Он вовсе не удивился, увидев меня в дверях своего дома. Впрочем, я этого ожидал.
      - У меня к тебе просьба, - с порога сказал я.
      Он улыбнулся одними глазами, отодвинулся и пропустил меня внутрь.
      - Редко случается, что ты являешься ко мне без причины. Таких визитов было... - Он прищурился и поднял голову. - Сейчас... сколько же это раз...
      Я смотрел на него с удовольствием. Он играл вдохновенно, прекрасно импровизировал, во всяком случае, намного лучше, чем Ник. Его талант, можно сказать, пропадал впустую в ЦБР. Несколько раз хлопнув в ладоши, я прошел мимо хозяина в гостиную. Комната выглядела совершенно иначе, чем в последний раз. Она всегда выглядела иначе, чем в последний раз. У Дуга была привычка просить каждую свою очередную девушку сменить обстановку. Он не многое терял - в квартире, состоявшей из шести комнат, можно одной пожертвовать для экспериментов. Зато девушки, не знавшие этого, полностью раскрывали свою душу и затем довольно быстро уходили. А комната становилась то библиотекой, то японской спальней, то шикарным салоном, заставленным поддельным фарфором и статуэтками, и наверняка еще чем-то другим. Я видел только эти три варианта. Теперь это было мягкое, пушистое логово - гектары мехов, тонны мягких, проминающихся под рукой пуфиков и кресел. Ощупав одно, я сел и посмотрел на Дуга.
      - Очередная кошечка, - утвердительно произнес я.
      Он присел на угол стола - кажется, единственного твердого предмета в комнате.
      - Послушай, - он вытянул в мою сторону палец, - я знал одного парня, который панически боялся случайной смерти. Он все время оглядывался по сторонам, вглядывался в небо, опасаясь падающих сверху предметов, ездил очень осторожно, избегал самолетов, и так далее, и так далее. И знаешь, как он умер?
      - Наступил босой ногой на тарантула, - сказал я.
      - Он дожил до восьмидесяти шести лет в полном здравии. Умер от старости.
      - Оригинально. - Я изумленно покачал головой. - И чему должны были служить твои рассуждения?
      - Ты мыслишь схематически: раз некто боится несчастного случая, значит, он и должен погибнуть случайно. То же самое и тут. - Он описал большим пальцем круг в воздухе. - Раз вокруг все мягкое, значит, его создатель должен быть педиком или сладкой кошечкой. А вот и нет! Мы просто занимаемся любовью повсюду - и здесь тоже - и, чтобы не мучиться в поисках местечка поудобнее, сделали так, чтобы удобно было везде.
      - Все, убил, - сдался я. - У меня к тебе просьба, - начал я во второй раз. - Я хочу, чтобы ты просмотрел ваши архивы и нашел дело, касающееся тройняшек. - И, понимая, что сказал не слишком много, я добавил: - Мне нужно найти тройняшек мужского пола, около тридцати лет, ростом с сапоги для верховой езды. Не может быть, чтобы раньше за ними ничего не числилось.
      - Если они такие специалисты, то как тебе удалось... Им тебя заказали? - Он достал откуда-то из-под слоя меха сигареты и протянул мне.
      Я поблагодарил брезгливой гримасой и закурил свои, после чего кивнул:
      - Да. Мне удалось спастись, собственно, я был к этому готов. Подсунул им незаряженный игломет, погасил свет и так далее. А! И еще собака мне помогла.
      Он пошевелил губами, словно рыба, и, словно рыба, не издал ни звука. Потом окинул взглядом комнату, выскочил на кухню и принес две пепельницы.
      - Тройняшки... - пробормотал он. - Не помню. - Он поскреб подбородок. Нужно будет поработать, - закончил он. - Сочувствую. Завари кофе, - махнул он рукой в сторону кухни, - и принеси чашки.
      Я слышал, как он откидывает груды шкур, освобождая комп, и соединяется со своей фирменной сетью.
      Бульканье внутри кофеварки заглушило звуки из комнаты. Кухня, к счастью, сохранила свой прежний облик, так что я без труда нашел чашки и подогреватель для них. Когда я вернулся в комнату, Дуг оторвал взгляд от экрана и выпятил нижнюю губу.
      - Ничего такого нет. У нас всего было две пары близнецов, но одни сидят, а от вторых осталась половина. Впрочем, возраст не сходится.
      Я почти швырнул поднос на стол. Неудача на самом старте основательно выбила меня из колеи. Саркисян кашлянул. Стиснув зубы, я разлил кофе по чашкам. В сурдокамере, в которую превратилась гостиная Дугласа, слышалось лишь мое сердитое сопение и шум воздуха, вырывавшегося вместе с дымом из легких Саркисяна. Он щелкнул пальцами:
      - Есть! Надо по-другому. - Он подскочил к компу, клавиши отозвались мелодичным звуком. - Поищу кое-какие дела, насчет близнецов... - Он не договорил и наклонился к монитору, затем повернулся ко мне: - Подождем.
      - Что ты придумал? - Злость отрицательно влияет на темп работы моего мозга.
      - Могло быть дело, где кого-то освободили из-за алиби. Например, в это время он был у парикмахера или на борту самолета. Понимаешь?
      - Ну. - Я улыбнулся. - Наконец-то я заставил думать тебя и этот твой компьютер. Придется ему потрудиться.
      - А мы тем временем... - Саркисян заговорщически подмигнул, потирая руки.
      - Договоримся, что сегодня у меня нет желания. Это звучит приличнее, чем просто "не могу".
      Я глотнул кофе. Только что он казался мне невкусным, но теперь вдруг обрел вкус и аромат. Комп тихонько попискивал. Допив кофе в два глотка, я попытался поудобнее устроиться на подушках. Едва я нашел более-менее подходящую позицию для своего седалища, как заверещал комп, и мы оба бросились к нему. Дуг неожиданно остановил меня движением руки:
      - Извини. - Он пожал плечами.
      Я послушно вернулся в кресло и провалился по шею в меха.
      - Кажется, есть! - бросил через плечо Дуг.
      Я закурил, и это было единственное движение, которое я совершил за почти двадцать минут, в течение которых Саркисян поглощал информацию с экрана.
      Я вперил взгляд в висевшую на стене огромную трехмерную фотографию рта. В таком увеличении губы казались вырезанными из двух полос коры старого дуба. Даже пурпур губной помады размылся в какой-то серо-коричневый оттенок.
      - Я не могу тебе этого показать, - сказал он, очищая экран, и повернулся ко мне: - Там имена информаторов, коды...
      - К делу! - рявкнул я.
      - Примерно так: три года назад некий Феликс Кельш застрелил на улице в Нью-Каире мужчину. Жена убитого очень хорошо его запомнила, и благодаря этому восемь месяцев спустя его поймали и отдали под суд. Тогда он представил несокрушимое алиби, а именно: он провел неделю на охоте в Канаде в компании четырех друзей. Все были уважаемыми гражданами среднего достатка, наснимали целые километры пленки. Всего его алиби подтвердили четырнадцать человек. Суд вынужден был признать, что жена потерпевшего ошиблась или, что еще хуже, руководствуется какими-то никому, кроме нее, не известными мотивами, обвиняя Кельша. Его освободили, хотя та женщина не переставала настаивать на своих показаниях, остальные же свидетели от своих показаний отказались. Якобы они стояли чуть дальше и не были столь уверены во внешности убийцы. Вот так. - Он поднял брови и посмотрел на меня: - Доволен?
      - Фотографию! Чего издеваешься?
      Он хлопнул рукой по лбу и побежал к компу. Несколько секунд спустя на экране появилось лицо Феликса, или Морта, или Сальво. Я глубоко вздохнул и вопреки собственному желанию захихикал.
      - Хорошо иметь такую семейку, - сказал я. - Особенно если все за одного, а один за всех. Давай теперь все, что у вас о нем есть.
      - Феликс Кельш. Родился в 2014 году в Викбурге. Родных нет. Образования нет. Официант, продавец с годичным стажем. Не судим, ни в чем предосудительном замечен ранее не был. Общее мнение - в среднем положительное.
      За достоверность этих данных я не дал бы и использованного билета на карусель. Но Феликс существовал. Когда последняя строка исчезла с экрана, я довольно причмокнул.
      - Хорошо. - Я налил себе кофе. - Как я уже говорил, у меня к тебе просьба...
      - Погоди! А с тройняшками что? Не просьба?
      - А! - Я небрежно хлопнул ладонью по столу. - Мелочь. Маленькая услуга. Мелочь. - Я сделал небольшую паузу. - Это действительно мелочь по сравнению с тем, о чем я хочу сейчас попросить, Дуг.
      Содрав зубами кусочек кожицы с нижней губы, он сплюнул в сторону, на мех.
      - Ну? - поторопил он.
      - Мне нужен один адрес из вашего архива.
      Он поднял брови, одновременно опустив уголки губ. Я достал из кармана антижучка и включил.
      - Из отдела спецопераций, - мягко добавил я. Брови его вернулись на место, а челюсть отвалилась.
      Я подождал, когда его легкие снова заработали, а веки несколько раз опустились и поднялись, увлажнив вытаращенные глазные яблоки. Он поднес руку к лицу и ткнул себя пальцем в глаз. Полились слезы и ругательства.
      - Оуэн. - Он встал и, отбросив груду мехов в углу, включил стоявший там радиоприемник. - Ты даже упоминать не имеешь права, что знаешь о существовании такого отдела. Подожди, - сказал он громче, хотя я никуда не уходил. - Сегодня ты разговаривал с Парсоном. Я тоже. Он предупредил, чтобы я был с тобой осторожен. Естественно, мне на это плевать. Но у меня есть свое личное мнение, и сейчас ты его выслушаешь. - Небрежно отодвинув чашку с остатками кофе, он почти каждое слово сопровождал ударом пальца о стол. Такие, как ты, существовали в любую эпоху. Ты не представляешь из себя ничего нового. Детективы, которые провоцируют противника, которые, вместо того чтобы вести детальное, профессиональное следствие, подставляют себя под пулю, чтобы в подходящий момент увернуться и поймать врага за руку, известны были уже два столетия назад. Они никогда не понимали смысла жизни, но кто-то из них всегда добивался успеха. Один из ста. Остальные умирали быстрее, чем Христос, а говорят, что он жил недолго. Тебе тоже до сих пор все удавалось, но у каждой серии удач есть свой конец. Ты прибегаешь к банальным приемам, чтобы вывести противника из равновесия - начинаешь выращивать землянику или покупаешь десантный бронетранспортер на воздушной подушке...
      - Я купил "химеру", - небрежно вставил я, хотя меня неожиданно сильно задела точная оценка моих методов.
      - Что? Вот именно. Ты интригуешь своих врагов, подставляешься, дразнишь... Рассчитываешь на их глупость или неумение владеть собой.
      - Да, я дурак, знаю, - прервал я его. - И наверное, поэтому некая государственная организация обратилась...
      - Знаю! Пока что твой метод тебя не подводил... Знаю, - повторил он и махнул рукой. - Не пойми меня превратно - мы тоже используем подобные методы, например, подставляем приманку и подстерегаем охотника. Вот только у нас - несколько степеней страховки, два вагона оборудования, мы работаем над ловушкой несколько недель или месяцев. А ты просто залезаешь в мясорубку и ожидаешь, что добрый бог в нужный момент сломает нож. - Он облизал губы и сглотнул. - Пойми меня, дело не в этих данных. - Он показал большим пальцем за спину, на экран компа. - Я не дам их тебе не потому, что они сверхсекретные, но потому, что это такие сведения, которые могут разрушить могущество самых могущественных людей в нашей стране. Кем бы они ни были! А ты хочешь задеть кого-то из них. Да если они сочтут, что это им выгодно, они сбросят бомбу на твой район, или...
      - Не убеждай меня, - прервал я его. - Думаю, что знаю, какой вес имеют эти сведения, и именно поэтому прошу их у тебя. Иначе... Мне не нужны столь ценные данные. Мне просто нужен адрес кого-нибудь очень важного, кто смог бы оказать мне кое-какую услугу - найти одного человека и сообщить его нынешний адрес. Никаких угроз, никакого шантажа или вымогательства. Просто - дай мне кого-нибудь из крупных преступников.
      - Идиот! - процедил он. - Уже то, что ты знаешь об их существовании для тебя смертный приговор, без права на обжалование.
      - Оставь, - поморщился я, а когда он побагровел и сделал глубокий вдох, наверняка намереваясь обрушиться на меня с криком, быстро добавил: - Я не идиот, Дуг. Если ты мне не поможешь, я все равно буду действовать дальше. Я просто не в состоянии прекратить расследование, пока могу хоть что-то делать. Если я хорошо помню, несколько лет назад эта моя черта понравилась твоей фирме настолько...
      - И все-таки ты идиот. - Он беспомощно развел руками и хлопнул ладонями о бедра. - Ничего до тебя не доходит.
      - Не доходит, - согласился я.
      - Не потому ли вы расстались с Пимой? Ответь, это не простое любопытство, - потребовал он.
      - Да, - немного подумав, ответил я.
      - Ну, значит, ты и в самом деле неисправим. Если даже Пима...
      Он замолчал и начал втягивать в себя воздух, словно хотел взлететь подобно воздушному шару. Когда он надул щеки и начал выпускать воздух обратно, я сказал:
      - Перестань, - и повторил: - Пе-ре-стань!
      Прошла минута, прежде чем он прекратил пронзать меня взглядом своих голубых глаз, все это время что-то пережевывая. Затем он слез с пуфика и переместился к клавиатуре. Заслонив собой компьютер, он долго беседовал с системой, которая наверняка всеми возможными способами допрашивала его о допуске. Потом он долго, очень долго читал что-то с экрана. Наконец, он выключил комп и вышел из комнаты, но быстро вернулся. На пороге он остановился, налил себе полстакана и залпом выпил. Лишь затем он подал стакан мне и налил себе тоже. У нас обоих слегка тряслись руки. Мы заметили это одновременно, но никого это не рассмешило. Я выпил половину содержимого стакана, и тогда Дуг кинул мне какую-то бумажку, а когда я поднял ее с пола, неожиданно рухнул на колени и выхватил ее у меня из-под носа. Прочитав что-то, он закрыл лицо руками и глухо застонал.
      - Что случилось?
      Он посмотрел на меня безумным взором, смял листок и, сжав кулаки, коротко хихикнул.
      - Прежде чем начнешь что-либо делать, проверь, как звали того типа, которого застрелил тройняшка. Тебе невероятно повезло, - невнятно проговорил он, словно его язык прилип к нёбу.
      Бросив листок мне, он вскочил с пола и швырнул мой антижучок об пол. Ему пришлось несколько раз ударить пяткой, прежде чем удалось раздавить на мягком полу противоподслушивающий передатчик. Потом выпил свой виски и выключил радио. Стало жутко тихо. Шелест разворачиваемой бумаги был слышен, наверное, в радиусе мили. Я прочитал пять слов, составлявших содержание записи: фамилия, местность и название организации. Меня пробрала дрожь. Я поджег листок и тщательно измельчил пепел, потом допил виски. Саркисян протянул мне бутылку, но я покачал головой. Разговор утомил меня больше, чем я мог предположить. Хорошо, что он хотя бы закончился положительным результатом. Однако я чувствовал, что еще немного, и я напьюсь в стельку, а это меня окончательно бы сломало. Я закурил и глубоко затянулся несколько раз, почти без промежутка. Теперь можно было делать вид, что мое учащенное дыхание вовсе не следствие прочитанного на листке Саркисяна. Я внимательно пригляделся к пятнам на висящей на стене шкуре, почти пересчитав их все нерегулярно расположенные светлые пятнышки на темном фоне идеально подходили для бессмысленного разглядывания. Может, и не бессмысленного, потому что в конце концов некий импульс обрел форму конкретной мысли. Я затушил сигарету, подавив рвавшиеся с губ вопросы.
      - Я бы хотел позвонить, - сказал я. - Мне нужно, чтобы никто этого не слышал, то есть никто, кроме тебя. Можно?
      Он показал на стену позади меня, а когда я откинул мех и обнаружил нишу с телефоном, буркнул:
      - Сначала двенадцать-двенадцать-семьдесят шесть, чтобы выйти на спецлинию. До конца месяца можешь пользоваться этим номером.
      Я невнятно поблагодарил и набрал комбинацию из полутора десятков цифр. Единственной платой за усилия был длинный гудок. Я оторвал трубку от уха, и в то же мгновение что-то тихо щелкнуло. Послышался голос Пимы. Мне удалось, не откашливаясь и не облизывая губы, произнести:
      - Привет. Это Оуэн. - Я сделал небольшую паузу. - Что нового?
      Трубка молчала. Потом я услышал вздох и голос Пимы:
      - Я сменила жидкость для ванны. "Филак" намного экономичнее, да и запах у него устойчивее. Кроме того, завтра должен прийти студент стричь газон. Aга! Самое главное - я выбросила кастрюльку для молока, оно все время подгорало и никуда не годилось. Этого хватит? Или, может быть, на этот раз у тебя больше времени?
      - Конечно, я звоню не от себя, пусть счетчик тикает.
      - Угу, - буркнула она. - Ну так быстро рассказывай, в чем дело, и знай, что ничего хорошего я не ожидаю.
      - Ты права, - бодро ответил я. - Я звоню, чтобы спросить, не собираешься ли ты, случайно, в отпуск? - Мысленно обругав себя за глупость, я не слишком ловко добавил: - Я свой уже использовал... - Сжав кулак, я ударил себя по бедру.
      - Ты это добавил, чтобы у меня не было сомнений и иллюзий, что подразумевается отпуск вместе с тобой? - И, не дожидаясь ответа, она продолжила: - В отпуск я не собираюсь. Может, через несколько месяцев.
      - Ты не могла бы раньше? Может, Европа? Я хотел бы сделать тебе подарок, и мне как раз пришла подобная идея...
      - Исключено! - сказала она намного громче, чем прежде.
      - Мне это очень важно, - настаивал я, чувствуя, что потею. - Я пошлю тебе денег. Очень тебя прошу.
      Полминуты я выслушивал шорох в трубке, выстукивая монотонный ритм кончиками пальцев о пол. Наконец она ответила:
      - Ты серьезно?
      - Абсолютно серьезно.
      - Что-то случилось?
      - Еще нет, но может, - солгал я. - Ты должна меня еще раз послушать. Последний раз, - сказал я почти искренне.
      - А потом будет следующее дело, и ты снова будешь бояться, что кто-то на меня нападет, и позвонишь, спрашивая, что нового.
      Я не ответил. Лгу я только в крайнем случае, когда нет другого выхода. Сейчас мне казалось, что необходимости еще нет. Я лишь кашлянул в трубку.
      - Окончательно - в последний раз, - услышал я. И она бросила трубку. Я тихо присвистнул и положил свою. Не глядя на Дугласа, я перевел с его компа деньги на счет Пимы и протянул руку.
      - Можешь мне кое-что сказать? - спросил он, придерживая мою руку в своей.
      - Нет. - Я потянул руку на себя, но он крепко держал ее.
      - Тебе нужна помощь?
      - Гм... нет. - Я покачал головой. - Но если что, то не премину воспользоваться, впрочем, сегодня я это уже доказал.
      - Если смогу...
      - Спасибо. Ты мне в самом деле очень помог. Без тебя я пропал бы, но...
      - Ты вообще в состоянии кого-либо слушать? Есть кто-то, кого ты считаешь умнее себя?.. Что я говорю? - Он театрально вытаращил глаза и хлопнул рукой по лбу. - По крайней мере, равным себе? Какие-нибудь авторитеты для тебя существуют?
      - О! Множество! Обожаю и уважаю Эдварда Вернона, Джона Уокера, Гаспара Кампари, Лукаса Больса, Франческо Чинзано. Вернон - этот тот, кто изобрел грог. Остальных ты знаешь.
      Он отпустил меня. На всякий случай я спустился в гараж и вышел на поверхность почти в полумиле от дома Саркисяна. Я всегда любил подобные мелкие хитрости. Дуг был прав - постоянное издевательство над противником являлось моим любимым оружием, я никогда не упускал возможности затруднить врагу жизнь. И часто выходил победителем. Будет ли так и на этот раз должно было решить время.
      Я выбрал компьютерный салон ББМ. Как ни странно, многие не пользуются домашними компами, то ли из-за скупости, то ли по глупости, а некоторые чересчур всерьез восприняли рассказ Джона Варли "Нажмите ВВОД" и предпочитают время от времени посещать компьютерные салоны, чем иметь дома комп. ББМ была самой дешевой сетью салонов с самым большим числом посетителей. Мне пришлось несколько минут подождать, но я знал, что из-за большого оборота посетителей информация о сеансах пользования компьютерами стирается каждые десять минут. Это меня вполне устраивало. Данные из полицейского архива стоят дорого, очень дорого. Вполне разумно. Таким образом к этим сведениям ограничивается доступ со стороны любопытствующих старушек и ищущих развлечений детишек. Хотя у последних средств бы на это хватило, просто они предпочитают жвачку и колу.
      Я молниеносно проглотил данные об идеальном убийстве, совершенном братьями Кельш. Необходимую информацию я получил уже в первом предложении. Фамилия жертвы. Я понял, почему Саркисян едва не лишился чувств. Очистив экран, я выбежал из салона и на первом же такси добрался до дома. На этот раз я не петлял по улицам, поскольку именно этого наверняка ожидали мои враги. Осторожно поднявшись на последний этаж, я проверил ведущий на чердак люк и остановился перед дверью собственной квартиры.
      - Феба! - позвал я.
      Не дотрагиваясь до двери, я прислушался к шороху за ней. Феба молчала, но я ощущал ее присутствие и спокойствие. Отойдя к стене и выставив руку, я открыл дверь - лучше уж жить без руки, чем не жить вообще. Ничего, однако, не произошло. Я шагнул в квартиру и прислушался. Феба спокойно лежала под выключенной батареей отопления. Я мог бы поклясться, что она улыбнулась, увидев меня, и уж наверняка ее хвост совершил несколько колебательных движений по полу.
      - Хорошая собачка, - убежденно сказал я.
      Две секунды спустя пришлось изменить свое мнение по этому поводу. Меня остановил на полушаге чей-то глухой голос, доносившийся откуда-то сзади:
      - Ни с места! Постарайся превратиться в памятник Джеферсону, только так ты можешь прожить еще немного.
      Я застыл, не отрывая взгляда от Фебы, которая во второй раз меня подвела, и лихорадочно размышляя, что делать, но даже самый совершенный компьютер не мог бы дать мне удовлетворительного ответа.
      - Медленно подними руки и разведи их в стороны! - послышалось сзади. В несколько иной ситуации я бы рассмеялся, поскольку это был мой любимый способ держать противника на мушке. Я понял, что мои враги на этот раз по-настоящему подготовились к встрече. - Повернись через правое плечо... Медленно, очень медленно...
      Я подчинился. В нише за углом стоял человек, лицо которого было закрыто примитивной черной маской с двумя отверстиями для глаз, голос раздавался сквозь материю. В руке он держал револьвер.
      - Хорошо, - сказал он другим, уже не искаженным голосом. - А теперь...
      Я почувствовал, что у меня дрожат колени и стучит в ушах. Медленно опустив правую руку, я нащупал оставленную на столе бутылку с остатками "Клуба 1999", а затем со всей силы швырнул ее в незнакомца. Он не пытался стрелять, лишь присел и скорчился, локтем прикрывая голову. Я подскочил к нему и с размаху пнул его в зад.
      Я ругался по крайней мере минут пятнадцать, дойдя до флоры и фауны и всех возможных ассоциаций, чтобы разрядить накопившуюся во мне ярость. Семейные отношения я использовал раньше, еще до так называемых неприличных частей тела. Четверть часа словесных излияний позволили мне кое-как прийти в себя. Я налил две порции, в которых мог бы утонуть Моби Дик, и спокойно спросил:
      - Как все случилось?
      Клод Скарроу пожал плечами, но, видя мою физиономию, быстро поставил стакан и поднял руку:
      - Уже рассказываю. Я заметил две машины, которые ехали за мной. Периодически они менялись, но не слишком часто. Я мог оторваться от них, когда хотел. На выезде из города я взял попутчика, о чем потом пожалел, так как парень вежливо передо мной извинился и заснул на заднем сиденье и поговорить мне было все равно не с кем. Миль через двадцать я заметил, что одна из знакомых машин обгоняет меня, но сзади все так же никого не было. Мы ехали так мили полторы, а потом я увидел опускающееся заднее стекло и вспышку выстрела. - Он поболтал виски в стакане. - И выскочил на ходу. За полсекунды до этого я вывернул руль, так что они не могли видеть, как я вываливаюсь на землю, а потом... - он махнул рукой, - рвануло так, что мало не покажется. Меня отшвырнуло на обочину, секунд на пятнадцать я потерял сознание, а когда очнулся, счел разумным побыстрее смыться. Даже не совсем понимаю зачем. То ли боялся, то ли был в шоке, то ли еще что... Полями я добрался до Пирки. Я вспомнил, что там живет одна девушка, и она тоже меня вспомнила. Двое суток я блевал желчью как кот, сутки спал. Она, в свою очередь, не знала, куда сообщить, а в полицию я звонить запретил. А теперь я уже три дня пытаюсь с вами связаться, а вас все нет и нет. Я подумал, что вы по какой-то причине скрываетесь, так что воспользовался отмычкой и забрался сюда. - Он широко улыбнулся. - Извини за дурацкую шутку, просто не мог удержаться. - Он поднял стакан и пошевелил им.
      Я сделал то же самое, но выпил больше, чем он. Клод закончил свой рассказ. Я еще не начал.
      - Я же мог выстрелить, придурок, - сказал я.
      - Ты же ведь никогда не стреляешь без нужды?
      - А откуда ты знаешь, что я не думал, что другого выхода нет? Впрочем... Неважно.
      - Ну ладно. Клянусь, что больше таких глупостей делать не буду. Лучше скажи, чем вы занимались? Я могу подключиться?
      - Яйо мертв, - выдавил я. - Ему не повезло так, как тебе.
      Я не смотрел на Клода - не закрывал глаз, но все равно ничего не видел. Я рассказал ему обо всем, вплоть до дня смерти Яйо. Потом я заявил, что увольняю его, еще чуть позже мы едва не подрались, а Феба растерянно металась между нами, ворча и скуля, пока в конце концов не выбрала Клода. А я принял его обратно на работу и закончил рассказ. Впрочем, о некоторых несомненно существенных подробностях я распространяться не стал, взамен проинструктировав его о планах на ближайшие сутки, и, не прощаясь, вышел. По крыше я добрался до следующей лестничной клетки, а затем на трех такси - до аэропорта.
      Тильсей встретил меня моросящим дождем и каким-то странным кислым запахом, заполнявшим все помещения аэровокзала. Хуже всего было в туалетах, тем не менее пришлось провести там столько времени, сколько требовалось, чтобы открыть окно и выбраться наружу. Густой от влажности воздух почти хлюпал в легких, когда я пешком шел через город. Лишь через час я остановил такси и проехал солидный отрезок пути в сторону Плейсена. До мотеля "Форт Лайн" я добрался совершенно промокшим. После тщательного изучения плана я снял три домика, стоявших рядом у стены, окружавшей мотель, словно крепость. Составив список покупок, я отправил помощника портье в магазин, затем избавился от мокрой одежды, и после горячего душа кровь бодрее понеслась по проторенной трассе. Четыре часа спустя появились Клод с Фебой. Мы поделили домики между собой - нужно было смонтировать простую сеть, так чтобы можно было из одного домика управлять освещением во всех трех. Теперь мы могли, сидя в одном из них, делать вид, что заселены все. Взятый напрокат Клодом семиместный длинный, как взлетная полоса, "мохигеран" мы поставили между домами. Наконец мы сели за ужин, состоявший из консервов. Около полуночи к нам присоединился Ник. Мы выпили лишь столько, чтобы церемония знакомства не проходила как на вечеринке мормонов. Сразу же после этого я убрал бутылку, словно опасаясь возвращения жены, и предложил:
      - Небольшой обзор ситуации? - Ник кивнул, а Клод утвердительно буркнул. - С чего все началось? С Бонни Ле Фей и моих попыток ее найти, причем реакция противника говорит о том, что ему крайне необходимо как можно быстрее и радикальнее закрыть вопрос, хотя никакого вопроса и не было. Лишь теперь... Как будто он сам разбудил стихию. Что это означает? Либо он впал в панику, застигнутый врасплох нашим непредвиденным вторжением в некую область, либо... - я помахал рукой с растопыренными пальцами, - не знаю. Во всяком случае, реакцию его несерьезной не назовешь. - Я бросил взгляд на Клода. - В экспрессе до Дулута я случайно обнаружил на крыше шагающую бомбу, и мне удалось сбить ее выстрелом, потом мне нанесла визит троица Кельшей, и я надеюсь, что один из них или отправился на тот свет, или по крайней мере какое-то время проведет под капельницей. Все это вы знаете. Дальше... - Я выпил несколько глотков крепкого чая и вытер губы. - Поскольку вряд ли личность Бонни была важна сама по себе, следует полагать, что речь идет о ТЭК, о Кратере Потерянного Времени, во всяком случае, о чем-то с ними связанном. Какие у меня следы? Первый - Бонни. - Я поднял большой палец. Официально ее нет в стране, то есть она не живет ни в одном отеле, мотеле, пансионате. Я проверил. Она исчезла... Нам не за что зацепиться, мы очень мало о ней знаем, и, скорее всего, быстро выяснить подробности ее биографии не удастся. Впрочем, может оказаться, что она тоже не слишком много знает. Более перспективными кажутся мне другие следы, то есть Кельши, затем некий Сол Богг, один из двоих ученых, которые не воспользовались билетом в бессмертие. Его тоже невозможно нигде найти. Нужно также поговорить и со вторым. Он нигде не скрывается, живет мирно. Один из вас поедет с ним пообщаться. Может, сделаем так: мы с Ником поедем в Тоухи, там разделимся, а ты сгоняешь к тому ученому. Но это должна быть химически чистая работа, мы не можем рисковать тем, что кто-то постарается его убрать. Ясно?
      - А ты? - спросил Клод.
      - Я нанесу визит в столицу толстяков.
      - С какой целью? - полюбопытствовал Ник. Молча покачав головой, я повертел в пальцах пачку сигарет и наконец закурил. Сделав вид, что дым попал мне в глаз, и ругаясь себе под нос, я пошел в ванную ополоснуть лицо. Когда я вернулся, они ждали, застыв в демонстративной неподвижности.
      - Ты уже один раз умер, - сердито сказал я. - Тебе мало?
      Клод не пошевелился, второй любопытный тоже сидел неподвижно. Я прошелся по комнате, совершенно без надобности включив на минуту свет в ванной и в доме рядом. Потом опорожнил пепельницу, хотя в ней было всего два окурка.
      - В Тоухи якобы живет некто, кто может помочь найти Богга. Не могу вам ничего сказать, даже не потому, что он, если захочет, может наслать на вас две компании головорезов, но прежде всего потому, что я засветил бы своего информатора. Того, что я сказал, вам достаточно. И не пытайтесь меня переубедить. Знаю, что втягиваю вас в опасную игру, и вам за это кое-что причитается и так далее. Я не страдаю от излишней скромности, но даже мне известны пределы моих возможностей, и поэтому я вынужден был просить вас о помощи, так что, черт побери, не заставляйте меня об этом жалеть. Удовлетворены?
      - Каждый раз, когда у тебя проблемы, ты проводишь этакий публичный самоанализ, извлекаешь на свет божий свои слабости, даешь сам себе пинка и затыкаешь в итоге рты другим. - Ник лишь под конец своей тирады слегка улыбнулся, но я и без того почувствовал, что краснею.