Глава 18

Малко соскочил с постели со скоростью, подобной скорости ракеты, и фактически кончил одеваться уже в коридоре. Вновь создавалось опасное положение. Через пять минут он был уже у дома майора ван Хааха, который в это время завтракал. Он выслушал рассказ Малко и оценил ситуацию следующим образом:

— Она блефует.

— Не похоже, — сказал Малко. — Проверьте.

— Я немедленно отправляю донесение, — произнес ван Хаах. — Останьтесь у меня.

Малко устроился на веранде, вспоминая и анализируя ход событий. Джозеф Гродно находился в безопасном месте. Гудрун и Ванда прятались где-то в Габороне, конечно, не на проваленной явке на Бука Клоз. Без точной информации он никогда их не найдет. Запутавшись во всех этих размышлениях, он задремал.

Его вывел из оцепенения сам майор. У того был потрясенный вид.

— Напротив школы, указанной Гудрун Тиндорф, полиция обнаружила украденную машину с тридцатью килограммами взрывчатки и часовым механизмом, установленным на 16 часов 30 минут. Произошла бы настоящая бойня...

Зазвонил телефон. Ван Хаах о чем-то кратко переговорил со своим собеседником на африкаанс и повесил трубку.

— Это был генерал ван Вик из Совета национальной безопасности. Мы принимаем предложение Гудрун Тиндорф, — проговорил майор как-то неуверенно.

— В таком случае, — произнес Малко, — я возвращаюсь в гостиницу. Она вскоре мне позвонит, я в этом уверен.

Едва он очутился в своем номере, как зазвонил телефон. Можно было бы предположить, что она выследила его. Голос у террористки был совершенно спокоен, словно речь шла об ординарном деле.

— У ваших приятелей изменилось мнение? Это была последняя операция, которую я подготовила перед отъездом.

— Они согласны, — сказал Малко. — Что делать дальше?

Он тоже задушил бы се своими собственными руками, но в данный момент она сама держала их за глотку. Немка как-то легко рассмеялась:

— Вижу, что теперь вы в лучшем расположении духа.

— Вы мне ненавистны. Это чудовищно.

— Вам хотелось бы меня убить, не так ли? — произнесла она. — Я же ничего особенного против вас не имею, я занимаюсь своим ремеслом. Смерть — мое ремесло.

— Вы — настоящий монстр, — отрезал Малко.

— Может быть, — сказала немка. — Но хватит философии. Вот как мы будем действовать. Для сбора денег я предоставляю вам время до шестнадцати часов завтрашнего дня. Это миллион долларов в сотенных купюрах. Как только они у вас будут, вы отправитесь на вокзал у Нкрума-роуд и сядете на поезд, идущий в Лобаце. Он отходит в 16 часов 40 минут. Вы останетесь у окна купе. Где-то между Габороне и Лобаце вы увидите меня у железнодорожного полотна. Вам останется лишь бросить мне деньги.

— А как с необходимой для нас информацией?

— Передам ее вам позднее, по телефону.

Наступило молчание. Воистину, замечательная сделка!

— И кто ручается, что вы сдержите свое слово? — спросил Малко.

— Никто, — проговорила Гудрун Тиндорф. — Я хочу отомстить этим болванам, которые рассчитывают манипулировать мною, потому что я — женщина. Ну и покажу же я им...

— А их мести вы не боитесь?

— Все они будут на том свете, если вы как следует займетесь этим, — сказала она спокойно. — Кстати, если у вас есть какие-либо мыслишки насчет того, чтобы выследить меня, к примеру, на вертолете, то откажитесь от них. В том случае, если я не подам признаков жизни до вечера, где-нибудь в Трансваале, в наиболее людном местечке, взорвется другая машина. Ну, к примеру, в больнице или школе.

— Вы просто чудовище...

— Ну нет. Я просто осторожная. Поскольку мы пришли к соглашению, нам не о чем больше говорить.

— А сеть диверсантов?

— Сведения о них будут приложены к взрывчатке. До свидания.

Через небольшой вокзал Габороне проходило мало поездов. Однако он был буквально заполнен семьями негров, сидевших прямо на земле в окружении детей и стариков в тщетном ожидании: авось повезет. Малко и Карл ван Хаах с трудом проложили себе дорогу к перрону. Резкий свисток локомотива возвестил о приближении экспресса в направлении Лобаце и Зсеруста. Замелькали, останавливаясь, старые деревянные вагоны, которые тащил новехонький паровоз компании «Железные дороги Зимбабве»... Потоки негров направились к таможне. Малко достиг единственного вагона первого класса с его аккуратными занавесками, лампочками у изголовья постели, мягкими сиденьями. Карл ван Хаах вручил ему металлический чемоданчик с выкупом.

— Желаю удачи!

— Я мало чем рискую, — заметил Малко.

Со вчерашнего дня они оба «пережевывали» одно и то же чувство унижения. Передача этого выкупа была несомненным признаком явной капитуляции. После стольких погибших Малко разделял горечь южноафриканского майора. Деньги были доставлены «Фальконом-50» Совета национальной безопасности и вручены майору ван Хааху.

Раздался свисток паровоза. В купе, где обосновался Малко, никого не было. В Африке белые редко пользовались железной дорогой. Малко посмотрел на ван Хааха, неподвижно стоявшего на перроне. Руки тот держал за спиной, лицо было замкнуто. Едва ощутимый толчок, и поезд тронулся. Вскоре последние дома в Габороне пропали, уступив место бушу, ровному, однообразному, залитому лучами жгучего солнца. Справа цепочка голых холмов растворялась в горячей дымке. Железнодорожный путь проходил прямо через пустыню, с единственной остановкой в Отсе. Малко опустил окно своего купе, слегка высунулся наружу, и ему в лицо тут же пахнуло струёй горячего воздуха. Несколько ослов паслось вдоль железнодорожного полотна, где рос колючий кустарник. Насколько хватало глаз, всюду расстилалась местность, покрытая сероватым галечником. Равномерные толчки вагона убаюкивали Малко, и ему трудно было сосредоточиться. Внезапно, примерно через полчаса, как поезд отошел от Габороне, Малко заметил что-то на краю насыпи. Поезд шел с мудрой медлительностью, и Малко потребовалось некоторое время, чтобы различить автомашину. Кто-то стоял рядом. Женщина. Локомотив достиг ее уровня, и она стала медленно махать длинным белым нашейным платком.

Это была Гудрун Тиндорф.

Малко взял за ручку металлический чемоданчик, подержал его несколько мгновений на весу, затем — как раз перед молодой женщиной — бросил его на насыпь. Он видел, как чемоданчик покатился, взметнув облачко пыли, и как немка побежала за своим выкупом. Ее силуэт постепенно уменьшался до тех пор, пока не сделался просто точкой. Малко уселся, мучимый тревогой. Выполнит ли она свое обязательство?

Ему оставалось только лишь сдерживать свое беспокойство вплоть до Лобаце, где его поджидал один из помощников майора ван Хааха.

Ночь давно уже наступила, когда в гостиничном номере Малко раздался телефонный звонок. Сидевший в кресле майор ван Хаах предавался мрачным размышлениям, устремив взор куда-то в пустоту.

— Добрый вечер! — прозвучал уравновешенный голос Гудрун Тиндорф. — Вы сдержали свое слово. Теперь я сдержу свое. Отправляйтесь в гостиницу «Президент» на улице Молл. Там вы найдете письмо на ваше имя, мистер Линге. В письме — обещанные вам сведения. Используйте их должным образом. Прощайте.

Она тут же повесила трубку. Почти в тот же момент Малко повторил «послание» террористки южноафриканцу.

— Лишь бы эта сволочь не насмеялась над нами! — пробурчал Карл.

Пять минут спустя они были в гостинице «Президент». Дежурный портье просмотрел почту и вынул большой белый конверт.

— Вот это для мистера Линге.

Малко всучил ему пять пул и взял конверт, стоивший миллион долларов. Внутри конверта было всего лишь несколько неподписанных строк, напечатанных на машинке.

«Джо Гродно и его сообщники встретят людей, пришедших с юга, около реки Молопо, в километре к югу от деревни Верды, на южноафриканской территории, на заброшенной ферме, расположенной между Вердой и Форстерскопом. Встреча произойдет завтра, как только наступит ночь. Им доставляют взрывчатку и список людей, которых я обучала».

Один из полицейских постов в Зеерусте расположен на северном выезде из города. Сегодня здесь царило необычайное оживление. Во внутреннем дворе вместительный вертолет «Пума» ожидал с открытыми дверями, когда в него погрузятся шестнадцать коммандос. Кроме них, на «пуме» летели Малко, майор ван Хаах и три офицера спецслужб. Один из пилотов, одетый в комбинезон оранжевого цвета, быстро поднялся по лесенке, чтобы проверить крепления роторов. Малко с беспокойством смотрел на него.

— Что-нибудь не в порядке?

— Нет, — ответил летчик. — Но эти детали следовало бы заменить полтора года тому назад! Их у нас нет: эмбарго.

Превосходно, ободряюще.

Майор ван Хаах появился в двери конторы и подал Малко знак, чтобы тот подошел к нему.

— Вам звонят из Габороне, — объявил он.

Малко оставил в «Габороне Сан» номер телефона в Зеерусте, не давая при этом никаких пояснений. Теперь он взял телефонную трубку. Слышимость была отвратительной, мешали какие-то шумы, но он все же узнал голос шефа агентуры ЦРУ в Габороне. Сердце у него забилось сильнее.

— Что случилось? — спросил Малко.

— У меня есть для вас новости, — проговорил Ричард Френсис. — Относительно Джо Гродно.

— Что именно?

— Он покинул посольство СССР сегодня утром. Об этом меня предупредил мой осведомитель в аэропорту. Он улетел в зафрахтованном самолете. Я еще не успел выяснить, куда он направился.

— Вы уверены, что Гродно улетел?

— Уверен, проверил в аэропорту. Мои молодчики следили за ним до самого взлета.

Это подтверждало информацию, переданную Гудрун Тиндорф. Летя в частном самолете, можно приземлиться в любом подходящем месте.

— Вам удалось раздобыть маршрут их полета?

— Еще нет. Получу его завтра.

— Поздновато, — сказал Малко. — Все же примите мою благодарность.

Малко повесил трубку и поставил в известность о случившемся Карла ван Хааха. Южноафриканский офицер буквально ликовал:

— Этот подонок и не подозревает, что его ожидает. Это будет для него чертовски неприятный сюрприз.

— Достаточно ли у нас коммандос? — спросил Малко.

Ван Хаах надменно улыбнулся:

— Все эти парни прошли спецподготовку. Они привычны к подобным действиям, как свидетельствует их опыт борьбы против СВАПО, в Намибии. А вы готовы?

— Я готов, — подтвердил Малко.

Шестнадцать коммандос первыми вошли в вертолет и уселись на брезентовые сиденья, протянувшиеся по оси вертолета. В его задней части были помещены миномет с боеприпасами и пулемет «МГ-34». У трех полковников спецслужб имелся порядочный запас ослепляющих гранат.

Малко уселся на передний край левой банкетки, как раз напротив большого прямоугольного отверстия. Над каждой дверью было подвешено орудие двадцатимиллиметрового калибра с широким радиусом действия, позволяющим вести огонь по земле. Начинало смеркаться. До цели им нужно было добираться около часа.

— Ну что ж, поехали, — довольным тоном произнес майор ван Хаах.

Он сел на брезентовое сиденье напротив Малко с автоматом на коленях. Он был счастлив, что оторвался, хотя бы на время, от своих обычных бюрократических забот.

Раздался свист и рев моторов. «Пума» дрожала всеми своими сцеплениями. Из предосторожности летчики снабдили всех ватными тампонами. Чтоб не лопнули барабанные перепонки... «Пума» пробежала немного по земле, поднялась над Зеерустом и взяла направление на запад. Вскоре, перелетев через последние холмы, она снизилась и полетела на высоте в пятьдесят футов над бушем.

Впечатляющее зрелище! Высохшие от жары редкие деревья были похожи на обесцвеченные культи. Под ними — ни души! Время от времени какая-нибудь дорога прорезала буш, змеясь в бесконечном пространстве. Шум от моторов вертолета заставлял животных разбегаться, как, например, этих трех жираф, Неуклюже устремившихся в сторону. Куда бы ни достал глаз, перед ними была все та же песчаная, приводившая в уныние плоская поверхность. Ни единой деревушки. Партизаны удачно выбрали для себя подобные местечки. Редкие дороги были доступны лишь в сухие времена года и только легкому транспорту.

Иногда «воздушные ямы» опасно приближали их к земле, отсылавшей тогда выхлопные газы до уровня кабины. Люди чувствовали себя как в печи.

Внезапно наступил ночной мрак. Малко наклонился вперед. Ни единого огонька на всем расстоянии, охваченном глазом. Перед ними простиралась пустыня Калахари, одна из худших во всем мире. «Пума» продолжала свой полет низко над бушем, перепрыгивая иногда через какой-нибудь бугор, видимый только на очень близком расстоянии... Люди, казалось, дремали, чтобы сберечь силы для предстоящей операции. Карл ван Хаах разложил на коленях карту и зажег небольшой электрический фонарик, подавая знак Малко.

— Мы скоро будем над Молопо, — объяснял он. — Пересекаем се и летим над Ботсваной. Летим до тех пор, пока не достигнем дороги Какеа — Верда. Потом вновь сворачиваем на юг, чтобы опять пересечь реку Молопо. Двигаясь в том же направлении, мы легко найдем нужную нам ферму.

Фонарик погас. Под «пумой» появилась более темная лента — Молопо, сразу же поглощенная тьмой. У Малко вызывал восхищение летчик, ведущий вертолет так близко от земли. При малейшей неполадке это означало бы катастрофу... Но об этом лучше было не думать. Малко выпрямился: они приближались к месту акции. Похолодало. Несколько минут спустя вертолет сделал поворот влево. Воистину, нужны были рысьи глаза, чтобы обнаружить более светлую полосу дороги, которая шла прямо по направлению север-юг, пересекая буш. Малко показалось, что «пума» еще больше снизилась. У него было такое ощущение, что он вот-вот коснется руками верхушек колючего кустарника.

Впереди зажегся красный свет, и тут же прозвучал гудок. Коммандос встрепенулись, проверили свое оружие. Послышалось щелканье затворов, бряцание оружием. Спустя несколько секунд до них донесся голос летчика, искаженный громкоговорителем:

— Вижу цель.

Вертолет не мог спуститься еще ниже. И вот «пума» легонько наклонилась набок: летчик искал место, где можно было приземлиться.

— Вижу автомашину, — объявил тот же голос.

— Они там! — ликовал майор ван Хаах.

«Пума» накренилась на тридцать градусов. Малко склонился вперед, удерживаемый на банкетке только ремнем безопасности. Ощущение было таким, словно сейчас соскользнешь в пустоту. Он увидел огромную черную массу на фоне сумерек, и внезапно с земли полыхнуло яркое красное пламя. За ним тянулся светящийся хвост, стремительно приближающийся к вертолету.

— Missiel voor![14] — успел крикнуть летчик.

Горло у Малко перехватило судорогой. Несколько человек закричало, и какую-то долю секунды спустя ужасающий взрыв сотряс весь вертолет. Он начал падать, как сорвавшийся лифт. Малко успел развязать свой ремень безопасности. Он инстинктивно бросился в пустоту, еще до того, как вертолет коснулся земли. Он увидел, как «пума» подпрыгивает, как мяч, на неровной поверхности, заметил людей, которых буквально выбрасывало наружу; затем вместительный вертолет подпрыгнул на косогоре и снова упал на поверхность примерно в тридцати метрах от места первого соприкосновения с землей. Малко находился еще поблизости, словно нокаутированный, когда «пума» взорвалась с адским грохотом, разбрасывая горящие обломки на десятки метров. Горячий воздух обжигал ему спину.

Затем вновь наступила тишина, нарушаемая лишь шумом от пожара. И ни одного крика: все, кто находился на борту «пумы», мгновенно погибли — обгорелые, задохнувшиеся, разорванные на части. Малко встал, огляделся по сторонам, заметил какой-то ползущий силуэт и бросился к нему. Это был Карл ван Хаах — с блуждающим взглядом, обгоревшими ресницами, с видом сумасшедшего.

— Die vuilgoed! Die vuilgocd![15]

Только эти слова он и мог выговорить. Малко отвел майора под прикрытие какого-то дерева. Попутно они обнаружили еще одного офицера, пошатывавшегося, в лохмотьях, и захватили его с собой. Те, кто сбил «пуму», были недалеко, и у них могло возникнуть желание прикончить уцелевших... Вдруг они услышали шум удаляющейся машины.

— Надо пойти посмотреть на наших парней! — вскричал ван Хаах.

Они побежали к вертолету, продолжавшему гореть. Кто-то из них по дороге споткнулся о тело одного из летчиков, совсем обугленное. К обломкам «пумы» приблизиться было невозможно — жар был слишком обжигающ. Вертолет задела, видимо, ракета «САМ-7». Трое мужчин упали без сил на землю, глядя на горящий вертолет, подавленные горем...

Они находились в сотне километров от ближайшего южноафриканского полицейского поста. К счастью, контрольный пункт слышал, должно быть, отчаянный выкрик пилота как раз перед ударом ракеты.

Их наверняка обеспокоило отсутствие контакта с «пумой»; очевидно, по тревоге поднимались солдаты, вызывались пожарные, мобилизовывались все силы.

Ван Хаах повернул к Малко обожженное лицо и тихо сказал:

— Вот как здорово она провела нас!

Малко не ответил: он был словно пьян от бешенства и стыда. На нем лежала, как он считал, страшная ответственность за эту неудачу. Засада была устроена прекрасно. А они еще восторгались, что они такие сильные со своей летающей машиной, от которой теперь оставалась лишь куча железа.

Чудом было уже то, что они втроем уцелели и могли поведать о случившемся. В воображении Малко снова предстали раздавленная голова Ферди и труп Йоханны. Над ним нависло какое-то проклятие. Ему пришлось иметь дело с настоящими дьяволами, лишенными всякой совести.

Затем, в каком-то бесчувственном состоянии, они молча смотрели, как догорают остатки «пумы». Порою ветерок доносил до них ужасающий запах горелой человеческой плоти.

В том месте, где разбилась «пума», оставался лишь пламенеющий свет, когда из ночной тьмы возник «Сикорски-160». Вертолет прежде всего медленно облетел груду железного лома, оставшегося от «пумы», потом зажег свои фары, обнаруживая троих людей, подававших ему знаки. Рядом с ними вертолет и сел. На его борту находилось лишь двое: летчик и какой-то полковник.

Ван Хаах коротко доложил ему о случившемся. Теперь уже не было смысла преследовать участников засады: они, должно быть, перебрались в Ботсвану после успешного осуществления их затеи. В конечном счете «Сикорски» снова поднялся в воздух, направившись в Куруман, на ближайшую базу. Малко и ван Хаах находились в состоянии полной прострации. Вложить столько трудов в операцию, чтобы она вот так завершилась... Подлечить следовало одного лишь майора, но он отказался отправиться в госпиталь. Его терзала только одна мысль: вернуться к сбитому вертолету, чтобы, по крайней мере, забрать тела своих погибших товарищей. Он обосновался у телефона с целью организации спасательной команды.

От славной экспедиции осталось лишь двадцать брезентовых мешков зеленоватого цвета, содержащих останки того, что было прежде людьми. Солдаты грузили их один за другим в новую «пуму», где были сняты банкетки. Под лучами жгучего солнца остатки другого вертолета напоминали абстракционистскую скульптуру. Солдатам потребовалось пять часов дороги, чтобы добраться сюда из Курумана, и в пути они никого не встретили. Не было обнаружено и признаков засады, за исключением кожуха от ракеты «САМ-7»... А также следов грузовика, ведущих к броду на реке Молопо.

Вскоре от первой «пумы» остался лишь обожженный каркас, из которого вытащили все воинское снаряжение. Карл ван Хаах подошел к Малко. С обожженными бровями и покрасневшей кожей он походил на какого-то мутанта.

— Я возвращаюсь в Габороне. Вы едете со мной?

Все вещи Малко остались в «Габороне Сан». Он сел в «рейнджровер». Спустя несколько минут они проехали небольшой пограничный пост в Брэй и выехали на извилистую дорогу в центре пустыни; эта дорога вела в Лобаце. А там уже они окажутся на асфальтированной дороге, идущей до Габороне. Весь этот район, как в значительной степени и вся Ботсвана, был фактически необитаем; иногда, впрочем, попадались изолированные фермы, и все это обусловливало легкость транзита. Люди из АНК чувствовали себя здесь как дома, и ботсванская армия не стала бы их здесь преследовать. Дороги в этих местах практически отсутствовали, попадались изредка лишь полутропы-полудороги в отвратительном состоянии, да еще простиралась страшная Калахари.

Оба участника этой поездки не обменялись и словом за три часа путешествия. Временами «рейнджровер» проезжал по песчаной дороге, и его так сильно качало, что ездоки то и дело болезненно сталкивались плечами. Эти толчки буквально опустошали мозг и мешали думать. И это было, пожалуй, к лучшему. Ибо их терзала одна и та же мысль: в то время, когда они попали в засаду, взрывчатка для кампании террора перевозилась в другом месте границы. Вскоре в Южной Африке будут опять взрываться бомбы...

Увидев первые хижины Габороне, Малко почувствовал себя так, словно у него в горле застрял какой-то комок. Одиннадцать дней тому назад они приехали сюда втроем. Сегодня он остался один и был к тому же побежден.

Сидевший рядом, Карл ван Хаах испустил глубокий вздох:

— Давайте поужинаем вместе сегодня вечером. Подведем итог, и я думаю, что вы сможете вернуться к себе завтра. Я же должен отправиться на север, проверить, как там просачиваются партизаны. Затем я попрошу начальство перевести меня в лагерь Омега, расположенный в секторе Каприви. Я хочу драться. Отомстить этим подонкам...

Малко понимал обуревавшие майора чувства. Тот высадил его у «Габороне Сан». Его чуть не вырвало, когда он вновь очутился в этих омерзительных коридорах.

Ван Хаах присоединился к нему через час: южноафриканцы ужинали рано... К счастью, обычное представление еще не началось, и они смогли спокойно поужинать, включая десерт. Чтобы расплатиться, Малко сунул руку в карман и почувствовал что-то твердое: это были две фотографии, взятые им у Марчелло Дентс. Он взглянул на них еще раз. Внезапно его осенила одна идея.

— Карл, — сказал Малко, — я вот думаю: а нет ли какого-нибудь малюсенького шанса обнаружить эту взрывчатку.

Глава 19

Южноафриканский майор бросил на Малко взгляд, полный сострадания, и произнес:

— Вы не находите, что мы уже потеряли достаточно людей и денег? В любом случае, Претория не даст больше ни одного рэнда для подобной операции.

— Подождите меня одну секунду, — попросил Малко.

Он встал и вышел из ресторана. Кэрол пришла в восхищение, увидев его в своем офисе.

— Какой приятный сюрприз!

— Мне нужна твоя помощь, — сказал Малко. — Ты имеешь представление, где сделаны эти две фотографии?

Он положил перед нею оба документа. Молодая женщина стала их рассматривать, нахмурив брови.

— Так это же Марчелло с Вандой. Это, должно быть, бунгало на Лимпопо, они туда часто ездили. Впрочем, второе фото сделано в том месте, которое мне известно: это девятивековой баобаб, который и находится в этом местечке. Ты хочешь меня туда свозить?

— Не сейчас, — ответил Малко.

Кэрол снисходительно улыбнулась.

— В любом случае это было бы невозможно: бунгало закрыты, потому что управляющий поссорился с обслуживающим персоналом. Там сейчас только несколько негров.

Малко забрал фотографии и ушел. Карл ван Хаах встретил его взбудораженно.

— Куда вы ходили?

— Кое-что проверить, — проговорил Малко. — Вот что я думаю. Операция, в которую нас завлекли, служила для отвлечения наших сил. Теперь я предполагаю следующее: бунгало, куда часто ездили Марчелло Дентс и Ванда, закрыто. Оно находится как раз на границе Ботсваны и Южной Африки, на берегу Лимпопо. В месте, идеальном для перевозки грузов. Ванда это знает. Вполне возможно, что именно туда она и сбежала. Достаточно арендовать самолет и побывать там.

— Даю вам этот самолет. Нужна еще автомашина, — заметил ван Хаах, почесывая обгоревшие брови.

— Нет ли у вас какого-нибудь знакомого, который помог бы нам? — спросил Малко.

— Есть. Это профессиональный охотник, живущий там, но с ним можно установить контакт по радио только в самый последний момент.

— Что ж, займемся этим. Значит, вы можете найти самолет?

— Конечно...

— Прекрасно. Давайте двинем туда завтра, спозаранку. И с оружием.

— Его у меня столько, что хватит отправить в чистилище этих подонков, — тихо сказал южноафриканец. — Только полетим туда в неофициальном порядке. Я никогда не смогу получить разрешения Претории на эту акцию...

— А мы как раз отправимся на охоту, — успокоил Малко нервничающего южноафриканца.

Краснолицый летчик, казалось, сошел со страниц книги Киплинга со своими усами в форме велосипедного руля. Это был еще один уцелевший после войны в Родезии. Он встретил их добродушной улыбкой и ободряющим рукопожатием.

— У нас будет прекрасная погода, — объявил он. — Вижу, что у вас есть все для фотографирования животных...

Он показал пальцем на тяжелый мешок зеленого цвета, который нес Карл ван Хаах. Бесполезно было ему говорить, что в мешке находилось оружие, которого хватило бы для целого взвода пехоты... Они загрузили его в заднюю часть «сессны», и самолет поднялся ввысь без каких-либо помех, взяв направление на восток. Буш выглядел теперь, как ровный ковер коричневато-желтого цвета. На нем то тут, то там виднелись словно поставленные кем-то бугры. Почти ни единой деревни. Справа тянулась линия гор, очерчивая границу Трансвааля. «Сессна» поднялась на высоту в шесть тысяч футов и продолжила свой полет на этом уровне.

— Кто-нибудь вас ждет? — спросил летчик. — Ведь посадочная площадка расположена далеко от поселка.

— Как только вы окажетесь на расстоянии в двадцать миль от поселка, мы вызовем Роджера на волне 118,5. Надеюсь, что он нас услышит.

Полет продолжался. Пейзаж внизу стал менее монотонным, благодаря отдельным пятнам зелени, и затем появилось извилистое русло Лимпопо, зажатое между двумя стенами тропической растительности. Самолет стал снижаться и полетел над самой рекой. Несколько гиппопотамов с раскрытыми пастями принимало солнечные ванны. Затем летчик развернул самолет и снова полетел над бушем, разыскивая посадочную площадку.

Карл ван Хаах снял микрофон и стал вызывать своего друга.

— Роджер, Роджер, говорит ван Хаах, вы меня слышите?

Никакого ответа.

Пилот показал Малко «нарост» посреди буша — гигантский одинокий баобаб.

— Приземлиться можно правее. Как только решите, я пойду на посадку...

Только вот Роджер никак до сих пор не отвечал. «Сессна» продолжала кружить на высоте в пятьсот футов, как коршун, каждый раз пролетая над одним и тем же красным утесом, а затем над скалистой местностью. У Малко шла кругом голова. Кроме того, самолет, долго кружащий над местностью, не мог не привлечь к себе внимания. С напряженным выражением на лице Карл ван Хаах продолжал свои причитания. Наконец в радиопередатчике послышалось какое-то потрескивание, и тогда майор обернулся, буквально обезумев от радости.

— Есть связь! Он меня слышит!

Он снова и снова повторял позывные. В ответ смог уловить лишь несколько неразборчивых слов. Потеряв всякую надежду, он положил микрофон на место и сказал летчику:

— Садимся! Надеюсь, он понял. В крайнем случае, вернемся назад.

Разворот, шасси опущено, и «сессна» очутилась перед тем, что больше напоминало «американские горки», чем посадочную площадку. Соприкосновение с землей было, что называется, жестким. Самолет дважды подпрыгнул, прежде чем покатился в облаке красной пыли. Летчик бранился на чем свет стоит, быстро и мягко нажимая на тормоза: конец площадки уже был на носу.