SAS (№5) - Рандеву в Сан-Франциско

Ричард Худ громко расхохотался, едва не проглотив свою сигару:

— Но это метеосводка, за которую вы чуть не поплатились жизнью...

Малко ничего не понимал. За метеосводкой шла реклама, затем хроника событий... Зажегся свет.

— Возьмите другую бобину, — предложил Малко.

Свет снова погас. На пленке оказался короткометражный вестерн.

— Его демонстрировали недавно по второму каналу, — сказал Худ. — Застрелиться и не жить. Я не вижу в этом никакой провокации.

Снова зажегся свет. Малко вдруг осенило. Он повернулся к Худу:

— Вы говорите о местной телестанции, не так ли?

— Да, — ответил Худ. — Она находится неподалеку отсюда. Ее можно принимать в Окленде, но дальше на север мешают холмы. У нее небольшая мощность.

Малко видел перед собой карту, на которой были отмечены очаги волнений, то есть зона таинственного «промывания мозгов».

— Вы не обратили внимания, — спросил он Худа, — что радиус действия телестанции совпадает с зоной, отмеченной беспорядками?

После минутного молчания Худ воскликнул:

— Черт побери, вы правы! Нужно внимательно обследовать эти пленки.

Они направились в будку киномеханика. Малко взял первую бобину и стал внимательно рассматривать снимок за снимком на свет проектора. Изучив сантиметров сорок пленки, он обнаружил снимок, не соответствующий другим. На нем была простая фраза, которую Малко прочитал вслух: «Коммунисты правы».

Худ взял пленку из рук Малко и прочитал сам. Глаза его округлились. Малко продолжал изучать пленку. Лозунг повторялся через каждые двадцать четыре снимка.

— Но это колдовство, — сказал Худ. — Ничего подобного я не помню во время просмотра фильма.

Малко начинал понимать.

— Это не колдовство, — сказал он. — Это то, что называется «Неуловимое Убеждение». Этот метод был апробирован и запрещен. Он заключается в следующем: вам известно, что фильм демонстрируется со скоростью двадцать четыре кадра в секунду. Эта скорость воспроизводит движение на снимке. Если вы будете демонстрировать фильм со скоростью двадцать пять снимков в секунду, как в данном случае, глаз не успевает его фиксировать, следовательно, вы его не видите, а уши соответственно не слышат ультразвуков, которые, однако, проникая в мозг, могут разрушать клетки. Если ваш глаз не видит изображения, то мозг запечатлевает его, так как оно повторяется каждую секунду. Что же происходит в таком случае? Ваше подсознание ассимилирует это изображение и его значение. Опыт проводила одна крупная фирма по производству напитков: она вставляла в фильмы изображения, подобные этим, рекомендуя свои напитки. Люди, смотревшие фильм, не отдавали себе отчета в том, что видят рекламу, но после просмотра фильма их подсознание заставляло их покупать именно эти напитки. Что и происходит в данном случае. Речь идет лишь о замене рекламного лозунга на политический. Люди были подвергнуты интоксикации.

Один из агентов ФБР прервал Малко.

— Но ведь не лозунги заставили их устраивать беспорядки?

— Нет, — ответил Малко. — Все гораздо сложнее. В зоне интоксикации люди, регулярно смотрящие телепередачи, неожиданно стали обнаруживать политическое единомыслие. Движимые подсознанием, они стали выражать и приводить в действие свои идеи. Подобно тому, как двое людей, одержимых парусным спортом, создают яхт-клуб и зазывают в него как можно большее число сторонников. С той лишь разницей, что в нашем случае никто не знал, что семя было посеяно без их ведома.

Агент ФБР скептически заметил:

— По вашему мнению, достаточно одних лозунгов, чтобы изменить сознание индивида?

— Вспомните о военнопленных в Корее, — сказал Малко. — Многие из них вернулись коммунистами. На них не оказывали никакого силового давления, им просто сделали «промывание мозгов». Простые лозунги, повторяемые бесконечное число раз, проникают в конечном счете в подсознание. Этот метод часто используется русскими. Я уверен, что на этих пленках мы найдем разные лозунги, направленные на достижение одной цели. Впрочем, давайте приступим к их анализу.

Они размотали пленку следующей бобины. Малко сразу обнаружил фразу после двадцать четвертого снимка: «Джонсон — поджигатель войны».

— По сути, — сказал Малко, — эти лозунги направлены на привитие вкуса к коммунизму. Все остальное приходит само собой.

Все уже были окончательно убеждены, но Малко, тем не менее, продолжил свое доказательство.

— В лаборатории, обнаруженной нами, специалисты терпеливо резали нормальные пленки и вставляли в них невидимые «послания». С технической точки зрения это очень просто. По всей вероятности, у них были соучастники на телестанции, которые подменяли фильмы. Хочу сделать еще одно замечание: эти «послания» отправлялись из Праги в деревянных дощечках, поставляемых на кладбище. Все это кажется идиотизмом, но это лишь еще одно доказательство гипертрофированного централизма коммунистической системы. Операция проводилась в режиме строжайшей секретности. Здесь были только исполнители, которые не занимались сами созданием материала.

Ричард Худ шел по коридору в сопровождении агентов ФБР. Они спешили нанести визит на телестанцию.

Малко, Джонс и Брабек остались.

— Да, ничего не скажешь, — сказал Джонс. — Вы меня убили. Я бы никогда до этого не додумался.

— Это не моя заслуга, — скромно ответил Малко. — Сейчас я подумал о том, что если бы эта фальшивая монета не была случайно обнаружена, китайцы добились бы ужасающих успехов. Согласитесь, что устраивать демонстрации при помощи кусочка целлулоида что-нибудь да значит!..

— У меня голова идет кругом, — сказал Брабек.

Разговор на этом оборвался. Они вышли из здания полиции, старого и грязного, построенного в начале века и с тех пор почерневшего от пыли и копоти. Отсюда не было видно ни Золотых ворот, ни бухты... У Малко начиналась хандра. Он многое бы отдал, чтобы оказаться в своем замке, в Австрии, в окружении красивых женщин и корректных мужчин. Он поклялся вернуться туда как можно скорее.

Глава 16

Малко медленно шел в оживленной толпе, фланирующей по Маркет-стрит. Он вышел из здания «Калифорниэн Траст Инвестмент», и в его ушах еще раздавался голос адмирала Миллза:

— Среди «покойников» оказался один настоящий. Забальзамированная девушка. Это о ней вы говорили?

Малко подтвердил догадку адмирала и попросил похоронить ее в Вашингтоне за счет ЦРУ. Он ничего не сказал адмиралу о том, что он чувствовал.

Адмирал не скупился на комплименты. Тринадцать китайцев уже проснулись и кое-что рассказали. Трое из них работали на телестанции и ушли оттуда по приказу близнецов. Они осуществляли замену фильмов. Каждый день забирали фильмы из кинотеки и передавали их в лабораторию «Сада Тысячи Благодатей», где они обрабатывались и на следующий день возвращались в кинотеку. Малко узнал также, что операция «Неуловимое Убеждение» представляла собой лишь эксперимент. Китайцы намеревались впоследствии провести ее во всех крупных городах одновременно.

Уцелевшая из сестер исчезла. Это не очень беспокоило адмирала.

Ничто больше не удерживало Малко в Сан-Франциско. Ему хотелось отправиться в Австрию прямо сейчас, не заезжая в Нью-Йорк, и провести свои каникулы в замке. Он сел в старомодный трамвай и за пятнадцать центов доехал до отеля. Его комната была залита светом, но Малко не мог выйти из сплина.

После всех передряг и близости смерти он впал в депрессию. Он находился в состоянии человека, одолевшего вершину горы и только сейчас осознавшего, что надо спускаться. Он не мог забыть Лили Хуа.

Зазвонил телефон.

Ему не хотелось снимать трубку. Кроме его хозяев, никому не было известно, что он в Сан-Франциско. Ему не хотелось погрязать дальше в этой истории. Все это уже в прошлом.

Телефон звонил, не умолкая. Малко снял трубку без энтузиазма.

— Это принц Малко?

В женском голосе звучала неуловимая ирония. Малко узнал голос: это была Лорин, уцелевшая сестра-близнец.

— Я слушаю, — ответил он.

По его спине прошел легкий холодок. Звонок все же был неожиданным.

— Я знаю, что это вы. А вы знаете, кто я?

— Разумеется, — ответил Малко серьезно.

— Вы убили мою сестру, Ян-нам. Я — Ян-си, или Лорин, если вам угодно.

— Что вы хотите? — спросил Малко.

Немного помолчав, она спокойно ответила:

— Я хочу с вами увидеться.

— Зачем?

— Больше всего на свете я хотела бы вас убить. Вы уничтожили мою организацию, убили моих сотрудников и мою сестру. После такого провала я не могу вернуться к своим товарищам по Партии. Я считаю, что вы опасны для нашего дела.

Малко был чрезвычайно заинтригован.

— Вы действительно были главой Пятого Цзюй в Сан-Франциско? — спросил он.

— Пока ею и остаюсь, — ответила она.

— Если вы хотите убить меня, то почему вы не можете этого сделать без предупреждения? Она вздохнула:

— Из-за вас я не могу выйти на улицу: меня сразу арестуют. Вся полиция штата и ФБР разыскивают меня, и никто не может мне помочь. Следовательно, я должна вас убить, не выходя из дома.

Малко стало зябко.

— С какой стати я пошел бы на это свидание? У меня нет желания умереть.

— Быть может, чтобы взять реванш за наше первое «саботированное» рандеву. Я вас хорошо изучила. Вы не автомат, вы человек, и я вам нравлюсь.

— Вы мне нравились, — поправил Малко. — Я слишком дорожу жизнью, чтобы променять ее на несколько приятных минут, проведенных в вашем обществе. Кстати, как вы хотите меня убить?

Она засмеялась.

— Позвольте мне сделать вам сюрприз. Но умереть вместе с вами я не собираюсь. Я тоже люблю жизнь. После того, как я вас уберу, я смогу вернуться к своим шефам.

Очень трогательная непосредственность.

— Но я не хочу с вами встречаться, — ответил Малко, которого стала раздражать ее самоуверенность. — Не вижу в этом смысла.

— Если мне не удастся вас убить, я сдамся вам в плен. Живой. Вы получите за это много долларов, SAS. Это будет финансовым аккордом в вашей блестящей акции. Разве не стоит рискнуть? Я ведь только слабая женщина...

— А если я предупрежу полицию и сообщу ваш адрес? — спросил Малко.

— Нет, вы человек гордый и тщеславный. К тому же вы не профессионал. Для вас это было бы очень просто, поэтому вы этого не сделаете. Во-первых, полиция не возьмет меня живой, а во-вторых, это не принесет вам удовлетворения.

Малко слушал рассеянно. Перед ним возник образ Лили Хуа: ее милое лицо с карими глазами.

Безусловно, свидание со смертью привлекало его. Это будоражило кровь. Однажды в Стамбуле он дал пощечину офицеру, рискуя быть убитым на месте. Он сделал это, выполняя обещание, данное умирающему. Мир Малко далеко не всегда был взвешен и рационален.

В данном случае он имел дополнительное основание потягаться силами с Лорин: Лили Хуа умерла по ее вине. Лорин должна ответить за ее смерть.

Если, рискуя своей жизнью, он возьмет ее "в плен, то сбросит камень с сердца.

Он прекрасно ее понимал. Ей нечего было терять. Либо ее арестует ФБР, либо она будет казнена у себя на родине. Поэтому она не боялась, что Малко ее выдаст полиции. Живой она не дастся.

— В котором часу мне вас ждать?

Малко вздрогнул.

— Вы будете одна?

— Конечно.

— Скажите мне ваш адрес. Я буду около восьми.

— Это достаточно далеко. Ирвинг-стрит, 1850, возле Парка у Золотых ворот. Вы не заблудитесь.

— Надеюсь, — ответил Малко. — До вечера.

— Я жду вас. Будет обидно, если я напрасно наложу макияж.

Она положила трубку.

Малко налил немного водки и задумался. Лорин по складу характера представляла собой смесь утонченной психологии, холодного расчета и обаяния. Почти каждому человеку однажды хочется быть тореро или автомобильным гонщиком. Бросить вызов смерти, чтобы потом еще острее чувствовать жизнь и себя в ней победителем. Нечто вроде этого она предлагала ему. Далеко не банальное любовное приключение. Малко не сомневался в том, что какой бы способ Лорин ни выбрала, чтобы убить его, она прежде всего пустит в ход свое обаяние, чтобы усыпить его бдительность. И она знала, что он это знает. Все будет зависеть от того, у кого окажется лучшая реакция. Малко не хотелось ее убивать. Ему хотелось ее обезвредить.

В дверь постучали. Это были Крис и Милтон, в светло-серых костюмах, в шляпах такого же цвета. Готовые к выходу.

Малко неохотно пошел с ними обедать. Но он не мог отказать им в такой мелочи. Тем более, что они находились в лирическом настроении...

Они медленно ехали вдоль Дойл-Драйв. Малко рассказал им о телефонном звонке, умолчав, что ему уже известен адрес. Гориллы прыгали от радости.

— Хорошо бы нам туда отправиться, — сказали они в один голос. — Мы бы посадили ее в клетку и привезли сюда. Тогда бы вы могли с ней развлечься.

Малко покачал головой.

— Нет, я дал слово. Когда она перезвонит, я просто скажу ей, что не принимаю приглашения.

Гориллы были разочарованы.

— Вы не сознательный гражданин, — сказал Джонс.

Малко собирался на свидание. Его темный костюм из альпака был безукоризненно отутюжен. Он выбрал шейный платок и платок для нагрудного кармана, последним жестом пригладил волосы и осмотрел себя в зеркало.

Он увидел в зеркале Его Сиятельство принца Малко Линге, а не элитарного разведчика под кодовой кличкой SAS. Десять лет, отданные спецслужбе, не лишили его природной изысканности. Его можно было принять за принца, готовящегося попросить руку женщины, которую он любит. Увы, это было не так.

Единственная уступка, которую он сделал инстинкту самосохранения, — это суперплоский пистолет, засунутый за пояс.

Он бросил взгляд на остров Алькатрас, белеющий на закате. Золотые ворота соответствовали своему названию. Красные лучи одели огромный мост в пурпурную тунику сказочной красоты.

Малко открыл дверь и крадучись подошел к лифту Он не сказал гориллам, что идет на свидание. Они бы его не поняли.

Он прошел через холл и вызвал такси.

Сейчас он чувствовал необыкновенную легкость, все его чувства были обострены. Такси ехало по улице, имеющей наклон сорок градусов, и теперь Малко думал лишь о том, как удержаться на сиденье.

Ирвинг-стрит, начинающаяся от моря, была небольшой и тихой улицей, заканчивающейся тупиком у Линкольн Парка. Такси остановилось перед домом 1850, и Малко вышел из машины.

В центре запущенного сада стоял старый, облупленный деревянный дом, построенный около тридцати лет назад. Номер дома был написан на почтовом ящике.

Малко поднялся на крыльцо. Немного пригнувшись, он нажал на звонок. На всякий случай отошел в сторону от двери.

Дверь приоткрылась.

На пороге появилась улыбающаяся Лорин. По ее плечам были рассыпаны черные волосы, но Малко видел только ее зеленые глаза, обрамленные длинными ресницами. Округлость ее бедер и стройность тела подчеркивало облегающее китайское платье густого красного цвета. У нее были холеные тонкие руки с ярко-красными удлиненными ногтями.

Смутившись, Малко поклонился. Лорин протянула ему руку для поцелуя и сказала:

— Я не ждала вас так рано... Входите.

Она казалась абсолютно уверенной в себе. Прикоснувшись губами к ее руке, Малко почувствовал тонкий и незнакомый ему запах. Она была так хороша, что Малко захотелось прижать ее к себе, чтобы убедиться в ее реальности. Почувствовав его состояние, она мягко взяла его за руку и сказала:

— До начала флирта осмотрите дом, чтобы не волноваться.

Странная ситуация. Глядя на ее соблазнительные бедра, Малко забыл об условиях этого свидания. Она резко повернулась к нему:

— Надеюсь, вы не изнасилуете меня в погребе? Я могу спуститься.

— По вашему плану я должен вас изнасиловать, — вздохнул Малко.

— Нет, это не обязательно.

Он подумал, что в конечном счете, быть может, она как раз этого и хотела.

Они быстро обошли дом. Погреб был пуст. На первом этаже находился большой салон, столовая и общая комната. Лорин пригласила Малко подняться на второй этаж, где находилось еще шесть комнат. Одна из них была меблирована и обитаема: здесь жила китаянка. Дверь из комнаты вела на террасу, выходящую на море.

Они спустились на первый этаж.

В общей комнате был накрыт стол, на котором стояло два больших красных канделябра. Лорин грациозным жестом зажгла свечи.

— Нам придется довольствоваться холодными блюдами, — извинилась она, — так как у меня нет повара...

Она села на низкий диван, обитый черной кожей, и скрестив ноги, демонстрируя золотистый загар, совершенно непосредственно спросила Малко:

— Вы находите меня красивой?

— Да, — ответил он.

— Я тоже, — продолжала она, — нахожу вас очень привлекательным.

По блеску ее глаз Малко видел, что она говорит правду. Малко грезил. Вместо убийцы его встретила красивая женщина, которая с ним флиртует и почти предлагает себя. Он решил рассеять сомнения и, глядя ей в глаза, прямо спросил:

— Кстати, вы действительно пригласили меня для того, чтобы убить?

— Разумеется, что за вопрос?

— Тогда чего же вы ждете?

В глазах Лорин была ирония.

— Время терпит. С вашей стороны не очень учтиво отказывать мне в... тет-а-тет. Вы знаете, не многие мужчины испытали это... счастье.

— Вы очень уверены в себе. А если я возьму вас сейчас силой?

Она рассмеялась. Вся ее поза дышала чувственностью. Она была дьявольски красива и желанна. Малко вспомнил о приговоренных к смерти в испанских тюрьмах, которые требовали женщину...

— Это опасно, господин SAS. Как охота на тигра. Иногда выигрывает тигр.

Малко все больше и больше интриговала ее самоуверенность. Ему ничего не стоило вынуть пистолет и убить ее либо держать ее на прицеле, пока не подъедет полиция.

— Вы намереваетесь убить меня сами? — спросил он.

— Конечно, — ответила она. — Разве я вам не сказала, что буду одна?

В одном он теперь не сомневался: прежде чем его убить, Лорин решила отдаться ему.

Движимая эротической утонченностью? Любознательностью? Повинуясь особому ритуалу? Все это не подходило к ней. Здесь что-то другое.

Своей нежной рукой она взяла руку Малко.

— Вы слишком много думаете. Лучше пользуйтесь моментом. Давайте выпьем.

В ведерке со льдом стояла бутылка шампанского. Она ловким движением открыла ее и наполнила два бокала. Затем она включила проигрыватель. Под мягкие обволакивающие звуки джаза она подняла бокал:

— За того из нас, кто увидит рассвет.

Малко вопреки своему желанию был взволнован. Это был самый странный вечер за всю его жизнь, полную приключений.

Она опустила пустой бокал:

— Вы знаете, почему я хочу вас убить?

— Сгораю от нетерпения узнать это.

— Потому что вы умны. И потому, что вы против нас. Вы можете причинить нам много вреда. Впрочем, такую сделку можно было заключить только с умным человеком, — она задумалась. — Позднее, в Пекине, я расскажу о вас много хорошего.

— Вы реабилитируете меня посмертно. Но почему же вы не пытаетесь обратить меня в вашу веру вместо того, чтобы убивать?

— Такие люди, как вы, не предают.

— Я хотел бы задать вам один вопрос: почему Фу-Чо, имеющий комфортабельную синекуру, присоединился к вам?

Ее лицо приняло презрительное выражение.

— Из-за страха. Даже в Лос-Анджелесе мы нашли его. У него был выбор либо предать, либо умереть. Но в свое время мы в любом случае избавились бы от него.

Она снова налила шампанское. Не собиралась ли она его напоить? Или усыпить? Малко следил за ее руками. Они были оголены, а на пальцах не было ни одного кольца, в оправе которого можно было что-либо спрятать. Впрочем, ее вальяжность заставляла Малко думать о том, что опасность придет позднее. Он не знал, заметила ли она его пистолет. Под ее облегающим платьем вряд ли можно было что-либо спрятать, тем более оружие.

Сидя на диване с запрокинутой головой, она тихо напевала. Малко вдыхал ее запах и наслаждался ее теплотой. Она наклонила голову и поцеловала его. Просунув свой гибкий язычок между его зубами, она искала его язык. У нее были пухлые и теплые губы, как два тропических плода.

Она буквально обвилась вокруг Малко, привлекая его к себе. Неожиданно она стала тереться своим животом о его живот. От нее исходили ударные волны, и Малко еле сдерживался, чтобы не вскрикнуть от удовольствия. Ее рука соскользнула с затылка Малко и с медленной расчетливостью стала опускаться вдоль его тела, попутно расстегивая куртку. Она задержалась на одном из его колен и так же медленно начала восхождение по ноге.

Когда Малко положил свою руку ей на бедро, она легонько отодвинулась, чтобы он смог проникнуть в разрез ее платья.

Лорин провела рукой по его волосам и приподняла его голову. Ее зеленые глаза были бездонными.

— Вы всех женщин желаете с такой страстью? — спросила она.

— А вы со всеми незнакомыми мужчинами так быстро воспламеняетесь? — ответил он.

— Вы не незнакомец. Меня возбуждает то, что я о вас знаю. Только умные люди умеют хорошо заниматься любовью.

Она ни словом не обмолвилась о пистолете, который, однако, почувствовала.

Малко испытывал такое сильное желание, что у него начал болеть живот. Либо она была выдающейся актрисой, либо тоже хотела его. В конце концов, женской природе не противоречит воспылать желанием к приговоренному к смерти. Это должно быть пьянящим ощущением.

Она выпила еще шампанского и прижалась к нему.

— Я не голодна, — вздохнула она. — Мы поужинаем позднее.

Она целовала его, в то время как ее ловкие руки его почти раздели. Она схватила пистолет и бросила на пол. Малко отстранился.

— Сейчас он вам не нужен, — заметила она. — Любите меня, возможно, мне и не захочется вас убивать.

Это был новый взгляд на ситуацию. Малко не успел его осмыслить.

Одним прыжком Лорин оказалась на ногах. Положив руки на бедра, она смотрела на Малко.

— Разденьте меня, — приказала она.

Малко осторожно потянул застежку-молнию, проходившую по всей спине. Лорин сбросила платье и отправила его ногой в другой конец комнаты. На темном паласе оно казалось кровавым пятном.

На ней ничего не оставалось кроме трусиков и туфель на высоких каблуках, еще больше удлиняющих ее силуэт. Ее кожа была настолько гладкой, что Лорин казалась высеченной из бронзы. Она не походила на обычных коренастых китаянок. У нее был вытянутый силуэт манекенщицы, с высокой грудью, с крупными коричневыми сосками. Отступив на шаг, она сказала:

— Я хотела быть красивой для вас.

Действительно, глаза ее были подрисованы, соски обведены губной помадой и все тело переливалось, натертое нежным миндальным маслом.

— Я намазала тело маслом, чтобы быть более жадной, — продолжала она. — Я буду любить вас со всем терпением моей страны.

Почти как прекрасная Лилит и святой Антоний. И это была не фантастика. Достаточно протянуть руку, чтобы коснуться ее атласной теплой кожи.

— Идемте, — сказала она. — Снимите тоже вашу одежду. И если вы боитесь, то возьмите пистолет.

Держа руки на бедрах, дьявольски хороша, она ждала. Малко начал развязывать галстук. Желание почти убило в нем инстинкт самосохранения. «Глупо упустить такой случай, — думал он. — Потом продолжим борьбу».

Не успел он расстегнуть первую пуговицу своей сорочки, его как молнией озарила мысль.

Длинные красные ногти вырисовывались на коже, как кровавые пятна. Каждый ноготь был длиной не менее двух сантиметров. Даже издали они казались острыми и твердыми, как когти хищника.

Малко вспомнил о смерти Джека Линкса и о покушении на него самого. Все объяснялось, включая сексуальное неистовство Лорин. Его бы не удивило, если бы такая вулканическая самка расцарапала ему спину в процессе любви... Огромная волна грусти охладила его пыл. Но это была игра. Он медленно поднял с пола пистолет и прицелился им в китаянку. Она застыла в ожидании и не спускала с Малко своих зеленых глаз.

— В чем дело? — поинтересовалась она.

— Вы проиграли, — сказал Малко. — Еще бы немного... Вам не следовало так выставлять свои ногти... Я не буду вас любить и не умру после любви, как было предусмотрено. План был прекрасный.

Она сделала шаг ему навстречу.

— О чем вы говорите?

Малко поднял пистолет.

— Не подходите.

Она остановилась. Лицо ее стало, как маска. Она была почти некрасивой.

— Это моя ошибка. Мне нужно было убить вас минутой раньше. Вы еще ничего не подозревали...

— Вы правы, — великодушно признался Малко, возвращая другой рукой галстук на место. — Так поступил бы любой борец за идею. Но для женщины было гораздо привлекательнее убить, любя. Ради этого стоило рискнуть.

Она ничего не отвечала.

— Одевайтесь, — сказал Малко. — Игра окончена. Я вас арестовываю.

Она медленно опустила руки и смотрела на Малко с нескрываемой ненавистью. В какое-то мгновение он испугался, что она бросится на него, несмотря на пистолет. Он отошел за диван.

Еще секунду она стояла, приосанившись, выставив вперед грудь. Затем, оставив платье валяться на полу, подошла к шкафу, стоящему в глубине комнаты, и стала укладывать волосы на затылке. В течение пяти минут не было сказано не единого слова. Затем она повернулась к нему и сухо спросила:

— Не могли бы вы передать мне одну свечу, я ничего не вижу.

— Возьмите ее сами, — ответил Малко.

Она подошла к столу, держа в руке флакон с лаком для волос, и взяла подсвечник.

Малко опоздал. Она успела нажать на колпачок. Лак на спиртовой основе мгновенно вспыхнул при соприкосновении с пламенем. Сжав зубы, Лорин направила горящую струю на его руку, держащую пистолет. Малко почувствовал сильный ожог и, вскрикнув от боли, выпустил оружие. Лорин бросилась к двери, преградив Малко путь и оттолкнув ногой пистолет, затем вернулась к своей жертве с глазами, налитыми ненавистью. На этот раз она целилась в лицо.

Брызги пламени обожгли Малко глаза и брови. Ему удалось увернуться в последнюю секунду. Но китаянка уже сидела на нем... Он видел ее безжалостные зеленые глаза. На этот раз она не промахнется.

Неожиданный шум заставил их обоих замереть на месте. Дверь разбилась вдребезги. Крис Джонс пересек на четвереньках комнату и остановился напротив Лорин, его кольт находился в тридцати сантиметрах от ее хорошенького носика.

— Оставьте, мамзель, — сказал он.

Палец, нажимавший курок, уже побелел на сгибе. Милтон вошел в комнату в тот момент, когда Малко поднимал левой рукой свой пистолет. Его правая рука была покрыта волдырями. Лорин стояла в окружении мужчин, ее лицо сохраняло достоинство и ненависть. Флакон лака валялся на полу.

— Откуда вы взялись? — спросил Малко.

— Мы поняли, что вы не будете благоразумны, — ответил Джонс. — А поскольку мы знаем, чем кончаются рандеву с этой красоткой, то решили вас подстраховать и поехали за вами.

— Вы появились вовремя, — сказал Малко. Он повернулся к Лорин: — Вы позволите надеть вам наручники или вы предпочитаете прокатиться в машине для пойманных собак?

Она взглянула на Малко, но лицо ее ничего не выражало. Как только в комнату ворвались гориллы, она сложила руки на груди и, глядя на Малко с легкой усмешкой, погрузила десять красных когтей в свою грудь. Затем с легким вздохом опустила руки вдоль тела.

— Не стоит беспокоиться, — прошептала она.

На ее груди было десять красных царапин, которые постепенно наполнялись каплями крови. Гориллы смотрели, не понимая происходящего.

— Она отравила себя, — сказал Малко. — Своими ногтями. Они пропитаны кураре.

Механически Лорин надела платье.

— Я не знаю, через какое время яд подействует, — сказал Малко. — Возможно, ее еще можно спасти. Лорин, доверьтесь нам. Но мы должны соблюсти предосторожности, надеюсь, вы понимаете.

Джонс достал пару наручников и бросил их к ногам китаянки. После короткого колебания она наклонилась и надела их на свои запястья.

— У вас есть перчатки? — спросил Малко горилл.

Милтон вышел и вернулся с большими кожаными перчатками, которые он швырнул Лорин. Она надела их, и только после этого гориллы подошли к ней. Оторвав кусок электропровода, Джонс стянул им перчатки на запястьях, чтобы она их не сбросила.

Золотистые глаза Малко заглянули в ее зеленые, выражавшие полное безразличие.

С легким презрением она сказала:

— Вы смухлевали. А я была одна.

Малко не ответил. Это была правда. В противном случае он сейчас был бы мертв. Джонс уже увлекал Лорин в машину.

В машине все молчали. Джонс сидел за рулем, Малко рядом с ним. На заднем сиденье Милтон не спускал глаз с Лорин. Они ехали достаточно быстро, так как движение на улицах было небольшим.

При въезде на мост Золотые ворота Джонс резко затормозил. Впереди стояла машина со спущенным колесом. Милтон не удержался и полетел вперед.

Лорин нажала на дверцу со своей стороны, и дверца открылась. Китаянка скатилась на тротуар, встала и побежала к парапету. Малко выскочил из машины вслед за ней. Лорин не могла далеко уйти.

Она бежала в десяти метрах от него. Со связанными руками она походила на утку.

Добежав до металлического парапета, шириной около одного метра, она с трудом на него взобралась и прыгнула.

Малко не успел. От китаянки осталась на парапете только одна перчатка. Он перегнулся через металлические балки и увидел переворачивающееся в темноте светлое тело. Он не услышал даже всплеска. Внизу спокойно катились волны Тихого океана. Оба гориллы тоже с ужасов смотрели в бездну.

— Никто никогда больше не увидит ее, — сказал Джонс.

Действительно, еще ни одному человеку не удалось пересечь бухту вплавь. Ледяное подводное течение, подхватывая все на своем пути, уносит в открытое море. Это было известно всем беглецам из Алькатраса. Сейчас тело Лорин плывет на запад. Винты кораблей и акулы уничтожат его. Ее отравленные ногти не были больше опасны.

Малко вздрогнул. Даже умирая, она сделала все, чтобы вырваться из их рук. Однако ее смерть не сгладила в душе Малко память о страшной агонии Лили Хуа.

Он медленно шел к машине, зажав в правой руке кожаную перчатку. Он готов был поклясться, что, погружаясь в пустоту, Лорин одарила его иронической улыбкой.