Она наконец взглянула на него, и Валенти кивнул. Олень, бросившийся на машину Шоу, выстрел Валенти, бегство Шоу и его подстреленного приятеля…

— Как вы думаете, он правда мой отец? — спросила Али.

— Тебе не хочется в это верить, да?

Али качнула головой.

— Я тебе кое-что скажу, Али, — сказал он. — Важно не то, кем были твои родители, — важно, кем ты сама станешь, понимаешь? Если ты чего-то по-настоящему хочешь — если ты по-настоящему хочешь стать кем-то, — никто не может тебе помешать. Когда живёшь с людьми, можешь набраться всяких дурных привычек — ну, вроде манеры говорить, ругаться, — но даже если твой старик полное дерьмо, это вовсе не значит, что ты такая же.

— Да, но почему же мама… понимаете, почему она вышла замуж за такого?

Валенти пожал плечами:

— Не знаю. Ручаюсь, когда они познакомились, он не был таким. Люди меняются — и не всегда к лучшему. Когда такое случается с близкими, иногда единственное, что остаётся, — это расстаться. Похоже, так она и сделала — я ведь помню, что ты рассказывала, и видел твою маму: она замечательная женщина.

— Вы его знаете, да? — спросила Али. — Того типа, который сказал, что он мой отец?

— С чего ты взяла?

— Вы так говорите…

— Да, — признался Валенти. — Я его знаю. Он подонок. Мелкий пронырливый подонок. И опасен.

— Если он мне отец, почему он только сейчас за мной приехал?

— Ну, я тут поразмыслил, — сказал Валенти, — и сдаётся мне, он прослышал, что твоя мама выиграла в лотерею. Думаю, он решил стрясти с вас свой кусок, вот и явился.

Али кивнула.

— А чем там кончилось? — спросила она. — Я убежала, но слышала выстрелы.

Валенти с минуту разглядывал её лицо. Отлично выглядит. Может, не та беззаботная девчушка, что болтала с ним и шутила, но держится что надо. Такую храбрую девчушку надолго не запугаешь. И она не заслужила, чтоб ей морочили голову. Тем более, может статься, что они разговаривают в последний раз.

— Они выпустили пару пуль, и в меня, и в оленя, — признал он. — Я подбил одного, но всерьёз ничего сделать не успел — они смылись.

Глаза Али округлились:

— Вы что… вы бы их убили?

— Пистолет не игрушка, Али, и то, что случилось сегодня, не игра. Если уж достаёшь ствол, будь готов спустить курок. А если спускаешь курок, лучше постарайся убить того, в кого целишься, не то он доберётся до тебя.

— «Кодекс Марио Папале», — безрадостно прокомментировал про себя Валенти.

— Понятно, но…

— Помнишь, я говорил тебе, что был солдатом?

Али кивнула.

— Ну так вот, та армия, в которой я служил, не слишком довольна, что я ушёл в отставку. Они заключили на меня контракт, но я успел вовремя исчезнуть. А теперь этот Эрни Шоу…

— Ох, господи!

— Что такое?

— Так звали моего отца, — сказала Али. — Только не Эрни. Эрл.

— Эрл, — повторил Валенти. — Да, верно. Именно Эрл.

— Значит, он правда мой отец?

Валенти кивнул:

— Но я не о том. Он меня узнал, и теперь людям, на которых я работал, известно, где меня искать, понимаешь? А значит, на меня снова открыта охота.

— Тони, что это за армия, в которой вы служили?

Он уже почти все сказал ей, да и молчать больше не имело смысла, и все же клятва omerta — закон молчания — удерживала его от полной откровенности.

— Слушай, не важно, — отговорился Тони. — Это было семейное предприятие — и хватит об этом. Главное, они явятся по мою душу. Потому-то я и стрелял в Шоу. Теперь, раз он ушёл, мне тоже придётся уйти.

— Но ведь…

— Мне нельзя остаться, Али. Если я останусь, я покойник.

Девочка смотрела ему в лицо.

— Знаете, на что это похоже? — спросила она.

— На что?

— На гангстерский фильм. Не хватало только, чтобы в дверях вдруг появился Джимми Кэгни[20].

— Я не шучу, Али.

— Знаю. Я и не смеюсь. А вызвать полицию нельзя, Тони?

Он покачал головой.

— Вы были преступником, да? — Он не ответил, и Али передёрнула плечами. — Ладно, не в этом дело. Главное, кем вы стали теперь, верно? Значит, вам нельзя убегать, Тони.

— С ума сошла? Остаться здесь…

— А если бежать, то куда?

— Что-нибудь придумаю.

Она покачала головой:

— Тони, я хоть и не взрослая, а понимаю, что нельзя всю жизнь прожить в бегах. Помните, что вы мне сказали? «Если чего-то по-настоящему хочешь, никто не может тебе помешать».

— Да, но я же один против кучи стволов.

— Значит, найдите того, кто вам поможет.

Валенти не верил своим ушам. Он-то пытался утешить девочку, а она все перевернула с ног на голову и даёт ему советы. И неплохие советы, при всей её неопытности.

— Слушай, может, ты сорокалетняя агентесса, которой недавно сделали пластическую операцию? — неуклюже пошутил он.

— Как?

— Тебе никто не говорил, что ты потрясающая девчушка?

Али покраснела и отвела взгляд.

— Нет, правда. Мало кто, проведя денёк вроде того, что достался тебе, сумел бы к вечеру так держаться.

С минуту они помолчали, потом Али серьёзно взглянула на него.

— Тони, — начала она, — тот олень… похоже на то, что он заступился за меня.

— Похоже.

— Он как-то связан с музыкой.

— Наверное.

— Тони, что все это значит?

Валенти устало покачал головой.

— Не знаю, Али. Хотел бы знать, но я сам ничего не понимаю.

Прошло около часа. Валенти, уложив Али в комнате для гостей, сидел в гостиной, уставившись на телефон. Али пыталась спорить, говорила, что ничуть не устала, но при этом зевала так, что вынуждена была сдаться. Тони посидел с девочкой, пока та не уснула, и на цыпочках вышел из комнаты.

Спустившись вниз, он первым делом достал все оружие. Проверил каждый ствол, убедился, что все заряжены и в рабочем состоянии, и разложил их по дому в стратегических точках по продуманному заранее плану. Правда, раньше Тони собирался бежать при первых признаках опасности, но предусмотрел и другие возможности. Он прикрыл оружие так, чтобы его можно было мгновенно извлечь, но на беглый взгляд не было видно. А потом сел и уставился на телефон.

Так он и сидел. Перебирал в уме события дня: звуки флейты, оленя, девчонку с рожками, которую и сам, кажется, видел пару дней назад, — и Эрла Шоу, способного одним телефонным звонком устроить Валенти серьёзнейшие неприятности.

— Иисусе, — пробормотал Тони. — Да звони, же!

Он поднял трубку и набрал заученный наизусть номер, дождался соединения и стал слушать гудки, отзывавшиеся на другой стороне земного шара.

— Pronto[21]! — сказал знакомый голос после шестого гудка. — Chivala? Кто это?

— Хэй, Марио. Comelaseipassata? Как поживаешь?

После короткой паузы голос ответил:

— У меня на линии чисто. Называем имена?

— Это Тони, Марио.

— Да, слышу. Неприятности?

— Держу крепость.

— Ты чокнутый bastardo — понимаешь меня?

— Я попался — но бежать не желаю.

— Ладно, — сказал Марио. — Тебя не переспоришь. Что тебе нужно?

— Пару независимых людей. С оплатой проблем не будет, но я хотел бы знать, что на них можно положиться. И не желаю видеть здесь твою физиономию, capito?

— Брось, Тони, я тебя люблю, но ещё не совсем спятил.

— Вот и хорошо.

— Когда они тебе нужны? — спросил Марио.

— Уже.

— Может, тебе нужны местные специалисты?

— А у тебя здесь кто-нибудь найдётся? — обрадовался Валенти.

— Смотря где это «здесь».

Тони назвал место, объяснил, как добраться.

— В Торонто у меня есть друг, — сказал Марио. — К утру он будет у тебя. На белой двухдверной «мазде». Второму другу понадобится кое-что уладить с бумагами, так что рассчитывай на вечер в понедельник — по вашему времени. Слушай, Тони, хочешь, я поговорю с кем-нибудь из семьи — скажем, с consigliere?

— Что он сможет сделать? — отозвался Валенти. — К тому же, думаю, меня подставил Рикка — и Джо. Больше некому, понимаешь?

— Вот как? Но от разговора ведь хуже не будет.

— Ладно, — согласился Валенти. — Только ты поосторожней, Марио.

— Обязательно. Coraggio[22], Тони.

— Grazie, Марио.

В трубке стало тихо, и Валенти опустил её на рычаг. Дело сделано — теперь уже поздно пускаться в бега. Он встал, выключил свет и услышал, как к дому подъехала машина. С пистолетом в руках открыл оконце в парадной двери и увидел маму Али. Спрятав пистолет в карман, Тони включил лампочку над крыльцом и вышел. Он пригласил Френки глотнуть чего-нибудь на сон грядущий.

— Наверно, не стоит, — отказалась Френки. — Я устала, и день выдался не из лучших.

«Господи, вот это женщина!» — думал Валенти. И не просто хороша собой. Что-то в ней было. Что-то такое, чего он никогда не заметил бы прежде, пока работал на семью в Нью-Йорке. Была в ней какая-то тонкость, напоминавшая Тони картины и статуэтки, которые он начал собирать, когда поселился здесь. Ужасно ему не хотелось втягивать её в это дерьмо.

— Думаю, вам лучше зайти, — проговорил он. — Видите ли, сегодня ночью ваш бывший муж напал на Али, и я подозреваю, что он все ещё где-то в этих местах, так что вряд ли вам стоит сейчас возвращаться домой.

— Эрл?.. — Френки побелела. — Али! Она?..

— Али отлично справилась. Держалась, как настоящий боец.

Френки откинулась на борт машины.

— Слава тебе господи! Я всегда этого боялась. Знаете, иногда просыпаюсь ночью и думаю, вдруг её нет… — Она вздрогнула, пристально взглянула на Валенти. — Он правда приезжал сюда? Мой бывший…

Валенти кивнул.

— Боюсь, что так. Он застал Али у дома и гнался за ней по дороге. К счастью, я вышел её встретить и спугнул его, но он может вернуться. Конечно, можно обратиться в полицию, но пока убедишь их, что вам действительно грозит опасность… — Он пожал плечами.

— Наверно, вы правы.

Валенти спустился с крыльца, закрыл машину, взял Френки под руку и провёл в дом. «Ну и ночка!» — подумал он. Похоже, ему предстоит спать на кушетке. Остаётся только надеяться, что здесь для них не опаснее, чем в собственном доме. Ладно, всего одна ночь. Утром он уговорит их уехать, например в Австралию, на недельку, а когда они вернутся, все так или иначе будет кончено.

— Где Али? — спросила Френки, осматривая пустую гостиную.

— Спит в комнате для гостей. А вы можете устроиться в моей.

— Нет-нет. Слишком много беспокойства.

— Никакого беспокойства, — возразил Валенти. — Я счастлив, что могу быть вам полезен, Френки.

Она взглянула на него. Устала, лицо осунулось после тяжёлого дня, а теперь ещё и это. Но она держалась. Нечего и гадать, в кого из родителей удалась Али. Так хочется взять её за руку… Господи, о чем это он думает?!

— Садитесь, — сказал он. — Выпьете? Френки покачала головой.

— Нельзя ли чаю?

— Обязательно.

Второй раз за этот день он оказался на кухне в компании Трежуров.

— Вам помочь? — спросила Френки, входя следом за ним.

Валенти улыбнулся:

— Конечно. Чай на второй сверху полке, рядом с какао.

— Какао?

Услышав в её голосе знакомую интонацию, Валенти снял чайник и полез в холодильник за молоком. Похоже, обе Трежур заядлые шоколадницы.

Полчаса и две чашки какао спустя Валенти проводил Френки в свою спальню, а сам спустился вниз. Он сидел перед догорающим камином и пытался мыслить здраво.

Первоочередную угрозу представлял Шоу. Неизвестно, скоро ли он сумеет дозвониться и сколько времени потребуется Рикке, чтобы выслать своих soldati. И ещё надо бы разобраться со всеми странностями. Маленькая дикарка, которую кроме него видела и Али. Музыка, олень… Что-то происходит вокруг, и Валенти не знает, насколько это может быть опасно. Притом его не покидало ощущение, что настоящие странности ещё впереди. Немного погодя он улёгся на диванчик, но не заснул: лежал, заложив руки за голову, размышляя и поджидая, когда явится Шоу с людьми Рикки или обещанная Марио помощь. Валенти не мог позволить себе заснуть.

Какое-то время спустя он поднялся и вставил в стереосистему принесённую Али кассету. Тихая музыка не потревожит его гостей. Тони мелодия помогла расслабиться. Он лежал, думая о Френки, представляя, как все могло сложиться, если бы много лет назад она встретила его, а не Шоу. Беда в том, что для неё он оказался бы ничуть не лучше Шоу. Нет, он никогда не обижал женщин. Ничего такого. Но они с Шоу были в деле, а дело такого сорта не позволяет сблизиться с людьми, не причастными к нему. А если пытаешься завязать… Стоит посмотреть на него сейчас. Два года, как отошёл от дел, и вот все сначала.

Кассета доиграла, оставив его с горьким чувством в душе, но бодрым и в полной боевой готовности. Когда магнитофон щёлкнул, отключаясь, Валенти поднялся, чтобы обойти вокруг дома. Не найдя снаружи никого, кроме москитов, он вернулся и сварил себе капучино. Перебрал книжки, которые принесла Али, выбрал «Справочник следопыта и натуралиста» и стал читать.

В ту ночь олень забежал далеко. Музыка Томми послала его прочь от Волдова холма, а встреча с Али и Валенти, с Эрлом Шоу и Хови Пилом заставила мчаться все дальше и дальше. Так далеко он ещё никогда не бывал. Он нёсся по графству Ланарк подобно осеннему ветру: мимо ферм, где собаки, пробудившись от охотничьих снов, облаивали мимолётный призрак; вдоль шоссе номер один, через городок Хоптаун, через реку Клайд, кругом, к шестнадцатой автостраде, в Мидлвилл; через болота между озёрами Гилли и Рамсботтум; обратно через Клайд, щёлкая копытами по деревенским улочкам, замыкая свой далёкий кружной путь у горы Змеиного озера.

На его пути видения спящих наполнялись незнакомыми отзвуками, а бодрствовавшие прерывали беседу на тот миг, пока олень проносился мимо, и снова возвращались к ней, ощутив, как что-то в них безвозвратно переменилось, и не ведая тому причины. Олень не замечал ни спящих, ни засидевшихся допоздна: он летел сквозь ночь, догоняя луну. Мало было таких, кто не почувствовал его присутствие, но ещё меньше тех, кому случилось заметить мелькнувшую тень: обрисовавшиеся вдруг на тёмном небе ветви рогов или белое пятнышко подхвостья — не более того.

И только у самого холма он снова услышал звенящий лай погони. Стая была ещё далеко. Всего лишь чёрные тени, скользящие за ним. И если временами они напоминали фигуры монахов под капюшонами, то и сам олень представлялся порой человеком, бегущим на раздвоенных копытах, а ветвистые рога сжимались до узких козлиных рожек, и в звёздном свете блестел пот на тёмной красно-бурой коже.

Двое, сидевшие на камнях под Волдовым холмом, поднялись. Они смотрели на юг.

— Вот он возвращается, — сказала Малли. Льюис кивнул:

— И псы по пятам.

— Им его не догнать — в этот раз.

— Но когда-нибудь догонят? — Льюису хотелось, чтобы это был вопрос, а не утверждение.

— Нет, если вы им не позволите.

— Я говорил с Томми, но… я и так знал, что он меня не послушает.

Малли кивнула:

— Ты теперь иди, Льюис. Я навещу тебя потом.

Он взглянул на неё, стараясь разобрать выражение лисьей мордочки, но поля шляпы бросали глубокую тень на лицо, и без того скрытое от него ночной темнотой.

— Увидимся, — кивнул Льюис и поспешил, насколько позволял возраст, по узкой каменистой лощине к своей хижине.

Малли проводила его взглядом и обернулась к южному краю поляны. Из-за деревьев показалась фигура… полукозел-получеловек… скорее олень, чем козёл… совсем олень. Малли сложила губы трубочкой, тихонько свистнула.

— Иди-иди, — поманила она.

Олень, помедлив, переступил по траве к ней, и девочка погладила ладошкой его влажный бархатистый бок.

— Тебя не вера держит здесь — и не неверие, — говорила она, — что бы ни говорили эти их учёные. Это просто рассудительность — прямые линии, которые они прокладывают и по земле, и у себя в головах. — Олень ткнулся носом ей в плечо. — Ты теперь лучше иди — они уже близко. Слишком близко.

Она шлёпнула оленя по крупу, и тот прыгнул к валуну, в густую тень. Исчез ли он в камне или свернул в последний момент, огибая его, но к тому времени, когда из ущелья показалась погоня, его и след простыл. Малли, подбоченившись, встала перед тенями псов.

— Снова опоздали, — тихо сказала она. Передняя тень двинулась на неё, и девочка стянула с головы шляпу, пошарила внутри. Её ладонь наполнилась светом — крошечными горящими угольками — косточками или сучками. Вожак застыл на месте, а миг спустя вся свора бросилась врассыпную от взлетевших над ними горящих искр.

Те угольки, что попали в цель, с шипением вспыхнули в шерсти, но большая часть упала на землю. Поляна мгновенно опустела. Малли осталась одна. Она снова нахлобучила шляпу на голову, коснулась пальцами полей, безмолвно приветствуя тёмный валун, и скользнула за деревья, теснившиеся на краю поляны, ближайшем к хижине Льюиса.

Когда Эрл свернул на разъезженную грунтовку, ведущую к домику его знакомых на восточном берегу озера Калабоги, мотор «тойоты» начал постукивать. Машина дребезжала на ухабах, ветки царапали борта. Через полмили такой езды впереди показались светящиеся квадраты окон. Эрл поставил свою «тойоту» рядом с фургоном «додж» и городской моделью «хонды» и выключил двигатель. Обогнув машину, открыл пассажирскую дверцу и извлёк Хови.

— О боже! — застонал тот, пошатнувшись.

— Держись, парень. Уже приехали.

Поддерживая низкорослого приятеля, Эрл повёл его к дому. Внутри включённый на полную мощность проигрыватель гремел старым добрым Чарли Дэниельсом, так что Эрл не стал тратить время на стук. Одной рукой он распахнул дверь и почти втащил Хови внутрь. Почти весь дом занимала одна-единственная комната. В дальней стене виднелись двери, ведущие в маленькие спальни и туалет. На полу, на пуфиках и диванных подушках расположилась компания: двое мужчин и три девушки. От горящего в камине огня шло тепло. В воздухе висел густой запах марихуаны. Один из мужчин дотянулся до проигрывателя и, проволочив по пластинке, снял иглу.

— Какого хрена? — начал он, вскочив на ноги. Эрл прислонился к косяку.

— Как жизнь, Стив?

Мужчина пригляделся и расплылся в широкой улыбке.

— Эге-ге! Боже мой, Эрл! Каким ветром тебя принесло?

— Поразвлечься захотелось — а ты что думал, Стив?

Стив одобрительно кивнул. Другого объяснения ему не требовалось. Это был высокий тощий парень в линялой футболке с картинкой «Благодарных покойников» на груди и в обрезанных по колено джинсах. Представить своих друзей ему в голову не пришло.

Второй парень походил на байкера: длинные чёрные волосы, стянутые в пучок, и серебряная серёжка-свастика в ухе. На нем были ковбойские сапоги, засаленные джинсы и простая белая футболка с оторванными рукавами. Девицы были похожи, как сестры, хотя одна блондинка, а две другие — брюнетки, но у всех одинаково сонный взгляд и очумелые личики. Одна брюнетка оставила на себе из одежды только трусики-бикини, на остальных были шорты и лифчики.

— Хочешь затяжку? — предложил Стив, протягивая Эрлу самокрутку.

— Спасибо. — Эрл глубоко затянулся и поднёс окурок к губам Хови. — У нас случилась маленькая… авария на охоте, — продолжал он, возвращая самокрутку. — У тебя аптечка есть, приятель?

— Эй, у нас нынче вечером и медсестра имеется. — Стив кивнул девицам, и брюнетка без лифчика ответила на его взгляд. — Поможешь парню, Шерри?

Шерри тут же, без тени смущения, встала и подошла к Хови. Оценила его пропитанную кровью рубаху и поманила пальцем.

— Пошли-ка в сортир, — велела она. — Как тебя звать, тигр?

Хови, чуть живой от боли, тем не менее с трудом оторвал взгляд от её груди. Он оглянулся на Эрла.

— Давай, — поощрил его тот, подождал, пока Шерри увела раненого в ванную, и снова обратился к Стиву. — Телефона так и не завёл?

Стив тряхнул головой.

— Я сюда выбираюсь, чтобы оторваться, дружище. А что?

— У меня срочное дело.

Стив покосился на рукоять пистолета у него за поясом и стал что-то соображать, вспоминая кровь на плече Хови.

— Тебе чего, подкрепление требуется? — наконец протянул он.

— Нет, просто позвонить кое-куда, и чем скорее, тем лучше, смекаешь?

— И куда же это?

— Счёт не тебе пришлют.

— Эй, Лайза, — окликнул Стив. Блондинка подняла голову. — Можешь отвезти к себе моего приятеля? Ему надо позвонить.

Взгляд Лайзы переполз от ботинок Эрла к его лицу.

— Ясное дело.

— Погоди-ка, — вмешался второй парень. — Ты сегодня со мной.

— Остынь, Макс, — ухмыльнулся Стив и бросил ему стеклянный пузырёк. — Ему только телефон нужен — и ничего больше. Верно, Эрл?

— Точно. Стив кивнул.

— Так что пососи конфетку носом, Макс. Займись пока Пэм, а там и Лайза вернётся, не успеешь тряхнуть задницей.

Лайза добралась до двери, прихватила курточку и пару кожаных ремней.

— Ты на колёсах? — спросила она Эрла.

— С колёсами паршиво. Сюда добрались на «тойоте», только она вот-вот сдохнет.

— Стив? — обратилась к нему Лайза.

Тот кинул ей связку автомобильных ключей.

— Возьми «хонду», — и повернулся к Эр-лу: — Ты нас ни во что не втянешь?

Эрл покачал головой.

— А я тебе не пригожусь? Может, пара лишних ребят не помешают?

— Позвоню, тогда буду знать. Стив ухмыльнулся:

— Давай. Я ведь у тебя в долгу.

— Я знаю, — сказал Эрл.

Улыбка на лице Стива погасла, но Эрл этого не заметил. Он уже шёл к машине следом за Лайзой. Стив постоял у дверей, пока не скрылись тормозные огни «хонды», и вернулся в дом. Может, удастся выкачать что-нибудь из парня, которого оставил им Эрл. Шерри как раз выходила из ванны.

— Как он? — спросил Стив.

— Жить будет. Пуля прошла сквозь мышечную ткань — кость не задета. Но надо бы отвезти его в больницу, наложить швы.

— У меня найдутся нитка с иголкой.

— Брось, Стив. Это не…

— Никаких больниц, Шерри. Слишком много вопросов, соображаешь?

— Ага, — недовольно буркнула она.

— Ну, заштопаешь его?

— Эй, Шерри, — крикнул Макс, бросая ей пузырёк с кокаином. — Давай, успокой нервишки. — Они с Пэм расхохотались.

Стив взял её за локоть и развернул обратно в ванную.

— Я тебе помогу, — сказал он.

Расставшись с Малли у валуна, Льюис вернулся домой и долго сидел в темноте. Наконец он зажёг лампу, подошёл к книжным полкам и медленно пошёл вдоль, читая заглавия. «Трепещущая завеса» Йетса стояла рядом с теософской классикой: «Древней мудростью» Анни Безант и «Я вижу рассвет» Мунди. Здесь были труды госпожи Блаватской, Раймонда Бакланда, Израэля Ригарди, Роберта Грэйвса, Т. С. Летбриджа, Элифаса Леви, В. Б. Кроу и Чарльза Уильямса. Была и подборка современных авторов, таких как Колин Уилсон и И. С. Ховис.

Здесь были книги о фиджийских огнеходцах и об ордене Золотого Рассвета, о франкмасонах и розенкрейцерах, о шаманах и спиритизме. Книги, полные тайн, но читателю решать, какие из томов содержали зерно истины, а какие представляли собой чистой воды шарлатанство.

Льюис остановился перед полкой с книгами Алистера Кроули. Он размышлял о тайне оленя и пытался сопоставить её с незатейливыми выкладками Кроули. Суть исповеди его Зверя проста: «Поступай, как хочется, — вот весь закон». Кроули заимствовал кое-что у Рабелиаса и Блэйка, но придал мысли новое звучание, нечто вроде ницшеанской морали. Выживают только сильные. Не это ли закон природы? Естественный закон?

Льюис вздохнул, снял с полки том Акерли Перкина, сел за стол и раскрыл перед собой книгу.

Перкин был современником Кроули — и, между прочим, первым владельцем большей части этой библиотеки. И это от него тень впервые упала на оленя, на музыку флейты, на ритуалы, связывавшие их с Новым Волдингом.

«Людям необходимы иллюзии, — начиналась эта книга дневников Перкина, — потому что без иллюзий человек ничто. Сила твоих иллюзий зависит от силы воли. Чем сильнее твоя воля, тем больше людей подчинятся тебе. Люди всегда стекаются к тому, чьи иллюзии сильнее».

Каким-то образом это соотносилось с утверждением Кроули, однако если его Зверь вёл к магическому значению секса и применению наркотиков, подобных мескалину, то Перкин отстранялся от мира, искал свои иллюзии не в большом мире, а в микрокосме. И то, что он нашёл там, только усиливало его веру в необходимость иллюзии.

Проведав о существовании флейты и камня, ритуалов, танца и того, к чему они взывали, он использовал своё влияние, чтобы пробудить собственные иллюзии и противопоставить их тем, какие, по его мнению, сохраняли жители селения. Потому что он, допуская, что каждый создаёт собственные иллюзии, не мог допустить проявления этих иллюзий в реальном мире. Такого просто не может быть. Если же каким-то образом такое случилось, он решительно требовал, чтобы проявлялись исключительно его иллюзии.

Льюис искал в дневниках ответ на вопрос: почему Перкин делал то, что делал, и находил ответ: потому что верил, что все — иллюзия.

«Что более иллюзорно? — вопрошал тот в одном из своих рассуждений, — иллюзия, основанная на вере, или же на рассудочном неверии?» Но тут дневник обрывался: Перкин, оставив дом и библиотеку, вернулся к бродячей жизни, которую вёл, пока не попал в графство Ланарк.

Примерно в то же время впервые появилась Малли. Это она помогла молодому Льюису перенести книги в Новый Волдинг. «Тёмный Человек не вернётся, — сказала она Льюису. — Он нашёл своё божество в войне. Он считает её разумным упражнением или величайшей из иллюзий, и, чем бы она ни была, он не вернётся».

Льюис часто жалел, что взялся читать книги Перкина, особенно написанные им самим. Прежде Льюис был простым человеком и довольствовался тем, что имел. Но когда уехал Эдмонд и умерла Вера, у него остались только книги. Они заполнили его вопросами, и порой ему уже не хотелось узнавать ответы.

В такие дни ему хотелось вернуться к простой вере, которую он делил когда-то с другими жителями Волдинга, но обратный путь давно был отрезан. И давно было ясно, что Волдинг умирает. Осталось всего четверо моложе двадцати. Старики умирали, а молодые уходили в широкий мир искать… иллюзий, полагал Льюис.

Он спрашивал собственного сына, почему тот уходит, и услышал в ответ: «Здесь для меня ничего нет». Льюис тогда не нашёл что сказать. Не нашёл и до сих пор.

Он перелистал страницы и отпустил их. Толстая книга захлопнулась с глухим стуком. Если свора, преследовавшая оленя, — создание Перкина, его иллюзия, почему она ещё здесь спустя полвека после его ухода?

Льюис боялся ответа на этот вопрос. Он боялся, что, унаследовав книги Перкина, подхватив сотни нитей, тянувшихся сквозь них, — мудрость рядом с бессмыслицей, — он сам теперь поддерживал существование псов. Они вырывались из потёмок его собственной души, чтобы преследовать оленя. Разве не к этому стремились все, писавшие книги? Они искали не тайны, а средства удержать её, измерить и взвесить, расчленить, чтобы посмотреть, что там внутри. Однажды, поняв, что в своих изысканиях уподобляется тем писателям, он обратился с вопросом к Малли.

— Не ты один это делаешь, — ответила она, словно подтверждая его худшие опасения.

— Но я виноват?

— Откуда мне знать, Льюис?

— Это я создал тебя? И ты — моя иллюзия?

— Разве это важно?

— Конечно важно! — выкрикнул он. — Что ты такое?

— Я — секрет, Льюис, — сказала она. — Только и всего.

Его это ничуть не утешило.

— Славное местечко, — бросил Эрл, когда Лайза ввела его в дом и щёлкнула выключателем. — Давно обзавелась?

— Это родители покупали.

— Они здесь? — Его рука потянулась к «тридцать восьмому».

— Нет. В Европе. Эрл кивнул:

— Ну, где телефон?

— В спальне. Это там. — Она указала дверь и следом за ним просочилась в комнату. — Так ты из тех крутых ребят, которыми заправляет Стив?

Эрл обернулся к ней и расхохотался:

— Это он тебе сказал, будто чем-то заправляет?

Лайза кивнула:

— Точно. Чем он, по-твоему, зарабатывает?

— Я тебе скажу чем. Пашет на государство считай задаром и сыт только тем, что толкает наркоту у себя в конторе.

— Мне он не то говорил. Эрл пожал плечами:

— Мне плевать, что он там говорил. Дырка он от задницы, и ничего больше.

— А все-таки ты с ним корешишься?

— Иногда и жопа может пригодиться. Не станешь же гадить носом?

Лайза поджала губки.

— У меня приватный разговор, — сказал ей Эрл.

Она явно собиралась что-то сказать, но, встретившись с ним взглядом, передумала и улыбнулась:

— Нет проблем. Посижу там на диванчике. Эрл подождал, пока за ней закроется дверь, снял трубку и вызвал нужный номер. С оплатой на вызываемый номер.

— Оплачу, — отозвался оператору голос на том конце провода и уже Эрлу: — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Соображаешь, сколько времени? На линии чисто?

— Чисто. Я недолго, Джо. Считай, услугу тебе оказываю.

— Слушаю, — отозвался Джо Бродвей.

— Тони Валенти.

— Что о нем?

— Ты его ещё ищешь?

— Что за игру ты затеял, Шоу?

Эрл откинулся назад, закинув ноги на кровать.

— Это не игра. Могу отдать тебе Валенти, только поворачиваться придётся побыстрей.

— Дай мне свой номер, — приказал Джо Бродвей. — Перезвоню минут через двадцать.

Эрл продиктовал написанный на аппарате номер и улыбнулся, опуская трубку.

— Эй, Лайза, — крикнул он и, когда девушка показалась в дверях, недвусмысленно похлопал по кровати рядом с собой. — У нас есть двадцать минут, пока я жду звонка. Не хочешь воспользоваться?

Лайза уставилась на него:

— Ну, парень, нахальства у тебя — полные штаны!

— У меня там ещё кое-что есть, крошка.

— Да уж не сомневаюсь. — Она с минуту разглядывала его, потом расстегнула лифчик и выпустила грудь. — Должно быть, я с ума сошла, — сказала она, вышагивая из шортов. — Ведь я тебя даже не знаю.