Чтобы они этого не заметили, мне пришлось быстро встать и потянуться, стоя к ним спиной. К счастью, краснею я редко и быстро обретаю нормальный вид. Проверив, есть ли чай в термосе, я налил немного себе в чашку. Клод наматывал на палец прядь волос за правым ухом, Ник Дуглас лениво курил, медленно поднося сигарету ко рту и не спеша затягиваясь. Феба поднялась и подошла к Клоду.
      - Она вернулась к тебе, - сказал я, глядя, как она зевает, положив голову ему на колени.
      - Я вообще удивляюсь, что она тебя слушалась. Фирма гарантирует абсолютное подчинение только одному хозяину.
      - Собаки чувствуют хороших людей, - иронически заметил Ник.
      - Не исключено, - совершенно серьезно сказал Клод. Почесав Фебу за ухом, он обратился к ней: - Сейчас пойдем, подожди. Слушай... - это было адресовано уже мне, - а в чем вообще дело? Мы ищем нескольких человек, но что их связывает? У тебя есть хоть какое-то понятие, что нужно нам и им?
      - Бабки, - ответил я.
      - Гениально! - он хлопнул рукой по колену.
      - Не издевайся, - простонал я. - Только в этом и можно быть уверенным. Ничего больше я не знаю. Мне не удается связать воедино то, что мне известно. Бонни Ле Фей собиралась взять сенсационное интервью у Богга, и оба исчезли. Поскольку Богг отказался работать в ТЭК, а Бонни на них работала, я каким-то образом это связываю, но вполне возможно, что связи между ними никакой нет. Вообще ТЭК как-то сюда не вписывается, ведь они не похищают ученых, те сами туда идут со слезами радости на глазах. Только когда мы найдем Кельшей и узнаем, на кого они работают, мы сможем начать складывать головоломку в единое целое.
      - Вот именно! Что с теми тройняшками? - Клод жестом уложил Фебу у ноги и повернулся к Нику.
      - Вкратце примерно так. - Дуглас помассировал веки кончиками пальцев. Официально родился только Феликс. Родители - пара каких-то сумасшедших эпигонов дип-движения - умерли от передозировки "Снега Гималаев". Я разговаривал с соседями врача, принимавшего роды. Он погиб, сбитый неизвестным водителем пять лет назад. Холост. Был посредником при усыновлениях. По моему мнению, было так: он принял роды троих мальчиков, один остался в Викбурге, двое отправились куда-то к приемным родителям. Каким-то образом они, видимо, узнали друг о друге и встретились. Можно было бы пойти по этому следу, но это рискованно. Эти гадины наверняка как-то запутали следы, и могут пострадать невинные люди. Нужно...
      - Не нужно, - прервал я. - Этим займется кто-то другой. Думаю, вполне успешно и безопасно.
      - Ну, в таком случае, все. - Ник жестом завершил свой отчет. - Как ты и сказал, я не раскапывал слишком глубоко, чтобы не наделать шума.
      - Угу. Хорошо. - Я потянулся к пачке, но не закурил. В горле стоял горький липкий комок. Я отхлебнул чая. - Есть какие-нибудь идеи? Мысли? Предложения? Нет? Тогда идем гулять с собакой. - Я встал и надел куртку.
      Клод хлопнул себя по заднему карману, проверяя, на месте ли оружие, и мы оба вышли через кухонную дверь наружу. Дождь перестал, но при порывах ветра десятки капель срывались с деревьев. Остановившись в тени дома, я несколько минут стоял неподвижно. Клод слился с одним из близлежащих деревьев, лишь Феба, словно белая тень, маячила среди низких кустов. Потом я первым перебежал к своему домику и в дверях подождал остальных. Не зажигая свет, мы легли спать. Прежде чем уснуть, я услышал, как Феба громко зевнула и вздохнула с коротким стоном, а потом я погрузился в глубокий и мягкий, словно огромная подушка, сон.
      Уже на пятнадцатой минуте пребывания в Тоухи я почувствовал себя худым как жердь и легким как перышко. Столица толстяков подавляла огромным количеством кусков сала, обтянутых брюками, шортами, юбками, глубоко врезавшимися в тело лямками и поясами. Все здесь было подчинено Ее Королевскому Величеству Тучности. Проживавшие в городе граждане и приезжие были как минимум вдвое толще обычного человека, а единственной целью их жизни, казалось, являлись еда и отдых. Здесь приходилось чуть ли не по одной пиццерии на человека. Все - с широкими, двухметровыми, дверями, кресла были способны выдержать полтонны обжирающегося живого мяса, порций хватило бы, чтобы накормить все вахты на авианосце, и, похоже, ни у кого, кроме меня, не было проблем с поглощением пиццы площадью в пол-акра или гамбургера размером с пуфик.
      Я прошелся по главной улице, разглядывая витрины, с которых мне улыбались гигантские, раздутые во всех возможных направлениях манекены с симпатичными толстощекими мордашками. Я смотрел на брюки, из которых мог бы сшить себе два костюма. В немалое удивление привел меня автосалон, где были выставлены автомобили с усиленными рамами и рулевыми колесами, спроектированными так, чтобы они не упирались в живот водителю. Естественно, внутри машины были переделаны таким образом, что вместо пяти или шести человек там помещались двое.
      Повернув назад в конце улицы, у пункта проката самоходных кресел-каталок, я остановился возле полицейского с добродушной улыбкой на лице и гигантской пушкой, а именно "бишопом" 51-го калибра, что, впрочем, было не удивительно, учитывая, какой слой сала пришлось бы в случае чего преодолеть пуле. Полицейский выпятил живот, вежливо отдал честь. Могучее брюхо надежно защищало его лицо от удара моей руки - ни за какие сокровища я не смог бы достать до его носа без какого-нибудь удлинителя. Я улыбнулся в ответ:
      - Я ищу одного человека, сержант. Вы наверняка знаете всех или по крайней мере большинство жителей этого пухленького городка. Иэн Хоникомб, гм?
      - Мне очень жаль. - Щеки, словно две большие женские груди, шевельнулись и приподнялись, а губы приоткрыли слишком маленькие для столь громадного лица зубы. - Такой наверняка тут не живет. Может, из гостей?
      - Не-ет... - лучезарно улыбнулся я, - он точно здесь живет, у меня верный адрес, - а когда полицейский пошевелился, неровно колыхаясь всем телом, убрал улыбку с лица. - Я остановлюсь в гостинице. - Я ткнул большим пальцем назад. - Я не дурак, не ищу неприятностей на свою голову, и у меня для него есть кое-какая информация, которую он наверняка долго искал. Спасибо за помощь.
      Повернувшись, я медленно перешел на другую сторону улицы, направляясь к отелю. У дверей я обернулся; полицейский радостно отдавал честь великанше, выглядевшей словно голем с рекламы шин "Мишелен". Я вошел в холл через дверь, напоминавшую вход в ангар для подводных лодок, и, уважительно обойдя несколько могучих туш, с сопением направлявшихся к выходу, добрался до стойки портье. С одной стороны, было не столь уж и тяжело огибать эти глыбы сала, словно моторная лодка в конвое броненосцев, с другой - я с радостью увидел бы кого-нибудь, кто был бы худее меня. Портье таковым не был.
      - Мне нужна комната. - Я окинул взглядом доску для ключей. - Как видите, много места я не займу. И самое большее до завтра.
      - Крайне сожалею, - забормотал он. - Даже свободного полотенца и то нет. У нас сейчас самый сезон. - В уголках его рта собиралась слюна, образуя маленькие пузырьки, которые затем лопались с почти слышимым треском. У меня возникло непреодолимое желание сплюнуть. Я набрал в грудь воздуха, и тут портье зыркнул глазами куда-то в сторону и неожиданно расплылся в масляной улыбке: - Вам повезло. - Он тряхнул головой. - Я вспомнил, что у нас есть комната, забронированная с завтрашней ночи, так что если вы хотите только на сутки, то...
      - Именно. - Я обернулся, но успел увидеть только спину знакомого полицейского. - Оуэн Йитс, - показал я подбородком на клавиатуру. - Какой номер?
      - Семнадцатый. Приложите сюда большой палец. - Он показал на квадратную пластинку датчика.
      Оставив им на память отпечаток большого пальца, я пошел наверх. На лестнице было пусто, и воздух не казался столь насыщенным жиром. В номере я включил вентиляцию на максимум и бросился на гигантскую кровать, оказавшуюся неожиданно жесткой. Зазвонил телефон, а когда я после третьего звонка снял трубку, в ней послышалось:
      - Зайдите в пункт проката самоходных кресел и возьмите кресло номер шесть. Сейчас.
      Я сразу же направился туда. Пять минут спустя я заплатил за прокат, а когда после короткого инструктажа выехал на улицу и остановился в ожидании какого-то знака, меня обогнало точно такое же кресло и кто-то позвал:
      - Йитс!
      Я двинулся следом за провожатым. Мы проехали половину главной улицы, затем свернули в широкий переулок, закончившийся через сто метров. Потом мы пересекли небольшой парк и спустились в подземный гараж, еще немного поездили среди автомобилей, и провожатый прошептал:
      - Подожди.
      Я затормозил. Чичероне поехал дальше. Шины его кресла скрипнули на повороте. Я достал сигареты и закурил. Неожиданно сзади раздался голос:
      - Не шевелись. - Что-то коснулось моей руки. - Надень этот мешок на голову и не пытайся подглядывать.
      Я подчинился. Кто-то взял меня за руку и вытолкнул из кресла. Через несколько шагов мы сели в автомобиль, причем у меня не было сомнений, что я сижу на заднем сиденье не один. Поездка продолжалась недолго, у меня даже не успел заболеть живот, в который упиралось дуло какого-то оружия. Потом мы вышли, и я, поддерживаемый под локоть, прошел еще пару сотен шагов.
      - Садись.
      Наклонившись, я нащупал край дивана, сел и положил руки на колени. Капли пота стекали по моему лицу и после короткого полета от подбородка к груди приземлялись на рубашке.
      - Можешь снять мешок, - услышал я сзади мужской голос, уже чей-то другой. - Но если хоть чуть-чуть повернешь голову, отсюда живым не выйдешь.
      Медленно подняв руки, я стащил с головы мешок. Я находился в маленькой комнатке, похоже, без окон. Над головой горела мощная лампа. За моей спиной сидел по крайней мере один человек. Я не шевелился.
      - Ну? Я слушаю, мистер Йитс, - вежливо произнес незнакомец.
      - У меня для вас два сообщения, думаю, важных. Взамен...
      - Еще чего! - перебил он. - Ты не на базаре. Что еще за торг? одновременно удивился и возмутился он.
      - Наверное, вы отдаете себе отчет в том, что я бы сюда не совался, если бы мне от этого не было никакой пользы? - спросил я. - А какая мне польза, если вы даже не знаете, о чем речь?
      - Польза тебе будет, если выйдешь отсюда живым. Полезнее не бывает.
      - Да что вы пугаете? - задал я очередной вопрос. - Нельзя нормально поговорить? Как частный детектив с шефом могущественной преступной организации? Я говорил полицейскому, что я не дурак и не искал бы контакта с вами, если бы не верил, что могу выйти отсюда невредимым и с определенной выгодой для себя.
      - Как остроумно и логично. - Я почти видел, как Хоникомб восхищенно качает головой. - Ну, так я слушаю.
      - Первое я вам уже, можно считать, сообщил. Ваш адрес не является тайной для ЦБР. Это, наверное, чего-то стоит, нет? Вам я это отдаю бесплатно. Но за второе я хочу получить от вас кое-какую услугу. Речь идет о том, чтобы найти одного человека. Насколько я знаю, это вполне нормальный добропорядочный пожилой гражданин, который неожиданно пожелал полного одиночества и анонимности. Вы, наверное, в состоянии быстро его найти. Найти и проследить, чтобы с ним ничего не случилось, пока я с ним не поговорю. Может быть, его нет в живых, тогда я был бы благодарен за информацию о том, кто его убил. Все.
      - А взамен?
      - Взамен я скажу вам, кто убил вашего брата.
      Сзади послышался какой-то треск, похоже, рухнул отброшенный стул, и в поле моего зрения появился Иэн Хоникомб, звезда первой величины в преступном мире, человек, которого боялись и благосклонности которого добивались все семьи мафии, человек, без ведома которого невозможны были контакты с организациями в других частях мира. На лице у него была тонкая маска из искусственной кожи, но она не в силах была скрыть ярости, исходившей с каждого квадратного миллиметра настоящего лица. Вытянув руку, он почти коснулся указательным пальцем моей груди. Хотя это был самый обычный палец, я почувствовал исходящий от него могильный холод.
      - Говори, - процедил он, не убирая пальца.
      - Вы еще не выразили согласия на сделку, - сказал я, глядя ему в глаза.
      - Скажешь немедленно! - рявкнул он.
      - Я мог бы за эти сведения получить миллион, даже не обязательно от вас, а вы торгуетесь?
      Несколько секунд он жег мне глаза взглядом, затем неожиданно отступил.
      - Знаю, - опередил я его. - Вы можете меня убить, раздавить катком, сжечь живьем, сбросить с самолета. Вы также можете сторговаться со мной и получить свое несравненно более изящным способом. И намного более приятным для меня.
      Он полез в карман и достал портсигар. Когда он закурил, я почувствовал запах легендарных "Ребекко". Одна затяжка сожгла бы мне легкие, он же глубоко затянулся, и у него даже слезы на глазах не выступили.
      - Зачем мне изящное решение? - спросил он уже тише.
      - Судя по тому, что я знаю, вы руководствуетесь своеобразным кодексом: вы первый, похоже, поняли, что в наше время примитивный босс, убивающий направо и налево, не имеет права на существование. Преступление для вас бизнес, а в бизнесе следует соблюдать определенные принципы.
      - Интересно. - Он щелчком отбросил окурок в сторону. Послышался какой-то шорох, видимо, кто-то из подручных кинулся его подбирать, чтобы поместить в пепельницу. - Откуда знаешь?
      - Классический гангстер убил бы Феликса Кельша без особых раздумий и жил бы с чувством исполненного долга. Вы же согласились с приговором суда, может быть, даже провели собственное расследование...
      - Ладно. Согласен на твои условия, - прервал он. - Твой анализ моей личности нужен мне как собаке пятая нога. Ну?
      - Убил Кельш, - сказал я. - Можно закурить?
      Какое-то время он стоял, вытаращив глаза, потом бросил взгляд куда-то над моей головой и как будто принял некое безмолвное сообщение.
      - Не может быть, - медленно проговорил он. - Мы проверили.
      - Их трое. - Я полез в карман и, достав сигареты, быстро закурил. Тройняшки. Трое абсолютно одинаковых наемных убийц, при том что двоих официально не существует. Их зовут Морт и Сальво, но все пользуются именем Феликс.
      - Откуда знаешь?
      - Я провел расследование.
      - Погоди! - перебил он меня. - Кто этим занимался? - спросил он, снова глядя куда-то за моей спиной.
      Он выслушал безмолвный ответ, и я увидел в его глазах приговор неспособному работнику. Я сглотнул.
      - Жена вашего брата была права, - выдавил я. Он посмотрел на меня. - Я имел счастье видеть их всех троих вместе. Быть может, их уже только двое или один ранен.
      Внимательно глядя на меня, он потянулся к портсигару и снова закурил.
      - Брат был тем еще растяпой, и мы друг друга не любили, но он мой брат. Кому-то хотелось меня унизить, и с помощью нескольких придурков это ему удалось. Но ничего. Разберемся...
      - Если можно, - кашлянул я, - у меня еще одна личная просьба...
      - Ну? - буркнул он, уставившись в стену.
      - Мне хотелось бы, чтобы братья сказали, кто им заказал меня. Меня это очень интересует.
      - Ладно. - Он оторвал взгляд от стены и небрежно махнул рукой. - Так кого мы должны найти?
      - Сол Богг, математик из университета в Менарде...
      - Достаточно. Что-нибудь еще?
      Я покачал головой.
      - Послушай, - он снова направил в мою сторону палец, - ты выйдешь отсюда живым. Меня так и подмывает выяснить, как ты получил мой адрес, но черт с тобой, - он великодушно махнул рукой, - все равно это уже неактуально. Мы с тобой столковались, и забудь об этом. Если я еще раз тебя увижу... - Он ткнул большим пальцем в пол. - Если то, что ты сказал, неправда... - Тратить сил на жесты он уже не стал.
      Я кивнул и встал с мешком в руке. Хоникомб, не прощаясь, обошел меня и вышел из комнаты. Не ожидая указаний, я надел мешок на голову, а полчаса спустя меня посадили в ждавшее кресло.
      Вернувшись в отель, я принял душ, около двух расплатился и сел в автобус, который вывез меня из Тоухи. На каждом повороте меня мотало в гигантском кресле, но мучился так я меньше часа. Пересев в другой автобус, я еще до захода солнца снова был в Тильсее и давал идиотские ответы на дотошные расспросы Клода. В конце концов, чтобы избежать драки, мы сели сыграть в карты, и я два раз проиграл. Из моего домика я позвонил портье и продиктовал список покупок. Полчаса спустя мальчишка принес мне все, о чем я просил, и дополнительно - по собственной инициативе купленные газеты. Как оказалось, это был отнюдь не глупый поступок. Довольный, я лег подремать под охраной Клода. Примерно около одиннадцати вернулся Ник.
      - Ничего конкретного, - сказал он с порога, словно опасаясь, что мы бросим в него гранату, если он хотя бы на секунду задержится с отчетом.
      - Есть хочешь? - спросил Клод.
      Ник отрицательно покачал головой, присел рядом с Фебой и погладил ее по голове и спине. Потом встал и потянулся.
      - Могу я принять душ, прежде чем обо всем расскажу? - спросил он. - Я устал как тысяча чертей. Легче управлять теннисным кортом, чем этой скотиной. - Он показал головой куда-то в сторону, где остывал "мохигеран".
      - Угу, - одобрительно буркнул я и занялся своей порцией коктейля.
      Мы закончили одновременно - он принимать душ, мы с Клодом гулять с Фебой. Все четверо перебрались в мой домик. Я включил на небольшую громкость радио, подождал, пока Ник принесет кофе, и ободряюще кашлянул.
      - Его зовут Хедгуд Уэсли Барнс. Пятьдесят три года, вдовец, четверо детей. Преподает биохимию в Унитехнической Академии. Восемь лет назад он был кандидатом на Нобелевку, и ему предложили перебраться в Кратер Потерянного Времени. Сначала он согласился, наслаждался славой, начал сворачивать свои дела, а потом вдруг отказался, мотивируя это неким видением и возникшей после него убежденностью, что подобный поступок несовместим с догматами веры реформатской церкви, к которой он принадлежит. Такова официальная версия. Я ходил за ним полдня. - Ник только теперь вспомнил о приклеенных коротких усиках. Клей, видимо, был неплохим, раз выдержал купание. Ник едва не оторвал себе верхнюю губу, прежде чем отцепил искусственную растительность. На время этой операции он замолчал и еще какое-то время беззвучно шевелил губами. Наконец он закурил. - Я не заметил, чтобы кто-то за ним следил или наблюдал. Вел он себя совершенно нормально. Лекция, два часа консультаций, ланч с какой-то студенткой - думаю, он проходит с ней сокращенный курс биологии млекопитающих... ну, вы понимаете. Я его поймал на поле для гольфа, зашел сзади и, не представляясь, спросил: "Что нового, мистер Барнс?" При этом постарался показать ему кусочек кобуры, якобы высунувшейся из-под пиджака. Он страшно перепугался, клюшка затряслась у него в руках так, что он мог бы ею смешать первоклассный коктейль в столитровой бочке. У него дергалось все - веки, губы, язык, вся голова, селезенка, диафраг...
      - Поменьше анатомии, - прошипел Клод.
      - Все! - без тени смущения повторил Ник. - Я сам испугался. Просто стоял и смотрел на него. Однако он неожиданно взял себя в руки, сжал крепче клюшку и спросил: "Вы кто такие? Что вам всем нужно?" - "Откуда вы знаете, что я не один?" - коварно спросил я, но он уже полностью владел собой. "Дерьмо редко ходит в одиночку", - ответил он. Вообще, он производил впечатление человека, которому уже все осточертело. По крайней мере, так я его оценил и решил вести себя в соответствии с его ожиданиями. "Вы уже не боитесь", - по-киношному заявил я и с сожалением покачал головой. "Именно", - ответил он, хотя, похоже, и не столь твердо, как ему бы хотелось. "А чего вы боялись раньше?" На этот раз он едва не бросился на меня с клюшкой в руке, но удержался. Я стоял, слегка улыбаясь, с одной рукой в кармане, совсем как в кино. "Кто вы?" - снова спросил Барнс. "Вы знаете, и я знаю, к чему вопросы? - пожал я плечами и задал вопрос, который все испортил: - Почему вы задерживаете оплату?" Я ожидал, что он скажет что-нибудь о своих проблемах или возмутится и скажет, что перевел все вовремя. Но он нахмурился и долго внимательно меня разглядывал, словно фотографируя своими двумя объективами. Я поскреб усы и с сожалением сказал: "Жаль, мистер Барнс. Очень жаль, что мы не смогли договориться. Это плохо кончится. Без всякого сомнения". Потом повернулся и пошел в сторону кустов, но через несколько шагов оглянулся. Он стоял на том же месте. У него было странное выражение лица, словно он боролся с собой. Думаю, он чего-то боится, кто-то его чем-то напугал, но речь идет не о деньгах, отсюда и его растерянность. Вот и все.
      - Жаль, что вы не поехали туда с Клодом, - вздохнув, сказал я. - Он поговорил бы на тему отказа от вечной жизни, а ты бы сыграл эту свою роль. А так...
      - Но... Подожди! - Ник возмущенно вскочил. - Ты не считаешь, что, может быть и случайно, но кое-что я из него вытянул?
      - Конечно, ты вытянул очень много, - успокоил я его. - Ладно. Его отказ вовсе не обязательно должен быть столь важен, может, он действительно решил в положенное время, как и все, перенестись в край вечной охоты. Но этот его страх - явно из-за чего-то другого. Как бы там ни было, пока, наверное, стоит оставить его в покое, хотя бы на некоторое время. Мне бы не хотелось, чтобы из-за нашей деятельности... - Я не договорил.
      - Так что будем делать? - невнятно спросил Клод. Сигарета, которую он закуривал, мешала ему говорить.
      Взяв газету, я бросил ее на стол. Оба поймали ее одновременно, и сначала никто не хотел уступать другому, потом Клод дернул сильнее. Бросив взгляд на первую полосу, он поднял бровь.
      - Вряд ли речь идет о возвращении астронавтов с орбиты Меркурия. Какое до них дело детективу? В течение последних нескольких лет они могли самое большее обжуливать друг друга в покер.
      - Ниже, - презрительно бросил я. - Прием у Голдлифа. - Я поудобнее развалился в кресле. - Две тысячи гостей, четыре тысячи бифштексов. Я не могу упустить такого шанса.
      - И двести тайных агентов, не считая копов вокруг, - добавил Клод.
      - Там должно быть тонны две высокооктанового топлива. - Ник направил палец в потолок, словно речь шла о рае. - Ничто не удержит Оуэна от того, чтобы принять участие в такой пьянке.
      - Шутник! - рявкнул я. - Подождите меня здесь. Через два дня вернусь. Может, что-то разнюхаю.
      - Двухдневное похмелье?
      Я показал жестом, что могу с ним сделать.
      - А иначе нельзя? - агрессивно бросил Ник.
      - Как?
      - Думаю, что лучше поискать эту Бонни, поговорить с ее ударником, сгонять в Канаду, прижать Барнса, - перечислил он и посмотрел на Клода: Что-то еще?
      Тот отрицательно покачал головой. Оба смотрели на меня, и я знал, что они не уступят. Впрочем, они были правы. От простого ожидания не было никакой пользы, лишь больше шансов подставиться противнику.
      - Хорошо, - кивнул я. - Ты, - я показал на Ника, - займешься Бонни в Флагстаффе, только не трогай никого из ТЭК. А ты сгоняешь в Онтарио. Попробуй пообщаться с журналистами и проверь, не было ли там в это время Богга, или Барнса, или вообще кого-то замешанного в эти игры со временем. Может, сам Хертль? Может быть?
      Ник и Клод посмотрели друг на друга и улыбнулись. Феба вскочила и подошла к нам, словно и она почувствовала, что примет участие в настоящей мужской работе. Трое на работе, не считая собаки. Как раз хватит на одну палату в сумасшедшем доме.
      Нью-Йорк - самый идиотский город в мире, естественно, вследствие идиотизма его жителей, разделивших город на районы и замкнувшихся внутри небольших резерваций, или гетто: район джазменов, район педиков, район докеров, банкиров, черных, белых, желтых, красных. И теперь человек в зависимости от того, в каком месте он находится, становится сутенером или учителем. Достаточно сесть в такси и назвать адрес, чтобы водитель уважительно приподнял фуражку или заблокировал перегородку внутри салона, опасаясь грабежа. Мой таксист слегка поправил фуражку, что должно было означать положительное отношение к адресу. Было без нескольких минут десять, и город благодаря этому выглядел вполне сносно, во всяком случае, неоновые рекламы и фары автомобилей, обстреливавшие такси своими лучами со всех сторон, не позволяли внимательнее приглядеться к фасадам домов. Мы двигались со скоростью хромого пешехода, но только в течение первого часа, после чего застряли в пробке. Я не спешил, особенно учитывая, что у меня не было никаких планов по поводу того, как проникнуть на прием к Голдлифу, не хотелось мне и подвергать свой деловой костюм воздействию нью-йоркской атмосферы. Я отрегулировал кондиционер, не обращая внимания на недовольное ворчание водителя, и поудобнее развалился в кресле. Четверть часа спустя водитель включил радио.
      - ...минаем, что через шесть минут начнется передача поздравлений Брайану Парслоу! - услышал я возбужденный голос диктора. - Помните, это первая такая посылка с Земли в космическое пространство. Постарайтесь точно синхронизировать свои световые сигналы с нашими звуковыми. Пусть отважный сын нашей нации знает, что мы помним о нем!
      Я приглушил радио и переключился на связь с водителем.
      - О чем это он? - спросил я. - Какие сигналы? Что за поздравления?
      Он повернулся и тяжело посмотрел на меня. Во взгляде его было столько презрения, что в нем мог бы утонуть любой менее толстокожий человек.
      - Возвращается наша экспедиция на Меркурий, - процедил он. Я открыл рот и хлопнул себя ладонью по лбу. Взгляд водителя смягчился, видимо, я ударил достаточно сильно. - У командира, Брайана Парслоу, сегодня день рождения. Это наш парень, из Нью-Йорка! Так вот, мы сейчас пошлем ему поздравления. Он отключился и увеличил громкость приемника.
      Я этого делать не стал, поскольку и так отовсюду - из каждого автомобиля, из каждого окна, магазина, бара - доносился все тот же восторженный голос. Еще раз напомнив о синхронизации, он посоветовал воспользоваться специальными выключателями, позволяющими включать и выключать всю домовую электропроводку. Голос ломался, срывался, взвизгивал и не уходил из эфира. А потом голос кастрата начал отсчет. Я услышал, что вся улица ревет вместе с ним. Затем раздался тонкий, вибрирующий звук, и мой водитель, все водители, все ньюйоркцы начали как роботы нажимать переключатели своих фар.
      ...пии-пи-пии-пи... пи-пи-пи-пи.. пи-пии... пии-пи... пии-пи-пии-пии...
      Я машинально читал послание любимцу нации Брайану Парслоу. Улица стреляла светом во все стороны, кто-то из водителей нажал на сигнал, это всем понравилось, и несколько секунд спустя чудовищный, но, следует признать, невероятно организованный рев тысяч клаксонов ударил в небо. Будь я на месте Господа Бога, я бы счел, что пришло самое время, чтобы стереть с и без того неудачного земного шара чирей Нью-Йорка. У Создателя, видимо, было на этот счет иное мнение. Мой водитель четко щелкал переключателем фар, давил на клаксон и даже на тормоз. Я услышал, что он орет во все горло нечто вроде боевой песни, только слов он не знал и просто завывал, как все. Самый большой сумасшедший дом в мире. Так продолжалось несколько минут. Потом рев сигналов стих, и наступила такая тишина, что даже я не выдержал и снова включил городскую волну. Несколько секунд ничего не происходило, а потом я услышал голос Брайана, командира меркурианской экспедиции.
      - Люди! Мы никогда не видели ничего подобного! - всхлипывал он. Никогда в жизни я не был столь тронут. Не думайте, что я плачу оттого, что мне тяжело было вспомнить азбуку Морзе. Я люблю вас, вы, чертовы пожиратели электричества! - проревел он с орбиты.
      Только теперь я понял, на что способны возбужденные ньюйоркцы - из домов полетели на улицу сотни, а потом тысячи разных предметов; началось, видимо, с какой-нибудь рюмки, так что вполне логично, что сразу же следом полетели бутылки, и начался сущий ад. Подобное я пережил уже однажды в Риме, когда через несколько секунд после полуночи в Новый год чокнутые итальянцы избавлялись от всего, что казалось им ненужным. Сейчас творилось то же самое: из окон полетели дешевые радиоприемники, какая-то мебель, игрушки. Я видел даже летящий вниз включенный телевизор, эффектно приземлившийся на крышу "форда". Водитель предусмотрительно не высовывал голову из машины. Несколько раз что-то грохнулось о нашу крышу, но никого, за исключением меня, это не волновало. Водитель беспорядочно мигал фарами, что-то рыча с пеной на губах. На всякий случай я разблокировал обе пары дверей и сел посреди дивана. Так я ждал минут десять, потом у тех идиотов закончилась мебель. Постепенно успокоились водители, зажглись витрины и свет в окнах. Все снова выглядело нормально, лишь блестящая от осколков мостовая и толпы еще вопящих в экстазе ньюйоркцев напоминали о творившемся несколько минут назад безумии. Похоже, это был первый в истории человечества оргазм, достигнутый с помощью азбуки Морзе. Впрочем, насколько я знаю жителей этого города - не последний. Расплачиваясь с водителем, все еще дергавшимся на своем сиденье, я не выдержал и сказал:
      - Ведь русские там уже были.
      Он обозвал меня пенисом, только не столь изысканно. Придурок. Я вышел и поправил плащ и шляпу. Меня ждала двухмильная прогулка, так что я не особо спешил - все равно приходилось караулить подходящий случай, чтобы проникнуть на территорию "Секонд Парадайз", где проходил прием. Я шел медленно, не позволяя себе расслабиться. Что-то должно было случиться, и оно случилось. Какой-то двухместный "ксапис" неуверенно вывернул из-за поворота и затормозил, несколько раз ударившись о поребрик. Я подошел ближе. Водитель блевал через открытое окно. Я обошел машину и сел с другой стороны. Пока он свисал наружу, я полез в "бардачок" и быстро кое-что прочитал относительно владельца машины. Подождав, пока он начнет сплевывать и вздыхать, я толкнул его в плечо.
      - Лучше тебе? - заплетающимся языком спросил я. - Лучше, ну?
      Он повернул голову, пытаясь увидеть меня, но ему никак не удавалось сфокусировать взгляд.
      - Ну-у-у... - икнул он, и изо рта его вырвалась струя воздуха, издававшего аромат отнюдь не бифштексов, но бара с богатым ассортиментом напитков. - А ты... - Он повертел головой, пытаясь сформулировать вопрос.
      - Не-е... Поведешь ты. - Я махнул рукой. - Я так нажрался, что ни черта не соображаю. Возвращаемся. - Я ткнул большим пальцем в ту сторону, откуда он приехал.