– Привет! – Она допытывалась с настойчивостью следователя. – Откуда ты знаешь этих людей?

– Познакомился во время водной процедуры. Они взяли меня на борт.

– Понимаю. – Она посмотрела на его обнаженное колено. – Как нога?

– Отлично. Я мочил ее в соленой воде.

– Очень остроумно. Пошевелить можешь?

Он попытался согнуть ногу.

– Нет еще.

Только теперь Тайсон заметил, что загорелая кожа Марси отливала эбеновым блеском, поэтому зубы и белки глаз выигрышно выделялись, меняя выражение лица. Белый спортивный костюм имел спереди глубокий вырез и почти обнажал загорелую грудь. Она посмотрела на него с легким укором:

– Ты в гости или остаешься?

Он вяло промямлил:

– Моя акулья охота назначена на завтра. Думаю, что сегодня переночую здесь.

Она улыбнулась. В ее словах сквозила ирония:

– Поезжай, милый. Ты ведь еще не наплавался.

– Ладно, посмотрим, как будет нога.

Марси поинтересовалась:

– Как ты сюда добрался? В Саг-Харбор, имею в виду.

– Взял напрокат машину.

– А где она?

– На другой стороне залива.

– А где же твоя одежда?

– В кармане. Знаешь что? Прекрати ты эти зверства инквизиции. Мне нужны будут утром «вольво» и немного денег.

Марси казалась задумчивой и меланхоличной.

– Ты не пытался... ну, ты знаешь...

Тайсон хотел было ответить отрицательно, но вывернулся.

– Я не знаю... Мне просто захотелось поплавать. Я плавал здесь совсем недалеко.

Марси засомневалась в искренности его слов. А Тайсон, сам не зная почему, начал оправдываться.

– Я подплыл настолько близко, что видел тени за окнами домов. Теперь, когда я знаю, что собой представляет дальний берег, мое любопытство исчерпано.

– Надеюсь. – Марси встала и подошла к балконной двери. Она посмотрела на залив, прислушиваясь к однообразному плеску и рокоту воды. – Как ты там управляешься один в большом городе?

– Все нормально. У Пола Стейна шикарная квартира. Мы же как-то были у него до развода. – Он добавил: – Правда, немного одиноко. А как ты?

– У меня все в порядке. Здесь столько знакомых. Случайно встретился Пол. Мы пообедали вместе. Он хотел мне сказать, что сдал квартиру не для того, чтобы разлучить нас.

– Вот это умно.

Она оглянулась.

– А еще заезжал мой босс Джим. Мы ходили купаться. Фил Слоун провел с нами предыдущий уик-энд.

– Смахивает на какой-то пансионат. Я-то думал, что мы прячемся.

– Мне незачем прятаться. – Она шагнула к нему. – Это глупо и совершенно бессмысленно. Те двое парней, что снимают дом на нашей улице, сразу меня узнали.

Тайсон молчал.

– Чем ты там занимаешься?

Тайсон небрежно пожал плечами.

– Чтением, физическими упражнениями, хожу много. Я никогда не бездельничаю. А ты хочешь, чтобы что я делал?

– Ты занимаешься своими проблемами? Надеюсь, ты понимаешь, о чем идет речь?

Он улыбнулся.

Марси притворно нахмурилась, разыгрывая сварливую жену.

– Мне не нравится, Тайсон, что ты находишься вне поля моего зрения.

Он не ответил, но почувствовал себя немного счастливым. Подтрунивая над Марси, он спросил:

– А ты-то разобралась со своими?

Она подошла к изголовью и, нагнувшись к Тайсону, заговорила на другую тему:

– Джим приезжал с женой и Фил тоже. Пол Стейн прихватил с собой подружку, а эти соседские парни оказались женатыми... друг на друге. – Она горько усмехнулась. – Боже, и правда ведь, мужики нынче нарасхват: молодые и старые, интеллектуалы, развратники, даже с сексуальными отклонениями. – Она сурово посмотрела на него. – Только я неприкаянная. Пока.

Тайсон выпрямился.

– Будет лучше, если ты привыкнешь пока обходиться без меня... может статься, что меня... на какое-то время арестуют... поэтому лучше тебе подготовиться.

– Я хочу, чтобы ты был здесь – как раз по этой причине. Я настаиваю, чтобы ты находился со своей семьей, пока все не образуется.

Тайсон не ответил.

Марси набрала побольше воздуха в легкие.

– Послушай, Бен. Я понимаю, почему ты уехал. Твоя жена опозорила тебя, люди шепчутся и смеются за твоей спиной. И ты поступил, как все эгоистичные мужчины. И ты сказал: мол, послушайте парни, я бросил эту шлюху. Разве не так?

Тайсон отчаянно замотал головой, но отвечал неубедительно.

– Я уже не раз говорил, что твое прошлое касается только тебя, а мое нет. Я уехал, чтобы спасти тебяот позора.

– Вранье! – Она наклонилась еще ближе. – Что ты чувствуешь ко мне? В глубине души? Презрение? Жалость?

– Я люблю тебя.

– Тогда к черту всех, весь мир и особенно прошлое. Давай уедем отсюда.

Тайсон развел руками.

– У меня приказ послезавтра явиться в Форт-Гамильтон.

– Нет. У тебя паспорт еще на руках?

– Да...

– Тогда, ради Бога, уезжай. Уезжай, пока это возможно. Я улажу все финансовые вопросы. Фил поможет мне. Мы сможем получить приличную сумму за наш дом. Через несколько месяцев мы с Дэвидом приедем к тебе.

– Ну и куда же ты предлагаешь мне уехать?

– Какая разница? В любое место, где нас оставят в покое.

– Я американец, и это моя страна.

Она фыркнула.

– Последним твоим прибежищем может стать страна, где нет экстрадиции.

Тайсон мрачно ухмыльнулся. Он сделал рукой театральный жест.

– Бороться или лететь? Вот в чем вопрос. Я пожалуй, буду бороться.

Она устало опустилась на кровать.

– Можно я тебя спрошу кое о чем? Если бы мне грозила тюремная решетка, ты бы отважился уехать со мной из страны?

– Да.

– Ну а я желаю поехать с тобой. Ты меня на аркане не тащишь. Я хочу разделить с тобой твою участь и никогда тебя не упрекну.

– Легко тебе сейчас говорить.

– Бен, почему ты не хочешь послушаться меня?

– Я оптимист. Я считаю, что смогу победить.

– В тот день, когда все началось, ты сказал мне, что эту игру затеяла армия с навязыванием своих правил. Не забывай о своих словах.

– Я чту военный кодекс, тем более что я не раз сталкивался с ним.

– Ты знаешь, что я думаю? Я считаю, что армия уже послала меморандум начальнику военного округа с инструкциями о твоем расквартировании. Тайсон, будь спокоен, тебе создадут все условия.

Бен откашлялся, потом ответил:

– Ну если это случится, я отплачу долг обществу. И когда уйду в отставку, смогу жить нормальной жизнью.

– Какомуобществу? Этому обществу наплевать, что ты делал и не делал двадцать лет назад в какой-то отсталой даже не стране. Половине населения безразлично, виновен ты или нет, а другая половина, наоборот, бьется в экстазе от твоих деяний. Они боготворят тебя за то, что ты уложил за день сотню косоглазых.

– Нет, ты говоришь не о моей стране.

Она с любопытством оглядела его.

– Боюсь, что это ты ошибаешься. Страна жаждет не твоей крови, а крови бедного Пикара.

– Ерунда.

– Да ты просто не в курсе.

– Ты говоришь так, как я двадцать лет назад, когда был членом тайного общества.

– Я немного прозрела, в отличие от тебя. Неделю назад со мной произошел забавный случай. Я пошла в бар отеля «Америкэн» с Глорией Джордан – матерью Мелинды. Это тебе не какая-нибудь пивнушка. Там собираются достопочтенные горожане и местная знать. И как ты думаешь, о чем зашел разговор в баре?

– О взлетах и падениях бродвейской сцены?

– Нет, сэр. Предметом пересудов стали вы.

– А не врешь?

– Общественное мнение разделилось. Одни считали тебя виновным, другие частично оправдывали твою вину и смягчили приговор, а некоторые предположили, что ты не виновен, и как только пройдет эта горячка, все выяснится.

– Думаю, это непреходящая вещь. Я все еще женат на тебе.

– Один джентльмен дал понять, что тебе вручили медаль, хотя он не помнит, какую и за что.

– Давай не утрируй. Я уже получил вьетнамский крест.

– Одна леди очень сомневалась, что такой симпатичный джентльмен смог подобное совершить.

– Ты узнала ее имя и номер телефона?

– Дело в том, Тайсон, что народ, как бы точнее выразиться, народ думает, что тебе итак слишком досталось за то, что ты и твои солдаты убивали или не убивали мужчин, женщин и детей. Они считают Пикара редкой сволочью.

– Бедный Пикар. А что вы делали в баре?

– Пропустили по рюмочке.

– Помнишь, как ты в таких случаях всегда говорила? «Искала свою собаку». Ну так, а ты за что голосовала?

– Меня так и подмывало прочитать свою обычную лекцию об аморальности вьетнамской войны, но я вовремя вспомнила, что не могу свидетельствовать против своего мужа. Поэтому я взяла Глорию за руку, и мы испарились.

– До того, как они тебя узнали, а то бы пронесли по Мейн-стрит на руках.

– Мне было не по себе из-за Глории. – Она задумчиво потерла подбородок. – Но общественное мнение не станет квитаться с тобой. Народ клеймит Пикара. Это не тадемократия.

– Я так не думаю.

Она пристально посмотрела на мужа, потом сказала:

– Кто-то говорил мне, что агенты ФБР следят за домом Пикара. Охраняют его. Ты знаешь об этом?

– Нет. Откуда мне знать. – Но Тайсон считал, что должен был знать об этом. Он должен был догадаться, что неприветливый Пикар боялся расправы. Интересно. Тайсон напомнил себе о масштабе проблемы, выходящей за пределы государства; в кулуарах терлись невидимые участники готовящегося действа и статисты, наподобие Чета Брауна, выходившие на сцену лишь на мгновение и тихо удалявшиеся за кулисы, и их числу не было конца. Он всполошился. – Кто-нибудь следит за нами?

Марси откинула со лба прядь волос.

– Если и следят, то не за тем, чтобы защитить нас от разъяренной толпы. Нам никто не угрожал, и очернить нас никто не может, кроме газетных свистунов. Что это говорит тебе о твоей стране?

– Говорит, что я невиновен, пока не докажут мою виновность.

– А вот Пикар виновен. Виновен в обесчещении имени военного героя. Ты, мой друг, как и твой бывший босс, – священное животное. Ты воевал за свою страну, получил ранение в бою, а теперь тебя преследует неблагодарная армия и продажная пресса. Но это – все эмоции, а правда, как мы оба знаем, в том, что правительство гнет свою линию, невзирая ни на что. Пресса, несмотря на свои промахи, видит, что правительство не теряет самообладания.

Тайсон подозрительно прищурился.

– Ты на чьей стороне?

– На твоей, черт возьми. – Она подумала немного, затем тихо сказала: – Вся загвоздка в том, сможем ли мы или нет отстоять свои убеждения, поскольку лично заинтересованы в этом деле. Будь я посторонним человеком, знавшим о том, в какую ты историю вляпался, то я бы склонялась к тщательному разбирательству. Но ты мой муж, и я люблю тебя. Поэтому я еще раз повторяю тебе: ты должен бежать, стать недосягаемым для правосудия, потому что... потому что я не уверена в твоей невиновности... – Марси отвернулась, и Тайсон заметил, что она готова разрыдаться.

Он подождал немного и, не скрывая раздражения, выпалил:

– Да. Нелегко держать стяг высоких убеждений, миссис Марси Кло Тайсон, пособничая подозреваемому в военном преступлении. Но ты права. Если подозреваемый – человек, которого ты любишь, тебе придется сделать выбор. Ну, мадам, я чертовски польщен. Но я не убегу. Я и так почти двадцать лет бегу, а меня преследует сотня кровавых призраков. И они будут преследовать меня до гробовой доски. Это мой крест на земле. Я не знаю, что мне уготовано на том свете, но я уповаю на Господа нашего, чтобы он пощадил меня, когда я встречусь с ними там...

– Прекрати! Прекрати!

– Во всяком случае, я, по крайней мере, смогу посмотреть в лицо этой несовершенной системе правосудия, которую мы создали. Я уже получил сполна, и все, что сейчас проделывает военная прокуратура, – не более чем мышиная возня.

– Это для тебя мышиная возня, а не для меня. – Она с отчуждением посмотрела на него и строго сказала: – Я тебя ждать не буду.

Тайсон почувствовал, как у него засосало под ложечкой, но отшутился:

– Это так похоже на мою девочку.

Она холодно добавила:

– Я не стану дожидаться дурака.

Тайсон не стал нагнетать обстановку и решил смолчать.

Марси наклонила голову, глубоко задумавшись, потом с холодом отчаяния посмотрела на Тайсона.

– Ты спросил, лететь или бороться. Но есть люди, которые не делают ни того и ни другого. Эти люди ждут, чтобы к ним в двери постучались посреди ночи...

– Ой, избавь меня от кошмаров Кафки. Я от своих кошмаров не знаю, куда деться. Это Америка. Единственные люди, которые стучатся в твои двери ночью, – пьяные, а я не собираюсь ждать, как подопытный кролик. Я борюсь!

– Мысленно, возможно, но не на деле. Пока никто еще не видел никаких результатов. Фил Слоун...

– Да черт с ним!

Она отвернулась и спросила:

– Почему ты так оптимистичен? Может быть, майор Харпер успокоила тебя?

Услышав фамилию Харпер, он оцепенел, хотя тому не было никаких оснований. Он спокойно разъяснил:

– Нет. Но у меня предчувствие, что армия шьет мне дело. Я думаю, что она может помочь закрыть дело.

– Ты думаешь? – Марси встала, подошла к комоду и открыла верхний ящик. Она достала газету. – Я прячу подальше, не хочу, чтобы Дэвид видел. – Марси держала в руках экземпляр «Америкэн инвестигейтор». – Ты видел вот это?

– В супермаркете все уже распродали. Вместо этого я купил туалетную бумагу.

Она положила газету ему на колени.

– Я знаю, что это очередная утка, но этот газетно-журнальный песок уже просочился в более достойные издания. А хуже всего то, что те другие начали глубже копать, дабы отыскать крупицы истины.

Тайсон посмотрел на открытую Марси страницу. Над статьей красовался заголовок: «Раскол семьи Тайсонов?»Подзаголовок гласил: «Дело не в майоре Харпер, говорят друзья».Очень хитро закручено, подумал Тайсон.

Рядом с заголовком поместили фотографии глуповато улыбавшихся Тайсона и Марси в вечерних туалетах. Тайсон вспомнил, что их сняли на благотворительном вечере в Гарден-сити. Рядом смотрела на него с фотографии Карен Харпер в форме.

Марси радушно предложила:

– Тебе чего-нибудь принести?

Тайсон пробормотал отвлеченно:

– Мне бы холодненькой водички.

Марси бесшумно вышла из спальни.

Тайсон пробежал глазами статью, выхватив несколько строк наугад: «Марси занимает шикарную резиденцию на Лонг-Айленде, тогда как Бен живет в холостяцкой берлоге одного из своих друзей в фешенебельном районе Ист-Сайда на Манхэттене. Друзья говорят, что они не разведены, просто живут врозь».А это из другой колонки: «Его видели с ней сильно пьяным в баре шикарного отеля „Времена года“. Наш информатор не уверен, что Тайсон останавливался в нем, но служащие подтверждают это. Нам неизвестно, кто оплатил счет за мистера Тайсона или за коктейли с майором Харпер, но мы надеемся, что этим человеком оказался не налогоплательщик».

–И я тоже, – сказал вслух Тайсон. «Свое постыдное прошлое эти люди прикрывают роскошно обставленным существованием и неоправданной тратой денег в исключительно дорогих заведениях».Он с отвращением прочел еще несколько абзацев, чуя, что «Америкэн инвестигейтор» пытается четко дать понять, что дела скаредного налогоплательщика их интересует в гораздо меньшей степени, чем вероятность того, что Тайсон и Харпер уже успели поладить между собой. Он швырнул газету со злостью в сторону, потом открыл ящик прикроватной тумбочки и достал пачку сигарет, оставленную здесь еще в его прошлый приезд. Чиркнув спичкой, закурил, зверски затягиваясь крепчайшей сигаретой.

Марси вошла в спальню, держа поднос со стаканами ледяной воды и белого вина. Она дала ему воды и попыталась настоять на своем:

– Я отвезу тебя в больницу в Саутгемптон.

– Зачем? Кастрировать?

– Неплохая идея. – Она подобрала с пола газету и положила в ящик комода. Отпив глоток, Марси почувствовала, сколь терпким оказалось вино. – Интересная статья.

Тайсон отмахнулся.

– Надо сказать, что мне и в голову не могло прийти, что расследование по особо тяжким преступлениям можно проводить в коктейль-холле.

– Это лучше, чем в тюремной камере.

Марси предположила:

– Ты пытался сыграть на личном обаянии.

Тайсон понимал, что в словах Марси нет ни сарказма, ни упрека, только возможное объяснение его интереса к Карен Харпер.

– Я скажу тебе то, что ты не найдешь ни здесь, ни в другом месте. Если компрометируя эту женщину, я смог бы выиграть или проиграть дело, даже тогда бы я не пошел на это.

Марси понимающе кивнула.

– Но эти грязные намеки, только в смягченном варианте, ты уловишь даже в «Вашингтон пост». – Она добавила: – Во всяком случае, если ты хочешь попытаться пойти по этому пути, я даю тебе условное разрешение. – Она улыбнулась.

– Условное разрешение на что?

– На результаты твоего эксперимента.

Тайсон, мучимый жаждой, выпил почти всю воду.

Марси осторожно поинтересовалась:

– Она красивая?

Тайсон неоднократно слышал этот провокационный вопрос, поэтому знал правильный ответ, удовлетворяющий эго любой женщины.

– Зачем ты спрашиваешь? Ты ведь видела ее фотографию и поняла, что она не в моем вкусе. Такая вся с виду прилизанная, но раздражительная и слишком официозная – дорвавшаяся до власти голытьба. – Держа стакан на уровне глаз, Бен исподтишка через него наблюдал за Марси.

Марси, казалось, задумалась над высказыванием мужа, но если оно даже было сделано с долей фамильярности, она не указала ему на это. Вздохнув с некоторым облегчением, она заключила:

– Ну что ж, если это может помочь тебе, делай так, как считаешь нужным. А я одержу верх в своем деле. – Она заговорщически улыбнулась.

Тайсон докурил сигарету и бросил окурок в стакан.

– Что это тебя вдруг понесло к Пикару?

Марси пожала плечами и бросила небрежно:

– Любопытство. Я увидела его дом на другой стороне бухты. И вот как-то, катаясь в ялике одна, я подплыла к его дому. Он стриг траву на заднем дворе. Я представилась. Мы поболтали, потом я ушла.

– Если бы он жил где-нибудь в глубинке, думаю, что этой встречи никогда бы не произошло.

Она пристально посмотрела на него.

– Ты сейчас оттуда?

– Да. И когда я узнал, что ты там побывала, я сквозь землю чуть не провалился. Он, наверное, подумал, что все Тайсоны точат на него зуб. Может, мне маму вызвать из Флориды? Она бы быстренько своей клюкой пробила ему голову.

– Я хожу туда, куда хочу, так же, как и ты.

– Я полагал, что у тебя хватит ума не просить его относительно свидетельских показаний.

Она, съежившись, покачала головой.

– Я не просила.

– Хорошо. – Тайсон подложил подушку под голову. Свою беспомощность и внезапно одолевшую слабость он проклинал. Вкусив от лиха, начинаешь понимать, почему прикованные к постели люди иногда привередничают. Бен сказал примирительно: – Показания Пикара не имеют значения, поэтому тебе не придется любезничать с ним, если увидишь его еще раз. Ты можешь осадить его со свойственной тебе манерой, если хочешь.

– Спасибо за разрешение, но сомневаюсь, что еще когда-нибудь встречу его.

Тайсон пытался догадаться, о чем она думает. Такой ответ был не в ее характере. Видимо, на ее эмоциональный настрой давила усталость.

Марси села на пуфик, скинув сандалии. Держа на колене стакан вина, она придирчиво рассматривала пальцы ног.

Тайсону захотелось побыть одному. Он притворно зевнул.

– Я хочу вздремнуть немного. Ты не выключишь свет? Марси не пошевелилась. Она спокойно сказала:

– Я хочу поговорить с тобой о Давиде. Он увлекся этой девчонкой.

– Ну и отлично. Она симпатичная. Такая тучногрудая овечка, аж дух захватывает.

– Мне кажется, что они занимаются сексом.

– Ужасно.

– Это не... я не знаю, как мы должны реагировать на это.

– Ну если бы у нас была дочь, то мы бы огорчились, рассердились и обезумели от горя. Ну а про сына мы только можем сказать «ужасно».

– Ты что, издеваешься надо мной? Это серьезно. Мальчику только шестнадцать. Дело ведь не только в возможном моральном ущербе, но и в психической травме.

– Правильно толкуешь. – Тайсон осознавал, что временами призыв к родительской бдительности помогает вернуть заблудшую овцу в отчий дом. – Ты разговаривала с ним?

– Ну... вообще нет. Это мужской разговор.

Изменившись в лице, Тайсон выпалил:

– Что это значит?

– Ты знаешь. Подобные вещи с сыном должен обсуждать отец. Если бы я заговорила с ним, и мне и ему стало бы неловко.

– Ты знаешь, мне тоже как-то не по себе спрашивать, трахает ли он свою подружку. А почему, кстати, ты так думаешь?

– Ну... иногда такое чувствуется.

– Неужели? Это каким же образом?

– Ой, Бен! Перестань занудствовать! Неужели не видно, как люди меняются, вступая в половую связь?

– Ты меня начинаешь нервировать.

– Ты с ним поговоришь?

– Да. Завтра на борту.

– Ты собираешься на акул?

– Да.

– Почему это так важно для тебя?

– Мою бабушку сожрала акула. А теперь закрой дверь, я хочу поговорить с тобой на предмет секса.

Марси помешкала, потом встала и подошла к двери.

– Я думала, что ты устал.

– Я устал, но ты так цинична.

– Выброси Мелинду Джордан из головы, Тайсон. – Она закрыла дверь и, передразнивая его, спросила: – Хочешь посмотреть на настоящуютучногрудую овечку?

Тайсон снял халат и бросил его на пол.

– А ты хочешь посмотреть на мою рану?

Марси изогнулась дугой, расстегивая молнию на спортивном костюме. Спущенная до пояса одежда обнажила высокую молочную грудь, выступавшую лепниной над темно-бронзовым торсом.

Оторопело смотревший Тайсон, почувствовал клокочущий в теле вулкан.

Она лукаво посмотрела на него и спросила:

– А еще что-нибудь хочешь увидеть?

– Всю хочу.

Она спустила до щиколоток брюки, и ногой откинула одежду в сторону. С дымящимся фаллосом, как говорили древние, Тайсон взирал на торчащую щетинку ее лобковых волос, занимавшую больше места, чем какое-нибудь легкомысленное бикини, в котором Марси принимала ультрафиолет. Медленно ступая босыми ногами, Марси подкралась к постели.

– Какие будут предложения?

– Приоритет за женской половиной. Не думаю, что смогу пошевелить ногой. Она мне не помощник в этом грязном деле.

– Ты уверен, что хочешь этим заняться?

– Да. Пока тонул, умирал от желания.

Она оседлала мужа, подсовывая ступни под его ягодицы.

– Не тяжело?

– Нет. – Он ласкал ее неподражаемой красоты грудь, потом его рука медленно заскользила вниз, нащупывая мшистую кочку, пропитанную природной влагой. – Долго, Марси. Она кивнула.

– Хорошо делаешь. – Истомившаяся без мужской ласки, Марси отвечала нежным поглаживанием. – Если накачаем твое чудо до твердости колена, тогда займемся делом.

Он улыбнулся, ощутив на пальцах ее смазку. Марси наклонилась и поцеловала его в губы.

– Соленые.

Он лизнул влажный палец и, хитро подмигнув, сказал:

– Очень соленый.

– Ах ты, свинья!

Тайсон почувствовал, как ее рука направляет его. Она ерзала и покачивалась, пока полностью не увлекла его в себя, потом не меняя положения, Марси начала медленно и ритмично двигаться.

– Бен... о мой...

Он нежно касался ее бедер, спины, с усердием массировал стопы.

Марси, раскинув руки, припала к его телу, и они обнялись... Она набрала темп, и Тайсон услышал рядом с ухом ее учащенное дыхание. Она пробормотала:

– О, Бен, как я соскучилась по твоему...

– Это мой давно не гостил у тебя. – Он чуял, что она приплывает к экстатической точке, но не сразу, а небольшими спазмами чрева, будто легкие лунные приливы с дремотным всхлипом омывают берег. Она сделала короткий глубокий вдох, тело ее напряглось на мгновение и обмякло. Он сильно дернулся вверх, и острая боль пронзила его правое колено, отдавая вниз к стопе, но он подался еще вперед, и завоеванное блаженство смягчило боль. «Выйдя на орбиту», он чуть не потерял сознание.

Тайсон дышал глубоко и медленно. Он пробежал пальцами по ложбинке ее ягодиц, находя ее влажной от пота, как это обычно бывало, когда Марси испытывала оргазм.

Она шепнула:

– Ты в порядке?

Он кивнул.

– Да.

– Болит?

– Немного.

Она осторожно перевернулась на бок.

– Ты такой бледный.

– Вся кровь отлила вниз. Сейчас передохну.

Марси поднялась и пошла в ванную за аспирином и мазью.

Тайсон проглотил таблетку, а Марси трудолюбиво растерла линиментом колено. Он впал в полусон, но почувствовал, что она вновь ушла и вернулась с тазиком теплой воды и губкой. Она обмыла его гениталии, стерла влажной губкой соль с его тела. Укрыв мужа простыней, прилегла рядом.

– Тебе нужно как следует отдохнуть.

– Разбуди меня в четыре.

– О'кей. – Она крепко обняла его, и он тут же заснул в ее объятиях.

Марси подождала немного, потом вынырнула из постели. Она поставила часы на пол, выключила свет и, надевая на ходу халат, подошла к двери. Что-то заставило ее вернуться. Она взглянула на спящего мужа, освещенного бледным светом луны. Он никогда не спал, лежа навзничь, и в этом положении было что-то смутно тревожное. Она следила за его ровным дыханием и думала, что лучший человек, которого она когда-либо знала, вынужден страдать за прошлые грехи армии и страны. Марси на цыпочках покинула комнату и тихонько прикрыла дверь.

~~

Тайсон, открыв глаза, увидел через окно приход нового румяного дня, проворно разогнавшего ночные тени. Дотягиваясь и зевая, он слышал крики чаек и верещание соек, потом вздрогнул от сурового завывания какого-то судна, эхом раздававшегося над заливом. Ажурная зелень туи источала смолистый запах.

– Хорошо. Я жив, – сказал он сам себе. – Я дома.