Глава 7

Красные огоньки метались, прыгали, крутились вокруг громадного иранца с бритой головой. Он держал пулемет, изрыгавший дымное пламя, и с гнусной усмешкой приближался к Малко...

Малко проснулся в холодном поту и сел на кровати; В комнате разрывался телефон. Малко захлопал ладонью по столику, нащупал аппарат и поднял трубку.

— Алло?

— Господин Линге?

— Да, я.

— Не могли бы вы спуститься в холл примерно через час?

— Кто вы такой?

— Мое имя вам ничего не скажет, но, я думаю, в данный момент наши интересы совпадают.

— Не понимаю.

— Ну, к примеру, я хотел бы поговорить с вами о пшеничном зерне.

Незнакомец говорил по-английски с легким акцентом. Именно этот акцент и побудил Малко ответить согласием. Акцент был, без сомнения, русский.

Малко встал и пошел принимать душ. Он проспал всю ночь как убитый, но под утро его стали донимать кошмары.

Они приехали в Тегеран накануне вечером, измученные до предела. Стоя под душем, Малко думал о Ван дер Стерне. Бедный парень, никогда больше не доведется ему увидеть родной город. Невольно, совершенно не подозревая об этом, он оказал Малко огромную услугу. Без него он никогда не узнал бы об этом оружии. Это доказывало, что сведения, полученные Вашингтоном, были достоверны. Каджар и Шальберг готовили революцию. Во всяком случае, Каджар.

Не хотелось думать плохо о Шальберге. Не мог он с такой легкостью изменить своему правительству. Это могло повлечь за собой самые непредвиденные последствия. Нужно было испробовать последний шанс — рассказать ему все.

Если Шальберг в числе заговорщиков, это ничего бы не изменило. Он и без того должен был знать все. И про оружие, и про ночное происшествие в Курамшаре. Но если Каджар действовал на свой страх и риск за спиной Шальберга, то наступило самое время открыть последнему глаза.

С полотенцем, обернутым вокруг бедер, Малко взял телефонную трубку. С кабинетом Шальберга его соединили сразу. Малко назвал себя, и тот ответил как можно любезнее.

— Понимаю, вы звоните насчет долларов, но, дорогой мой, еще ничего не известно.

— Я звоню совершенно по другому поводу, мне нужно повидаться с вами как можно скорее по весьма важному делу.

Шальберг казался удивленным, но отнюдь не раздосадованным.

— В таком случае приезжайте ко мне после обеда.

Малко поблагодарил его и положил трубку. Через несколько часов он узнает всю правду. Чтобы немного отвлечься, он решил позвонить этой девушке, Лейле Тадеш. После нескольких неудачных попыток его соединили с ней. Она громко расхохоталась, стоило только Малко назвать себя.

— Я думала, вы давно уехали! — сказала она. — Вот если бы мы встретились вчера, я повела бы вас на прием в Массуди. Там было очень интересно.

Малко извинился и возразил:

— Но мы можем увидеться сегодня. Когда вы закончите работу. Мы отправимся куда-нибудь выпить...

— О, это довольно сложно. В Тегеране не так много мест для подобных встреч.

Он принялся настаивать. Наконец она назначила ему свидание в каком-то клубе на Таштежамшид в полдень.

Затем Малко позвонил Дерио. Тот еще спал. Но час, назначенный незнакомцем, приближался.

Малко оделся. Он снова почувствовал себя самим собой, когда надел элегантный черный костюм, идеально отглаженный, повязал галстук и посмотрелся в зеркало.

В его возрасте он мог еще позволить себе роскошь поволочиться за хорошенькой девушкой. Его светлые волосы оттеняли загорелую кожу лица, легкие морщины у глаз и у рта подчеркивали мужественность. В облегающем фигуру костюме он выглядел моложе, чем был на самом деле.

Малко сделал последний круг по комнате, спрятал в чемодан пистолет и отправился вниз.

В холле было полно народу. Целый выводок старых американок суетился возле конторки для приезжих, все диваны были заняты деловыми людьми. Большая часть бизнесменов предпочитала восседать у застекленного выхода на лужайку с плавательным бассейном. Жара несколько спала, и в воде резвились молодые люди. Малко засмотрелся на молоденькую белокурую стюардессу из шведской авиакомпании. Она взобралась на невысокий трамплин и собиралась нырнуть в воду. Но прыжка он не увидел. Кто-то подошел к нему сзади и тихо спросил:

— Не хотите ли позавтракать со мной, господин Линге?

Человеку, заговорившему с ним, было не менее сорока. Вид у него был несколько напыщенный, он походил на высокопоставленного чиновника. Но его неулыбчивое лицо было вполне доброжелательным. Малко позабавил вид его брюк, слишком широких внизу. Русские наизобретали кучу военной техники, но одевались из рук вон плохо, не по моде и слишком небрежно.

Не говоря ни слова, они отправились к бару, где Малко заказал себе завтрак, а незнакомец удовлетворился чашкой чая. Когда официант ушел, он заговорил:

— Вы, наверное, удивлены моим вмешательством. Ваше Сиятельство, кажется так вас величают? Вам не слишком часто доводится иметь дело с нами, с русскими.

Малко кивнул. Он не видел необходимости изображать из себя идиота. Этот человек прекрасно знал, с кем имеет дело.

— Я только не совсем понял, о каком вмешательстве идет речь, — проворчал он, — и не знаю, кто вы такой. Незнакомец слегка поклонился.

— Позвольте представиться. Владимир Михайлович Сидоренко. Третий секретарь советского посольства в Тегеране.

— Что ж, — отозвался Малко, — мое имя, как я понимаю, вам уже известно.

— Известно. И я также знаю, зачем вы приехали в Иран.

— Да?

Удивление Малко было искренним. Только два человека знали о его миссии — Президент и директор ЦРУ.

— На каком основании вы беретесь утверждать это?

— На основании десяти вагонов с зерном, дорогой князь. За этим составом мы следили с самого начала. Такое количество оружия не может пройти незамеченным. Мы с самого начала знали об этом заказе, но не ведали, кому он предназначается. Во всяком случае, не шаху и не вашему правительству, которое занимается другими делами. Ну, и не для нападения на Советский Союз, — закончил он с улыбкой. — Мы терялись в догадках, но ваш приезд несколько приоткрыл завесу. Точно так же, как некоторые события, сопутствующие вашему появлению в Тегеране. Теперь мы знаем, в чем дело, и считаем, что пришло время действовать.

Он наклонился к Малко.

— Ваше Сиятельство, вы наверняка осведомлены о договоре, подписанном между вашим и нашим правительствами, о нейтрализации Ирана. Шах тоже знает об этом договоре. Если план этого фашиста Каджара приведут в действие, равновесие будет нарушено. Мы вынуждены будем вмешаться, что создаст взрывоопасную ситуацию. Представляете себе наши танки на улицах Тегерана?

— Но такие важные проблемы должны решаться на государственном уровне! — запротестовал Малко.

— Тут я с вами согласен, но в данный момент правительство Соединенных Штатов не в силах что-либо предпринять. Шальберг мертвой хваткой вцепился в это дело, и он не отступит. Равно как и Каджар. Проблема должна быть решена здесь, на месте.

— Что я могу сделать?

— Предупредить шаха. Если инициатива будет исходить от нас, он не поверит. Вот уже десять лет как Каджар является его доверенным лицом. Он уничтожил Тудеш — коммунистическую партию Ирана. Вам шах поверит и примет хоть какие-то меры предосторожности.

— Вы уверены в измене Шальберга?

— Абсолютно уверен. Именно он предложил ликвидировать шаха.

Это было для Малко новостью, но он не подал виду.

— Для кого предназначено оружие, спрятанное в зерне?

— Они хотят спровоцировать беспорядки. Тогда введение военной диктатуры будет оправдано. У заговорщиков будут развязаны руки, а пока военные сообразят, в каких целях их использовали, будет поздно.

— Понимаю.

— Вы обязательно должны поговорить с шахом.

— Я попробую. Каким образом мы с вами встретимся потом?

— Я найду способ связаться с вами, но действуйте как можно быстрее.

Русский встал, поклонился и ушел. Малко посмотрел ему вслед, намазывая икру на кусочек поджаренного хлеба. Это была лучшая икра в мире. Пожалуй, она стоила революции.

Покончив с завтраком, Малко вернулся в номер и составил донесение для Вашингтона. Весь вопрос состоял в том, как его переслать. Посольские каналы были закрыты из-за засевшего там Шальберга. Малко трижды переписывал текст, пока не остановился на иносказательной формулировке. Это можно было послать открытым текстом прямо с главного почтамта. У него как раз оставалось немного времени для того, чтобы сделать это, а потом можно было ехать на свидание с Лейлой. Он выбрал такси не столь обшарпанное, как остальные, и отправил телеграмму, опоздав к месту встречи на десять минут.

Это было странное место. На первом этаже отнюдь не роскошного здания на углу широченного проспекта Таштежамшид. Внутри оно походило на устаревший американский бар.

Кроме скромно сидящей на диванчике Лейлы, в помещении никого не было. Малко был поражен в самое сердце. От этой девушки, с ее длинными ногами и божественной грудью, исходили любовные токи. На ней было надето черное, с пестрым рисунком платье, облегающее фигуру и не доходящее до колен.

— Я уже собиралась уходить, — тихо сказала она.

— Я бы умер на месте, если бы вы ушли, — он наклонился и поцеловал ее руку.

Приняв заказ на два бокала шампанского, официант исчез, и они остались вдвоем в маленьком зале, где играла тихая музыка.

— Хотите поужинать со мной? — спросил Малко. — А потом я повезу вас потанцевать.

Молодая девушка отрицательно покачала головой.

— Это невозможно. Я не могу пойти одна с незнакомым иностранцем.

— А как же здесь?

— О, это другое дело. Здесь нас никто не видит.

— А если кто-нибудь войдет?

— Никто не войдет. Я сняла этот зал на час.

Малко внимательно посмотрел на эту странную секретаршу, способную снять целый бар для собственного удовольствия. Она тем временем продолжала:

— Если вы будете свободны послезавтра, я смогу пойти с вами к моим друзьям на очень интересный вечер.

— Согласен, но что я буду делать целый вечер с вашими друзьями?

— Что вы хотите этим сказать?

Он взял ее руку, поднес к губам и надолго задержал в своей.

— Я хочу сказать, что вы мне очень нравитесь.

Она рассмеялась.

— Какие вы, европейцы, галантные. Вы так ухаживаете за всеми женщинами?

— Вовсе нет. Вы первая иранская женщина, с которой я заговорил.

Это была наглая ложь, но она хотела услышать именно это.

— Итак, мы договорились на послезавтра. Я пришлю за вами свою машину. Вы сами не найдете, это довольно далеко, в горах.

— Вы собираетесь меня похитить?

Оба рассмеялись. Малко придвинулся к ней ближе, его нога коснулась ее ноги, но она не отстранилась.

— Хотите потанцевать?

Она улыбнулась ему долгой, странной улыбкой и встала, не говоря ни слова.

Они были почти одного роста. Она прижалась к нему с непосредственностью старой знакомой, словно они всю жизнь танцевали вместе.

Летний костюм не мешал Малко ощущать ее агрессивные формы. Он крепко прижал ее к себе, а она прильнула щекой к его щеке. Он слегка провел губами по ее шее, и она вздрогнула. Его губы скользнули выше и встретились с ее губами. Поцелуй длился вечность. Они стояли, покачиваясь в ритме музыки, и он гладил ее грудь и плечи. Потом она отстранилась с легкой, насмешливой улыбкой.

— Я должна идти, — шепнула она.

— Как, уже?!

— Увидимся послезавтра.

Ее глаза блестели, от нее исходило желание любви. Она была молода, но не производила впечатления наивной девочки. У Малко появилось желание овладеть ею тут же, в баре, он чувствовал, что она не станет сопротивляться, но элементарная порядочность цивилизованного человека не позволила ему сделать этого. К тому же его ждал Шальберг.

Он удовольствовался еще одним объятием, и она с готовностью прильнула к нему, а потом резко отстранилась, и они вышли на улицу, никого не встретив по пути.

На улице она превратилась в благовоспитанную светскую девицу, неприступную и холодную. Такой он видел ее в самом начале знакомства. Она протянула ему руку и села в большую черную машину с шофером-иранцем за рулем.

Напротив здания американского посольства возвышалась незаконченная громада новостройки. Денег на строительство не хватило, и работы прекратились. Теперь это место служило бездомным. Сидя вокруг мангалов, они проводили здесь зимние дни и ночи. А с наступлением темноты проститутки со всего квартала приводили сюда небогатых клиентов.

Малко проводили в кабинет Шальберга. У генерала был озабоченный вид. Он указал князю на стул и закурил, не предложив сигареты Малко. Его тон показался Малко непривычно резким.

— Осмелюсь заметить, Ваше Сиятельство, что вы умудрились наделать массу глупостей. У меня теперь куча неприятностей, и я не знаю, как разгрести этот завал.

— Не вполне понимаю вас, генерал. Весь напрягшись, он ждал продолжения. Что-то не складывалось. Генерал насмешливо смотрел на него.

— Не желаете ли сами забрать тело Ван дер Стерна и отвезти его в бельгийское посольство?

Малко успокоился и обрел уверенность в себе.

— Я готов забрать тело этого несчастного молодого человека. Его убили иранские солдаты, действуя против самых элементарных законов о правах человека!

— Вы забыли добавить, скольких людей убили и ранили вы!

— После того, как нас пытались уничтожить.

— Интересно, что вы делали ночью возле пакгаузов иранской армии?

— Проверял одну информацию.

— Какую "информацию?

— Вы знаете все не хуже меня. Партия зерна обернулась на самом деле партией оружия.

— Ну и что? Для чего вам понадобилось совать свой нос в это дело? Это наша забота. Ваша инициатива похвальна, но в данном случае неуместна, а вы считаете себя вправе оставлять последнее слово за собой.

— В данном случае мне дано такое право.

— Так вот знайте, мы были прекрасно осведомлены о том, что коммунисты собираются переправить в Иран нелегальную партию оружия. И следили за ней от самой Европы. К сожалению, в нашем ведомстве оказался предатель, и это объясняет нападение, которому вы подверглись сразу по приезде.

— Вы имеете в виду лейтенанта Табриза?

— Он оказался коммунистом и вместе со своими сообщниками нуждался в деньгах, чтобы расплатиться за это оружие. Мы ничего не предпринимали, чтобы не спугнуть его прежде времени. Какое нам было дело до ваших долларов, если у нас с генералом Каджаром была в руках целая группа Тудеш?

— Но почему же тогда это оружие находится на складе иранской армии?

— Ах, ничего вы не понимаете!

Генерал сокрушенно покачал головой и загасил сигарету.

— Нам удалось завернуть это оружие. Люди Каджара собирались извлечь его из мешков с зерном до прибытия состава в Тегеран. Это повергло бы наших врагов в полное смятение. Оружие им было нужно позарез. Тогда бы они предъявили претензии своим поставщикам, а мы бы сразу убили двух зайцев, поймав с поличным и ту, и другую сторону.

— Почему же тогда солдаты хотели перестрелять нас? Зачем они убили Ван дер Стерна? Он же сдался им.

— У них был строжайший приказ никого не подпускать к вагонам. Они приняли вас за коммунистов, явившихся, чтобы завладеть оружием.

— Они могли взять нас в плен и таким образом все бы выяснилось.

Шальберг нетерпеливо прошелся по кабинету.

— Мои дорогой князь, вы ужасно наивны. Все люди из партии Тудеш, которых успели поймать и разоблачить, давно покоятся на кладбище. Мертвые коммунисты никому не мешают.

Малко слушал его вполуха. Шальберг опередил его, у него на все был готовый ответ. А что если советские агенты проникли в ЦРУ и делают все возможное, чтобы избавиться от Шальберга и Каджара?

Малко решил не открывать свои карты.

— Я очень сожалею, генерал, — сказал он с деланно сокрушенным видом, — я и в самом деле переоценил свои возможности. Хотелось преподнести вам законченную работу на серебряном блюде.

— Гм, — смягчился Шальберг, но его тон оставался покровительственным, — все это так, но ваши усилия привели к гибели Ван дер Стерна.

Наконец успокоившись, генерал сел на свое место за письменным столом. Смиренный вид Малко удовлетворил его, а тот не преминул воспользоваться временным затишьем.

— Я собираюсь покинуть Иран буквально на днях, — разглядывал свои пальцы Малко. — Я бы уехал даже сегодня, но мне попалась совершенно очаровательная особа... Я приглашен на послезавтра на небольшой прием...

Генерал хохотнул.

— Тысяча и одна ночь? Вот и правильно. Отвлекитесь от всех этих неприятностей, но... особенно не увлекайтесь. Местные красотки коварны. Мало того, их опекают. Берегитесь, вы можете попасться в ловко расставленные сети и сами не заметите, как вас женят против вашей воли на иранский лад.

— Я буду предельно осторожен.

— Так, ну это все лирика. Помните: иранцы злы на вас. Вы перебили слишком много солдат в Курамшаре. Генерал Каджар покровительствует вам, он понимает, что произошло недоразумение. Но может случиться так, что вас вызовут на допрос. Отрицайте решительно все. Они не станут слишком придираться.

Он встал и протянул руку. Малко не ожидал, что за пазухой у генерала имеется еще один, завершающий удар.

— Желаю удачи на любовном поприще, но постарайтесь избегать разного рода нежелательных свиданий. Таких, как, например, сегодня утром за завтраком. Эти люди — плохие советчики. Предоставьте нам самим решать наши проблемы. Можете передать в Вашингтон, что у нас все в полном порядке и мы контролируем ситуацию.