Казалось, что Корву это не особенно удивило.

Дверь чуть скрипнула, и вошел Эндрю Пикар. Он надел коричневый твидовый костюм, и Тайсон подумал, что его одежда немного опережает сезон, а весь его вид говорил о желании хорошо сыграть роль зрелого литератора. Сержант указал ему место перед кафедрой Гилмера, предназначенное для дачи показаний.

– Мистер Пикар, поднимите правую руку, пожалуйста, – сказал полковник Гилмер.

Пикар поднял.

Голос Гилмера набрал силу.

– Клянитесь говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды. Да поможет вам Бог.

– Клянусь.

– Пожалуйста, присядьте на стул.

Пикар подошел к одиноко стоявшему в конце зала стулу и сел лицом к Гилмеру.

– Пожалуйста, назовите свое полное имя, род занятий, местожительство.

– Эндрю Пикар, писатель, Блафф-Пойнт, Саг-Харбор, Нью-Йорк.

– Вы знаете обвиняемого?

Пикар посмотрел на Тайсона.

– Мы встречались однажды.

Гилмер перехватил взгляд и строго сказал:

– У меня есть ваше заявление, сделанное без присяги в присутствии майора Харпер. В связи с этим я прошу вас ответить на ряд вопросов на предмет вашего участия в этом деле, а также на вопросы, которые могут возникнуть у защитника обвиняемого и прокурора.

Пикар сел поудобнее, скрестив ноги.

– Я попрошу провести дознание, майор Харпер.

Харпер подошла ближе к Пикару.

– Мистер Пикар, делали ли вы какие-нибудь попытки подкрепить доказательствами то, что рассказывали вам мистер Брандт и мистер Фарли?

– Я искал других свидетелей, но не мог найти. Эти же рассказывали одно и то же, а для моих целей это было замечательно.

– Вы стремились показать зверства американских солдат во время битвы при Хюэ?

– Совсем наоборот. Я хотел... и показал... зверства коммунистов. Причем превеликое множество. Я сам был очевидцем некоторых.

– Но вы не видели, что происходило в госпитале Мизерикорд?

– Нет. В это время я находился в цитадели, в окружении.

– Вы что-нибудь слышали отом госпитале, пока находились там?

Корва встал.

– Мы не можем полагаться на показания с чужих слов, майор.

– Мистер Корва, – возразил полковник Гилмер, – здесь нет присяжных и строгие правила показаний допросов не действуют. Этот допрос носит неофициальный характер. Если он не будет таковым, я попрошу вас надолго удалиться из зала.

Пикар от души рассмеялся, заразив других своим искренним смехом.

Корва отвесил Харпер иронический поклон.

– Пожалуйста, продолжайте.

– Спасибо. – Она впилась взглядом в Пикара, удерживая его внимание. – Слышалили вы что-нибудь о госпитале, пока были в Хюэ?

– Да. Только то, что больница была разрушена и сожжена и что европейцы и вьетнамские католики убиты. Такая новость нас застала в Хюэ. Вьеты и вьеты-буддисты не принимались в расчет так же, как местные пиявки. Может быть, так и не тактично говорить, но это правда.

– Проводилось ли в то время какое-либо расследование?

– Нет. Вы должны понимать, какая обстановка царила в Хюэ. Разрушение какой-то больницы не считалось Бог весть каким несчастьем. К тому же у нас у самих были проблемы. – Он на минуту задумался. – Жители Запада, находившиеся в Хюэ... как бы это выразиться?..

– Как вам угодно, мистер Пикар.

– Военные их считали пьянчугами, слизняками и меланхоликами.

– Поэтому история о возможном убийстве не произвела впечатления на американских солдат, как, к примеру, сражение под деревней Фулай?

Пикар покачал головой.

– Это ни для кого не было секретом. Несмотря на то, что я не очень лестно отозвался о европейцах, которые были в Хюэ во время тех событий, я считаю, что люди из батальона Тайсона знали, что разошлись не на шутку. Я думаю...

Корва встал.

– Мистер Пикар не был в том госпитале. Я возражаю.

– Я просто пытаюсь установить источник информации мистера Пикара, – пояснила Харпер.

– Тогда спросите его, от кого он услышал эту историю, вместо того чтобы позволять свидетелю заниматься свидетельством с чужих слов.

Харпер еще ближе подошла к Пикару.

– От кого и где вы услышали эту историю?

– Я услышал ее от сестры Терезы в больнице под Орлеаном во Франции. Это случилось где-то года два назад. Об этом существует запись.

– В какой больнице?

– Вы не поверите, но по-французски это звучит как Опиталь Мизерикорд.

– При каких обстоятельствах у вас зашел разговор о массовом убийстве в том госпитале?

– При мне была рукопись. Она увидела слово Хюэ.Это подтолкнуло ее к разговору о той войне. Я сказал ей, что тоже там был. Пока суд да дело, меня осенило, что в том злополучном госпитале произошло что-то дурное и даже преступное.

– Вы стали докапываться до истины?

– Да. Когда вернулся в Штаты, я попросил своего издателя отложить издание книги. Я достал адрес газеты дивизии и дал объявление. Прошел месяц. Я снова поместил объявление, а потом получил письмо от доктора Брандта из Бостона. Я поехал туда взять интервью.

– Брандт сначала отказывался назвать мне фамилии тех, кто мог бы подтвердить этот рассказ, – отметил писатель. – Единственное, что он сделал, – дал мне фамилию командира взвода Бена Тайсона, который, по его утверждению, жил на Лонг-Айленде в пригороде Нью-Йорка. В телефонной книге я нашел номер Бенджамина Тайсона и позвонил ему. Он сказал мне, что он не тот человек, которого я разыскиваю. Дело в том, что я не собирался вставлять эпизод о случившемся в госпитале в книгу и написал об этом Брандту. Вскоре приехал Брандт вместе с человеком по имени Ричард Фарли, с которым, как он сказал, связался через больницу от Управления по делам ветеранов войны, что в Ньюарке. Брандт еще раз дал мне понять, что Бенджамин Тайсон, проживающий в Гарден-Сити на Лонг-Айленде, и есть бывший командир взвода роты «Альфа». Он заявил, что абсолютно уверен в этом, но не стал объяснять, откуда это ему известно. Я вновь позвонил Тайсону, и вновь меня постигла неудача. Как бы там ни было, но я записал рассказ Фарли. Он был немного возбужден, но подтвердил изложенную Брандтом историю, суть которой в какой-то мере перекликалась с тем, о чем говорила монахиня. Я подумал тогда, что если это вранье, все откроется после выхода книги. Где-то в глубине души я ждал от уцелевших членов взвода преследований по закону за клевету. Но, как вы видите, никто не откликнулся... Хотя я предполагаю, что если бы Тайсон ушел от правосудия, тогда они выставили бы мне иск.

– Вы защищены страховым полисом?

– Нет... но это не значит, что я буду способствовать осуждению Тайсона, если вы это имеете в виду.

– Как вы думаете, – спросила майор Харпер, – что руководило Брандтом, когда он откликнулся на ваше объявление и сообщил свою версию случившегося в госпитале?

Пикар криво улыбнулся.

– Дав объявление в газету, я, сам того не подозревая, заставил его поверить, что уже знаю все о случившемся. Врачи – народ наивный. К тому же, я думаю, он хотел излить мне душу. Черт бы его побрал с его секретами, правда?

– Вы никогда не подозревали его в скрытых мотивах?

– Насчет того, чтобы подставить Тайсона? Да, подозревал. Но я не знаю, что толкало его на это, да мне и все равно.

– Почему Брандт назвал вам только одного из взвода, Фарли, я имею в виду, и больше никого?

– Фарли был единственным, чье местонахождение он знал, помимо Тайсона, конечно. Думаю, что ему легче было выяснить отношения с Фарли, чем с остальными, потому что он не знал, где их искать. Он никогда не называл мне других имен.

– А откуда он узнал, где проживают Фарли и Тайсон?

Пикар пожал плечами.

Стенографистка оторвалась от своих записей и спросила:

– Полковник, нужно ли в отчете указать, что свидетель пожал плечами?

Пикар рассмеялся.

– Нет, вы можете написать, что я сказал что-то вроде: «Откуда мне это знать? Спросите Брандта».

Майор Харпер продолжила допрос.

– Вы уже нашли свои записки, мистер Пикар?

– Я говорил вам, что все мои заметки и пленки с интервью были переведены на процессорный диск, а потом их случайно стерли. Боже, как бы я хотел на минуту заглянуть в них.

– Вы не сохранили дискету?

– Нет.

– Последние несколько вопросов, – словно подытожила майор, – я так и не поняла, как сестра Тереза смогла определить, к какому роду войск относился взвод, подозреваемый в массовом убийстве?

Пикар соображал.

– Она опознала дивизию... по шевронам на формах солдат. Всем известны шевроны первой дивизии. Вот почему я поместил объявление в дивизионной газете. Морская пехота не носила шевроны. Это делалось специально, чтобы враг не смог определить дислокацию соединений.

– Была ли сестра Тереза знакома с кем-либо из... тех людей?

Пикар медленно кивнул.

– Как я уже говорил по телефону, она узнала офицера – Тайсона, но называла его не иначе, как лейтенант. Я не мог добиться, чтобы она вспомнила его имя.

– Что она говорила о нем?

Пикар без суеты собирался с мыслями; прошло не менее пяти минут, прежде чем он осторожно ответил:

– Она говорила на трех языках сразу, вставляя то вьетнамские, то английские и французские слова. Она сказала, что он вошел в палату, где она пряталась. Увидев монахиню, он пощадил ее.

– Пощадил? – переспросила Карен. – А не спас ей жизнь? Согласно показаниям лейтенанта Тайсона и пяти других свидетелей, взвод спас жизнь некоторым людям, вынеся их из горящего госпиталя.

– Разве? Да, госпиталь горел, как сообщила мне монахиня. – Он помедлил. – Я не пытаюсь опорочить Тайсона... Мне трудно... я теряюсь в догадках насчет значения того слова, которое она употребила. Это на Французском. Sauver? Освобождать или спасать? Или она употребила epargner – щадить, жалеть или избавлять? Все дело в переводе, я думаю.

– Это важная деталь, несомненно. Но она не настолько важна, чтобы включать ее как эпизод в свою книгу.

Пикар впервые посмотрел на Тайсона.

– Допустил оплошность. Каюсь. Последнее не соответствует описанию случившегося, данному Брандтом и Фарли.

Харпер выдержала паузу, потом спросила:

– Вы говорили, что сестра Тереза упоминала слово «бак ши».

Пикар кивнул.

– Еще одна деталь, которую я просмотрел, но по уважительной причине. Я хочу поделиться... я был немного небрежен. Как бы я хотел, чтобы у меня сейчас оказались мои чертовы записи. Моя память начинает изменять мне...

– Так как же насчет «бак ши»?Под этим подразумевался медик? Стивен Брандт?

Пикар как-то странно вытянул шею.

– Она сказала, что также узнала бак ши...Военные медики и гражданский медперсонал ходили по школам, церквам, деревням. Так или иначе она описывает Брандта как... «ип homme qui viole les jeunes filles».He нужно быть знатоком французского, чтобы перевести это.

Харпер настояла:

– И все же я переведу: «Человек, который насилует малолетних девочек».

Пикар снова кивнул.

– Конечно, существует много интерпретаций этой фразы. У меня рука не поднялась вставить в книгу то, на чем санитар или фельдшер, называйте его как угодно, не был пойман...

Харпер закусила губу и с минуту смотрела на Эндрю Пикара.

– Рассказывала ли сестра Тереза что-нибудь еще о своих отношениях с лейтенантом Тайсоном?

Прежде чем дать ответ, Пикар вновь взглянул на Тайсона.

– Сестра Тереза рассказывала мне, что встречалась с лейтенантом в соборе Хюэ. Она знала, что бак шислужит во взводе лейтенанта, и она воспользовалась возможностью поговорить с ним о склонности его медика к несовершеннолетним девственницам. – Пикар оглядел зал. – Не думаю, чтобы эта сторона вопроса интересовала вас. Я расскажу, в чем совпадают рассказы монахини, Брандта и Фарли. Они сошлись на том, что американские солдаты преднамеренно, с жестокостью зверей расправились с больницей, битком набитой безоружными и беспомощными людьми.

– Мы можем это установить совершенно определенно, – сказала Харпер. – Но в этом грехе обвиняют только одного человека – лейтенанта Тайсона. Теперь мы выяснили, что его роль в предполагаемом преступлении не столь велика, как мы считали раньше или как вы дали понять в своей книге...

Пикар заговорил с убежденностью проповедника:

– Майор, я был морским офицером, и я знаю, какая ответственность лежит на Тайсоне. Если он не исполнил свой долг, с него следует взыскать, но не таким образом. Это... пародия на справедливость.

Полковник Пирс поднялся. Вслед за ним поднялся Корва, громко отчеканив:

– Если свидетель может давать показания с чужих слов, пусть он выскажет и свое мнение.

– Сядьте, – отрезал Гилмер. – Оба. Пожалуйста. Продолжайте, мистер Пикар.

– Я только хочу добавить, что доктор Брандт солгал мне насчет одной важной вещи. Я не верю, что Тайсон когда-нибудь давал команду стрелять в любого, кто находился в той больнице. Я думаю, что взвод лейтенанта поднял мятеж. Он был такой же жертвой, как любой другой в том госпитале. И члены его взвода тоже стали жертвами... жертвами войны, физического истощения и шока. Я думаю, если вы отыщете сестру Терезу, никто лучше нее не расскажет вам о действиях лейтенанта Тайсона в тот день.

Харпер осмелела.

– Почему же вы тогда не включили ни один из этих эпизодов в книгу, мистер Пикар?

– Я сам спрашиваю себя об этом и не нахожу ответа.

– Хорошо. А сестра Тереза поделилась с вами тем, каклейтенант Тайсон спас или пощадил ее?

– Нет. Вы должны понимать, что у нас были не только языковые проблемы, я ко всему прочему был болен и находился в плохом состоянии. Как мне хотелось бы, чтобы судьба еще раз послала мне возможность поговорить с ней.

– И нам тоже, – заметила Карен. Она глубоко вздохнула. – У меня нет больше вопросов.

– Обвинение будет допрашивать свидетеля? – обратился Гилмер к прокурору.

Пирс, казалось, не был готов к вопросу. Он пошептался со своими помощниками, затем встал и довольно льстивым голосом заявил:

– У нас нет вопросов.

Полковник повернулся к Корве:

– Защита будет допрашивать свидетеля?

Корва встал.

– У меня есть один вопрос к мистеру Пикару. – Адвокат пожевал губами, как бы собираясь с мыслями, потом посмотрел на Пикара. – Вы не были очевидцем событий, о которых всякий толкует по-разному, и, следовательно, ни защита, ни обвинение не могут утверждать, что вы их свидетель. Вы являетесь связующим звеном с сестрой Терезой. В связи с этим я спрашиваю вас. Совпадает ли история, услышанная вами от сестры Терезы, с той, которую вам поведал Стивен Брандт, в отношении роли обвиняемого в инциденте в госпитале?

– Нет, не совпадает.

– Спасибо. – Он перевел взгляд на Карен Харпер. – У меня больше нет вопросов.

Харпер то же самое повторила полковнику Гилмеру.

– Свидетель свободен, – объявил Гилмер.

Пикар нехотя поднялся и неторопливо подошел к столу защиты. Он сказал Тайсону чуть слышно:

– Вы немного староваты для этих погон.

– Скажите это армии.

Пикар улыбнулся.

– Удачи. – Он подошел к двери, которую для него придерживал сержант Лестер, и покинул зал.

Полковник Гилмер отпил немного воды из стакана. Карен Харпер вернулась на свое место.

– Почему обезьяна упала с дерева? – шепнул Корва на ухо Тайсону.

– Почему?

– Потому что подохла.

– Меня не надо больше забавлять, – отмахнулся Тайсон.

– Лейтенант, встаньте, пожалуйста, – обратился к Тайсону полковник Гилмер.

Тайсон встал, с грохотом отодвинув стул.

– Лейтенант Тайсон, в начале расследования я ознакомил вас с вашими правами: сделать заявление или хранить молчание.

– Насколько я понял, если я сделаю заявление, не присягнув, мне устроят перекрестный допрос по изложенным мной фактам, а не по другим вопросам, касающимся этого дела.

– Совершенно верно. Вы желаете сделать заявление в любой форме?

– Нет, сэр, – сказал Корва, чуть привставая с места.

– Да, сэр, – возразил Тайсон. – Я намерен его сделать, не присягая, я просто скажу с места несколько слов. Теперь, когда я все понял о подаче заявлений для смягчения вины и наказания без компрометации себя, я бы хотел заявить о следующем. Я хочу сказать вам, полковник Гилмер, что готов лицом к лицу встретиться с присяжными для того, чтобы очиститься, чтобы снять обвинения тем или иным образом. Но если вы решите не передавать дело в трибунал, тогда вы должны посоветовать высшему армейскому начальству, как публично восстановить мою репутацию и запятнанную честь. Снятие обвинений будет недостаточной мерой в исправлении этой ошибки. – Тайсон сел.

– Не думаю, – шепнул ему Корва, – что просьба о публичном извинении внушит вам любовь армии и генерала ван Аркена. Они, скорее, пойдут на перекрестный допрос, которого вы, кажется, так добиваетесь.

Полковник Гилмер устремил взгляд на прокурора.

– Желаете ли вы допросить лейтенанта Тайсона по поводу того, что он сказал?

– Нет, не желаю, но не могу оставить это заявление без замечания. – Пирс покраснел еще больше. – Наоборот, для того чтобы восстановить пашу репутацию в глазах армии, она должна снять с вас обвинения. Если у вас возникают проблемы в гражданской жизни, армию это не касается.

Тайсон хотел было встать, но Корва сильно дернул его за рукав.

Полковник Гилмер вопросительно взглянул на Корву.

– У защиты есть возражения?

– Нет, сэр.

Полковник Гилмер сверил время по своим часам и откашлялся.

– Целью данного расследования являлось установление сути обвинения и его детальное рассмотрение. Рекомендация расследования носит чисто консультативный характер и никоим образом не связана с властями, заказавшими ее. – Гилмер заглянул в свои записи. – При составлении рекомендации я учту не только суть проступка и свидетельские показания, но и послужной список обвиняемого, а также прибегну к такой политике, которую судебному следствию следует применять только тогда, когда обвинения снимаются, ни в коей мере не противореча военной дисциплине.

Полковник Фарнли Гилмер обвел взглядом царственно богатые владения форта.

– Рапорт и рекомендацию я передам властям, назначившим это расследование. Один экземпляр останется у обвиняемого. На этом судебное разбирательство закончено.