– Вы с Фионой очень близки, да? – спросил Патрик, глядя в окно. Бри кивнула.
      – У меня никого, кроме нее, не осталось. – Она пожала плечами. – Вся моя семья – это Фиона и Томми. Наша маленькая семья…
      – Я тоже хочу стать частью вашей маленькой семьи, Бри. Если ты мне позволишь. – Он протянул ей руку.
      Бри застыла, глядя неподвижным взором на его руку, – судя по всему, этот человек не умел отступать и бился до конца за то, что считал принадлежащим ему по праву.
      Она все еще не сводила глаз с протянутой руки. «Я смешна, – пронеслось в голове, – просто смешна. Он проявляет дружелюбие, не более того, а я… Чего я боюсь? Что не смогу совладать с собой, если прикоснусь к нему? Это нелепо».
      И все же она не могла рисковать. Она еще помнила первое прикосновение теплой руки этого человека и свои ощущения при этом. Нет, ей нельзя думать о нем как о мужчине. Он – отец Томми, она – мать. Он – полицейский, она – преуспевающая деловая женщина. Вот они вместе и будут воспитывать ребенка, а в свое сердце она его не пустит.
      Бри выдавила из себя улыбку и проигнорировала протянутую ей руку. Пытаясь унять дрожь, она выпрямилась и медленно направилась к шкафчику, где лежали альбомы с фотографиями.
      – Я фотографировала Томми с первых же дней его жизни. Я ничего не хотела упустить и снимала каждый его шаг. Когда-нибудь эти частички жизни сына составят одно целое – картину его детства. Когда он вырастет, ему будет что вспомнить.
      Она протянула альбом Патрику. В кожаную обложку была вставлена фотография Томми, где ему всего несколько дней.
      – Нравится? – поинтересовалась Бри. – Мне кажется, это как раз то, что ты хотел.
      Они сели на диван, при этом Бри отодвинулась подальше от Патрика. Впрочем, она зря волновалась – сейчас его интересовал только Томми.
      – Это его самая первая фотография. Я сделала ее еще в больнице, – говорила Бри, стараясь успокоить дыхание. – Как видишь, он родился жгучим брюнетом.
      – Он вылитый Салливан. – Патрик взглянул на Бри и вдруг неожиданно для самого себя спросил: – Зачем ты усыновила Томми, Бри?
      Она нахмурилась.
      – Зачем? – Это был странный вопрос. – Что значит «зачем»?
      – Ну да, зачем? Я спрашиваю, почему ты решилась на усыновление? – Патрик смотрел на нее с нескрываемым интересом. – Прости, если я задел тебя. Может, я лезу не в свое дело… Но мне любопытно…
      Она кивнула и вздрогнула, когда он взял ее за руку.
      – Все в… порядке, – запинаясь, проговорила она, – ты имеешь право задавать такие вопросы. Дело в том… – Она судорожно втянула воздух, пытаясь собраться с мыслями. – Дело в том, что через пару месяцев после замужества я узнала, что… бесплодна. У меня никогда не будет своих детей.
      Ее голос предательски зазвенел, и Патрик еще крепче сжал ей руку. Бри вымученно улыбнулась.
      – А я… Я всегда хотела детей, много детей, но, к сожалению, Боженька не внял моим молитвам… – Она повела плечами. – Поэтому усыновление было единственным выходом.
      Патрик прищурился. Было еще что-то, о чем она не сказала; что-то она утаила.
      – А… твой муж? Как он отреагировал? – Патрик боялся ее еще больше расстроить.
      Бри попыталась высвободить руку, но он не отпускал. Тогда она опустила глаза и отвернулась.
      – Бри, – ласково позвал Патрик.
      Ей не хотелось отвечать. Не хотелось рассказывать обо всей этой тяжелой жизни с Деннисом. Но Патрик смотрел так участливо…
      – Деннис… Деннис был слишком старомодным, – начала она. – Он согласился на усыновление только потому, что знал, как это для меня важно.
      – Для тебя? – перебил Патрик. – Ты имеешь в виду, что сам он не хотел ребенка?
      – Я так сильно хотела малыша, что, когда узнала о Барбаре, мне показалось: Бог услышал мои молитвы. Мы обратились к юристу и оформили все очень быстро, буквально за несколько дней. Конечно, Денис все подписал, но я уверена, он полагал, что из этой затеи ничего не, выйдет. А потом позвонил нотариус и сказал, что мы можем забрать малыша, и тогда Деннис дал ясно понять, что не собирается принимать участие в воспитании чужого ребенка. – Бри проглотила слезы. – Он считал мою мечту глупой прихотью.
      – Понятно, – медленно проговорил Патрик. – Он не хотел Томми.
      Внешне Патрик казался спокойным, но внутри у него все кипело. Слишком много значила для него семья. Он знал, как это важно – любить жену, уважать ее, прислушиваться к ее мнению. Так поступали его отец, его дед, и он сам не представлял, как можно вести себя иначе. Он вдруг почувствовал ненависть к человеку, который посмел отказаться от его сына. Ее сына. Чудовище! Отказать в любви крохотному, беспомощному существу! Патрика захлестнула слепая ярость.
      Бри на секунду отпрянула, но тут же потянулась обратно, в его такие теплые, такие надежные объятия. Она доверчиво склонила голову ему на плечо.
      – Продолжай, – шепнул Патрик, вдыхая ее сладкий запах.
      Бри вздохнула.
      – Деннис согласился на усыновление, потому что знал, что, если он не сделает этого, я… – Ее голос оборвался, рыдания сотрясли хрупкое тело.
      То были ужасные времена, глаза Бри были вечно красны от слез. Сначала Деннис взбесился и неделю с ней не разговаривал, когда узнал о ее бесплодии. Он просто делал вид, что ее не существует. Бри была ошеломлена и обескуражена – ведь она знала этого человека. Она выходила замуж за надежного, чуткого, милого парня, который на следующий же день после свадьбы превратился в безжалостного деспота, недовольного каждым ее поступком, каждым словом. Славный, отзывчивый симпатяга оказался грубым животным, эгоистичным, тупым негодяем. Все было ложью – брак, любовь, мечты… Все – ложь.
      Бри понадобилось несколько месяцев, прежде чем она осознала, за кого вышла замуж, кого любила, кому доверяла. Первое время она еще пыталась оправдать его жестокость и равнодушие, прощала его, потому что любила, как ей казалось, сильнее всего на свете, потому что он был ее семьей, потому что больше у нее никого не было. А потом появился Томми.
      И опять у Бри появилась надежда – что сердце Денниса смягчится, когда он увидит это маленькое розовое создание; что в нем проснутся отцовские инстинкты; что он снова станет тем потрясающим парнем, в которого она когда-то влюбилась. Но все вышло с точностью до наоборот – Деннис не только не подобрел, а напротив – еще больше ожесточился, и это стало последней каплей, которая убила в Бри остатки любви к мужу.
      – Деннис заявил, что Томми только мой сын. Он запретил мне приближаться к нему с Томми на руках. Я думаю, он просто боялся, что, увидев его, не сможет справиться с болью. В сущности, Деннис так и не смог пережить того, что никогда не станет отцом, и главной виновницей всего считал меня. Поэтому он и сказал, что, раз я так хотела этого ребенка, мне о нем и заботиться и нести за него ответственность.
      – И ты согласилась?
      Бри с удивлением глянула на Патрика.
      – Разумеется. Что мне еще было делать?
      Патрик провел рукой по ее шелковистым волосам.
      – Ну, например, ты могла изменить свое решение и отказаться от усыновления, чтобы сохранить хорошие отношения с мужем.
      – Хм! – Бри усмехнулась. – Может, и могла, только как бы я жила после этого!
      – Ты невероятная женщина, Бри! – тихо проговорил Патрик, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не прижать ее и не поцеловать. – Просто удивительная!
      Горячая волна благодарности охватила его. Если бы не Бри, что стало бы с Томми после того, как Барбара бросила его?
      – Да нет, – возразила Бри, – нет во мне ничего необыкновенного. Я просто мать. В ту самую секунду, как я увидела моего постреленка, я полюбила его так, как не любила никого и никогда.
      Об этом она могла не говорить – Патрик все видел сам.
      – А Деннис… Деннис не обижал?..
      Бри вскинула брови.
      – Он бы никогда не причинил вреда ребенку. Он не был жестоким… В том смысле, как ты это понимаешь. Он просто искренне полагал, что только ребенок его крови может быть его сыном.
      – Я говорю не о Томми, – тихо заметил Патрик. – Я уверен, что ты в любом случае не дала бы его в обиду.
      Бри побледнела.
      – В этом ты можешь не сомневаться – я готова отдать жизнь за Томми.
      – Я знаю. Потому спросил о том, как Деннис обращался с тобой.
      – О… – Бри не знала, что сказать. Слезы ручьями стекали по лицу, но она не замечала их.
      – Он причинил тебе боль, – заключил Патрик.
      Бри рассказала ему достаточно, чтобы он смог представить себе примерную картину их совместной жизни.
      – Его больше нет, и я не хочу говорить о нем плохо. – Она вздернула подбородок и смело посмотрела Патрику в глаза. – По сути, Деннис был неплохим человеком, просто он очень хотел сыновей, наследников. Он стыдился себя, стыдился меня…
      – Но это же нелепо! – не выдержал Патрик. – Нелепо до идиотизма! Чего здесь стыдиться? Кто может тебя в чем-то упрекнуть? Деннис… Он просто вымещал на тебе свои собственные комплексы!
      Комплексы. Это слово резануло ей слух. Пожалуй, Патрик прав – Деннис действительно комплексовал по поводу своей, как он полагал, никчемности. Он считал себя бездарным и неинтересным и отказывался верить, что Бри действительно любила его всем сердцем, искренне думая, что он красивый, умный и добрый. Потому-то он и отвернулся от нее именно в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась. Нет, не тогда, когда она узнала о своем бесплодии, хотя, пожалуй, именно с того дня они и начали по-настоящему отдаляться друг от друга.
      Бри тогда вернулась из клиники бледная и испуганная. Когда она рассказала обо всем Деннису, он отреагировал довольно спокойно, как будто был к этому давно готов, и в ту ночь он снова был прежним Деннисом – нежным, любящим, заботливым. Она проплакала в его объятиях до самого утра, а он просто обнимал ее и изредка целовал в лоб, не говоря ни слова. И это его молчание было для нее лучшим утешением, потому что она чувствовала, что ему так же больно, как и ей. А утром… Утром все изменилось.
      Затем Бри пришла в голову мысль об усыновлении. Деннис был изначально против. Он кричал на нее, называл сумасшедшей, говорил, что она сама не понимает, на что идет, но Бри была непреклонна, и в конце концов Деннис сдался. В ночь перед тем, как она принесла в дом Томми, он был с ней в последний раз, и ей опять почудилось, что это был ее Деннис. После этого он до нее не дотрагивался. Никогда. Он больше не злился и не кричал, говорил на отвлеченные темы и смотрел сквозь нее, игнорируя все ее попытки наладить отношения. Он просто перестал замечать ее.
      Последний год их совместной жизни был невероятно тяжелым. Если бы не Фиона, Бри вряд ли бы все это вынесла.
      – В любом случае все уже закончилось. – Бри открыла альбом, желая переменить тему разговора. – Это свидетельство о рождении Томми.
      Однако Патрик хотел поподробней расспросить ее о муже, о семейной жизни.
      – Почему в свидетельстве написано, что родителями Томми являетесь ты и Деннис? – внезапно спросил он.
      – Меня это тоже удивило, – ответила Бри, – но в этом штате, когда ты усыновляешь ребенка, тебе выдают свидетельство о том, что именно ты являешься его законной матерью или отцом. Наверное, это делается для того, чтобы сохранить в тайне имена настоящих родителей, отказавшихся от своих прав.
      Патрик не знал, что и думать, но его определенно не устраивало, что Томми был записан на Денниса Макги. Ему невольно пришло в голову, что отсутствие Денниса значительно упрощало ситуацию – будь Деннис жив, вряд ли он смог бы так свободно общаться с Томми и… с Бри.
      Бри перевернула страницу альбома и неожиданно рассмеялась.
      – Фиона сделала этот снимок, когда я впервые купала Томми. Видишь, я тут вся мокрая. Этот разбойник ненавидит мыться.
      – Не беда, я тебе помогу, – с улыбкой отозвался Патрик.
      – Ты? – Бри удивленно поглядела на него. – Поверь мне, каким бы асом ты ни был в этом деле, не пройдет и пяти минут, как ты вымокнешь до нитки.
      – Думаю, я справлюсь.
      Патрик вспомнил, как когда-то купал и пеленал свою сестру Джоанну и не переставал удивляться, как это женщины, имея всего две руки, умудряются все делать быстро и аккуратно.
      – У меня есть опыт. Мне, знаешь ли, тоже иногда приходится возиться с племянниками и племянницами.
      Бри кивнула: интересно, сколько времени потребуется Патрику Салливану, чтобы понять, что воспитание ребенка – это не только радость, но и тяжелый труд? Он, небось, думает, что это все легко и приятно, и не знает, каких бесконечных волнений и бессонных ночей все это стоит.
      – Быть родителем не так уж легко, – предупредила она.
      – А я и не жду, что это будет легко. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Я вовсе не ищу развлечений, Бри, я всего лишь хочу быть отцом моему ребенку.
      – Прекрасно. В таком случае нам необходимо все обговорить. Пожалуй, я готова впустить тебя в жизнь Томми, тем более что ты имеешь на это полное право; но мы не должны забывать об интересах ребенка.
      – Безусловно, счастье Томми на первом месте.
      – И если ты вдруг… передумаешь быть отцом Томми, ты немедленно мне об этом скажешь. – Бри закусила губу. – Я не хочу, чтобы он страдал. Ни при каких обстоятельствах.
      Патрик снова сжал ей руку.
      – Я даю слово, что никогда, никогда не брошу Томми. Это не игрушки, Бри, это моя жизнь, и это мой сын.
      – Но он и мой сын тоже… – Бри напряглась, потому что Патрик еще ближе придвинулся к ней.
      – Я помню об этом, Бри, я твой должник. Ты была ему замечательной матерью, ты дала ему все, что только может дать мать своему ребенку. Я обещаю, что никогда не стану вмешиваться в ваши с Томми отношения. Зачем мне это? – Он покачал головой. – Это лишь причинит ему боль, а я не хочу, чтобы что-то или кто-то причинил ему боль.
      – Хорошо, – с облегчением проговорила Бри. – Только не балуй мальчишку, его и так уже вконец избаловали.
      Она чувствовала на щеке теплое дыхание Патрика, сердце готово было выпрыгнуть из груди. Нет-нет, только не это, она не может позволить себе снова увлечься мужчиной, она хорошо усвоила первый урок. Патрик загадочно ухмыльнулся.
      – Я думаю, ему не повредит, если я его чуть-чуть побалую.
      – О, Господи, – пробормотала Бри. – И почему у меня такое ощущение, что отныне у меня будет в два раза больше забот?
      Патрик засмеялся и будто бы случайно коснулся губами ее щеки. Бри до смерти перепугалась. Она резко отпрянула, однако едва уловимая тень желания промелькнула у нее в глазах, и Патрик ее заметил.
      – Хочешь поужинать с нами завтра? – спросила Бри. – Завтра вторник, и значит, мы сядем за стол, как только закроется магазин. Приходи часам к пяти. К тому же завтра у Томми нет занятий в студии. Будь готов к худшему: когда у него выходные, с ним просто нет никакого сладу. Надеюсь, твое присутствие его хоть как-то утихомирит.
      – Я с удовольствием приду, – ответил Патрик.
      Бри перевела дыхание.
      – Я думаю, пройдет несколько дней, прежде чем Томми привыкнет к тебе. Обычно он не очень-то жалует новых людей.
      – Я бы хотел проводить с ним как можно больше времени.
      – А как же твоя работа? – осторожно осведомилась Бри, опасаясь показаться бестактной и слишком уж заинтересованной в нем.
      – Я сейчас дежурю по ночам, – объяснил Патрик, – так что днем я практически свободен.
      – По ночам? – Бри непроизвольно взглянула на часы. – Только не говори, что тебе еще сегодня работать…
      Получается, что он совсем не отдыхал, а она, вместо того чтобы дать ему поспать часок, доставала его глупыми разговорами о своей жизни.
      Патрик тоже взглянул на часы и подавил зевок.
      – У меня смена через полтора часа.
      С тех пор как он получил эти письма, он практически не спал и только теперь, на мягком диване возле камина, вдруг почувствовал, как устал за это время – если бы не работа, непременно поспал бы.
      – А твоя работа, – спросила Бри, тщательно скрывая волнение в голосе, – она опасная?
      – Опасная? – Патрик пожал плечами. – Если ставить вопрос таким образом, то и жить опасно. – Он усмехнулся. – Главное, что такое расписание позволит мне проводить с Томми много времени. Да и тебе будет полегче – сможешь отдохнуть…
      – Я не устаю, Патрик, – тихо запротестовала Бри. – Следить за Томми – это благословение, а не труд. Все это – мой магазин, мой дом, мой сын – мой рай. Разве можно устать от райской жизни?
      Она действительно считала себя счастливой и никому, даже самой себе, не собиралась признаваться, что иногда просто мечтала о коротком отдыхе.
      Зазвонил телефон. Бри схватила трубку и вздохнула с облегчением. Закончив разговор, она повернулась к Патрику.
      – Это Фиона. Просила не волноваться и сказала, что была у друзей и уже едет домой. – Она запнулась, но, набравшись храбрости, добавила: – Патрик, ты должен знать, что мне нужно время, чтобы привыкнуть к тому, что теперь мне придется делить Томми с тобой. Он… Он ведь был моим… только моим… – Ее голос задрожал.
      – Я понимаю, – мягко ответил Патрик и дотронулся до ее руки, – и обещаю вести себя хорошо. Я ни в коем случае не нарушу вашей идиллии и не стану вмешиваться в ваши с Томми отношения. Бри, я даже выразить не могу, как много для меня значит, что ты…
      – И не надо, – перебила она, – я знаю, что такое – хотеть ребенка. Это живет в тебе и не дает покоя ни днем ни ночью… Я тоже обещаю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы Томми поскорее к тебе привык.
      Патрик наклонился и поцеловал ей руку.
      – Спасибо, – просто сказал он, и внутри у Бри в который раз за этот вечер все перевернулось.
      Патрик видел, что Бри еще не до конца избавилась от своих страхов, но ему также было ясно, что искра, промелькнувшая между ними в первую минуту встречи, не угасла, а наоборот – разгорелась и превратилась в крохотное пламя, растущее с каждой секундой.
      Нет, надо быть осторожнее, он здесь только из-за своего сына и не должен увлекаться даже такой женщиной. Он не мог снова…
      – Так ты придешь завтра? – еле слышно спросила Бри, не сводя глаз с его большой руки, сжимающей ее маленькую холодную ладонь.
      – Безусловно.
      Патрик поднялся с дивана и увлек ее за собой.
      – Захватить чего-нибудь вкусненького?
      Бри рассмеялась.
      – Лучше принеси сухой комплект одежды, если собираешься купать своего сына.
      – Моего сына… – с расстановкой произнес Патрик. – Моего сына… Это звучит как музыка.
      Бри проводила его до двери, достала из шкафа пиджак и кобуру с пистолетом. Ее взгляд задержался на блестящем кольте.
      – Тебе не страшно… носить это?
      Патрик снисходительно улыбнулся. «Женщины! – подумал он. – Вечно они спрашивают меня, не страшно ли мне носить оружие и гоняться за преступниками. О страхе забываешь, когда выполняешь свой долг и защищаешь мирных граждан от подонков и насильников!»
      Конечно, вид начищенного пистолета внушал Бри ужас, но на самом деле ей было просто интересно, как жил этот милый парень, отец ее сына.
      Привычным движением Патрик пристегнул кобуру к поясу.
      – Пистолет не опасен, когда знаешь, как им пользоваться, – твердо сказал он и тут же вспомнил свою мать, Мэйв. Несмотря на то, что все ее отпрыски один за другим становились полицейскими, она так и не привыкла к виду оружия и всегда начинала нервничать, если кто-то из сыновей забывал снять кобуру и спрятать в шкаф, входя в дом.
      – Тебе нравится работать в полиции?
      Бри никогда раньше не была знакома ни с одним полицейским.
      – Я не представляю, как можно заниматься чем-то еще.
      Он произнес это с гордостью, а на его лице была та же улыбка, с какой он смотрел на Томми.
      Патрик минуту помолчал.
      – Понимаешь, Бри, мне с детства внушали, что я должен быть полезен обществу, иначе жизнь не имеет смысла. Все мужчины в нашей семье – полицейские. Это больше чем традиция. Это… это такой способ существования, сама жизнь. Я горжусь тем, что помогаю людям, горжусь, что люди доверяют мне свои жизни, свой покой.
      «Да, Патрик Салливан, – подумала Бри, – ты необыкновенный человек!»
      – Но ведь это огромная ответственность…
      Патрик усмехнулся.
      – Это не просто ответственность, дорогая, – ответил он, – это высокая честь. Даже если бы это не было нашей традицией, я все равно стал бы полицейским.
      Бри кивнула. Этот человек был действительно одарен свыше, ему на роду было написано стать тем, кем он стал. Не влюбиться в него было невозможно. Бри не переставала сравнивать его со своим покойным мужем, и сравнение было явно не в пользу последнего.
      – Томми повезло, что у него такой замечательный отец, – с улыбкой сказала она.
      – А еще ему очень повезло, что у него такая прекрасная любящая мама.
      – Патрик Салливан, – засмеялась Бри, – по-моему, ты подлизываешься! Ирландские мужчины – неисправимые льстецы, но меня этим не проймешь!
      – Стоило попробовать. – Патрик властно привлек ее к себе и посмотрел прямо в глаза. – Бри, мне нужно тебе кое-что сказать.
      И зачем это он обнимает ее? Неужели нельзя сказать это «кое-что», стоя на безопасном расстоянии? Что-то он темнит…
      – Я… Я… – Патрик колебался. – Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала…
      От волнения он не мог найти слов. Такого с ним еще не бывало. Он никогда не страдал от робости. И сгоряча был способен на самые невероятные выходки. Он был горяч и опрометчив, но жизнь научила Патрика сдерживаться, скрывать чувства, не позволять окружающим увидеть хоть малейшее проявление слабости. Теперь он был сдержан и немногословен. Семья смирилась с его «угрюмостью», но никто не мог понять его. Майклу и Дэнни повезло: они нашли женщин, которые любили и понимали их; у них были семьи, построенные на взаимном уважении и любви.
      Почему-то Патрику казалось, что он, наконец, тоже нашел женщину, которая понимала его. Женщину, ставшую матерью его сыну.
      После того как Барбара бросила его, он зарекся влюбляться. Наивного паренька, лелеющего несбыточные надежды, больше не было, а был немного циничный, уверенный в себе мужчина. Письмо от адвоката Барбары нарушило гармонию его мира. А Бри… Великодушная, милосердная Бри излечила его от боли, пожиравшей его изнутри. Сабрина как будто прочла его мысли.
      – Патрик, я знаю, что ты хочешь сказать, – тихо проговорила она.
      – Ты сотворила невозможное… Ты спасла меня…
      – Спасла?
      Он кивнул.
      – Да, и я очень это ценю. Мы не будем спешить. День за днем мы будем сближаться и станем родными людьми. Ты расскажешь мне все о Томми, я познакомлю тебя со своей семьей… – Он умолк, заметив, что она отрицательно качает головой. – Что такое?
      – Патрик, я знаю, как семья важна для тебя, но, по-моему, ты слишком торопишься? Я боюсь… Я боюсь, что идея познакомиться с твоими родственниками не так уж хороша. При данных обстоятельствах я не думаю, что они будут рады встрече со мной.
      – Не говори глупостей, Бри. Как только они тебя увидят, они тут же влюбятся в тебя. А о Томми уж и говорить нечего.
      Но его слова ее не успокоили.
      – А может быть, ты и права, – помолчав, проговорил он. – Томми будет трудновато, ведь он не привык к большим компаниям.
      – Да. – Бри облегченно вздохнула.
      – Бри… – Он заставил ее снова посмотреть ему в глаза. – Я хочу, чтобы ты знала: несмотря на обстоятельства, сведшие нас, я бы и желать не мог лучшей матери для моего сына.
      – О, Патрик! – воскликнула Бри со слезами на глазах. – Патрик!
      – Это правда, – искренне сказал он. – Я знаю, что значит растить ребенка одной – моя мать столкнулась с этим; но у нее, по крайней мере, был мой дедушка.
      – У меня есть Фиона, – вставила Бри.
      – Да, у тебя есть Фиона, но все равно тебе тяжело, ты многое пережила, – очевидно, он намекал на Денниса, – тебе пришлось от многого отказаться ради Томми.
      – Это верно, – призналась Бри.
      – Если ты позволишь мне, я… я помогу.
      Она знала, что он имел в виду.
      – Патрик… – она тщательно подбирала слова. – Я уверена, что Томми будет абсолютно счастлив, потому что ты рядом. – Она изо всех сил старалась внушить ему, что никогда не будет испытывать к нему никаких иных чувств, кроме благодарности и дружеской привязанности. – Ты – его отец, и это самое главное. Ты ему нужен. Ему, а не мне.
      Зрачки Патрика на мгновение сузились – похоже, он не поверил ни единому ее слову. Самоуверенный индюк! Что он о себе возомнил? Небось, считает себя неотразимым; думает, что ни одна здравомыслящая женщина не сможет устоять перед его обаянием. Впрочем, он прав.
      – Мне кажется, тебе я тоже нужен, – тихо начал он, все крепче прижимая ее. – Тебе нужна моя помощь, – его губы скользнули по ее щеке, – нужен кто-то, с кем бы ты могла разделить радости и печали, на кого могла бы опереться в трудную минуту… – Его губы были уже совсем близко от ее губ. – Тебе нужно, чтобы кто-то заботился и о тебе… – еще ближе… – чтобы было, к кому прижаться ночью, когда приснился дурной сон, чтобы кто-то мог целовать твои улыбки и твои слезы… – Звук его голоса гипнотизировал, Бри не могла шевельнуться. – Тебе нужно, чтобы кто-то был всегда рядом, говорил, как ты прекрасна, чтобы кто-то нуждался в тебе так же, как ты в нем…