Я не боюсь такого плена».

«Я с вами буду неизменно.

Скорее руку дайте мне!

Поверьте, вы не в западне!

Вам, сударь, плен такой по нраву.

И заживете вы на славу.

Нетрудно мне предугадать.

Что не придется вам страдать».

Девица утешать умела.

Речистая в виду имела.

Отнюдь не просто плен – Любовь.

Разумнице не прекословь!

Любовь и плен друг с другом схожи:[24]

Скорбит влюбленный, пленный тоже.

Тот, кто влюблен, всегда в плену.

Такого плена не кляну.

Неволя счастью не мешает.

Меж тем девица поспешает.

Ивэйна за руку держа.

В своих покоях госпожа.

На пышном восседает ложе.

И неприступнее и строже.

Красавица на первый взгляд.

Когда приличия велят.

Не говорит она ни слова.

Величественна и сурова.

Смельчак не то что покорен.

Решил он: «Я приговорен!»

Он с места сдвинуться не смеет.

Язык от ужаса немеет.

Девица молвила тогда:

«Достойна вечного стыда.

Служанка, если в гости к даме.

Ведет она (судите сами!)

Того, кто смотрит чудаком.

И не владеет языком.

Кто даже рта пе раскрывает.

И поклониться забывает.

В смущенье, мыслей не собрав. —

Ивэйна тянет за рукав. —

Смелее подойдите к даме!

Вас, рыцарь (это между нами),

Никто не хочет укусить.

Прощенья нужно вам просить.

Пониже, сударь, поклонитесь.

Пред госпожою повинитесь.

Пал Эскладос,[25] ее супруг.

Убийство – дело ваших рук».

И, словно каясь в преступленье.

Упал наш рыцарь на колени:

«Пускай надеяться грешно.

Сударыня, я все равно.

С решеньем вашим примиряюсь.

И вам с восторгом покоряюсь».

«А вдруг я вас велю казнить?»

«И это должен я ценить.

Я все равно доволен буду».

«Как верить мне такому чуду.

Когда без боя, сударь, мне.

Вы покоряетесь вполне.

Хоть вас никто не принуждает?»

«И самых сильных побеждает.

Та сила, что владеет мной.

И мне велит любой ценой.

Когда возможно искупленье.

(Такая мысль – не оскорбление),

Утрату вашу возместить.

Чтоб вы могли меня простить».

«Как вы сказали? Искупленье?

Вы сознаетесь в преступленье?

Супруга моего убить —

Не преступленье, может быть?»

«Так с вашего соизволенья.

Самозащита – преступленье?

По-вашему, преступник тот.

Кто недругам отпор дает?

Когда бы я не защищался.

Я сам бы с жизнью распрощался».

«Вы, сударь, правы! Решено!

Казнить вас было бы грешно.

Но только я бы вас просила.

Сказать, откуда эта сила.

Которая велела вам.

По вашим собственным словам.

Моим желаньям подчиняться.

Садитесь! Хватит извиняться!

Я вас прощаю… Впрочем, нет!

Сперва извольте дать ответ!»

«Не скрою, сердце мне велело.

Как только вами заболело.

Подобных не предвидя мук».

«А сердцу кто велел, мой друг?»

«Мои глаза!» – «Они болели?»

«Нет, просто не преодолели.

Той красоты, что так чиста».

«А что велела красота?»

«Мне красота любить велела».

«Кого же?» – «Вас!» – «Ах, вот в чем дело!

Любить меня! А как?» – «Да так.

Что мне других не нужно благ.

Не может сердце излечиться.

Не в силах с вами разлучиться.

Приверженное вам одной.

Навек вы завладели мной.

Меня доверием почтите!

Хотите, буду жить, хотите.

Умру, как жил, умру, любя.

Люблю вас больше, чем себя!»

«Я верю, сударь, но, простите.

Источник мой вы защитите?»

«От всех воителей земли!»

«К согласью, значит, мы пришли».

А в зале между тем бароны.

Надежной просят обороны.

Своим покоем дорожа.

Проговорила госпожа:

«Там, в зале, видеть вас желают.

Меня вассалы умоляю.

Скорее замуж выходить.

Беде дорогу преградить.

Я поневоле соглашаюсь.

Нет, отказать я не решаюсь.

Герою, сыну короля.

Ивэйна знает вся земля».

Девица молча торжествует.

Достойных слов не существует.

Не знаю, как повествовать!

Мог рыцарь сам торжествовать.

Ивэйн в блаженстве утопает.

Он с госпожою в зал вступает.

Там в ожиданье госпожи.

Бароны, рыцари, пажи.

Своей наружностью счастливой.

Своей осанкой горделивой.

Наш рыцарь всех приворожил.

И всех к себе расположил.

Почтительно вассалы встали.

И торопливо зашептали:

«По всем статьям достойный муж!

Изъян попробуй обнаружь!

Вот это дама! Скажем смело.

Найти защитника сумела.

Кому претит подобный брак.

Тот государству лютый враг.

И римская императрица[26]

Такому гостю покорится.

Не будем даму огорчать.

Их можно было бы венчать.

Хоть нынче, рассуждая здраво».

Садится дама величаво.

Почел бы рыцарь наш за честь.

У ног ее смиренно сесть.

Но госпожа не позволяет.

Сесть рядом с нею заставляет.

Когда замолк обширный зал.

Вассалам сенешаль сказал:

«Король идет на нас войною.

И этой новостью дурною.

Делюсь я с вами, господа.

Вот-вот нагрянет он сюда.

Наш край родной опустошая.

И самых смелых устрашая.

Защитник нам необходим.

Иначе мы не устоим.

Шесть лет не знали мы печали.

Шесть лет назад перевенчали.

Сеньора с нашей госпожой.

Всегда выигрывал он бой.

И не боялся нападенья.

И что ж! Теперь его владенье —

Тот крохотный клочок земли.

Где мы сеньора погребли.

Сражаться даме не пристало.

Кровопролитный блеск металла.

Не для прекрасных женских рук.

Хороший нужен ей супруг.

И возместятся все потери.

Лет шестьдесят, по крайней мере.

Такой обычай здесь царил.

И нас пришелец не корил».

«Спасите», – дружно все взмолились.

И в ноги даме повалились.

Вздохнув, красавица сдалась.

Подождала и дождалась.

Она бы вышла замуж, впрочем.

(Мы вас нимало не морочим),

И всем советам вопреки.

«Вот кто просил моей руки, —

Сказала дама, – рыцарь славный.

В любом сраженье воин главный.

Желает рыцарь мне служить.

И следует нам дорожить.

Великодушным предложеньем.

Особенно перед сраженьем.

Он был мне прежде незнаком.

О смелом рыцаре таком.

Я только слышала, не скрою.

Нет, не вредит молва герою.

И за глаза его хваля.

Сын Уриена-короля.

Ивэйн отважный перед вами.

Теперь вы посудите сами.

Насколько знатен мой жених.

Но только женихов иных.

Всех без изъятья презираю.

Из всех Ивэйна выбираю».

В ответ вассалы говорят:

«Благому делу каждый рад!

Сегодня лучше повенчаться.

Пора венчанию начаться.

Грех потерять единый час.

Поторопитесь ради нас!»

И снова дама притворилась.

Что поневоле покорилась.

Советам, просьбам и мольбам.

Я думаю, понятно вам:

Когда Любовь поторопила.

Покорно дама уступила.

Самой Любви, не людям, нет.

Хоть настоятельный совет.

И просьбы всей придворной знати.

Пришлись, конечно, тоже кстати.

Известно было с давних пор:

Чтобы скакать во весь опор.

Нередко требуются шпоры.

Подхлестывают уговоры.

Итак, разумный сделан шаг.

Вступила дама в новый брак.

С благословенья капеллана.

Ей ложе брачное желанно.

Мессир Ивэйн – теперь супруг.

Самой Лодины де Ландюк,[27]

Той гордой дамы, чей родитель.

Когда-то славный предводитель.

Великий герцог Лодюнет.

В поэмах и в стихах воспет.[28]

На свадьбу прибыли прелаты.

Не только здешние аббаты.

Сюда со всех концов страны.

Епископы приглашены.

Ивэйна люди прославляют.

Сеньором новым объявляют.

Тот, кто Ивэйном был сражен.

Уже в забвенье погружен.

На свадьбу мертвые не вхожи.

И победитель делит ложе.

С благоразумною вдовой.

Милее мертвого живой.

Ночь миновала. Рассветает.

Наутро в замок долетает.

Не слишком радостная весть.

В лесной глуши гостей не счесть.

Над родником король со свитой.

С ним Кей, насмешник ядовитый.

Готовый сбить с придворных спесь.

Двор королевский тоже здесь.

Промолвил Кей: «Куда девался.

И вэйн, который вызывался.

Источник первым навестить.

И за кузена отомстить?

Известно всем, что страх неведом.

Тому, кто выпьет за обедом.

Наш рыцарь выпил, закусил.

И, как ведется, зафорсил.

Ивэйну показаться стыдно.

Вот почему его не видно.

Ивэйн в припадке хвастовства.

Конечно, жаждал торжества.

Однако преуспел едва ли.

Другие восторжествовали.

Кто храбрым сам себя назвал.

Тот незадачливый бахвал.

Других считая дураками.

Бахвалы треплют языками.

О подвигах своих кричат.

Тогда как храбрые молчат.

Тем, кто в сраженьях побеждает.

Хвала людская досаждает.

Зато бахвал готов приврать.

Чтобы в героя поиграть.

Герольды смелых прославляли.

И без вниманья оставляют.

Как никудышную труху.

Бахвалов, преданных греху».

Гавэйн друзей не забывает.

Он сенешаля прерывает:

«Вы остроумны, как всегда.

Не ведаете вы стыда.

Однако, сударь, извините!

Зачем вы рыцаря черните.

Который неизвестно где?

Быть может, он теперь в беде!»

«Нет, сударь, вас я уверяю:

Впустую слов я не теряю.

А то бы я весь век молчал», —

Насмешник дерзкий отвечал.

Король при этом не зевает.

Водой студеной обливает.

Чудесный камень под сосной.

И сразу же в глуши лесной.

Дождь, град и снег одновременно.

И появляется мгновенно.

Могучий рыцарь на коне.

Готовый к яростной войне.

С врагом сразиться Кей желает.

Король охотно позволяет.

И говорит ему в ответ:

«Немыслим был бы мой запрет!»

Намереваясь отличиться.

В седле заранее кичится.

Кей, столь воинственный на вид.

При нем копье, и меч, и щит.

Кровь перед битвою взыграла.

Когда бы только в щель забрала.

Кей мог противника узнать.

Он был бы счастлив доконать.

Ивэйна в этом столкновенье.

Бой закипел в одно мгновенье.

Как рыцарский велит закон.

Берут противники разгон.

Чтобы не тратить время даром.

И все решить одним ударом.

Когда столкнулся копь с конем.

Нанес Ивэйн удар копьем.

Кей в воздухе перевернулся.

И, полумертвый, растянулся.

Ивэйн берет себе коня.

Обычай рыцарский храня.

Лежачего не добивает.

И не корит – увещевает.

«Скажу я первый: поделом!

При вашем, сударь, нраве злом.

Вы всех бессовестно чернили.

Урон себе вы причинили.

Надеюсь, нынешний урок.

Вам образумиться помог».

Ведя спокойно за собою.

Коня, захваченного с бою.

Ивэйн промолвил королю:

«Я, государь, коня хвалю.

Однако вы коня возьмите.

Свое добро назад примите!»

«А как вас, рыцарь, величать?»

«Я не посмею промолчать.

Как подобает, вам отвечу.

Благословляя нашу встречу».

Мессир Ивэйн себя назвал.

И вновь сердца завоевал.

Кей над придворными глумился.

И сам сегодня осрамился.

Ивэйн разделал в пух и прах.

Того, кто всем внушает страх.

Кей-сенешаль один тоскует.

Весь королевский двор ликует.

Мессир Гавэйн счастливей всех.

Гавэйна радует успех.

Которого Ивэйн добился.

Ивэйн Гавэйну полюбился.

Известно всем давным-давно:

Ивэйн с Гавэйном заодно.

Наш рыцарь сроду не был скрытным.

Поведал рыцарь любопытным.

О том, как в битве победил.

О том, как в замок угодил.

Как помогла ему девица.

(Весь королевский двор дивится),

Как в замке с некоторых пор.

Он повелитель, он сеньор.

Плоды сладчайшие вкушает.

И в заключенье приглашает.

Он государя погостить.

Поскольку можно разместить.

Всех рыцарей и всех придворных.

В покоях светлых и просторных.

Король Артур отнюдь не прочь.

Не только нынешнюю ночь.

Он в замке проведет охотно.

В гостях пируя беззаботно.

Неделю можно погостить.

Ивэйн супругу известить.

Заблаговременно желает.

Сокольничего[29] посылает.

Он прямо в замок, чтобы там.

Обрадовались новостям.

Ивэйном госпожа гордилась.

Счастливая, распорядилась.

Гостей торжественно встречать.

Монарха в замке привечать.

Встречали короля Бретани.

Благонадежные дворяне.

И на испанских скакунах[30]

Бароны, стоя в стременах.

С почетом короля встречали.

Вассалы радостно кричали:

«Добро пожаловать, король!

Тебя приветствовать позволь!»

Гостям желанным честь и слава!

Народ повсюду, слева, справа.

Народ шумит, народ кричит.

Навстречу музыка звучит.

Дорога застлана шелками.

Как будто небо облаками.

И под копытами ковры.

И, защищая от жары.

Висят повсюду покрывала.

Подобных празднеств но бывало.

Когда, прогнав заботу вон.

Певучий колокольный звон.

Все закоулки оглашает.

Он гром небесный заглушает.

Пускаются девицы в пляс.

Какое пиршество для глаз!

Кругом веселые погудки.

Литавры, барабаны, дудки.

Прыжки забавников-шутов.

Возликовать весь мир готов.

Сияют радостные лица.

Одета дама, как царица.

Нарядов не сыскать пышней.

Сегодня мантия на ней.

Мех драгоценный горностая.

Венец, рубинами блистая.

Красуется на белом лбу.

Благословить могли судьбу.

Все те, кто даму видел ныне.

Она прекраснее богини.

Когда приблизился король.

Свою ответственную роль.

Сыграть красавица старалась.

Гостеприимно собиралась.

Монарху стремя подержать.

Услуг подобных избежать.

Король галантный не преминул.

Поспешно сам седло покинул.

Сказала дама: «Государь —

Здесь гость желанный, как и встарь.

Наш замок удостойте чести.

Вы, государь, и с вами вместе.

Мессир Гавэйн, племянник ваш,[31]

Владений ваших верный страж».

Красавице король ответил:

«Да будет неизменно светел.

Ваш, госпожа, прекрасный лик.

Чей свет я только что постиг.

Дай бог, чтобы осталось цело.

Прекрасное такое тело».

Он праздника не омрачил.

В объятья даму заключил.

По предписаньям этикета.

И дама оценила это.

И продолжались торжества.

Что делать! Все мои слова.

В подобных случаях бледнеют.

И, недостойные, тускнеют.

Повествованье жаль бросать.

Я постараюсь описать.

Благоразумным в назиданье.

Не просто встречу, – нет, свиданье.

(Все краски в мире мне нужны), —

Свиданье солнца и луны.

Повествованью не прерваться.

Достоин солнцем называться.

Тот, кто над рыцарством царит.

Чистейшим пламенем горит.

Я продолжаю, как умею.

Гавэйна я в виду имею.

Он солнцем рыцарству светил.

Все добродетели вместил.

Всю землю солнце освещает.

Святую правду возвещает.

И полуночница лупа.

От солнца по удалена.

Однажды солнцем восхитилась.

И тем же скотом засветилась.

Согрелась, если не зажглась.

Луна Люнеттою звалась.[32]

Красивая девица эта.

Темноволосая Люнетта,[33]

Была любезна и умна.

И без труда к себе она.

Гавэйна вмиг расположила.

Гавэйна с ней судьба сдружила.

И, но сводя с девицы глаз.

Он выслушал ее рассказ.

Правдивый с самого начала.

Разумница не умолчала.

О том, как с помощью кольца.

Отчаянного храбреца.

От лютой гибели спасала.

Все достоверно описала:

И как задумала, и как.

Ускорила счастливый брак.

Значенья не придав помехам.

Гавэйн смеялся громким смехом.

Ему понравился рассказ.

«На все готов я ради нас, —

Он молвил, – если вы не против.

Гавэйна к службе приохотив.

Считайте рыцарем своим.

Того, кто был непобедим.

Как я считаю вас моею.

Помыслить о других не смею».

Разумница благодарит.

«Спасибо, сударь», – говорит.

Одну из всех избрать не просто.

Когда прелестниц девяносто.

Ничуть не меньше было там.

Предупредительнейших дам.

Знатнейшего происхожденья.

И все сулили наслажденье.

Одну Гавэйн своей назвал.

Гавэйн других не целовал.

Он всем одну предпочитает.

И с нею время коротает.

Покуда в замке пир горой.

И в первый день, и во второй.

Уже кончается седмица.

Но разве можно утомиться.

Когда нельзя не пировать?

Сумела всех очаровать.

Очаровательная дама.

Хотя сказать я должен прямо:

Напрасно в них кипела кровь.

Любезность – это не любовь.

Однако время распрощаться.

И восвояси возвращаться.

В гостях годами не живут.

Король и рыцари зовут.

С собой Ивэйна в путь обратный.

Его прельщая жизнью ратной.

«Неужто, сударь, вы из тех.

Кто слишком падок до утех, —

Гавэйн промолвил, – кто женился.

И раздобрел и облепился?

И вы – супруг, и вы – сеньор!

Не что иное, как позор.

В покое брачном затвориться!

Сама небесная царица.

Подобных рыцарей стыдит.

Блаженство, сударь, вам вредит.

Вам рыцарствовать недосужно?

Нет, совершенствоваться нужно.

Красавицу завоевав.

Скажите, разве я не прав?

На помощь разум призовите.

И недоуздок ваш порвите!

Проститься лучше вам с женой.

И снова странствовать со мной.

Свою же славу защищайте!

Турниры, друг мой, посещайте!

Силен в науке боевой.

Тот, кто рискует головой.

Слывет изнеженность виною.

Вам надлежит любой ценою.

Себя в турнирах закалить.

Чтоб слишком нежным не прослыть.

Былую приумножьте славу!

Затеем бранную забаву.

Потешим смелые сердца!

Останьтесь нашим до конца!

Извольте внять предупрежденью:

Вредит привычка наслажденью.

Мой друг, в придачу к торжествам.

Разлука – вот что нужно вам.

Подобный опыт пригодится.

Чтобы полнее насладиться.

Рассудок здравый говорит:

Тем жарче дерево горит.

Чем долее не разгоралось.

И сохранить себя старалось.

Гораздо жарче будет впредь.

Любовь законная гореть.

Когда разумный срок промчится.

Советую вам разлучиться!

Друг-рыцарь! Я не стану лгать:

Любовь свою превозмогать.

Как вам, пришлось бы мне с тоскою.

Когда красавицей такою.

Мне довелось бы обладать.

Красавиц трудно покидать.

Господь – свидетель! Может статься.

В безумье легче мне скитаться.

Но лучше рыцарь-сумасброд.

Чем проповедник жалкий тот.

Который сразу нарушает.

Все то, что сам провозглашает».

Гавэйн Ивэйна пристыдил.

И наконец-то победил.

Готов наш рыцарь согласиться.

Он только хочет отпроситься.

Перед отъездом у жены.

Как поступать мужья должны.

Волнение превозмогая.

Ивэйн промолвил:

«Дорогая! Вы – жизнь моя, моя душа.

Ни в чем пред вами не греша.

Рискуя честью поплатиться.

Я вынужден к вам обратиться!»

«Извольте, сударь, продолжать!

Не смею вам я возражать.

Похвальны ваши устремленья».

И просит рыцарь позволенья.

Уехать на короткий срок.

Тогда бы доказать он мог.

На всяком рыцарском турнире.

Кто самый лучший рыцарь в мире.

Честь нужно рыцарю хранить.

Иначе неженкой дразнить.

Начнут счастливого супруга.

Как жертву вечного досуга.

Сказала дама: «Так и быть!

Но вас могу я разлюбить.

Когда вы в срок не возвратитесь.

Навек со мной вы распроститесь.

Вы поняли меня? Так вот:

В распоряженье вашем год.

Во избежание обмана.

Ко дню Святого Иоанна[34]

Седмицу присовокупим.

И клятвой договор скрепим.

Год проведу я в ожиданье.

Однако, сударь, опозданье.

(Я говорю в последний раз)

Моей любви лишает вас».

Ивэйна скорбь одолевает.

Наш рыцарь слезы проливает.

Вздыхает он: «Ужасный срок!

Как жаль, что я не голубок.

Я прилетал бы то и дело.

Тогда бы сердце не болело.

Нельзя мне в небесах летать.

О крыльях можно лишь мечтать.

Извилисты пути мирские.

Бог весть, опасности какие.

В дороге могут угрожать.

Скитальца могут задержать.

Болезнь, ранение, леченье.

Безжалостное заключенье.

В жестоком вражеском плену.

К вам в сердце я не загляну.

Но где же наше состраданье?

И это – просто опозданье?»

Сказала дама: «В добрый час!

Могу заверить, сударь, вас:

Невзгоды бог предотвращает.

Влюбленных, тех, кто обещает.

И обещание хранит.

В дороге бог оборонит.

Свои сомнения уймите!

Кольцо мое с собой возьмите!

Но забывайте обо мне.

И победите на войне!

Кто не забыл своей супруги.

Тот не нуждается в кольчуге.

Кто дышит верностью одной.

Тот сам железный, сам стальной.

Какой там плен, какая рана!

Любовь – надежная охрана!»

Ивэйн в слезах простился с ней.

Пора садиться на коней.

Попробуйте не разрыдаться!

Но может больше дожидаться.

Столь снисходительный король.

Рассказ мне причиняет боль.

Как будто сам я, повествуя.

Вкушаю горечь поцелуя.

Когда к непрошеным слезам.

Примешан гибельный бальзам.

Копыта конские стучали.

Ивэйн в тоске, Иэйн в печали.

Год безотрадный впереди.

Какая пустота в груди!

Отправилось в дорогу тело.

А сердце в путь не захотело.

Не избежавшее тенет.

К другому сердцу сердце льнет.

Все это любящим знакомо.

Ивэйн оставил сердце дома.

Своих тенет оно не рвет.

И тело кое-как живет.

Пока душою обладает.

Томится, бедствует, страдает.

Кого угодно удивит.

Невероятный этот вид:

Без сердца двигается тело.

Несчастное осиротело.

Не повинуется уму.

Влечется к сердцу своему.

Блуждает, бренное, в надежде.

Соединиться с ним, как прежде.

Разлука сердце бередит.

На свет отчаянье родит.

Отчаянье беду пророчит.

Сбивает с толку и морочит.

На перепутиях дорог.

И позабыт предельный срок.

Пропущен срок, и нет возврата:

Непоправимая утрата!

Я полагаю, дело в том.

Что, странствуя своим путем.

На бой отважных вызывая.

И состязанья затевая.

Гавэйн Ивэйна развлекал.

И никуда не отпускал.

На всех турнирах побеждая.

Свою отвагу подтверждая.

Ивэйн сподобился похвал.

Год незаметно миновал.

Прошло гораздо больше года.

Когда бы мысль такого рода.

Ивэйну в голову пришла!

Нет! Закусил он удила.

Роскошный август наступает,[35]

Весельем душу подкупает.

Назначен праздник при дворе.

Пируют рыцари в шатре.

Король Артур пирует с ними.

Как будто с братьями родными.

Ивэйн со всеми пировал.

От рыцарей не отставал.

Внезапно память в нем проснулась.

Воспоминанье шевельнулось.

Свою провинность осознал.

Чуть было вслух не застонал.

Преступнику нет оправданья.

Он подавлял с трудом рыданья.

Он слезы сдерживал с трудом.

Охвачен скорбью и стыдом.

Безумьем горе угрожает.

Как вдруг девица приезжает.

На иноходце вороном.

Казалось, ночь настала днем.

Дорога всаднице открыта.

Угрюмо цокают копыта.

Как будто в небо слышен гром.

Зловещий конь перед шатром.

Девица, сбросив плащ дорожный.

Вошла походкой осторожной.

О снисхождении моля.

Приветствовала короля.

Гавэйна храброго почтила.

Погрешностей не допустила.

Красноречивая ни в чем.

(Успех девице предречем).

Приказ девица исполняет.

Ивэйна громко обвиняет.

Бессовестного хитреца.

Неисправимого лжеца.

«Над госпожою надругался!

Любви законной домогался —

И поступил, как низкий вор.

Кто скажет: это оговор?

Проступков не бывает гаже.

Мессир Ивэйн виновен в краже.

Изменник чувствами играл.

И сердце госпожи украл.

А тот, кто любит, не ворует.

Сама Любовь ему дарует.

То, что презренный вор крадет.

За любящим не пропадет.

То, что любимая вверяет.

Нет, любящий не потеряет.

В дороге сердце госпожи.

Пересекая рубежи.

Изменник сердце похищает.

Он лицемерит, совращает.

Преступный пыл, дурная страсть.

Сердца доверчивые красть.

Мессир Ивэйн виновен в этом.

Он вопреки своим обетам.

Жестоко даму оскорбил.

Похитил сердце и разбил.

Изменник низкий не запнется.

Он в чем угодно поклянется.

Мессир Ивэйн сказал: „Клянусь.

Что ровно через год вернусь“.

И забывает, как ни странно.

Он день Святого Иоанна.

Забыл? Нет, просто обманул.

На госпожу рукой махнул.

Она его не забывает.

Ночами слезы проливает.

В своей светлице заперлась.

Возлюбленного заждалась.

Молитвы про себя шептала.

Как в заточении считала.

Такие медленные дни.

Вот что Любовью искони.

На белом свете называют.

Любовь свою не забывают.

Ивэйн! Любовь ты осквернил.

Своим обетам изменил!

Измену дама не прощает.

Тебе вернуться запрещает.

Тебя, зловредного лжеца.

Лишает своего кольца.

В ответ на эти оскорбленья.

Отдай кольцо без промедленья!»

Не в силах рыцарь отвечать.

Легко безмолвных обличать.

Разоблачила, уличила.

И обвиненье заключила.

Сорвав кольцо с его перста.

А тот, в ком совесть нечиста.

Оправдываться не пытался.

С кольцом безропотно расстался.

Чтобы в безмолвии страдать.

Девица божью благодать.

Прощаясь, громко призывает.

На тех, кто в боге пребывает.

Лишь тот, кто был разоблачен.

От бога как бы отлучен.

Кто оскорбил свою святыню.

Тот хочет убежать в пустыню.

Безлюдным вверившись местам.

Чтобы найти забвенье там.

Несчастный думает: «Исчезну!»

Навеки сгинуть, кануть в бездну.

Когда нельзя себе простить.

И невозможно отомстить.

Однако верные бароны.

Ему потворствовать не склонны.

Хотят Ивэйна сторожить.

Чтобы не вздумал наложить.

Он руки на себя в печали.

Покуда стражу назначали.

Мессир Ивэйн рванулся прочь.

Не в силах горя превозмочь.

Бежал наш рыцарь без оглядки.

Остались позади палатки.

В нем вихрь жестокий бушевал.

Одежду рыцарь в клочья рвал.

Ткань дорогую раздирает.

Рассудок на бегу теряет.

Бежит в безумии бегом.

Поля пустынные кругом.

Кругом неведомая местность.

Баронов мучит неизвестность.

Ивэйна нужно разыскать.

Стеречь и впредь не отпускать, —

В такой тоске скитаться вредно.

Мессир Ивэйн пропал бесследно.

Искали в замках и в садах.

В селениях и в городах.

В пути судили да рядили.

Искали и не находили.

Ивэйна нет! Пропал, исчез!

Наш рыцарь углубился в лес.

Выздоровления не чает.

Как вдруг лесничего встречает.

И у лесничего из рук.

Безумец вырывает лук.

Дичину в дебрях он стреляет.

И голод мясом утоляет.

Среди пустынных этих мест.

Ивэйн сырое мясо ест.

В лесах безумец наш дичает.

Однажды скит он замечает.

В скиту отшельник обитал.

Ивэйн врасплох его застал:

Пни корчевал пустынножитель.

Он спрятался в свою обитель.

Молитву на бегу творя.

Едва приметил дикаря.

Закрыл пустынник дверь со стуком;

Однако сразу хлеба с луком.

Просунул в тесное окно.

Голодных не кормить грешно.

И хлеб и лук дикарь хватает.

Жует он, чавкает, глотает.

Он ел впервые хлеб такой.

Дешевой черною мукой.

Пустынник добрый пробавлялся.

Зеленым луком разговлялся.

Дикарь дожевывает хлеб.

Не так он вроде бы свиреп.

Наевшись, мирно удалился.

Отшельник богу помолился.

Чтобы помог он дикарю.

(Отшельника я не корю.

Он поступил, как подобает.)

Безумец наш не погибает.

Теперь, сразив стрелою лань.

Отшельнику несет он дань.

Приносит ланей и оленей.

Без всяких специй и солений.

Отшельник приготовит их.

Жаркого хватит на двоих.

И кое-что осталось даже:

Годятся шкуры для продажи.

Пустынник ел в глуши лесной.

Ячменный хлеб и хлеб ржаной.

В лесах не требуются дрожжи.

Заквашивать себе дороже.

Безумцу нравится еда.

И хлеб, и мясо, и вода.

Вода живая ключевая.

Лежал он, в дебрях почивая.

Не внемля тихим голосам.

В то время дама по лесам.

С двумя девицами гуляла.

Одна девица пожелала.

На полоумного взглянуть.

Который вздумал тут заснуть.

Седло девица покидает.

И в изумленье наблюдает:

Безумец нагишом лежит.

От холода во сне дрожит.

Пропали разом все приметы.

Поскольку человек раздетый.

Нет, но в убожестве таком.

Девице рыцарь был знаком.

Роскошно рыцарь одевался.

Когда Ивэйном прозывался.

Теперь он голый… Стыд и срам!

Однако вот знакомый шрам —

Неизгладимый след раненья.

Ивэйн пред нею, нет сомненья!

Но что такое с ним стряслось.

Ей выяснить не удалось.

Испуганно перекрестилась.

Поспешно к даме возвратилась.

И рассказала, лея в слезах.

Что в этих девственных лесах.

Ивэйн раздетый, безоружный.

И не иначе как недужный.