Глава 7

Малко медленно выехал на Анагассе — узкую, плохо освещенную улочку, выходящую на Картнерштрассе — венский Бродвей. Проститутка в высоких сапогах и кроличьей шубке с надеждой посмотрела на роскошную машину, пытаясь поймать взгляд водителя. Здесь, на углу улицы, под яркой вывеской «Плейбой-клуб» всегда прохаживалось несколько женщин легкого поведения. Их клиентами чаще всего оказывались мужчины, разгоряченные безрезультатной встречей со старомодной недотрогой.

Портье взялся припарковать машину; Малко уверенной походкой вошел в помещение клуба. Несмотря на поздний час нижний зал был набит битком. У бара не оставалось ни одного свободного места; танцплощадка напоминала картину художника-баталиста; сигаретный дым стоял столбом: можно было подумать, что клуб только что подожгли.

Малко направился к запасной лестнице, сопровождаемый взглядами сразу нескольких девушек. Одна нарочно задела его локтем. Он иронично улыбнулся, увидев ее короткую юбку, стакан шнапса в руке и совершенно пьяное лицо. Она откровенно подмигнула ему, но он уже поднимался на второй этаж. Этот «Плейбой-клуб» был не похож на одноименные американские заведения, где разгуливают «банниз» — «кролики» — девушки в чулках и купальниках с пушистым хвостиком. Здесь была просто дискотека, место встречи представителей самых разных слоев венского общества. В нижнем зале собирались «вешалки», как их называла прекрасная Александра, — парикмахерши и продавщицы, надеющиеся подцепить красивого и богатого любовника.

Второй этаж представлял собой настоящий частный клуб, где можно было поужинать и потанцевать. Вышибала — веселый вежливый парень с обвисшими усами — пропустил его без разговоров, хотя и не знал его в лицо: элегантный вид Малко внушил ему доверие.

Малко направился к бару. Перед стойкой на высоких табуретах сидели трое мужчин, молча потягивавших спиртное, и очаровательная молодая шатенка в короткой узкой юбке. Она с интересом посмотрела на подошедшего принца. Малко знал ее: это была графиня Тала фон Висберг. Богатая, дважды разведенная, она выбирала себе любовников только из общества «золотой молодежи», посещавшей этот клуб.

Малко поклонился и взял ее за руку.

— Мое почтение, графиня, — сказал он, инстинктивно имитируя чуть гнусавый акцент своих благородных австрийских предков.

— Вы кого-то ищете? — улыбнулась графиня.

— Альфи. Вы его, случайно, не видели?

— Он свирепствует где-то на танцплощадке, — засмеялась Тала. — Ухаживает за какой-то венгерской баронессой. Не иначе как затащит ее вечером в постель.

Малко поблагодарил ее кивком головы и начал пробираться к танцующим. Заведение ему определенно нравилось. Мягкий интерьер, женщины в богатых нарядах, мужчины — все как один джентльмены. Или, вернее, почти все, но это, впрочем, не столь важно.

Граф Альфред фон Виндкратц — или просто Альфи — как раз склонил аристократическую лысину к изящной белокурой головке своей спутницы. Малко положил руку ему на плечо. Граф поднял глаза, прервав фразу на полуслове.

Как и все венские аристократы, он одерживал любовные победы главным образом благодаря своему красноречию. Жертву забрасывали комплиментами и банальностями, пока она не соглашалась на что угодно, лишь бы остановить эту лавину слов.

— Малко! Какой приятный сюрприз! А я-то думал, ты в Америке, у дикарей...

— Только что от них.

Альфи взял на себя церемонию знакомства. Декольте молодой баронессы действительно подавало большие надежды.

— Ты здесь один? — спросил Альфи.

— Да. Я кое-кого ищу.

В глазах графа загорелся огонек любопытства:

— Какое-нибудь прелестное создание?

— Наоборот. Толстое и отвратительное существо. Вряд ли оно сюда часто приходит. Но у тебя ведь столько знакомых...

Альфи был для принца последней надеждой. Малко уже избороздил вдоль и поперек всю Вену, но так и не нашел ни малейших следов Стефана Грельски.

Граф сразу погрустнел от разочарования, но все же извинился перед своей спутницей и сказал:

— Давай-ка отойдем, дорогой. Я тебя чем-нибудь угощу.

До того момента, когда зазвенели бокалы, никто из них не произнес ни слова. Малко заметил, что у Альфи усталый вид. Видно, для настоящего австро-венгерского графа было не Бог весть какой честью содержать ночной клуб, пусть даже первоклассный. Альфи являлся одним из двух владельцев «Плейбоя». Ту часть его наследства, которую мать не успела проиграть в карты, отобрали в свое время русские. Благодаря своему дедушке, павшему смертью храбрых в битве за Фрибур, Альфред еще был вхож в светское общество. Жениться он не спешил, хотя немало девушек из богатого венского сословия уже принесли ему в дар свою невинность. Они не боялись возможного скандала, поскольку знали, что имеют дело с воспитанным мужчиной, умеющим хранить тайну. Кстати, о тайнах и о воспитанности: Альфред понимал, что на восстановление фамильного замка Малко уходят огромные деньги, но никогда не спрашивал, где тот их берет. У благородных людей это не принято.

Биография Альфи тоже не отличалась безукоризненностью. С Малко их роднило то, что оба занимались неподобающим для аристократов делом. В этом они были не одиноки: Гуго де Габсбург держал пивную, Курт фон Хазель, будучи художником-декоратором, в свободное время чуть-чуть шпионил...

— Ты знаешь человека по имени Стефан Грельски? — спросил Малко. — Здоровенный такой. И жена ему под стать.

— Грельски... — Альфи задумчиво посмотрел на искрящийся бокал. — Кажется, он питает слабость к молоденьким девочкам, твой Грельски. Если это, конечно, тот самый. «Мой» продает редкие металлы. Он что-то вроде коммивояжера.

— Ты знаешь, где он живет?

— Нет. Но вот что: сходи в «Рейсбар» и скажи, что ты от меня. Там должны знать. Это рядом.

Малко не успел поблагодарить: в клуб ввалилась целая толпа посетителей, и граф с дежурной улыбкой на лице помчался им навстречу. На мгновение принцу стало его жаль. «Лучше уж быть элитарным агентом», — подумал Малко.

Он прошагал по насквозь прокуренному нижнему этажу и вышел на холодную улицу. «Рейсбар» находился в двух шагах, за углом. Он служил прикрытием для самой мощной в Вене сети проституток и не упоминался в туристических справочниках.

За стойкой дремал бледноватый бармен. Двое неряшливо одетых мужчин играли в углу в йан — японские кости. Малко подошел к стойке.

— Я друг Альфи. Мне нужен Стефан Грельски. Бармен задумался.

— Его нет, — глухо вымолвил он наконец. — Давно не приходил.

— Вы знаете, где его можно найти? Наступило молчание, мрачное, как австрийский туман. Затем позади Малко раздался хриплый голос:

— Если вы его знакомый, то должны сами знать, где он живет.

Это прозвучало вполне логично. Малко обернулся и встретился глазами с одним из игроков в йан. Его взгляд был почти враждебным. Густые черные брови, сросшиеся на переносице, торчащий в зубах окурок, пиджак, густо усыпанный пеплом. Картину дополняли грязные руки и давно не стиранная рубашка.

Малко вынул из кармана пачку банкнот и протянул ему бумажку в сто шиллингов:

— Я потерял его номер телефона.

Лицо игрока расплылось в понимающей улыбке.

— А, это другое дело! Якоб, посмотри-ка в блокноте. Там, по-моему, есть номер господина Стефана.

— Ну, есть, — неохотно отозвался бармен. — Но знаете, господин Стефан не любит, когда его беспокоят. И к тому же, его часто не бывает дома.

Малко снова показал игроку пачку банкнот. Тот еще больше оживился:

— Якоб, позвони господину Стефану сам. А потом передай трубку этому господину. Так будет лучше.

Якоб снял трубку стоявшего под стойкой телефона и начал набирать номер. Прислушиваясь к щелчкам телефонного диска, Малко запоминал цифры: 8,3... (тринадцатый — западный — округ, район богатых особняков). 9,5,3,2...

Послышались длинные гудки. Пять, шесть...

— Его нет, — сказал Якоб и огорченно повесил трубку. Из рук в руки перешел еще один стошиллинговый билет. — Заходите еще. Извините, мы незнакомым людям номера телефонов не даем.

Малко вежливо поклонился и вышел. Игра в йан возобновилась.

«Ягуар» снова успел покрыться слоем снега. Малко устроился на кожаном сиденье, закрыл дверцу и переписал в блокнот «перехваченный» номер телефона. Да, Грельски вряд ли станут его дожидаться. Возможно, сейчас они уже подъезжают к Москве...

На Картнерштрассе он остановил машину у телефонной будки и за один шиллинг получил следующую информацию: записанный им номер соответствует адресу «Винцерштрассе, 28», тринадцатый округ Вены, Хитцингер.

Вернувшись в машину, Малко посмотрел на карту города. Винцерштрассе была маленькой улочкой, пересекавшейся в за-падной части города с Хитцингерштрассе.

Он было пожалел, что не взял с собой Кризантема, однако расследование, подобное тому, что он затеял, лучше было проводить в одиночку. К тому же у Кризантема оставалось немало дел в замке.

Спустя десять минут Малко повернул на Винцерштрассе. Улица больше напоминала сосновый лес. Лишь иногда между деревьями виднелись просторные неосвещенные коттеджи. Шоссе покрывал толстый слой снега, и когда Малко нажал на газ, чтобы въехать на гору, «ягуар» развернуло поперек дороги. Он оставил машину на обочине и дальше направился пешком.

Дом номер 28 оказался по счету шестым. Это была довольно некрасивая современная двухэтажная вилла, стоявшая посреди небольшого сада. Она выглядела мрачной и заброшенной.

Малко нажал на ручку ворот. Ворота открылись без малейшего скрипа. По соседству с домом располагался закрытый гараж. Снег был нетронутым везде, даже перед воротами. Никаких следов в саду. Малко вытащил из-за пояса пистолет и опустил его в карман синего кашемирового пальто. Прошагав по аллее к крыльцу, он позвонил.

Ответа не было. Малко позвонил снова, приложив ухо к холодной двери. В доме стояла тишина. Он подождал около трех минут, не снимая пальца с кнопки звонка, затем повернул рукоятку. Дверь отворилась. Малко живо отскочил в сторону. Здесь явно пахло ловушкой, но отступать было уже некуда.

Он осторожно скользнул в прихожую, ощупал стену, сжимая в правой руке пистолет, и наконец нашел выключатель. Под потолком зажглась лампочка, осветив совершенно обычную обстановку: комод, вешалка, несколько закрытых дверей. Малко прикрыл входную дверь изнутри и заметил, что она снабжена мощным врезным замком, исключавшим возможность взлома. В этот момент он окончательно убедился в том, что дом пуст.

Он открыл наугад первую попавшуюся дверь. Она вела в столовую, обставленную с претензией на ренессанс. Никого. Дальше располагалась спальня, за ней — кухня и кабинет. Ставни на всех окнах были наглухо закрыты: Грельски не любили посторонних глаз.

Малко шагнул к лестнице, и тут в прихожей зазвонил телефон. Малко невольно вздрогнул, словно ожидая в следующую секунду увидеть перед собой огромную фигуру хозяина; Звонок оглушительно разносился по всему дому. Малко очень хотелось узнать, кто звонит, но осторожность одержала в нем верх. После двенадцатого звонка вокруг вновь воцарилась тишина.

Малко решил устроить небольшой обыск. В столовой и спальне не оказалось ничего интересного. Заканчивая осматривать кухню, он неожиданно для себя осветил фонариком следы от холодильника. Видимо, холодильник сдвигали, а затем не слишком аккуратно поставили на место. Малко отодвинул его: под холодильником оказался люк с металлическим кольцом вместо ручки. Малко потянул за кольцо, и люк без труда открылся.

В квадратном отверстии виднелась металлическая лестница, вроде тех, что бывают в канализационных люках. Малко начал спускаться, предварительно отыскав выключатель и включив в подвале свет.

На двадцатой ступеньке спуск завершился. В углу подвала стояло несколько больших мешков из зеленого полиэтилена. Малко выбрал самый большой и развязал.

Там оказался радиопередатчик, который не купишь в обычном магазине. В крышке передатчика располагались сложенная антенна и противовес. Он был снабжен автоматическим устройством, которое позволяло записывать передаваемые сигналы на магнитную ленту и затем «прокручивать» их с огромной быстротой.

В лежавшем рядом коричневом бумажном мешке оказались завернутые в бумагу тяжелые круглые предметы. Развернув одну из упаковок, Малко остолбенел: это были упакованные в виде цилиндров золотые двадцатидолларовые монеты. Их насчитывалось около трехсот штук. Стефан Грельски, похоже, не слишком доверял банковской системе...

Принц недоумевал, почему Грельски бросил здесь столь ценные вещи, хотя имел достаточно времени на все необходимые приготовления.

У Малко создавалось впечатление, что с каждой минутой дело все больше запутывается. Он поднялся наверх, опустил люк и приступил к осмотру второго этажа.

Света на лестнице не было. Он на ощупь добрался до площадки второго этажа и тут наткнулся ногой на что-то мягкое. Малко вынул зажигалку и щелкнул ею, уже догадываясь, что сейчас увидит.

Дом оказался не совсем пустым: в нем присутствовала Грета Грельски.

Она лежала на полу, привалившись спиной к деревянным перилам. Глаза ее были широко открыты, на лице запеклась кровь. Одна деталь заставила Малко призадуматься: кисть ее правой руки почти не держалась на запястье. Малко прикоснулся ко лбу Греты: она умерла уже довольно давно. На груди у нее виднелось большое темное пятно. Ей выстрелили в грудь, затем привязали к перилам и пытали, пока она не умерла.

Но кто и зачем?

Малко перешагнул через труп, от которого исходил сладковатый запах, и вошел в незапертую спальню. По размерам кровати он сразу догадался, что она принадлежала супругам Грельски. Атмосфера этого мрачного дома начинала его душить. Он быстро осмотрел комнату и нашел в комоде заряженный пистолет «П-38», какие-то лекарства, среди которых была большая желтая коробка с ампулами, и два паспорта на имя канадских поданных Джейн Смит и Роберта Ниамеса. На фотографиях были запечатлены Грета и Стефан Грельски.

Теперь Малко знал уже достаточно. Он снова переступил через труп Греты, подумав, что ее пожалуй, стоило бы пожалеть, если бы не жуткое убийство Сержа Голдмана.

Отряхнув от пыли пальто и прикрыв входную дверь, он вышел на аллею и едва успел увидеть темные очертания стоящего перед воротами автомобиля, как рядом с ним чей-то голос произнес по-немецки:

— Заходите в дом, майн герр, быстро.

Он, конечно, мог бы выстрелить через карман. Вот только в кого? Малко медленно попятился к двери. Дверца машины открылась, и на короткое мгновение плафон осветил фигуры сидевшей за рулем женщины и высокого худого мужчины. Мужчина в два прыжка достиг крыльца и стволом короткого пистолета втолкнул Малко внутрь. Затем, не ощупывая стену, зажег свет.

— Не суйте руки в карманы, — сказал он тихо. — Яне хочу вас убивать.

Это была приятная новость. Малко заметил, что незнакомец говорит с легким венгерским акцентом.

— Я как-то сразу не догадался, — ответил Малко по-венгерски.

Незнакомец посмотрел на него с веселым любопытством.

— Ото! Наши друзья из ЦРУ всерьез взялись за изучение языков? Браво!

Черные волосы незнакомца, зачесанные назад, открывали высокий благородный лоб. У него были правильные черты лица, но оно время от времени подергивалось от нервного тика. Он смотрел на Малко спокойно, словно они повстречались за бутылкой шнапса. Но было в его внешности нечто, тотчас привлекавшее внимание: длинный белый шрам, разделявший волосы надвое наподобие пробора. Создавалось впечатление, будто с него когда-то пытались снять скальп.

— Кто вы такой? — спросил Малко.

— Многие называют меня Ференц, — ответил незнакомец с тонкой улыбкой. — Но я не совсем уверен, что это и есть мое настоящее имя. Впрочем, подобная деталь не имеет никакого значения. Вы ищете эту свинью Стефана?

— Зачем же мне его искать?

— Никогда не следует доверяться людям без идеалов, — промолвил Ференц, словно разговаривая сам с собой. В его голосе звучала чуть ли не грусть. Он бросил на Малко проницательный взгляд живых черных глаз. — Он сейчас в Вене. И вернется сюда. Здесь осталось то, без чего ему никак не обойтись. Вы ведь тоже ищете Грельски, не правда ли?

Малко не ответил.

— Что ж, пусть тянет из вас деньги, — продолжал Ференц. — Разве что купит себе более дорогой гроб.

Вспомнив хитрые злые глаза Грельски, Малко подумал, что до гроба тому еще далеко. Он решил попытаться узнать побольше.

— Почему вы решили, что мы предложим ему деньги?

— Как почему? — от души рассмеялся Ференц. — Да потому что у вас нет другого выхода!

Он непринужденно помахал пистолетом.

— Нам с вами всего этого не понять... Жаль, что я не поймал эту сволочь раньше... В сущности, в этом деле мы с вами союзники...

Он спокойно убрал пистолет в карман, достал золотой портсигар и протянул его Малко.

— Закурим?

Малко насторожился: тон Ференца был слишком уж дружелюбным. В тот же миг послышался негромкий хлопок, и вылетевшая из сигареты стальная игла вонзилась в стену рядом с головой Малко. Если бы не мгновенная реакция Малко, заставившая его отпрянуть в сторону, игла уже проникла бы ему в мозг. Со стороны венгра это было довольно предусмотрительно: он мог бы воспользоваться пистолетом, но опасался, что Малко будет начеку и, даже получив смертельную рану, сделает ответный выстрел.

Малко прокатился по полу, выхватил пистолет и выстрелил наугад. Затем он выпрыгнул за дверь и отбежал за угол дома. Через минуту Малко услышал шум отъезжающей машины. Это могло оказаться тактическим ходом, но, скорее всего, Ференц после первого промаха решил не вступать в открытый бой, тем более что в этих богатых кварталах ночные выстрелы звучали не так уж часто...

Шум мотора удалялся, пока не затих вовсе. Малко осторожно вышел к крыльцу, и, уже не скрываясь, зашагал к воротам. Его противник был профессионалом. Он решил уничтожить Малко внезапно, пользуясь удачным стечением обстоятельств. Но откуда он узнал, что Малко работает на ЦРУ?!

Малко сел в «ягуар» и вернулся на Рейзингерштрассе, встретив по дороге полицейский «фольксваген», на полной скорости мчавшийся в Хитцингер. Видимо, Ференц на всякий случай позвонил в полицию и сообщил, что возле заброшенной виллы ходит вооруженный преступник.

Малко вернулся в «Плейбой». Его часы показывали без четверти два. Нижний зал уже почти опустел, зато наверху было по-прежнему людно. Графиня Тала фон Висберг сидела на том же месте, у стойки бара, помешивая позолоченной ложечкой кубики льда в бокале. Малко оставил в гардеробе намокшее от снега кашемировое пальто, почистил костюм, заказал водку и принялся разыскивать Альфи.

Граф танцевал с миниатюрной баронессой, заслонив ее широкими плечами. Со своего места Малко видел, как плавно покачиваются ее бедра. Неисправимый романтик Альфи неистово кружился в танце, но все же каким-то чудом заметил Малко и удивился его вторичному приходу. Малко знаком дал понять, что ждет его в баре, и принялся за водку. Сейчас ему очень хотелось заняться любовью — как, впрочем, всякий раз, когда ему чудом удавалось избежать смертельной опасности. Видимо, это желание читалось и в его глазах, потому что сидевшая у стойки бара красивая одинокая брюнетка высоко закинула ногу на ногу и нервно закурила сигарету, бросая на него быстрые взгляды. Приход Альфи нарушил эту зарождающуюся страсть.

— Ты недоволен моей информацией? — спросил граф.

— Доволен, доволен, — ответил Малко. — Но ты мне опять нужен. Ты знаешь высокого худого венгра со шрамом на голове, похожим на пробор?

Заметно помрачнев, Альфи заказал шнапс, сделал глоток и проговорил:

— Опасные у тебя знакомые, как я погляжу...

— А в чем дело?

Альфи с таинственным видом повертел в руке стакан.

— Венгра зовут Ференц Карцаг. Он несколько раз появлялся здесь с любовницей — красивой высокой брюнеткой; кстати, вид у нее был какой-то странный — наркоманка, что ли... Они садились друг против друга и просто смотрели по сторонам. Даже не танцевали.

— Но что он тут делает?

— Спроси у полицейских. Они давно хотят от него отделаться. Но он — «персона грата»: дипломатический паспорт и все такое. Одним словом — неприкасаемый.

— Чем он занимается в Вене?

— Мстит. Знаешь, откуда у него этот шрам?

— Коллеги подрезали, что ли?

— Его расстреливали. Помнишь будапештский мятеж 1956 года? Ференц был майором АВО — венгерской тайной полиции. Учился этому ремеслу в России — кстати, никто не знает, настоящий он венгр или нет.