7

Льюис ждал их. Его предупредила Малли. Она появилась у его хижины с загадочным: «Они идут», и тут же снова растворилась в лесу.

«Кто идёт? — гадал он, выходя из хижины. — Джанго Гри со своими? Рановато». Льюис взглянул туда, где тропа выходила из лесу и спускалась к деревне. Сняв очки, он козырьком приставил ладонь ко лбу и присмотрелся. Кажется, он никогда не видел этих троих.

Льюис помахал им и, убедившись, что его заметили, уселся на колоду для рубки дров. Подойдут — побеседуем. Интересно, как-то они примут увиденное?

— Кто-то нам машет, — заметил Баннон, когда они начали спускаться с холма.

Али прищурилась, но разглядела только, что человек, стоявший перед хижиной, седой.

— Жаль, не захватила бинокль, — сказала она.

— Как ты думаешь, чего он хочет? — спросил Валенти.

— Может быть, это Томми, — предположила Али.

Банон кивнул:

— Может быть. Кто угодно может быть. Но, кто бы то ни был, он нас явно ждёт.

Они шли по тропинке к деревне. Недалеко от первого домика тропа опять разветвлялась: одна уходила к теснившимся домам, другая сворачивала налево, туда, где ждал махавший им человек. Между ними и его хижиной стоял всего один домик. На приступке сидела женщина средних лет. Она равнодушно посмотрела на прохожих. Мальчик-подросток, возившийся в огороде, поднял голову и проводил их взглядом.

— Какие дружелюбные, правда? — шепнула Али, когда они прошли мимо.

Валенти кивнул. Ни женщина, ни мальчик не ответили на их дружеское приветствие.

— А вы рассмотрели, как они одеты? — спросил Баннон. — Старомодные наряды. Помнится, такие чёрные бумазейные платья носила моя бабушка, а на парнишке шерстяные штаны и рубашка без воротничка, и все на вид с чужого плеча.

Они уже подходили к крайней хижине. Тропка тянулась дальше, ныряя вниз, прежде чем снова скрыться в лесу. «Гора Змеиного озера», — сообразил Валенти, припомнив карту. Он собирался посмотреть, не блеснёт ли справа вода, когда им навстречу вышел старик.

После слов Баннона Валенти обратил внимание на его одежду. На нем, как и на подростке, были шерстяные брюки и рубаха, тоже без воротничка. На плечах — твидовый жилет. Разношенные старые башмаки. Глядя в его морщинистое лицо, на белоснежную седину, Валенти подумал, что в этом человеке все — старость.

Он оглянулся на своих спутников, но те предоставили инициативу знакомства ему. Валенти улыбнулся старику и протянул руку.

— Меня зовут Тони Гаронне, — представился он. — А вы не Томми… э-э.. — «Иисусе, — подумал он, — мы даже полного имени не знаем». Валенти стало неловко. Он привык обращаться со старшими уважительно и никогда не допускал фамильярности.

Старик с улыбкой пожал ему руку:

— Нет, я не Томми. Меня зовут Льюис Датчери. Добро пожаловать в Новый Волдинг. — Рукопожатие у него оказалось сильным.

Баннон выступил вперёд.

— Том Баннон, — назвался он.

— Вы недавно в этих местах, верно? — спросил Льюис.

Баннон кинул взгляд на Валенти:

— Да, просто приехал на недельку к Тони.

— А ты кто? — обратился Льюис к Али.

— Али. То есть Алиса Трежур, хотя все зовут меня Али. — Она тоже обменялась рукопожатием со стариком. Ладонь показалась ей сухой и шершавой. — Вы знали, что мы придём, да? — спросила девочка.

— Да… да, знал.

— Вам Малли сказала?

— А, да… А ты уже познакомилась с маленькой разбойницей?

Али кивнула. Молчание затянулось. Ни Али, ни Валенти не знали, с чего начать, а Баннон вообще стоял как чужой.

— Вы чай пьёте? — неожиданно спросил Льюис и, получив в ответ три «да», улыбнулся. — Тогда зайдём ко мне, я поставлю чайник и послушаю, что вас сюда привело.

С этими словами они все вместе вошли в дом.

— Ух ты! — выдохнула Али при виде уставленных книгами стен.

— Вы давно здесь живёте, мистер Датчери? — поинтересовался Валенти.

— Очень давно. И пожалуйста, зовите меня Льюис. Мы здесь говорим попросту.

Он возился с чайником: наполнил его водой из ведра, проверил, есть ли дрова в печке, поставил чайник на плиту. Подкинул в топку ещё полено, а потом сел к столу.

— Так что же привело вас в Новый Волдинг? — повторил он.

— Понимаете, это не так легко объяснить, — протянул Валенти. Помолчал, раздумывая, как выстроить разговор, для начала решил спросить: — Далековато вы забрались, а? Льюис кивнул:

— Мы почти не общаемся с внешним миром. Если не хватает продуктов или вещей, нам все доставляют цыгане.

Валенти вспомнил потрёпанный грузовичок, заезжавший в лес. Теперь понятно, почему они так выглядели. Мог бы сам сообразить, да просто в голову не пришло. Он в Нью-Йорке имел дело с цыганами.

— Почему? — спросил он. Льюис взглянул озадаченно:

— Что «почему»?

— Ну, почему вы здесь? Вы что, мормоны, или аманиты, или кто? Я хочу сказать, вы поселились здесь из-за религиозных разногласий или… — Он сбился, сообразив, как это должно звучать. — Слушайте, извините. Я не собираюсь вас допрашивать. Понимаю, что это не моё дело, но мы живём тут рядом и… — Как сказать ему про оленя? — Насчёт музыки, вы знаете, о чем я?.. Мы её слышали, и от неё… что-то происходит. Вот нам и стало любопытно… понимаете, откуда она, кто играет и почему. Главное — почему.

Льюис улыбался. Чайник на плите начал позвякивать крышечкой, и он обернулся к Али:

— Ты не займёшься чаем?

— Я все сделаю, — вызвался Баннон.

— Спасибо. Что мы здесь делаем — это долгая и довольно скучная история. Почти все местные родом из Вилдборо в Англии, из деревушки Волдинг. Она так названа по Волдову холму рядом с деревней. Где-то на переломе веков мы повернулись спиной к тому, что считалось тогда современностью, и вернулись к… старым обычаям, в том числе и к старой вере.

Перемены пошли от свирели Томми — не того Томми, который играет теперь, — от его деда. Мы и тогда связывались с внешним миром только через кочевников — через цыган. Они и рассказали об огромных лесах этого материка.

Многие из наших решили перебраться сюда. Мы предчувствовали, что на этой земле окажемся ближе к тайне, которую зовёт свирель, и вот дюжина семей перебралась в Америку и поселилась здесь. Мы назвали деревню Новый Волдинг, в память о покинутой стране, и с тех пор тут и живём.

Баннон закатил глаза, но Валенти с Али склонились ближе к старику.

— А о какой тайне вы говорили? — спросил Валенти.

— В Галлии и Британии он известен под именем Кернуннос. В Уэльсе его иногда называли Мабон. Германцы знают его как Уллера, зимнего охотника. Греки и римляне представляли его в различных обликах: как Аполлона и Ориона; для египтян он — Амон-Ра, для индусов — Шурья. В библии он описан как Нимрод — Книга Бытия называет его «Великим охотником перед лицом божьим». Он — солнечный бог, охотник и повелитель зверей, и предстаёт то охотником со сворой собак, то жертвой, преследуемой псами.

Множество описаний сбивают с толку, когда пытаешься свести их воедино, но я полагаю, в этом отчасти и есть его тайна — и у белой богини Луны есть свои секреты. Мне нравится представлять его Зелёным Человеком — мифическим предтечей Робина Гуда — плутоватого божества, с вашего позволения, но, вероятно, имя Пан подходит ему больше всего.

С минуту длилось молчание — все переваривали услышанное. Тони и Али попали под очарование рассказа. Баннон, возившийся у плиты, качал головой. Слишком серьёзно Тони все это принимает. И вести такие разговоры при ребёнке… Спору нет, она славная девчушка, но все же…

Баннон задумался, сколько времени прошло с тех пор, как Марио последний раз виделся с Валенти. По всему, что он слышал, парень был из настоящих, но, может, с тех пор как Магаддино открыл на него охоту, что-то случилось и теперь с ним не все в порядке? Только посмотреть, как он сидит здесь, толкуя о каких-то богах…

— Вы сказали, он солнечный бог, — заговорила Али. Она, в отличие от взрослых мужчин, хорошо помнила мифологию. — И греки называли его Аполлоном и Орионом. Но ведь Пан тоже греческий бог?

Льюис кивнул:

— Я же говорю, все это очень запутанно. Но по-моему, Пан подходит лучше всего, потому что он вписывается куда угодно. В каждом из названных мной богов есть что-то от Пана. И он всегда был отражением того, что ему приносили.

— Не понимаю, — сказала Али.

— Не хочу играть словами, Али, но, если бы ты понимала, он не был бы тайной.

— Да, но…

— Это то, что первые жители здешних земель называли малыми духами лесов — маниту. Малые тайны. А Китчи Маниту — великая тайна.

— Но Пан, — нахмурилась Али, — вы сказали, он отражение…

— Тут проявляется его плутовская сторона. Он становится тем, с чем ты к нему приходишь. Приходишь со страхом — он наполняет тебя паникой. — Льюис улыбкой подчеркнул последнее слово. — Приходишь со страстью — он оборачивается похотливым сатиром. Приходишь с благоговением — он предстаёт величественным. Приходишь со злом — он превращается в демона.

— В дьявола?

— Именно так. Христиане были не дураки. Они черпали из всех источников, все, что могло пригодиться. Они осуждали веселье и пляски и потому превратили в Люцифера языческого Пана, воплощавшего — по крайней мере для них — все, против чего они выступали. Но чего и ожидать от религии, построенной на страдании? Неудивительно, что фэйри не переносят вида креста, к которому гвоздями прибит сын их бога. Ты знаешь, что крест первоначально знаменовал Древо Жизни — питающее и дающее жизнь? А они превратили его в символ смерти.

Али покачала головой.

— Не смерти — возрождения. Христос умер, чтобы спасти наши души.

— И все-таки это символ страдания. Имеется в виду, что человек должен пройти все муки этого мира, прежде чем пожать плоды в другом. На небесах. Мне не нравится мысль, что человек должен страдать всю жизнь ради сомнительной награды в следующей. Жизнь может быть и должна быть радостью здесь и сейчас.

— Да просто имеется в виду, что надо быть хорошим человеком.

— Я не против того, чтобы быть хорошим человеком, но христиане не к тому стремятся — если судить по их делам. Ты христианка?

— Да. То есть я не хожу в церковь, но в Бога верю, по-моему…

— Мы немножко уходим в сторону, — напомнил Валенти.

«Кроме шуток?» — вставил про себя Баннон. Ему пришло в голову, что они ненароком забрели в санаторий для безнадёжных больных с психическими отклонениями.

— Так все же, кто это бегает по здешним лесам? — настаивал Валенти. — Пан, дьявол или кто?

— Мы видели оленя, — напомнила Али, — а не козлоногого человека.

— Его представляли и в таком обличье, и во многих других, — пояснил Льюис. — Я, как уже говорил, предпочитаю считать его Зелёным Человеком — темнокожим, высоким, с оленьими рогами и в плаще из зелёных листьев.

— И что он делает? — спросил Валенти.

— Ничего не делает. Просто существует. Это мы делаем то или иное, следуя своей природе.

Валенти пристально взглянул на старика:

— И вы здесь поклоняетесь ему?

— Не в том смысле, какой вы вкладываете в это слово. — Льюис смерил каждого из них взглядом. — Вот что, — наконец сказал он. — Вам стоит остаться здесь до вечера. Пойдёмте к камню вместе с нами. Послушаете флейту Томми. Увидите танец. Может, тайна явится, может, нет. Но вы подойдёте ближе к пониманию.

— Мама сказала, что вернётся поздно, — шепнула Валенти девочка.

Он молча кивнул. Ему не хотелось говорить вслух о том, что было у него на уме. Тони опасался, что они имеют дело с какой-то сектой, и ему вовсе не хотелось втягивать Али в её обряды. С другой стороны, он слышал музыку, и в ней было что угодно, только не зло. «Все правильно. Тайна есть то, что ты в неё приносишь, — повторил он про себя слова старика. — Что, черт возьми, это значит?» Тони покосился на Баннона, который наконец-то заварил чай и теперь разливал его по чашкам. Том встретил его взгляд, но догадаться, о чем он думает, было невозможно.

— Ладно, — решил Валенти. — Останемся и посмотрим. Почему бы и нет?

— Действительно, почему бы и нет? — улыбнулся Льюис.

Валенти взглянул на него, пытаясь прочесть что-то по его лицу и глазам. Льюис ответил на его взгляд. На старом лице лучились морщинки смеха, но насмешки в нем не было. А что было? Валенти стало не по себе, точь-в-точь как тогда, когда он слушал музыку. Чувство не было неприятным, просто он немного отпустил узду, в которой постоянно держал себя.

Дома, на ступеньках собственного крыльца, это ощущение казалось даже приятным. Обещало утешение, покой. Здесь оно острее, и нельзя было просто встряхнуться и уйти в дом. Тони услышал стук капель по крыше и понял, что тучи наконец прорвало.

— А дождь не помешает? — спросил он.

— Дождь ненадолго, — предсказал Льюис с уверенностью человека, который смотрит на небо чаще, чем на часы. — Увидите.

— Вот, — Баннон поставил перед Валенти чашку, — выпей-ка чаю. — Взглядом он добавил: нам надо поговорить.

Валенти встал и отошёл с Томом к плите. Льюис тем временем показывал Али свои книги.

— В чем дело? — понизив голос, спросил он.

— Это безумие, понимаешь? Бог бегает по лесам и тому подобный бред. Тебе о другом надо думать — не выследят ли нас здесь ребята дона.

Валенти оглянулся на Али. Девочка явно в восторге, еле сдерживается от нетерпения.

— Понимаю, для тебя все это ничего не значит, — ответил он, — но нам надо разобраться. Для нас с Али это важно.

— Кстати об Али, — вставил Баннон. — Говорю тебе, ты слишком распускаешь язык при малышке. Ты всерьёз влип, Тони, и прогулки на природе не помогут делу. Пока ты тут прогуливаешься, у ребят Магаддино будет полно времени устроить все по своему вкусу.

Тони покачал головой.

— Я знаю, что делаю, — проговорил он и добавил про себя: «Надеюсь!» — К тому же, как ты думаешь, станут ли люди Магаддино рыскать за нами по лесам? Пожалуй, для нас сейчас безопаснее места не придумаешь.

— Если только вся деревня не набросится на нас. Кто знает, что им взбредёт в голову.

Валенти нащупал в кармане револьвер.

— Давай просто держать глаза открытыми, — сказал он, — и все тут.

Баннон вздохнул:

— Тебе решать.

— Все будет в порядке, — уверил его Валенти, прихватил ещё одну чашку и поставил её перед вернувшейся к столу Али. — Твоё здоровье, — сказал он, поднимая свою чашку, как кубок. Али подмигнула ему и отпила из своей.

8

Эрл смотрел, как Три Пальца вынимает из чемодана оружие и по одному раскладывает предметы на кровати. Он оглянулся на стоявшего у окна Луи и снова стал смотреть на Три Пальца. Да, ни черта себе! Целый арсенал. Тот парень, когда Эрл с утра передал ему заказ, не поверил своим ушам. «Вы чего, — спросил он, — войну затеваете?» Эрл только головой покачал. Он сам не понимал.

И до сих пор не понял. Пистолеты, револьверы — ещё понятно. Пусть даже потяжелее тех крошек, что Луи и Три Пальца протащили через таможню. Но вот тяжёлая артиллерия… Девятимиллиметровый пулемёт «Инграм». Тридцатимиллиметровый автомат «Браунинг». Обрез. Пистолет с автоматической перезарядкой. Да ещё пара «смит-вессонов» тридцать восьмого калибра. И впрямь хватит, чтоб вооружить небольшую армию.

— Вы думаете, нам все это понадобится? — спросил он.

Луи повернулся к нему от окна.

— Приятно иметь все на всякий случай, — сказал он. — Хотелось бы, конечно, обойтись чем-нибудь попроще: спустить его с лестницы или устроить автомобильную аварию… Но если не выйдет, я вполне готов просто изрешетить его. С превеликим удовольствием.

Три Пальца, разбиравший один из «смит-вессонов», ухмыльнулся, но его улыбка тут же сменилась недовольной гримасой.

— Тебя надули, — сказал он, заглядывая в ствол.

— Как так, надули?

— Глянь на калибровку — как раз уведёт выстрел в сторону. И затвор сносился. — Он провернул барабан, покачал головой: — Надеюсь, остальные в более приличном состоянии.

— Ну а чего ты хотел в такой спешке? Это тебе не США, приятель. У нас здесь такие запреты на все огнестрельное, ты и не поверишь.

— Я знаком с канадским законодательством, — бросил Три Пальца.

— Ясное дело.

— Хватит, — вмешался Луи. — Не заводись, Палец. Эрл сделал для нас все, что мог. Верно?

— Ясное дело, — повторил Эрл. Ну что за долбаные мартышки! — Так мы сегодня убираем Валенти или как?

— Сдаётся мне, — проговорил Луи, — он, если ещё не свалил, ожидает нас сегодня ночью или завтра, так что лучше отложить дело на пару дней. И у нас будет время как следует подготовиться.

— А если за пару дней он как раз и успеет смыться? — возразил Эрл и покосился на разложенное оружие. — Что он сделает против такой батареи? А станем слишком долго ждать, как раз застанем пустой дом.

Луи покачал головой:

— Если он решил уходить, так уже ушёл. Может, мы там малость покрутимся сегодня вечерком — просто посмотрим. Но если он окажется там, значит, забился в нору и собирается огрызаться. Тогда полезно помотать ему нервы. Будет сидеть и ждать нас, зная, что ему кранты, что мы уже рядом. Какой бы он ни был крутой, но в ноге у него сидит порция свинца, а с ней особенно не побегаешь.

— Так-то так, но…

— Слушай, — перебил Луи. — Сделаем все по-моему, и выйдет как надо. Чтоб разнести все в клочки, много ума не нужно. Я хочу сыграть чисто. Так чисто, чтоб полиция не забеспокоилась, даже когда выяснит, кто он такой.

— Ладно, — смирился Эрл. — Это твоя охота. Луи кивнул. Он не стал объяснять, что уже пробовал взять Валенти грубой силой. В тот раз на Мальте его дважды подстрелили, и все равно он умудрился раствориться в воздухе. Луи эта история не прибавила славы. Так что на сей раз он собирался подготовить все как следует. Хорошо бы подобраться так близко, чтоб можно было похлопать Тони по плечу, прежде чем пустить в него пулю. Или не пулю.

Луи предпочёл бы убрать Тони так, чтобы никто не заподозрил убийства. В каком-то смысле Тони был примером. Два года водил fratel-lanza за нос! Это вредит делу. Глядя на него, кто-нибудь может вообразить, что тоже сумеет вывернуться. А вот если убрать Тони так, чтобы все выглядело естественно, а потом пустить слух, что Луи Фуччери как раз был в тех краях, — кто надо быстро вычислит, в чем дело.

Будет хороший пример. Поймут, что Фуччери работает чисто и всегда заканчивает начатую работу. Так прежде говорили о Тони. Луи не прочь был перенять его славу.

— И кто будет сегодня проверять дом? — спросил Эрл.

— Позже обсудим… — Вспомнив о чем-то, Луи оборвал фразу. — А что с тем парнем, который был с тобой вчера? Он знает, что мы прилетели?

Эрл покачал головой:

— Ни хрена он не знает. Его малость продырявили, так что я оставил его у друзей.

— Что за друзья?

— У них домик… минут двадцать на колёсах до Валенти.

— Может, нам стоит там и обосноваться? Эрл согласился

— Подходит. Только вам лучше извалять малость свои костюмчики. В наших местах люди не приезжают на загородный пикник в «тройках».

— Нет проблем, — отозвался Луи. Но проблема была. Эрл. Парень начинал действовать ему на нервы. Может, когда эта сделка с колумбийцами устроится, padrone отдаст ему Эрла… в подарок.

— Представляю, как вы, ребята, будете выглядеть в футболочках и обрезанных шортиках, — усмехнулся Эрл.

— Слишком много болтаешь, — бросил ему Три Пальца.

— Неужели? — обратился Эрл к Луи. Сын Джо Бродвея только молча улыбнулся.

В понедельник к вечеру чёрный, заляпанный грязью фургон остановился у края дороги перед поворотом к дому Валенти. Водитель внимательно огляделся, убедился, что вокруг никого нет, и задним ходом осторожно съехал на обочину.

Фургон высоко сидел на осях, а канавы здесь не было, так что машину без труда удалось отвести за деревья. Ветки царапали по бортам, а кусты ложились под колёса. Решив, что отъехал достаточно далеко, водитель заглушил двигатель и вылез наружу. Торопливо обогнул фургон и принялся распрямлять согнутые днищем молодые деревца. Некоторые вставали сами, другие приходилось вытягивать и опирать друг на друга, однако ко времени, когда водитель затёр следы колёс на обочине и раскинул камуфляжную сеть над машиной, частый подлесок практически скрыл фургон от посторонних глаз.

Человек постоял минуту под моросящим дождём, любуясь своей работой. Он был коротко острижен, а на щеках красовалась двухдневная седоватая щетина. Смуглая кожа казалась ещё темней в тени деревьев, на фоне чёрной, отпугивающей комаров одежды.

Человек нырнул в фургон и тут же появился снова. Теперь в руках он держал арбалет из вооружения коммандос Арбалет был снабжён прицелом, который приезжий тут же проверил, наведя на дрозда, прячущегося от дождя в ветвях кедра. В прицел птицу, казалось, можно потрогать рукой.

— Бах! — пробормотал человек, отложил арбалет и застегнул на себе пояс. С пояса свисал маленький колчан, полный арбалетных болтов. Человек поднял с земли арбалет и скользнул между деревьями по направлению к дому Тони Валенти. В сыром лесу под его ногой не треснула ни одна ветка.

9

— Ты поняла, о чем толковал этот старик? — спросил Валенти.

Они с Али сидели на верхней ступеньке крыльца, любовались дождём. Небольшой навес защищал их. Баннон сидел в доме с книжкой, а старик за столом, занимаясь чем-то… Валенти с Али вышли наружу подышать воздухом.

— Как ваша нога? — спросила Али.

— В порядке, В такую погоду всегда чуть-чуть побаливает. — Он повернулся к ней: — Ты не ответила на вопрос.

Али взглянула на него невинными глазами.

— Господи, Тони, я же ещё маленькая. Что я могу понимать в таких делах?

— Эти отговорки оставь для других.

— Ладно. — Она покрутила ниточку на джинсах и снова уставилась на струи дождя. — Он меня запутал. Я хочу сказать: все эти древние боги… из них некоторые — божества солнца, другие — охотники, а в некоторых есть и то и другое. Но они все из разных мифологий и культур.

— Ты думаешь, не могут они все быть одним божеством?

Али пожала плечами:

— Я слишком мало знаю. Я ведь в самом деле ещё маленькая, Тони. Такими вещами, о которых говорил мистер Датчери, занимаются учёные.

— Но ты много читаешь. Ты умная.

— А вы нет?

— Я же просто тупой итальяшка, — передразнил её Тони. — Что я могу понимать в таких вещах?

— Ладно, намёк поняла…

— Так что ты думаешь?

— Ну, я знаю, что в мире много схожего, а что касается христиан — они и в самом деле заимствовали у разных культур. Пасха связана с весенним равноденствием, и даже обычай дарить пасхальные яйца происходит от языческих ритуалов плодородия. И сама идея распятия напоминает мифы других народов. Скандинавского Бальдра тоже пригвоздили к древу.

— Шутишь?

— Нет. В общем, я понимаю, что хотел сказать мистер Датчери, и в то же время все так запутанно. И ещё… — она в упор взглянула на Валенти, — ещё есть внутреннее чувство. Что я чувствую в музыке и в том олене. Если думать только об этом, а не о том, что читала или чему учит церковь, тогда все становится вполне осмысленно. Может, я немножко сошла с ума — не знаю.

— Не думаю, — отозвался Валенти. — У меня такое же чувство. А я слушал эту музыку куда дольше тебя. Но вот Том говорит, мол, все это чушь собачья, и это тоже звучит разумно. Я хочу сказать: не может же все, о чем толковал Датчери, быть правдой.

Али вздохнула.

— Не знаю. Как вы думаете, что там будет вечером у камня?

— Ума не приложу.

— Вам не кажется, что все они… ну, какая-то секта?

Валенти пожал плечами.

— Мелькнула такая мысль.

— У мамы был один знакомый, который называл себя ведьмаком — не то что он летал на помеле или колдовал, а просто у него была такая вера. Я с ним пару раз об этом заговаривала, но я тогда была совсем маленькой и мало что поняла. А мама ужасно рассердилась, что он ведёт со мной такие разговоры.

— Какие разговоры?

— Ну, — пояснили Али, — я кое-что читала на эту тему — уже когда он перестал приходить.

Мама его больше не приглашала. В общем, я помню, там был не один бог, а два — Лунная богиня и её супруг — Рогатый Человек, и…

— Очень похоже на то, что здесь происходит.

— По словам мистера Датчери…

— Ну, оленя мы сами видели. И слышали музыку. И простой олень не бросается на выручку людям, будто кавалерийский полк.

— Да, только зачем он нас спасал?

— В том-то и дело, — сказал Валенти. — Может, сегодня мы это выясним.

— Наверно… — Али задумалась. Ей хотелось пойти вечером к камню, услышать флейту вблизи, увидеть то, о чем рассказывал Льюис, — ив то же время было страшновато. Хорошо хоть, Тони тоже пойдёт. И Том. Они позаботятся, чтобы с ней ничего не случилось. Только вот если что-то случится в ней внутри! Услышав музыку, она не стала говорить по-другому, не изменилась внешне, а вот внутри… Али задумалась, будет ли там Малли, и тут же сообразила, что так и не поговорила о ней с Льюисом.

— Дождь перестаёт, — заметил Тони. — Старик был прав.

— Тони, — сказала Али, — мы так и не спросили его о Малли.

— Верно. Не спросили.

— Она говорит, что была здесь всегда, — сказал Льюис, — и хотя она, кажется, знает тайну лучше любого из нас, она не поддаётся ей, как мы.

— Мне она сказала, что она — секрет, — заметила Али.

Льюис ответил:

— Лунный секрет, да, — но я не слишком понимаю, что она хочет этим сказать.

Они все сидели вокруг стола. Перед Банноном лежал открытый сборник стихов Падрика Колумна, и он явно больше интересовался содержанием книги, чем беседой. Али, глядя на него, задумалась, как странно для человека его профессии увлекаться поэзией.

— Поймите, — продолжал Льюис. — Малли для меня такая же загадка, как для вас. Я знаком с ней дольше, но она мне ничего не объясняет, хотя ей случается кое о чем проговориться.

— Мне понятно это, хоть я и говорила с ней всего пару раз, — сказала Али.

Льюис улыбнулся:

— А все-таки я ей доверяю. Она всегда добра ко мне — и часто по вечерам спасает от одиночества. Любит, чтобы я читал ей вслух, и, случается, приносит разные книжки, которые где-то «находит».

— Все это она принесла? — спросил Баннон, обводя взглядом полки.

— Ну нет, — отозвался Льюис. — Только некоторые. Другие отыскал и привёз мне Джан-го — он знает, чем я интересуюсь. А большая часть, правду говоря, попала ко мне из библиотеки дома, в котором теперь живёшь ты, Али.

Али вспомнились слова Малли:

— «Тёмный Человек»! Льюис кивнул:

— Так называет его Малли. По-настоящему его звали Акерли Перкин. Он уехал из этих мест больше пятидесяти лет назад.

— Малли… такая старая? — поразилась Али.

— Я её знаю с тех пор, но иногда мне кажется, что она много старше.

— Но на вид она не старше меня! — Али никак не могла поверить, что маленькой дикарке пятьдесят лет, а то и больше.

— За то время, что мы знакомы, она ни капли не изменилась, — сказал Льюис.

— Так не бывает! — сказала Али.

— Боюсь, что с Малли бывает многое, чего вообще не бывает, — поведал им Льюис.

— А что с этим Перкином? — вмешался Валенти. Ему не нравилось, куда клонится разговор. Да, он, в отличие от Баннона, видел оленя и слышал музыку, так что был уверен: что-то странное действительно происходит. Но не может человек не стареть. Если только он не мёртв. — Что с ним за история? И почему Малли назвала его Тёмным?

— Он представлялся ей опасным, — пояснил Льюис, — хотя я не знаю в точности, в чем была опасность. То ли он был в состоянии доказать, что тайна — всего лишь иллюзия, что, согласитесь, сильно уменьшило бы её власть над нашими душами, то ли тайна была реальностью, но Перкин был способен создать иллюзию, которая преследовала бы оленя по всему миру, подобно легендарной Дикой Охоте, преследовавшей Души мёртвых. И вот что ещё любопытно — в Валдборо жил другой Перкин, который был в своём роде не менее таинственным, чем Акерли, и в то же время полной его противоположностью. Тут мы снова возвращаемся к иллюзиям: у первого Перкина их не было совсем, между тем как у Акерли Перкина — слишком много.

Он взглянул на недоумевающие лица гостей и виновато пожал плечами: