Все еще кусая губы, Джоанна кивнула. Он поднял ее на руки.

– Подожди, Майкл. А мой чемодан?

– Мы его потом привезем, – ответил он, шагая к двери. Чувствовалось, как Джоанна вздрагивает от боли. На улице уже стояла заведенная машина. Дверь была открыта. Майкл сел сзади с Джоанной на руках. – Вперед, Дэнни, – приказал он, плотно захлопывая дверь.

Полулежа в объятиях Майкла, Джоанна попыталась вытянуть ноги – может, так будет легче. Дрожа от волнения, Майкл держал ее на руках.

Джоанна прикрыла глаза, положила голову ему на плечо и кусала губы. Чувствуя себя беспомощным, он наклонился к ней.

– Только не волнуйся, солнышко, все будет хорошо. – Должно быть хорошо! Обязательно!

– Еще слишком рано, Майкл, – в отчаянии сказала Джоанна, пытаясь сдержать слезы. Она обещала себе быть спокойной, но ничего не получалось. Она была перепугана – не из-за себя, из-за малыша. – Еще слишком рано для ребенка. Чтo-то не так.

– Не волнуйся, – повторил он, касаясь губами ее лба. – Все будет в порядке – и с тобой, и с малышкой. Я тебе обещаю. – Он молился, чтобы ему удалось сдержать слово.

Когда Мэйв и Папа добрались до больницы, Майкл, Дэнни и Патрик мерили шагами приемную.

– Ну как она? – спросила Мэйв, подойдя к Майклу. В глазах сына она увидела тревогу и страх.

– Не знаю, мам. – Проводя трясущейся рукой по волосам, Майкл покачал головой. – Доктор Саммерс все еще там, с ней. – Пытаясь успокоиться, он сунул дрожащие руки в карманы. – Меня к ней не пустили.

Мэйв похлопала сына по руке.

– Не волнуйся. Доктор Саммерс хороший человек и отличный врач. Джоанна в надежных руках. А ты бы только путался под ногами, сынок.

Майкл расстроенно вздохнул и поглядел через плечо матери на дверь.

– Конечно, но почему он ничего не сказал? Уже полчаса прошло.

Мэйв пожала плечами, стараясь, чтобы голос не выдал ее тревогу.

– Когда ему будет что сказать, он скажет. Дети рождаются в свое время, Майкл. – Она улыбнулась, пытаясь успокоить его. – У них нет часов, так что они действуют в своем темпе и вовсе не заботятся о том, что причиняют нам неудобство.

– Все это, конечно, замечательно, – пробормотал он, продолжая шагать по комнате и чувствуя себя словно зверь, запертый в клетке. Миллиарды мыслей и миллионы картин проносились у него в голове.

Джоанна в тот день, когда он сообщил ей о Брайане.

Их первый визит к врачу.

Покупка специальной одежды для нее. Как забавно она объясняла преимущества этих вещичек.

Вечеринка в День святого Патрика. Как она была красива, как сладко от нее пахло… Он бы все отдал, чтобы увидеть ее, услышать ее смех, почувствовать аромат ее духов.

Тишина.

– Майкл…

Он стремительно обернулся. В дверях стоял доктор Саммерс. Майкл кинулся к нему.

– Как она?

Обняв его за плечи, доктор отвел Майкла в угол.

– Майкл, она рожает. У нее отошли воды.

– Что-то не так? – Майкл в отчаянии смотрел на доктора.

– Да, – резко ответил тот. – Мы не знаем, когда это началось. Естественный иммунитет ребенка нарушен. Если туда попала инфекция, а мы об этом не знаем, ребенок может пострадать. Нам приходится действовать вслепую. Это сложно объяснить.

– Боже! – Внутри Майкла все оборвалось. Как это могло случиться? Этого не должно быть! Майкла охватил ужас. Он обещал, что позаботится о ней и ребенке… И опять все сделал не так. Как же это могло произойти?

А ведь доктор Саммерс предупредил его. Он знал, что возможны осложнения. И должен был отнестись к этому серьезнее. Обязан был защитить ее и ребенка. Если бы он вел себя правильно, может, ничего бы и не случилось. От этой мысли ему стало физически плохо.

Он все-таки подвел ее.

– Мы должны принять решение. – Доктор Саммерс нахмурил брови. – Если извлечем ребенка сейчас, при тех осложнениях, которые наблюдаются у Джоанны, он может оказаться слишком слабеньким, чтобы выжить. Джоанна всего на седьмом месяце, и – по нашим сведениям – ребенок очень маленький, около трех с половиной фунтов. Но если попытаемся остановить роды и подождать несколько недель, пока ребенок не окрепнет и не подрастет, то рискуем его инфицировать.

Майкл свирепо взглянул на доктора.

– То есть проиграем в любом случае?!

– Ну, Майкл, все не так уж страшно. У меня бывали случаи и посложнее. Но приукрашивать картину я не собираюсь – ситуация серьезная.

Майкл почувствовал, как у него останавливается сердце. Ему казалось, что доктор чего-то недоговаривает.

– Но все будет хорошо? Почти каждая женщина проходит через это… – Он подошел вплотную, кулаки его сжались. – Скажите, что с Джоанной все будет в порядке!

– Прости, Майкл. – Доктор покачал головой. – Этого гарантировать я не могу. У Джоанны очень подскочило давление. Для беременной женщины это в любом случае представляет огромную опасность. Мы делаем все, чтобы снизить давление, но, поскольку начинаются роды, приходится быть очень осторожными в выборе средств, чтобы не повредить ребенку. А стресс, который она испытывает, положения не улучшает. – Доктор Саммерс сделал паузу и поморщился. – Майкл, мне очень жаль, но есть опасность потерять и Джоанну, и ребенка.

– Господи! – Майкла охватило отчаяние. Он отвернулся, не в силах понять и принять сказанное доктором. Затем, обернувшись, схватил врача за лацканы халата и почти приподнял его. – Она должна справиться, доктор. – Голос его звучал твердо и даже жестко. Майкл так встряхнул доктора, что тот щелкнул зубами. – Должна справиться, вы слышите? – Впервые со времени смерти отца он почувствовал, что сейчас расплачется. – Вы не дадите ей умереть! Это невозможно! Понимаете? Только не Джоанна! Не ее ребенок! Слышите меня? – Он снова встряхнул доктора и закричал: – Обещайте мне, что все будет в порядке!

– Эй, Майки, полегче, – вмешался Папа. Он положил свою большую тяжелую руку внуку на плечо. – Доктор сделает все, что в его силах, сынок. Пусти его, Майкл, – тихо произнес он, накрыв пальцы внука своей изуродованной артритом ладонью и освобождая доктора. Ему пришлось сделать усилие. – Отпусти его, сынок, – Повторил он. Голос его был нежен, словно мягкий туман. – Пусти его, мальчик, ему нужно идти к Джоанне. – Папа знал, что испытывает его мальчик в эту минуту. Когда Молли потеряла ребенка, ему казалось, что он с ума сойдет от горя. Даже теперь, спустя столько лет, ему все еще было больно. – Доктор сделает все возможное, Майки. Все, что в его силах. – Папа взял Майкла за руку.

– Я хочу увидеть ее, – попросил Майкл. Впервые в жизни он почувствовал себя маленьким и беспомощным. – Я должен ее увидеть.

– Обычно в таких случаях я говорю «нет», – ответил доктор Саммерс. – Но она тоже хочет видеть тебя. – Он ободряюще похлопал Майкла по плечу. – В сущности, она только этого и хочет. Думаю, ты один сумеешь ее успокоить, а сейчас это самое важное. Она должна принять решение – как нам быть с ребенком. – Врач внимательно посмотрел на Майкла. – Это должно быть решение, Майкл. Это ее ребенок.

Майкл кивнул и покорно последовал за доктором Саммерсом в родильную палату. Прежде чем пойти, он сделал глубокий вдох и вытер слезы. Джоанна лежала, закрыв глаза. Она выглядела такой маленькой и хрупкой на этой кровати, со зловещими приборами, прикрепленными куда только можно… Майкл тихонько подошел к ней. Ноги отказывались ему служить. Страх, какого он не испытывал никогда в жизни, подтачивал его мужество. Он взглянул на нее и с трудом сглотнул, чувствуя, как сжимается его изболевшее сердце. Он боялся прикоснуться к ней, боялся причинить ей боль. Робко дотронулся до ее руки и наклонился, чтобы она услышала его.

– Джоанна… – он говорил шепотом, но голос, казалось, разнесся по всей палате.

– Майкл… – Открыв глаза, Джоанна схватила его за руку. Она попыталась улыбнуться, но ей не удалось. – Ах, Майкл…

– Шшш… Не плачь, милая. – Он отвел волосы с ее влажного лба, вытер ей слезы. – Не надо, не плачь.

– Майкл, они тебе сказали? – Она шмыгнула носом и еще крепче вцепилась в его руку. – О ребенке?

– Да, я как раз говорил с доктором Саммерсом.

Она смотрела на него, уцепившись за его руку, словно за спасательный круг. Как хорошо, что он здесь!

– Майкл, я не знаю, что делать. Мне так страшно. – Она заплакала. – Я потеряю ребенка.

Майкл обнял ее. Осторожно прижал к себе, тихонько шепнул:

– Ты не потеряешь его, Джоанна. Ну же, родная, не плачь.

– Я боюсь, Майкл, – повторила она снова, еще крепче вцепляясь в него. По щекам катились слезы. – Я так боюсь… Что я буду делать, если потеряю его? – Это невозможно было себе представить.

Она прильнула к Майклу. Именно он – с его силой и уверенностью – был нужен ей, как никто другой. В это мгновение она поняла, насколько Майкл необходим ей.

– Не бойся, солнышко. Я с тобой. Все будет хорошо. – Глаза его снова наполнились слезами. – Ты должна успокоиться. Доктор Саммерс – очень хороший врач, милая, – шепнул он, касаясь губами ее лба и вытирая слезы. Лицо ее горело. – Все будет хорошо. – Он сам чувствовал фальшь в своих словах. – Ты справишься, Джоанна, ты всегда справлялась. Все эти семь месяцев. – Он поцеловал ее в висок и нежно прижал к себе. – Ты сильная – сильнее, чем сама думаешь. Только не сдавайся. – Он дотронулся до ее живота, – Она на тебя рассчитывает.

– Я бы ни за что не справилась, если бы не ты, Майкл. – Хлюпая носом, Джоанна прижалась лицом к его груди. Она цеплялась за него, сознавая, до какой степени это правда. Ведь он все время был рядом с ней.

– Майкл, – в палату вошел доктор Саммерс, – мне нужно осмотреть Джоанну. Боюсь, тебе придется выйти.

Майкл покорно кивнул. Как ему не хотелось оставлять ее! А вдруг он больше ее не увидит?! Может, если он будет рядом, то все обойдется?

– Майкл… – Доктор положил руку ему на плечо.

– Ладно. – Вытерев глаза, тот еще раз взглянул на Джоанну. Их взгляды встретились. Майкл нежно поцеловал ее в губы и в последний раз прижал к себе. – Я буду за дверью. Буду ждать, сколько потребуется. Слышишь?

– Да, Майкл. – Она тоже вытерла глаза. Ей ужасно не хотелось отпускать его, но она знала, что остаться ему нельзя. Доктор уже объяснил, что из-за осложнений Майкл не может присутствовать при родах.

А тот остановился в дверях и бросил на Джоанну последний взгляд. Сердце его разрывалось. В отчаянии они смотрели друг на друга. Какая она маленькая, испуганная. Как ему не хотелось оставлять ее… Сколько раз она оказывалась одна!

– Я буду рядом, Джоанна. В любом случае. Сколько бы это ни продлилось.

Усилием воли вынудив себя сдвинуться с места, Майкл повернулся и направился в приемную. Оставалось только ждать.

Казалось, время остановилось. Уже пять с половиной часов Майкл находился в постоянном напряжении. Он не видел доктора с того момента, когда тот сообщил о решении Джоанны – она отказалась прерывать роды.

По истечении шестого часа Майкл почувствовал, что у него больше нет сил, и упал на стул рядом с матерью. Она похлопала его по руке.

– Всегда тяжело видеть, как кто-то, кого ты любишь, страдает, сынок.

Раздраженно вздохнув, он взял у Дэнни бумажный стаканчик с кофе.

– Я знаю, мам… – Сделав глоток обжигающего напитка, он замолчал и посмотрел на мать. Кофе казался горьким. – Я чувствую себя совершенно беспомощным.

– Ты не виноват, Майкл, – нежно сказала она и накрыла его ладонь своей. – Никто не мог предотвратить это.

– Мама, я должен был что-то предпринять. Ведь доктор Саммерс говорил, что есть опасность. – Он с горечью вздохнул и снова взглянул на часы.

– Ты не можешь нести за это ответственность, Майкл. – Мэйв покачала головой. – За это – не можешь…

Майкл проворчал что-то, потягивая свой кофе. Кажется, ему стало чуть-чуть легче.

– Майкл, – продолжала Мэйв, – нельзя брать на себя ответственность и чувствовать себя виноватым, если от тебя ничего не зависит. Ребенок – это чудо. Он зачат человеком, но все остальное зависит от Господа. Даже ты здесь бессилен, сынок.

– Но, мама, я же обещал…

– Ах, Майкл, опять эти твои обещания, – печально покачала она головой. – Ты не должен обещать то, над чем не властен, сынок. И насколько я понимаю, слово ты сдержал. Заботился о Джоанне и ее будущем ребенке. Сделал все, что должен был. И никто не сделал бы этого лучше. Но теперь… – Она махнула рукой. – Здесь нет твоей вины, сынок. Отнюдь. У детей свое расписание. Этот захотел появиться на свет сейчас.

– Я подвел ее, мама, – повторил Майкл и потер горевшие от усталости глаза.

– Нет, сынок. Это вовсе не так. И Джоанна это знает. Ты был ей прекрасным другом, и можешь этим гордиться.

Гордиться… Вот уж чего он не чувствовал, так это гордости. А вдруг что-нибудь случится с Джоанной или ребенком?..

– Ну… – Доктор Саммерс, стоя в дверях улыбнулся. – Она очень ослабела и потеряла много крови, но – все в порядке.

От облегчения Майкл едва не рухнул.

– А ребенок?

Доктор улыбнулся еще шире.

– Она всех нас провела. Ребенок маленький, четыре фунта и одиннадцать унций, но выглядит хорошо. Немножко не доношен, но все наверстает. Мы переведем ее в отделение интенсивной терапии для новорожденных. Просто на всякий случай. Она останется в больнице еще несколько недель, но я не предвижу никаких осложнений. Вес она наберет, и все будет в порядке.

– Она? – Майкл почувствовал головокружение и глубоко вздохнул. Ему казалось, что из него выкачали всю кровь, а теперь вот вернули обратно. – Она?

– Это девочка, Майкл, – кивнул доктор, – прелестная рыженькая девочка. – Доктор Саммерс улыбнулся и невольно взвизгнул: Майкл чересчур сильно сжал его в объятиях, а потом принялся кружить по комнате.

– Спасибо вам, доктор. – Он наконец опустил его на пол. – Спасибо! А можно увидеть Джоанну?

– Только на секунду – она слишком измучена. Но думаю, такой визит пойдет ей на пользу. – (Майкл опрометью бросился в палату.) – Но только на минутку! – крикнул врач вдогонку.

– Значит, девочка! – воскликнула Мэйв, целуя доктора в щеку и беря его руки в свои. – Ваш отец гордился бы вами. – Она снова поцеловала его.

Мэйв улыбнулась, глядя на Папу, Дэнни и Патрика, с такой гордостью хлопавших друг друга по спине, как будто рождение ребенка было исключительно их заслугой.

– Девочка, говорите? – проговорил Папа, сжимая ладонь доктора. – Хм, рыженькая девочка? – Весь сияя от гордости, он обернулся к внукам. – Девочка, – повторил он еще раз. – Что ж, мальчики, пошли – нам есть что отпраздновать.

– Джоанна…

Майкл открыл дверь и взглянул на нее. Глаза закрыты, волосы влажные. Она выглядела бледной, измученной и какой-то ужасно маленькой. Но никогда в жизни он не видел более прекрасной картины.

– Джоанна, это я, – прошептал Майкл, подойдя к ней и положив ладонь на ее слабую руку. Он испытывал страх и благоговение, зная, через что ей пришлось пройти.

Джоанна распахнула глаза и улыбнулась своей чудесной улыбкой. Она вся излучала сияние, какую-то просто неземную красоту. И выглядела такой счастливой, такой умиротворенной… Но и безумно измученной.

– Майкл… – шепнула она, и глаза ее наполнились слезами счастья. Она протянула к нему руки – ей необходимо было оказаться в его объятиях.

Улыбаясь, Майкл обнял ее и крепко прижал к себе. Он вдыхал ее запах, ощущал ее близость. Слышал, как рядом медленно и мерно бьется ее сердце. Никогда в жизни он не испытывал ничего более чудесного. Он чуть не потерял ее. До этого мгновения он не осознавал, как она нужна ему.

Майкла вновь охватила паника, но он отогнал эти мысли и поцеловал ее в макушку, в висок, в щеку.

Откинув голову, Джоанна взглянула на него.

– Это девочка, Майкл. Замечательная маленькая девочка.

– Знаю, родная, знаю. – Он крепко обнимал ее. – Господи, как я боялся! – Раньше он ни за что бы не признался в этом вслух. Но Джоанне можно. – Я так ужасно, так безумно боялся! – Он инстинктивно еще крепче сжал ее в объятиях, словно бы защищая.

Все эти месяцы, пока они жили в одном доме, ему ни разу не приходило в голову, что он может ее потерять. Когда доктор сказал ему об опасности, он будто окаменел. Джоанна стала частью его жизни – он не мог представить свою жизнь без нее.

Майкл был слишком занят тем, что скрывал' свои чувства, чтобы взглянуть им в лицо. Но теперь они бурлили и рвались наружу. Уже просто невозможно было сдерживаться. Но ведь сейчас не время говорить. Лучше позже – сейчас нужно выспаться, прийти в себя.

– Я так горжусь тобой… – Майкла почему-то распирала гордость. Он отстранился, чтобы взглянуть на Джоанну, и глупо заулыбался. – Ты справилась, Джоанна. Справилась!

Джоанна попыталась поднять голову, но была слишком слаба и лишь изобразила некое подобие улыбки. Она прильнула к нему, ощущая невообразимое счастье и – покой.

– Нет, Майкл, это мы справились. – У нее уже больше не было сил держать себя в руках. Все эти месяцы она пыталась подавить обуревавшие ее эмоции. – Я бы ничего не смогла без тебя. – Па ее щекам снова покатились слезы. – Не знаю, как тебя благодарить, как это выразить… – Голос ее сорвался от нахлынувших внезапно чувств. Какими словами высказать то, что она ощущает? Чтобы он понял, как она ценит его помощь. – Ты и твоя семья… – Она запнулась, хлюпнула носом. Майкл протянул ей бумажный платок, и Джоанна наконец дала волю слезам. Она прильнула к нему, вцепилась в его рубашку и мечтала только об одном – никогда больше не отпускать его.

Она уже была знакома с болью, с тоской… Но что делать с томящимся сердцем? В его объятиях она чувствовала, что ей нужен только он один. Не в качестве друга, не на несколько месяцев, а… навсегда.

– Шшш… не плачь. – Обычно женские слезы вызывали у него лишь чувство неловкости. Но это были слезы радости и счастья. И это была Джоанна. Ее слезы тронули его. – Ты вовсе не должна благодарить меня. – Майкл отвел волосы с ее лица и поцеловал Джоанну в макушку. Он чувствовал, что хочет от нее не благодарности, а чего-то гораздо большего, но не знал, имеет ли право надеяться на это.

Джоанна снова шмыгнула носом и, взяв еще один бумажный платок из лежавшего на тумбочке пакетика, попыталась успокоиться.

– Я хочу назвать ее Эммой. Ты не против?

– Солнышко, после всего случившегося можешь назвать ее хоть Злой Брунгильдой. – Он улыбнулся, увидев, что рассмешил ее, и коснулся ее щеки. – Но Эмма – это замечательно.

В первый раз Джоанна рассмеялась. Ей стало так необъяснимо радостно и весело, она была одновременно счастлива и измучена. Но счастлива безмерно… Наконец-то у нее было то, о чем она мечтала всю жизнь, – семья…

Впрочем, чего-то все-таки не хватало. Она беспокойно закусила губу.

– Майкл, я не знаю, как будет дальше, но хочу тебе сказать: я бы не выдержала все эти месяцы, если бы не ты. – С ней все было в порядке, и с малышкой тоже. Но она не могла даже подумать, что больше не увидит Майкла. Эта мысль причиняла боль. – Спасибо, Майкл. Спасибо за все. – Она облизнула губы – сухие и потрескавшиеся после долгих родов. Ей не разрешили пить, только сосать лед, который почти не утолял жажду. – Я просто не могу выразить, как много для меня значит твоя помощь. Ах, Майкл…

Он ничего не сказал, лишь прижал ее к себе покрепче. Хоть к этому он и был готов: в одной из взятых в библиотеке книг прочитал о том, что после родов женщины часто плачут.

– Не плачь, родная. – Он нежно уложил ее на подушки. – У тебя был тяжелый день. Доктор Саммерс хочет, чтобы ты немного отдохнула.

– Ты домой? – Она улыбнулась, разомлев от избытка чувств.

– Ну да, собираюсь. – Он выглядел так неуверенно, что ей стало смешно. – А может, тебе что-нибудь нужно? Хочешь, я останусь?

– Нет. – Она улыбнулась. – Все в порядке. Ты не мог бы принести мой чемодан завтра утром? Мне кое-что нужно. Малышка останется в больнице на несколько недель, но доктор Саммерс сказал, что я могу отправляться домой уже послезавтра – если, конечно, все будет нормально.

Он торжественно поцеловал ее руку.

– Буду счастлив доставить тебе утром чемодан. Еще что-нибудь?

«Только себя самого, Майкл, – ты так мне необходим!» Она прошептала это про себя, и эта мысль потрясла ее. Бороться с ней у Джоанны не было сил.

– Нет, спасибо. Я думаю… мне надо немного поспать.

Майкл поцеловал ее в лоб.

– Спи, родная. Я вернусь утром. С твоим чемоданом. – Накрыв руку Джоанны одеялом, он подождал мгновение, пока не убедился, что она заснула, потом на цыпочках вышел из комнаты, спрашивая себя, почему при мысли о возвращении домой в квартиру, где нет Джоанны, ему становится так невыразимо… пусто.