И потому он показал пример Клин заострил, опять войдя в доверье, И треугольник синеву обмерил, Как пашню обмеряет землемер.
      Уже давно не видно журавлей. Но журавли летят в душе твоей. В душе моей все журавли парят. Хорошая примета, говорят...
      СТАРЫЙ КРЫМ
      Марине
      Мы приехали не вовремя: Домик Грина на замке. Раскричались что-то вороны На зелёном сквозняке.
      Домик Грина в тишине. Я смотрю поверх калитки. И почудилась в окне Мне печаль его улыбки.
      Нас к нему не допускают. Нас от Грина сторожат. И ограда зубы скалит, Точно сорок лет назад.
      Но спасибо добрым людям: Снят замок, открыта дверь. Не одни мы Грина любим, Не одни скорбим теперь.
      Мы заходим в домик низкий, В эту бедность и покой. Свечи - словно обелиски Над оборванной строкой.
      Всюду даты и цитаты. Не изменишь ничего. Все мы горько виноваты Перед памятью его.
      И за то, что прожил мало. И за то, что бедно жил, И за то, что парус алый Не всегда нам виден был.
      ДУМЫ В САМОЛЕТЕ
      А мы порой живём нелепо! И суетливо... Потому Я отлучаюсь часто в небо, Чтобы остаться одному.
      Чтоб вспомнить то, Что позабылось, Уйти от мелочных обид. И небо мне окажет милость Покоем душу напоит.
      И я смотрю на землю сверху Сквозь синеву, Сквозь высоту И обретаю снова веру В земную нашу доброту.
      И обретаю веру в счастье, Хотя так призрачно оно. Как хорошо по небу мчаться, Когда вернуться суждено.
      Окончен рейс... Прощаюсь с небом. Оно печалится во мне. А всё вокруг покрыто снегом, И пахнет небом на земле.
      И жизнь не так уж и нелепа. И мир вокруг неповторим. То ль от недавней встречи с небом, То ль снова от разлуки с ним.
      * * *
      Я во сне не летаю А падаю вниз. Для полётов, как видно, Года мои вышли. Вот гора надо мной, Словно черный карниз У покатой. Окрашенной в синее крыши.
      Я боюсь высоты. Наяву. И во сне. И когда я лечу в бесконечную пропасть Обрывается сон. И приходит ко мне Ожидание чуда И смутная робость.
      Начинается день. Забывается сон. Но лишь встречу тебя Та же на сердце робость. Улыбаешься ты. Я как будто спасён, Хоть опять я лечу В бесконечную пропасть.
      АВТОРИТЕТ
      Я помню, до войны У нас в деревне Мы старших почитали... А теперь Усмешку может вызвать Старец древний. Старуху могут выставить за дверь.
      Теперь всё по-другому Кто моложе Да посильнее Тот авторитет. Сын на отца Уже прикрикнуть может, Послать подальше, Несмотря что сед.
      И чья-то мать, Когда-то просто мама, Не знала, что дождётся Черных дней И кулачки, Что к сердцу прижимала, Вдруг силу будут Пробовать на ней.
      А мы росли Совсем в иной морали: Когда я в детстве Что-то натворил,Чужие люди уши мне надрали И батька их за то благодарил.
      ПОСЛЕДНИЙ ЛИСТОК
      Я иногда хочу быть одинок Среди людей Как тайна между строк. Не надо мне тогда застольных фраз, Чужого понимания и вздоха. Я одинок, Как вечно одинока Вселенная, глядящая на нас.
      Я одинок. Как одинок цветок. Когда его срывают и уносят. Я одинок, Как одинока осень, Когда последний падает листок.
      Мне хорошо, когда я одинок, Как будто в чём-то я себе помог.
      НЕ СУДИТЕ СТРОГО
      Живу не так, как бы хотелось. Заели суета и быт. И осторожность, а не смелость Порою мной руководит.
      Живу не так, как мне мечталось, Когда я пылок был и юн. И только музыка осталась От тех, не знавших фальши, струн.
      Живу не так, как нас учили Ушедшие учителя. Когда судьбу земли вручили, О чём не ведала земля...
      Живу не так... Но, слава богу, Я различаю свет и мрак. И не судите слишком строго Вы все, Живущие не так.
      ХЛЕБ
      Трудно родится хлеб. Трудно хлеб достаётся. Тот, кто душою слеп, Может быть, усмехнётся.
      И похохмит над тем, Как я, с достатком в доме, Хлеб суеверно ем, Крошки собрав в ладони.
      Это живёт во мне Память о той войне...
      Горькие времена! Худенький мальчик, где ж ты? В сутки - лишь горсть зерна, Триста граммов надежды.
      Бабушка нам пекла Хлеб из скупой мучицы. Жизнь, что давно прошла, В сердце моё стучится.
      Хлеб нас от смерти спас. Он и сейчас бессмертен... Всё настоящее в нас Этою мерой мерьте.
      ТЕ МИНУТЫ
      Везли по улицам Москвы Прах Неизвестного Солдата. Глазами скорби И любви Смотрели вслед мы виновато.
      И в те минуты Вся страна Прильнула горестно к экранам.
      И ворвалась в сердца война И к молодым, И к ветеранам.
      Ко дням потерь и дням разлук Нас память снова уносила. И рядом с дедом плакал внук, Ещё всего понять не в силах.
      9 МАЯ 1981 ГОДА
      И твой отец надел медали И боевые ордена. А мысли все его витали В тех днях, Когда была война.
      К нему пришли однополчане: Улыбки, слёзы, седина. И в доме тосты зазвучали И воцарялась тишина.
      А ты не пела, не смеялась. И уходила в боль свою. И в этот миг тебе казалось, Что твой любимый пал в бою.
      Он был, наверно, много старше, Но уравняли вас года. Солдаты вспоминали павших И снова брали города.
      И пели бывшие солдаты, Но песня их была грустна, Как будто были виноваты, Что ты на празднике одна.
      КОЛОКОЛА ХАТЫНИ
      Вновь иней на деревьях стынет По синеве, по тишине Звонят колокола Хатыни...
      И этот звон болит во мне.
      Перед симфонией печали Молчу и плачу в этот миг.
      Как дети в пламени кричали!
      И до сих пор не смолк их крик.
      Над белой тишиной Хатыни Колокола - как голоса Тех, Что ушли в огне и дыме За небеса.
      "Я - Анна, Анна, Анна!" издалека... "О где ты, мама, мама?" издалека...
      Старик с ребёнком через страх Идёт навстречу. Босой. На бронзовых ногах. Увековечен. Один с ребёнком на руках.
      Но жив старик. Среди невзгод, Как потерявшийся прохожий. Который год, который год Из дня того уйти не может.
      Их согнали в сарай, Обложили соломой и подожгли. 149 человек, из них 76 детей, Легло в этой жуткой могиле.
      Он слышит: по голосам Из автомата. По детским крикам и слезам Из автомата. По тишине и по огню Из автомата...
      Старик всё плачет. Не потому, что старый. А потому, что никого не осталось.
      Село оплакивать родное Идёт в сожжённое село. По вьюгам, ливням и по зною Несёт он память тяжело.
      Ему сюда всю жизнь ходить. И до последних дней 149 душ хранить В душе своей.
      Теперь Хатынь - вся из гранита Печально трубы подняла... Скрипят деревья, как калитка,Когда ещё здесь жизнь была.
      Вновь иней на деревьях стынет. По синеве, по тишине Звонят колокола Хатыни. И этот звон болит во мне...
      ГОДОВЩИНА ПОБЕДЫ
      Б. Н. Полевому
      - Ну, что ты плачешь, медсестра? - Уже пора забыть комбата... - Не знаю... Может и пора.И улыбнулась виновато.
      Среди веселья и печали И этих праздничных огней Сидят в кафе однополчане В гостях у памяти своей.
      Их стол стоит чуть-чуть в сторонке. И, от всего отрешены, Они поют в углу негромко То, что певали в дни войны.
      Потом встают, подняв стаканы, И молча пьют за тех солдат, Что на Руси И в разных странах Под обелисками лежат.
      А рядом праздник отмечали Их дети Внуки иль сыны, Среди веселья и печали Совсем не знавшие войны.
      И кто-то молвил глуховато, Как будто был в чём виноват: - Вон там в углу сидят солдаты Давайте выпьем за солдат...
      Все с мест мгновенно повскакали, К столу затихшему пошли И о гвардейские стаканы Звенела юность от души.
      А после в круг входили парами, Но, возымев над всеми власть, Гостей поразбросала "барыня". И тут же пляска началась.
      И медсестру какой-то парень Вприсядку весело повёл. Он лихо по полу ударил, И загудел в восторге пол.
      Вот медсестра уже напротив Выводит дробный перестук. И, двадцать пять годочков сбросив, Она рванулась в тесный круг.
      Ей показалось на мгновенье, Что где-то виделись они: То ль вместе шли из окруженья В те злые памятные дни,
      То ль, раненого, с поля боя Его тащила на себе. Но парень был моложе вдвое. Пока чужой в её судьбе.
      Смешалось всё Улыбки, краски. И молодость, и седина. Нет ничего прекрасней пляски, Когда от радости она.
      Плясали бывшие солдаты, Нежданно встретившись в пути С солдатами семидесятых, Ещё мальчишками почти.
      Плясали так они, как будто Вот-вот закончилась война. Как будто лишь одну минуту Стоит над миром тишина.
      ПОЛНОЙ МЕРОЙ
      Когда вас по глупости кто-то обидит, Примите обиду легко и достойно, Как шумного гостя В домашнем застолье, И вашей обиды никто не увидит.
      Не стоит на мелочи тратить здоровье. Смахните их шуткой, Запейте их чаем. Не эти обиды нам жизнь сокращают, Не эти обиды смываются кровью.
      Вот если к вам друг позабудет дорогу, Когда ваша карта окажется битой, И сердце займётся тяжелой обидой, И голос, И взгляд ваш не скроют тревогу,
      Тогда пусть воздастся за всё Полной мерой! Не стройте иллюзий, Не прячьте обиды. За всё в этой жизни Должны мы быть квиты За счастье с добром И за подлость с изменой.
      * * *
      Как важно вовремя уйти. Уйти, Пока ревут трибуны. И уступить дорогу юным, Хотя полжизни впереди.
      На это надо много сил Уйти Под грустный шепот судей. Уйти, Покуда не осудят Те, кто вчера боготворил.
      И лишь соперник твой поймёт, Сорвав удачливые кеды, Что был великою победой Тот неожиданный уход.
      В МАСТЕРСКОЙ СКУЛЬПТОРА
      Я не знаю, как ты всё постиг: Бронзы грусть и мрамора веселье. Проступает в камне женский лик, Будто бы в окне рассвет весенний
      Я не знаю, что тебе дороже: Тайна мысли иль улыбки миг. Сколько лиц... А лик один и тот же. Все один и тот же женский лик.
      Видимо, резец твой заколдован. Видно, камень у тебя такой, Что бы ни работалось И снова Женский лик под ласковой рукой.
      Проступает в камне женский лик. Боль его Твоей любви начало. Словно в камне музыка звучала, А до нас донёсся только крик.
      * * *
      Откуда эта в нём гордыня? Взгляд свысока. В усмешке рот. Ну, понимаю. Было б имя. Или ума невпроворот.
      А то ведь кроме кабинета И чина Мало что и есть. Но, к сожалению, за это Ему оказывают честь.
      И лесть замешивают в речи. Готовы гнуться пополам. И всё при нем: Больная печень, Машина, Дурь И фимиам.
      ДРУГ ПОЗНАЁТСЯ В УДАЧЕ
      О. Комову
      Друг познаётся в удаче Так же порой, как в беде. Если он душу не прячет Чувства не держит в узде.
      Друг познаётся в удаче. Если удача твоя Друга не радует,- значит, Друг твой лукав, как змея.
      Или же горькая зависть Разум затмила его, И, на успех твой позарясь, Он не простит ничего
      Он не простит... Но иначе Скажет об этом тебе. Друг познаётся в удаче Больше порой, чем в беде.
      * * *
      И с легкостью нежданной иногда Наносим мы обиды близким людям. И как потом бывает труден Путь от ошибки до стыда.
      ВЗАИМНОСТЬ
      Ты долгое время Считала наивно, Что всё в этой жизни Должно быть взаимно.
      Взаимной должна быть твоя доброта. Но щедрость, С которой ты ею делилась, Порою тебя повергала в немилость У тех, Для кого ты старалась всегда.
      И годы наивность поправили мудро: Не могут взаимны быть Вечер и утро. И радость и горе. И правда и ложь. Доверье и хитрость. Улыбка и нож.
      А время спешит и проносится мимо. И в этом оно бесконечно взаимно. Как наша любовь И как наша печаль, Как "Здравствуй", Когда далеко до "Прощай"...
      * * *
      Поэзия жива своим уставом. И если к тридцати не генерал, Хотя тебя и числят комсоставом, Но ты как будто чей-то чин украл.
      Неважно, поздно начал или рано, Не всё зависит от надежд твоих. Вон тот мальчишка - в чине капитана, А этот старец ходит в рядовых.
      Пусть ничего исправить ты не вправе, А может, и не надо исправлять. Одни идут годами к трудной славе. Другим всего-то перейти тетрадь.
      БЕССОННИЦА
      От обид не пишется, От забот не спится. Где-то лист колышется Пролетела птица.
      Из раскрытых окон Полночь льётся в комнату. С неба белый кокон Тянет нити к омуту.
      Искупаюсь в омуте, Где кувшинки плавают. Может, что-то вспомнится, Что, как встарь, обрадует.
      А рассвет займётся Может, все изменится. В душу свет прольётся. Ночь моя развеется.
      ДРУГ НЕ ЖДАЛ
      Р. Чарыеву
      Это правда: Чтобы долго жить, Надо чаще видеться с друзьями. Я всё продолжаю мельтешить Встречами, поступками, стихами.
      Но однажды брошу все дела, Сяду в самолет "Аэрофлота"...
      Друг не ждал. Душа его ждала, Веря в неожиданность полёта.
      Так же побросав свои дела, Соберутся милые мне люди. Около весёлого стола Мы о дружбе говорить не будем.
      Только память станет ворошить Те слова, когда вернусь до дому. Не затем, Чтоб после долго жить. Просто жить не стоит по-другому.
      ЧЁРНЫЙ ЛЕБЕДЬ
      Ещё одной звезды не стало. И свет погас. Возьму упавшую гитару. Спою для вас.
      Слова грустны. Мотив не весел, В одну струну. Но жизнь, Расставшуюся с песней, Я помяну.
      И снова слышен хриплый голос. Он в нас поёт. Немало судеб укололось О голос тот.
      И над душой - что в синем небе Не властна смерть. Ах, чёрный лебедь, Хриплый лебедь, Мне так не спеть.
      Восходят ленты к нам и снимки, Грустит мотив. На чёрном озере пластинки Вновь лебедь жив...
      * * *
      И гений трижды может быть ничтожен: Когда он дружбой выгоду итожит, Когда вослед своей любви былой Он посмеётся, Словно шутке злой.
      И в третий раз Всего ничтожней он: Когда забудет, Где он был рождён.
      НАПОЛЕОН
      Никем не встреченный, нежданный Примчался он тайком в Париж. Но ни восторгов барабанных, Ни ликований - только тишь.
      И, вспоминая Ватерлоо. Метался в гневе до зари. И словно траур по былому. Темнел печально Тюильри.
      Уже отряхивал колена Мир, ненавидевший его, Что отомстит Святой Еленой За то былое торжество,
      Когда кумир ногами топал В нетерпеливости своей. И вся монаршая Европа Толпилась в страхе у дверей.
      ...Министр полиции Фуше, Посол его придворной черни, Злорадно радуясь в душе, Ждёт от кумира отреченья.
      Но что-то медлит узурпатор. Всегда в своих решеньях скор. На самый горький свой парад он Придёт прочесть им приговор.
      И в руки радостному гному Его вручит. И ахнет враг, Как от великого к смешному Он сделает последний шаг.
      ТЫ ВЕРНУЛАСЬ
      Ты вернулась через много лет. Ты пришла из дней полузабытых. Молчаливо наложив запрет На мои вопросы и обиды.
      Мы с тобой расстались в жизни той, Где цветы и звёзды не погасли. - Сколько лет, а ты всё молодой! - Сколько лет, а ты ещё прекрасней!
      Мы с тобой друг другу честно лжём, Потому что рады этой встрече, Потому что долго на земле живём, Знаем, как важны порою речи.
      Потому что ни обид, ни бед Никогда не вспоминает юность. Потому что через столько лет Ты ко мне из прошлого вернулась.
      * * *
      Когда себя от дружбы отлучаем. Мы угасаем сердцем и умом. И света изнутри не излучаем, Как брошенный хозяевами дом.
      ЖАЛЕЮ ЗВЕРЕЙ
      Жалею зверей в зоопарке. И в цирке мне жалко зверей. Как люди на зрелища падки! Когда же мы станем добрей?
      И лев уже ходит под кличкой. Барьер на манеже берёт. И царскую гордость публично Меняет на бутерброд.
      А некто, войдя к нам в доверье, Устроил аттракцион: И в пасть онемевшему зверю Суёт свою лысину он.
      Лев нежно обходится с нею. И, занятый скучной игрой, Он кажется много умнее, Чем этот манежный герой.
      Жалею зверей в зоопарке. У неба украденных птиц. Вон той молодой леопардке Всё хочется клетку открыть.
      Не терпится выйти на волю. Вернуться в былую судьбу. Но приступы гнева и боли Весьма забавляют толпу.
      Ей дети бросают конфетки. Наверно, жалеют её. За что красота эта в клетке?! И в чём провинилось зверьё?
      Я взглядом встречаюсь с гориллой. В глазах у гориллы упрёк: "Я предков тебе подарила А ты нас в неволю упёк".
      И вдруг осенил меня предок Печальной догадкой своей: "Ведь им безопасней из клеток Соседствовать с миром людей".
      ПОСЛЕДНИЙ ШТРИХ
      У каждого своя судьба. Не рок и не веленье бога, А просто долгая дорога Или короткая тропа.
      Где на обочине цветы Иль злые заросли крапивы. Мы все в пути нетерпеливы. Когда до счастья полверсты.
      Когда до счастья только миг. Последний штрих, Рывок последний, А может, только взгляд ответный Иль новорожденного крик.
      Ты верь в свою судьбу, мой друг. Она приходит на рассвете За чей-то стол Иль в чьи-то сети. Ей ждать ленивых недосуг.
      А потому запомни впредь Судьба лишь с сильными поладит. Иначе жизни всей не хватит Ту стометровку одолеть.
      ХИТРОСТЬ
      Не люблю хитрецов. Не умею хитрить. Не могу дурака Похвалой одарить.
      Не умею молчать, Если сердце кипит. Не меняю на выгоду Горьких обид.
      Можно хлеба краюху Делить пополам. Половину души Никому не отдам.
      Отдавать - так уж всю, Без остатка, до дна. Потому что, как жизнь, Неделима она.
      Не люблю хитрецов, Не умею хитрить. Что подумал о ком-то, Могу повторить.
      Всё могу повторить, Глядя прямо в глаза. Если б так же всегда Поступали друзья...
      КОГДА ДУША В ПЕЧАЛИ
      Опять за тёмными очками Я не увидел ваших глаз. И недосказанность меж нами Незримо разлучает нас.
      А может, вы нарочно прячете Свои глаза... Не дай-то бог, Чтоб кто-то их увидеть мог. Когда грустите вы иль плачете.
      Но вы словам моим не вняли, Ушли за тёмные очки, Боясь, Когда душа в печали, Чужого взгляда иль руки.
      НОМЕНКЛАТУРА СЧАСТЬЯ
      Ответственность за слово Выше слов, Не найденых пока Или звучащих,Как сердцу слаще Ожиданье счастья, Когда оно ещё во власти снов.
      Для жизни нашей, А не для бессмертья Работают в поэзии друзья. Поэт всегда Номенклатура сердца. И снять его С той должности нельзя.
      Ответственность за слово Выше фраз, Которые мы говорим при этом. Вот почему я музе вечно предан. Она, как друг, Приходит в нужный час.
      Ответственность не поделить на части. Ведь с каждым счеты у неё свои. А мой пегас Номенклатура счастья. Всю жизнь он скачет улицей любви.
      УХОДЯТ ГОДЫ
      Ю. Папорову
      Я иногда спохватываюсь вдруг: Уходят годы Сделано так мало. А жизнь меня и била и ласкала. Но оглянуться вечно недосуг.
      И суета Что океан за бортом... У каждого из нас такой режим, Что мы сперва принадлежим заботам, А уж потом себе принадлежим.
      И как бы ни сложилась жизнь вначале, И что б ни ожидало нас потом,Благословляю все её печали, Рассвет и вечер За моим окном.
      НИЗАМИ
      Твоя душа всегда с людьми, Великий брат наш - Низами...
      Не оттого ли ты велик, Что мудрость времени постиг, Что слёзы бедных осушал, От злобы сильных не бежал?
      Не оттого ли ты велик, Что был надеждой для людей И от твоих бессмертных книг И мы сильней, и мы добрей?
      Поэт не может не страдать, Когда страдал его народ. Ни лесть, ни ложь, ни благодать Лишь правда за сердце берёт.
      Твоя душа в стихах болит... И - давний слышится мотив. Ты жил средь горя и обид, Судьбу стихами оплатив.
      Не потому ли ты велик, Что мудрость времени постиг...
      УТРАТЫ
      Евг. Богату
      Мы что-то утратили В жизни своей... Хотя так же матери Ждут сыновей.
      По-прежнему дети Нас учат добру. По-прежнему светел Мой лес поутру.
      И те же красоты У белой зимы... И все-таки что-то Утратили мы.
      Утратили что-то В других и в себе. По сердцу работа, А мысль о рубле.
      По сердцу невеста, Но будущий зять С ней теплое место Надеется взять.
      Мы были добрее. Наивней подчас... А может быть, время Меняется в нас?
      Но так же доверчивы Те, что пришли. Делить-то нам нечего. Кроме души.
      ОБИДА
      Я этой истиной избитой Кого сумею поразить? Слова, рождённые обидой, Не торопись произносить.
      Не торопись обидеть друга Несправедливостью своей, Загнать его внезапно в угол, Хоть он нисколько не слабей.
      Он просто чуточку добрее. Он молча ярость переждёт. И чем остынешь ты скорее, Тем горше будет твой отход.
      И стыд тогда в тебе проснётся. С ним расставаться не спеши. А друг лишь грустно усмехнётся. Как слёзы, Кровь смахнет с души.
      ЖЕНЩИНЫ
      Видел я, как дорогу строили. В землю камни вбивали женщины. Повязавшись платками строгими, Улыбались на солнце жемчугом.
      И мелькали их руки медные, И дорога ползла так медленно.
      Рядом бегал прораб довольный, Руки в брюках, не замозолены. - Ну-ка, бабоньки! Paз-два, взяли! И совсем ничего - во взгляде.
      Может, нет никакой тут сложности? Человек при хорошей должности. Среди них он здесь вроде витязя... Ну а женщины - это ж сменщицы, Не врачи, не студентки ГИТИСа. Даже вроде уже не женщины, А простые чернорабочие, В сапожищи штаны заправлены. А что камни они ворочают, Видно, кто-то считает правильным.
      Всё рассчитано у прораба: Сдаст дорогу прораб досрочно. Где-то выше напишут рапорт. Вгонят камень последний бабы, Словно в рапорт поставят точку.
      Но из рапорта не прочтут Ни газетчики, ни начальство, Как тяжёл этот женский труд, Каково оно, бабье счастье.
      Как, уставшие насмерть за день, Дома будут стирать и стряпать. От мозолей, жары да ссадин Руки станут как старый лапоть.
      Мы вас, женщины, мало любим, Если жить вот так позволили. Всё должно быть прекрасно в людях. Ну, а в женщинах и тем более.
      Не хочу, чтоб туристы гаденько Вслед глядели глазами колкими, Аппаратами вас ощелкивали: "Вот булыжная, мол, романтика..."
      Мы пути пролагаем в космосе, Зажигаем огни во мгле. И порою миримся с косностью На земле.
      * * *
      О, как порой природа опрометчива: То подлеца талантом наградит, То красотой поделится доверчиво С тем, За кого испытываешь стыд.
      У МОГИЛЫ Н. Н. ПУШКИНОЙ
      "Здесь похоронена Ланская..." Снега некрополь замели. А слух по-прежнему ласкает Святое имя - Натали.
      Как странно, что она - Ланская. Я не Ланской цветы принёс, А той, чей образ возникает Из давней памяти и слёз.
      Нам каждый день её был дорог До той трагической черты, До Чёрной речки, за которой Настало бремя суеты.
      Как странно, что она - Ланская. Ведь вслед за выстрелом сама Оборвалась ее мирская, Её великая судьба.
      И хорошо, что он не знает, Как шли потом её года. Она фамилию сменяет, Другому в церкви скажет "да".
      Но мы её не осуждаем. К чему былое ворошить. Одна осталась - молодая. С детьми, а надо было жить.
      И всё же как-то горько это. Не знаю, чья уж тут вина, Что для живых любовь поэта Так от него отдалена.
      ПРЕДЧУВСТВИЕ
      Какая-то неясная тревога Мне сердце вечерами холодит. То ль ждёт меня опасная дорога, То ль рухну я под тяжестью обид.
      То ли с тобою что-нибудь случится, И я не знаю, как предостеречь. То ли из сердца улетела птица И замерла возвышенная речь...
      ИЗ ПРОШЛОГО
      О друге своём узнаю от других. Он мечется где-то Меж дел и свиданий. И дружба моя Как прочитанный стих Уже затерялась средь новых изданий.
      О друге своём узнаю из газет. Он мимо глядит С популярной страницы. Ну что же, на "нет" И суда вроде нет. Не пивший вовек, Я хочу похмелиться.
      О друге своём вспоминаю порой. Читаю открытки его и записки. Но кто его тронет Я встану горой, Поскольку священны у нас обелиски.
      * * *
      В нас любящие женщины Порою Находят добродетелей запас. Мы в их глазах То боги, то герои... А их сердца Как пьедестал для нас.
      Как будто мы и вправду так красивы И так мудры. Скорей, наоборот, Но никакие доводы не в силах Столкнуть нас С незаслуженных высот, Пока не сгонит разочарованье И всё в обычном свете предстаёт. А бывший "бог". Улегшись на диване, Других высот Уже не признаёт.
      О, как же надо и любить и жить, Чтоб пьедесталы не давали трещин, Чтобы высоты в сердце заслужить И быть достойным Заблуждений женщин.
      ДРУГОЙ ОТСЧЕТ
      Нельзя небрежно жить. Забывчиво дружить.
      Небрежность - это лень. Душевная бестактность. Уже который день Вхожу с тобой в контакты.
      А ты со мной небрежна. Как будто даришь мне Последнюю надежду Побыть наедине.
      Среди прекрасных комнат, Как старенький мотив, Меня случайно помнят, Умышленно забыв.
      Придет иное время И все перечеркнет. И старой дружбы бремя Начнет другой отсчет.
      ЗАПРЕТНАЯ ЗОНА
      Весенний рябиновый запах Тревожит мне душу порой. Хотел бы попасть Я в твой замок, Да сердце Забыло пароль.
      Запретная зона обиды Наш мир поделила опять. Уж лучше Короткая битва, Чем снова В осаде стоять.
      Но мчится к нам Странный гонец Поведать. Что сказке конец.
      НАЧАЛО АПРЕЛЯ
      Сквозь снегопад Пробилось утро. Деревья тихие стоят. Как бы догадываясь смутно, Что скоро Им менять наряд.
      И средь пленительного бега Мы общей радости полны. Из царства трепетного снега Вступаем в царство тишины.
      А ты летишь на быстрых лыжах В безмолвье леса Наугад. И я тебя уже не вижу Сквозь снегопад. Сквозь снегопад.
      ВЗРОСЛЫЕ И ДЕТИ
      Мы не похожи на своих детей. Как жаль, Что на детей мы не похожи. Они не просто трижды нас моложе,Они честней в наивности своей.
      Мы изменяем детству своему. И всё, Чем в детстве так душа богата, Потом в себе мы прячем виновато. Едва ли понимая Почему.
      Как жалко, что мы с детством разлучились. И наши дети этот путь пройдут,Восторг они заменят на учтивость, Доверчивости хитрость предпочтут.
      Природа нам оказывает милость: Мы в детях повторяемся своих... Но не об этом мой наивный стих. Хочу, Чтобы в нас детство повторилось
      РЕШАЮЩИЙ МОМЕНТ
      Как горько обмануться в друге! Как больно после стольких слов Душой почувствовать засов, Которым щёлкнули в испуге, Чтобы в решающий момент В ответ на преданность и битвы Воздать привычный комплимент, И посчитать, что этим квиты.
      Когда свой собственный престиж И свой покой всего дороже... Что ж ты от боли не кричишь? Или кричать уже не можешь? А может, снова всё простишь...
      * * *
      Через столько лет На той же улице Мы нежданно Встретились в толпе. Ты успела Чуточку нахмуриться. Я успел Подумать о тебе.
      Ты успела Быстро оглянуться. "Боже мой..." Я прошептал вдали.
      Может, надо было Нам вернуться? Но друг друга Мы бы не нашли.
      АВАРИЙНОЕ ВРЕМЯ ЛЮБВИ
      Твои смуглые руки На белом руле. Аварийное время Сейчас на земле. Аварийное время Предчувствие сумерек. В ветровое стекло Вставлен синий пейзаж. Выбираемся мы Из сигналящих сутолок. И дорога за нами Как тесный гараж.
      В чей-то город под нами Спускается солнце. Угасает на небе Холодный пожар. Аварийное время Навстречу несётся, Как слепые машины С бельмом вместо фар.
      От себя убежать Мы торопимся вроде. Две тревожных морщинки На гретхенском лбу. На каком-то неведомом нам Повороте Потеряли случайно Мы нашу судьбу.
      Аварийное время Настало для нас. Вот решусь И в былое тебя унесу я. Ты в азарте летишь На нетронутый наст. И колеса сейчас, Как слова, забуксуют.
      Аварийное время Недолгой любви. Все трудней и опаснее Наше движенье. Но не светятся радостью Очи твои, Словно кто-то в душе Поменял напряженье.
      Светофор зажигает Свой яростный свет. Подожди. Не спеши... Мы помедлим немного. Будет жёлтый ещё. Это "да" или "нет"? Пусть ответит дорога.
      ОТКРЫТЬСЯ ЛЮДЯМ
      Ещё не спел я главной песни, Хотя прошло немало лет. И я взошёл на ту из лестниц, Откуда дальше хода нет.
      Успею или не успею Открыться людям до конца? Чтоб рядом с песнею моею Добрели взгляды и сердца.
      "Успеешь...- шелестят страницы. И не казнись пустой виной..."
      Быть может, что-нибудь Продлится В душе людей, Воспетых мной?
      ПОЭТ
      П. Неруде
      Что в нашей жизни, Словно в минном поле, Ты ищешь настороженной строкой? Рискуя между гибелью и болью, Когда вдруг ахнет мина под ногой.
      Гремят, Гремят неслышимые взрывы. Невидимые падают враги. А ты идешь по краешку обрыва. На поводу у собственной строки.
      У ног то ярость высекает пламя, То ложь тебя готова подорвать. И ты опять взрываешься над нами. И ран твоих уже не сосчитать.
      Сапёры ошибаются так редко. А ты как будто лезешь на рожон. И жизнь твоя Как в минном поле метка, Куда лишь смелым доступ разрешён.
      КАК ЖАЛЬ
      Как жаль, Я не узнал твой голос. Ты позвонила мне из автомата И назвала тот знаменитый город, В котором вместе были мы когда-то
      Ты позвонила поздно Где-то в полночь. И долго я не мог понять И вспомнить. Кто мне звонит. Досадовал вначале, А голос соткан был из пауз И печали.
      Ты говорила что-то о природе, Что этот чудный край неповторим. Я в голосе твоём Как в хитром коде Искал ключи к иным словам твоим
      Ты говорила, что была так рада Уехать, Чтоб одной вдали побыть. А я услышал: "Я хочу обратно... Неужто ты успел меня забыть?"
      ДВЕСТИ ЛЕТ СПУСТЯ
      В присутствии дамы четыре поэта Себя мушкетёрами ей объявили. Глаза её Всех четырёх вдохновили, И тут же была она в тостах воспета.
      В любви объясняются ей мушкетёры. А дама о чём-то грустит, улыбаясь... И мудрый Атос, Как подраненный аист, В улыбке её не находит опоры.
      Шампанское кровь и беседу нагрело. Как шпаги, Блистают весёлые взгляды, И этой игре они искренне рады, Где ревность без боли И шутки без гнева.
      О, как восхитительны эти поэты! Она улыбается, глядя им в лица. И всё это было не с кем-то, не где-то, А всё это с нею сумело случиться.
      Не видно в игре никакого изъяна, Хотя отклонились они от сюжета. И нет ни Констанции. Ни д'Артаньяна. А есть лишь четыре влюблённых поэта.
      Она поздним вечером с ними простится. И всем пожелает добра и удачи... И всё же Констанцией в дом возвратится И ночью о том О четвёртом, заплачет...
      ПЕРЕД ТОБОЮ
      В тебе есть что-то неземное. Ты не из нашей суеты, И что случается со мною. Когда ко мне приходишь ты?
      В тебе есть что-то неземное. Ты Словно ангел меж людьми. И я души твоей не стою, Не стою я твоей любви.
      В тебе есть что-то неземное. Возьми меня в свою страну. Перед тобою и собою Я искуплю свою вину.
      УВОЖУ ТВОЁ ОБЕЩАНЬЕ
      Две монеты мы в море бросим, Чтоб вернуться вдвоём сюда. Ждёт тебя золотая осень, Ждут меня холода.
      Возвращаюсь в своё ненастье, Чтоб о солнце твоём грустить. Не дано ещё людям власти Юг и Север соединить.
      Поцелуй меня на прощанье. Вытри слёзы и улыбнись. Увожу твоё обещанье. Оставляю мольбу: "Вернись..."