ЭШ

– Ты умеешь кататься на лыжах? – спросила Лусвен.

Эш отвела взгляд от леса под склоном и перевела его на свою спутницу.

– Не очень-то, – ответила она. – А что?

– Это был бы самый быстрый способ спуститься вниз по склону.

Эш кивнула. Снег толстым одеялом лежал по всей долине и склонам окружавших ее холмов, пухлый, как овсянка в кастрюле. Пробираться через него без лыж было бы вовсе нелегко. Эш запахнула куртку. Одеты они тоже были не совсем по здешней погоде, особенно Лусвен в своем искристо-черном одеянии и длинной вуали.

– Ну, я научусь, наверно, – сказала Эш.

Лусвен рассмеялась:

– Таким вещам не учатся за пять минут. Но не беда. У меня есть на этот случай еще кое-что.

Она отстегнула амулет в виде маленького вигвама и бросила его на землю.

Как только серебро коснулось почвы, вигвам вырос вокруг них, окутав своим теплом.

Посреди него горел огонь, угли были обложены камнями, и дым выходил через отверстие на верху, где сходились шесты его остова. На полу лежали толстые шкуры. Сильно пахло сырой кожей и дымом. От дыма у Эш заслезились глаза, но она очень обрадовалась теплу.

– Посмотри, может, что-нибудь тебе подойдет, – сказала Лусвен, указав на кучу меховой одежды у одной из кожаных стен.

– Как это у тебя получается? – спросила Эш.

– С амулетами?

Эш кивнула.

– Они волшебные, – объяснила Лусвен с улыбкой.

– Это-то я знаю! Вообще как… Как маленькая серебряная штучка может стать большой и настоящей? Тут ерунда какая-то. Этого быть не может.

– Волшебство – оно такое. Эти амулеты действуют только здесь, в мире духов – в мире духа, в духовном мире – а не в нашем мире.

– Жаль.

– Каждому миру – свои чудеса.

– Наверно, так.

Пока они так разговаривали, Лусвен подобрала себе меховую парку и штаны, толстый шарф и пару теплых сапожек на меху. Эш вскоре оделась таким же образом. За исключением сапожек, которые были точно впору, все остальное оказалось слегка великовато.

– Мы теперь похожи на эскимосов, – сказала она, обернув шарф вокруг шеи.

– Зато нам будет тепло, – ответила Лусвен.

На большой шкуре у стены напротив стояли сани, и Лусвен взялась за них.

– Все, готова? – спросила она. Эш кивнула.

Тогда Лусвен снова сделала странное движение пальцами, и вигвам превратился в амулет, унеся с собой и свою темноту и тепло. Эш, поморгав на яркий свет снаружи, взяла у Лусвен сани, а та подняла амулет и пристегнула его обратно к своему браслету.

– А почему все это, – Эш ткнула пальцем в рукав своей парки, – не исчезает тоже?

Лусвен пожала плечами:

– Потому же, почему мы не остались голодными после того нашего обеда.

Я не знаю, что такое чары – откуда они берутся и как они действуют. Я просто знаю, как ими пользоваться. – Забрав обратно сани, она поставила их на снег на краю склона и спросила:

– Ты хочешь сидеть спереди или сзади?

– Определенно, спереди! – сказала Эш.

– Так я и думала, – улыбнулась Лусвен.

Съезд вниз в лес оказался восхитительным. Кюфи и Хунрос неслись над ними, издавая резкие хриплые крики, сливавшиеся со смехом, рвавшимся из груди Эш. Все печали и заботы вдруг позабылись. Когда сани доехали до низа, Эш не могла перевести дух, и даже мрачная тень леса не могла испортить ее неожиданного хорошего настроения. В те минуты жизнь была просто прекрасна.

Они слезли с саней, стряхивая с парок снежную пыль. Лусвен снова соорудила вигвам, поставила сани в него и вернула амулет в подвески браслета. Пока она занималась этим, Эш оглядывала лес. Его длинные тени действовали ей на нервы.

Радость постепенно испарялась.

– У меня такое чувство, будто на нас кто-то смотрит, – сказала она.

– Смотрит, – ответила Лусвен. – Но ты не волнуйся, – добавила она, когда Эш беспокойно глянула на нее. – Это духи деревьев. Не ломай ветки и не разводи огонь, и все обойдется.

Что-то в словах Лусвен вдруг встревожило Эш.

– Ты говоришь так, будто не пойдешь со мной? – сказала она.

– Не пойду.

– Но…

– Это твое дело, – мягко сказала Лусвен.

Она погладила по перьям Хунроса, сидевшего на ее плече, глубоко запустив когти в мех воротника парки. Кюфи продолжал описывать вокруг них высоко в воздухе широкие круги.

– Конечно, – согласилась Эш. – Но ведь все это была твоя идея. Я ничего не знаю об Я-вау-тсе. Как я ее найду? И что я буду делать, когда я-таки ее найду?

– Найти ее легко. Как только войдешь в лес, увидишь тропу – иди по ней, и она приведет тебя прямо к ее башне. Но только не сходи с тропы.

– Иначе я окажусь в каком-нибудь другом месте?

Лусвен кивнула.

– Или в каком-нибудь другом времени.

– А что мне делать? Как мне ее победить?

– А мы и не говорили о борьбе, – сказала Лусвен. – Я так поняла, что ты хочешь спасти свою сестру.

– Ну, и как же мне ее спасти?

– Ты можешь предложить себя вместо нее.

Эш остолбенело взглянула на свою спутницу. Лусвен спокойно смотрела на нее.

– Ты это серьезно, да? – спросила Эш.

– Это один из вариантов.

– Замечательный вариант! То есть, Нина снова получает все, а я ничего.

Я все теряю.

– А может быть, получаешь – все.

– По-моему, ты говоришь ерунду, – сказала Эш. – Если отдать себя Я-вау-тсе – это так здорово, то зачем же я буду мешать Нине выиграть на этом?

– Потому что она сделает это не по своей воле.

– А есть разница?

– В каждом нашем выборе есть разница.

– Ты же понимаешь, о чем я говорю.

Лусвен кивнула:

– А ты понимаешь, о чем я.

Эш повернулась и снова посмотрела на лес. Снег тяжелыми шапками лежал на ветвях сосен. Стояла полная тишина, которую нарушало лишь их дыхание.

За первыми же деревьями тьма становилась непроницаемой. Эш перевела взгляд на свою спутницу.

Кюфи, наконец, спустился и поправлял свои перья на другом плече Лусвен.

Лусвен расстегнула замок браслета и протянула амулеты Эш.

– Теперь это твое, – сказала она.

– Мое?

Эш торопливо взяла браслет. Амулеты еще сохраняли тепло руки Лусвен.

– Каким-нибудь из них можно победить Я-вау-тсе? – спросила Эш.

Лусвен покачала головой:

– Эти амулеты могут только творить, а не ломать. Ты можешь найти или сделать себе другие амулеты и добавить их к браслету, только помни, что это должно быть чистое серебро, и что это не могут быть никакие символы разрушения. Если ты добавишь к браслету такое, он станет таким же, как в нашем мире, – украшением, и только. И здесь, и дома.

– Я постараюсь.

– Чтобы вызвать волшебство, – продолжала Лусвен, – надо представить себе образ того, что ты собираешься наколдовать. А вот так, – Лусвен повторила то странное движение пальцами, так медленно, чтобы Эш смогла хорошо запомнить его, – так ты возвращаешь то, что наколдовала, обратно в амулет.

Эш понимающе кивнула, но сосредоточиться сейчас было трудно. Когда она взяла браслет, ей вспомнилось то, от чего было трудно отвлечься.

Ей привиделась Кэсси, сидящая на мраморной скамье в Садах Силена и выкладывающая на скамью между ними карты, утром того же дня, как началась вся эта чертовщина.

Девятая карта, та, которая должна была представить надежды Эш, изображала ее, карабкающуюся на вершину скалы, где не за что было уцепиться. Сверху на помощь к ней спускалась рука. И – теперь она вспомнила – на запястье той руки был браслет с амулетами.

Этот самый браслет, поняла Эш. Это был этот самый браслет.

А это значит, что это Лусвен протягивала ей руку.

– Кто ты? – спросила Эш.

Лусвен улыбнулась:

– Все еще ищешь для меня подходящую полочку?

– Нет, но в самом деле?

– Я – та, кем ты могла бы стать.

Эш покачала браслет в ладони.

– Ты хочешь сказать, что я тоже смогу стать колдуньей, как ты?

– Тысяча – тысяча тысяч возможных будущих лежат за каждым выбором, который мы делаем. – ответила Лусвен. – Каждый из них становится целым миром, в котором живет тот, кто принял решение и сотворил его.

– Так ты говоришь, что смогу?

– Кто знает? В одном из них – сможешь. Все возможно, особенно здесь, в этой стране.

– А когда ты возвращаешься домой, все так и остается? – спросила Эш.

– Или как золото эльфов – превращается в листья и грязь?

– Это зависит от того, кто возвращается и с чем, – ответила Лусвен.

Опустив руку в карман, она вынула оттуда свой странный гранат с серебряными ленточками. На мгновение поднесла его к глазам, потом отдала Эш.

– Это тоже тебе, – сказала она.

– Что это?

Лусвен пожала плечами.

– Все, что ты хочешь.

– Не говори так. Пожалуйста. В твоих словах нет смысла.

– Помнишь, что я говорила тебе об этом месте, когда ты только встретилась со мной?

Эш кивнула:

– Что это мир духов ненормальный, а не люди, которые в нем.

– Именно так. Но он может свести тебя с ума. В этом-то и ловушка. Он силится сделать тебя такой, как он сам, а не такой, какая ты. Ты должна быть сильной.

– Но…

– Удачи, Эш.

– Подожди минутку! – попросила Эш. – Не уходи!

Но было уже поздно. Лусвен шагнула в сторону и исчезла, словно шагнув за невидимую завесу.

– Ты не можешь оставить меня здесь! – крикнула Эш. – Я ведь еще маленькая!

Ветер пронесся и обдал ее снежной пылью.

«Все мы когда-то были маленькими,» – услышала она в порыве ветра.

Ветер стих.

Снова воцарилась тишина.

И она была одна, одна она стояла в сугробе на краю леса.

Она меня подставила, подумала Эш. Это все – подстава. Лусвен работает на Я-вау-тсе.

Эш поглядела на свою левую руку, сжатую в кулак. Медленно разжав пальцы, она стала рассматривать волшебный браслет, лежавший на ладони.

Потом – на причудливый… ювелирный фрукт, по-другому она не смогла его назвать.

Теперь ни в чем нет смысла.

Она не знала теперь, кому или чему можно доверять.

Лусвен казалась настоящим другом. Сперва немного странная, но, узнав ее лучше, Эш почувствовала тягу к ней. Ей показалось, что ей можно доверять – ее большим глазам, волшебству, птицам и вообще. Лусвен, казалось ей, думала о ней – не о том, как у нее идут дела в школе или с другими ребятами, или как она помогает по дому и проводит свое время, но именно о ней самой. О том, что она чувствует. О ее надеждах и мыслях. О ее страхах…

Эш открылась ей так, как не открывалась ни перед кем – даже перед Кэсси.

А потом Лусвен просто бросила ее.

Как бросила ее мать.

Как бросил ее отец.

«Это твое дело.»

Конечно. Как будто она может одна справиться с ним.

«Я так поняла, что ты хочешь спасти свою сестру.»

Как будто Нина сделала бы ради нее то же самое.

«Ты можешь предложить себя вместо нее.»

Вот именно. Принести себя в жертву ради Нины, у которой всегда было все, что она хотела.

Ни за что.

«А может быть, получаешь все.»

Эш снова поглядела на браслет.

Все?

Магия – это еще не все, поняла она вдруг. Магия – это только средство; ты пользуешься ею, чтобы достичь своей цели, но само делание, сама наука – вот что важнее всего, а вовсе не конечный результат. Вот что говорили ей все серьезные книги, которые она читала об этом. Путешествие, а не пункт назначения, хотя одно нужно для того, чтобы достичь другого.

И опять же, ты должен сделать все сам. Кто-то может задать тебе направление, наметить какие-то дороги, но сделать все ты должен сам.

Ведь именно это говорила Лусвен, так? Вот почему она ушла.

Эш хотелось поверить в это, потому что она хотела верить этой таинственной женщине. Ей нужно было в кого-то верить.

Ей были нужны настоящие друзья.

Вздохнув, Эш надела браслет на запястье. Гранат она опустила в карман и снова повернулась к лесу.

И потому, естественно, думала она, она нашла себе другого человека, такого же, как Кэсси, которая болтается где-то примерно столько же времени, сколько бывает с ней. Но друзья ведь не обязательно должны быть рядом с тобой, чтобы ты знала, что они любят тебя и болеют за тебя, верно?

А когда тебе предстоит сделать что-то самой…

А хочет ли она делать это?

Вовсе нет.

Но Лусвен помогла ей понять вот что: она так завернулась на том, что ей казалось не правильным в своей жизни, так зациклилась на плохом в ней, так привыкла пускать все на самотек и сдаваться, что даже никогда не пыталась ничего улучшить. Любой, у кого было хоть на грош власти, автоматически становился врагом. Да и был…

Когда она была с Кэсси, она говорила только о своих собственных проблемах. Она, на самом деле, не так уж много знала о своей подруге.

Почему, действительно, женщина с неплохим, очевидно, образованием решила вдруг уйти жить на улицу и стать гадалкой?

Ребята, с которыми она водилась, – это были сплошные приколы. Приколы друг над другом и соревнования в крутизне.

А Нина?

Оглядываясь назад – если уж быть честной – Эш знала, что ее кузина старалась помочь ей чувствовать себя, как дома, когда Эш только поселилась у Карабальо. Эш просто не помогла ей, и Нина, вполне естественно, ответила враждебностью на враждебность.

Могли ли они подружиться? Хотела ли она когда-нибудь подружиться с кем-нибудь вроде Нины, с ее прическами, прихватами из журнальных реклам, сопливой музычкой и отличными оценками?

Но ведь дело-то не в этом всем, не так ли?

Такие вещи ты делаешь, не пытаясь подсчитать, что ты можешь с этого поиметь.

Просто делаешь, и все.

Лес поглотил Эш, едва она вошла в него. По тропе, которую указала Лусвен, идти было легко. Она вилась между деревьев, как лента. Под кронами сосен снег был неглубоким, но холод, казалось, забирался под меха и пронизал до костей. С каждым шагом Эш все отчетливее ощущала взгляды древесных духов, глядевших на нее все более мрачно. Не ломай веток и не разводи огня, и все обойдется, сказала Лусвен, но Эш чувствовала, что деревья сердятся на нее уже за то, что она вторглась в их лес.

Сойти с тропы?

Да ни за что. Только не здесь. Она уже выучила тот урок, который получила, когда оторвалась от Кэсси и Боунза. Пробовать еще раз ей не хотелось. В этом мире было слишком легко потеряться. Кто знает, каков будет тот мир, в который она может попасть? Но если только ей удастся разделаться с Я-вау-тсе, она обязательно изучит все, что касается путешествий в Других мирах.

Интересно, подумала Эш, в моих глазах уже появляется этот странный блеск, как у Лусвен и Боунза?

Потом она подумала, как было бы здорово сейчас лежать в постели, читать книжку, и чтобы в наушниках играли «Зе Кьюэ».

И продолжала идти.

И старалась не думать.

Об Я-вау-тсе.

О том, что же она будет делать, когда наконец встретится лицом к лицу с духом земли.

Мышцы ног у нее уже сильно болели, когда тропа вышла к большой поляне.

По мере того, как она приближалась к ней, лес становился все светлее и прозрачнее. Это было кладбище деревьев. Огромные сосны стояли под углом, полуповаленные, с бурой мертвой хвоей, поломанными в падениях ветвями – большие деревья, падая, тянули за собой маленькие деревца. Тропа вилась через бурелом и закончилась на открытом вроде бы месте, но Эш никак не могла разобрать, что там впереди. На опушке леса ветер поднял вихри ослепительного снега, не дававшего увидеть вперед на вытянутую руку.

Здесь Эш остановилась, прикрыв глаза от метели. Шагнуть в буран она не решалась.

Если Я-вау-тсе – зимний земляной дух, подумала Эш, то она, должно быть, живет здесь. А если Я-вау-тсе живет здесь, то, значит, Эш дошла до конца своего пути.

Это было ей ясно. Не ясно было только, сможет ли она пойти дальше.

«А мы и не говорили о борьбе,» – сказала Лусвен.

Ну что ж, это уже хорошо, потому что Эш не чувствовала в себе сил бороться даже с мышью. А другой вариант, который предложила Лусвен… предложить себя вместо Нины…

Для этого потребуется смелость, которой Эш в себе не знала.

Ужас этого постоянно крепчал в ней, с каждым ее шагом по тропе. Теперь, здесь, в конце пути, она дрожала от страха так же сильно, как и от холода.

Она не могла сделать шаг.

Ну же, сказала она себе. Не будь ты таким дерьмом. Где же бойкая уличная девчонка, у которой всегда на все готов ответ?

Эш знала, где.

Ее просто не существовало никогда. Это была лишь маска, чтобы скрыть страдание.

Чтобы уберечься от боли.

Отлично, подумала она. Ну, так измени же все. Разом, ну!

Дрожа, Эш выдохнула пар изо рта и шагнула в метель, но тут же остановилась снова. На этот раз – от удивления.

Исчез лес, и не осталось и следа от него. Исчезла метель, да и чуть ли не сам снег. Снег лежал тонким покровом на твердой земле. Ветер остался, он продолжал швырять Эш в лицо облачка жесткой снежной пыли, унося их дальше по равнине, которая тянулась, насколько хватало глаз, во все стороны. И на ней, в полумиле или около того от нее, стояло сооружение, которое было странно знакомо Эш. Через несколько секунд только она сообразила, что это была та башня с Таро, которое Кэсси разложила на нее в Фитцгенри-Парке.

Это была пятая карта.

Та, которая показывала ближайшее будущее.

И вот теперь это будущее стояло перед ней.

Надо пережить, сказала Эш себе.

Она уже собиралась двинуться вперед, как вдруг скрип снега за спиной заставил ее резко обернуться – сердце застучало в висках. И ей ничуть не стало легче, когда она очутилась лицом к лицу с человеком, который шел за нею до самого дома от оккультной лавки накануне вечером.

Здесь он выглядел совсем по-другому. Волосы его так и остались обрезанными коротко, но одет он был не в прикид уличного панка, в котором она видела его тогда, а в меха и меховые штаны, похожие на те, что были на ней. Руки он держал в карманах.

Но взгляд его вовсе не изменился. Он смотрел ей прямо в глаза с угрожающей настойчивостью.

– Ты? – спросила Эш. – Что ты здесь делаешь?

Или все, кроме нее, давно уже гуляют между мирами?

– Я здесь живу, – ответил он.

– А, вон как.

– Вот так. Вопрос, что делаешь здесь ты?

Эш кивнула на башню у нее за спиной.

– Пытаюсь спасти свою кузину, – ответила она.

Незнакомец вздохнул. Он вынул руки из карманов, и в правой оказался нож.

– Значит, я пришел остановить тебя, – сказал он.

НИНА

Гвен Карабальо тихо сидела за столом в столовой. Муж и дочь рассказали ей все.

Нина смотрела на мать со страхом. По ее лицу, задумчивому, чтобы не сказать встревоженному, было видно, что именно она думает.

– Ты ведь веришь нам? – спросила Нина.

Это удивляло ее. Нина сама была здесь, когда все это случилось, и все же она не могла сказать точно, верит ли во все это она. Если бы ей кто-нибудь рассказал такое…

– Конечно, я тебе верю, – ответила Гвен. – Я знаю, что то, что ты говоришь, кажется невероятным, но вы – два человека, которых я люблю больше всех на свете, и если я не буду верить вам, то кому же мне верить?

– О, господи, – произнесла Джуди. – Хотела бы я, чтобы мои родители были такими же откровенными.

Джуди наотрез отказалась идти домой. То, что произошло, было страшно, объяснила она, но еще страшнее ей было думать о том, что она останется дома одна. Она понимала, что призраки охотятся не за ней, но ей не хотелось проверять, не погонятся ли они теперь, зная о ней, и за ней тоже.

Дома ей никто бы не помог.

Ее родители в жизни бы ничего не поняли.

– Может быть, стоит дать им попробовать? – предложил Джон.

– Я все время пытаюсь, – ответила Джуди. – Насчет совершенно простых вещей, типа пойти к кому-нибудь в гости. Но они слишком старорежимные.

– Понимаю, – кивнул нинин папа.

Это он звонил маме Джуди и спрашивал, можно ли Джуди остаться у них на ночь.

– Так что же нам теперь делать? – спросила Нина.

– Позвонить Охотникам за Привидениями? – отозвалась мама со слабой улыбкой.

– Не смешно.

– Знаю. – Мама вздохнула и повернулась к мужу. – Может быть, снова позвонить в полицию и спросить, не узнали ли они что-нибудь нового?

Джон покачал головой.

– Сегодня днем я звонил им три раза. В последний они сказали, что позвонят, как только что-нибудь узнают, так что, пожалуйста, не мешайте работать.

Почему-то Нина не стала на этот раз думать что-либо вроде «да не беспокойтесь вы об Эшли, побеспокойтесь лучше о том, что какая-то снежная королева пытается завладеть мной!», потому что, несколько неожиданно для себя самой, она вдруг поняла, что сама волнуется за Эшли. Вот, случилось именно то, чего она хотела:

Эшли пропала, и ее родители теперь принадлежат ей одной, – но теперь она хотела только, чтобы кузина вернулась. Ей было стыдно за то, что она всегда желала Эш зла, потому что в голове ее какой-то тоненький едкий голосок все время напоминал ей, и ей никак не удавалось заставить его замолчать, что и она отчасти виновата в этом.

Потому что она всегда хотела, чтобы Эшли просто исчезла из ее жизни.

Потому что какой-то призрак охотится за ней, а Эшли попала в переплет только из-за того, что она – ее двоюродная сестра.

Потому что именно это и должно было случиться.

Эта Я-вау-тсе, должно быть, зацапала Эшли…

– А что полиция может узнать про волшебные страны и про духов земли?

Отец вздохнул.

– В том-то и дело.

– Нам нушен волшебник, вот что, – сказала Джуди.

– Или шаман, – добавил Джон.

Нина ощутила прилив сил:

– А ты не знаешь кого-нибудь? – спросила она у отца.

Отец покачал головой.

– Однако, можно поспрашивать, верно? – спросила Гвен. – В магазине здоровой еды крутится женщина, которая все время говорит о целебных кристаллах и о прошлой жизни.