Глава 18

Танк заглушил лязгом гусениц восклицание Роберта Карвера. Малко закашлялся от едкого дыма и цементной пыли. Здание, где они укрывались, превратилось теперь в небольшую кучу щебня. Верхние этажи обрушились, так что весь дом теперь представлял собой груду обломков высотой не более трех метров.

— Бог мой, вы уверены? — воскликнул резидент ЦРУ. — И какова же цель удара?

Джони спокойно отряхивал свой зеленый шерстяной мундир. Фарух держал пока его «Калашников». Потом палестинец зажег сигарету и жадно затянулся.

— Завтра утром ваш посол дает официальный завтрак в честь президента Джемейла. Тот прибудет в сопровождении советников. «Безумцы из Баальбека» посадят самолеты прямо в саду резиденции, сначала расстреляют запас ракет, а потом взорвутся вместе с машинами.

Малко было известно, что многочисленные заслоны, охраняемые танками, делали резиденцию посла США на холме Баабда практически недоступной для наземного отряда. К тому же всегда можно было быстро получить подкрепление из расположенного поблизости министерства обороны.

— Откуда вам это известно? — спросил пораженный Роберт Карвер.

Джони холодно улыбнулся:

— Неважно. Поинтересуйтесь лучше, откуда иранцы пронюхали о нашей встрече с Малко.

— Сообщите мне все подробности, — потребовал резидент.

— Каждая машина может взять на борт сто килограммов взрывчатки или соответствующее количество ракет, — доложил Джони.

— А мусоровоз зачем? — поинтересовался Малко. — Или это для другой операции?

— Нет. Его направят к лагерю десантников для отвлечения боевых сил...

Рядом с ними складывали трупы. Десантники закончили свою работу. Их лейтенант подошел к Роберту Карверу.

— Мне нужно подписать документы, — сказал американец. — Поехали вместе.

Они уселись в черный «шевроле» и под прикрытием двух танков двинулись к лагерю десантников. Въезд в лагерь, расположенный неподалеку от аэропорта, напоминал форт из старого вестерна. Мелькнул за окнами апокалиптический пейзаж, и вот они уже возле генерального штаба. Здания, где погибло две с половиной сотни десантников, практически больше не существовало. На земляной насыпи и бетонных плитах — перевернутые автобусы. В приспособленном под командный пункт помещении, неудобном и темном, все стены были завалены зеленоватыми мешками с песком.

Все трое, да еще полковник десантников устроились в оперативном штабе, где на стене висела огромная карта южного пригорода. Роберт Карвер повернулся к палестинцу.

— Можете показать нам расположение базы террористов?

Джони долго изучал карту, потом ткнул пальцем в точку чуть восточнее улицы Бордж Эль-Бражнех, приблизительно на одном уровне с аэропортом.

— Вот тут, в Адете. Раньше это была наша база. Там есть бронированный ангар, который способен выдержать удары легкой артиллерии. Теперь здесь находится опорный пункт боевиков «Амала». По периметру установлены двуствольные 23-миллиметровые орудия. Кроме того, самолеты охраняют человек сто фанатиков из «Хезбола» и «Амала», поклявшихся умереть, но не допустить уничтожения машин. Вокруг на большой глубине они установили сигнализацию. Врасплох их не застать. Они чувствуют себя как дома. И получаса не пройдет, как там соберется в случае необходимости еще несколько сотен бойцов. Кроме того, они могут связаться по рации с Джамблатом, чтобы тот поддержал их артиллерией. Роберт Карвер повернулся к полковнику:

— Предположим, мы получили сверху добро. Вы сможете выступить немедленно?

Полковник скептически поморщился.

— Сэр, — сказал он, — у нас есть аэрофотоснимки этой зоны. Тут каждый дом — крепость. Понадобятся огнеметы. Даже израильтянам не удалось разрушить этот район.

— А если атаковать с вертолетов?

— В их распоряжении не одна сотня РПГ-7, и они умеют ими пользоваться. Я уж не говорю о 23-миллиметровых орудиях. Мы рискуем потерять много машин...

От близкого взрыва задрожали стены. Завыла сирена, свет погас. Артобстрел. Когда снова зажегся свет, четверо мужчин переглянулись. Без особой надежды. Роберт Карвер раскурил сигару и задумчиво пыхтел ею.

— Что если «Нью-Джерси» подавит очаг из своих 420-миллиметровых орудий? — предложил Малко.

Каждый такой снаряд способен превратить в пустырь квадратик со стороной 500 метров. Такое небольшое землетрясение.

Роберт Карвер отложил сигару:

— Нет, Пентагон не позволит разрушить целый квартал Бейрута, даже если речь идет об уничтожении банды самоубийц. А то можно было бы очень просто решить задачу с помощью «фантомов» 6-го флота. У них есть радиоуправляемые бомбы с поразительной точностью попадания. Вы же сами видели, что сделали евреи в Баальбеке.

— А ливанская армия не справится? — снова спросил Малко.

— Да что она может... — откликнулся хозяин штаба. — Разве что 8-я бригада. Христиане. Но если они войдут в этот квартал, прольется море крови. Там настоящий лабиринт из галерей, бункеров, повсюду пушки и ракеты «земля — воздух».

Американец снова взял свою сигару, выпустил густое облако дыма и оперся на стол.

— Можете вы вдвоем с Малко пойти на разведку? — спросил он Джони. — Постарайтесь сфотографировать самолеты. Может быть, тогда удастся убедить генеральный штаб в необходимости решительных действий. Кроме того, нужно тщательно изучить местность. Я понимаю, что посылаю вас в волчье логово, но у меня нет выбора. Через час стемнеет.

— Сегодня уже поздно, — ответил Джони. — Завтра на рассвете можно попробовать.

— Рассветает в шесть, — заметил полковник. — Даже если к этому времени вы будете уже на месте, нужно еще осмотреться, осуществить саму операцию и вернуться назад. Остается совсем ничего.

— У них будет радиосвязь, — возразил Роберт Карвер. — Я немедленно займусь разработкой операции. С вашей помощью.

— Разумеется, — согласился полковник. — Но риск все же невероятный...

У Джони был такой отсутствующий вид, словно его все это нисколько не касалось. Малко же подумал про себя, что в таком состоянии, как теперь... В любом случае ему прежде всего необходим отдых, нервная разрядка, а потом уже можно будет отправляться на разведку.

— Нам все же нужна будет поддержка, — заметил Малко. — Вы сможете взять с собой Фаруха?

Джони кивнул.

— Только ему придется заплатить.

— В моем сейфе найдутся наличные, — тут же откликнулся Роберт Карвер. — Малко и Джони, следуйте за мной. Полковник, мы увидимся с вами через два часа.

— Высадите меня здесь, — попросил Джони.

Они только что проехали поворот на Шатилу и находились теперь в центре палестинского квартала.

— Как мы встретимся? — спросил Малко.

— Я позвоню вам в пять в гостиницу, — ответил палестинец. — У меня еще много дел.

Он выскочил из «шевроле» и растаял в темноте. Роберт Карвер шумно вздохнул:

— Если бы не он, вам бы не быть живым, да и все мы оказались бы по уши в дерьме.

— Вот уж точно, — съязвил Малко. — А то сейчас мы не в дерьме. За несколько часов мы должны предотвратить покушение, которое готовилось не одну неделю. Да еще...

— Вы правы! — признал резидент ЦРУ. — Однако я уверен, что при вашем везении и сноровке удача не ускользнет от вас, Малко.

— О! Знаете, сколько таких сноровистых и везучих на кладбище! — ответил Малко.

Им удалось миновать без приключений заграждение возле музея, и через двадцать минут «шевроле» доставил Малко к «Коммодору». Махмуд обрадовался ему, как собака хозяину. В ячейке его номера лежала записка. Ему звонила некая Мона. Но ничего не передавала. Значит, фигуристая стюардесса не забыла Малко. И он снова стал мечтать о ней, стоя под горячим душем и смывая с себя въевшуюся в поры цементную пыль. Похоже, судьба специально разводила их.

Поддавшись внезапному импульсу, он оделся, сунул в карман плаща свой «магнум» и спустился вниз. К нему тут же бросился Махмуд.

— Снова на войну? — спросил он с комичной гримасой.

— Нет, — ответил Малко. — Едем на Ашрафех.

Махмуду понадобилось сорок пять минут, чтобы отыскать в лабиринте узких улочек Ашрафеха дом, куда Малко подвозил стюардессу в день их знакомства. Внизу был установлен домофон, но имен на табличках не значилось... Зато работало электричество.

Тогда Малко стал по очереди жать на все кнопочки, спрашивая Мону. Наконец, утопив седьмую кнопку, он услышал в ответ мелодичный голосок:

— Да?

— Это Малко.

Молчание, потом легкий смешок.

— Но... Я же не просила вас приезжать. Я звонила вам днем. А сейчас занята.

У Малко все еще дрожали от взрывов барабанные перепонки. Но это лишь подхлестывало его желание. Раз Мона пыталась ему дозвониться, значит, он не был ей совсем безразличен. Он постарался проворковать самым нежным голоском:

— Я пробирался через весь Бейрут, только чтобы увидеться с вами. Не можете же вы меня просто не впустить. Угостите хотя бы стаканчиком.

Молчание. Потом не совсем уверенный голос Моны:

— Хорошо. Поднимайтесь, только совсем ненадолго.

Урчание домофона зазвучало в ушах Малко райской музыкой.

Мона ждала его на восьмом этаже, на пороге своей квартиры.

В красном халате, из-под которого выглядывали длинные стройные ноги в дымчатых чулках и туфлях на высоком каблуке, она встретила Малко насмешливым, несколько ироничным взглядом.

— Я не сомневалась, что вы в конце концов объявитесь. Из проигрывателя лилась ритмичная арабская мелодия. Мона бросила взгляд на часики, украшенные бриллиантами, на которые стюардессе понадобилось бы трудиться десять лет, и вздохнула с деланным сожалением:

— Вам решительно не везет... Вот-вот должен зайти Жюль. Но выпить по стаканчику мы, конечно, успеем.

Она смотрела ему прямо в глаза, вызывающе, развязно и очень уверенно.

Но под настойчивым взглядом Малко ей пришлось опустить ресницы.

— Мне очень понравился ваш номер тогда на вечеринке, — сказал Малко.

Она захохотала.

— Какой именно? Когда я танцевала или позже...

— Оба. Для начала потанцуйте.

Она посмотрела на него с удивлением.

— Сейчас?

— Да.

— Вы с ума сошли! У нас нет времени. Завтра вечером мы сможем поужинать вместе, и тогда...

— Что будет завтра вечером, никому не известно.

Мона долго не отводила от Малко загадочного взгляда. Но он не отвел глаза. В Бейруте, рядом со смертью, загадывать на завтра бессмысленно. Не говоря больше ни слова, она развязала пояс халата, и он соскользнул с ее плеч. К белой грации были пристегнуты дымчатые чулки. Мона подхватила большой платок и обернула им бедра, достаточно медленно, чтобы Малко успел заметить, что одевать еще и трусики она сочла лишним.

— Садитесь, — девушка показала на кровать, единственное удобное сиденье в ее доме.

Звучала та же музыка, что и тогда на вечеринке у декоратора. Мона постояла неподвижно, едва заметно покачивая бедрами, но затем все ее тело пришло в движение, руки заходили волнами. Это было так же чудесно, как и в первый раз. Мона, постепенно приближаясь к Малко, изображала нескончаемый оргазм. Порой край платка отворачивался, открывая взгляду мужчины полоску тела над чулком.

Мона начала уже мягко оседать, чтобы исполнить гвоздь программы, когда Малко схватил ее за запястья и потянул к кровати. Сначала она, смеясь, пробовала сопротивляться. Пока они боролись, платок развязался, обнажив живот девушки. Тела их соприкоснулись, и Малко показалось, что он тут же, немедленно получит наслаждение.

Несколько мгновений Мона лежала спокойно, тесно прижавшись к Малко, словно чтобы убедиться в том, какое воздействие она оказывает на мужчин. Потом попыталась его оттолкнуть.

— Вы же хотели, чтобы я танцевала, а не...

Он закрыл ей рот поцелуем, на который она очень быстро ответила, а тело ее уже снова начало извиваться, пока Малко не впал в полуобморочное состояние. Он обвил ее талию рукой, а Мона продолжала танцевать, тесно прижимаясь к нему и не сводя с него жаркого взгляда.

Зажужжал домофон. Их словно ледяной водой окатило. Они стояли неподвижно, Малко не решался заговорить. Мона выдохнула:

— Это Жюль. Надо идти. А то он сам поднимется.

Но Малко не выпускал девушку.

— Не отвечай. Он подумает, что тебя нет.

— Он знает, что я здесь.

— Ну, скажешь потом, что домофон сломался.

— Но он же в порядке...

И словно в подтверждение ее слов, домофон снова пронзительно зажужжал. Малко отпустил Мону, подошел к стене и вырвал шнур надоедливого аппарата.

— Теперь он точно сломался.

Малко вернулся к Моне, подтолкнул се к кровати, на которую они и рухнули вместе. Мона сама помогла ему, перекатившись под него и подняв ноги, чтобы мужчина мог взять ее одним нетерпеливым движением бедер. Наконец-то сбылся сладкий сон Малко.

Мона сдавленно застонала. Они любили друг друга яростно и нежно. Это было просто фантастично.

— Еще, еще, — шептала она.

Но Малко не послушался, он немного приподнялся, мягко перевернул ее на живот, а сам встал на колени возле кровати. Мона хотела встать, попыталась протестовать:

— Нет, только не так!

— Ты же даже не знаешь, что я собираюсь сделать, — пробормотал Малко.

Он еще раз погрузился в нее, а потом сделал как раз то, чего она, по-видимому, опасалась. Девушка коротко вскрикнула. И выгнула спину, когда он стал медленно прокладывать себе секретную дорожку, однако, по всей видимости, неплохо освоенную.

Очень скоро Мона забыла о сдержанности. Она прошептала в экстазе между двумя стонами:

— Ты трахаешь меня, как суку!

Зеркало отражало их яростные объятия. Мона несколько раз резко качнула бедрами, и Малко испытал наслаждение. Они оставались неподвижными до тех пор, пока Мона сама не освободилась и не вскочила, взглянув на часы.

— Боже мой, уже половина девятого.

— Может, он ушел, — предположил Малко.

— Наверняка нет! Уходи первым, а мне еще нужно привести себя в порядок.

Малко и не думал возражать: он уже осуществил свои мечты. Мона поднялась, сверкая глазами, и подтянула чулки.

— Завтра я свободна, — сказала она. — Если ты хочешь еще.

— На все воля Аллаха...

Они поспешно распрощались. На лестничной площадке никого. Но внизу Малко встретил высокого бородатого парня, нервно вытанцовывавшего возле своего «БМВ». Он бросил на Малко злобный взгляд и бросился через распахнутую дверь по лестнице. Моне нелегко будет успокоить его.

Теперь Малко будет легче прожить оставшееся до рассвета время. Ровно через двенадцать часов все будет кончено.

Из-за дождя безобразные фасады домов выглядели еще более зловеще. Только что кончился комендантский час, и в центр въехали первые машины с окраин Бейрута. В старом «мерседесе» Джони стоял ледяной холод. Он сам заехал за Малко. Тот вышел с зеленой сумкой, в которой лежали подарки Роберта Карвера. Резидент передал их около полуночи: доллары, ливанские ливры, два фотоаппарата. Палестинец выглядел озабоченным. У Музейного проезда они свернули на юго-восток, на шоссе, ведущее вдоль железнодорожного полотна, к Хазмие. Грустный пейзаж: бетонные блоки перемежаются с пустырями. Малко кольнуло в сердце, когда они проезжали последний ливанский пост. Навстречу попалось несколько итальянцев возле белого М-113, и все. Теперь они находились в логове «Амала». На расстоянии нескольких световых лет от Ашрафеха и Муны.

— Место здорово охраняется, — предупредил Джони. — Такую операцию неделями готовят. Я знаю, что они истратили около ста тысяч долларов только на организацию разведки и оплату информаторов. Не говоря уж о стоимости самих самолетов. Готовят покушение и обрабатывают объект местные ребята, которые работают за деньги. Мой осведомитель, выдавая себя за продавца воды, добрался аж до резиденции вашего посла... Сейчас вы его увидите...

Малко не мог прийти в себя от изумления.

— Где?

— Он уже ждет нас. Только ему известно, где расположены посты. Без него нам не пройти.

Они пересекли маленький мостик над рекой и повернули направо, углубившись в улочки Хаде. Вдруг из темноты возник силуэт человека в куртке и шерстяной шапке, надвинутой на уши. Он преградил им дорогу. Джони зажег свет в машине и опустил стекло.

— Давайте пропуск «Амала», — сказал он Малко.

— Но они же меня знают.

— Этот не умеет читать.

Короткий диалог, улыбка, тронулись. Проехав еще два километра на юг, они снова свернули на разбитую дорогу.

— Подъезжаем, — предупредил Джони.

Они запрыгали на ухабах разбитых переулков, минуя заслоны. Вдалеке громыхнул разрыв, послышались знакомые звуки. Потом Джони заехал в темный гараж, на который сверху обрушилось четырехэтажное здание. Потушил фары и вышел. Пронизывающий холод заставил Малко содрогнуться.

— Будем ждать здесь, — сказал палестинец.

Они стояли, прислонившись спиной к ледяному бетону. Откуда ни возьмись, возник молоденький парнишка, полноватый, в очках, с испуганным взглядом ночной птицы, который он тут же остановил на Малко. Джони успокоил его, коротко сказав что-то по-арабски, и обратился к Малко:

— Он боится вас, не любит иностранцев.

— Спросите, что ему известно.

Долгая беседа вполголоса. Они стояли в глубине гаража за машиной. Снаружи никто не смог бы их заметить. Джони перевел:

— Они работали всю ночь под руководством специалиста. Какого-то представителя сирийских спецслужб.

— С чем работали? — спросил Малко. — Со взрывчаткой?

— Два из трех прибывших из Тегерана самолетов начинили взрывчаткой. Каждый заряд килограммов на сто. А третий снабдили восемью противопехотными ракетами «Люшер». В каждой ракете — тысячи стальных шариков. Этот, третий, самолет сядет на лужайку прямо напротив фасада резиденции и выпустит снаряды. А два других просто рухнут на резиденцию.

Малко прирос к месту. Встреча в резиденции посла США была назначена на девять утра. Хватит ли времени ПВО? Да и сумеет ли она обеспечить полную безопасность? Ведь даже если один самолет прорвется к резиденции, это будет означать полную катастрофу.

— Я хочу видеть самолеты, — сказал Малко.

Последовал перевод. Проводник как-то весь съежился и жалобно произнес короткую фразу.

— Мы все рискуем жизнью, — предупредил Джони. — Он прав.

— Верю, — ответил Малко. — Но если я не увижу их собственными глазами, все это ни к чему.

Негромкий спор. С проводника пот катил градом. В конце концов он сказал свое последнее слово.

— Тысяча долларов, — перевел Джони. — Сейчас.

Столько у Малко было. Роберт Карвер обчистил свой сейф. Около пятидесяти тысяч долларов. Проводник сунул деньги глубоко в карман.

— Он пойдет впереди, — объяснил Джони. — По идее, заграждений тут нет. Но если нас все же остановят, скажем, что сбились с пути. Иначе...