SAS (№70) - Болгарский след

— Абсолютно.

Он не спускал глаз с Федора Сторамова, зная, что тот способен на все. Теперь, когда его загримировали, он вполне может избавиться от Малко и с новым паспортом и отправиться в аэропорт. Малко надел пальто и демонстративно опустил руку в карман, где лежал «вальтер». Они покинули дом молча. Генерал вышел первым, заставив себя улыбнуться Сильване. Она сразу же закрыла за ними дверь, облегченно вздохнув. Оказавшись на улице, генерал взорвался:

— Вы потеряли голову! Как можно туда ехать? Это все ваша идиотская сентиментальность!

— Если мы туда не поедем, то Боровой убьет Васлеца, — спокойно ответил Малко. — Не может быть и речи о том, чтобы пожертвовать им. Даже если все пройдет не слишком гладко. Если вы не желаете ехать со мной, отправляйтесь прямо в аэропорт. Но ваш паспорт останется у меня.

Федор Сторамов не ответил. Они пересекли улицу, подошли к черной «волге».

— Эта машина надежна?

— Абсолютно. Ее хозяин сейчас в командировке в Москве. Это машина резидентуры.

Малко сел за руль. Набирая скорость, он с болью в сердце смотрел, как удаляется дом четы Васлецов.

Оставив «волгу» на маленькой стоянке рядом с улицей Шипки, Малко и генерал готовились перейти через громадную площадь Александра Невского. Дул сильный ледяной ветер. Не успели они пройти и десяти метров, как звук милицейской сирены заставил их подпрыгнуть от неожиданности. У них не оставалось времени что-либо предпринять. Регулировщик поднял красный жезл, остановив движение.

Почти сразу с улицы Обиристе появился черный ЗИЛ. Его окна закрыты занавесками, на крыше несколько антенн. На большой скорости он пересек площадь Александра Невского в сопровождении желто-голубой «лады» и сразу, как привидение, исчез на дороге, ведущей к центру. Оказалось, что это просто ехал кто-то из номенклатуры. Малко и генерал поспешили перебежать огромное открытое пространство.

Собор открывали для службы только по большим праздникам. Но посещение было свободным. Он немного походил на улицы Софии с их пустыми витринами, напоминающими военное время, с молчаливыми пешеходами, пассажирами, напоминающими трамваи, покорными, задавленными свинцовой крышкой в течение тридцати восьми лет. Временные ларьки для предпраздничной торговли не могли оживить город.

Огромная надпись извещала, что собор Александра Невского построен в честь славной российской армии, освободившей болгар от оттоманского ига. В знак благодарности болгары испытывали прочную привязанность к русским людям.

Справа виднелась широкая каменная лестница, ведущая в подвальное помещение. Малко оглянулся. Никого. Эмиль Боровой ждет внизу. Было только одно решение, которое Малко никак не мог принять, — убить Эмиля Борового. Это плата за сохранение их жизней и жизни Тодора Васлеца. Эмиль, конечно, готов ко всему и вооружен. Игра еще далеко не сыграна.

— Мы пойдем врозь, — предложил он. — Я спущусь первым. У нас огромное преимущество: он не знает, что вы со мной. Он не знает вашей новой внешности. Таким образом, мы сумеем его нейтрализовать.

— Но в музее могут быть посетители, — холодно ответил генерал. — Лучше его увезти.

Малко начал спускаться по широкой каменной лестнице. Внутри еще холоднее, чем на улице. Внизу две матроны, одетые в шубы и закутанные в платки, были погружены в чтение. За двадцать стотинок Малко получил билет. В музее вроде никого. Это несколько залов, расположенных под собором. На стенах развешаны иконы.

— Начало осмотра справа, — уточнила билетерша.

Малко оказался в маленьком зале, где были выставлены иконы XIX века. Весьма среднего качества. Здесь никого. Ни Эмиля Борового, ни Тодора Васлеца. Он быстро прошел следующие три зала. Наконец увидел Тодора Васлеца, работающего перед большой иконой XVI века. Он укутался в шерстяной платок и сидел спиной к входящим. Малко подошел. Тодор повернулся и улыбнулся ему.

— Он там.

Несчастный ничего не подозревает... Эмиль Боровой появился в двух шагах от Малко. Обе руки в карманах неизменного кожаного пальто. На губах гнусная улыбка. Он вплотную подошел к Малко.

— Как приятно, Клаус, видеть вас...

В его голосе звучала холодная ирония. Малко сделал шаг, чтобы отойти от Тодора Васлеца.

— Поднимемся наверх.

— Для чего? Нам и здесь хорошо. — И он вынул левую руку из кармана. — Немедленно давайте паспорт. Иначе я убиваю вашего друга.

Рука Малко сжала «вальтер». Тодор Васлец не слышал их разговора и продолжал работать. Малко знал, что Боровой не блефует. Поэтому он обязан убить его раньше. Но нельзя было забывать, что враг готов ко всему. Малко погладил пальцем спусковой крючок «вальтера» и задержал дыхание.

— Считаю до пяти, — сказал Эмиль. — Ваш друг Алоис не принял меня всерьез и поэтому умер.

— Алоис!

— Раз...

Боровой сделал шаг в сторону, услышав шаги, но глаз с Малко не спустил. Появился генерал Сторамов, словно занятый рассматриванием небольшой иконы. Эмиль Боровой бросил на него быстрый взгляд и, успокоенный, вернулся к счету.

— Два... Три...

Раздался оглушительный выстрел, отраженный каменными стенами. Болгарина отбросило вперед. Его лицо отразило крайнее удивление. За его спиной появился Федор Сторамов с «Токаревым» в руке. У входа в хранилище послышались крики матрон.

Эмиль Боровой закашлялся розовой пеной. Из кармана медленно показалась правая рука с пистолетом. Малко опередил его и выстрелил на секунду раньше. Оба выстрела слились в один. Пуля ударила Эмиля в грудь. Он опустился на колено и выронил пистолет. Тодор Васлец упал с табуретки, изо рта полилась кровь. Пуля, предназначенная Малко, попала ему в шею. Генерал Сторамов ногой отбросил пистолет Борового и схватил Малко за руку.

— Бежим! Скорее!

Эмиль Боровой агонизировал. Лицом он уткнулся в каменную плиту. Кровь лилась из обеих ран. Он уже был без сознания. Малко наклонился к Тодору Васлецу. У того из раны хлестала кровь. Очевидно, пулей разорвало легочную артерию. С ним тоже покончено.

Со стороны входа послышался металлический лязг: матроны закрыли входную решетку. Одна из них бежала по лестнице за подмогой. Они оказались в мышеловке: каменная лестница была единственным выходом. Генерал Сторамов выстрелил дважды в сторону лестницы. Но это ничего не могло дать.

Губы Тодора Васлеца были плотно сжаты. Он побелел. Малко увидел, что он пытается что-то сказать, и наклонился к нему.

— В кармане... ключ... — прошептал художник. — Решетка... там... лестница... в церковь.

Малко посмотрел в указанном направлении и увидел в стене решетку. Он ощупал карман и обнаружил большой ключ. Пощупал пульс. Почти пять ударов. Это уже смерть... Малко тяжело встал. Все тихо со стороны входа: там засада.

— Пошли, — сказал он генералу.

Он подбежал к кованой решетке, открыл замок. Решетка приоткрылась. Он обернулся. Эмиль Боровой и Тодор Васлец лежали в нескольких метрах друг от друга. Беглецы поднялись по лестнице и оказались в небольшом помещении, стены которого были увешаны картинами. Турецкие султаны и болгарские цари. Коммунистические власти не показывали их посетителям, но не осмелились уничтожить. В углу лежали краски и другие принадлежности. Видимо, здесь хранит свои вещи Тодор Васлец. В глубине виднелась еще одна лестница. Она оканчивалась закрытым люком. Отодвинув задвижку, Малко открыл люк и просунул в отверстие голову. Он оказался в левом приделе собора.

Беглецы вылезли из люка, закрыв за собой крышку. Собор был пуст. Только одна старуха молилась вдали возле зажженных свечей. Хотя иконы были практически в каждом доме, а в пасхальные дни болгарский архимандрит стоял рядом с главой государства, службы в соборе проводились только «по приглашению», якобы для того, чтобы «защитить» верующих. Первое отступление от жестокой дехристианизации: в этот год болгарам разрешили праздновать Рождество впервые за тридцать восемь лет.

Перед ними показались открытые боковые двери. Они бросились в них и оказались позади собора. Сев в «волгу», генерал сразу же направился в сторону Волгоградского проспекта.

По дороге генерал Сторамов постоянно осматривал себя в зеркало, проверяя грим. Все в порядке. Малко же думал о Тодоре Васлеце, который умирал в Музее икон.

Он еще не сказал генералу, что должен захватить с собой по дороге Лейлу Галата. Оставалось еще много времени. Справа показался огромный сверхсовременный дворец культуры. Вокруг — многочисленные телефонные кабины.

— Остановите здесь, — сказал Малко.

— Теперь вы еще хотите посетить дворец культуры? — с удивлением спросил генерал.

— Нет. Позвонить.

— Кому же?

— Супруге Тодора Васлеца. Предупредить ее. Ее муж, может быть, не умер.

В гневе генерал едва не разбил руль машины.

— Вы сошли с ума! Там наверняка уже полно агентов службы безопасности.

Малко спокойно достал свой «вальтер» и навел его на генерала.

— Немедленно остановитесь, или я стреляю.

Генерал холодно посмотрел на него.

— Вы не посмеете. Вас прислали за мной. Начальство не простит вам этого.

— Мое начальство ничего не узнает. Тодор Васлец погиб. Мы разбили жизнь его супруги. Самое малое, что мы обязаны сделать, — это рассказать ей, что произошло.

Их взгляды скрестились. Генерал остановил машину у дворца культуры.

— Только побыстрее, — бросил он.

Малко хлопнул дверцей «волги». Генерал не убежит: паспорт и авиабилеты у него в кармане. Пришлось дожидаться, пока женщина закончит разговор. Он набрал телефон Тодора Васлеца. Несколько звонков. Наконец послышался голос Сильваны.

— Это Клаус. Произошло несчастье.

— Знаю.

Телефон дал отбой. Малко поколебался и снова набрал номер. Занято. Десять попыток и один и тот же результат. Занято. С неприятным ощущением он оставил попытки. Реакция Сильваны понятна. Он принес смерть в ее семью и теперь уезжает, бросив ее на произвол судьбы. Он вернулся к «волге». Генерал сразу же спросил:

— Ну и как?

— Да никак.

Лейла Галата вышла из автобуса на одну остановку раньше назначенной. Она не желала рисковать. Перед ней расстилалась широкая улица Ленина. Дежурный милиционер из своего стеклянного стакана, возвышающегося над улицей, с удивлением смотрел на редкую здесь норковую шубу. Обычно такие виднелись только в ЗИМах или ЗИЛах рядом с представителями номенклатуры. Но пешком такие никогда не ходят. На всякий случай он отметил этот факт, чтобы доложить руководству. Женщина удалилась, дрожа от холода и страха.

Только бы Клаус был на месте! Иначе органы госбезопасности хватятся и начнут за ней охоту. Даже если сразу не обнаружат труп Вартаняна, его отсутствие в «Витоше» насторожит. Машина заработает, и София будет прочесана самым мелким гребешком. Если ее схватят, то за убийство Вартаняна ей грозит расстрел.

Через десять минут она дошла до следующей остановки и села на скамью, тщательно закутавшись в шубу. Мимо с ужасным шумом пронеслось несколько грузовиков.

Оставалось ровно полтора часа до рейса на Вену.

Малко посмотрел на циферблат. Вот уже несколько минут они объезжали дворец культуры. Рейс через полтора часа: не следовало рисковать.

— Думаю, что нам пора понемногу двигаться в сторону аэропорта. Еще надо успеть избавиться от оружия, чтобы не попасться на контроле.

— Знаю, — ответил генерал. — Мы выбросим пистолеты в туалете.

Они проехали улицу Витоши, свернули направо, на улицу Ленина, тянущуюся вдоль лесопарка с заснеженными соснами, обогнули стадион. Через шесть километров — поворот налево, в сторону аэропорта. Встреча с Лейлой Галата назначена как раз на перекрестке, точнее, на развилке, где имеется ответвление на Пловдив.

— Чуть дальше — остановка автобуса, — сказал Малко. — Притормозите там на минутку. Справа.

Генерал зло посмотрел в его сторону.

— Это еще зачем?

— Там нас ждет Лейла Галата.

Генерал так вздрогнул, что едва не врезался в грузовик, ехавший впереди. Номер, написанный огромными буквами на задней стенке кузова — СВ 0737 — все увеличивался, увеличивался... Наконец Сторамов резко затормозил.

— Вы сошли с ума! — закричал он. — За ней же слежка! Она приведет к нам свой хвост.

— Если она ждет, то хвоста за ней нет. Так что нам нечего опасаться.

Они подъехали к остановке. На скамье виднелась фигура женщины.

— И что вы с ней будете делать?

— Она летит вместе с нами.

— Что?

Федор Сторамов остановил машину на краю дороги.

— Это еще что за история? Ведь у вас только один паспорт!

— Дело в том, что ваш отъезд стал возможен только благодаря ее усилиям. Я нашел для нее другой паспорт, принадлежащий женщине. Поэтому Боровой не мог им воспользоваться.

Генерал замотал своим двойным подбородком.

— Это же сумасшествие! Ее поймают в аэропорту. Я знаю, как это делается. У пограничников имеется ее фотография, как и других лиц, которым запрещено покидать страну. Это их встревожит. Они начнут более тщательно проверять остальных пассажиров, и тогда...

— Она едет под чужим именем, — отметил Малко.

Генерал недовольно покачал головой.

— Пограничников выбирают из наиболее компетентных работников, как и у нас. В их памяти десятки лиц. Ее не пропустят...

— И меня тоже?

— Против вас у них ничего нет. Следствие не ведется. Я проверял.

Их постоянно обгоняли грузовики, забрызгивая стекла грязью.

— Послушайте, — сказал Малко. — Есть обязательства, которые необходимо выполнять. Без Лейлы Галата я не смог бы с вами связаться. Я должен помочь ей покинуть эту страну. Иначе она окажется в лагере.

— Она найдет другого Эмиля в качестве защитника, — цинично ответил генерал.

— Подъезжайте к остановке. Мы забираем ее. Я — руководитель операции, а не вы. Я предпочту убить вас, чем улететь без нее.

Федор Сторамов побелел. Машина тронулась, приблизилась к белому норковому силуэту. Лейла Галата была явно напугана приближающейся черной машиной с правительственным номером.

Малко видел, что она встала и сделала несколько шагов, словно пытаясь бежать. Сторамов остановил машину. Малко выскочил и подбежал к женщине.

— Лейла!

Она обернулась. Лицо ее сразу посветлело.

— О, это вы! Я так боялась, что вы не придете. Мне пришлось его убить. Это ужасно...

У Малко похолодела спина. Он оставлял в Софии пять трупов, не считая Сильваны Васлец, которая может заговорить под пыткой. Если удастся без приключений доехать до аэропорта, это уже будет чудом.

— Садитесь быстро в машину.

Она пошла впереди. Генерал вышел из «волги» и ожидал, наполовину скрытый дверцей.

Неожиданно, в тот момент, когда мимо проезжал огромный грузовик, Лейла споткнулась, сделала два неверных шага и упала плашмя на дорогу. Малко подумал, что она поскользнулась на льду, и бросился на помощь. Но когда он поднимал ее, то почувствовал что-то странное: ее тело показалось ему безжизненным и тяжелым, как это иногда делают дети во время игры.

Он поднял голову и встретил бесстрастный взгляд советского генерала, который стоял, держа руки в карманах. Лейла Галата лежала без чувств на снегу. Малко встал на колени и, осторожно перевернув ее на спину, приоткрыл шубу. Ее лицо застыло, глаза стали стекленеть. На прелестной груди он рассмотрел красное пятно.

Пуля попала прямо в сердце. Выстрел был сделан в момент, когда проезжал грузовик, поэтому не был слышен... Вся кровь бросилась ему в голову. Он даже стал плохо видеть. Как автомат направился он к генералу, который все еще держал руки в карманах. Как же надо было изловчиться, чтобы выстрелить, а потом спрятать оружие в карман!

— Не делайте глупостей! — предупредил Федор Сторамов. — Иначе я и вас пристрелю!

Малко продолжал идти, пока не приблизился вплотную.

Он с трудом сдерживался, чтобы не отправить генерала на тот свет.

— Негодяй... чудовищный негодяй!

— Это всего-навсего холодный расчет. Нас все равно не пропустили бы. Она и нас потянула бы за собой. Мы не бойскауты, товарищ Линге. Мы ведем борьбу за жизнь. Это война. А на войне убивают тех, кто создает для вас угрозу, не так ли?

Малко схватил пистолет и наполовину извлек его из кармана. Генерал не шевельнулся.

— Вам очень хочется меня убить, — начал он медленно и спокойно. — Это тройная ошибка. Во-первых, это не вернет жизнь этой женщине. Во-вторых, вы распишетесь в провале вашего задания, ради которого и так уже погибло много людей. И, наконец, я убью вас прежде. Так что поехали в аэропорт. Позже, если вы пожелаете, мы поговорим обо всем этом. За рюмкой водки... В другом мире. Вы молоды и не знали войны, видели мало убитых. Иначе думали бы по-другому.

Малко стоял неподвижно. Его ослепили ярость и отвращение. Неожиданно послышался шум приближающихся грузовиков.

— Давай, быстро! Ее нельзя оставлять здесь, — скомандовал Федор Сторамов.

Если шоферы увидят эту женщину, лежащую на снегу, они наверняка остановятся. Генерал побежал к Лейле Галата. Мгновение поколебавшись, Малко присоединился к нему. Вдвоем они подняли тело и подтащили его к скамейке. Грузовики проскочили с ужасным шумом, и шоферы увидели лишь, как двое мужчин оказывают помощь поскользнувшейся женщине.

Малко опустил руки. Напряжение спало. Конечно, он не станет убивать советского генерала.

Наконец они усадили Лейлу Галата на скамью. Казалось, что она задремала, завернувшись в свою норковую шубку. Вытекающая из раны кровь тут же застывала. Малко обыскал се карманы. Нашел паспорт, отданный Самией Сидани, и положил в свой карман. Нет смысла создавать новые проблемы. Бросив последний взгляд на убитую, он сел в «волгу».

Оставалось всего два километра до аэропорта. Неожиданно Федор Сторамов проявил некоторое беспокойство.

— Как мой грим? Хорошо держится?

— Да.

Больше они не разговаривали. Вдали уже виднелась диспетчерская башня устаревшей конструкции. Малко постарался ни о чем не думать. Что их там ожидает? «Вальтер» по-прежнему лежит в кармане, напоминая о возможности достойного выхода.

Глава 20

Они остановили «волгу» на стоянке аэропорта. Сейчас все должно решиться. Так или иначе именно здесь миссия закончится. Взяв свои чемоданы из багажника, они направились в зал ожидания.

Малко обернулся, вспомнив о тех, кого они оставили за собой. Курт Морелл, Алоис Картнер, Лейла Галата. Не считая тех, кто был по другую сторону. И особенно — Тодор Васлец, который доверял всем и теперь лежал на холодных каменных плитах Музея икон. И все это ради того, чтобы раскрыть тайну покушения на папу римского!

Генерал спокойно шагал рядом. Неожиданно он заметил:

— Жаль, что вы не с нами. У вас была бы фантастическая жизнь.

— Но у меня и здесь жизнь неплохая...

— Вспомните Виктора Луи, — продолжил генерал. — У него есть «порше», «мерседес», квартира на Ленинском проспекте, восьмикомнатная дача. Все молодые москвички у его ног. Он может ехать по осевой линии. У него будет большая пенсия.

Малко приостановился, чтобы пропустить его в дверь.

— Но почему же тогда вы предали?

Генерал остановился, шокированный.

— Но я не предаю. Я спасаю свою жизнь. Если бы Андропов не задумал уничтожить черный рынок, я по-прежнему был бы в Москве. И не жалею о том, что сделал. Я служил Советскому Союзу как мог. Если бы пришлось начать все сначала, то поступил бы так же.

— Включая покушение на папу?

Федор Сторамов презрительно улыбнулся.

— А кто такой папа? Такой же человек, как и другие, только в сутане. Да к тому же с отсталыми мыслями.

— Тем не менее вы хотели его убить? А теперь покидаете свою страну.

Генерал вспыхнул:

— Потому что я люблю жизнь! Члены Центрального Комитета — трусы. Они все спекулируют, как и остальная номенклатура. Ну ничего...

Маленький аэропорт напоминал задрипанный провинциальный вокзал. В холле несколько плохо одетых и молчаливых пассажиров. Рейс София — Вена уже объявлен. В поле виднелся старый Ту-104, напоминающий своим стеклянным носом бомбардировщик. Рядом с ним ожидал пассажиров Боинг-737.

Возле проходных будок дремали два пограничника.

— Вы заметили зеркало? — прошептал Федор Сторамов.

На полу было приспособлено большое зеркало, чтобы дежурный агент мог видеть, не прячет ли женщина под своей юбкой ребенка.

Перед стойкой регистрации на австрийский рейс стояли четыре пассажира. Явно дельцы.

Малко отдал билет Федору Сторамову.

— Регистрируйте билет. Жду вас в баре.

Кафе, естественно, закрыто. Пришлось прогуляться.

Генерал вернулся с посадочным талоном, почти не скрывая своей радости. В свою очередь зарегистрировался и Малко. Его фальшивое имя ни у кого не вызвало подозрений. Он подошел к генералу, стоявшему перед закрытым кафе. Оставалось самое главное — пограничный контроль.

— Надо избавиться от оружия, — предложил Малко.

Он первым спустился в туалет, расположенный в подвале, закрылся в кабине, достал «вальтер» и опустил его в бачок с водой. Ожидая его, генерал мыл руки. В свою очередь тот тоже утопил свой пистолет, и они вместе поднялись в зал ожидания.

Перед пограничником, проверяющим паспорта, стояла небольшая очередь. Проверка весьма тщательная. Получив из рук Малко паспорт, генерал встал в очередь. Малко устроился таким образом, что между ним и Сторамовым было несколько пассажиров. Он весь сжался. Именно здесь все решается. В любой момент он ожидал рева милицейских сирен и вторжения в аэропорт вооруженных милиционеров.

Федор Сторамов протянул пограничнику свой турецкий паспорт. Тот взял его в руки и стал внимательно вглядываться, листать страницы, рассматривать фотографию. Все это молча. Потом сравнил данные посадочного талона с паспортом. Он уже готов был вернуть его владельцу, как раздался телефонный звонок. Он положил паспорт на стол и ответил.

Малко, вероятно, был один, кто заметил, как побледнел Сторамов. Тот ждал, затаив дыхание. Пограничник повесил трубку и медленно вернул паспорт генералу. Тот сразу же направился к электронному контролю.

Как во сне Малко ожидал своей очереди. Пограничник едва взглянул на его паспорт: в него вложен дополнительный талон от фирмы «Кинтекс». Контроль занял всего десять секунд.

Еще толком не придя в себя, он прошел контроль и присоединился к генералу в зале ожидания на посадку.

Неожиданно он обнаружил, что страшно голоден. Зал ожидания со скамейками, покрытыми черным дерматином, местами протертым до дыр, имел неприглядный вид.

Малко сел подальше от генерала, считая секунды. В окна виднелся бело-красный ДС-9, охраняемый пограничником.

Все-таки он решил закусить и взял на доллары бутерброд и бутылку пепси-колы. Сдачу он получил несъедобным болгарским шоколадом. Но у него оставалась монета в две стотинки.

Рядом виднелся телефон. Он не смог удержаться и набрал номер Самии Сидани. После двадцатого звонка она сняла трубку.

Самия...

— Все хорошо. Мы вылетаем...

Молчание.

— Браво! Надеюсь, до скорой встречи.

Малко снова сел. Генерал рассматривал носки своих ботинок. Малко считал удары своего сердца. Нет, это невозможно: что-то должно было произойти.

Через пять минут из громкоговорителя раздалось:

— Объявляется посадка на рейс 654 Австрийских авиалиний на Вену. Просьба не курить.

Малко и генерал Сторамов смешались с пассажирами, медленно двигающимися к ДС-9. Несколько закутанных милиционеров охраняли пустынную площадку. Все тихо, спокойно.

Как во сне Малко нашел свое место в первом классе, оставив генерала немного позади. В самолете были только австрийцы. И все же лучше не рисковать.

Время тянулось необыкновенно медленно. Он рассматривал аэропорт через иллюминатор. Послышался глухой удар: дверь самолета закрыта. Стюардесса проверила, у всех ли застегнуты ремни. Напряжение немного спало. Самолет вздрогнул и покатил на взлетную полосу. Малко еще раз выглянул в иллюминатор. Все спокойно. Ритм сердца совпадало со стуком колес о края плит на взлетной полосе. Не хотелось ни о чем думать.

ДС-9 выехал на полосу. Остановился, повернулся. Шум моторов усилился, самолет тронулся и стал набирать скорость.

Прильнув к иллюминатору, Малко смотрел на проносящиеся мимо старые здания аэропорта Софии, на «Ту» со стеклянными носами компании Балканэйр, на далекие заснеженные холмы.

Послышался глухой хлопок: убрано шасси. ДС-9 поднимался вверх под углом в тридцать градусов. Салон почти пуст. Малко обернулся к генералу и сдержанно улыбнулся ему.

Он не испытывал ни малейшей симпатии к этому человеку, но не мог не почувствовать некоторого облегчения, смешанного с гордостью: он сделал почти невозможное. Тень белой норковой шубки мелькнула перед глазами, испортив ему радость.

Стюардесса взяла микрофон.

— Лайнер совершает полет в Вену. Мы будем там через три часа тридцать минут. Наша следующая посадка — Бухарест — в восемнадцать часов сорок минут. Вы можете отстегнуть ремни и курить.

Глава 21

Малко показалось, что он ослышался. Обернувшись, он увидел растерянное лицо Федора Сторамова, которое, несмотря на густой грим, побелело, как полотно. Он встал, сделал несколько шагов и упал в кресло рядом с Малко.

— Что это значит? Вы заверили меня, что полет беспосадочный.

— Это беспосадочный рейс. Я проверил, да и на табло он значится как беспосадочный. Вы это тоже видели. Ничего не понимаю.

— Подумайте только! — взорвался генерал, стараясь немного приглушить свой бас. — Бухарест. А почему бы не Москва?

К ним подошла стюардесса, улыбающаяся, раскованная, аппетитная. С бутылкой коньяка.

— Желаете чего-нибудь выпить?

У Малко перехватило горло.

— Вы только что объявили, что будет посадка в Бухаресте. Это, видимо, ошибка. Ведь по расписанию это беспосадочный рейс.

— Нет, это не ошибка. Балканэйр в последний момент попросила нас сделать посадку в Бухаресте, чтобы забрать пассажиров рейса «Таром», который был отменен по техническим причинам. На земле мы будем совсем недолго. Вы даже не покинете самолет. Конечно, это немного задержит нас. У вас в Вене пересадка? Я могу послать телеграмму через командира корабля.

Малко отрицательно замотал головой.

— Нет. Благодарю вас.

Советский генерал закрыл глаза и дышал слишком размеренно. Неестественно. Малко повернулся к нему.

— Нечего опасаться. Это не ловушка госбезопасности. Техническая проблема. Румыны ведь не знают, что вы на борту. Даже если болгары объявят розыск, пока они будут связываться с Румынией, мы уже улетим.

Генерал снисходительно взглянул на него.

— Вы совершенно не знаете нашей системы... Все спецслужбы социалистических стран предельно интегрированы на уровне командования и оперативной связи. Начальник органов госбезопасности в Софии может отдать приказ румынской службе, и тот будет исполнен, как если бы он был дан с площади Дзержинского...

— Во всяком случае, мы не будем выходить. Это австрийский самолет. Румыны не имеют права действовать на чужой территории...

От такой наивности генерал Сторамов воздел очи к небу. Подозвал стюардессу.

— Фрейлейн, пожалуйста, водку без воды. Со льдом.

Получив свою порцию, он приподнял рюмку, приветствуя Малко.

— За ваше здоровье! Думаю, что я пью в последний раз.

— Не будьте пессимистом! Пока нет причин для беспокойства.

ДС-9 летел на высоте двадцати четырех тысяч футов над Трансильванией.

Менее чем через час они сядут в Бухаресте.

Сильвана Васлец посмотрела на двух милиционеров, которые стояли справа и слева от нее. Враждебные и неумолимые. За столом сидел человек в гражданском и непрерывно записывал ее показания.

В кабинете министерства внутренних дел, куда ее доставили после задержания, было холодно.

— Вы довольны? — спросила женщина. — Я рассказала вам интересные вещи.

— Добре, добре. Вы исполнили долг болгарской гражданки. Если следствие докажет, что вы были не в курсе преступных действий вашего мужа, вас выпустят и предоставят новую квартиру. Это награда за разоблачение. В противном случае сообщенные вами сведения явятся лишь смягчающими обстоятельствами, что позволит вам воспользоваться сокращенной мерой перевоспитания.

— Спасибо, — тихо сказала женщина.

На ее губах появилась ироническая усмешка.

На секунду она закрыла глаза, вспомнив о Тодоре. Они даже не позволили ей взглянуть на тело. Но она знала, что он убит и все кончено. Они никогда не будут жить на Западе. Именно поэтому она рассказала все.

Нельзя допустить, чтобы этот подлый советский генерал, после всего того, что он сделал, наслаждался спокойной жизнью. Она все еще ощущала, как он ее пронзал, грубый, настойчивый, горячий. Последний мужчина, который обладал ею. Это ужасно...

Она сделала несколько шагов по кабинету. Агенты отстранились. Какое удовольствие арестовывать людей, что сами приходят, рассказывают, раскрывают факты, о которых не имеешь ни малейшего представления!

Неожиданно для всех Сильвана Васлец бросилась к окну. Никто не успел остановить ее. Она со всего размаха ударилась лбом в стекло, которое разлетелось на куски. Тело женщины с разгона пролетело через образовавшееся отверстие и исчезло в снежном буране.

Сотрудники бросились к разбитому окну. Но Сильвана, пролетев пять этажей, уже ударилась о крышу «волги» замминистра комитета госбезопасности и тяжело скатилась на землю.

К безжизненному телу уже подбегали милиционеры. Начальник отдела, побелев от гнева, пробормотал:

— Эта дрянь даже не подписала своих показаний. Почему вы не помешали? Это же ваша работа!..

Агенты молчали, обескураженные. Им теперь за все отвечать. Они даже не рискнули намекнуть, что их начальник виновен не меньше, чем они.

Никто не ожидал, что эта женщина, такая мягкая, понятливая, покорная, решит выброситься в окно.

— Черт возьми, я ничего не понимаю, — сказал один из них, самый смелый. — Ей же сказали, что ее участь будет облегчена...

— Проверьте, может, она еще жива, — сухо приказал начальник.

Он взял трубку. Полученная от женщины информация ценна сама по себе. Он получит за нее благодарность.