервировали генерал Уильям ван Аркен и его штат, высшие армейские чины и члены правительства, включая генерала Питерса, нескольких местных политиканов и работников службы безопасности. Благодаря рассеянному свету витражей Тайсон заметил на хорах движение. У него не было и доли сомнения в том, что его старый приятель Чет Браун тоже пришел на судилище. Он сказал вслух:

– На галерее совсем темно.

Корва проследил за его взглядом.

– Никому не положено знать об их присутствии. Таково, должно быть, распоряжение начальства.

– Я увидел из окна правительственные машины с флагами и звездами.

– Хорошо.

В стенах нефа было по четыре высоких сводчатых окна из цветного стекла, таких же, как и на хорах. Утреннее солнце запустило в окна свои лучи, расписывая многоцветьем скамьи и лица зрителей. Витражи на окнах являли собой нечто абстрактное, как и весь дизайн церковной обстановки, для пущего угождения всем христианам и иудеям, не выделяя ни одну из религий. Большая часть витражей была исполнена на патриотические и военные темы в красных, белых и голубых тонах. Мотивы Ветхого завета были использованы только на двух окнах.

Наконец Тайсон отважился взглянуть на пришедших. Примерно три четверти зрителей составляли военнослужащие мужского и женского пола. Один ряд полностью занимала группа студентов из Шарлоттсвилля. Большинство составляли гражданские лица среднего возраста и, судя по одежде, выше среднего достатка. Именно их можно чаще всего встретить на дневных спектаклях в элитарных театрах.

Марси устроила так, чтобы на суде присутствовали друзья и семья Тайсона. Она сделала все настолько профессионально, насколько подсказывал ей опыт работы в службе рекламы и информации. Ему показалось, что большинство знакомых сидят в первых рядах с левой стороны. В их число входили Джон и Филлис Маккормики и несколько других семей из Гарден Сити.

Увидев трех японцев, Тайсон признал в них коллег из «Перегрин-Осака». Он посмотрел дважды в их сторону, чтобы убедиться, что это Кимура, Накагава и Сайто. Он понимал, что ему бы надо удивиться, но его уже ничего не удивляло. С господами из Японии сидела его бывшая секретарша мисс Бил, выглядевшая так, словно одержала победу в битве с лишними килограммами и нашла приличный магазин готового платья.

Потом его взгляд остановился на Эндрю Пикаре, мило беседовавшем с Филом и Жанет Слоунами.

Он перемигнулся с Полом Стейном, в чьей квартире еще не так давно наслаждался холостяцкой жизнью. Бен поймал на себе взгляд подполковника Левина, рядом с которым сидела жена. А вот и доктор Рассел – директор музея. Пришедший на суд капитан Ходжез то и дело поглядывал на часы. Тайсону трудно было представить, на кого его недруг оставил гарнизон в свое отсутствие.

Он продолжал осматривать скамьи, выискивая среди сидящих Карен, и наконец нашел ее на последнем ряду. Слева от нее сидел молодцеватый офицер и что-то говорил ей. По манере держаться Тайсон понял, что они больше, чем товарищи по работе. Наверняка это и есть тот человек, о котором упоминал Чет Браун, – полковник Эрик Уиллетс. У Тайсона закралось подозрение, что полковник, вероятно, с радостью встретил бы приговор о его, Тайсона, пожизненном заключении, и, подогреваемый надеждой, он пришел, чтобы убедиться в этом.

Несколькими днями раньше Бен получил письмо от вдовы капитана Браудера Эмили, выражавшей сочувствие и поддержку перед серьезным испытанием. Она наверняка приехала на суд и теперь сидела где-то тихо. Но Тайсону не довелось лично быть знакомым с ней, поэтому он не знал, как она выглядит.

На первой скамье слева он увидел свою мать, что-то говорившую преподобному Саймсу, своему бывшему священнику. Похоже, они сплетничали о конгрегации – единственная тема, на которую привыкла говорить его мать со святым отцом.

По правую руку от матери сидели его сестры Лори, Джун и Кэрол без мужей. Рядом с сестрами – Марси и Дэвид. Марси поймала его взгляд и послала воздушный поцелуй. Тайсон улыбнулся в ответ. Он повернулся к Корве:

– А ваша жена здесь?

– Нет. Я начинаю нервничать, когда вижу ее в зале суда.

– Да что вы говорите? А должен ли я нервничать от вида тех, кого знаю, включая учителя шестого класса?

– Ничуть, – заверил его Корва. – Вам не придется много говорить. Просто наблюдайте, как я валяю дурака.

Тайсон посмотрел на первые ряды справа, оставленные для прессы. Для него не представляло труда распознать представителей этого рода деятельности; они выглядели так, словно с большой неохотой телепортировали из достопамятных шестидесятых в сегодняшний день.

Корва налил воды из стеклянного кувшина в два бумажных стаканчика.

Тайсон заметил металлическую пепельницу и закурил.

– Вы должны расслабиться, вы знаете, – предупредил адвокат.

– Сначала посмотрим, не собираются ли меня расстрелять.

– Образумьтесь. – Корва достал важные для процесса бумаги и начал их бережно раскладывать на столе.

Тайсон брезгливо поморщился, глядя на копию обвинительного акта, и начал читать: Жан Монто, Эван Дугал, Бернард Ругер, Мари Бруа, сестра Моника, сестра Эми, сестра Ноэлъ, Пьер Галант, Анри Тэн, Мартен Любберс, брат Донатус, сестра Джульетта, Сьюзанн Дугал, Линда Дугал.

Тайсон не считал себя человеком, склонным к эзотерии, но сейчас почувствовал нутром незримое присутствие мертвых в этом преобразованном в зал суда храме. Все души погибших сошлись здесь: капитан Браудер, убитые из роты «Альфа» и жертвы госпиталя Мизерикорд.

Тайсон пригляделся к Корве, ему показалось, что адвокат немного взволнован. Его выдавали внезапно покрасневшие уши. В глубине души Бен надеялся, что даже если Корва проиграет процесс, он и тогда не попадет за решетку.

– Я думаю, до меня дошла шутка насчет презервативов и снарядов.

Корва улыбнулся. Рядом с блокнотом он положил в ряд остро заточенные карандаши.

– Странность приемов проведения трибунала в том, что обвинение выполняет некоторые процедуры, которыми в гражданском суде занимается судья. – Корва с ненавистью посмотрел на Пирса. – Этот ублюдок изо всех сил старается ввести меня в конфуз процессуальными вопросами по делу о несостоявшейся дуэли. Военные адвокаты здорово петушатся перед гражданскими защитниками, когда речь идет о военных преступлениях. Но Пирс ведет себя просто по-хулигански.

– В последнее время он заигрывает с прессой и влиятельными людьми, завоевывая симпатию, – сказал Тайсон. – Думаю, это может вывести его из равновесия.

Корва кивнул.

– Вполне возможно. Посмотрите, как трясутся его руки.

Тайсон пристально смотрел на Пирса, но его военная закалка давала о себе знать: собранность и хладнокровный взгляд броней закрывали его внутреннее состояние.

– Нет. Ничего подобного я не вижу. – Тайсон, сделав последнюю затяжку, потушил окурок. От долгого, томительного ожидания зрители начали понемногу роптать. Шумок стих, когда створки алтаря раскрылись и военнослужащий вышел на ярко-красный ковер. Среднего возраста сержант занял место за столом судебного репортера. Видя, что его появление не возвестило о начале процесса, зрители возобновили беседу.

– Типичный вояка. Верно, Винс? – заметил Тайсон.

– Верно.

Боковая дверь в коридор открылась, и на пороге, приковывая взгляды собравшихся, появился сержант военной полиции. Тайсон обратил внимание, что он был без оружия, видимо, для того, чтобы у зрителей и у прессы не создалось впечатления, что он опасный преступник. Вслед за полицейским в зал вошли семеро заседателей, ведомых полковником Муром – старшиной присяжных.

Полковник прошел прямо к длинному столу и остановился у самой середины. Остальные шестеро заняли места соответственно рангу. По правую руку от полковника встал подполковник Стэнли Ласки, потом майор Дональд Бауэр и, наконец, капитан Морелли. Слева от Мура расположились полковник Юджин Макгрегор, майор Вирджиния Синдел, за ней самый младший чин лейтенант Джеймс Дэвис.

Тайсон наблюдал за ними с крайним любопытством. Он внимательно и не спеша изучал лица семерых присяжных, но они, видно, все утро тренировались перед зеркалом, дабы держать себя бесстрастно и хладнокровно. Корва кое-что знал о каждом из них, но Тайсону было достаточно того, что все они, кроме Вирджинии Синдел и лейтенанта Дэвиса, были кадровыми военными. Некоторые из них носили значок пехоты и полевую кокарду.

Безоружный полицейский вышел на середину, где сдвинутая с места кафедра оставила вмятины на пушистом ворсе красного ковра. Он оглядел ряды зрителей и провозгласил зычным голосом:

– Встать! Суд идет.

Тайсон и Корва поднялись вслед за обвинителями и судебным репортером. Зрители шумно повскакивали со скамеек, и Тайсон явственно увидел на хорах напротив витражей темные силуэты. Кое-кто из прессы вышел вперед, Тайсон узнал даже художников, пришедших на суд сделать цветные наброски для журналов. Они подошли прямо к паперти, но не один из них не открыл альбома.

В дверь за столом присяжных вошел военный судья полковник Уолтер Спроул. Он был одет в зеленого цвета форму с полковничьими орлами на погонах и эмблемой военной прокуратуры.

Полковник подошел к кафедре и, преисполненный достоинством своего поста, величаво сел на судейское место. Тайсона передернуло от такого непосредственного соседства со Спроулом, его высокой кафедрой на фоне золотых портьер, подходивших в одинаковой степени и для театральных подмостков, и для зала суда.

Полковник Спроул (Тайсон решил, что ему под семьдесят) огляделся вокруг и, убедившись, что все на своих местах, удовлетворенно хмыкнул. Бен знал что здесь нет молотка судьи; он никому не нужен в трибунале. Полковник даже не подумал проверить, включен ли его микрофон. Вместо этого он объявил сильным и строгим голосом:

– Суд приступает к своим обязанностям.

Глава 43

Полковник Пирс остался стоять после того, как все сели. Он проверил свой микрофон и заговорил:

– Этот суд проводится на основании приказа за номером 139, подписанного трибуналом в Форт-Диксе, Нью-Джерси, копия которого предоставлена военному судье, присяжным заседателям, защитнику и подсудимому.

Тайсон краем глаза посмотрел в сторону нефа. Он не мог вообразить, что увидит столько увлеченных и сосредоточенных людей.

– На процессе присутствуют следующие лица, указанные в приказе... – Пирс перечислил семь фамилий присяжных заседателей, назвал военного судью, трех обвинителей, включая себя, и защитника. Затем обратился к полковнику Спроулу: – Обвинение готово к проведению суда по делу Бенджамина Тайсона, старшего лейтенанта армии США, Форт-Гамильтон. – Пирс занял прокурорское место.

Полковник Спроул обратился к суду:

– Считаю своим долгом дать членам суда некоторые наставления относительно правильного проведения этого процесса.

Тайсон разглядывал судью Спроула. Узкое бледное лицо с тяжелой нижней челюстью, редкие пряди седых волос аккуратно зачесаны на лысую макушку. Тайсон заподозрил, что у Спроула близорукость, хотя он не носил очки. За правым ухом судьи спрятался слуховой аппарат. В общем, решил Тайсон, этот человек посвятил сорок лет жизни трибуналам и у него не осталось терпения ни к адвокатам-позерам, ни к невнятно бормочущим свидетелям, ни к виновным. Даже такой процесс, как этот, вряд ли впечатлит полковника Спроула.

Спроул скользнул взглядом по защитнику.

– Защитник обязан представить подсудимого в соответствии со специальными требованиями, выдвигаемыми военным правосудием. В обязанность защитника также входит соблюдение прав подсудимого на протяжении всего судебного разбирательства. Защитник не обязан и не имеет права умышленно скрывать факты или же пользоваться тактикой, способной скомпрометировать суд, или препятствовать, откладывать отправление правосудия.

Далее полковник Спроул обратился к составу обвинения, сидевшему напротив него:

– Обвинитель обязан доказать присяжным заседателям правоту выдвинутых на суд обвинений, зафиксированных в обвинительном акте. У правительства было достаточно времени, чтобы облечь обвинение в правильную форму. Я допускаю, что дело, которое вы здесь представляете, тесно связано с данной вами присягой. Я хочу напомнить вам, что на процессе трибунала первостепенной обязанностью обвинителя является неосуждение. Говоря это, я не имею намерения подавлять естественное желание защитника выиграть процесс. Однако это рвение должно находиться в рамках сознания вашей ответственности за проведение честного и бесстрастного разбирательства, соответствующего процессуальным нормам и согласующегося с нуждами, обычаями и традициями вооруженных сил США.

Теперь полковник Спроул сидел в пол-оборота к семи присяжным заседателям.

– Вы обязаны внимательно слушать свидетельские показания. – Он помедлил. – Слушать показания, которые будут давать только в этом зале суда. Вы должны вычеркнуть из памяти все, что читали или слышали об этом деле раньше. Здесь вы ставите перед собой цель – решить, нарушил ли подсудимый кодекс, как сказано в обвинении, и если это так, установить справедливое наказание за совершенное преступление. – Спроул повернулся к полковнику Муру: – Полковник, вы выступали в качестве председателя суда на прошлых процессах, и я верю, что вы поделитесь опытом и знаниями со своими коллегами, которые, может быть, впервые вошли в состав присяжных.

Затем полковник обратился к сидящим в зале:

– Желательно, чтобы пришедшие на процесс вели себя достойно и тихо, поскольку здесь решаются вопросы законодательного порядка.

Тайсон задумался над напутствием Спроула его защитнику и прокурору. Все сказанное Спроулом оказалось для них пустым звуком.

Полковник Спроул опять повернулся к полковнику Муру:

– Председатель и члены состава присяжных, сейчас я представлю вам остальных участников процесса. – Спроул официально представил сержанта Рейнолдса – секретаря суда, потом Корву, затем обвинителей – Пирса, Вейнрот и Лонго. – Теперь члены суда принесут присягу.

Полковник Пирс встал и торжественно произнес:

– Всех прошу встать. Члены суда приносят присягу.

Поднялись все, кроме зрителей и журналистов, которые уже что-то строчили. Обратив на это внимание, полковник Спроул сказал:

– Когда дается наказ любому члену суда, встают все; этот наказ касается всех, за исключением инвалидов.

В рядах прессы послышался кашель, и журналисты, репортеры поднялись со своих мест.

Полковник Пирс повернулся к присяжным:

– Как только я назову ваше имя, поднимите правую руку. – Не заглядывая в записи. Пирс начал: – Клянетесь ли вы, полковник Амос Мур... подполковник Стэнли Ласки... подполковник Юджин Макгрегор... майор Дональд Бауэр... майор Вирджиния Синдел... капитан Герберт Морелли... лейтенант Джеймс Дэвис... честно исполнить возложенные на вас судом обязанности, справедливо и беспристрастно вести процесс, руководствуясь свидетельскими показаниями, своей совестью, законами, применимыми к процессу по делу Бенджамина Джеймса Тайсона, лейтенанта вооруженных сил Соединенных Штатов, не лишать права голоса или же выявлять мнение любого члена суда, пока не возникнет в этом законной необходимости, да поможет вам Бог?

Семеро присяжных хором ответили:

– Клянусь.

Они опустили руки, но остались стоять, так как Пирс повернулся к полковнику Спроулу, который тоже поднял руку:

– Вы, полковник Уолтер Спроул, клянетесь честно исполнить возложенные на вас обязанности судьи, справедливо и беспристрастно вести процесс, руководствуясь свидетельскими показаниями, совестью, законами, применимыми к данному процессу, да поможет вам Бог?

– Клянусь, – ответил Спроул и опустил руку, затем обратился к составу обвинения, стоявшему с поднятыми руками: – Вы, полковник Грэм Пирс, майор Джудит Вейнрот, капитан Сальватор Лонго, клянетесь, что будете честно исполнять свой долг обвинителей в деле, которое здесь слушается, да поможет вам Бог?

Команда обвинителей ответила утвердительно и опустила руки.

Следующим был Корва. Подняв правую руку, он торжественно поклялся.

Полковник Пирс сказал в микрофон:

– Прошу всех сесть.

– Теперь я понимаю, – шепнул Корве Тайсон, – что вы имели в виду, говоря о прокуроре. Я никогда не слышал, чтобы судья давал присягу прокурору федерального судебного округа.

Корва почмокал губами.

– Таким хитрым способом армия ставит судью на место. Армия инстинктивно не доверяет независимому осуществлению правосудия, особенно с тех пор, как никто из высшего командования не смог написать на судей грамотно составленные рапорты.

Полковник Спроул устремил взгляд на зрителей.

– Все люди, вызванные на суд в качестве свидетелей, удаляются из зала на время, пока не потребуется их присутствие по другим причинам.

Тайсон заметил, что зрители переглядываются, стараясь увидеть затаившихся среди них свидетелей. Полицейский прошелся по рядам и остановился, указав на Эндрю Пикара. Пикар ткнул в себя пальцем совершенно по-идиотски, как делают обычно, желая удостовериться, что назвали именно его.

– Кто,я? – Пикар неохотно поднялся, что-то буркнул Филиппу Слоуну и неуклюже вылез в проход между рядами скамеек.

Тайсон наклонился к Корве:

– Пирс вызовет его?

– Не знаю, – ответил Корва, прикрыв микрофон рукой. – Я могу вызвать его, а могу не вызывать. Пусть Пирс об этом думает. У меня была на руках повестка для Пикара. Он мог бы прийти в кабинет капеллана и забрать ее. Раз он этого не сделал, почему же тогда он должен смотреть на этот трагифарс, а не участвовать в нем? – Корва улыбнулся.

После того как сержант военной полиции вывел Пикара через главный вход, полковник Спроул обратился к Пирсу: