Глава 6

Джессика старалась продолжить разговор, желая узнать побольше о Дилане и в то же время не задеть его чувства.

— И поэтому.., хм.., поэтому ты решил стать профессиональным мошенником?

Он резко остановился, отпустил ее руку и повернулся к ней.

— Мошенником?

Она увидела на его лице удивление, смешанное с болью. И пожалела, что так неудачно выбрала слово.

— Я имела в виду твой бизнес. Джастин всегда называл тебя птицей высокого полета и оборотистым торговцем, который занимается спекуляцией. Я просто так назвала…

Дилан тяжело вздохнул.

— У тебя очень странное представление о том, кто я и чем занимаюсь. Джастин и мне это говорил, но в шутку.

— Мне нужно сто раз подумать, прежде чем открывать рот. — Замешательство звучало в ее голосе. — Я думала, что это.., ну… — Джессика встретилась с ним взглядом. Сердце ее забилось сильнее. — Ты всегда был для меня таинственной личностью: много путешествующий повеса, каждый шаг которого чужд условностей, нешаблонен. И Джастин часто рассказывает разные истории о твоих приключениях. Я не сомневаюсь, что это все правда.

И опять смешок с оттенком горечи стал ответом на ее откровения.

— Тогда я должен кое-что объяснить. Не возражаешь, если мы будем разговаривать на ходу? — Дилан стал спускаться по тропинке, не дожидаясь ее ответа. Джессика шла сбоку.

Он засунул руки в карманы и шел, опустив голову. — Думаю, следует начать с колледжа.

Я изучал финансы и получил работу в престижной брокерской фирме. Вскоре после того, как невеста бросила меня, и через две недели после смерти матери. Я старался много работать, но каждый день давался мне все тяжелее. Я не мог угомониться, не мог смириться с суровой дисциплиной и правилами брокерской фирмы. В конце концов я оттуда ушел. Тогда-то я и взялся за свое первое крупное дело и почувствовал азарт. Я нашел свое призвание. Все появилось внезапно: путешествия по миру, светская жизнь и прочие чудеса. Я считал, что получил все. Его опять охватила меланхолия. Он остановился и посмотрел на Джессику. — Но несколько месяцев назад что-то произошло… и.., мне все надоело. Я решил приехать сюда, чтобы обдумать дальнейшую жизнь. У меня также есть.., хм.., и личные проблемы, над которыми стоит поразмыслить, обмозговать кое-какие ошибки в прошлых делах.

— Что случилось? Может, я сумею помочь?

Дилан отрицательно помотал головой.

— Мой очередной проект провалился. Но ни одна из моих сделок не была ни обманом, ни жульничеством. Я никогда принципиально не участвовал в незаконных или неэтичных операциях. Мой бизнес — это очень рискованные спекуляции с деньгами. Высокий риск дает высокий доход. Я всегда объяснял все возможные потери, провалы и степень риска предполагаемым инвесторам. Я считал, что имею дело только с теми людьми, которые в состоянии позволить себе потери, если дело не выгорит. Но в этой сфере встречаются и жулики. — Дилан опять подумал о Кларксонах. Он перешел почти на шепот, и в голосе его послышалось отчаяние. — Конечно, иногда дело.., может провалиться и все несут потери, но ничьей вины в том нет.

— И это случилось на сей раз? Ты потерял много денег?

— Я? Нет, не все так просто. Если бы дело было только во мне, то не было бы проблем. Дилан вздохнул, проглатывая комок, внезапно вставший в горле. Больше он ничего не мог произнести. Он не был готов говорить о Кларксонах. Он и так сказал гораздо больше, чем хотел.

Дальше они шли молча. Он размышлял о будущем, о своих планах. Сейчас в голову пришло еще больше идей, чем прошлой ночью. То, что пару дней назад представлялось Дилану полнейшим хаосом, теперь оформилось во вполне работоспособный план. Оказалось, что когда он смог заговорить о том, что сидит внутри него, мысли прояснились.

А человеком, с которым он оказался способен это обсудить, стала Джессика. На него снизошло благодатное тепло, на душе полегчало. Возникло удивительное чувство их духовной близости.

Три месяца Дилан думал над тем, что делать со своей жизнью. Он сомневался и вспоминал, размышлял о том, кто он и как стал таким. А теперь меньше чем за двадцать четыре часа он наконец свел концы с концами и выработал вполне приемлемую перспективу.

Стала ли Джессика причиной этого? Дилан не знал, но если это так, тогда он уже на пути к тому, что у них возникнут искренние отношения… Он определенно потерял голову, но решил не останавливаться. Остается только посмотреть: потащит ли это его вниз, или позволит выплыть. По спине пробежали мурашки. Может, Джессика и была.., тем якорем, который поможет ему зацепиться и выжить?

Никогда раньше Дилан глубоко не задумывался над такими вопросами, никогда не анализировал ничего, кроме долларов и центов. Его опять охватили опасения…

Они некоторое время шли молча. Беседа постепенно становилась отвлеченной: они говорили о природе, пейзаже, погоде, фильмах и книгах.., спасительные темы, не затрагивающие болезненные для обоих области или потаенные страхи. Они шли, держась за руки и разговаривая о том, что нравится и не нравится, о любимых блюдах, обо всем, лучше узнавая друг друга.

Дилан крепко сжимал ее руку. Это действовало на него успокаивающе, уменьшало неуверенность, наполнявшую его последние несколько месяцев. У него появилось ощущение цели, и он страстно желал добиться одобрения Джессики. Никогда прежде он не нуждался в этом, он всегда знал себе цену, знал, что нужно делать, к чему стремиться… до последнего времени…

Дилан остановился, обнял Джессику и, найдя ее губы, стал целовать, и его поцелуи дышали страстным желанием узнать ее еще ближе, так близко, как он не хотел знать никого прежде.

Джессика поднялась на веранду и присела на скамью около двери.

— Умираю от голода. Кажется, съела бы все, что продают в магазине. — Она стянула грязный ботинок.

— Если ты съешь все, то что же останется мне? — засмеялся Дилан. — Давай, я помогу. Он опустился перед ней на колени и, сняв второй ботинок, поставил его на пол.

Их длительная прогулка дала ощущение беззаботной легкости, они сумели сблизиться и даже поделились своими опасениями. У них возникло радостное настроение. Они гуляли, держась за руки, иногда целовались, и эти случайные поцелуи усиливали страстное влечение. Между ними возникло взаимное притяжение. А впереди был целый вечер и ночь.

Она прислонилась к стене и прикрыла глаза. Легкая улыбка коснулась ее губ.

— Мы так долго гуляли. Теперь хочется только сидеть и не двигаться.

Ее изящное лицо приводило Дилана в восторг, красивый рот хотелось все время целовать. Он нагнулся и легонько коснулся губ Джессики, с трудом подавляя желание взять ее на руки и отнести наверх, и это только разожгло его. Он потянул ее за руку, поднял со скамейки, заключил в объятия и стал страстно целовать.

Джессика могла думать только об одном: он ей нравится и она хочет стать частью его жизни. Некоторое время она наслаждалась его поцелуями, но потом вернулись сомнения и страхи. Она стала думать о том, что может произойти. Дилан будил в ней не только сексуальное желание. Хотя это весьма странно, но рядом с ним она ощущала защищенность и заботу. В том не было никакой логики. Это было бессмысленно, но она не могла избавиться от этого чувства.

Джессика прервала поцелуи, но ее задыхающийся голос показал, насколько она взволнована. По его глазам она поняла, что он испытывает то же самое.., а может, она все придумала?.. Желание опять поднялось в ней. Она отодвинулась от Дилана, чтобы на нее не действовала магия его близости.

— Я.., я думаю, стоит посмотреть, что нужно сделать для… — Тут она взглянула на часы. — Для ленча уже слишком поздно, а для обеда — немного рановато.

— Я хочу есть, — сказал Дилан, взяв ее за руку.

Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, какой голод его мучает больше.

Джессику охватил тревожный трепет. Может, это предчувствие того, что произойдет вечером? Ее возбуждение росло, но при этом росла и внутренняя тревога. Их взгляды встретились. Ни один не шелохнулся.

Она потерла шею рукой, чтобы унять дрожь.

— Обед придется готовить из консервов.

Тебе чего больше хочется: густого овощного супчика или тушеной говядины?

Пытаясь унять желание и немного успокоиться, Дилан сделал глубокий вдох. Придерживая для нее дверь, он небрежно улыбнулся.

— Я готов съесть что угодно.

В кухне Джессика открыла шкаф и стала изучать запасы.

— Вот макароны, их можно приготовить с консервированными овощами. — Она достала несколько банок. — Есть еще кое-что: ветчина с зеленой фасолью и картофелем, цыпленок с нарезанной ломтиками морковью и рисом.

Как здорово, что сейчас продается столько продуктов, которые не нужно хранить в холодильнике. Да и по вкусу они ничего.

Дилан обнял ее.

— Ну, не только они. — Он легонько куснул ее ухо, провел губами по щеке и дотронулся до рта. Это был легкий, но многообещающий поцелуй.

Он отошел от Джессики и глубоко вздохнул, чтобы его хоть немного отпустило знакомое напряжение. Хотя утром оно не возникало, он помнил ее замечание насчет мошенника и те тяжелые ощущения, которые оно вызвало.

Он опять легонько поцеловал ее в губы.

— Я хочу исправить твое первое впечатление обо мне.

— Мое первое впечатление? — Она насмешливо улыбнулась. — Ты имеешь в виду то время, когда мне было пятнадцать?

Дилан изумленно вскинул голову.

— Пятнадцать? Ну.., я думаю, мы спокойно можем сказать, что это уже прошло.

Ее первое впечатление о нем сильно отличалось от того, которое возникло, когда она обнаружила его в своей кровати. Частично Дилан раскрылся перед ней сегодня, когда они гуляли. Что же теперь она испытывает по отношению к нему? Джессика подозревала, что еще многого не знает.

А ей хотелось знать все.

Он посмотрел на камин, затем на веранду и наконец повернулся к ней.

— Дрова кончаются.., осталось совсем мало. Сейчас я разожгу огонь и расколю большие поленья.

— Пока ты будешь это делать, я накрою на стол.

Дилан взял ее за руку, и сразу же тепло охватило все ее тело. Он направился на веранду за щепой для растопки. Когда огонь разгорелся, взял топор и пошел колоть дрова.

Через несколько минут привлеченная ударами топора Джессика выглянула в окно. Ее угрызения совести тут же исчезли, когда она увидела Дилана за работой. Без свитера, в одной только футболке он аккуратно ставил полено и раскалывал его с одного удара пополам.

Под футболкой выступали накачанные мышцы рук и спины. Вид его могучей груди и широких плеч запомнился ей еще в первое утро, но Джессика не представляла себе, насколько он силен, пока не увидела, как он колет дрова.

И опять Дилан удивил ее. Это занятие как-то плохо соотносилось с имиджем международного плейбоя. Джессика продолжала наблюдать за ним. Это помогало ей понять, кем он не был, но ничего не говорило о том, кто он есть.

Она вышла на веранду, когда Дилан сложил дрова у двери. Показав на плоды его тяжкого труда, она насмешливо улыбнулась.

— Должна признаться, меня это впечатлило.

У тебя большой опыт по части колки дров.

Он взял ее за плечи и, прижав к себе, так же насмешливо улыбнулся.

— Я же обещал опровергнуть твое первое впечатление обо мне, но это только начало. — Взяв с перил свой свитер, он вошел в дом. Я заработал зверский аппетит. Ну, что мы будем есть? Мне нужно восстановить силы, ты же понимаешь. Никогда не знаешь, когда они тебе понадобятся. Лишняя энергия не помешает. — Лукаво подмигнув Джессике, он направился к столу.

Они наскоро поели и, прихватив бокалы с вином, уселись перед камином на подушках.

Попивая вино, они вели неторопливую беседу, наслаждаясь теплом. Расслабляющая атмосфера рассеяла, наконец, остатки недоверия. Разговор незаметно перешел на планы Дилана относительно будущего.

Он решил поделиться с Джессикой теми идеями, которые будоражили его утром. Ему было интересно послушать, что она скажет на этот счет.

Он нервно прокашлялся.

— Ты не против, если я расскажу, какие у меня родились планы? — Дилан обнял ее и откинулся на подушки. Не собирается ли он совершить чудовищную ошибку? Он уже рассказал Джессике о своей неудавшейся женитьбе. Но то его прошлое. А это касается настоящего и, в большей степени, будущего.

— Конечно, нет. — Джессика поудобнее устроилась в его объятиях.

Он помолчал, собираясь с мыслями, прежде чем сделать решительный шаг, раскрыть ей до конца свою душу.

— Я хочу начать новое дело. Это будет своего рода служба помощи людям, пострадавшим от финансовых махинаций. Я пока еще не продумывал детально, но в основных чертах уже представляю, что это будет.

План складывался и разрабатывался им по мере того, как росло его увлечение Джессикой. Умом он понимал его реальность, но нужно было оценить еще и эмоционально, а это совсем другое дело. Отмахнувшись от последних сомнений, Дилан начал излагать:

— Я представляю себе эту деятельность как своего рода семинар, где мы будем пытаться утрясти финансовые дела людей, учить их распоряжаться деньгами и помогать строить их будущую жизнь. Также мы будем объяснять, как определять жуликов и мошенников, распознавать обман. Это будет некоммерческое предприятие. Плата — минимальная, только за аренду и прочие необходимые затраты. — Дилан опять почувствовал тревогу. Ожидая реакции Джессики, он следил за выражением ее лица, надеясь прочесть мысли. И опять он понял, что ждет ее одобрения. Надежда прозвучала в его голосе:

— Ну, как? Что ты об этом думаешь?

Она изучающе смотрела на него и видела неуверенность в глазах.

— Что я думаю? — Ее захлестнула волна гордости и нежности. Голос немного сел. Я думаю — это здорово! Я просто поражена.

Дилан почувствовал облегчение. Кажется, он даже перестал дышать, ожидая ответа.

Он крепче прижал ее к себе.

— Я.., да.., я немного волновался.., не был уверен. Такой проект требует длительной подготовки. Потому я и беспокоился.., как Джастин беспокоится при покупке чартерной компании. Я должен быть уверен, что поступаю правильно, должен просчитать все последствия моих действий и то, как это отразится на других.

Дилан делился с Джессикой тем, о чем никогда бы не рассказал никому другому, тем, что он еще не совсем ясно представлял сам. Он только сейчас сумел сформулировать это до конца. Он сказал ей о своих тревогах, о беспокойстве, которое стало следствием его предыдущих дел. Это было трудное решение. Опять вспомнились Кларксоны, и эти воспоминания усилили его решимость выполнить все свои планы.

Дилан провел пальцами по ее волосам, прижимая ее голову к своему плечу. Вот так, как сейчас.., лежать около камина, растянувшись с Джессикой на подушках, обнимать ее… Его переполняло удовлетворение, какого он уже много лет не испытывал. Она — самая необычная женщина, которую он когда-либо встречал, она — единственная, кто затронул его душу.

Испытываемое Диланом удовольствие не продлилось долго и скоро сменилось беспокойством и страхами. Принимая решение открыть финансовый семинар, он понимал, что совершает важный шаг. Справится ли он с этим прыжком в неизведанный океан?

Обычная самонадеянность покинула его, остались сомнения и неуверенность.

Дилан постарался прогнать мучительные ощущения. Единственное, чего он хочет сейчас — это быть с Джессикой, наслаждаться тем, что они вместе. На него магически действовало нынешнее состояние. Он подвинулся, поудобнее устраиваясь на подушках, поймал ее губы и поцеловал, воспламеняясь страстью. Он гладил ее плечи, спину, ласкал изгибы бедер, потом перевернулся на спину и увлек ее за собой.

Джессика никогда и ни с кем не испытывала такой духовной близости. Она поняла, что сумела, наконец, пробиться через дьявольскую оболочку путешествующего по миру бонвивана и добраться до находящегося под ней реального человека.

Его прикосновения вызвали у нее целую гамму чувств от страстного желания до эмоциональной связи, которую невозможно описать. Дыхание перехватило. Ее залила волна возбуждения. Джессике вдруг стало все нипочем, сердце запрыгало от радости, хотя она и понимала, как опасен этот мужчина. Радость была столь велика, что ее привыкшая к порядку натура испугалась. Но стоило ему провести языком по ее нижней губе, как все мысли о том, что надо это прекратить, улетучились.

Она теснее прижалась к Дилану, провела пальцами по его коже под свитером. Все, что прежде обещали его поцелуи, теперь становилось реальностью. Она не сомневалась, что вечером они займутся любовью, хотя и подозревала, что это самый неудачный выход из положения. Даже мысль об этом вызвала у нее жар.

Джессика чувствовала, что возбуждение Дилана тоже нарастает. Он оторвался от ее губ и прижался к гладкой коже. Начиная с уголка рта, он выцеловывал дорожку к основанию шеи. Разум оставил его. Ни о какой логике не могло быть и речи. Все честолюбивые намерения растворились в пылу страсти.

Дилан испытывал такое наслаждение, какого не ощущал много лет, со студенческих времен. Он опять стал целовать ее губы, стараясь прогнать последние сомнения. Ее чувственный отклик дал новый толчок телу, дополнительный импульс — желаниям. Он крепче сжал Джессику, каждой клеточкой тела выражая страсть.

Дилан поднял ее свитер со словами:

— Давай от него освободимся. — Он потянул свитер, но тот никак не снимался — зацепился за крючок от лифчика. Джессика стала ему помогать, но руки не слушались, и они запутались еще больше. — Черт! — воскликнул Дилан, пытаясь успокоиться. Ситуация больше напоминала катастрофу, чем любовную прелюдию. Может, вечер этим и закончится? Как в комедии?

Джессика глотнула воздуха. Она была так же возбуждена, как и он. Свитер никак не отцеплялся. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула, дрожа от нетерпения.

— Джессика… — Дилан с трудом произнес ее имя. По севшему голосу было понятно, что он уже не может больше сдерживаться.

Дилан взял ее лицо в руки и любовался им: губы, вспухшие от поцелуев, зардевшиеся щеки и страсть, горящая в глазах, были красноречивее слов. Никогда он не чувствовал себя таким неуклюжим, как в эти несколько минут. Он хотел ее. Он хотел познать каждый дюйм ее тела, каждую клеточку и каждый уголок ее души. Джессике не нужны любовные игры. Ей требуется гораздо больше: честность и искренность. Он мягко коснулся ртом ее губ. — Джессика.., я хочу тебя, я безумно тебя хочу. Но я хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы мы занимались любовью не так.., не так, как два подростка на заднем сиденье автомобиля. — Он встал и протянул ей руку. — Поднимемся наверх, в спальню? — У него было ощущение, что сейчас он или выиграет, или проиграет все и навсегда, как в игре, где ставки очень высоки, а результат жизненно важен. Она не просто очередная женщина, и сейчас не просто любовь на одну ночь или краткосрочный роман. Дилан трепетал от беспокойства, пока, затаив дыхание, дожидался ее ответа.

Противоречивые мысли и чувства разрывали Джессику. Женщина, подпавшая под его обаяние, под его чары, охваченная пламенем его поцелуев, горящая неукротимым желанием, жаждущая его ласки, хотела идти с ним.., без вопросов, не требуя никаких обещаний. Но была и другая женщина: здравомыслящая, рассудительная, твердо стоящая на ногах, независимая женщина, которая знала, какими печальными последствиями заканчивается потакание сиюминутным желаниям. Она уже прошла однажды этот путь.

Джессика взглянула ему в глаза и увидела там только честность и нежность. Она подала Дилану руку и встала. Пожалеет ли она потом о своем решении? Возможно. Но сегодня вечером ничто не имеет значения, кроме того, что она будет с Диланом Расселом.

Он зажег одну из масляных ламп. Они поднимались по ступеням, держась за руки.

Перед своей спальней Джессика остановилась и, повернувшись к нему, сказала:

— Думаю, у Джастина найдется несколько.., хм…

— Да, я нашел их вчера, когда искал какое-нибудь чтиво. — Дилан пожал ее руку и, нагнувшись, поцеловал. — Я сейчас вернусь.

Глава 7

Джессика сбросила свитер с так и не отцепившимся лифчиком и швырнула их в кресло около кровати. Расстегнула джинсы и уже собралась их снять, когда свет от масляной лампы рассеял мрак в комнате. Она повернулась к Дилану. Сердце у нее застучало.

Он был только в плавках. Его прекрасное сложение, великолепная мускулистая грудь, длинные ноги произвели на нее впечатление.

От нетерпения по спине поползли мурашки.

Дилан поставил лампу на ночной столик и положил туда же упаковки, прихваченные в спальне Джастина. Он прикрутил фитиль, пока не остался лишь маленький огонек, положил руки ей на плечи и слегка провел по ним пальцами.

— Ты уверена, что хочешь этого, Джессика? — Он не мог справиться с нервной дрожью, охватившей его. Никогда он так не желал ни одну женщину. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя вынужденной или…

— Я очень хочу.

Он нежно провел пальцами по ее телу и остановился пониже груди. От его прикосновений ее охватила дрожь возбуждения.

Джессику обуяло безумное желание. Ничего подобного она еще не испытывала. Это были совершенно новые для нее ощущения.

Дилан присел на краешек кровати, лаская ее взглядом, наслаждаясь сверкающими глазами, полуоткрытыми губами, мягкими округлостями грудей. Когда он губами коснулся их, у него вырвался стон наслаждения.

— Ты прекрасна, — хрипло выдохнул он.

Стягивая с нее джинсы, Дилан провел языком по ее шее, спустился в ложбинку груди. Лаская ее спину, он поочередно целовал соски, потом его пальцы стали спускаться все ниже и ниже. Одной рукой он стянул с нее трусики.

Джессика обвила руками его шею, потом запустила пальцы в его волосы и застонала.

Это будет что-то совершенно необыкновенное, как необыкновенна и сама Джессика, подумал Дилан.

Крепко прижимая ее к себе, он опустился на кровать. Жар его тела еще больше усилил ее желание, она опять застонала и выгнулась, отвечая на его призывы.

У них впереди целая ночь. Они смогут удовлетворить все свои желания, все вышедшее из-под контроля нетерпение.

Дилан опять нашел ее рот и жадно приник к нему. Он гладил ее тело, искал в нем самые потаенные уголки, прикасался к сверхчувствительным местам. Его ласки вызывали у Джессики жаркий отклик и только усиливали желание.

Ее захлестнул экстаз. Она выгибалась дугой. Для нее сейчас не существовало ничего вокруг, кроме всепоглощающих восторга и удовольствия, которые Дилан ей дарил. Она ласкала его тело и скорее почувствовала, как он застонал от наслаждения, чем услышала этот стон.., ее прерывистое дыхание еще больше участилось.

Дилан хотел почувствовать каждый нюанс переживаний, ее нежные, но настойчивые прикосновения, необузданную реакцию на его ласки. Никто еще не доводил его до такого восторга, как Джессика.

Дилан перекатился на живот. Он был нежен и действовал очень осторожно, но вдруг запаниковал. Раньше его никогда не охватывали сомнения в такие минуты, но теперь… то, что должно было произойти, вдруг испугало его: так сильно было эмоциональное притяжение и велик накал страстей. Он опять нашел губы Джессики, чтобы поскорее избавиться от своих страхов, и вернуть сладость ее поцелуев, потом оперся на руки и сделал то, чего она так страстно желала.

Когда они слились, Дилан точно знал, что произошло нечто необыкновенное. Нечто, чего он сам не мог определить. Это пугало его в той же степени, в какой вызывало радость. Он стал действовать спокойнее, чтобы осознать то наслаждение, которое она ему дарит.

Джессика устремилась навстречу ему.

Дилан наполнял радостью и наслаждением ее тело и ее душу. Последние сомнения в правильности ее решения исчезли. В ее жизни еще не было ничего более правильного.

Никто так не затрагивал все струны ее души.

Оба испытывали полную гармонию. Их движения были синхронны, они предугадывали желания друг друга. Джессику охватили конвульсии, вызвавшие в ней новый взрыв удовольствия. У нее перехватило дыхание. Волна восторга захлестнула ее, и Джессика блаженно откинулась, продолжая обнимать Дилана.

Дилан уже не мог себя контролировать, и, когда ее наслаждение достигло апогея, он задрожал и полностью слился с ней. Он продолжал крепко сжимать Джессику, зарываясь лицом в ее волосы. Он не хотел говорить о своих чувствах, понимая, что любые слова сейчас неуместны.

Дилан глубоко дышал, чтобы немного прийти в себя после взрыва наслаждения.

Смахнув с ее щеки локон, он нежно поцеловал Джессику. Никогда еще он не переживал ничего подобного, ничто не производило на него такого сильного впечатления. Он закрыл глаза, пытаясь отрешиться от своих мыслей и успокоиться.., прогнать страхи.

Джессика затихла в его объятиях. Никогда у нее не было такого мужчины, как Дилан Рассел. Сердце пело от восторга. Он вызвал у нее такое множество эмоций, что это пугало. Все это можно назвать только одним словом — любовь.

Мысль о том, что она любит Дилана, казалась невозможной. Он не тот человек, которого она могла бы полюбить. Можно ли надеяться, что благодаря ей исчезнет его отрицательное отношение к постоянной связи? Что она будет единственной, кому удалось занять сердце Дилана Рассела? Нет, лучше думать только о том, что есть сейчас: о тепле, заботе, нежности, которые он ей дарит. Как хорошо, что Дилан держит ее в объятиях, нежно прикасаясь к коже и волосам.